НАУЧНЫЕ ФОРУМЫ ОХРАНА, БЕЗОПАСНОСТЬ...

Вестник Воронежского института МВД России 4 / 2009

4

НАУЧНЫЕ ФОРУМЫ

ОХРАНА, БЕЗОПАСНОСТЬ И СВЯЗЬ — 2009

Всероссийская научно-практическая конфе-

ренция с таким названием проведена в институте

с 26 по 27 ноября.

На конференцию было представлено свыше

150 докладов и статей из практических подраз-

делений ОВД, образовательных и научно-

исследовательских учреждений Москвы, Брян-

ска, Томска, Белгорода, Тамбова, Орла, Иркут-

ска, Екатеринбурга.

В работе научного форума приняли уча-

стие начальник «ФГУ НИЦ «Охрана» МВД

России полковник милиции С.В. Гурченко,

руководители УВО при ГУВД по Воронежской

области, УВО при УВД по Липецкой области,

представители технических подразделений

ОВД, разработчики систем безопасности и свя-

зи из Иркутска, Екатеринбурга, Воронежа,

ученые Воронежского института ФСИН Мин-

юста России, Воронежского института госу-

дарственной противопожарной службы МЧС

России, Военного авиационного инженерного

университета, вузов г. Воронежа.

Открыл конференцию заместитель начальника

института по учебной работе д.т.н. полковник ми-

лиции О.М.Булгаков. Он подчеркнул актуальность

темы конференции в свете задач, поставленных

президентом и министром внутренних дел по тех-

ническому перевооружению и созданию современ-

ной информационно-технической инфраструктуры

органов внутренних дел.


5

Докладчик выразил надежду, что плодотвор-

ный обмен мнениями по вопросам совершенст-

вования систем безопасности и связи, методам и

способам повышения эффективности их приме-

нения в борьбе с преступностью будет полезен

как для ученых института, так и для специали-

стов технических подразделений правоохрани-

тельных органов.

С большим вниманием участники пленарно-

го заседания прослушали доклад полковника

милиции С.В. Гурченко, в котором он рассказал

о перспективах развития технических средств

систем безопасности и задачах, связанных с пе-

реходом на системы связи нового поколения.

Тема реформирования вневедомственной охраны

была продолжена в докладе начальника УВО

при ГУВД по Воронежской области подполков-

ника милиции В.А. Жигулы, в котором он более

подробно остановился на проблемах подготовки

инженерно-технических кадров.

Успешной научной деятельности в области

охраны, безопасности и связи способствует ак-

тивное взаимодействие профильных кафедр с

предприятиями-разработчиками и производите-

лями, которые на безвозмездной основе постав-

ляют в институт образцы новой техники. В дан-

ном контексте интересным и содержательным

оказался доклад заместителя генерального дирек-

тора ООО «Охранное бюро “СОКРАТ”» по разви-

тию (г. Иркутск) В.Ф. Савченко — об опыте

взаимодействия разработчиков охранных систем с

Воронежским институтом МВД России в целях

совершенствовании выпускаемой продукции и

повышения качества подготовки специалистов.

Проблемам подготовки специалистов в об-

ласти безопасности и связи в период реформиро-

вания высшего профессионального образования

в России был посвящен доклад заведующей ка-

федрой связи с общественностью и педагогики

Воронежского государственного технического

университета д.т.н., профессора Л.В. Париновой.

В докладе были определены основопола-

гающие задачи вузов в условиях рефор-

мирования высшего образования, в том числе:

адаптация типовых учебных планов к потребно-

стям заказчиков на подготовку специалистов в

области безопасности и связи, использование

компетентностного подхода в рамках инноваци-

онных образовательных программ, учет особен-

ностей развития высшего образования в услови-

ях финансового кризиса.

Интерес у участников пленарного заседания

вызвали доклады руководителя отдела биомет-

рических систем ООО «Прософт-Системы» (г.

Екатеринбург) А.В. Дремина, представителей

УСТМ и ЭКЦ ГУВД по Воронежской области

Ю.Г. Емельянова и Ю.М. Баркалова, специа-

листов-разработчиков аппаратуры связи из ОАО

«Концерн «Созвездие» (г. Воронеж) д.ф.-м.н.,

профессора Ю.Б. Нечаева и Ю.А. Дергачева,

профессора кафедры телекоммуникационных

систем к.т.н., доцента С.А. Шерстюкова, старше-

го преподавателя кафедры радиотехники к.т.н.

А.Н. Голубинского, старшего преподавателя ка-

федры технических систем безопасности и связи

к.т.н. Д.В. Картавцева.

После перерыва работа конференции была

продолжена на секционных заседаниях, в ходе

которых были затронуты вопросы организаци-

онно-технического обеспечения охраны и иму-

щественной безопасности в Российской Федера-

ции, применения современных технологий в сис-

темах безопасности и связи; рассмотрены техни-

ческие аспекты повышения эффективности, жи-

вучести и информационной безопасности систем

управления и связи органов внутренних дел,

возможности применения информационных и

компьютерных технологий для решения при-

кладных задач, стоящих перед правоохрани-

тельными органами.

Гости посетили музей института, ознакоми-

лись с материально-технической и научно-

методической базой специализированных ка-

федр, совершили экскурсию по памятным и ис-

торическим местам Воронежа.

По итогам работы конференции были сфор-

мулированы предложения, направленные на по-

вышение эффективности научной деятельности в

области охраны, безопасности и связи:

Организовать совместные научные иссле-

дования института и ФГУ НИЦ «Охрана» МВД

России с целью совершенствования техниче-

ских средств и систем охранной безопасности,

тактики их применения по направлениям. Ве-

дущим специалистам института принять уча-

стие в работе научно-технического совета

ДГЗИ МВД России, проведении технических

мероприятий, организуемых ФГУ НИЦ «Охра-

на» МВД России.


6

Актуализировать научные исследования по

внедрению в практику охраны современных и

высокотехнологичных интегрированных систем

безопасности и связи, навигационно-монито-

ринговых систем и средств телевизионного ви-

деонаблюдения.

Продолжить дальнейшее исследование но-

вых алгоритмов помехоустойчивого приема сиг-

налов и эффективных методов модуляции. Для

оценки эффективности сложных сетей и оптими-

зации принимаемых управленческих решений

достаточно перспективным является применение

методов нечеткой логики.

Продолжить разработку методов и алгоритмов

математического и физического моделирования

систем безопасности и связи с использованием

современных математических методов, основан-

ных на использовании элементов систем искусст-

венного интеллекта (нейронных сетей).

Отметить как одно из перспективных на-

правлений научных исследований работу по ор-

ганизации контроля целостности информации и

моделирования автоматизированных информа-

ционно-поисковых систем в ОВД.

Шире привлекать к участию в научно-

представительских мероприятиях по данной те-

матике практических специалистов в области

информационной безопасности из государствен-

ных и коммерческих структур (отделения

ФСТЭК, ФСБ, Россвязьтехнадзор).

Начальник ОНиРИО

полковник милиции С.М. Шапиро


7

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В РОССИИ:

ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ

Под таким названием 23 ноября в институте

прошла Всероссийская научно-практическая

конференция. В ее работе приняли участие руко-

водители и представители органов законодатель-

ной, исполнительной и судебной власти, ученых-

юристов вузов России, сотрудники правоохрани-

тельных органов.

Данное мероприятие носило широкий дискус-

сионный характер, в его работу включились кур-

санты, студенты и слушатели. Во время обсужде-

ния участниками конференции были высказаны

предложения по совершенствованию отдельных

норм уголовного, уголовно-процессуального, ад-

министративного, гражданского и семейного за-

конодательства, затронуты проблемы построения

эффективной системы предупреждения правона-

рушений и преступлений несовершеннолетних в

современной России, а также вопросы профилак-

тики социально-негативных явлений в среде несо-

вершеннолетних. Кроме того, обсуждались про-

блемы воспитания подрастающего поколения как

одного основных факторов профилактики нега-

тивных явлений.

Со вступительным словом к участникам

конференции обратился Булгаков О.М. — замес-

титель начальника Воронежского института

МВД России по учебной работе, д.т.н., доцент,

полковник милиции.

Особый интерес вызвали выступления на-

чальника ООДУМ и ПДН МОБ ГУВД по Воро-

нежской области полковника милиции Арсени-

чевой Е.Н. «Защита прав несовершеннолетних в

семьях группы риска: необходимость развития

института семейных инспекторов милиции», на-

чальника филиала ВНИИ МВД России по Черно-

земью, д.ю.н. полковника милиции Кургузкиной

Е.Б. «Проблемы формирования личности несо-

вершеннолетнего преступника», профессора ка-

федры уголовного права и криминологии Воро-

нежского института МВД России, д.ю.н., про-

фессора В.А. Лелекова «Молодежная пре-

ступность в России в условиях экономического

кризиса», начальника отдела социальной под-

держки семьи, женщин и детей Департамента

здравоохранения и социального развития Воро-

нежской области Вечер Е. А. «О проблемах

взаимодействия субъектов профилактики по

профилактике правонарушений и преступлений

несовершеннолетних», ответственного секретаря

Комиссии по делам несовершеннолетних и за-

щите их прав Правительства Воронежской об-

ласти Барона Д.В. «Об опыте взаимодействия

учреждений и органов системы профилактики на

территории Воронежской области по предупре-

ждению безнадзорности и правонарушений не-

совершеннолетних», старшего инспектора

УОДУУМ и ПДН ГУВД по Ставропольскому

краю ст. лейтенанта милиции Мирошниченко В.

В. «О вопросах деятельности инспекторов ПДН

и участковых уполномоченных милиции по ра-

боте с неблагополучными семьями», старшего

инспектора ООДУУМ и ПДН МОБ УВД по Вла-

димирской области майора милиции Кулико-

вой Е.В. «Организация деятельности школьных

инспекторов милиции».

По итогам работы конференции планируется

издание сборника тезисов.

Начальник кафедры уголовного права

и криминологии полковник

милиции С.Т. Гаврилов


8

БЕЗОПАСНОСТЬ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ: НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ

Международная научно-практическая конференция

23 октября 2009 г. в Донецком юридическом ин-

ституте МВД Украины проводилась международная

научно-практическая конференция «Безопасность

дорожного движения: настоящее и будущее».

Воронежский институт МВД России на кон-

ференции представлял заместитель начальника

института по научной работе доктор юридиче-

ских наук, профессор полковник милиции Век-

ленко Сергей Владимирович.

На конференции присутствовали представи-

тели Министерства внутренних дел Украины:

начальник управления кадрового обеспечения и

связей с общественностью Департамента ГАИ

кандидат юридических наук полковник милиции

Протченко С.М. и главный специалист Центра

безопасности дорожного движения и автомати-

зированных систем при МВД Украины Василь-

ев А.П. От Совета национальной безопасности и

обороны Украины принимал участие главный

научный сотрудник Межведомственного научно-

исследовательского центра по проблемам борьбы

с организованной преступностью Гуржий Т.А.

Донецкую областную государственную админи-

страцию представляли: начальник отдела взаи-

модействия с правоохранительными органами

Гурин А.В., главный специалист Главного

управления промышленности и развития инфра-

структуры Алещенко С.П. и заведующий отде-

лом науки и высшего образования Управления

образования и науки кандидат технических наук

Селезнев И.Н. От Донецкого областного совета

— заместитель председателя по вопросам депу-

татской деятельности, этики, законности и пра-

вопорядка Поповченко О.Н. От Донецкого го-

родского совета — помощник председателя по

работе с правоохранительными органами Литви-

нов Г.И. Кроме того, на конференции широко

были представлены правоохранительные органы

Донецкой, Харьковской и Днепропетровской

областей, транспортные организации и ассо-


9

циации и учебные заведения Украины. От выс-

ших учебных заведений МВД России участие в

конференции приняли представители Красно-

дарского университета МВД России, Воронеж-

ского института и Орловского юридического ин-

ститута МВД России.

С приветственным словом к участникам кон-

ференции обратился начальник Донецкого юриди-

ческого института ЛГУВД им. Э.А. Дидоренко,

кандидат наук по государственному управлению,

доцент, заслуженный юрист Украины полковник

милиции Бесчастный В.Н.

Наибольший интерес у участников пленарного

заседания конференции вызвали доклады:

Протченко С.М., начальника управления кад-

рового обеспечения и связей с общественностью

Департамента ГАИ МВД Украины, рассказавшего

о проблемах при обеспечении безопасности до-

рожного движения и сформулировал современные

задачи Госавтоинспекции МВД Украины в кон-

цепции реформирования системы обеспечения

безопасности дорожного движения;

Новикова В.А. — заместителя начальника от-

дела надзора за соблюдением законов органами

внутренних дел при проведении дознания и досу-

дебного следствия прокуратуры Донецкой области,

советника юстиции, поделившегося опытом проку-

рорского надзора за соблюдением законодательст-

ва о безопасности дорожного движения;

Алексеевой В.В. — главного специалиста

отдела Государственной исполнительной служ-

бы Главного управления юстиции в Донецкой

области, которая озвучила проблемные вопросы,

возникающие при принудительном взыскании

штрафов за нарушение правил дорожного дви-

жения Украины;

Васильева А.П. — главного специалиста

Центра безопасности дорожного движения и ав-

томатизированных систем при МВД Украины,

осветившего проблему повышения квалифика-

ции водителей как фактор снижения аварийности

на автотранспорте;

Векленко С.В. — заместителя начальника Во-

ронежского института МВД России по научной

работе, доктора юридических наук, профессора,

полковника милиции, выдвинувшего предложения

о повышении эффективности уголовно-правовой

борьбы с недоброкачественным ремонтом транс-

портных средств и выпуском их в эксплуатацию с

техническими неисправностями;

Проказина Д.Л. — начальника кафедры ор-

ганизации деятельности ГИБДД Орловского

юридического института МВД России, кандида-

та юридических наук, майора милиции, рас-

крывшего концептуальные направления совер-

шенствования организации деятельности ДПС в

современных условиях;

Петренко А.И. — председателя Донецкого от-

деления Всеукраинской ассоциации специалистов

по безопасности дорожного движения, рассказав-

шего о роли Всеукраинской ассоциации в вопросах

обеспечения безопасности дорожного движения.

Большую дискуссию вызвало обсуждение

следующих проблем:

1. Эффективность управленческой деятель-

ности органов государственной власти и местно-

го самоуправления по вопросам безопасности

дорожного движения.


10

2. Проблемы законодательной регламента-

ции административно-правовой и уголовно-

правовой охраны безопасности дорожного дви-

жения и ответственности (административной,

гражданской, уголовной и дисциплинарной) лиц,

нарушающих правила дорожного движения и

эксплуатации автотранспорта.

3. Соблюдение водителями режима труда и

отдыха при осуществлении международных пе-

ревозок и особенности осуществления контроля

дорожных перевозок опасных грузов.

4. Мероприятия по совершенствованию

взаимодействия подразделений ГАИ со страхо-

выми компаниями и проблемы повышения каче-

ства подготовки водителей.

5. Совершенствование системы взаимодейст-

вия органов управления, сил и средств различ-

ных ведомств при ликвидации последствий до-

рожно-транспортных происшествий.

6. Повышение уровня профилактики детско-

го дорожно-транспортного травматизма путём

создания детских специализированных учебно-

методических центров безопасности дорожного

движения.

7. Повышение качества учёта показателей

аварийности и изучения причин и условий со-

вершения дорожно-транспортных происшествий.

Следует признать позитивными результаты

проведённых обсуждений, выразившиеся во взаи-

мопонимании между практическими работниками

правоохранительных органов, представителями

государственной власти и местного самоуправле-

ния, представителями общественных организаций

и учёными по выработке концептуальных основ и

конкретных мероприятий в сфере повышения

безопасности дорожного движения.

Общими усилиями были разработаны реко-

мендации конференции, состоящие из семи

групп предложений:

1. Осуществить мероприятия по внесению из-

менений в действующее законодательство Украи-

ны в сфере безопасности дорожного движения:

- усовершенствовать административное про-

изводство по делам за нарушение правил дорож-

ного движения;

- внести изменения в ст.ст.2—3 Закона Ук-

раины «О налоге с владельцев транспортных

средств и других самоходных машин и механиз-

мов» относительно мотоциклов (мопедов), вело-

сипедов с двигателем, которые имеют объём ци-

линдра двигателя до 50 куб. см.;

- предусмотреть в ч.11 ст.34 Закона Украины

«О дорожном движении» введение ограничений

при проведении регистрационно-экзаменаци-

онных операций в отношении водителей транс-

портных средств, которые своевременно не оп-

латили административные штрафы за нарушение

ПДД Украины;

- создать в Департаменте Госавтоинспекции

единый реестр неплательщиков штрафов за на-

рушение ПДД и водителей, лишённых судом

права управления транспортным средством;

- создать межведомственную сеть и единый ре-

естр в МВД Украины и Государственной таможен-

ной службе Украины нарушителей ПДД водите-

лей-иностранцев, в целях предупреждения их вы-

езда за пределы Украины без уплаты штрафа.

2. Осуществить мероприятия по совершенст-

вованию взаимодействия подразделений ГАИ со

страховыми компаниями:

- на законодательном уровне решить вопрос

относительно передачи функции оформления

дорожно-транспортных происшествий без по-

страдавших к соответствующим страховым ком-

паниям, делегируя эти функции аварийным ко-

миссарам страховых компаний;

- органам ГАИ совместно со страховыми

компаниями осуществить мероприятия по пре-

дупреждению фактов мошенничества и фальси-

фикации при оформлении ДТП.

3. Осуществить мероприятия по повышению

качества подготовки водителей:

- создать единый реестр учебных заведений

всех форм собственности, которые проводят

подготовку водителей;

- создать автоматизированный банк данных

водителей, по вине которых совершены ДТП, а

также нарушителей Правил дорожного движения.

4. Осуществить мероприятия, которые на-

правлены на обеспечение безопасности пасса-

жирских перевозок:

- усилить контроль за водителями со стороны

автопредприятий путём установления тахографов;

- обеспечить организацию труда водителей с

недопущением окончания длительных рейсов в

утреннее время;

- разработать систему материального поощре-

ния водителей за выполнение расписания движения,

отсутствие нарушений ПДД и жалоб пассажиров.

5. Осуществить мероприятия по усовершенст-

вованию системы взаимодействия органов управ-

ления, сил и средств разных ведомств (особенно

Госавтоинспекции и подразделений МЧС), кото-

рые принимают участие в ликвидации последст-

вий дорожно-транспортных происшествий.

6. Осуществить мероприятия по предупреж-

дению детского дорожно-транспортного травма-

тизма:

- внедрить проведение долгосрочной много-

плановой профилактической акции «Всей стра-

ной — за безопасность детей на дорогах!» в пе-

риод с 17 мая по 26 сентября;

- создать в Украине новую учебно-воспита-

тельную форму профилактики ДДТТ, а именно,

детские специализированные учебно-методичес-

кие центры безопасности дорожного движения;


11

- на государственном уровне создать четыре-

пять региональных комплексов безопасности

дорожного движения, которые будут служить

базой для обобщения имеющегося в регионе

опыта по профилактике ДДТТ, внедрения и ап-

робации новых методов, форм, технологий, про-

ектов профилактической работы, проведения

региональных конкурсов КВН-ЮИД.

7. Осуществить другие мероприятия, кото-

рые направлены на обеспечение безопасности

дорожного движения:

- создать независимую от МВД систему ана-

литических органов, которые будут иметь доступ

к базе данных об аварийности для проведения

полного учёта и изучения причин ДТП;

- проанализировать существующие показате-

ли аварийности, причины и условия совершения

ДТП, внести соответствующие изменения в фор-

му карточки учёта ДТП.

Считаем целесообразным проведение по-

добных мероприятий в субъектах Российской

Федерации.

По итогам командировки предлагается:

1. Использовать материалы и рекомендации

Международной научно-практической кон-

ференции «Безопасность дорожного движения:

современность и будущее» в учебном процессе

Воронежского института МВД России.

2. Рассмотреть возможность проведения на-

учно-практических конференций, семинаров или

круглых столов подобной тематики на базе выс-

ших учебных заведений МВД в субъектах Рос-

сийской Федерации.

3. Изучить возможность использования ма-

териалов и рекомендаций конференции для со-

вершенствования законодательной регламен-

тации и правоприменительной практики в сфере

обеспечения безопасности дорожного движения

и предупреждения автодорожного травматизма.

Заместитель начальника

института по научной

работе полковник

милиции С.В. Векленко


12

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИНЖЕНЕРНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ И СВЯЗИ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ

СИСТЕМЫ

Межведомственный научно-практический семинар

12 ноября 2009 года на базе Федерального

бюджетного учреждения «Центр инженерно-

технического обеспечения» Управления ФСИН

России по Воронежской области состоялся меж-

ведомственный научно-практический семинар

«Актуальные проблемы инженерно-техничес-

кого обеспечения и связи уголовно-исполни-

тельной системы». Мероприятия подобного

уровня организуются и проводятся кафедрой

ОДПВО с периодичностью два раза в год, тради-

ционно посвящены обсуждению актуальных

проблем инженерно-технического обеспечения и

связи, возникающих не только в практической

деятельности подразделений ИТО, связи и воо-

ружения ФСИН России, но и в процессе обуче-

ния и становления молодых специалистов. По-

мимо обсуждения данных вопросов особое вни-

мание участники семинара уделили проблемам

актуализации практического обучения курсантов

и слушателей и их привлечению к научным ис-

следованиям, проводимым на кафедре в интере-

сах уголовно-исполнительной системы по сле-

дующим направлениям:

1. Радиотехнические системы охраны и связи.

2. Системы видеонаблюдения объектов

ФСИН России.

3. Экспертные системы обеспечения дея-

тельности подразделений ОВД и ФСИН России.

Открыл семинар и обратился к участникам с

приветственным словом председательствующий

— начальник кафедры ОДПВО, кандидат тех-

нических наук, доцент подполковник милиции

Винокуров С.А., в котором определил регламент

работы семинара и представил присутствующих.

В работе семинара приняли участие:

заместитель начальника управления ФСИН

России по Воронежской области полковник внут-

ренней службы В.И. Лопатин;

начальник отдела организации службы

УФСИН России по Воронежской области подпол-

ковник внутренней службы Д.В. Карташов;

начальник ФБУ «Центр инженерно-техни-

ческого обеспечения» УФСИН России по Воро-

нежской области подполковник внутренней службы

А.В. Кондратенко;

начальник отдела инженерно-технического

обеспечения связи и вооружения Управления

ФСИН России по Воронежской области подпол-

ковник внутренней службы С.Н. Ильин;

старший преподаватель кафедры ОДПВО Во-

ронежского института МВД России кандидат тех-

нических наук капитан милиции В.В. Конобеевских;

преподаватель кафедры ОДПВО Воронежско-

го института МВД России майор милиции

И.В. Щербакова;


го института МВД России кандидат технических

наук капитан милиции А.С. Мальцев;


го института МВД России кандидат технических

наук капитан милиции А.В. Мальцев;

слушатели 5 курса 54 и 55 учебных взводов ра-

диотехнического факультета Воронежского инсти-

тута МВД России — члены научного кружка ка-

федры ОДПВО.

В рамках работы семинара с докладами вы-

ступили:

Винокуров С.А. «Актуализация практиче-

ской компоненты обучения при подготовке

специалистов инженерного профиля в области

разработки и эксплуатации систем охраны и

безопасности режимных объектов».

Лопатин В.И. «Состояние и перспективы

внедрения систем мониторинга за осуждённы-

ми и позиционирования специальных транс-

портных средств».


13

Конобеевских В.В. «Методологические ас-

пекты внедрения в деятельность по охране и

безопасности режимных объектов современ-

ных интегрированных систем».

Щербакова И.В. «Разработка концептуаль-

ной модели центров ситуационного управле-

ния различных типов».

Мальцев А.В. «Синтез приёмника сигналов

от управляемого пассивного рассеивателя и

фона с неизвестными амплитудами и фазами».

Мальцев А.С. «Анализ современного со-

стояния и перспективы развития систем связи,

применяемых на объектах УИС».

Большой интерес у аудитории вызвал док-

лад заместителя начальника УФСИН России по

Воронежской области полковника внутренней

службы Лопатина В.И., посвящённый предва-

рительным результатам внедрения электронно-

го оборудования для контроля за осуждёнными

в рамках эксперимента, проводимого в на-

стоящее время в УФСИН по Воронежской об-

ласти, доклады Конобеевских В.В., Щербако-

вой И.В. В дискуссии активно принимали уча-

стие работники практических органов, сотруд-

ники кафедры, курсанты и слушатели институ-

та. Огромное внимание курсантов и слушате-

лей было приковано к промежуточным резуль-

татам проводимого исследования по определе-

нию эффективности применения системы мо-

ниторинга и GPS-слежения, разработанной

компанией «ELMO-TECH».

За сравнительно короткий период проведе-

ния эксперимента чётко обозначились преиму-

щества и положительные результаты применения

электронной системы мониторинга в различных

направлениях служебной деятельности практи-

ческих подразделений ФСИН России. Вместе с

тем в процессе проведения эксперимента вы-

явился ряд проблем в обслуживании оборудова-

ния, который стал следствием различных усло-

вий эксплуатации электронной системы в Рос-

сийской Федерации и за рубежом, где она уже

продолжительное время применяется.

В результате обсуждения данных проблем

участниками семинара были выработаны пред-

ложения по их всестороннему анализу и ис-

следованию, направленные на организацию

мероприятий по совершенствованию примене-

ния электронной системы мониторинга в дея-

тельности ФСИН России. Отрадно, что на всех

этапах проведения эксперимента по внедрению

и определению эффективности применения

системы мониторинга и GPS-слежения за осу-

ждёнными активное участие принимают выпу-

скники Воронежского института МВД России

— сотрудники УФСИН России по Воронеж-

ской области.

Значительное внимание участники семинара

также посвятили вопросам совершенствования

процесса подготовки специалистов инженерного

профиля для практических подразделений ФСИН

России и формированию высокого уровня их про-

фессиональной компетенции. Работники ФСИН

представили ряд конструктивных предложений,

направленных на повышение качества подготовки

специалистов инженерного профиля и совершенст-

вование образовательного процесса по дисципли-

нам специализации.

В рамках заседания семинара состоялась пре-

зентация двух учебно-методических пособий, вы-

полненных на кафедре по результатам научно-

исследовательских работ: «Организация комплекс-

ной системы видеонаблюдения в учреждениях

ФСИН России» и «Совершенствование систем свя-

зи УФСИН России по Воронежской области». Не-

обходимо отметить, что данные исследования про-

водились по заявке УФСИН России по Воронеж-

ской области. Основные результаты исследований

внедрены в работу подразделений, отвечающих за

эксплуатацию, техническое обслуживание ком-

плексных систем безопасности и связи, применяе-

мых на объектах охраны УФСИН России по Воро-

нежской области.

Дискуссии в течение всего семинара показа-

ли, что поставленные научно-практические цели

проводимого мероприятия были достигнуты.

Очень важно, что в работе семинара постоянно

принимают участие курсанты и слушатели, что,

безусловно, способствует повышению уровня их

знаний, развитию и совершенствованию научно-

го потенциала.

Сотрудники кафедры, курсанты и слушатели

института выразили благодарность практиче-

ским работникам подразделений ФСИН России

по Воронежской области и надеются на продол-

жение тесного и плодотворного сотрудничества.


14

УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ СБОР РУКОВОДЯЩЕГО, ПРОФЕССОРСКО-ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКОГО

И НАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО СОСТАВА

Новый 2009/2010 учебный год начался

довольно интенсивно. После торжествен-

ных мероприятий, посвященных Дню зна-

ний, 2 и 3 сентября в институте состоялся

учебно-методический сбор руководящего,

профессорско-преподавательского и началь-

ствующего состава. В работе сбора приняли

участие руководители всех подразделений

института, профессорско-преподавательский

состав, сотрудники подразделений служеб-

но-боевой подготовки.

В первый день сбора начальник институ-

та д.ю.н., доцент генерал-майор милиции

Александр Викторович Симоненко подыто-

жил основные результаты образовательной

деятельности института за 2008/2009 учеб-

ный год и подробно остановился на повы-

шении роли воспитательной составляющей

образовательного процесса. А.В. Симонен-

ко отметил, что в формировании специали-

ста органов внутренних дел участвуют мно-

гие сотрудники: преподаватели, руководи-

тели подразделений служебно-боевой под-

готовки, специалисты отделов и служб,

обеспечивающих учебно-воспитательный

процесс, и их деятельность равно важна в

этом процессе. Только благодаря совмест-

ной воспитательной работе с курсантами и

слушателями можно достигнуть позитивно-

го эффекта. Начальник института призвал

профессорско-преподавательский и началь-

ствующий состав быть ответственным за

судьбы своих воспитанников, ориентируясь

на основной принцип воспитания — прин-

цип личного примера руководителя любого

ранга.

С основным докладом об итогах

2008/2009 учебного года и задачах по разви-

тию образовательной системы института в

условиях реформы высшего профессиональ-

ного образования выступил заместитель на-

чальника института по учебной работе

д.т.н., доцент полковник милиции О.М. Бул-

гаков.

Докладчиком были определены задачи

дальнейшего совершенствования подготов-

ки специалистов для органов внутренних

дел, оптимизации практической направлен-

ности обучения и повышение её статуса в

учебно-воспитательном процессе. Олег

Митрофанович отметил, что предстоит не-

простая работа по переходу на образо-

вательные стандарты третьего поколения, в

особенности — для уровня подготовки «ба-


15

калавр»; а в направлении совершенствова-

ния содержания и методик обучения начав-

шийся учебный год пройдет под знаком экс-

перимента по преподаванию специальных

дисциплин и дисциплин специализаций по

блочно-модульной структуре, предпола-

гающей последовательное освоение (вклю-

чая обязательную аттестацию) модулей.

В рамках обсуждения доклада выступили

заместитель начальника института по научной

работе д.ю.н., профессор полковник милиции

С.В. Векленко; заместитель начальника ин-

ститута к.э.н., доцент полковник милиции В.Н.

Подкопаев; заместитель начальника института

по служебно-боевой подготовке полковник

милиции И.В. Гуменчук; заместитель началь-

ника института по тылу полковник милиции

Н.А. Лынов; начальник радиотехнического

факультета, к.ф.-м.н., доцент полковник ми-

лиции С.А.Никулин; начальник юридического

факультета полковник милиции А.А. Рыбалко;

заместитель начальника Липецкого филиала

Воронежского института МВД России по

учебной и научной работе к.ю.н. подполков-

ник милиции А.И.Назаров; декан специально-

го факультета В.И. Лозовой.

Основным содержанием выступлений в

прениях было обсуждение проблем органи-

зации учебного процесса.

Доброй традицией стало приглашать на

учебно-методические сборы гостей — веду-

щих специалистов вузов города Воронежа,

работающих над проблемами образовательной

деятельности. Во второй день сбора опытом

своей многолетней педагогической деятель-

ности поделился Заслуженный деятель науки

РФ, профессор Воронежского государст-

венного педагогического университета

д.пед.н., профессор Е.П. Белозерцев.

Состоялась интересная дискуссия при

обсуждении доклада «Апробация модульно-

рейтинговой системы обучения при разра-

ботке рабочей программы по дисциплине

«Информатика», с которым выступила до-

цент кафедры ИТО ОВД к.т.н. полковник

милиции О.И. Каляпина. Развернулась по-

лемика при обсуждении компьютерной про-

граммы контроля освоения курсантами со-

держания учебной дисциплины при мо-

дульно-рейтинговой системе обучения, с

изложением которой выступил её разработ-

чик преподаватель кафедры кримина-

листики майор милиции В.В. Федосов.

Проблемы профессионального воспита-

ния высшей школы были освещены доцен-

том кафедры социально-гуманитарных дис-

циплин к.пед.н. подполковником милиции

Е.И. Дудкиной.

Присутствующие выслушали и обсудили

доклады доцента кафедры ОДПВО под-

полковника милиции Д.И. Борисенко,

старшего преподавателя кафедры АПиАД

ОВД подполковника милиции И.В. Лесо-

вик, доцента кафедры РЭУ В.И. Кудряша,

старшего преподавателя кафедры уголов-

ного права и криминологии майора мили-

ции Е.А. Будановой, старшего препода-

вателя кафедры уголовного процесса под-

полковника милиции Л.Е. Суховой, доцен-

та кафедры экономики полковника мили-

ции С.А. Звягина, начальника кафедры

иностранных языков А.Г. Мажаровой, про-

фессора кафедры радиотехники полковни-

ка милиции С.Н. Тростянского, старшего

преподавателя кафедры телекоммуникаци-

онных систем майора милиции О.В. Пьян-

кова.

Подводя итоги прошедшего учебно-

методического сбора, следует сказать, что

состоялся деловой, заинтересованный разго-

вор, в выступлениях прозвучали интересные

предложения по совершенствованию учеб-

но-воспитательного процесса, приняты ре-

шения, которые позволят в полной мере реа-

лизовать высокий научно-педагогический

потенциал нашего вуза в деле профессио-

нальной подготовки специалистов для орга-

нов внутренних дел.

Преподаватель-методист

учебного отдела

майор милиции С.В. Брычеева


16

ПРОБЛЕМЫ ПРАКТИЧЕСКОГО ОБУЧЕНИЯ ТЕХНИЧЕСКИХ СПЕЦИАЛИСТОВ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

Межкафедральный семинар

Проблемам практического обучения был

посвящен межкафедральный семинар, кото-

рый состоялся в институте 16 сентября.

В работе семинара приняли участие про-

фессорско-преподавательский состав кафедр

технических систем безопасности и связи, те-

лекоммуникационных систем, информации-

онной безопасности, организации деятель-

ности подразделений вневедомственной охра-

ны, а также представители практических ор-

ганов — майор милиции К.Л. Кокорев — на-

чальник отделения автоматизации и техниче-

ской защиты систем связи отдела связи специ-

альной техники и автоматизации тыла УВД по

Воронежской области; подполковник внут-

ренней службы Р.В. Бухарков — начальник

отделения оперативно-технической службы

узла связи ФБУ ЦИТО УФСИН России по

Воронежской области; майор милиции П.В.

Межевикин — сотрудник управления специ-

альных технических мероприятий, подпол-

ковник милиции А.И. Коноров — и.о. началь-

ника технического отдела УВО. С приветст-

венным словом к участникам семинара обра-

тился заместитель начальника института по

учебной работе полковник милиции О.М. Бул-

гаков. Он подчеркнул актуальность данного

семинара в свете решения задач практической

направленности обучения, отметил особенно-

сти организации учебных практик в прошед-

шем и текущем учебном году.

Оживлённую дискуссию у участников се-

минара вызвало выступление преподавателя

кафедры технических систем безопас-

ности и связи старшего лейтенанта

милиции А.А. Рогожина на тему: «Осо-

бенности организации практики по

профилю специальности и ее роль в

формировании квалифицированных

специалистов охраны». В частности,

А.И. Коноров обозначил проблему не-

соответствия содержания практик

четверокурсников, обучающихся по

специальности «Радиотехника», сов-

ременному содержанию деятельности

специалистов отделов вневедомственной ох-

раны. В связи с реформированием вне-

ведомственной охраны все работы по монтажу

охранно-пожарной сигнализации осущест-

вляются гражданскими специалистами терри-

ториальных подразделений ФГУП «Охрана»,

а сотрудники отдела вневедомственной охра-

ны инспектируют и контролируют работу

оборудования объектов. Но осуществлять

контроль, не имея навыков монтажа, невоз-

можно.

Таким образом, возникает необходимость

оборудовать полигон для освоения навыков

выполнения работ по установке, монтажу, на-

стройке, проверке работоспособности систем

охраны, выявлению уязвимых мест объектов,

определению методов и способов их защиты

техническими средствами охраны, прокладке

проводов и кабелей, проведению регламент-

ных работ технических средств охраны, про-

верки работоспособности, настройки и устра-


17

нения неисправностей приемно-контрольных

приборов, средств обнаружения, аппаратуры

уплотнения, а также комплексов ОПС, систем

видеонаблюдения и контроля управления дос-

тупом. Данный полигон предполагается обо-

рудовать на базе кафедры технических сис-

тем безопасности и связи.

О.М. Булгаков предложил заменить озна-

комительную практику (по получению пер-

вичных профессиональных умений) на 3 кур-

се, которая проходит на базе кафедры радио-

электронных устройств, практикой, которую

курсанты будут проходить в институте с це-

лью получения навыков монтажа, демонтажа

и инспектирования систем охраны, пожарной

сигнализации. Следовательно, на практике по

профилю специальности на 4 курсе, которая

проходит в комплектующих органах, курсан-

ты будут более детально и углубленно зна-

комиться с особенностями своей будущей

профессии. Несомненно, после такой практи-

ки выпускники будут приходить в отделы

вневедомственной охраны более готовыми к

самостоятельной профессиональной деятель-

ности.

Сотрудники практических органов вы-

сказали свои предложения по совершенст-

вованию организации практического обу-

чения, в частности более конкретного оп-

ределения задач практики по профилю спе-

циальности «Информационная безопас-

ность телекоммуникационных систем»,

призвали более четко ориентироваться на

возможности конкретных подразделений

ГУВД по Воронежской области, в которые

направляются практиканты.

Преподаватель кафедры организации дея-

тельности подразделений вневедомственной

охраны капитан милиции И.В. Щербакова

ознакомила участников семинара с состоя-

нием и перспективами практического обу-

чения при подготовке специалистов инже-

нерного профиля для подразделений

ФСИН России.

Доцент кафедры организации деятельно-

сти подразделений вневедомственной охраны

подполковник милиции Д.И. Борисенко рас-

сказал присутствующим об организации прак-

тического обучения по дисциплинам специа-

лизации.

Доцент кафедры телекоммуникационных

систем подполковник милиции Д.А. Жайво-

ронок вместе с сотрудником управления

специальных технических мероприятий май-

ором милиции П.В. Межевикиным обсудили

проблемы организации практики по профилю

специальности у курсантов, обучающихся по

специальности 210403.65 - Защищенные сис-

темы связи.

В целом состоялся конструктивный диа-

лог. В заключительном слове О.М. Булгаков

поблагодарил участников семинара за пло-

дотворную работу и заверил представителей

практических подразделений ОВД в том, что

высказанные на семинаре предложения бу-

дут учтены при организации практик кур-

сантов и слушателей в 2009/2010 учебном

году.

Начальник кабинета

учебного отдела

лейтенант милиции В.Г. Ботикова


18

ЮРИСПРУДЕНЦИЯ

Л.М. Прозументов, доктор юридических наук, профессор,

Юридический институт Томского

государственного университета

ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ КАК ОСНОВАНИЕ

КРИМИНАЛИЗАЦИИ (ДЕКРИМИНАЛИЗАЦИИ) ДЕЯНИЯ

PUBLIC DANGER AS THE BASIS OF CRIMINALIZATION (DECRIMINALIZATION) OF ACT

В статье рассматривается понятие общественной опасности, которая является не только внут-

ренним свойством преступления, но и важнейшим основанием криминализации (декриминализации) дея-

ний, а также вопросы, связанные с процессом определения степени общественной опасности при появ-

лении новых общественных отношений.

In article the concept of public danger which is not only internal property of a crime, but also the major ba-

sis of criminalization (decriminalization) of acts, and also the questions connected with process of definition of

degree of public danger is considered.

Основание — главный фактор криминализа-

ции (декриминализации) деяний, поскольку именно оно характеризует в первую очередь не-обходимость в изменении уголовного законода-тельства. В философии основание определяется как необходимое условие для чего-либо: бытия, познания, мысли, деятельности [1]. Основание отличается от других условий своей необходимо-стью. То есть основание — это необходимое ус-ловие, из которого обязательно вытекает вывод (в нашем случае вывод о необходимости установле-ния либо отмены уголовно-правового запрета). Наличие основания означает наличие действи-тельной общественной потребности в уголовно-правовой норме (либо ее отмене). Без основания нельзя криминализировать (декриминализиро-вать) деяние. Однако это не означает, что при на-личии основания деяния будет обязательно кри-минализировано (дериминализировано), посколь-

ку в данном случае основание есть необходимое, но не достаточное условие — существуют также иные условия, определяющие целесообразность криминализации (декриминализации) деяний.

Общественная опасность является важней-шим основанием криминализации (декримина-лизации) деяний. Если деяние не является обще-ственно опасным, то оно не может быть крими-нализировано, а запрещенное уголовным зако-ном объективно не общественно опасное деяние подлежит декриминализации.

Общественная опасность означает, что дея-ние вредоносно для общества. Н.Ф. Кузнецова полагает, что общественная опасность деяния состоит в том, что оно причиняет или создает угрозу причинения определенного вреда общест-венным отношениям [2.— С. 60]. Примерно так-же определяет общественную опасность Ю.А. Красиков, понимающий под ней объек-


19

тивное свойство деяний, которые влекут нега-тивные изменения в социальной действительно-сти, нарушают упорядоченность системы обще-ственных отношений [3].

О вреде как критерии общественной опас-ности деяния писал С.В. Землюков. Исследуя уголовное законодательство по состоянию на 1993 год, автор пришел к выводу, что освобож-дение от уголовной ответственности редко применяется к лицам, совершившим преступле-ния с такими квалифицирующими признаками, как повторность или предварительный сговор, когда эти преступления характеризуются не-большим размером ущерба. По мнению автора, далеко не всегда данные квалифицирующие обстоятельства свидетельствуют о повышенной по сравнению с основным составом степенью опасности деяния [4].

Отметим, что употребление термина «обще-ственная опасность» в законодательстве присуще только применительно к преступлениям. Что ка-сается других правонарушений, то законодатель применительно к ним не использует данный тер-мин. Например, ст. 2.1 КоАП РФ определяет ад-министративное правонарушение как противо-правное, виновное действие (бездействие) физи-ческого или юридического лица, за которое Ко-дексом или законом субъектов РФ предусмотрена административная ответственность. Тем не менее, данное обстоятельство вовсе не означает, что пра-вонарушениям не присущ признак общественной опасности, поскольку она определяется тем вре-дом, который причиняется или может быть при-чинен общественным отношениям.

Административные, дисциплинарные, граж-данско-правовые правонарушения также причи-няют вред интересам государства, общества и отдельным гражданам и в силу этого представ-ляют общественную опасность.

Общественная опасность представляет собой объективную реальность, присущую некоторым деяниям в определенных условиях места, време-ни, обстановки, характера их совершения. Так, по мнению А.И. Марцева, общественная опас-ность «… есть объективная реальность, сущест-вующая вне нашего сознания…» [5].

Общественная опасность является матери-альным признаком, внутренним свойством пре-ступления. Будучи закрепленным а законе и имея правовое значение, это свойство существует объ-ективно и не зависит от воли законодателя или воли органа, применяющего закон. Деяние опас-но не потому, что его так оценил законодатель, а потому, что оно по своему объективному содер-жанию противоречит нормальным условиям жизни данного общества.

Следует согласиться с А.И. Коробеевым, кото-рый считает, что грань между преступным и непре-

ступным настолько тонка, что переход от допре-ступного поведения у уголовно наказуемому может быть правильно объяснен и понят только с позиции рассмотрения общественной опасности как общего свойства всех видов правонарушений.

На протяжении многих лет в юридической литературе много внимания уделялось вопросу о том, является ли общественная опасность при-знаком, присущим только преступлению либо иным правонарушениям. Отметим, что практи-чески все исследователи были единодушны в главном — в понимании материальной сущности правонарушений как антиобщественных, то есть вредных в той или иной мере антисоциальных явлений. В силу этого дискуссия по существу носила терминологический характер: как назы-вать вредоносность преступлений и иных право-нарушений — одним термином «общественная опасность» либо различными терминами (так можно говорить, что иные правонарушения не общественно опасны, а общественно вредны). Дискуссия была порождена тем, что некоторые авторы желали подчеркнуть их различие, отсюда и разное отношение к оценке количественно-качественных показателей правонарушений [6].

Представляется, что разграничение понятий «общественная опасность» и «общественная вредность» вряд ли правомерно, поскольку мы имеем дело с однопорядковыми явлениями. Если бы признак общественной опасности был при-сущ исключительно преступлениям, то не воз-никло бы никаких вопросов при установлении уголовно-правового запрета или при его отмене, а теории криминализации и декриминализации деяний не существовало бы вовсе. Поэтому при-знак общественной опасности присущ всем пра-вонарушениям.

Общественная опасность как внутреннее свойство деяния (например, способность деяния причинить ущерб), безусловно, объективна. От законодательного запрета или его отсутствия не повышается и не понижается объективно причи-ненный ущерб, выраженный, как правило, в ма-териальных показателях. В то же время общест-венная опасность как результат социальной оценки деяния субъективна. Социальная оценка деяния в качестве преступления исходит от осоз-нания его (деяния) как общественно опасного. Экономические, политические, социально-психологические, научно-технические, кримино-логические факторы предопределяют социаль-ную оценку общественно опасного деяния. Так, в различные эпохи, в разных государствах пре-ступлениями считались разные деяния (с доста-точно большой степенью этого отличия). Напри-мер, в Древней Греции не считалось преступле-нием убийство раба, хотя в настоящее время по-вышенная общественная опасность убийства


20

любого человека сомнений не вызывает. В из-вестном японском кинофильме «Легенда о На-райаме» был показан обычай, в соответствии с которым старых родителей уносили в горы и оставляли там умирать. То, что данное деяние не считалось общественно опасным и преступным предопределялось сложившимися в обществе обычаями, традициями. В настоящее время такое поведение выглядит абсолютно неприемлемым.

В этой связи можно говорить о том, что в конкретном обществе, на конкретный период его развития сформирована шкала социальных цен-ностей, по которой и определяется категория «общественная опасность» (точнее — сформиро-ваны приблизительные пределы общественной опасности) и в соответствии с этим определяют-ся формы и методы социального контроля.

Общественная опасность как основание кри-минализации и декриминализации весьма сложна для правовой и материальной оценки. По мнению П.С. Тоболкина, это можно объяснить тем, что общественная опасность, являясь основопола-гающей категорией, дающей общее освещение всех основных проблем теории уголовного права, обеспечивающей концептуальное единство уго-ловно-правовых знаний, и выступая пределом обобщения уголовно-правовых знаний, не может быть раскрыта с помощью каких-либо других уголовно-правовых понятий [7]. Общественная опасность является общим понятием, которое не имеет заранее установленных признаков. Призна-вая те или иные деяния элементами множества «общественно опасное деяние», законодатель ни на какое четко и точно определяемое понятие не опирается. Для законодателя не существует стро-го обозначенных признаков общественной опас-ности. Для него общественная опасность — это исходное, неопределяемое понятие. Критерии определения степени общественной опасности разрабатываются со времен зарождения в челове-ческом обществе уголовно-правовых запретов. Но как никому до сих не удалось дать универсально-го определения понятия «человек», так никому пока не удалось дать понятия «общественная опасность». Причина такого положения заключа-ется в том, что «общественная опасность» — очень динамичное по своему содержанию поня-тие, имеющее характерные особенности примени-тельно к конкретному историческому периоду развития общества. В значительном числе случаев законодатель пытается формализовать данное понятие, чтобы избежать произвола в осуществ-лении правоприменительной практики (например, граница между административным и уголовно-правовым хулиганством — причинение вреда личности или собственности — ст. 213 УК РФ). Однако нередко степень общественной опасности устанавливается на основе здравого смысла.

Говоря об общественной опасности деяния, важно определить ее структуру. По мнению П.Н. Панченко, вывод о наличии либо отсутст-вии общественной опасности делается на основе всех объективных и субъективных признаков деяния, т.е. учитываются признаки, относящиеся к объекту и субъекту посягательства, а также самого посягательства [8.— С. 8]. По мнению Р.А. Сабитова, общественная опасность — это свойство антиобщественного поведения челове-ка; общественная опасность преступного посяга-тельства заключается в том, что деяние субъекта причиняет или создает угрозу причинения суще-ственного вреда общественным отношениям. Поэтому в основе криминализации лежит объек-тивный вред, причиняемый общественным от-ношениям, или реальная опасность причинения вреда [8.— С. 17—19]. Среди факторов, опреде-ляющих общественную опасность посягательст-ва, следует выделить структурные элементы об-щественной опасности, а также факторы, лежа-щие за пределами структуры и влияющие на ха-рактер и степень общественной опасности. Пер-вые составляют содержание общественной опас-ности и служат основанием криминализации деяния, вторые показывают, от чего зависит об-щественная опасность элементов структуры. По мнению Н.Ф. Кузнецовой, для признания деяния преступным не имеют значения социально-психологические признаки личности лица, со-вершившего преступление, они весьма сущест-венны при определении наказания (т.е. в процес-се пенализации и депенализации) [2.— С.66]. Личность преступника как криминологическое основание норм уголовного права, пишет В.Д. Филимонов, выступает на первый план в тех случаях, когда определяется содержание норм, регулирующих индивидуализацию уголовной ответственности и наказания, а также при реше-нии вопросов освобождения от уголовной ответ-ственности и наказания [9].

Вместе с тем отметим, что некоторые ис-следователи (С.Г. Келина, Н.А. Беляев) предла-гали включить личность преступника в содер-жание состава преступления, что давало им ос-нование говорить о существовании судебной декриминализации деяния в тех случаях, когда происходит освобождение от уголовной ответ-ственности [10]. Представляется, что данная позиция не может быть воспринята серьезно. Во-первых, принято считать, что личность оце-нивается по ее поступкам, а у авторов рассмат-риваемой позиции, напротив, поступки оцени-ваются в зависимости от свойств личности. Во-вторых, включение личности виновного в число признаков состава преступления означает отказ от признания состава преступления единствен-ным основанием уголовной ответственности.


21

Отметим, что в дальнейшем С.Г. Келина признала ошибочность своей позиции, указав, что индиви-дуальное освобождение лица от уголовной ответ-ственности не ликвидирует существование самого уголовно-правового запрета, не переводит право-нарушение в категорию непреступных [11].

Теперь следует ответить на вопрос, какие элементы деяния определяют его общественную опасность. Представляется, что общественная опасность определяется только объектом посяга-тельства (в качестве такового будем считать об-щественные отношения, на которые направлено деяние, хотя в последнее время возрождается дискуссия о том, что считать объектом посяга-тельства [12]) и его объективной стороной (и в первую очередь реальным ущербом, созданием возможности ущерба, даже место и время со-вершения посягательства могут повышать его общественную опасность, например, обществен-ная опасность посягательств, совершаемых в военное время, определяется также и особенно-стями этого времени). Субъект и субъективная сторона деяния не являются определяющими элементами его общественной опасности. Так, внешне одинаково выраженные деяния причи-няют одинаковый вред независимо от виновного или невиновного отношения субъекта к деянию. Вина есть только обязательное условие для при-влечения к уголовной ответственности. Хотя если обратиться к УК РСФСР 1960 г., то в нем в ст.7 преступлением признавалось предусмотрен-ное Особенной частью Кодекса общественно опасное деяние (действие или бездействие), по-сягающее на общественный или государствен-ный строй, социалистическую систему хозяйст-ва, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и дру-гие права граждан, а равно иное посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью Кодекса. В определении отсутствует при-знак виновности, то есть данный признак вклю-чался в общественную опасность деяния. Обще-ственно опасным могло быть только виновное деяние. Сейчас в ст. 14 УК РФ разделены эти два признака — деяние должно быть и общественно опасным, и виновным. И действительно, от того, что деяние совершает лицо, например, страдаю-щее психическим заболеванием, исключающим вменяемость, общественная опасность деяния вовсе не исчезает. Действует принцип вины, предусмотренный ст. 5 УК РФ, по которой лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последст-вия, в отношении которых установлена его вина.

Субъект посягательства также не определяет общественную опасность деяния. Этим объясня-

ется и то, что за некоторые категории преступле-ний понижен возраст уголовной ответственно-сти, и то, что количество таких преступлений не остается неизменным. И до принятия УК РФ 1996 г. вымогательство, совершенное лицом, не достигшим 16-летнего возраста, было общест-венно опасным, хотя преступным оно не счита-лось. От того, совершил кражу 13-летний или 14-летний подросток, общественная опасность ее не повышается и не понижается. В отечественной уголовно-правовой и криминологической науке признается, что малолетнее лицо не должно при-влекаться к уголовной ответственности, но никак не в силу того, что деяния малолетних не могут обладать признаком общественной опасности, а в силу недостаточной психической зрелости субъекта. К примеру, в США в некоторых шта-тах субъектом преступления может быть и ребе-нок. Субъект — это также обязательное условие привлечения к уголовной ответственности. Ко-нечно, в уголовном законодательстве предусмот-рено огромное количество преступлений со спе-циальными субъектами, тогда мы сталкиваемся с одним из двух случаев:

- специальный субъект — обязательный при-знак преступления в силу своей «специально-сти». Без него нет и преступления по своей сути. Так, получение взятки (ст.290 УК РФ) возможно только должностным лицом, что вытекает из самой сущности понятия «взятка»;

- действительно повышается общественная опасность деяния, но не из-за субъекта, его со-вершившего, а за счет «удвоения» объекта пося-гательства, то есть посягательство нарушает две или более группы общественных отношений, за счет чего и происходит повышение обществен-ной опасности.

Общественная опасность личности как со-циально-психологической категории также не может служить основанием установления уго-ловной ответственности. Следует обратить внимание, что криминализируются только дея-ния, а не признаются преступниками опреде-ленные категории лиц, обладающие определен-ными социально-психологическими установка-ми и признаками.

Общественная опасность личности имеет зна-чение для криминализации лишь постольку, по-скольку она причинно связана с общественно опас-ным деянием и его последствиями, и эта личность требует применения к ней мер государственного или общественного воздействия в целях общей и специальной превенции. При отсутствии общест-венной опасности личности, отмечает Р.А. Сабитов [8.— С. 23], не было бы необходимости в кримина-лизации общественно опасных деяний (как и во-обще каких-либо уголовно-правовых запретов). Тем не менее, общественная опасность личности не


22

имеет самостоятельного значения для криминали-зации и должна рассматриваться как вспомога-тельное понятие для более глубокого познания субъективной стороны преступления, раскрытия общественной опасности посягательства и индиви-дуализации ответственности.

Таким образом, общественная опасность дея-ния определяется только внешним его выражени-ем, а именно объективной стороной деяния (и пре-жде всего вредом) и объектом посягательства. Об-щественная опасность есть объективное свойство деяния, определяемое тем вредом, который это деяние причиняет или может причинить обществу.

В научной доктрине общепризнанно поло-жение о том, что общественную опасность опре-деляют два показателя — характер и степень деяния. Необходимо выяснить, каково влияние характера и степени посягательства на его кри-минализацию и декриминализацию.

Характер — это качественный показатель общественной опасности, определяемый объек-том посягательства. Степень — это количествен-ный показатель опасности, определяемый объек-тивной стороной посягательства. Н.Ф. Кузнецова [2.— С. 69—71] указывает, что характер общест-венной опасности означает отличительное свой-ство, специфику, качество общественной опас-ности деяния. Характер общественной опасности составляет ее качество, степень же заключает в себе количество опасности деяния для общества.

Характер посягательства (деяния) определя-ет, есть ли общественная опасность в совершае-мом деянии в принципе (причиняется либо не причиняется какой-либо вред), возможен ли со-циальный контроль, возможно ли правовое воз-действие в принципе. Степень же определяет, какие меры правового воздействия необходимо применять к правонарушителю (определяется — уголовно наказуемо деяние или нет).

Можно рассмотреть процесс определения общественной опасности при появлении новых общественных отношений:

1. Появляются новые общественные отноше-ния, то есть появляется объект возможного пося-гательства. Характер этих отношений позволяет определить, допустимо или не допустимо право-вое вмешательство в эти отношения в принципе, подлежат ли вообще отношения правовой охране и существует ли необходимость применения мер ответственности (принуждения) за посягательст-ва на эти отношения — как гражданско-правовых, административных, дисциплинарных, так и уголовно-правовых мер принуждения.

2. Определив, что какая-то общественная опасность в посягательствах на вновь сложив-шиеся отношения присутствует, надо выяснить, с помощью каких мер государство должно охра-нять данный вид отношений. И именно через

степень общественной опасности посягательства определяется уровень необходимой охраны от-ношений, степень ответственности за посяга-тельства на них. Степень общественной опасно-сти деяния определяет, подлежит ли оно уголов-но-правовому воздействию либо за его соверше-ние достаточно применения мер административ-ной, гражданско-правовой ответственности, мер общественного воздействия.

При изменении общественных отношений происходит переоценка их социальной значимо-сти, и в соответствии с этим происходит пере-оценка степени опасности посягательства на них.

Возникает проблема, существуют ли такие деяния, характер общественной опасности со-вершения которых сразу бы предопределял (предрешал) применение мер именно уголовно-правового воздействия. Да, действительно суще-ствуют такие объекты, которые всегда входят в сферу охраны исключительно уголовного права, то есть существуют деяния, только характер об-щественной опасности которых предопределяет привлечение к уголовной ответственности за их совершение. Это посягательства на жизнь (как самый главный объект уголовно-правовой охра-ны), посягательства на половую неприкосновен-ность и некоторые другие. Такие деяния не могут признаваться малозначительными, за посяга-тельства на эти общественные отношения не ус-тановлено и не может быть установлено никакой иной, кроме как уголовной, ответственности. Но данная группа деяний уже давно закреплена в качестве уголовно противоправной, и ее никоим образом не касаются процессы криминализации и декриминализации.

Характер посягательства является критери-ем отделения общественно опасных деяний от деяний, не являющихся таковыми вообще (по-вторюсь, что термин общественная опасность употребляется в широком смысле — как свой-ство любого посягательства, а не как признак только преступных деяний). Степень же обще-ственно опасного посягательства является уже основанием установления конкретного вида ответственности, где повышенная (достаточно высокая) степень общественной опасности деяния является основанием установления уго-ловно-правового запрета.

Характер общественных отношений опреде-ляется через их социальную значимость и опре-деляет, в свою очередь, характер соответствую-щего этим отношениям посягательства. Степень посягательства дифференцирует ответственность в зависимости от интенсивности посягательства на общественные отношения. Выводом сказан-ному может быть то, что в идеале практически каждой уголовно-правовой норме должна соот-ветствовать сходная с ней норма в КоАП РФ,


23

предусматривающая административную ответст-венность за аналогичное деяние с меньшей сте-пенью опасности (в действующем КоАП РФ предусмотрена ответственность за мелкую кра-жу, мелкое хулиганство и др).

Можно говорить о том, что основанием ус-тановления уголовно-правового запрета является повышенная (достаточно высокая) степень об-щественной опасности запрещаемого деяния. Это подтверждается ч. 2 ст. 14 УК РФ, где указа-но, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально содержащее при-знаки какого-либо деяния, предусмотренного УК, но в силу малозначительности не представ-ляющее общественной опасности. Исходя из на-шей интерпретации понятия «общественная опасность», фразу «не представляющее общест-венной опасности» можно толковать как «имеющее достаточно низкую степень общест-венной опасности», т.е. не причиняющее суще-ственного вреда обществу.

Вместе с тем существует мнение о том, что общественная опасность преступления состоит в возможности его повторяемости, так как престу-плением признаются не единичные общественно опасные эксцессы, а такие деяния, которые обла-дают прецедентным характером, несут в себе свойства человеческой практики [13].

Представляется, что и вредоносность деяния, и его прецедентность являются характеристиками общественной опасности, поскольку вряд ли можно признавать преступными деяния, которые хотя и причиняют вред обществу, однако не обла-дают свойствами человеческой практики (преце-дентом). С другой стороны, человеческое поведе-ние нельзя признавать преступным только на ос-нове того, что оно несет в себе свойства человече-ской практики. Деяние должно одновременно и быть вредоносным, и обладать свойством преце-дентности. Кроме того, вряд ли можно считать общественно опасным то поведение, которое уже реально причинило вред обществу, поскольку в таком случае общественная опасность реализова-лась. В этой связи считаем, что вредоносность деяния состоит в способности его причинять вред обществу. Если же исходить из иного, то вряд ли возможно обосновать установление уголовной ответственности за приготовление к преступле-нию (ч. 2 ст. 30 УК РФ), когда вред не только не наступил, но и не начал причиняться.

Таким образом, под общественной опасно-стью деяния следует понимать как его способ-ность причинить вред, имеющий уголовно-правовое значение, так и его прецедентность (возможность повторения в будущем), несущую угрозу причинения такого вреда.

Исходя из всего сказанного выше, можно сде-лать вывод, что основанием криминализации яв-

ляется повышенная (достаточно высокая) степень общественной опасности деяния. Действительно, отличие всех видов правонарушений от преступ-лений заключается в различной степени общест-венной опасности. Это означает, что преступле-ния, как правило, приносят обществу больший вред, представляют большую угрозу и более не-терпимы, нежели другие правонарушения. Имен-но в силу большего вреда такие правонарушения получили наименование преступлений. Для при-знания опасных деяний преступными необходимо причинение такого вреда общественным отноше-ниям, который нарушает условия существования определенной системы общественных отношений.

Прав А.И. Коробеев отмечая, что те или иные деяния запрещаются уголовным законом именно потому, что они общественно опасны, а отнюдь не становятся общественно опасными потому, что запрещаются [14]. Любое правона-рушение — общественно опасно. Критерием разграничения преступления и проступков слу-жит степень общественной опасности. В этой связи криминализировать деяние означает при-знать, что степень его общественной опасности столь велика, что оно не может рассматриваться как проступок, а должно влечь за собой приме-нение уголовно-правовых мер воздействия.

Таким образом, можно утверждать, что кон-кретными основаниями криминализации, опре-деляющими ее необходимость являются:

1. Появление общественно опасного дея-ния с достаточно высокой степенью общест-венной опасности (что может быть обусловле-но появлением новых отношений — объекта посягательства).

2. Повышение степени общественной опас-ности деяния (вследствие повышения степени общественной опасности способа совершения правонарушения или вследствие изменения социальной значимости вреда от этого право-нарушения).

Конкретными основаниями декриминализа-ции являются:

1. Исчезновение общественной опасности деяния вследстве исчезновения определенного вида общественных отношений, которые охраня-лись уголовным законом (объекта преступного посягательства).

2. Утрата деянием той степени обществен-ной опасности, которая требовала прежде при-менения мер уголовно-правового характера (вследствие изменений, произошедших в эко-номической, политической, социальной и др. сферах жизни общества).

Безусловно, что декриминализация может быть произведена и вследствие необоснованно-сти введения самого уголовно-правового запрета, т.е. из-за игнорирования выработанных в теории


24

уголовного права и криминологии оснований криминализации.

ЛИТЕРАТУРА

1. Философский энциклопедический сло-

варь.— М., 1989.— С. 452. 2. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступ-

ность.— М., 1969. 3. Уголовное право России: учебник для ву-

зов. Общая часть / под ред. А.И. Игнатова, Ю.А. Красикова.— М., 2000.— С. 71.

4. Землюков С.В. Преступный вред. Теория. Законодательство. Практика: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук.— М., 1993.— С. 33—34.

5. Марцев А.И. Преступление: сущность и содержание.— Омск, 1986.— С. 52.

6. Лобзяков В.П., Овчинский С.С. Админи-стративно правовые меры предупреждения пре-ступности.— М., 1978.— С. 23.

7. Тоболкин П.С. Социальная обусловлен-ность уголовно-правовых норм.— Свердловск, 1983.— С. 48.

8. Актуальные проблемы криминализации и декриминализации общественно опасного дея-ния.— Омск, 1980.

9. Филимонов В.Д. Криминологические ос-новы уголовного права.— Томск, 1981.— С. 24.

10. Беляев Н.А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации.— Л., 1986.— С. 114—120; Основания уголовно-правового запрета.— М., 1982.— С. 28.

11. Келина С.Г. Об основаниях и последст-виях декриминализации деяний // Советское го-сударство и право.— 1988.— 11.— С. 13.

12. Емельянов В.П. Концептуальные аспекты исследования объекта преступления // Право и политика.— 2002.— 10.— С. 61—72.

13. Фефелов Л.А. Общественная опасность преступного деяния // Советское государство и право.— 1977.— 5.— С. 138.; Он же. Меха-низм уголовно-правовой охраны.— М.: Наука, 1992.— С.27. Он же. Общественная опасность деяния состоит в его прецедентном характере // Практика применения уголовного законодатель-ства России.— Екатеринбург, 1998.— С.27—30.

14. Коробеев А.И. Советская уголовно-правовая политика: проблемы криминализации и пенализации: монография.— Владивосток, 1987.— С. 70.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ: Прозументов Лев Михайлович. Профессор кафедры уголовно-исполнительного

права и криминологии. Юридический институт Томского государственного университета. Россия, 634050, Томск, пр. Ленина, 36. Tел. (3822) 52-95-10. Prozumentov Lev Michailovich. Professor of Criminal Procedure and Criminology

Chair. Tomsk state Institute of law. Work address: Russia, 634050, Tomsk, Lenina st., 36. Tel. (3822) 52-95-10. Ключевые слова к статье: общественная опасность, криминализация, декри-

минализация. Key words: public danger, criminalization, decriminalization. ББК 67.408


25

В.Н. Борков, кандидат юридических наук, доцент,

Омская академия МВД России

НАРЯДУ С КОРРУПЦИОНЕРАМИ УГОЛОВНУЮ

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ДОЛЖНЫ НЕСТИ «ПОТРЕБИТЕЛИ КОРРУПЦИОННЫХ УСЛУГ»

«CONSUMERS OF CORRUPTION SERVICES» SHOULD CARRY

THE CRIMINAL LIABILITY ALONG WITH BRIBE TAKERS

Статья посвящена разработке инновационных подходов противодействия коррупции. В качестве при-

оритетного направления определено ее предупреждение. Предлагается установить уголовную ответствен-

ность за создание коррупционной группы и участие в ней, формулируется соответствующая норма.

Article is devoted to development of innovative approaches of counteraction of corruption. As a priority di-

rection its prevention is certain. The author suggests to install the criminal liability for creation of corruption

group and participation in it, the corresponding norm is formulated.

Федеральная программа «Реформирование и развитие государственной службы Российской Федерации (2009 — 2013 годы)» в качестве при-оритетного направления борьбы с коррупцией рассматривает ее предупреждение [1]. Особо опасны в сравнении с иными деликтами корруп-ционные преступления, предупреждение кото-рых является основной задачей уголовного зако-на (ч. 1 ст. 2 УК РФ). Статья 1 Федерального за-кона от 25 декабря 2008 г. 273-ФЗ «О проти-водействии коррупции» определила, что корруп-ция — это «злоупотребление служебным поло-жением, дача взятки, получение взятки, злоупот-ребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физиче-ским лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и госу-дарства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущест-венного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами» [2].

По мнению С.В. Максимова, законодатель-ное определение коррупционных проявлений —

это лишь предпосылка к тому, чтобы «враг» был наиболее точно идентифицирован и за ним бы мог быть установлен эффективный контроль. Это обусловлено тем, что не всякое определение коррупции может играть эту роль, а лишь такое, которое исключает неоднозначность и для при-менения которого не нужно содержать армию толкователей [3.— С. 51]. Вопреки ожиданиям законодатель не назвал наиболее существенные признаки коррупции. Были перечислены отдель-ные коррупционные деяния. Оценка их в сово-купности позволяет сделать вывод о том, что речь идет о преступлениях. Заметим, законода-тель не ограничился перечислением конкретных составов УК РФ. Перечень открывает такое кор-рупционное посягательство как «злоупотребле-ние служебным положением». Судя по тому, что в определении коррупции за злоупотреблением служебным положением следует взяточничество, а за злоупотреблением полномочиями — ком-мерческий подкуп, можно сделать вывод, что речь идет о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 285 и 201 УК РФ. Далее по тексту следует указание на «иное незаконное использование физическим лицом своего должностного поло-


26

жения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имуществен-ных прав для себя или для третьих лиц». Т.е. во второй раз в понятии коррупции авторы называ-ют злоупотребление полномочиями, но расписы-вают его более подробно.

Федеральный закон «О противодействии коррупции» признал коррупционными преступ-ления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Коррупционерами названы их управленцы. С подобным подходом согла-ситься трудно. Правильно считать, что «корруп-ция — это социальное явление, заключающееся в разложении власти, когда государственные (му-ниципальные) служащие и иные лица, уполномо-ченные на выполнение государственных функ-ций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в ко-рыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах» [4].

По мнению председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькина, «кор-рупция, как система подкупа должностных лиц, нарушает основные конституционные права и свободы человека и гражданина» [5]. Директор института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Фе-дерации Т.Я. Хабриева определяет коррупцию как «использование должностным лицом своего слу-жебного положения в целях получения выгоды либо предоставление выгоды должностному лицу, сопровождаемое нарушением законности» [6]. С точки зрения В.В. Толкачева, к коррупции следует относить действия, способствующие разложению государственной власти и системы государствен-ного управления [7]. В.М. Корякин в результате анализа международных и отечественных источ-ников существенным признаком «коррупции» называет «принадлежность лиц, совершивших коррупционные действия, к государственной вла-сти, государственному аппарату» [8].

Межпарламентской Ассамблеей государств — участников СНГ 3 апреля 1999 г. был принят Мо-дельный кодекс о борьбе с коррупцией. Коррупция (коррупционные правонарушения) там определены как «не предусмотренное законом принятие лично или через посредников имущественных благ и пре-имуществ государственными должностными лица-ми, а также лицами, приравненными к ним, с ис-пользованием своих должностных полномочий и связанных с ними возможностей, а равно подкуп данных лиц путем противоправного предоставле-ния им физическими и юридическими лицами ука-занных благ и преимуществ» [9].

Полагаем, что нет оснований приравнивать управленцев коммерческих организаций к долж-

ностным лицам. Использование в УК РФ поня-тия «служба» применительно к коммерческим организациям — это неточность законодателя, т.к. законодательные акты, регулирующие пред-принимательскую деятельность, его не исполь-зуют. Социальный и уголовно-правовой интерес состоит в проведении четкой границы между властью и бизнесом. Государство и коммерче-ские организации преследуют различные цели. Предпринимательская деятельность осуществля-ется с целью извлечения прибыли. В свою оче-редь, основной задачей государства является обеспечение безопасности личности, соблюдение интересов общества и государства.

Важно понимать, что основная задача госу-дарства по защите прав и свобод граждан (ст. 2 Конституция РФ), обеспечению их достойной жизни (ст. 7 Конституции РФ) может быть решена путем осуществления государственного контроля над управленцами коммерческих организаций, ограничения спекуляции и ростовщичества. По-этому трудно согласиться с С.М. Зубаревым, ко-торому «представляется возможным создание в УК РФ самостоятельного раздела «Преступления против интересов службы», объединяющего пре-ступления против интересов различных видов службы» [10]. «Родовым объектом этой группы преступных посягательств, — продолжает С.М. Зубарев, — были бы общественные отноше-ния, обеспечивающие интересы службы в целом, или, иными словами, надлежащее исполнение служащими государственных и иных социальных структур своих должностных функций, обеспечи-вающих реализацию установленных норматив-ными правовыми актами и учредительными до-кументами общественно полезных целей и задач организации» [10]. Автор к вопросу установления ответственности должностных лиц и управленцев коммерческих организаций подходит формально, не учитывает, что они в своей деятельности пре-следуют различные цели, что явно свидетельству-ет о неодинаковой природе общественных отно-шений, которые выступают в качестве объектов уголовно-правовой охраны.

В предложениях по созданию единого раздела о преступлениях против интересов любой службы не учитывается, что служба имеет подчиненное отношение к государственной власти. Служебная деятельность должностных лиц призвана обеспе-чить успешное решение стоящих перед ней задач. Об этом свидетельствует ст. 1 Федерального закона от 27 мая 2003 г. «О системе государственной службы в Российской Федерации» [11], где разъяс-няется, что предназначение государственной служ-бы состоит в обеспечении исполнения полномочий федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Рос-сийской Федерации, а также лицами, занимающи-


27

ми государственные должности Российской Феде-рации и ее субъектов.

В соответствии с ч. 2 ст. 1 Федерального за-кона «О системе государственной службы в Рос-сийской Федерации» лица, занимающие государ-ственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, служащими вообще не являются, поэтому на интересы служ-бы они посягнуть не могут. Депутаты, министры и судьи непосредственно осуществляют законо-дательную, исполнительную и судебную власть. Признание в качестве родового объекта интере-сов службы фактически исключило бы правоот-ношения, возникающие в связи с деятельностью лиц, занимающих государственные должности, из сферы уголовно-правовой охраны.

Обоснованные сомнения в целесообразности специальной защиты интересов собственно ком-мерческих организаций от их же управленцев вы-ражает С.В. Изосимов: «Законодатель произвел неоправданную рокировку, предпочтя защите публичных интересов охрану правильного функ-ционирования службы в коммерческих и иных организациях. Таким образом, наиболее важные общественные отношения, а именно: права и за-конные интересы граждан, организаций, интересы общества и государства, — отодвинулись на вто-рой план, составляя лишь дополнительный объект преступлений главы 23 УК РФ, уступив место менее значимым, имеющим второстепенное для публичного интереса государства общественным отношениям, содержанием которых является пра-вильное функционирование службы в коммерче-ских организациях» [12].

Коррупция разрушает аппарат государствен-ного управления. Ради извлечения для себя неза-конной материальной выгоды коррумпирован-ный чиновник предает государство, общество и отдельных граждан на доверенном ему «рубеже» охраны публичного интереса. Так, заместитель начальника территориального отдела Государст-венного пожарного надзора Б. получил взятку за то, что подписал акт приемки средств пожарной сигнализации вуза в эксплуатацию. При этом он пообещал качество работ по установке сигнали-зации проводить поверхностно, а проверку про-тивопожарного состояния учебных корпусов не проводить вообще [13].

Лица, руководящие подчиненными или распо-ряжающиеся имуществом в коммерческих органи-зациях на выполнение публичных функций не упол-номочены и поэтому изнутри на государственное управление посягнуть не могут. Вместе с тем, не все преступления, совершаемые должностными лицами, являются коррупционными. С.В. Максимов к при-знакам коррупционных преступлений относит: на-несение вреда авторитету государственной власти и службы; незаконный характер получаемых публич-

ным служащим каких-либо благ; использование виновным своего служебного положения вопреки интересам государства, общества или соответст-вующей службы; умышленное причинение вреда интересам власти и публичной службы; наличие у виновного корыстной или иной личной заинтересо-ванности [3.— С. 19—20].

Часто цель незаконного получения имущест-венной выгоды отсутствует при превышении должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), при-нуждении к даче показаний (ст. 302 УК РФ), не следует считать коррупционером должностное лицо, допустившее халатность (ст. 293 УК РФ). Таким образом, система норм, предусматриваю-щих ответственность за должностные преступ-ления, шире совокупности норм об ответствен-ности за общественно опасные коррупционные посягательства. Но при этом существуют кор-рупционные административные правонарушения и дисциплинарные проступки.

Интересный подход к уголовно-правовому предупреждению коррупции демонстрирует кир-гизский законодатель. Статья 303 УК Киргиз-ской республики «Коррупция» следующим обра-зом формулирует признаки соответствующего посягательства: «Коррупция — умышленные деяния, состоящие в создании противоправной устойчивой связи одного или нескольких долж-ностных лиц, обладающих властными полномо-чиями, с отдельными лицами или группировками в целях незаконного получения материальных, любых иных благ и преимуществ, а также пре-доставление ими этих благ и преимуществ физи-ческим и юридическим лицам, создающее угрозу интересам общества или государства». За совер-шение описанных действий предусмотрена весь-ма суровая санкция: от пяти до двадцати лет ли-шения свободы с конфискацией имущества.

Приведенная норма УК Киргизской республи-ки содержит запрет на создание чиновниками неза-конных связей с другими лицами в целях незакон-ного получения различных благ в ущерб интересам общества и государства. Все последующие кон-кретные преступления, совершенные коррумпиро-ванным чиновником: получение взятки, злоупот-ребление должностными полномочиями, наруше-ние земельного законодательства Киргизской рес-публики (ст. 3052 УК КР), заключение контракта, осуществление государственной закупки вопреки интересам Киргизской республики (ст. 306 УК КР), незаконное использование служебного положения при осуществлении приватизационной, налоговой, таможенной или лицензионной деятельности (ст. 307 УК КР) нормой о коррупции не охватыва-ются, а требуют дополнительной квалификации. Так же как, например, при бандитизме (ст. 209 УК РФ) опасно само по себе создание воо-руженной группы, которая имеет цель совершать


28

нападения на граждан и организации, коррупцион-ное объединение должностных лиц с другими гра-жданами в целях извлечения незаконной имущест-венной выгоды (ст. 303 УК КР) создает угрозу раз-рушения власти.

Для повышения эффективности противодей-ствия наиболее опасным посягательствам дейст-вующий УК РФ также формулирует запреты на деятельность, которая угрожает интересам лич-ности, общества, государства. Противодействие терроризму не ограничивается запретом «совер-шения взрыва, поджога или иных действий, уст-рашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба» (ст. 205 УК РФ). Ста-тья 205 УК РФ предусматривает ответственность за содействие террористической деятельности, которое заключается в склонении, вербовке или ином вовлечении лица в совершение преступле-ний террористической направленности. Более того, ввиду значительности угрозы, преступле-нием признаны публичные призывы к осуществ-лению террористической деятельности и пуб-личное оправдание терроризма (ст. 2052 УК РФ).

Предупредительный потенциал подобных норм состоит не только в упреждении непосредст-венного разрушения общественных отношений, но и в возможности за счет их применения значитель-ного усиления ответственности виновных. В каче-стве отдельных составов определены: организация незаконного вооруженного формирования и уча-стие в нем (ст. 208 УК РФ); бандитизм (ст. 209 УК РФ), организация преступного сообще-ства и участие в нем (ст. 210 УК РФ). В гла-ве 34 УК РФ «Преступления против мира и безо-пасности человечества» предусмотрена ответст-венность за планирование, подготовку или развя-зывание агрессивной войны (ст. 353 УК РФ) и публичные призывы к развязыванию агрессив-ной войны (ст. 354 УК РФ). Заметим, что пере-численные нормы трудно назвать мертворож-денными. По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2008 г. за совершение преступления, предусмот-ренного ст. 208 УК РФ, осуждено 169 человек, ст. 209 УК РФ — 286 человек и ст. 210 УК РФ — 181 (Форма 10-а).

Приведенные составы в основном описыва-ют деятельность, направленную на приискание соучастников, их подготовку для совершения особо тяжких преступлений, планирование дан-ных посягательств. Таким образом, речь идет о наиболее опасных формах организованной пре-ступной деятельности. В исследуемом аспекте существенным является то, что извлечение кор-рупционером незаконной имущественной выго-ды из своего должностного положения, как пра-вило, осуществляется не без участия лиц, заин-

тересованных в предательстве чиновником пуб-личного интереса. При этом наиболее разруши-тельными являются не «бытовое» взяточничест-во, а организованные коррупционные отноше-ния, пронизывающие экономику. Помимо склон-ных к предательству интересов службы должно-стных лиц участниками коррупционных отноше-ний часто выступают недобросовестные пред-приниматели. По данным Фонда ИНДЕМ, сумма взяток, получаемых чиновниками от предприни-мателей (деловая коррупция) оценивается в 33,5 млрд. долларов (чуть меньше доходной части бюджета), а от граждан (бытовая коррупция) — почти в 3 млрд. долларов [14].

Коммерсанты стремятся получить незакон-ные льготы и преимущества в сравнении с дру-гими участниками экономических отношений, избежать наказания за совершенные правонару-шения. Иногда предпринимателями движет не-желание возмещать ущерб, который они причи-нили своим партнерам и клиентам. Начальник таможенного поста А. признан виновным в по-лучении взятки в крупном размере от предпри-нимателя П. за «…ускорение процедуры тамо-женного оформления товаров, поступающих в адрес представляемого П. ООО “Автолюкс”» [15]. Должностное лицо местного самоуправле-ния Б. получал деньги от А. и К. за «быстрое и успешное прохождение процедур оформления и согласования с администрацией города пакета документов на право предоставления транспорт-ных услуг населению города» [16]. Полковник У., курирующий взаимодействие военного ве-домства с компаниями, получившими в довери-тельное управление средства армейской ипотеки, по сговору с ними за взятку не реагировал на причинение деятельностью этих компаний круп-ного материального ущерба государству [17].

«На вопрос “Как Вы думаете, что наиболее часто используется предпринимателями для мо-нополизации рынка?“ 35 респондентов от населе-ния (30%) ответили “лоббирование”; 77 (67%) — “коррупция”; 4 (3%) затруднились ответить. На аналогичный вопрос 24 сотрудника правоохрани-тельных органов (39%) ответили “лоббирование”; 38 (61%) — “коррупция”. Таким образом, боль-шинство респондентов считают, что предприни-матели наиболее часто используют коррупцию для монополизации рынка» [18].

«Международный бизнес зачастую исполь-зует коррупцию как инструмент проникновения на рынок и закрепления на нем» [19], — пишет заместитель министра внутренних дел Россий-ской Федерации А.Л. Еделев. Практически лега-лизована коррупция была в период приватиза-ции. «По меткому выражению российских ис-следователей, — пишет А.Н. Соколов, — рыноч-ные реформы в России состоялись как совмест-


29

ные предприятия посткоммунистической бюро-кратии и новорусской буржуазии. Причем глав-ным реформаторским действием был раздел го-сударственной (общенародной) собственности. Он выразился в союзе госчиновника и предпри-нимателя. При этом оба партнера по негласным условиям игры имели равные материальные вы-годы» [20]. «Один из сподвижников Б. Ельцина Анатолий Чубайс с восторгом говорил об этом периоде: “Мы назначали миллионеров...”» [21].

Опасность коррупционной связи между вла-стью и бизнесом осознается законодателем. Пер-вым в ряду запретов, связанных с гражданской службой, стоит запрет «участвовать на платной основе в деятельности органа управления ком-мерческой организацией» [22]. Заметим, что это требование распространяется на должностных лиц правоохранительных органов [23], а также лиц, занимающих государственные должности Российской Федерации. Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. 273-ФЗ «О противодейст-вии коррупции» [24] налагает ряд ограничений, связанных с трудоустройством бывших чинов-ников в коммерческие организации (ст. 12). В ст. 19.29 КоАП РФ предусмотрена ответствен-ность для юридических лиц и их управленцев за «незаконное привлечение к трудовой деятельно-сти государственного служащего (бывшего госу-дарственного служащего)».

Учитывая изложенное, считаем возможным до-полнить УК РФ нормой следующего содержания:

Статья 2861. Коррупционная группа 1. Создание коррупционной группы, объеди-

няющей должностное лицо с физическим или юридическим лицом для использования должно-стным лицом своих полномочий или положения в целях извлечения членами группы незаконной имущественной выгоды, а равно руководство такой группой, —…

2. Участие в коррупционной группе, — … Опасность коррупционной группы и целесо-

образность формулирования в УК РФ соответст-вующей нормы не ограничивается тем, что преду-смотренный ею сговор предшествует совершению ряда корыстных посягательств на власть и эконо-мические основы государства. Предлагаемый к включению в УК РФ состав предполагает необхо-димое соучастие, объединение в преступных це-лях недобросовестных чиновников с другими ли-цами. В нем отражен такой существенный при-знак коррупции, как заинтересованность в ней определенной части общества. Коррупцию (от лат. corruptio — подкуп) постоянно подпитывают те, кто побуждает должностных лиц к предатель-ству публичного интереса, поэтому они также должны выступать в качестве субъектов предла-гаемого к криминализации преступления.

Рассматривать создание коррупционной группы как преступление позволяет приведенное выше легальное определение коррупции, где данное явление представлено как общественно опасная деятельность. Существенным в офици-альном определении коррупции является также то, что коррумпированное должностное лицо «нарушает интересы общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценно-стей, иного имущества или услуг имущественно-го характера, иных имущественных прав для се-бя или для третьих лиц» [24]. Полагаем, эти «третьи лица» как участники и «потребители» коррупционных отношений должны нести уго-ловную ответственность.

16 июня 2008 года Порецким районным су-дом Чувашской Республики был вынесен обви-нительный приговор по уголовному делу в от-ношении Скрипилина Ю.А., обвиняемого в со-вершении преступлений, предусмотренных ст. 289, ч. 2 ст. 285, ст. 289, ч. 2 ст. 285, ч. 2 ст. 286, ст. 196, ст. 289, ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159, ч. 2 ст. 286 УК РФ. Ю.А. Скрипилин, будучи главой органа местного самоуправления, одно-временно являлся соучредителем ряда коммерче-ских организаций, которым предоставлял неза-конные льготы, используя свое должностное по-ложение. Корме того, он злоупотреблял полно-мочиями в интересах других коммерческих орга-низаций [25]. В данном случае мы имеем не от-дельные посягательства на интересы власти и службы, а сложившуюся систему коррупцион-ных отношений. И было бы правильно отразить данное обстоятельство в квалификации преступ-ной деятельности Ю.А. Скрипилина.

Развивая идею ответственности как самих коррупционеров, так и потребителей коррупци-онных услуг, следует отметить, что по отноше-нию к последним действующий закон необосно-ванно либерален. В приведенном выше примере соучредители предприятий, которые осознанно, в ущерб интересам общества пользовались льго-тами и преимуществами, предоставляемыми Ю.А. Скрипилиным, а также лица, в чьих инте-ресах он злоупотреблял своими полномочиями, остались неподсудны.

Мэр г. Элисты обвинялся в незаконном уча-стии в предпринимательской деятельности. Он обеспечил победу в конкурсе на поставку горюче-смазочных материалов коммерческой организации, учредителями которой были его супруга и отец. В результате завышенных фирмой цен муници-пальному бюджету был причинен ущерб в размере более 800 тыс. рублей [26]. Очевидно, что причи-нение крупного ущерба бюджету не было бы воз-можным без активного участия учредителей ком-мерческой организации.


30

Может возникнуть вопрос о соотношении состава коррупционной группы с незаконным участием в предпринимательской деятельности и взяточничеством. Всегда ли совершению данных преступлений предшествует объедине-ние коррупционеров с другими лицами? Неза-конная имущественная выгода, которую пла-нируют получить участники коррупционной группы, является следствием использования входящим в нее должностным лицом своих полномочий или положения. При взяточниче-стве ценности материального характера чи-новнику передает взяткодатель. Причем дейст-вия, за которые передается предмет взятки, могут быть и не связаны с извлечением выгоды имущественного характера. Кроме того, на практике бывает, что виновный злоупотребля-ет полномочиями в интересах других лиц, но факт получения взятки не установлен. Совер-шение преступления, предусмотренного ст. 289 УК РФ, также может быть не связано с коррупционным сговором. Речь идет о ситуа-ции, когда должностное лицо само учреждает коммерческую организацию и предоставляет ей льготы и преимущества.

Предложение об установлении уголовной ответственности за деятельность по установле-нию коррупционных связей между должностны-ми и иными лицами требует тщательной дора-ботки. Действительно, существует проблема час-тичного дублирования действий, представляю-щих собой приготовление к совершению ряда должностных преступлений. Но, безусловно, перспективной с точки зрения дальнейшего ис-следования представляется разработка идеи уго-ловного преследования потребителей коррупци-онных услуг, которые стремятся нажиться на предательстве должностным лицом интересов граждан, общества и государства.


1. Собрание законодательства Российской Федерации.— 2009.— 11.— Ст. 1277.


3. Максимов С.В. Коррупция. Закон. Ответ-ственность.— М., 2008.

4. Волженкин Б.В. Коррупция.— СПб.— 1998.— С. 8.

5. http://www.lawlinks.ru/view_ news _spb. php? id=13555.— 2008.— 23 июня.

6.Трикоз Е.Н., Цирин А.М. Правовые меры противодействия коррупции // КонсультантПлюс.

7. Толкачев В.В. Методология исследования коррупционных отношений в контексте совре-менной теории права // Государство и право.— 2006.— 9.— С. 36.

8. Корякин В.М. Коррупция в Вооруженных Силах: теория и практика противодействия.— М., 2009.— С. 17.

9. Межпарламентская Ассамблея государств-участников Содружества Независимых Госу-дарств: информационный бюллетень.— 1999.— 27.— С. 72.

10. Зубарев С.М. Интересы службы как объ-ект уголовно-правовой охраны // Консультант Плюс, 2003.

11. Собрание законодательства Российской Федерации.— 2003.— 22.— Ст. 2063; Россий-ская газета.— 2003.— 18 нояб.

12. Изосимов С.В. Преступления, совершен-ные управленческим персоналом коммерческих и иных организаций.— Н. Новгород, 2003.— С. 153.

13. Архив Омского областного суда за 2007 г. Уголовное дело рассмотрено 28 июня 2007 г.

14. Лунеев В.В. Преступность в России: тен-денции, эффективность борьбы, прогноз // http://www.igpran.ru/public/publiconsite/luneev_prestupnost. — 2009.— 10 июля.

15. Определение Верховного Суда Россий-ской Федерации по делу Ю.Е. Александрова от 20 октября 2008 г. 9-О08-53 // Консультант Плюс.

16. Определение Верховного Суда Россий-ской Федерации по делу В.А. Бородина от 22 сентября 2008 г. 9-О08-19 // Консультант Плюс.

17. Российская газета.— 2008.— 6 июня. 18. Хутов К.М. Преступный монополизм:

уголовно-правовое и криминологическое иссле-дование / под ред. Н.А. Лопашенко.— М., 2007.

19. Еделев А.Л. Коррупция как системная угроза стабильности и экономической безопас-ности Российской Федерации // Налоги.— 2008.— Специальный выпуск, январь: Консуль-тантПлюс.

20. Журнал российского права.— 2008.— 8.

21. Юридическая практика как критерий эф-фективности управления обществом: моногра-фия / под ред. А.Н. Соколова и В.М. Бочарова.— Калининград, 2008.— С. 24.

22. О государственной гражданской службе Российской Федерации: Федеральный закон от 27 июля 2004 г. // Собрание законодательства Российской Федерации.— 2004.— 31.— Ст. 3215; 2007.— 10.— Ст. 1151; 2007.— 16.— Ст. 1828; 2007.— 49.— Ст. 6070; 2008.— 13.— Ст. 1186.

23. О внесении изменений в отдельные за-конодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции от


31

31 октября 2003 г., конвенции об уголовной от-ветственности за коррупцию от 27 января 1999 г. и конвенции об уголовной ответствен-ности за коррупцию от 27 января 1999 г. и при-нятием Федерального закона «О противодейст-вии коррупции»: Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. 280-ФЗ // Собрание законо-дательства Российской Федерации.— 2008.— 52.— Ст. 6235.


25. http://porecsky.chv.sudrf.ru/modules.php? name=press_dep&op=1&did=46.—15 июля 2009 г.

26. Генпрокуратура России утвердила обви-нительное заключение по уголовному делу в от-ношении бывшего мэра г. Элисты [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://forsmi.ru/node /8139/print?printversion=normal.— 9 июня 2009 г.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ:

Борков Виктор Николаевич. Доцент кафедры уголовного права. Кандидат юри-

дических наук, доцент. Омская академия МВД России. Россия, 644092, г. Омск, пр. Комарова, д.7 Тел. (3812) 75-01-80. Borkov Victor Nicolayevich. Master of Law, Assistant Professor, the senior lecturer

of chair of criminal law. Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 644092, Omsk, pr. Komarova, 7. Tel. (3812) 75-01-80. Ключевые слова к статье: предупреждение коррупции, коррупционная группа. Key words: the prevention of corruption, corruption group. ББК 67.99 (2)

ИЗДАНИЯ ВОРОНЕЖСКОГО ИНСТИТУТА МВД РОССИИ

Ермолаев В.В. Основные подходы в изу-чении организационной культуры в орга-нах внутренних дел / В.В. Ермолаев, Ю.А. Кравцова. — Воронеж: Воронежский ин-ститут МВД России, 2009. — 140 с.

В учебно-методическом пособии рассмат-ривается проблема подходов в изучении организационной культуры в органах внут-ренних дел. В пособии содержится боль-шой комплекс надежных методов изучения организационной культуры, адаптирован-ных под особенности системы МВД, кото-рые могут быть применены в работе с пер-соналом органов внутренних дел. Пособие предназначено для руководите-лей различных уровней, сотрудников психологических служб, воспитательных аппаратов.


32

И.А. Насонова, кандидат юридических наук, доцент

УЧАСТНИКИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

СО СТОРОНЫ ЗАЩИТЫ, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩИЕ ЗАЩИТУ ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ ДРУГИХ СУБЪЕКТОВ

PARTICIPANTS OF CRIMINAL LEGAL PROCEEDINGS FROM THE

PROTECTION, CARRYING OUT PROTECTION OF THE RIGHTS AND LEGITIMATE INTERESTS OF OTHER SUBJECTS

В статье рассматриваются особенности, характерные для участников уголовного судопроизвод-

ства со стороны защиты, осуществляющих защиту прав и законных интересов других субъектов в уго-

ловном судопроизводстве России. Также исследуется юридический состав, необходимый для приобре-

тения лицом правового статуса участника данной группы. Рассматривается вопрос о пределах само-

стоятельности субъектов уголовного судопроизводства со стороны защиты, осуществляющих защиту

прав и законных интересов других лиц.

In clause features, characteristic for participants of criminal legal proceedings from the protection, the

rights carrying out protection and legitimate interests of other subjects in criminal legal proceedings of Russia

are considered. Also the legal structure necessary for purchase by the person of a legal status of the participant

of given group is investigated. The question on limits of independence of subjects of criminal legal proceedings

from the protection, the rights carrying out protection and legitimate interests of other persons is considered. Важное место в системе субъектов защиты

занимают участники уголовного судопроизвод-ства со стороны защиты. Они осуществляют за-щиту прав и законных интересов других субъек-тов. К ним относятся защитники обвиняемого, подозреваемого; законные представители обви-няемого, подозреваемого; представители граж-данского ответчика. Все они представлены как субъектами, участвующими на профессиональ-ной основе, так и иными участниками процесса.

На практике зачастую приходится сталки-ваться с профессиональными субъектами, осу-ществляющими защиту иных лиц (адвокатами-защитниками, адвокатами-представителями), а также с непрофессиональными субъектами из числа законных представителей, особенно по делам о преступлениях, совершенных несовер-шеннолетними.

Значительно реже в качестве защитников и представителей гражданского ответчика вы-ступают иные лица, не имеющие надлежащей профессиональной подготовки. Это объясняет-ся тем, что и профессионалу осуществлять за-щиту по уголовному делу нелегко по следую-щим причинам.

Во-первых, далеко не всегда профессиональ-ному субъекту, отстаивающему права других лиц, приходится рассчитывать на присутствие факторов, в какой-то степени облегчающих за-щиту: неполнота, поверхностность производства по уголовному делу, слабая доказательственная база. Зачастую уголовный процесс ведется дос-таточно квалифицированно. И в этих условиях от субъекта защиты требуется высокое мастерство, для того чтобы справиться с выполнением воз-ложенных на него задач.


33

Во-вторых, защита распространяется не только на лиц, неосновательно привлеченных в качестве обвиняемых, но и на тех, кто совершил преступление и вполне изобличен. В этом случае субъекту защиты, учитывая свои профессио-нальные функции, необходимо сделать правиль-ный нравственный выбор.

«Но, — как правильно отмечал М.С. Стро-гович, — там, где защита наиболее трудна, она и наиболее нужна»[1.— С. 137].

Рассматриваемая группа участников не явля-ется абсолютно обособленной. Она тесно взаи-модействует с другими группами участников процесса, в особенности с теми, которые высту-пают на стороне защиты (с обвиняемыми, подоз-реваемыми, гражданскими ответчиками). Ука-занное обстоятельство объясняется некоторой общностью, существующей между ними. В ос-нове ее лежит выполнение единой уголовно-процессуальной функции защиты. Именно это обуславливает ряд сходств между рассматривае-мыми группами субъектов защиты. К ним отно-сятся: отсутствие властных полномочий; обу-словленность защитительной деятельности предполагаемой преступной деятельностью по-дозреваемого, обвиняемого и причинением вследствие этого вреда потерпевшему, граждан-скому истцу; одинаковые объект и предмет за-щиты; нормативная регламентация процедуры вовлечения в уголовный процесс участников уголовного процесса рассматриваемых групп; наличие общих форм защитительной деятельно-сти; обеспечение защитительной деятельности зачастую общими гарантиями и др.

Вместе с тем выделяется ряд признаков, ха-рактерных только для группы участников уго-ловного судопроизводства со стороны защиты, осуществляющих защиту прав и законных инте-ресов других субъектов. Все они связаны с тем, что данные субъекты защищают в уголовном судопроизводстве в первую очередь не свои, а чужие интересы (подозреваемого, обвиняемого, гражданского ответчика). Фактические обстоя-тельства, вызывающие необходимость в участ-никах со стороны защиты, осуществляющих за-щиту прав и законных интересов других субъек-тов, особенно из числа профессионалов, самые разные. К ним относятся: юридическая неосве-домленность, нежелание лично осуществлять права, занятость, отсутствие опыта осуществле-ния процессуальной деятельности, длительное отсутствие по месту производства по уголовному делу, плохое самочувствие и т. д.

Защита чужих интересов является главным назначением субъектов защиты рассматривае-мой группы. Именно этому должна быть подчи-нена вся их процессуальная деятельность. А соблюдение закона является важным услови-

ем такой деятельности. Поэтому нельзя согла-ситься с встречающейся в литературе иной ар-гументацией необходимости соблюдения норм закона адвокатами. Так, Ф. Багаутдинов, имея в виду рассматриваемых субъектов, пишет: «Но ведь они должны соблюдать нормы закона или хотя бы элементарные правила, чтобы следова-тель мог без помех проводить расследова-ние»[2.— С.8]. И уж никак нельзя согласиться с правильностью оценки поведения адвоката, данной в следующем утверждении: «Есть ум-нейшие адвокаты, которые подсказывают сле-дователю о совершенных им ошибках и нару-шениях. Есть и такие примеры, когда после встречи с адвокатом, разъяснения им закона, обстоятельств дела и имеющихся доказательств обвиняемый признается в совершении преступ-ления и т.д.» [2.— С. 10]. Увы, назначение ад-воката не в том, чтобы помочь следователю, а в отстаивании интересов защищаемого лица.

Личные интересы указанные участники могут отстаивать попутно, но при отсутствии противоречий между ними и интересами за-щищаемых ими лиц (например, законный представитель).

Несмотря на то, что законодатель, по сути, допускает защиту интересов лиц, не наделенных процессуальным статусом (например, близких родственников, родственников или близких лиц потерпевшего, свидетеля, иных участников уго-ловного процесса в соответствии со ст. 11 УПК), участники уголовного судопроизводства со сто-роны защиты, осуществляющие защиту прав и законных интересов других субъектов защиты, призваны защищать интересы лиц, приобретших такой статус, а именно, подозреваемого, обви-няемого, гражданского ответчика.

Появление в процессе защитников, закон-ных представителей, представителя обусловлено не только нуждаемостью в защите своих интере-сов таких участников процесса, как подозревае-мый, обвиняемый, гражданский ответчик, но и, как правило, их просьбой, в которой выражается желание воспользоваться услугами иного лица.

Для всех субъектов защиты рассматривае-мой группы вступление в уголовное дело воз-можно, по общему правилу, только при нали-чии согласия участника процесса, интересы которого они собираются защищать. Исклю-чения касаются случаев оставления защитника в уголовном процессе помимо воли подзащит-ного, если отказ от защитника не принимается органами, ведущими производство по делу; случаев участия законного представителя, при-знаваемого законом обязательным, при усло-вии, что оно не наносит ущерб интересам не-совершеннолетнего подозреваемого, обвиняе-мого (ст. 48 УПК РФ и ч. 4 ст. 426 УПК РФ).


34

Юридический состав, необходимый участни-кам уголовного судопроизводства со стороны защиты, осуществляющим защиту прав и закон-ных интересов других субъектов, для получения соответствующего статуса, будет неполным, если в нем не найдет места еще один юридиче-ский факт. Это согласие адвоката, иных лиц уча-ствовать в уголовном судопроизводстве на сто-роне подозреваемого, обвиняемого, если это только не касается случаев участия защитника по назначению (например, намерение адвоката заключить соглашение об оказании юридической помощи подозреваемому, обвиняемому, граж-данскому ответчику).

Таким образом, способ появления в уголов-ном деле участников уголовного судопроизвод-ства со стороны защиты, осуществляющих защи-ту прав и законных интересов других субъектов, существенно отличается от способа появления их подзащитных и представляемых, напрямую связанного с вынесением государственным орга-ном, расследующим уголовное дело, на основе собранных доказательств решения, которым на лицо возлагаются соответствующие права и обя-занности (например, постановления о привлече-нии лица в качестве обвиняемого, постановления о применении меры пресечения до предъявления обвинения и т.д.). Защитники и представители допускаются к участию в деле также государст-венным органом, ведущим расследование дела, но уже по ходатайству подзащитных и пред-ставляемых (ч. 2 ст. 49 УПК РФ). В отношении допуска к участию в деле законного представи-теля такой оговорки в законе нет. Также как и в отношении представляемого им лица (подозре-ваемого, обвиняемого), следователем, дознава-телем выносится решение (постановление), ко-торым законный представитель допускается к участию в деле.

Основные формы процессуальной деятель-ности участников уголовного судопроизводства со стороны защиты, осуществляющих защиту прав и законных интересов других субъектов, связаны с деятельностью защитника и предста-вителей. Защитник подозреваемого, обвиняемого может вступать в процесс по приглашению (до-говору) либо по назначению. Применительно к представителю допускается его участие по зако-ну (законные представители подозреваемого, обвиняемого) и по договору (адвокаты-представители гражданского ответчика). При этом следует отметить, что в основе участия субъекта защиты по договору лежит заключение его самим лицом, интересы которого подлежат защите (подозреваемого, обвиняемого, граждан-ского ответчика), или с его согласия иными ли-цами. Это в свою очередь предопределяет при-мерно равный объем полномочий у субъектов

как защищающих свои интересы лично, так и защищающих права и интересы других участни-ков уголовного процесса. При этом нужно сде-лать следующие замечания. Наблюдаемое в оп-ределенных случаях несоответствие в объемах прав указанных субъектов обусловлено, во-первых, закономерным изменением процессу-ального статуса некоторых из них при движении уголовного дела. Это очевидно, например, при сравнении таких участников процесса, как за-щитник и подозреваемый. Объем процессуаль-ных прав у защитника больше, чем у подозре-ваемого, за счет того, что он остается в деле и после того, как подозреваемый поменяет свой статус на статус обвиняемого.

Во-вторых, некоторые права, принадлежа-щие одним субъектам по закону, недоступны для других. Например, право защитника опрашивать лиц с их согласия (п. 2 ч. 3 ст. 86 УПК) или право истребовать справки, характеристики, иные до-кументы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, обществен-ных объединений и организаций (п. 3 ч. 3 ст. 86 УПК).

Кроме того, участники со стороны защиты, осуществляющие защиту прав и законных инте-ресов других субъектов, в отличие от своих под-защитных и представляемых приобретают обя-занность защищать. Исполняется она в форме предоставления юридической помощи участни-кам процесса, нуждающимся в защите своих прав. Осуществление указанной обязанности происходит с целью содействия защищаемому лицу в реализации своих процессуальных пол-номочий.

Субъекты, осуществляющие защиту интере-сов иных участников процесса, как правило, осуществляют свою процессуальную деятель-ность наряду с этими участниками. Лишь в ис-ключительных случаях такое участие возможно взамен субъектов, интересы которых защищают-ся в уголовном процессе.

Обусловленность участия в уголовном про-цессе защитников и представителей потребно-стью и желанием подозреваемого, обвиняемого, гражданского ответчика защищать свои интере-сы предполагает не только направленность их защитительной деятельности на опровержение или смягчение имеющихся подозрения или об-винения; на опровержение исковых требований; установление обстоятельств, оправдывающих подозреваемого и обвиняемого или смягчающих их ответственность. Она требует также согласо-ванности этих участников процесса по ряду во-просов: в позиции, в действиях, в выборе про-цессуальных средств. Указанное обстоятельство в свое время стимулировало дискуссию о про-цессуальном положении и, в частности, о преде-


35

лах самостоятельности такого участника со сто-роны защиты, осуществляющего защиту прав и законных интересов других субъектов, как за-щитник обвиняемого.

В прошлом некоторые авторы считали, что защитник в уголовном судопроизводстве есть помощник суда. М. А. Чельцов писал по этому поводу: «Защитник является помощником суда в установлении всех обстоятельств дела, необхо-димых для постановления законного и обосно-ванного приговора»[3]. Б. С. Антимонов и С. А. Герзон утверждали, что «адвокатура — учреж-дение, созданное в помощь суду»[4]. Близкая к этому точка зрения высказывалась в работах ря-да других юристов [5, 6].

Это мнение неоднократно подвергалась кри-тике в юридической литературе. Как верно отме-тил Ф. Н. Фаткуллин, эта точка зрения «не толь-ко не раскрывает подлинного положения защит-ника в уголовном процессе, но и не согласуется с законом... Законодательство не знает такой про-цессуальной фигуры, как помощник суда или следователя»[7.— С. 123]. Да и само участие защитника в судебном разбирательстве зависит, главным образом, от желания подсудимого (ч. 6 ст. 247 УПК), если, конечно, не считать случаев принятия судом мер по назначению защитника (ч. 6 ст. 247 УПК) и оставления защитника в уго-ловном деле помимо воли подозреваемого, обви-няемого, когда отказ от защитника не принима-ется судом (ч. 2 ст. 52 УПК).

Из того, что защитник, реализуя предоставлен-ные ему законодателем процессуальные возможно-сти, определенным образом содействует осуществ-лению задач в уголовном процессе, вовсе не следу-ет, что его можно рассматривать в качестве по-мощника этих органов.

Позднее М. А. Чельцов изменил свое мнение, указывая, что защитник занимает «положение активного правозаступника подсудимого»[8]. Но такая позиция не способствует уяснению про-цессуального положения защитника, поскольку остается неясным, каковы же пределы самостоя-тельности положение самого этого «активного правозаступника».

В настоящее время среди ученых-про-цессуалистов распространены два основных взгляда на процессуальное положение адвоката-защитника. Одни авторы считают защитника представителем обвиняемого, другие — само-стоятельным участником уголовного процесса.

Сторонники первой позиции зачастую рас-сматривают защитника не просто как представи-теля обвиняемого[1, 9], но как представителя обвиняемого, образующего «вместе с ним одну из двух состязающихся сторон»[1.— С. 6]. Сто-ронники второй позиции видят в защитнике са-мостоятельного участника процесса, наделенного

определенными правами и обязанностями, которые отличаются от прав и обязанностей обвиняемого, и выполняющего особую уголовно-процессуаль-ную функцию — функцию защиты обвиняемого от предъявленного обвинения [10] или же еще более широкую функцию оказания юридической помощи и охраны законных интересов обвиняе-мого [11, 12].

Для аргументации взгляда на защитника как на представителя обвиняемого используются в основном следующие обстоятельства: появление защитника в уголовном судопроизводстве обу-словлено волей или согласием обвиняемого; от-странение защитника от участия в деле в любой момент обвиняемым, отказавшимся от него; со-гласование защитником своих основных дейст-вий с обвиняемым [13.— С. 166 —167].

Оппоненты, справедливо критикуя вышена-званную точку зрения, отмечают, что при подоб-ной трактовке процессуального положения за-щитника «понятие защиты заменяется понятием представительства»[14], хотя, по существу, «за-щита и представительство это два различных, самостоятельных института, и смешивать эти правовые понятия нельзя»[15].

По мнению Ф. Н. Фаткуллина, для характе-ристики положения защитника в уголовном про-цессе институт представительства никак не при-емлем, а ссылка на то, что в уголовном судопро-изводстве этому институту надо придать особый, специфический смысл не может приниматься за серьезный аргумент, поскольку принципиальное функциональное назначение таких общих юри-дических терминов, как представительство, нор-ма права, полномочие, диспозитивность, компе-тенция и т.д., должно оставаться неизменным, в какой бы сфере социальной жизни они ни при-менялись[7.— С. 124].

В пользу самостоятельности защитника в науке уголовного процесса используются сле-дующие аргументы: обязанность защищать не любые интересы, на которые укажет подза-щитный, а только законные; самостоятельное определение защитником своей позиции по делу; свободный выбор защитником тех средств и методов, которые необходимы для выполнения им функции защиты; невозмож-ность перехода к защитнику всех прав обви-няемого, как в случае перехода к представите-лю всех прав представляемого.

Но даже сторонники этой точки зрения не отрицают некоторой зависимости, существую-щей между защитником и его подзащитным. Так, М. П. Некрасова, рассматривая процессу-альное положение защитника как единство трех аспектов (правового, психологического, нравст-венного), подчеркивает, что в правовом аспекте адвокат-защитник выступает как самостоятель-


36

ный участник процесса, а в психологическом и нравственном аспектах прослеживается извест-ная зависимость адвоката обвиняемого от его мнений и желаний [16].

В.Л. Кудрявцев полагает, что самостоятель-ность адвоката-защитника не абсолютна, а ограни-чена [17].

Действительно, о полной независимости за-щитника от своего подзащитного говорить не при-ходится, и в этой части нельзя не считаться с суще-ствующим в литературе мнением о том, что харак-теристика процессуального положения защитни-ка как независимой, самостоятельной стороны в уголовном процессе отодвигает на второй план взаимоотношения защитника с обвиняемым, не подчеркивает, что защитник прежде всего по-мощник обвиняемого, тогда как именно в этом состоит особенность его процессуального поло-жения [13.— С. 167].

Попыткой примирить крайние точки зрения по вопросу о процессуальном положении защитника и его процессуальной самостоятельности является мнение А. Д. Бойкова, согласно которому «адво-кат-защитник сочетает полномочия самостоятель-ного участника процесса (выбор средств, методики и тактики защиты) с полномочиями представителя обвиняемого, мнением которого он, безусловно, связан при совершении наиболее ответственных процессуальных действий и выборе конечной по-зиции по делу»[18]. Похожей точки зрения при-держивается и Г.Н. Козырев: «Являясь самостоя-тельным участником процесса, защитник сам осу-ществляет выбор средств, методики и тактики за-щиты. В то же время он сочетает в себе полномо-чия представителя обвиняемого, с мнением которо-го связан при совершении наиболее ответственных процессуальных действий и определении позиции по делу, исключающей возможность коллизии по основному вопросу уголовного дела — о доказан-ности виновности»[19]. Не являясь принципиаль-ной позицией по рассматриваемому вопросу, эти высказывания, тем не менее, верно учитывают два аспекта, характерные для процессуального поло-жения защитника: самостоятельность и связан-ность защитника с подзащитным в решении опре-деленных вопросов.

На наш взгляд нельзя не считаться с тем, что адвокат в определенной мере связан волей своего подзащитного, его мнением при решении прин-ципиальных и тактических вопросов защиты. Процессуальная солидарность полностью соот-ветствует самой идее защиты, предотвращающей конфликт между защитником и подзащитным.

В то же время УПК РФ в разделе II наряду с другими субъектами в качестве участника уго-ловного процесса признает и защитника, вы-полняющего определенную уголовно-процес-суальную функцию, наделенного самостоятель-

ным процессуальным статусом. В этом, процес-суальном, смысле следует говорить о нем как о самостоятельном участнике уголовного процес-са, «действующем наряду с подзащитным, от-стаивающем его права и законные интересы и в этих целях активно выполняющем определенные законом функции защиты, отвечающие задачам уголовного судопроизводства»[20].

Думается, что данная характеристика про-цессуального положения вполне приемлема не только для защитника подозреваемого и обви-няемого, но и для остальных участников уголов-ного судопроизводства со стороны защиты, осу-ществляющих защиту прав и законных интере-сов других субъектов (законного представителя подозреваемого, обвиняемого и представителя гражданского ответчика).

Таким образом, все участники уголовного судопроизводства со стороны защиты, осуществ-ляющие защиту прав и законных интересов дру-гих субъектов, являются самостоятельными уча-стниками уголовного процесса, осуществляю-щими свою деятельность наряду с подзащитным или представляемым. Их основное назначение заключается в отстаивании прав и законных ин-тересов соответственно подозреваемого, обви-няемого, гражданского ответчика с использова-нием предусмотренных законом средств, выбор которых требует их совместного согласования.


1. Строгович М.С. Курс советского уголов-

ного процесса. — М., 1958. 2. Багаутдинов Ф. Закон об адвокатуре:

взгляд с другой стороны // Российская юсти-ция.— 2001.— 5.— С. 8.

3.Чельцов М. А. Задачи советской защиты в процессуальном положении адвоката // Адвокат в советском уголовном процессе. — М., 1954. — С. 53.

4. Антимонов Б. С., Герзон С. Л. Адвокат в советском гражданском процессе. — М., 1954. — С. 3.

5. Цыпкин А. Л. Право на защиту в совет-ском уголовном процессе. — Саратов.,1959. — С. 244.

6. Перлов И. Д. Судебное следствие в со-ветском уголовном процессе. — М., 1956. — С. 126 и др.

7. Фаткуллин Ф. Н., Зинатуллин З. З., Аврах Я. С. Обвинение и защита по уголовным делам. — Казань, 1976.

8.Ученые записки ВЮЗИ. — 1964. — Вып. XIV. — С. 128.

9. Адвокатура в СССР. — М., 1971. — С. 69.


37

10. Стремовский В. А. Участники предвари-тельного следствия. — Ростов-на-Дону,1966. — С. 168.

11. Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроиз-водстве //Правоведение. — 1974. — 1. — С. 72.

12.Чеканов В.Я. Уголовное судопроизводство как целостная система // Вопросы уголовного про-цесса. — Саратов, 1979. — Вып. 2. — С. 34.

13. Кокорев Л. Д., Котов Д. П. Этика уголов-ного процесса. — Воронеж, 1993.

14. Ривлин А. Л. Организация адвокатуры в СССР. — Киев, 1974. — С. 44.

15. Кожевников А. В. Адвокат — предста-витель потерпевшего, гражданского истца, от-ветчика в советском уголовном процессе: ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Свердловск, 1974. — С. 10.

16. Некрасова М. П. Участие адвоката-защитника в доказывании по уголовному // Осу-

ществление правосудия по уголовным делам. — Калининград, 1987. — С. 49.

17. Кудрявцев В.Л. Реализация конститу-ционно-правового института квалифицирован-ной юридической помощи в деятельности ад-воката (защитника) в Российском уголовном судопроизводстве: теоретические основы и проблемы обеспечения: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — М., 2008. — С. 15.

18. Бойков А. Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам. — М., 1978. — С. 69.

19. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федера-ции /отв. ред. В.И. Радченко; научн. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2006. — С.196.

20. Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. — Воронеж, 1980. — С. 135.


Насонова Ирина Александровна. Доцент кафедры уголовного процесса. Канди-

дат юридических наук, доцент. Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected] Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 312-651.

Nasonova Irina Aleksandrovna. Ph.D. (Law) Associate professor of the criminal proc-

ess chair. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065 Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 47-67-07.

Ключевые слова к статье: Защитник, участник процесса, обвиняемый, подоз-

реваемый, гражданский ответчик, юридический состав, процессуальное положение, профессиональный субъект защиты, непрофессиональный субъект защиты, основные формы процессуальной деятельности.

Key words: The defender, the participant of process accused, the suspected, civil re-

spondent, legal structure, remedial position, the professional subject of protection, the nonpro-fessional subject of protection, the basic forms of remedial activity.

ББК 67.410.2


38

Н.В. Гладких, кандидат экономических наук,

Липецкий филиал Воронежского

института МВД России

ОЦЕНКА СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ

ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

APPRECIATION OF SOCIAL-ECONOMIC EFFECTIVENESS OF PROVIFING WITH FOOD SECURITY

В работе рассмотрены составляющие продовольственной безопасности, система регулирования

продовольственного рынка с точки зрения экономических, организационных и административных мер.

Автором рекомендованы меры обеспечения продовольственной безопасности.

In this scientific work components of food security and the system of regulation of food market from point of

view of economie, organizational and administrative measures were examined. The author recommended some

provifing measures of food security.

Продовольственная безопасность — сложная и

многоаспектная проблема, которая носит как меж-дународный, так и государственный характер, а также затрагивает каждого отдельного человека, каждую социальную группу населения.

Для России она остается одной из централь-ных в политической, экономической и социаль-ной жизни наряду с задачами, которые стоят в области оборонной, общеэкономической и на-циональной безопасности.

В связи с глобальным продовольственным кризисом проблема продовольственной безопас-ности стала объектом пристального внимания.

Основным индикатором наличия угрозы продовольственной безопасности государства со стороны изменения конъюнктуры мировых рынков является неконкурентоспособность собственного продовольствия на внешнем рынке: по затратам на производство, перера-ботку и реализацию готовой продукции; по уровню и эффективности прямой и косвенной поддержки отраслей АПК, а также по природ-ным условиям производства, уровню социаль-но-экономического развития и качеству жизни населения.

Следует отметить, что наряду со стабильным ростом объемов производства импортные по-ставки продовольственных товаров в Россию ежегодно увеличиваются.

Однако темпы роста сельскохозяйственной продукции и продовольствия отстают от темпов роста импорта, что приводит к увеличению от-рицательного сальдо торгового баланса.

Россия является значительным участником мировой торговли. Это связано с ростом объемов импорта — прежде всего животноводческой продукции. По данным Федеральной таможен-ной службы, в 2008 году в Россию импортирова-но продовольственных товаров и сельскохозяй-ственного сырья на 34,7 млрд. долл. США, на 33% больше, чем в соответствующем периоде 2007 года (26,1 млрд. долл. США)[1].

Усилия государства и осуществляемые меры, направленные на поддержку отечественного сельхозпроизводства, способствуют стабилиза-ции ситуации в сельском хозяйстве и обеспече-нию продовольственной безопасности. Их ос-новная направленность связана с экономической деятельностью по производству сельскохозяйст-венной продукции, оказанию услуг в целях обес-


39

печения населения российскими продовольст-венными товарами, оснащения промышленности сельскохозяйственным сырьем и устойчивому развитию сельскохозяйственных территорий [3].

Необходимо и в дальнейшем осуществлять меры по оптимальному сочетанию экспорта и импорта продовольствия, направленные на удовлетворение потребностей внутреннего продовольственного рынка, и меры государст-венного протекционизма для отечественных товаропроизводителей в целях поддержки кон-курентоспособности отечественного продо-вольствия.

Количественную оценку уровня продо-вольственной безопасности предлагается осу-ществлять с использованием следующей сис-темы индикаторов:

- степень удовлетворения суточной энерге-тической потребности человека;

- уровень достаточности потребления от-дельного продукта питания;

- уровень запасов основных продуктов пита-ния в государственных резервах;

- уровень экономической доступности про-дуктов питания;

- емкость внутреннего рынка по отдельным продуктам питания;

- уровень продовольственной независимости по отдельным продуктам питания.

Одним из наиболее важных критериев про-довольственной безопасности в мире считается уровень самообеспечения основными видами продовольствия и уровень их переходящих запа-сов, равный 15 — 20 % годового потребления.

Для оценки степени достижения обеспечения продовольственной безопасности используется такой критерий, как удельный вес отечествен-ной сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия в общем объеме товарных ре-сурсов внутреннего рынка (в %):

по зерну — не менее 95; по сахару — не менее 80; по растительному маслу — не менее 80; по мясу и мясопродуктам (в пересчете на мя-

со) — не менее 85; по молоку и молокопродуктам (в пересчете

на молоко) — не менее 90 [1]. Доля расходов на продовольствие в общей

сумме затрат на приобретение товаров и услуг увеличивается и приближается к критической величине, равной 70%. Продолжается рост цен на продовольствие, что негативно сказывается на качестве питания отдельных групп населения. Данная ситуация требует принятия комплекса мер по обеспечению продовольственной безо-пасности.

Внутренние рынки перенасыщены продо-вольствием из государств дальнего зарубежья.

Несмотря на внешнюю стабильность и предска-зуемость продовольственных рынков, проблема продовольственной безопасности остается весь-ма актуальной.

Продовольственная безопасность обеспечи-вается за счет развития биотехнологий и импор-тозамещения по основным продуктам питания, путем предотвращения истощения земельных ресурсов, сельскохозяйственных земель и пахот-ных угодий, захвата национального зернового рынка иностранными компаниями, бесконтроль-ного распространения продуктов питания, полу-ченных из генетически модифицированных рас-тений или с использованием микроорганизмов, имеющих генетически модифицированные ана-логи [2].

Продовольственная безопасность является составной частью национальной безопасности, фактором сохранения государственности и суве-ренитета, важнейшей составляющей системы жизнеобеспечения и демографической политики, а также необходимым условием сохранения здо-ровья, обеспечения физической активности, дол-голетия.

Стратегической целью продовольственной безопасности является надежное обеспечение населения безопасной и качественной сельскохо-зяйственной и рыбной продукцией, сырьем и продовольствием. Основными задачами обеспе-чения продовольственной безопасности незави-симо от изменения внешних и внутренних усло-вий являются:

- предотвращение внутренних и внешних уг-роз продовольственной безопасности, миними-зация их негативных последствий за счет посто-янной готовности системы обеспечения граждан пищевыми продуктами при стихийных бедствиях и других чрезвычайных ситуациях, формирова-ния стратегических запасов качественных и безопасных пищевых продуктов;

- достижение и поддержание физической и экономической доступности для каждого граж-данина безопасных и качественных пищевых продуктов в объемах и ассортименте, которые соответствуют установленным рациональным нормам потребления основных пищевых продук-тов, необходимых для активного и здорового образа жизни;

- устойчивое развитие внутреннего произ-водства основных видов продовольствия, доста-точное для обеспечения продовольственной не-зависимости;

- обеспечение безопасности и качества пи-щевых продуктов.

Продовольственная независимость госу-дарств определяется собственным производст-вом продуктов питания, а также ресурсами для обеспечения импорта продовольственных това-


40

ров. Россия, являясь крупным производителем и экспортером зерна, имеет все шансы надолго закрепиться в тройке лидеров на мировом зерно-вом рынке.

Решению проблемы обеспечения продоволь-ственной безопасности должно способствовать принятие системы нормативных и правовых ак-тов, отражающих специфические стороны этой проблемы. В этих актах должны быть закрепле-ны меры, необходимые для обеспечения коллек-тивной продовольственной безопасности, вклю-чая:

организационные и институциональные пре-образования;

проведение ежегодного мониторинга состоя-ния обеспечения продовольственной безопасно-сти;

разработку совместных прогнозных продо-вольственных балансов;

создание конъюнктурного центра по анализу и прогнозированию продовольственной ситуации;

поэтапное создание и развитие единой меж-государственной товаропроводящей системы;

выработку единых требований к системе ве-теринарной и фитосанитарной безопасности.

В этих актах целесообразно также преду-смотреть показатели, характеризующие уровень продовольственной безопасности и продовольст-венной независимости каждого государства, включая:

уровни физической и экономической дос-тупности продовольствия для различных катего-рий населения; степень зависимости продоволь-ственного снабжения страны и ресурсного обес-печения агропромышленного комплекса от им-портных поставок;

размеры стратегических, оперативных и пе-реходящих продовольственных запасов в сопос-тавлении с их нормативными уровнями;

долю отечественной сельскохозяйственной продукции и продовольствия в общем объеме ее потребления и в товарных ресурсах;

степень удовлетворения потребностей в продуктах питания с полноценным энергетиче-ским содержанием пищевого рациона и его соответствие ограничениям по содержанию в продуктах вредных для здоровья веществ.

Система межгосударственного и государст-венного регулирования продовольственного рынка должна включать экономические, органи-зационные и административные меры.

В экономических мерах целесообразно пре-дусматривать:

1. Стимулирование спроса на продовольст-вие в форме:

- установления госзаказа на социально зна-чимые виды продовольствия и продажи их по фиксированным ценам;

- развития межгосударственных товаропото-ков посредством сезонного субсидирования транспортных затрат.

2. Стимулирование предложения, включая: - льготное кредитование, в том числе и под

залог будущего урожая, а также производимой предприятиями продукции;

- выработку единого механизма и развитие межгосударственного лизинга скота, сельскохо-зяйственной техники и оборудования для пере-работки;

- установление согласованных гарантиро-ванных цен;

- создание системы гарантирования и стра-хования сделок на рынке;

- формирование эффективной системы сбыта сельскохозяйственной продукции и межгосудар-ственной системы товародвижения.

3. Регулирование равновесного состояния продовольственного рынка, включая:

- проведение в экстремальных ситуациях то-варных и закупочных интервенций;

- создание государственных и межгосударст-венных продовольственных резервов;

- внедрение системы регулируемых государ-ствами цен и нормативных индикаторов;

- регулирование импорта; - антимонопольное регулирование; - стимулирование экспорта (поддержку экс-

порта конкурентоспособной сельскохозяйствен-ной продукции);

- субсидирование транспортных затрат, фор-мирование информационной системы монито-ринга факторов, осложняющих экспорт, страхо-вание экспортных контрактов;

- создание согласованной системы цен и та-рифов, направленной на избежание их резких колебаний и недопущение существенного сни-жения доходов товаропроизводителей.

Организационные меры должны предусмат-ривать:

развитие инфраструктуры рынка на основе льготного кредитования строительства храни-лищ, оптовых рынков, терминалов и других структур, обслуживающих систему товародви-жения;

активизацию работы по презентации инве-стиционных возможностей для привлечения прямых инвестиций;

введение в практику проведения ярмарок, выставок продукции, производимой агропро-мышленным комплексом;

совместное противодействие возможному экономическому ущербу со стороны третьих стран;

поддержку развития конкурентной среды пу-тем совершенствования системы объединенной рыночной информации;


41

обеспечение информационного и консульта-ционного обслуживания субъектов агропродо-вольственного сектора.

Административные меры должны преду-сматривать:

принятие гармонизированных с междуна-родными стандартов и технических регламентов продовольствия;

разработку единых подходов к оценке каче-ства и безопасности продовольствия.

Система регулирования достаточно сложна и носит как прямой (субсидии и компенсации), так и косвенный (поддержка развития рыноч-ной инфраструктуры) характер действия. Для конкретных условий и рынков конструкция регуляторов может быть весьма разнообраз-ной, но основой ее применения должна являть-ся адекватность экономическим условиям и конъюнктуре рынка и предполагаемым тен-денциям развития.

В качестве первоочередных мер обеспечения продовольственной безопасности можно реко-мендовать:

- проведение ежегодного мониторинга со-стояния обеспечения продовольственной безо-пасности;

- разработку совместных прогнозных продо-вольственных балансов;

- создание конъюнктурного центра по анали-зу и прогнозированию продовольственной си-туации;

- формирование и использование стабилиза-ционного фонда сельскохозяйственной продук-ции, сырья и продовольствия;

- поэтапное создание и развитие товаропро-водящей системы;

- организационные и институциональные преобразования.

Задачей законодательных органов власти в целях обеспечения регулирования указанных вопросов является подготовка и совершенство-вание нормативно-правовой базы.


1. Алтухов А. Зерновое хозяйство и продоволь-

ственная безопасность // АПК: экономика, управ-ление.— 2009.— 1.— С.76 — 78.

2. Давыдов А.С. Продовольственная безо-пасность — в опасности // Право и безопас-ность.— 2005.— 2.— С. 35 — 41.

3. Клименко А.С. Хозяйства населения в обес-печении продовольственной безопасности // ЭКО.— 2009.— 2.— С.41 — 48.


Гладких Наталья Валентиновна. Старший преподаватель кафедры экономиче-ских и социально-гуманитарных дисциплин. Кандидат экономических наук.

Липецкий филиал Воронежского института МВД России. Россия, 398000, Липецк, ул. Гришина, 7а. Тел. (4742) 48-62-36.

Gladkikh Natalia Valentinovna. The senior lecturer of Economic and the Social-Humanities Chair. Candidate of economic sciences.

Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Lipetsk Branch. Work address: Russia, 398000, Lipetsk, Grishin Str., 7а, 398017. Tel. (4742) 48-62-33,

48-62-36.

Ключевые слова к статье: экономическая безопасность, продовольственная безопасность, эффективность, продовольственный рынок, сельское хозяйство.

Key words: economie security, food security, effectiveness, food market, agriculture. ББК 65.5


42

К. Д. Николаев, кандидат юридических наук,

Омская академия МВД России

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ

С НЕЗАКОННЫМ ОБОРОТОМ НАРКОТИКОВ

OBJECT AND SUBJECT OF THE CRIMES CONNECTED WITH ILLEGAL CIRCULATION OF DRUGS

В статье исследуются вопросы, связанные с определением объекта и предмета преступлений в

сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ.

In article the author researches the questions connected with definition of object and a subject of crimes in

sphere of illegal circulation of narcotics and psychotropic substances.

В российской уголовно-правовой науке наи-

более распространенной является точка зрения, согласно которой под объектом преступления понимаются охраняемые уголовным законом об-щественные отношения, на которые направлено общественно опасное деяние и которым причиня-ется вред, либо создается угроза причинении та-кого вреда [1]. Однако данной позиции придер-живаются не все ученые [2]. Не вдаваясь в дис-куссию, отметим, что будем придерживаться об-щепринятого определения объекта преступления как общественного отношения, в структуру кото-рого наряду с предметом общественного отноше-ния, субъектами, входит содержание (субъектив-ные права и юридические обязанности).

Отталкиваясь от структуры УК РФ, родовой объект преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, можно определить как совокупность общественных отношений, обеспе-чивающих общественную безопасность и обще-ственный порядок. Под общественной безопас-ностью понимается состояние защищенности нормальных условий жизни людей и их деятель-ности. Под общественным порядком понимается порядок в обществе, основанный на правовых предписаниях. Вопрос о видовом объекте рас-

сматриваемой группы преступлений носит дис-куссионный характер. Как следует из названия главы 25 УК РФ, статьи, расположенные в ней, предусматривают ответственность за посягатель-ства на две группы общественных отношений в сфере: 1) здоровья населения и 2) общественной нравственности.

В медицинской науке здоровье населения определяется как здоровье людей, обусловлен-ное воздействием социальных, биологических факторов, окружающей среды, оцениваемое демографическими показателями, характери-зующими физическое развитие, заболеваемость, индивидуальность при определяющем значении социально-экономических условий [8]. Здоро-вье населения напрямую зависит от уровня ци-вилизации, социально-экономического развития страны, правовой культуры и ответственности граждан за личное здоровье [9].

В уголовно-правовой литературе отражена точка зрения, согласно которой в качестве видово-го объекта преступлений, предусмотренных главой 25 УК РФ, выступают здоровье населения и обще-ственная нравственность [10.— С. 424, 426]. «Его сложный характер означает, — пишет А.И. Рарог, — что он состоит из двух связанных между собою, но имеющих самостоятельное содержание элемен-


43

тов: здоровья населения и общественной нравст-венности, которые составляют непосредственные объекты двух преступлений, предусмотренных главой 25» [11.— С. 427].

Полагаем, что преступления, связанные с не-законным оборотом наркотических средств, пси-хотропных веществ или их аналогов, не посягают на общественную нравственность, которая явля-ется категорией морально-этического плана. Не-законный оборот наркотических средств, психо-тропных веществ и их аналогов причиняет вред общественным отношениям в сфере обществен-ной нравственности лишь опосредованно, как и любое другое преступление. Следовательно, ви-довым объектом рассматриваемых посягательств выступает здоровье населения. Общественная нравственность является видовым объектом пре-ступлений, предусмотренных ст.ст. 240 — 245 УК РФ. Таким образом, в названии главы 25 УК РФ отражены два видовых объекта, которым причи-няется вред в результате совершения соответст-вующих деяний, запрещенных статьями, содер-жащимися в данной главе.

Вопрос о непосредственном объекте преступ-лений в сфере незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов так-же не нашел однозначного решения в юридической литературе. Так, Ю.А. Красиков считает, что непо-средственным объектом рассматриваемых престу-плений выступают общественные отношения по поводу здоровья граждан [12]. По мнению В.И. Ткаченко, непосредственным объектом данных посягательств является правильное, нормальное здоровье организма людей [13]. По данному пово-ду высказаны и иные точки зрения [14, 15, 16].

Не вдаваясь в дискуссию, отметим, что ви-довой и основной непосредственный объекты преступлений, связанных с незаконным оборо-том наркотических средств, психотропных ве-ществ и их аналогов, совпадают (аналогичная ситуация наблюдается в отношении видового и непосредственного объектов преступлений, от-ветственность за которые предусмотрена статья-ми, содержащимися в главе 21 «Преступления против собственности» УК РФ).

Обратимся к рассмотрению предмета иссле-дуемых посягательств. Вообще, под предметом преступления понимается материальная вещь объ-ективно существующего внешнего мира, в связи или по поводу которой совершается преступление.

Обязательным признаком ряда преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков является предмет посягательства. Это, прежде всего, нарко-тические средства или психотропные вещества, которые находятся в незаконном обороте (ст.ст. 228, 228, 229 УК РФ), либо аналоги этих средств и веществ, оборот которых вообще запрещен (ст.ст. 228, 228 УК РФ). В качестве предмета преступле-

ния, предусмотренного ст. 228 УК РФ, кроме нар-котических средств или психотропных веществ могут выступать также вещества, инструменты или оборудование, используемые для изготовления наркотических средств или психотропных веществ и находящиеся под специальным контролем, а также растения, используемые для производства наркотических средств или психотропных веществ.

Некоторые авторы полагают, что в качестве предмета преступления, ответственность за кото-рое установлена ст. 230 УК РФ, выступают нарко-тические средства или психотропные вещества [10.— С. 437, 17]. Однако, с подобной точкой зре-ния вряд ли следует согласиться. При совершении рассматриваемого деяния наркотические средства или психотропные вещества могут вообще отсут-ствовать. Для признания преступления, предусмот-ренного ст. 230 УК РФ, оконченным «не требуется, чтобы склоняемое лицо фактически приобрело наркотическое средство или психотропное вещест-во» [11.— С. 439]. Пленум Верховного Суда Рос-сийской Федерации дает аналогичные разъяснения: «…Для признания преступления оконченным не требуется, чтобы склоняемое лицо фактически употребило наркотическое средство или психо-тропное вещество» [18].

Предмет преступления появляется, «если лицо, склонявшее к потреблению наркотических средств или психотропных веществ, при этом сбывало указанные средства или вещества либо оказывало помощь в их хищении или вымога-тельстве, приобретении, хранении, изготовлении, переработке, перевозке или пересылке, его дей-ствия надлежит дополнительно квалифицировать при наличии к тому оснований по соответст-вующим частям статьи 228, 228.1 или 229 УК РФ» [18]. Но в этом случае речь идет о предмете преступлений, предусмотренных названными статьями, а не ст. 230 УК РФ.

Предметом преступления, предусмотренного ст. 231 УК РФ, являются: а) запрещенные к возде-лыванию растения; б) сорта конопли, мака или дру-гих растений, содержащих наркотические вещества.

В юридической литературе нашла отраже-ние точка зрения, согласно которой предметом преступления, предусмотренного ст. 232 УК РФ, «являются наркотические средства или ве-щества, потребляемые в притонах» [19]. С этой точкой зрения вряд ли следует согласиться. Со-вершение преступления, предусмотренного ст. 232 УК РФ, не предполагает наличия у винов-ного наркотических средств или психотропных веществ: достаточно самого факта организации либо содержания притонов именно для потреб-ления наркотических средств или психотроп-ных веществ. Виновный сам вообще может не употреблять наркотические средства или психо-тропные вещества. Плату с клиентов, которые


44

употребляют наркотики в предоставленном им помещении (притоне), он может брать деньга-ми, вещами, продуктами и т.п., а может и вооб-ще не брать никакой платы, руководствуясь при этом мотивами ложно понимаемого чувства товарищества, жалостью и т.д. А.И. Рарог спра-ведливо указывает, что предоставление посети-телям притона наркотических средств или пси-хотропных веществ не охватывается составом рассматриваемого преступления и требует до-полнительной квалификации по соответствую-щим статьям УК РФ [11.— С. 443].

Если при проведении следственных дейст-вий или оперативно-розыскных мероприятий в притоне будут изъяты наркотические средства или психотропные вещества, то это, в зависимо-сти от установленных обстоятельств, требует самостоятельной квалификации по соответст-вующим нормам УК (ст.ст. 228, 228 и 229 УК РФ). В подобных случаях наркотические средст-ва или психотропные вещества будут являться предметами преступлений, предусмотренных данными статьями, а не ст. 232 УК РФ.

Предметом преступления, предусмотренного ст. 233 УК РФ являются: а) рецепты или б) иные документы, дающие право на получение наркоти-ческих средств или психотропных веществ.

Следует отметить, что соответствующее рос-сийское законодательство базируется на между-народных нормативных правовых актах, напри-мер Единой Конвенции о наркотических средст-вах (Нью-Йорк, 30 марта 1961 г.) [20]. Федераль-ный закон от 8 января 1998 г. 3-ФЗ «О нарко-тических средствах и психотропных веществах» содержит следующие определения: наркотические средства — вещества синтетического или естест-венного происхождения, препараты, растения, включенные в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подле-жащих контролю в Российской Федерации, в со-ответствии с законодательством Российской Фе-дерации, международными договорами Россий-ской Федерации, в том числе Единой конвенцией о наркотических средствах 1961 года; психотроп-ные вещества — вещества синтетического или естественного происхождения, препараты, при-родные материалы, включенные в Перечень нар-котических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Россий-ской Федерации в соответствии с законодательст-вом Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации, в том числе Конвенцией о психотропных веществах 1971 года; аналоги наркотических средств и психотропных веществ — запрещенные для оборота в Россий-ской Федерации вещества синтетического или естественного происхождения, не включенные в Перечень наркотических средств, психотропных

веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, химическая структура и свойства которых сходны с химической структу-рой и со свойствами наркотических средств и психотропных веществ, психоактивное действие которых они воспроизводят [21].

Наркотическими средствами и психотропны-ми веществами являются средства и вещества, ко-торые перечислены в Списках этих средств и ве-ществ, утвержденных Постановлением Правитель-ства РФ от 7 февраля 2006 г. 76 «Об утвержде-нии крупного и особо крупного размеров наркоти-ческих средств и психотропных веществ для целей статей 228, 228.1 и 229 Уголовного кодекса Рос-сийской Федерации» [22], которое, в свою очередь, основывается на Перечне наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подле-жащих контролю в Российской Федерации, утвер-жденном Постановлением Правительства РФ от 30 июня 1998 г. 681 (в редакции Постановлений Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. 51 и от 17 ноября 2004 г. 648) [23].

Согласно п. 2 постановления Пленума Вер-ховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. 14 «О су-дебной практике по делам о преступлениях, свя-занных с наркотическими средствами, психотроп-ными, сильнодействующими и ядовитыми веще-ствами», для определения вида средств и веществ, их размеров, названий и свойств, происхождения, способа изготовления, производства или перера-ботки, а также для установления принадлежности растений к культурам, содержащим наркотиче-ские вещества, суды должны располагать соответ-ствующими заключениями экспертов или специа-листов [24].

В.И. Радченко справедливо отмечает, что вопрос о наличии крупного или особо крупного размера соответствующих средств и веществ решается исходя из размеров, установленных в упомянутом выше Постановлении Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. 76 для каждого кон-кретного вещества [25].

Итак, исходя из структуры УК РФ, родовой объект преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, можно определить как совокупность общественных отношений, обеспе-чивающих общественную безопасность и обще-ственный порядок. Видовым объектом рассмат-риваемых посягательств выступает здоровье населения. Видовой и основной непосредствен-ный объекты преступлений, связанных с неза-конным оборотом наркотических средств, психо-тропных веществ и их аналогов, совпадают.

Обязательным признаком ряда преступле-ний в сфере незаконного оборота наркотиков является предмет посягательства. Это, прежде всего, наркотические средства или психотропные


45

вещества, которые находятся в незаконном обо-роте (ст.ст. 228, 2281, 229 УК РФ), либо аналоги этих средств и веществ, оборот которых вообще запрещен (ст.ст. 228, 2281 УК РФ).

В качестве предмета преступления, преду-смотренного ст. 2282 УК РФ, кроме наркотических средств или психотропных веществ могут высту-пать также вещества, инструменты или оборудова-ние, используемые для изготовления наркотиче-ских средств или психотропных веществ и нахо-дящиеся под специальным контролем, а также рас-тения, используемые для производства наркотиче-ских средств или психотропных веществ.

Предметом преступления, предусмотренного ст. 231 УК РФ являются: 1) запрещенные к возде-лыванию растения; 2) сорта конопли, мака или дру-гих растений, содержащих наркотические вещест-ва, а ст. 233 УК РФ — 1) рецепты или 2) иные до-кументы, дающие право на получение наркотиче-ских средств или психотропных веществ.


1. Уголовное право Российской Федера-ции: (Общая часть) / под ред. Б.В. Здравомысло-ва.— М., 2002.— С. 106.

2. Уголовное право: (Общая часть) / под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой.— М., 1998.— С. 135.

3. Наумов А.В. Российское уголовное право: (Общая часть): курс лекций.— М., 1996.— С. 147.

4. Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву.— М., 1960.— С. 29—35.

5. Брайнин Я.М. Уголовная ответствен-ность и ее основания в советском уголовном праве.— М., 1963.— С. 167.

6. Коржанский Н.И. Объект и предмет уго-ловно-правовой охраны.— М., 1980.— С. 41.

7. Каиржанов Е.К. Интересы трудящихся и уголовный закон: проблемы объекта преступле-ния.— М., 1973.— С. 56; и др.

8. Гайдаров Г.М., Фирсова С.П., Комова И.М. Основы медицинской статистики.— Иркутск, 1999.— С. 25.

9. Миняев В.А., Вишняков Н.И., Юрьев В.К., Лучкевич В.С. Социальная медицина и ор-ганизация здравоохранения.— СПб., 1997.— Том. II.— С. 368.

10. Уголовное право (Особенная часть) / отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов.— М., 1998.

11. Уголовное право России (Особенная часть) / под ред. А.И. Рарога.— М., 2008.

12. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В.М. Ле-бедева.— М., 2003.— С. 559.

13. Уголовное право (Особенная часть) / под. ред. Б.В. Здравомыслова.— М., 2000.— С. 284.

14. Сбирунов П.Н. Криминологические про-блемы борьбы с незаконным оборотом наркоти-ков в России: дис. … д-ра юрид. наук.— М., 1998.— С. 115 — 118.

15. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под. ред. В.В. Мозяко-ва.— М., 2002.— С. 536.

16. Середа Г.В. Незаконный оборот наркоти-ческих средств и психотропных веществ: уголов-но-правовой и криминологический аспекты (по материалам Восточной Сибири): автореф. дис. … канд. юрид. наук — Иркутск, 2000.— С. 6.

17. Уголовное право Российской Федерации (Особенная часть) / под ред. А.И. Марцева.— Омск, 2000.— С. 361.

18. О судебной практике по делам о престу-плениях, связанных с наркотическими средства-ми, психотропными, сильнодействующими и ядо-витыми веществами: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. 14 // Российская газета.— 2006.— 28 июня.

19. Российское уголовное право (Особенная часть) / под ред. В.С. Комиссарова.— СПб., 2008.— С. 445.

20. Единая Конвенция о наркотических средствах (Нью-Йорк, 30 марта 1961 г.) // Зако-нодательство о незаконном обороте наркоти-ков.— СПб., 1998.— С. 8 — 51.

21. О наркотических средствах и психо-тропных веществах: Федеральный закон от 8 января 1998 г. 3-ФЗ // Российская газета.— 1998.— 15 янв.

22. Об утверждении крупного и особо круп-ного размеров наркотических средств и психо-тропных веществ для целей статей 228, 228.1 и 229 Уголовного кодекса Российской Федерации: Постановление Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. 76 // Собрание законодательства РФ.— 2006.— 7.— Ст. 787.

23. Перечень наркотических средств, психо-тропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в РФ: утвержден Постановлением Правительства РФ от 30 июня 1998 г. 681 (в редакции Постановлений Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. 51 и от 17 ноября 2004 г. 648) // Собрание законодательства РФ.— 1998.— 27.— Ст. 3198.

24. О судебной практике по делам о престу-плениях, связанных с наркотическими средства-ми, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. 14 // Российская газета.— 2006.— 28 июня.

25. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В.И. Радченко, науч. ред. А.С. Михлин, В.А. Казакова // СПС «КонсультантПлюс».


46

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ: Николаев Константин Дмитриевич. Старший преподаватель кафедры уголов-

ного права. Кандидат юридических наук. Омская академия МВД России. Россия, 644092, г. Омск, пр. Комарова, д.7. Тел. (3812) 75-01-80. Nikolaev Konstantin Dmitrievich. The senior teacher Faculties of criminal law Master

of laws. Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 644092, Omsk, pr. Komarova, 7. Tel. (3812) 75-01-80. Ключевые слова к статье: объект преступления, предмет преступления, нарко-

тические средства, психотропные вещества Key words: object of a crime, a subject of a crime, narcotics, psychotropic substances. ББК 67.99 (2)

Общество и право Научно-практический журнал Адрес редакции: 350005, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128 Тел.: (861) 258-35-96 E-mail: [email protected] Приглашаем профессорско-препо-давательский состав, адъюнктов, аспи-рантов и работников правоохранитель-ных органов принять участие в опубли-ковании статей и научных трудов. Журнал включён в утверждённый ВАК Минобрнауки России «Перечень веду-щих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опу-бликованы основные научные резуль-таты диссертации на соискание учёной степени доктора и кандидата наук» (для публикации результатов кандидатских и докторских диссертаций по праву).


47

Хрулева В.В. кандидат юридических наук, доцент

БЕЗОПАСНОСТЬ КАК КОНСТИТУЦИОННАЯ КАТЕГОРИЯ

SAFETY AS A CONSTITUTIONAL CATEGORY

В данной статье раскрывается понятие безопасности, формулируются проблемы ее обеспече-

ния, а также рассматривается понятие безопасности в конституционном аспекте и определяются

основные задачи обеспечения конституционной безопасности личности.

In this article the concept of safety are opened, the problem of its providing are determined and also the

category of “constitutional safety”, and some matters of its proving in Russia are considered.

Актуальность рассматриваемой темы состо-

ит в том, что вопросам обеспечения безопасно-сти уделяется все большее внимание, а именно — проблематике определения научно-правовой основы понятия безопасности РФ и методикам совершенствования ее правового регулирования. Данная потребность диктуется, с одной стороны, растущим количеством соответствующих норма-тивных актов, с другой стороны, повышенным интересом к данной проблематике как юристов, так и представителей иных наук — экономистов, социологов, политологов, историков.

«Безопасность» является очень широким понятием, поэтому его можно рассматривать в различных аспектах. Указом Президента РФ от 19 сентября 1997 г. «О межведомственных комиссиях Совета Безопасности Российской Федерации» были утверждены положения, регулирующие деятельность десяти комиссий, за каждой из которых закреплен определенный круг вопросов, касающихся безопасности. В их числе комиссии по оборонной, федеральной конституционной, информационной, экологической, международной, экономической, общественной безопасности.

В этой связи возникает ряд проблем, связан-ных с вопросами безопасности.

Во-первых, одной из актуальных проблем было и остается социально-правовое положение

человека. Не случайно Президент РФ постоянно подчеркивает важность решения проблем в об-ласти здравоохранения, охраны здоровья граж-дан России и их защиты. Подобное «плачевное», кризисное состояние в данной сфере связывается с безопасностью России. Кроме того, целью лю-бого государства является достижение баланса интересов личности, общества и государства в соответствующих сферах общественной и госу-дарственной жизни, в том числе в процессе вы-полнения государством конституционных обя-занностей по признанию, соблюдению и защите основ конституционного строя, обеспечению обороны страны и безопасности государства.

Во-вторых, наблюдается несоблюдение кон-ституционной нормы о разграничении понятий «государственная безопасность» и «обществен-ная безопасность».

Ч. 5 ст. 13 и ч. 3 ст. 55 Конституции закреп-ляют «безопасность государства», ч. 1 ст. 82 — «безопасность и целостность государства». По-нятие «государственная безопасность» использу-ется в п. «д» ч. 1 ст. 114 Конституции. И только однажды, в п. «д» ч. 1 ст. 72, говорится об обес-печении «экологической безопасности» как сфе-ре совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Тем самым Конституция России разграничивает понятия


48

«государственная» и «общественная» безопас-ность. То есть о государственной безопасности говорится применительно к государству в целом, и эта функция относится к исключительному ведению Российской Федерации. В совместном ведении Российской Федерации и субъектов Рос-сийской Федерации находится обеспечение «за-конности, правопорядка, общественной безопас-ности» (п. «б» ч. 1 ст. 72). Таким образом, обес-печение государственной безопасности Россий-ской Федерации возлагается на государство в целом. Ни субъекты Федерации, ни коммерче-ские и иные негосударственные структуры, ни отдельные граждане функциями и полномочиями по обеспечению государственной безопасности не наделяются.

В-третьих, очевидна недостаточность право-вого регулирования вопросов определения места и роли конституционной безопасности в сфере правового регулирования.

Конечно, само по себе понятие «безопас-ность» как конституционная категория еще не получило должного научного обоснования. Это связано прежде всего с тем, что, во-первых, Конституция отражает различные стороны правовой (юридической) безопасности личности, имея в виду, например, физическую безопасность (ст. ст. 20—23), информационную безопасность (ст. ст. 24, 29), экономическую безопасность (ст. ст. 34, 35) и т.д., во-вторых, безопасности государства (ч. 3 ст. 4, ч. 5 ст. 13, ч. 3 ст. 55, п. «м» ст. 71), в-третьих, безопасности общества (ч. 2 ст. 7). Конечно, никто не отрицает, что наиболее широкая, в данном случае интегральная, основа юридической и, соответственно, конституционной безопасности личности воплощается в категории нацио-нальной безопасности. Однако такое сложное, многогранное явление, как национальная безопасность, ограничивается, к сожалению, сферой исключительно публичных отношений, в рамках которых обеспечивается безопасность народа как носителя суверенитета и единственного источника власти. Между тем конституционный режим национальной безопас-ности включает и интересы личности, ее права и свободы.

Конституционная безопасность личности — принцип правового государства. Состояние защищенности личности на правовом уровне, т.е. юридическая безопасность, выражается прежде всего как ее конституционная безопасность. Конституционную безопасность личности не следует понимать как защиту лишь частных интересов. В данной категории объективно проявляется баланс частных и публичных интересов как основа конституционного правопорядка в обществе и государстве.

Соответственно, конституционная безопасность личности — неотъемлемая составляющая право-вого государства и верховенства закона, а права личности — это одновременно и средство достижения интересов общества и государства.

Именно поэтому права человека и гражданина составляют основу конституционной безопасности России. Конституционная безопасность личности и есть тот самый баланс между публичными и частными интересами, международными (универсальными) и наци-ональными (специфическими) ценностями, для достижения которого Конституцией РФ предусмотрены самые различные механизмы разрешения общественных противоречий.

Таким образом, ставится задача о необходи-мости определения приоритетных основных на-правлений в области обеспечения безопасности личности в конституционно-правовом аспекте.

1. Проблема обеспечения социальной стабильности в обществе, преодоления бедности, неоправданного неравенства.

В ряду внутренних угроз конституционной безопасности России проблема бедности, социального расслоения, неоправданного нера-венства и, как следствие, проявлений социальной нестабильности обретает особую остроту и актуальность. Весьма показательны в этом отно-шении результаты социологических исследова-ний. На вопрос: «Если вы считаете, что угроза демократическим завоеваниям в России есть, то в чем она проявляется?» — наибольшее количество респондентов выбрали следующие варианты ответов: «в большом разрыве между богатством и бедностью» (30,4% — первое место по числу ответов); «в отсутствии равенства всех перед законом» (18,2% — второе место). И лишь на шестом месте оказалась «угроза демократии со стороны международного терроризма» (6,3%) [1]. Другое социологическое исследование, касающееся оценки россиянами причин бедности и богатства, показало, что 77% опрошенных видят причину бедности в «плохой экономической системе» и, соответственно, 80% опрошенных считают, что причиной богатства является «экономическая система, позволяющая богатым наживаться за счет бедных». В то же время «способности и таланты», «усилия и упорный труд» как причина богатства рассматриваются россиянами в последнюю очередь [2].

Практически в каждом рассматриваемом Конституционным Судом деле приходится в той или иной мере сталкиваться с проблемами справедливости и равенства. Это наглядно демонстрирует, например, статистика решений, принятых Судом только в 2001—2004 гг.: вывод о соответствии обжалуемых положений норма-


49

тивных правовых актов требованиям ст. 19 Конституции РФ был сделан в 50 решениях, а 27 постановлений и определений Конститу-ционного Суда, принятых за тот же период, содержат выводы о тех или иных формах и аспектах несоответствия обжалуемых норм конституционным требованиям равенства [3].

2. Неопределенность правовых норм — отрицание равноправия граждан, угроза конституционной безопасности. Неопределенное содержание правовой нормы приводит к произвольному, основанному на субъективном усмотрении истолкованию и применению данной нормы, что, соответственно, свидетельствует о нарушении такой нормой, примененной в конкретном деле, конституционных прав и свобод граждан; это является, в свою очередь, основанием для признания ее не соот-ветствующей Конституции Российской Федерации [4]. Критерий определенности пра-вовой нормы вытекает именно из консти-туционного принципа равенства всех перед законом и судом (ст. 19 ч. 1 Конституции РФ), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содер-жания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит, к нарушению принципов равенства и верховенства закона [5]. Таким образом, неопределенность содержания право-вой нормы выступает в качестве особой формы нарушения законодателем принципа равноправия.

Анализ практики Конституционного Суда показывает, что Судом был принят ряд решений о несоответствии Конституции отдельных положений законов, порождающих неравенство в социальной сфере в силу неопределенности проверяемых норм. Первым среди них было дело о проверке конституционности ч. 1 и 2 ст. 54 Жилищного кодекса РСФСР [6].

3. Рассмотрение прав человека и гражданина как фактора конституционной безопасности России.

Данная необходимость вызвана следующими обстоятельствами.

Во-первых, права человека, могут рас-сматриваться в качестве действенного инсти-туционно-правового средства достижения национальных интересов. Значение прав человека как высшей конституционной ценности определяется в первую очередь глубинными социокультурными характеристиками данного института, в которых находят свое отражение многовековые национальные традиции достиг-нутого уровня демократических форм взаимо-

отношений общества и государства с человеком и гражданином.

Во-вторых, права человека и гражданина как фактор конституционной безопасности — главное в характеристике самих основ общества и государства, его конституционного строя. Характеризуя уровень зрелости гражданского общества и правового государства, права человека как бы «маркируют» общество и государство с точки зрения цивилизационных, общедемократических стандартов и закономер-ностей их развития.

В-третьих, права человека — средство достижения гражданского мира и согласия в обществе. Сами по себе права человека консенсуальны по своей природе. Обеспечивая согласование интересов личности, общества и государства посредством поиска баланса между свободой и властью, права человека становятся важным фактором конституционной безопаснос-ти России [3].

В этой связи можно выделить некоторые направления обеспечения конституционной безопасности России. На государственно-правовом уровне это фокусируется в ряде проблем фундаментального характера, имеющих первостепенное значение в том числе для обеспечения конституционной безопасности России. Среди таких проблем можно выделить следующие.

1. Сочетание традиций российской держав-ности с идеями и ценностями прав человека. Позиция современного неолиберализма уклады-вается в формулу: «чем слабее государство, тем больше прав и свобод у его граждан». Между тем в России роль государства традиционно более активна, чем в странах западной правовой и политической культуры. Не учитывать это обстоятельство нельзя.

Не случайно либеральная по своей сути Концепция национальной безопасности Россий-ской Федерации 2000 г., ставя на первое место в перечне приоритетов интересы личности (на втором — интересы гражданского общества, а на третьем — интересы государства), определенно постулирует более значимую, чем виделось ранее, роль государства в достижении целей национальной безопасности России, про-возглашает задачу построения сильного государства.

2. Соотношение индивидуализма и коллективизма, равенства и свободы. В России с ее нравственно-этическими идеалами спра-ведливости и эгалитарно-коллективистскими традициями общинности «пафос социального равенства всегда подавлял пафос свободы личности» (Н.А. Бердяев). В результате у нас исторически, задолго до октябрьских декретов


50

1917 г. (о правах трудящихся народов России), сформировался коллективистский тип прав и свобод, который весьма существенно отличается от господствующего на Запале индивиду-алистического типа прав личности [7].

3. Обеспечение надежных гарантий конституционной безопасности.

Конституционный Суд Российской Федера-ции — гарант конституционной безопасности личности, общества, государства. Конституци-онный Суд РФ, являясь судебным органом конституционного контроля, обладает госу-дарственно-властными полномочиями особого характера, позволяющими принимать решения, имеющие общеобязательный характер и нередко обладающие нормативностью.

Безопасность личности, общества и государства обеспечивается с помощью различ-ных способов конституционно-судебного контроля в рамках полномочий Конститу-ционного Суда, определенных ст. 125 Конс-титуции.

Это, во-первых, толкование норм Конституции РФ, с помощью чего обеспечивается как государственно-правовая (конституционная) оценка соответствующих сфер социальной действительности, так и развитие содержания самих конституционных норм без изменения текста соответствующих конституционных статей, и одновременно — обоснование отраслевого законодательства, конкретизирующего данные конституционные нормы и институты.

Во-вторых, разрешение в рамках высшего судебного нормоконтроля конституционности нормативно-правовых актов, выработка конституционных инструментов преодоления правового сепаратизма, что имеет прямой выход на обеспечение конституционной стабильности, правовой комфортности и безопасности в обществе и государстве.

В-третьих, разрешение компетенционных споров между высшими органами государст-венной власти Российской Федерации и ее субъектов, являющихся разновидностью кон-фликтных ситуаций и, соответственно, соци-альных угроз в сфере властеотношений. Здесь можно отметить, например, постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 1 декабря 1999 г. по спору о компетенции между Президентом РФ и Советом Федерации Федерального Собра-ния РФ по изданию акта о временном отстранении Генерального прокурора РФ от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела [8].

В-четвертых, конституционное истолкование правовых норм отдельных отраслей российского законодательства является, в конечном счете,

специфической формой правотворческой дея-тельности Конституционного Суда, направленной в том числе на преодоление противоречий между частными и публичными интересами.

В-пятых, конституционная корректировка сложившейся правоприменительной практики. Правоприменительная практика может придать неконституционный смысл нормам текущего законодательства, на основе чего возможно возникновение различного рода противоречий и конфликтов социального и (или) правового характера.

В-шестых, выработка на основе разрешен-ных конкретных дел рекомендаций законо-дателю по совершенствованию правового регулирования в соответствующих конфликтных сферах [9].

4. Обеспечение с помощью института прав человека оптимального сочетания, согласования международно-правовых стандартов в области демократии с российскими национально-культурными традициями.

Права человека в современном мире предполагают согласование международных стандартов с национальным позитивным правом, с исконными традициями и ценностями. В этом плане крайне важна объективная оценка современных противоречивых тенденций глобализации, в том числе в правовой сфере. С одной стороны, универсализация правовых стандартов — это гарантия наиболее полной защиты охраняемых ценностей, залог всеобщего признания ценности прав человека во всех странах. Однако недопустимой является ситуация, когда под лозунгом глобализации отдельные наиболее экономически развитые государства и их союзы пытаются навязать иным государствам свою политику, установить свой «гуманитарный», «демократический» диктат. Отсюда исходит реальная опасность доминирования на международной арене права сильного, а не силы международного права, включая область защиты прав человека.

Все это имеет принципиальное значение для понимания и выработки новых, более эффективных механизмов взаимодействия норм международного и внутригосударствен-ного права в области защиты прав человека. Сами же права человека должны служить не только фактором национальной безопасности, но и, как это указывается в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, основой всеобщего мира.


51

ЛИТЕРАТУРА 1. Петухов В. Россияне разочарованы в

демократии // Родная газета. — 2004. — 19 марта. — С. 15.

2. «Лишь бы не было богатых». Новые данные о том, что думают россияне о социальной справедливости и неравенстве// Известия. — 2004. — 22 янв.

3. Бондарь Н.С. Конституционная безопас-ность личности, общества, государства: постановка проблемы в свете конституционного правосудия, обеспечения социальной справедливости, равенства и прав человека // Законодательство и экономика. — 2004. — 4. — С. 18.

4. Кононов А.Л. Принцип определенности правовой нормы в конституционном судопро-изводстве // Уголовное право.— 1999.— 2.

5. Вестник КС РФ. — 1999.— 5. — С.48—56.

6. Вестник КС РФ. — 1995. — 2, 3. — С.32—38.

7. Эбзеев Б.С. Диалектика индивидуального и коллективного в организации социума и ее отражение в Конституции (к методологии исследования) // Государство и право. — 2004. — 2. — С. 5—12.

8. Вестник КС РФ. — 1999. — 6. 9. О внесении изменения в постановление

Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов: По-становление Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 г. по делу о проверке конститу-ционности постановления Государственной Думы от 28 июня 2000 г. // Вестник КС РФ. — 2001. — 6.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ: Хрулева Вера Владимировна. Старший преподаватель кафедры теории и

истории государства и права. Кандидат юридических наук, доцент. Воронежский институт МВД России. E-mail: vorhmscl @ comch.ru Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 47-64-83.

Khruleva Vera Vladimirovna. Senior lecturer state and legal history and theory chair.

Candidate of sciences (law), аssociate рrofessor. VVoorroonneezzhh IInnssttiittuuttee ooff tthhee MMiinniissttrryy ooff tthhee IInntteerriioorr ooff RRuussssiiaa.. Work address: RRuussssiiaa,, 339944006655 VVoorroonneezzhh,, PPrroossppeecctt PPaattrriioottoovv,, 5533.. TTeell.. ((44773322)) 4477--6644--8833.. Ключевые слова к статье: безопасность, конституционная безопасность,

Конституция Российской Федерации, личность, государство, защита, обеспечение конституционной безопасности.

Key words: safety, constitutional safety, Constitution of Russian Federation, person,

state, defence, constitutional safety providing of person. ББК 67.40


52

М.С. Большаков, Академия управления МВД России

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ВЫСШИХ УЧЕБНЫХ

ЗАВЕДЕНИЯХ МВД РОССИИ

SOME PECULIARITIES OF LEGAL REGULATION OF EDUCATIONAL ACTIVITY IN HIGHER EDUCATIONAL

INSTITUTIONS OF THE MINISTRY OF THE INTERIOR OF RUSSIA

В связи с особенностями высшего профессионального образования, получаемого в учебных заведениях

МВД России, в статье раскрывается проблема необходимости разработки и принятия специальных нор-

мативно-правовых актов по обширному кругу актуальных вопросов образования.

Внимание акцентировано на анализе существующей нормативно-правовой базы, регулирующей

высшее профессиональное образование, получаемое в учебных заведениях МВД России, а также на круге

вопросов, требующих административно-правового регулирования посредством принятия специальных

ведомственных нормативно-правовых актов.

In connection with specific characteristics of the higher professional education in educational institutions of

the Ministry of the Interior of Russia the article analyses the problem of necessity to develop and adopt special

regulatory legal acts on a wide range of acute issues of education.

The attention is drawn to the analyses of existing regulatory framework for higher professional education in

educational institutions of the Ministry of the Interior of Russia as well as on a number of issues for which adop-

tion of special subordinate legislation is required.

Значение высшего профессионального обра-

зования (далее — ВПО), получаемого в настоя-щее время в высших учебных заведениях Мини-стерства внутренних дел России (далее — МВД России), за последние 10 лет значительно воз-росло. С повышением уровня научно-педа-гогического потенциала и увеличением количе-ства специальностей, по которым осуществляет-ся подготовка специалистов с высшим профес-сиональным образованием (с 3 до 19 за послед-ние 10 лет) постепенно происходило увеличение общего числа обучающихся курсантов и слуша-телей. Ежегодно учебные заведения МВД России выпускают около 20 тыс. дипломированных спе-циалистов, в том числе по очной форме — около 8 тыс. человек, а за последние пять лет в подраз-

деления органов внутренних дел направлено около 57 тыс. специалистов, окончивших обра-зовательные учреждения МВД России по очной форме обучения. По заочной форме обучения подготовлено почти 80 тыс. специалистов с высшим профессиональным образованием [9]. Особенности подготовки специалистов в учеб-ных заведениях МВД России позволяют гово-рить об уникальности получаемого в них образо-вания. В чем же состоит его уникальность?

Во-первых, ориентация процесса образова-ния на потребности одного ведомства — Мини-стерства внутренних дел Российской Федерации и его отдельных комплектующих органов внут-ренних дел, заинтересованных в получении их будущими сотрудниками качественного образо-


53

вания. При этом стоит заметить, что потребности комплектующих подразделений ОВД могут раз-ниться в зависимости от особенностей региона, уровня и качества преступности в регионе, необ-ходимости замещения отдельных должностей в подразделениях ОВД высококвалифицирован-ными сотрудниками. Надо учитывать, что по-требности самих комплектующих органов (рабо-тодателей) в течение периода обучения направ-ленных ими будущих специалистов зачастую меняются. Наиболее распространенными причи-нами такой ситуации остаются:

а) избыток сотрудников ОВД, получивших образование по одинаковой с направленным на обучение слушателем специальности в учебных заведениях ВПО, не относящихся к МВД России;

б) усиление требований к подготовленному специалисту, которым он на момент назначения на должность может в полной мере не отвечать. Такое возможно, когда на последнем этапе обу-чения в вузе по одной из юридических специаль-ностей или после выпуска из него перед назна-чением на должность резко меняется законода-тельство (в первую очередь уголовное, уголовно-процессуальное, административное);

в) обыденная ротация кадров, направленная на сокращение востребованных ранее должностей, замещаемых при прохождении службы в ОВД.

Во-вторых, ориентация образования на прак-тическую деятельность ОВД по выполнению задач, закрепленных в законе РФ «О милиции» и ведомственных нормативно-правовых актах. Из-вестно, что в любом учебном процессе значи-тельную роль играет практика. Как правило, во всех высших учебных заведениях она существу-ет в трех видах: ознакомительная, направленная на получение первоначальных профессио-нальных навыков и преддипломная. В системе образования МВД России существует еще один ее вид. Речь идет о практике, когда курсанты и слушатели в свободное от занятий время привле-каются к мероприятиям, проводимым органами внутренних дел и непосредственно связанным с их будущей деятельностью. К примеру, они ак-тивно участвуют в поддержании правопорядка, обеспечивают общественную и личную безопас-ность граждан в период проведения массовых мероприятий, выборов, культурных, спортивных и праздничных мероприятий, как правило, на территории субъекта Российской Федерации, в котором находится учебное заведение.

В-третьих, в силу особого значения для об-щества деятельности ОВД, направленной на реа-лизацию правоохранительной функции государ-ства в широком ее смысле, особое значение в образовании курсантов и слушателей приобрета-ет воспитание. При этом процесс воспитания должен носить не разовый, а систематический

характер, тесно переплетаться с процессом обу-чения и быть организованным в соответствии с высокими ценностными ориентирами.

Учитывая указанные существенные особен-ности образования, получаемого в высших учеб-ных заведениях МВД России, и говоря об уни-кальности этого образования, необходимо упо-мянуть о тех существующих нормативно-правовые актах, которые регулируют ведомст-венное образование. Современная ситуация та-кова, что фактически на уровне МВД России нет специальных нормативно-правовых актов по обширному кругу вопросов высшего профессио-нального образования, поэтому объективно су-ществующие особенности ведомственного обра-зования МВД России не находят своего юриди-ческого закрепления, дальнейшего развития и качественного применения во всех учебных за-ведениях МВД России. Так чем же руководству-ются учебные заведения в своей деятельности?

Конституция РФ относит вопросы образова-ния и воспитания к предметам совместного веде-ния Российской Федерации и ее субъектов (п. «е» ч. 1 ст. 72) [1]. Это означает возможность правового регулирования сферы ВПО на феде-ральном и региональном уровнях. Высшие учеб-ные заведения МВД России, осуществляя обра-зовательную функцию, в своей деятельности руководствуются Конституцией РФ, федераль-ными законами и подзаконными нормативно-правовыми актами в области образования и нау-ки. В этом они ничем не отличаются от других учебных заведений высшего профессионального образования. На федеральном уровне речь идет прежде всего о двух базовых законах: Закон РФ «Об образовании» [2] и ФЗ «О высшем и после-вузовском профессиональном образовании» [3], о национальной доктрине образования [4], кон-цепции модернизации российского образования на период до 2010 г. [5], федеральной целевой программе развития образования на 2006 — 2010 г. [6], а также типовом положении о вузе [7]. Вместе с тем потребность в принятии подзакон-ных актов, регулирующих отдельные вопросы воспитания и обучения курсантов и слушателей, назрела давно. Об этом постоянно упоминают на проходящих в высших учебных заведениях МВД России научных конференциях, круглых столах и семинарах.

Общеизвестно, что нормативно-правовые акты субъектов РФ, а также правовые акты органов местного самоуправления принимают-ся по общим вопросам организации системы ВПО с учетом региональной компетенции. Как правило, региональное законодательство до-полняет федеральное законодательство в части социальной поддержки студентов и работни-ков образовательных учреждений ВПО, допол-


54

нительного финансирования и решения соци-ально-экономических вопросов, прогнозирова-ния и планирования целевой подготовки кад-ров для нужд региона. Органы управления об-разованием субъектов могут выполнять и деле-гированные функции: осуществлять контроль за качеством образования, принимать участие в лицензировании и аккредитации образова-тельных учреждений ВПО в регионе. Однако в сфере высшего образования остается доста-точно субъектов образовательных отношений, на которых фактически не распространяется действие правовых актов, принятых на регио-нальном и муниципальном уровнях. В их чис-ло входят и образовательные учреждения МВД России. Тем самым в некоторой степени не учитываются особенности отдельных регио-нов, которые влияют на их потребности в спе-циалистах с высшим образованием. Как было уже сказано, курсанты и слушатели учебных заведений МВД России зачастую выполняют функции по охране общественного порядка и обеспечения общественной безопасности на территории места нахождения учебного заве-дения. Тот вклад, который они вносят в вы-полнение указанных функций, имеет сущест-венные различия в каждом субъекте федерации с учетом численности населения, уровня без-работицы и других сопутствующих факторов, влияющих на криминальную обстановку. Ре-гиональная финансовая поддержка такой кате-гории граждан, которыми являются курсанты и слушатели высших учебных заведений МВД России, позволит сформировать у них допол-нительную мотивацию на качественное испол-нение своих служебных обязанностей с самого начала своего профессионального становления, на выбор постоянного места работы в ОВД. По этой же причине органы управления образова-нием субъектов РФ фактически лишены функ-ций по осуществлению контроля за качеством образования в этой сфере и не принимают уча-стия в лицензировании и аккредитации ведом-ственных образовательных учреждений. Такие общественные отношения, связанные с необ-ходимостью регионального контроля качества образования и дополнительным региональным финансированием, должны быть урегулирова-ны нормами административного и финансово-го права.

В связи с возникновением принципов авто-номии вузов и академических свобод особое зна-чение приобретают локальные нормативные ак-ты образовательных учреждений ВПО (устав, коллективный договор, правила внутреннего трудового распорядка, положения о структурных подразделениях, приказы ректора, начальника, решения Ученого совета и т.д.). Повышение в

современных условиях значения устава как ис-точника регулирования отношений в системе ВПО определяется тем, что он выступает учре-дительным документом и основным локальным нормативно-правовым актом. Так, например в Уставе Воронежского института МВД России указано, что учредителем института является Российская Федерация и полномочия учредителя института от имени Российской Федерации осу-ществляет МВД России. В первом разделе устава раскрывается направление социального заказа на образование — осуществление подготовки спе-циалистов в соответствии с федеральными госу-дарственными образовательными стандартами по программам среднего профессионального, высшего, послевузовского и дополнительного профессионального образования [8]. Это поло-жение служит правовой гарантией обеспечения ОВД высококвалифицированными кадрами с высшим профессиональным образованием, соот-ветствующим современным образовательным стандартам, что является одним из важнейших звеньев национальной безопасности России.

Обозначенная совокупность вопросов по-зволяет говорить о необходимости принятия целого ряда подзаконных нормативно-правовых актов на уровне МВД России, которые будут отражать специфику ведомственного высшего профессионального образования. Прежде всего, о принятии Положения об образовательном уч-реждении высшего профессионального образо-вания (высшем учебном заведении) МВД Рос-сии, в котором названная специфика и соответ-ствующие ей общественные отношения могут найти свое правовое закрепление. Наряду с ти-повым положением в целях единообразия и полноты правового регулирования необходимо разработать и принять иные акты (типовые и примерные положения), которые будут отра-жать в себе вопросы отдельных сфер научной, образовательной, методической и служебной деятельности учебных заведений МВД России. Речь может идти о Примерном положении об университетском комплексе МВД России, При-мерном положении об Ученом совете высшего учебного заведения МВД России, Примерном положении о попечительском совете высшего учебного заведения МВД России, Примерном положении об организации самостоятельной подготовки курсантов и слушателей в высшем учебном заведении МВД России, Примерном положении об организации и проведении прак-тики (стажировки) курсантов и слушателей высшего учебного заведения МВД России, Ти-повом положении о воспитательной деятельно-сти в высшем учебном заведении МВД России, Примерном положении о служебно-боевой под-готовке в высшем учебном заведении МВД Рос-


55

сии и других. Этот шаг позволит проводить единую воспитательную и образовательную политику на территории Российской Федерации во всех ведомственных учебных заведениях. Вместе с тем указанные акты целесообразно разрабатывать и принимать в форме единого документа. Например, они могут быть приняты в качестве нескольких приложений к Положе-нию об образовательном учреждении ВПО (высшем учебном заведении) МВД России.


1. Конституция Российской Федерации //

Рос. газ. 1993. — 25 дек. 2. Об образовании: Закон РФ от 10 июля

1992 г. 3266-1 // СЗ РФ. — 1996. — 3. — Ст. 150.

3. О высшем и послевузовском профессио-нальном образовании: Федеральный закон от 22 августа 2006 г. 125-ФЗ // СЗ РФ. — 1996. — 36. — Ст. 4135.

4. Национальная доктрина образования в Российской Федерации: утв. Постановлением Правительства РФ от 4 октября 2000 г. 751 // СЗ РФ. — 2001. — 41. — Ст. 4089.

5. Концепция модернизации российского об-разования на период до 2010 года: утв. распоря-жением Правительства РФ от 29 декабря 2001 г. 1756-р // Высшее и среднее профессиональное образование: бюллетень Минобразования РФ. — 2003. — 1. — С. 3.

6. Федеральная целевая программа развития образования на 2006-2010 годы: утв. Постанов-лением Правительства РФ от 23 декабря 2005 г. 803 // Юридическое образование и наука. — 2006. — 1. — С. 2 —13.

7. Типовое положение об образовательном учреждении высшего профессионального обра-зования (высшем учебном заведении): утв. По-становлением Правительства РФ от 14 февраля 2008 г. 71. // СЗ РФ. — 2008. — 8. — Ст. 731.

8. Устав Воронежского института МВД Рос-сии: утвержден Приказом МВД России от 15 июля 2009 г. 540 // http://vimvd.ru/institute /regulations/

9. Амельчаков И.Ф. Высокий профессио-нализм — противодействие криминалу / И.Ф. Амельчаков // Милиция. — 2009. — 1. — С. 13.


Большаков Максим Сергеевич. Адъюнкт кафедры управления деятельностью

служб общественной безопасности. Академия управления Министерства внутренних дел Российской Федерации. E-mail: [email protected] Россия, 125171, Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д.8. Тел.

+7(906) 757-58-02. Bolshakov Maxim Sergeevich. Research student. Academy of Management of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 125171, Moscow, Zoyi and Alexandra Kosmodemyanskich

Str., bld. 8. Tel. 8 (906) 757-58-02 Ключевые слова к статье: высшее профессиональное образование; учебные

заведения МВД России; подзаконные нормативно-правовые акты МВД России. Key words: higher professional education; educational institutions of the Ministry of

the Interior of Russia; subordinate legislation of the Ministry of the Interior of Russia. УДК 350 (34)


56

Е.С. Березина, Липецкий филиал

Воронежского института МВД России

ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПОДОЗРЕВАЕМЫМ ПРАВА НА ЗАЩИТУ В ПЕРИОД ЗАДЕРЖАНИЯ

ISSUE OF EXECUTION BY SUSPECT HIS RIGHT

ON DEFENCE DURING DETECTION

В статье рассматриваются проблемы реализации подозреваемым права на защиту в период за-

держания, в том числе вопрос допустимости использования в качестве доказательств показаний по-

дозреваемого, данных без участия защитника.

The issue of execution by suspect his right on defence during detection are being considered, including the

right for defense and using suspect statements given without defender as legally obtained evidence.

В законодательстве существуют определен-

ные механизмы для защиты законных интересов участников уголовного судопроизводства, ос-новной составляющей которых являются права конкретного субъекта процессуальных отноше-ний. Лицо, задержанное по подозрению в совер-шении преступления, обладает в первую очередь всеми правами, предусмотренными для подозре-ваемого, как участника уголовного судопроиз-водства, а также достаточно специфичным спек-тром прав, предоставленных законом лицу, на-ходящемуся в местах содержания. Само нахож-дение лица в условиях изоляции создает особен-ности для реализации не только последней груп-пы, но и в целом всех процессуальных прав по-дозреваемого, в том числе одного из самых ос-новных — права на защиту.

Несмотря на то, что подозреваемый может осуществлять защиту самостоятельно, как пра-вило, желая максимально реализовывать свое право, он предпочитает воспользоваться помо-щью компетентного лица. Существенную роль при этом играет возможность выбора подозре-ваемым конкретного защитника. Выбор защит-ника подозреваемым в условиях его изоляции от

общества сам по себе представляет определен-ную сложность: не всегда задержанный имеет предварительную договоренность на оказание юридической помощи. Для того чтобы остано-виться на конкретной кандидатуре, надо распо-лагать информацией о профессиональном уровне адвокатов, их специализации на определенных категориях дел, степени загруженности, размере оплаты и т.д., получить которую, а также офор-мить соглашение, находясь под стражей, невоз-можно. Как правило, для обсуждения и урегули-рования вопросов о выборе защитника на на-чальном этапе задержания возникает необходи-мость встречи задержанного с его родственника-ми. В основном проблем с ее организацией не происходит: следователи (дознаватели) не отка-зывают ни подозреваемому, ни его родственни-кам в такой инициативе. Тем не менее, находя-щийся в изоляции от общества подозреваемый должен заранее знать, что он имеет право потре-бовать свидание с родственниками для решения вопроса о выборе защитника. Подобные предло-жения о законодательном закреплении такого права уже высказывались в специальной литера-туре [1, 2]. Однако они встретили и некоторые


57

возражения, авторы которых с учетом скоротеч-ности событий при задержании сочли необходи-мым вести речь о достаточности предоставления подозреваемому права обсудить этот вопрос по телефону [3.—С. 120; 4]. Учитывая многообразие жизненных и, соответственно, следственных си-туаций, представляется возможным альтерна-тивное регулирование проблемы.

Не во всех случаях задержанному подозре-ваемому в силу экономических, организацион-ных и иных причин может быть обеспечено и участие в качестве защитника конкретного вы-бранного им адвоката. Нередки случаи, когда подозреваемый, саботируя проведение следст-венных действий, просит о приглашении такого защитника, обеспечить участие которого либо невозможно вообще, либо невозможно в уста-новленные законом сроки. Согласно части 4 статьи 50 УПК РФ, если в течение 24 часов с момента задержания подозреваемого явка за-щитника, приглашенного им, невозможна, то дознаватель или следователь принимает меры по назначению защитника. При отказе подозре-ваемого от назначенного защитника следствен-ные действия с участием подозреваемого могут быть проведены без участия защитника, за ис-ключением случаев, предусмотренных пункта-ми 2—7 части 1 статьи 51 УПК РФ. Однако, как видно, указанный срок равен времени, отведен-ному частью 2 статьи 46 УПК РФ для производ-ства допроса подозреваемого после задержания. Следовательно, если согласно закону ожидать явки выбранного задержанным адвоката, то до-прос явно будет проведен с нарушением преду-смотренного для этого периода. Откладывать допрос на более поздний срок в ожидании при-бытия защитника не имеет смысла, так как за-держание длится всего 48 часов. По нашему мнению, следует сократить предложенное зако-нодателем время для прибытия указанного по-дозреваемым адвоката до 16 часов с момента фактического задержания, чтобы в случае его неявки у лица, производящего расследование, имелась возможность в установленные законом сроки обеспечить участие другого защитника. Но до принятия такого решения следователь (дознаватель) обязан использовать все имею-щиеся у него возможности для вызова требуе-мого адвоката, и в уголовном деле должны со-держаться материалы, подтверждающие невоз-можность его прибытия.

Дискуссионным является и порядок законо-дательного урегулирования отказа от защитника. По мнению отдельных авторов, он должен осу-ществляться подозреваемым в присутствии за-щитника и с выяснением мотивов такого отказа для исключения случаев давления в этом на-правлении со стороны отдельных работников

правоохранительных органов и отказа по мотиву, например, неплатежеспособности, или незнания порядка приглашения защитника [5]. За основу указанного предложения, очевидно, был взят порядок отказа от защитника, успешно приме-няемый в суде в целях реального обеспечения права на защиту. Однако то, что хорошо зареко-мендовало себя в условиях заранее планируемых мероприятий, на наш взгляд, неприемлемо для использования при задержании подозреваемого, когда следователь (дознаватель) ограничены во времени. К тому же представляется не совсем корректным вводить подобную процедуру отказа от защитника для подозреваемого, руководству-ясь соображениями о «презумпции виновности» сотрудников правоохранительных органов. Вполне достаточно сложившейся на сегодня практики оформления отказа от защитника путем написания подозреваемым заявления, в котором он указывает, что не нуждается в помощи за-щитника и отказ от нее не связан с материаль-ным положением.

С реализацией права на защиту подозревае-мым неразрывно связаны и возможности защит-ника, предоставленные ему уголовно-процес-суальным законодательством. Среди многочис-ленных полномочий защитника, определенных ему статьей 53 УПК РФ, следует критически от-метить следующую новеллу УПК. Так, регла-ментируя права защитника, участвующего в про-изводстве следственного действия, часть 2 раз-решает ему в рамках оказания юридической по-мощи своему подзащитному давать в присутст-вии следователя краткие консультации. Таким образом, адвокат, злоупотребляющий своими правами, имеет возможность при желании пре-вратить любое следственное действие в абсо-лютно бесполезное занятие, поскольку любой во-прос и предложение следователя (дознавателя) могут повлечь бесконечные консультации доп-рашиваемого с защитником, результатом кото-рых явится отказ давать показания либо подска-занные адвокатом варианты ответов. Аналогич-ным правом в статье 51 УПК РСФСР защитник наделен не был. Мы считаем, что его предостав-ление действующим Кодексом нарушает баланс в состязательности сторон, поскольку для кон-сультации и выработки совместной позиции подозреваемому и защитнику предоставлена возможность свидания наедине и конфиденци-ально. Ввиду этого целесообразно было бы вер-нуться к прежней редакции полномочий защит-ника при проведении следственных действий, ограничившись предоставлением ему права зада-вать с разрешения следователя вопросы допра-шиваемым лицам, делать письменные замечания по поводу правильности и полноты записей в протоколе следственного действия.


58

Неоднозначную оценку среди процессуали-стов получил и такой способ реализации подоз-реваемым права на защиту, как защита путем оговора в совершении преступления других лиц. Наиболее распространенным примером в данном случае является заявление подследственного о фальсификации против него доказательств сле-дователем (дознавателем) и другими участника-ми уголовного процесса. И хотя в такой инфор-мации фактически говорится о совершении пре-ступления, предусмотренного статьей 303 УК РФ, к подобным ложным показаниям относятся всегда достаточно лояльно, ограничиваясь, самое большее, вынесением постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Несколько реже встречаются случаи оговора подозреваемым в совершении инкриминируемого ему деяния лиц, непричастных к данному преступлению. Подоб-ные действия должны образовывать состав пре-ступления статьи 306 УК РФ (заведомо ложный донос) как сообщение умышленно искаженной, неправильной информации о фактах преступле-ния или лицах, их совершивших. Тем не менее, судебная практика допускает оговор подозре-ваемым других лиц в совершении преступления. В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за второе полугодие 1997 г. указано: «Заве-домо ложные показания подозреваемого о со-вершении преступления другим лицом заведо-мо ложный донос не образуют, поскольку бы-ли даны с целью уклониться от уголовной от-ветственности и являлись способом зашиты от обвинения» [6].

Однако Европейский суд по правам человека занимает по данному вопросу другую позицию, считая, что осуществление права на защиту одним лицом не должно нарушать права и свободы дру-гих граждан. Так, по делу Брандстетер против Ав-стрии (1991 год), руководствуясь нормами Евро-пейской конвенции о защите прав человека и ос-новных свобод, данный суд постановил, что «пункт 3с статьи 6 не предусматривает неограниченного права использовать любые аргументы защиты… Было бы преувеличением полагать, что исходной посылкой права лиц, обвиняемых в совершении уголовного преступления, защищать себя является идея о том, что они не должны подвергаться пре-следованию, когда, осуществляя это право, они умышленно вызывают ложные подозрения в под-лежащем наказанию поведении свидетеля или лю-бого другого лица, вовлеченного в уголовное су-дебное производство...» [7]. Кроме того, в соответ-ствии с положениями законодательства ряда госу-дарств, если обвиняемого (подозреваемого) уличат во лжи, в даче ложных показаний под присягой либо в сокрытии фактов и сведений, ему «грозит за это отдельная статья (независимо от того, устоит ли в суде основное обвинение)» [8].

Анализируя положения Конституции РФ и используя решения Европейского Суда по пра-вам человека, некоторые авторы вполне обос-нованно поставили под сомнение право подоз-реваемого защищаться путем оговора других лиц в совершении преступления, указав, что действия подозреваемого, сообщившего следо-вателю, дознавателю, прокурору заведомо ложную информацию о виновности другого лица в совершении инкриминируемого ему преступления, подлежат квалификации по ста-тье 306 УК РФ. Аналогичным образом должны квалифицироваться действия подозреваемого, который утверждает о заведомо несуществую-щих фактах применения к нему незаконных методов ведения расследования [3. — С. 89—90; 9; 10; 11].

Мы присоединяемся к указанной позиции, считая, что подозреваемому и так предоставлено достаточно возможностей, чтобы не давать прав-дивых показаний об обстоятельствах преступле-ния: можно просто отказаться от дачи показаний либо, даже избрав путь ложных показаний, не-обязательно оговаривать конкретное лицо в со-вершении преступления, к которому оно не при-частно. В связи с этим мы поддерживаем пред-ложение Ф.А. Богацкого о необходимости до-полнения статьи 46 УПК РФ правовой нормой, констатирующей факт, что «на подозреваемого не может быть возложена какая-либо ответст-венность за данные им показания и объяснения, за исключением случаев, когда он заявил о со-вершении инкриминируемого ему преступления заведомо непричастным к его совершению ли-цом либо о заведомо не существующих фактах применения к нему незаконных методов ведения расследования со стороны органов уголовного преследования» [3.— С. 91]. Однако предлагаем изложить ее в иной редакции: на подозреваемого не может быть возложена какая-либо ответст-венность за сделанные им в связи с расследова-нием уголовного дела заявления, данные им по-казания и объяснения, за исключением случаев заведомо ложного доноса о совершении престу-плении непричастным к нему лицом.

Особый интерес с точки зрения реализации права на защиту представляет допрос подозре-ваемого, в ходе которого он дает показания по существу выдвинутого против него подозрения. Показания подозреваемого, играя важную роль для установления истины по уголовному делу, вместе с тем могут иметь двоякое значение: с одной стороны являться самостоятельным дока-зательством, указанным в пункте 1 части 2 ста-тьи 74 УПК РФ, с другой — средством защиты лица от подозрения в совершении конкретного преступления. В связи с обязательным разъясне-нием статьи 51 Конституции, освобождающей


59

кого бы то ни было от обязанности свидетельст-вовать против самого себя, в последние годы исчезла практика допроса изобличаемых свиде-телей, являвшаяся острой проблемой на протя-жении многих лет. В абсолютном большинстве случаев именно после задержания лицо впервые допрашивается (и сразу в качестве подозревае-мого) относительно обстоятельств преступления, в совершении которого оно подозревается.

Практика свидетельствует, что показания, данные лицом непосредственно после задержа-ния (особенно при раскрытии преступления «по горячим следам»), являются наиболее правди-выми, поскольку все действия по задержанию происходят внезапно и многие задержанные ис-пытывают душевный дискомфорт (волнение, страх, угрызения совести, раскаяние в совершен-ном), что мешает им хладнокровно формировать свою позицию на следствии и отрицать участие в преступлении. Кроме того, ограниченность во времени не дает возможности придумать и обес-печить ложное алиби. Большинство подозревае-мых, давших признательные показания в первые часы после задержания, впоследствии оценив сложившуюся ситуацию, отказываются от них по надуманным основаниям. Учитывая тот факт, что значительное количество преступлений со-вершается без свидетелей, а «просвещенные» детективами граждане становятся все более изо-щренными в ликвидации следов, трудно пере-оценить роль чистосердечных показаний, кото-рые квалифицированный следователь (дознава-тель) в дальнейшем способен закрепить резуль-татами других следственных действий (проверка показаний на месте, следственный эксперимент, выемка и т.д.) Но указанная цепочка производ-ных от признания вины доказательств будет яв-ляться допустимой только в том случае, если в ее начале находится правильно проведенный и оформленный допрос подозреваемого.

Положения статьей 189, 190 УПК РФ не только устанавливают процессуальную процеду-ру проведения допроса и его документирования, но и создают необходимые условия для реализа-ции прав подозреваемого непосредственно при допросе, обязывая следователя выяснить язык, на котором допрашиваемый желает давать показа-ния, предоставить ему возможность пользоваться документами и записями, предъявить для озна-комления подозреваемому протокол допроса, удовлетворить ходатайство о дополнении или уточнении протокола.

Несмотря на недвусмысленное положение за-кона относительно временных рамок допроса, определенных частью 2 статьи 46 УПК РФ, от-дельные авторы считают, что следователь (дозна-ватель) обязан допросить подозреваемого немед-ленно после задержания [12,13]. Представляется,

что такое утверждение не только явно противоре-чит содержанию правовой нормы, но и нарушает права подозреваемого, поскольку практически не оставляет ему времени на выбор защитника по своему усмотрению, а следователю (дознавателю) — на приглашение дежурного адвоката. В связи с этим П.А. Смирнов отнес к недостаткам УПК от-сутствие в нем указаний на конкретные случаи, когда проведение первого допроса подозреваемо-го позднее установленных для этого 24 часов не следует считать нарушением требований законо-дательства (например, при объективной невоз-можности прибытия в течение этого времени за-щитника, об участии на допросе которого хода-тайствует сам подозреваемый) [14.— С.119]. В то же время участие защитника в допросе подозре-ваемого может впоследствии сыграть ключевую роль в вопросе допустимости использования по-казаний подозреваемого в качестве доказательства по уголовному делу, что на сегодняшний день, пожалуй, является самой актуальной проблемой первого допроса задержанного.

Допустимость любого доказательства в уго-ловном судопроизводстве рассматривается через призму соответствия требованиям УПК (часть 1 статьи 75 УПК РФ), и, казалось бы, только на-рушение установленного законодателем порядка должно повлечь признание показаний подозре-ваемого недопустимым доказательством. Однако пункт 1 части 2 статьи 75 УПК РФ определил специально для показаний подозреваемого (а наряду с ним и обвиняемого) условия, при воз-никновении которых они также должны быть отнесены к недопустимым доказательствам: если в ходе досудебного производства показания да-ны в отсутствие защитника и впоследствии не подтверждены в суде. Эта же мысль получила отражение и в формулировке права подозревае-мого в пункте 2 части 4 статьи 46 УПК РФ: «При согласии подозреваемого дать показания он должен быть предупрежден о том, что его пока-зания могут быть использованы в качестве дока-зательств по уголовному делу, в том числе и при его последующем отказе от этих показаний, за исключением случая, предусмотренного пунктом 1 части второй статьи 75 настоящего Кодекса».

Именно эта новелла УПК РФ после своего по-явления вызвала весьма лестные комментарии от-дельных ученых как невероятно прогрессивная и связавшая воедино вопросы свидетельского имму-нитета, привилегии против самообвинения и доб-ровольности признания [15]; как серьезная мера законодателя для повышения общего уровня обес-печения прав подозреваемого [13.— С. 130].

Однако значительно большее число процес-суалистов отнеслось иначе к предложенной процедуре признания недопустимым доказатель-ством показаний подозреваемого (обвиняемого).


60

Так, А.Д. Бойков счел ее крайним (запредель-ным) выражением заботы о комфорте подозре-ваемого и обвиняемого, попирающим здравый смысл и превосходящим конституционную идею о недопустимости доказательств [16]. Критиче-ски и порою весьма резко высказались и другие авторы [17, 18, 19, 20]. Представляется очевид-ным, что боязнь возвращения к признанию вины как к царице доказательств привела к другой крайности: необоснованному усложнению про-цедуры оформления показаний подозреваемого. С точки зрения декларации об обеспечении прав личности это, может быть, и приемлемо, но с точки зрения борьбы с преступностью это сни-жает эффективность уголовного преследования и делает его беспомощным.

Приходится признать, что многие подозре-ваемые зачастую злоупотребляют предоставлен-ным им правом на защиту. В последние годы в теорию криминалистики уже прочно вошло по-нятие «противодействие расследованию», под которым, в частности, понимается противоправ-ная деятельность подозреваемых и содействую-щих им лиц с целью уклонения от уголовной от-ветственности или необоснованного ее смягче-ния. С.И. Пономаренко было отмечено распро-странение такого способа «защиты», как отказ в суде от своих показаний лица, допрошенного в качестве подозреваемого на досудебном произ-водстве без участия защитника. При этом подоз-реваемый умышленно отказывался от помощи защитника на предварительном расследовании, при допросе давал правдивые показания поверх-ностного характера, которые не подтверждал в суде, одновременно ходатайствуя о признании недопустимыми всех доказательств, производ-ных от его показаний. Несмотря на то, что в большинстве таких случаев в ходе судебного следствия правдивость первоначальных показа-ний была очевидна, они все же признавались недопустимыми в силу действия нормы пункта 1 части 2 статьи 75 УПК [18.— С. 99, 101].

Пытаясь препятствовать злоупотреблениям и нарушениям законности при допросе подозре-ваемого (обвиняемого) законодатель сам натолк-нул на способ обойти этот заслон: независимо от волеизъявления подследственного привлекать защитника к допросу только для того, чтобы впоследствии дело «не рассыпалось» в суде. На сегодняшний день, если задержанный намерен дать признательные показания об обстоятельст-вах преступления, следователь (дознаватель) не ограничивается разъяснением подозреваемому возможности использования его показаний в ка-честве доказательства, а приглашает для участия в допросе защитника, даже в случае отказа за-держанного от его помощи. На вопрос: «При-глашаете ли Вы на допрос защитника, если за-

держанный отказался от его помощи, но собира-ется при этом дать признательные показания?» — утвердительно ответили 84,2 % из 220 опро-шенных следователей и дознавателей. В этом, помимо уже упомянутой чрезмерной заботы о комфорте подозреваемого, отсутствует и какой-либо здравый смысл. Во-первых, зачем же тогда при отказе от помощи защитника разъяснять по-дозреваемому возможность использования его показаний в качестве доказательств (п. 2 ч. 4 ст. 46 УПК)? Во-вторых, приглашенный в такой ситуации специально для «узаконивания показа-ний» защитник все равно не окажет квалифици-рованной юридической помощи, так как это бу-дет дежурный адвокат юридической консульта-ции, который теоретически должен осуществить правовую помощь на надлежащем уровне, но практически не особенно заинтересован в ре-зультате своей не оплаченной вперед работы.

Мы вовсе не призываем безоговорочно ве-рить любому признанию в совершении преступ-ления, но если подозреваемый добровольно отка-зался от помощи защитника (за исключением случаев, предусмотренных статьей 51 УПК РФ), то абсурдно навязывать ему эту услугу. Пункт 3 части 4 статьи 46 УПК РФ наделяет подозревае-мого правом пользоваться помощью защитника, правом, а не обязанностью в зависимости от следственной ситуации. Часть 3 статьи 51 УПК РФ налагает на лицо, производящее расследова-ние, обязанность обеспечить участие защитника в досудебном производстве в случаях обязатель-ного участия защитника, при перечислении ко-торых не указывается желание подозреваемого (обвиняемого) дать показания по существу вы-двинутого подозрения (обвинения). Если же комментировать в целом суть предлагаемой за-конодателем оценки доказательств с точки зре-ния их допустимости, то она полностью игнори-рует анализ отражения в показаниях реальных событий и их соответствия другим материалам уголовного дела, а учитывает только два фор-мальных момента: присутствовал ли при допросе подозреваемого (обвиняемого) защитник и отка-зался ли в суде подсудимый от своих показаний на предварительном следствии.

Мнение автора по этому вопросу нашло под-держку и среди правоприменителей: 76,9% сле-дователей и дознавателей различных ведомств и 63,2% судей одобрили предложение о внесении изменений в пункт 1 части 2 статьи 75 УПК РФ и предложенную в связи с этим редакцию: к недо-пустимым доказательствам относятся: «показа-ния подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, за исключением случаев добровольного отказа от защитника, и не под-твержденные подозреваемым, обвиняемым в


61

суде». И даже мнение адвокатов, как ни парадок-сально, разделилось пополам: 50,0% высказались за указанное изменение части 2 статьи 75 УПК РФ. Однако, справедливости ради, следует отме-тить, что при анкетировании адвокатов среди предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, регламенти-рующего процедуру задержания подозреваемого, поступило и предложение запретить приглаше-ние защитника по назначению на первый допрос подозреваемого, что на практике при сущест-вующей редакции статьи фактически способно привести к невозможности использовать показа-ния подозреваемого в качестве доказательств.

Подводя итог дискуссии по рассматриваемо-му вопросу, считаем, что если подозреваемому разъяснено, что его показания могут быть ис-пользованы в качестве доказательства по уго-ловному делу, в том числе и при его последую-щем отказе от этих показаний, то наличие либо отсутствие защитника при допросе не должно играть никакой роли в признании показаний до-пустимым доказательством (за исключением случаев обязательного участия защитника).

Итак, процедура реализации прав подозревае-мым, в том числе в период его задержания, в на-стоящее время отнюдь не совершенна и продолжа-ет нуждаться в определенной коррекции. Рассмот-ренные предложения, по мнению автора, позволят, с одной стороны, более эффективно использовать подозреваемому право на защиту на первоначаль-ном этапе задержания, а с другой — помогут в ка-кой-то мере нейтрализовать некоторые возможные варианты противодействия расследованию.


1. Валькова Т.В. Реализация процессуаль-ных прав подозреваемого при расследовании преступлений органами внутренних дел: авто-реф. дис. …канд. юрид. наук.— СПб., 2004.— С. 23.

2. Ратникова Н.Д. Проблемы правового по-ложения подозреваемого и обвиняемого, со-держащихся под стражей в следственном изо-ляторе: дис. … канд. юрид. наук.— Волгоград, 1999.— С. 52.

3. Богацкий П.Ф. Обеспечение прав подозре-ваемого при производстве предварительного расследования: дис. … канд. юрид. наук.— Ка-лининград, 2006.— С. 120.

4. Зайцев О.А., Смирнов П.А. Подозревае-мый в уголовном процессе.— М.: Экзамен, 2005.— С. 162.

5. Аверченко А.К. Подозреваемый и реали-зация его прав в уголовном процессе: дис. … канд. юрид. наук.— Томск, 2001.—С. 127.

6. Бюллетень Верховного суда РФ.— 1998.— 4.— С. 15.

7. Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европей-ская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика.— М.: МНИМП, 1998.— С. 251-252.

8. Богаутдинов Ф.Н. Обеспечение публичных и личных интересов при расследовании преступле-ний. М.: Изд-во «Юрлитинформ», 2004.— С. 445.

9. Гармаев Ю. Адвокат не должен подстре-кать своего подзащитного ко лжи // Российская юстиция. 2003.— 7.— С. 61—62.

10. Зеленин С. Пределы допустимой защиты // Российская юстиция.— 1998.— 12.— С. 43—45;

11. Нафиев С., Васин А. Право на защиту — не беспредельно // Законность.— 1999.— 4.— С. 5—7.

12. Калиновский К.Б. Комментарий к Уго-ловно-процессуальному кодексу Российской Фе-дерации / под ред. А.В. Смирнова.— СПб.: Пи-тер, 2003.— С. 264.

13. Сероштан В.В. Процессуальные и такти-ческие особенности расследования преступлений в условиях расширения прав подозреваемых и обвиняемых на защиту: дис. … канд. юрид. на-ук.— Краснодар, 2003.— С. 117.

14. Смирнов П.А. Подозреваемый в уголовном процессе: дис. … канд. юрид. наук.— М., 2003.

15. Эртевциан М.Р. Эффективность реализа-ции конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту: дис. … канд. юрид. наук.— Казань, 2002.— С. 124.

16. Бойков А.Д. Новый УПК России и про-блемы борьбы с преступностью // Уголовное право.— 2002.— 3.— С. 65.

17. Быков В.М. Правовое положение подоз-реваемого. // Уголовный процесс.— 2007.— 4.— С. 40.

18. Пономаренко С.И. Современные про-блемы реализации процессуального статуса подозреваемого: дис. …канд. юрид. наук.— Волгоград, 2005.

19. Чумаков А.В. Европейские стандарты в области прав человека в российском уголовном процессе: дис. … канд. юрид. наук.— С.-Петер-бург, 2005.— С. 152.

20. Ширванов А.А. Нарушения закона в уго-ловном процессе Российской Федерации и их правовые последствия: дис. … д-ра юрид. на-ук.— М., 2005.— С. 204.


62


Березина Елена Станиславовна. Начальник кафедры уголовного процесса и кри-миналистики.

Липецкий филиал Воронежского института МВД России. Е-mail: [email protected] Россия, 398017, г. Липецк, ул. Гришина, 7а. Тел. (4742) 48-62-33. Berezina Elena Stanislavovna. Head of the Chair. Lipetsk branch of Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 398017, Lipetsk. Grishin Str., 7а. Tel. (4742) 48-62-33, 43-54-06. Ключевые слова к статье: подозреваемый, задержание, право, реализация, за-

щита, защитник, допрос, доказательство. Key words: suspect, right, detention, defence, defender, legally obtained evidence,

statements. ББК 67.410.2

Вестник Московского университета МВД России

Свидетельство о регистрации: 77-14723. Индекс по каталогу Роспечати: 84629

Адрес редакции: 109028, Москва, Малый Ивановский пер., д. 2. Тел.: 628-57-16

Приглашаем профессорско-препо-давательский состав, адъюнктов, аспирантов и практических работ-ников правоохранительных органов принять участие в опубликовании статей и научных трудов. Журнал входит в перечень, реко-мендованный ВАК России для опуб-ликования основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук.


63

Р.В. Колесников

ОБ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ХАРАКТЕРИСТИКЕ ОБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ НЕПРАВОМЕРНОГО ЗАВЛАДЕНИЯ АВТОМОБИЛЕМ

ИЛИ ИНЫМ ТРАНСПОРТНЫМ СРЕДСТВОМ БЕЗ ЦЕЛИ ХИЩЕНИЯ И ПРЕДЛОЖЕНИЯХ ПО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ

ст. 166 УК РФ

ABOUT CRIMINAL-LAW CHARACTER OF OBJECTIVE ASPECT OF UNLAWFUL OCCUPATION OF MOTORCAR AND OTHER TRANSPORT VEHICLE WITHOUT THE AIM OF STEALING

AND PROPOSALS ON IMPROVEMENT OF THE 166 SECTION OF THE CRIMINAL CODE OF RUSSIAN FEDERATION

В статье рассматривается проблема разграничения составов Уголовного кодекса России, преду-

сматривающих ответственность за неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным

средством без цели хищения (угон) и кражу, при совершении которой предметом преступления высту-

пает транспортное средство. Анализируются понятия: «завладение», «угон», «использование». Сфор-

мулированы предложения по совершенствованию уголовного закона.

In the article the problem of criminal code constituents demarcation of Russia providing responsibility for

the unlawful occupation of motorcar and other transport vehicle without the of stealing (overtaking) and theft

while committing the object of crime is transport vehicle are considered. The concepts: «occupation», «overtak-

ing», «using» are analyzed. The proposals on improvement of criminal law are formulated.

Если ты обогатился за счет

Моей вещи, пока я ее не имел,

То ты обязан возместить [1].

Каэтан В настоящее время существует проблема

разграничения таких составов Уголовного ко-декса Российской Федерации (далее — УК РФ), как неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хище-ния (угон) (ст. 166 УК РФ) и кража (ст. 158 УК РФ), при совершении которой предметом пре-ступления выступает транспортное средство. Именно кража транспортных средств стоит наи-

более близко к угону как смежному преступле-нию, что вызывает значительные сложности при квалификации этих деяний.

К сожалению, конструкция объективной сто-роны нормы УК РФ о неправомерном завладении транспортным средством не содержит отличи-тельных признаков данного состава преступле-ния и не устраняет практические трудности в квалификации при отграничении угона от кражи транспортных средств.

Свое мнение по этому поводу высказали В.И. Жулев, А.Я. Липец, В.В. Осин, А.В. Сива-чев и другие [2]. С целью правильной и единооб-разной оценки действий преступников (когда


64

трудно провести грань между угоном и кражей) они, в частности, предлагали установить времен-ной критерий использования правонарушителем транспортного средства, ибо длительное его ис-пользование свидетельствует о более серьезных намерениях преступников, нежели разовая по-ездка или «шалость».

Доводы перечисленных авторов заслужива-ют внимания, однако законодательное закрепле-ние предлагаемого критерия вряд ли решит сложную проблему разграничения краж и угонов транспортных средств, тем более, что такой под-ход грозит объективным вменением, а значит, противоречит основополагающему «принципу вины», закрепленному в ст. 5 УК РФ.

Н.М. Свидлов и А.С. Сенцов [3] о квалифи-кации подобных деяний в зависимости от факта обнаружения транспортного средства высказы-вают следующую точку зрения. «Если угнанное транспортное средство найдено комплектным и исправным, притом в срок, установленный уго-ловно-процессуальным законодательством для предварительной проверки заявления или сооб-щения о преступлении, то имеются достаточные основания для возбуждения уголовного дела по факту угона. Если в указанный срок транспорт-ное средство не обнаружено, то возбуждать уго-ловное дело следует по признакам хищения».

Л.Р. Аветисян [4], обосновывая целесообраз-ность изложения наименования ст. 166 УК в сле-дующей редакции: «Противоправное завладение автомобилем или иным транспортным средст-вом», с изменением диспозиции ч. 1: «Противо-правное завладение автомобилем или иным транспортным средством», акцентирует внима-ние на том, что, по его мнению, эта формулиров-ка позволит отграничить угон от иных видов по-сягательств на чужую собственность, поскольку в настоящее время широкое распространение получили случаи противоправного завладения автомобилем или иным транспортным средством с корыстной мотивацией, что вызывает затруд-нения при квалификации таких деяний.

Однако теоретический анализ составов пре-ступлений, предусмотренных ст. 158 и 166 УК РФ, убеждает в том, что названные признаки не позволяют правильно отграничить кражу от уго-на транспортного средства, поскольку объектив-ные признаки кражи транспортного средства с корыстной целью и угона без цели хищения по существу не имеют между собой различий.

Можно сделать вывод о том, что Пленуму Верховного Суда Российской Федерации (далее — Пленум) при пересмотре постановления по делам данной категории следовало бы опреде-лить критерии разграничения хищений транс-портных средств и неправомерных завладений автомобилями или иными транспортными сред-

ствами без цели хищения. Например, представ-ляется целесообразным привести перечень объ-ективных данных, которые должны учитываться судом при квалификации указанных обществен-но опасных деяний, а именно: продолжитель-ность пользования транспортным средством; передача виновным транспортного средства в пользование иным лицам; изменение внешнего вида автомобиля; время формирования умысла у виновного на неправомерное завладение транс-портным средством и т. д.

Следует отметить, что действующая редакция постановления Пленума от 9 декабря 2008 года 25 «О судебной практике по делам о преступле-ниях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» [5] не содержит таких данных.

По мнению некоторых авторов, даже если Пленум назовет «объективные данные», которые должны учитываться при квалификации соответ-ствующих преступных деяний, в которых фигу-рирует транспортное средство, это не решит проблему по существу, поскольку составы хи-щения и угона автомобиля или иного транспорт-ного средства слишком сходны и вряд ли целе-сообразно пытаться находить новые критерии их разделения — это может еще больше усложнить квалификацию хищений и угона в правоприме-нительной деятельности для следствия и суда. Соответственно, здесь необходимо принципи-ально иное решение — необходимо исключить ст. 166 из уголовного закона [6]. «… Законода-тель предусматривает угон транспортного сред-ства как самостоятельный состав преступления (ст. 166 УК РФ), что создает определенные сложности при квалификации соответствующих деяний. Следственные органы вынуждены предъявлять обвинение в угоне, поскольку су-дебная перспектива обвинения в хищении легко-вого автомобиля в подобного рода случаях за-труднена. В правоприменительной практике во-прос квалификации деяния при этом основыва-ется преимущественно на показаниях виновного, то есть с учетом лишь субъективной стороны. Данное явление представляется явно ненормаль-ным. … С учетом того, что хищения автомоби-лей приобретают все более опасный для общест-ва характер, а автомобиль как вещь имеет осо-бую специфику, предлагается угон автомобиля в нынешнем его уголовно-правовым понимании квалифицировать как хищение и соответственно исключить ст.166 УК РФ с заменой ее под тем же номером на статью, предусматривающую ответ-ственность за хищение автомобиля (или иного транспортного средства)» [7]. Подобное мнение высказывают также В.Б. Гончаров, А.Н. Соро-коумов, Р.В. Черкасов [8], В. Широков [9].


65

На наш взгляд, подобное законодательное из-менение повлечет не только декриминализацию угонов транспортных средств, но и освобождение от уголовной ответственности лиц, совершивших кражи, которые в связи с невозможностью доказа-тельства корыстного мотива в настоящее время на практике квалифицируются по ст. 166 УК РФ.

Исходя из изложенного, полагаем, что по-добный вид преступного посягательства общест-венно опасен как при «некорыстном» завладении транспортным средством, так и при угоне его с целью хищения. Другими словами, норма об от-ветственности за угон автомобиля или иного транспортного средства должна обязательно присутствовать в уголовном законе, но ее необ-ходимо законодательно редактировать.

В науке уголовного права существует такое понятие как временное позаимствование, часто используемое в монографической литературе [10, 11, 12]. По мнению В.В. Гладилина [13], в уголов-ном законе норм, предусматривающих уголовную ответственность за временное позаимствование, достаточно много (например, ст. ст. 139, 176, 285, 286, 330 УК РФ и т. д.). Проблема в том, что со-ставы эти обособлены, разнородны, не урегулиро-ваны между собой и в совокупности не могут в полной мере защитить права собственника. Нужна универсальная норма, а в настоящее время по ря-ду конструктивных признаков такой норме в мак-симальной степени соответствует ст. 166 УК РФ. Однако ее несовершенство порождает ряд спор-ных моментов и противоречий.

Поэтому в рамках статьи мы остановимся на рассмотрении объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, а именно на рас-крытии терминов, содержащихся в ее диспозиции.

Итак, объективная сторона ст. 166 УК РФ совершается действиями, которые входят в со-став понятий «неправомерное завладение» или «угон» автомобиля или иного транспортного средства без цели хищения.

В тексте статьи законодатель употребляет понятие «угон» в скобках после слов «непра-вомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения», тем самым в сущность этих понятий он вкла-дывает одинаковое содержание. Данный вывод следует и из действующего постановления Пленума [14].

Среди ученых в области уголовного права существует неоднозначное толкование термина «завладение». Одни под завладением понимают захват, т. е. насильственное завладение, в резуль-тате которого преступник устанавливает контроль над транспортным средством [15, 16, 17]. Другие «завладение» определяют как изъятие имущества у собственника или законного владельца и пере-ход его во временное пользование и владение

преступника, т.е. установление фактического об-ладания вещью, «господство над вещью (Б.В. Волженкин [18], 3.А. Незнамова [19]).

Завладение транспортным средством считается неправомерным, если у лица нет никаких правомо-чий относительно пользования, владения или рас-поряжения им. Для уголовно-наказуемого угона характерно лишь такое неправомерное завладение транспортным средством определенным лицом, при котором создается возможность его использо-вания неответственным субъектом. В случае, если субъект имел какое-либо отношение к угнанному транспортному средству, характер правовой оцен-ки незаконного завладения с точки зрения общест-венной опасности будет зависеть уже от самих правомочий данного субъекта в отношении этого транспортного средства и определяться различны-ми объективными обстоятельствами, имеющими разную юридическую природу [20].

Понятие «угон» впервые было дано в ч. 1 п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 октября 1969 г. 50 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их угоном (ст. 211, 21I2, 2121 УК РСФСР)» [21]. В нем под «угоном транспортных средств без цели их хищения» понимался «захват транспорт-ных средств и поездка на них».

Также Ю.И. Ляпунов и В.А. Лихолая [22] полагают, что угон предполагает совершение двух действий: захват транспортного средства и совершение поездки на нем (либо любое другое перемещение его с места стоянки: буксировка, откатывание на руках и т. п.).

Смысл термина «угон», исходя из его этимо-логии, предполагает обязательное передвижение лица с транспортным средством (на транспорт-ном средстве). Угон означает использование транспортного средства в соответствии с его по-требительскими свойствами: доехать, перевезти что-либо. Следовательно, завладение и угон не равнозначные понятия. Законодательное уточне-ние, т.е. приравнивание завладения к угону, мож-но расценить как ограничение круга действий, которые охватывает термин «завладение» — то, которое связано с незаконным перемещением транспортного средства.

Поэтому для действующей редакции статьи УК РФ можно считать понятие «неправомерное завладение транспортным средством» шире по-нятия «угон». Это подтверждается исследова-ниями и других авторов [23].

Для устранения терминологических неточ-ностей представляется целесообразным ис-пользовать положительный зарубежный опыт уголовно-правового регулирования данной нормы.


66

Исследование объективных признаков соста-вов преступлений, связанных с неправомерным завладением транспортными средствами, по за-конодательству зарубежных стран [24, 25, 26, 27, 28] показало, что они существенно отличаются от признаков преступления, запрещенного ст. 166 УК РФ. В частности, уголовное законода-тельство зарубежных стран признает наказуемым не неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством, а незаконное их использование. То есть различия в регламента-ции ответственности за данное деяние по уго-ловному законодательству зарубежных стран и УК РФ определяются разным содержанием по-нятий «завладение» в УК РФ и «использование» по УК иностранных государств. Термин «ис-пользование» в данном случае является более универсальным и приемлемым в главе, преду-сматривающей уголовную ответственность за посягательства на собственность.

Значение термина «использование», согласно его определению в толковых словарях, безуслов-но, вернее отражает суть преступления, преду-смотренного ст. 166 УК РФ. Так, по мнению С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой [29], использовать оз-начает, обращаясь, прибегая к чему-либо для своей надобности, получать нужное, осуществ-лять желаемое; извлекать выгоду из чего-либо, обращать для удовлетворения своих интересов; незаконно извлекать из чего-либо выгоду для себя. В Толковом словаре русского языка под редакцией Д. Ушакова [30] указано: «Использо-вать — употребить в какое-либо дело, найти применение кому-чему-либо с целью извлечения пользы, воспользоваться кем-чем-либо для чего-либо». Аналогичное определение содержится и в Малом словаре русского языка [31]: «Использо-вать — воспользоваться (пользоваться) кем-чем-либо, направить для достижения желаемых це-лей, обращаясь, прибегая к чему-либо, удовле-творять свои нужды, потребности, извлекать вы-году для себя из чего-либо».

Исходя, опять же, из этимологии термина «за-владеть», можно сделать вывод о том, что смысл действий, которые обозначаются им, состоит в получении транспортного средства в свое физиче-ское обладание или установление контроля над ним. Данный вывод вообще вызывает сомнение в обоснованности использования в УК РФ понятия «неправомерное завладение», под которым, без учета субъективных признаков, можно понимать как хищение автотранспорта, так и его угон, что напрямую препятствует правильной уголовно-правовой квалификации содеянного.

Для устранения терминологических неточ-ностей при формулировании объективной сторо-ны состава преступления ст. 166 УК РФ, учиты-вая опыт правового регулирования уголовной

ответственности зарубежных государств за не-правомерное использование транспортных средств без цели хищения, ч. 1 ст. 166 УК РФ можно изложить в следующей редакции:

«Статья 166. Неправомерное использова-

ние транспортного средства 1. Неправомерное использование транспорт-

ного средства при отсутствии признаков хище-ния — наказывается….»

На наш взгляд, подобное законодательное изменение позволит отграничить неправомерное использование транспортного средства от иных видов посягательств на чужую собственность, а именно различного рода хищений и краж в част-ности, предметом посягательства в которых вы-ступает транспортное средство.


1. Гуго Гроций. О праве войны и мира.— М.,

1956.— С. 323. 2. Особенности расследования дел об угонах

и кражах автомобилей / под ред. В.И. Жулева.— М., 1986.— С. 6.

3. Свидлов Н.М., Сенцов А.С. Квалификация угонов транспортных средств.— Волгоград, 1988.— С. 19.

4. Аветисян Л.Р. Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения: уголовно-правовые и крими-нологические аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук.— Тамбов, 2009.— С. 6.

5. Бюллетень Верховного Суда Рос. Федера-ции.— 2009.— 2.— С. 5-23.

6. Плохова В. Угон транспортных средств — квалифицировать как хищение имущества // Рос-сийская юстиция.— 2003.— 11.— С. 13.

7. Магомедов М.К. Хищения легковых авто-мобилей: проблемы уголовно-правового регули-рования и противодействия: автореф. дис. … канд. юрид. наук.— Краснодар, 2007.— С. 9—10.

8. Предложения по совершенствованию дея-тельности органов внутренних дел по борьбе с кражами автотранспортных средств в условиях крупного города. — Омск, 2005.— С. 6—9.

9. Широков В. Нужна ли ст. 166 УК? // За-конность.— 2009.— 1.— С. 44—46.

10. Тарасова Е.В. Квалификация преступле-ний, совершаемых должностными лицами с ис-пользованием своего служебного положения: дис. … канд. юрид. наук.— СПб., 1999.— С. 169.

11. Мустафаев Ч.Ф. Проблемы уголовно-правовой борьбы с хищениями имущества: дис. … д-ра юрид. наук.— Баку, 1995.— С. 345.

12. Бойцов А.И. Преступления против соб-ственности.— СПб., 2002.— С. 158.

13. Гладилин В.В. Временное позаимствова-ние в уголовном праве: вопросы ответственности


67

/ отв. ред. Н.А. Лопашенко.— М., 2006.— С. 4. Заранее приносим извинения за использование авторского термина, т.к. в некоторой степени научные разработки В.В. Гладилина подтолкну-ли автора к исследованию проблемы разграниче-ния хищений транспортных средств и неправо-мерного временного завладения автомобилем или иным транспортным средством в уголовном праве России и правоприменительной практике.

14. О судебной практике по делам о преступ-лениях, связанных с нарушением правил дорож-ного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладени-ем без цели хищения: Постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 9 декабря 2008 г. 25 // Бюллетень Верховного Суда Рос. Федерации.— 2009.— 2.— С. 5—23.

15. Уголовное право России. Особенная часть: учебник / под ред. А.И. Рарога. М., 2004. С. 137.

16. Куринов Б.А. Автотранспортные престу-пления. Квалификация и ответственность.— М., 1976.— С. 140.

17. Комментарий к Уголовному кодексу Рос-сийской Федерации / под. ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова.— 5-е изд., перераб. и доп.— М., 2009.— С. 549.

18. Комментарий к Уголовному кодексу РФ / под ред. А.И. Бойко.— М., 2001.— С. 397.

19. Уголовное право. Особенная часть: учеб-ник / под ред. И.Я. Козаченко, 3.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова.— М., 2001.— С. 249.

20. Фунин О.В. Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (уголовно-правовой и крими-

нологический аспекты): дис. … канд. юрид. на-ук.— Рязань, 1999.— С. 69—70.

21. Сборник Постановлений ПВС СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам.— М., 1995.— С. 409.

22. Лихолая В.А. Ответственность за угон механического транспорта по уголовному за-конодательству союзных республик.— Рига, 1973.— С. 48.

23. Лаптева Н.В. Иные корыстные преступле-ния против собственности, не связанные с хищени-ем: дис. … канд. юрид. наук.— М., 1999.— С. 84.

24. Уголовный кодекс Федеративной Рес-публики Германии / под ред. Д.А. Шестакова.— СПб., 2003.— С. 398.

25. Уголовное законодательство Норвегии / под. ред. Ю.В. Голика.— СПб., 2003.— С. 221.

26. Уголовный кодекс республики Польша / под ред. А.И. Лукашова, Н.Ф. Кузнецовой.— СПб., 2001.— С. 191.

27. Уголовный кодекс Австрии / под ред. С.Ф. Милюкова.— СПб., 2004.— С. 185.

28. Уголовный кодекс Республики Корея / под ред. А.И. Коробеева.— СПб., 2004.— С. 210.

29. Уголовный кодекс Швеции / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, С.С. Беляева.— СПб., 2001.— С. 69.

30. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Словарь рус-ского языка.— 4-е изд., доп. М., 2005.— С. 254, 558.

31. Толковый словарь русского языка: в 4 томах / под ред. Д. Ушакова.— М., 1996.— Т. 1.— С. 1243.

32. Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Малый сло-варь русского языка.— М. 1990.— С. 187, 408.


Колесников Роман Викторович. Преподаватель кафедры уголовного права и

криминологии. Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected] Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 700-545. Kolesnikov Roman Viktorovitch. The lecturer of the criminal law and criminology chair. Voronezh institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 700-545. Ключевые слова: транспортное средство, угон, неправомерное завладение,

кража, хищения, преступления, исследование, использование, квалификация.

Key words: transport vehicle, overtaking, unlawful occupation, theft, stealing, crimes, investigation, using, qualification.

ББК 67.99(2)


68

С.В. Щеголева

ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ДОКУМЕНТОВ В ЭЛЕКТРОННОЙ ФОРМЕ

ОТОБРАЖЕНИЯ В ГОСУДАРСТВЕННОМ УПРАВЛЕНИИ

MAIN THEORETICAL PROBLEMS OF ELECTRONIC MOULD DOCUMENTS’ USE IN STATE ADMINISTRATION

Данная статья посвящена проблеме перехода бумажного документооборота на электронный с по-

следующим его применением в системе государственного управления.

This article is devoted to the problems of documents‘ transition from paper moulds to electronic ones and

their use in state administration.

Данный комплекс проблем, которые хоте-

лось бы подвергнуть анализу с правовой точки зрения, связан с общим социальным и техни-ческим прогрессом, существенный импульс для которого задала информационно-компьютерная революция. В основе этого гло-бального явления лежит объективная законо-мерность, подмеченная еще Г. Гегелем, а затем развитая марксистами, получившая название «закона перехода количества в качество». Ус-ложнение производства, систем управления и многих иных процессов, именуемое научно-техническим прогрессом, к середине прошлого века дало огромный импульс для генерации все большего количества информации, в связи с чем человечество встало перед проблемой так называемого информационного коллапса, когда создаваемые сведения невозможно рас-пределенно хранить и, самое главное, к ним невозможно обеспечить быстрый доступ заин-тересованных потребителей, которых, в свою очередь, становилось все больше.

С другой стороны, отсутствие возможности быстрого поиска и ознакомления с различными сведениями, в особенности с результатами науч-

но-технических достижений, приводило к тому, что разные группы ученых параллельно друг с другом проводили одни и те же научные иссле-дования, неоправданно удорожая конечный со-циально значимый результат.

С третьей стороны, возникавшие поневоле «кладези информации» в виде бюро научно-технической информации, банков нормативных правовых актов, государственных стандартов и т.п. не могли удовлетворить потребности всех желающих, что замедляло и удорожало как на-учные исследования, так и принятие управленче-ских решений на должном уровне.

Наконец, с четвертой стороны, бумажные до-кументы не могли «размножаться» бесконечно, для них рано или поздно должно было закончиться сырье, то есть бумаги просто могло не хватить.

Один из основоположников науки инфор-мационного права в России, В.А. Копылов, вы-деляет пять этапов развития информационных отношений в обществе за всю историю цивили-зации, назвав их обобщенно информационными революциями. По его мнению, первая информа-ционная революция связана с изобретением письменности, в результате чего появилась воз-


69

можность «фиксировать знания на материаль-ном носителе, тем самым отчуждать их от про-изводителя и передавать от поколения к поко-лению». Вторая информационная революция (середина XVI в.) вызвана изобретением книго-печатания, в результате которого появилась возможность тиражирования и активного рас-пространения информации, возросла доступ-ность источников знаний. Третья информаци-онная революция (конец XIX в.) была обуслов-лена изобретением электричества, благодаря которому появились телеграф, телефон, радио, позволяющие оперативно передавать и накап-ливать информацию в значительных объемах. Четвертая информационная революция (середи-на ХХ в.) связана с изобретением вычислитель-ной техники и появлением персонального ком-пьютера, созданием сетей связи и телекоммуни-каций. Стало возможным накапливать, хранить, обрабатывать и передавать информацию в элек-тронной форме. Пятая информационная рево-люция, по мнению В.А. Копылова, происходит в настоящее время и связана она с формирова-нием и развитием трансграничных глобальных информационно-телекоммуникационных сетей, охватывающих все страны и континенты [1].

Так, телеграф, радио и телефон действи-тельно позволили передавать информацию на значительные расстояния, однако о значитель-ных объемах такой информации, а также о не-которых видах ее отображения при этом гово-рить не приходилось. В частности, по телеграфу практически невозможно передать многотом-ный труд, чертежи, фотографическое отображе-ние, то есть информацию действительно значи-тельного объема. Система телеграфа, радио и телефона — это система передачи небольших отрезков оперативной информации, причем от конкретного источника к конкретному адресату. Жизнь же требовала передач существенных объемов сведений, причем в режиме «реального времени». При этом телеграф и радио не стави-ли проблемы достоверности передаваемой ин-формации — и у источника, и у адресата она превращалась в бумажный документ, а иденти-фикация определялась либо системой связи, либо возможностью (в случае сомнения) запро-сить оригинал сообщения. Даже факсимильная связь давала графическую копию исходного документа. Данная проблема возникла с появ-лением феномена «электронного документа», то есть документа, который подготовлен на элек-тронно-вычислительной технике в некоем рас-пространенном редакторе (специальной про-грамме для подготовки текстовых документов).

«Электронный документ» как юридическая категория является одним из ключевых понятий, поэтому необходимо остановиться на этом не-

сколько подробнее. Приведенная в Федеральном законе «Об электронной цифровой подписи» [2] дефиниция «электронный документ» (документ, в котором информация представлена в электрон-но-цифровой форме) ровным счетом ничего не дает для уяснения этого понятия с научной точки зрения. Основную сложность представляет поня-тие «электронно-цифровая форма». Комменти-руя данный законодательный акт, И.Л. Бачило и С.И. Семилетов полагают, что «под электронно-цифровой формой следует понимать некоторую определенную организационную форму пред-ставления информации с реквизитами (например, обусловленную стандартом, протоколом, опера-ционной системой, программой и другими про-граммно-аппаратными средствами) в тех или иных электронных средствах и носителях, выра-женную в цифровом коде (непосредственно че-ловеком не воспринимаемом) и используемую в информационно-коммуникационных системах и технологиях» [3].

Попробуем более подробно разобраться с данным суждением. Во-первых, понятие «циф-ровой код» достаточно условно. Любой код — это представление информации в определенной системе счисления (например, русский алфавит правильно с математической точки зрения обо-значается как 33-элементный однозначный код). При этом не имеет принципиального значения, что мы используем для обозначения — цифры или какие-то другие знаки. На физическом уров-не в компьютере осуществляется движение не цифр, а электрических сигналов с разными по-тенциалами (при этом меньший потенциал обо-значается условно как «0», а больший — как «1»). Приставка «электронный» также условна и предназначена для того, чтобы подчеркнуть, что во всем этом процессе участвует электрический ток. Но ведь он участвует и в передаче информа-ции по телеграфу или телефону, однако мы воз-держиваемся от использования данного допол-нительного обозначения при описании этих ви-дов связи. Наиболее принципиальным свойством «электронного документа» является то, что зако-дированную таким образом информацию мы можем хранить в неизменном виде неопределен-но продолжительное время и каждый раз в том или ином редакторе получать одинаковый ре-зультат в виде текста или иного графического изображения. Ничего подобного ни телеграф, ни телефон, ни телевидение дать не могут — там сигнал генерируется, затем принимается, ото-бражается и исчезает.

Получив возможность фиксировать и хра-нить информацию в виде устойчивой последо-вательности электромагнитных сигналов и тем самым имитировать ее отображение иными способами, а также возможность копирования


70

этой информации, ее передачи по каналам свя-зи, преобразования в бумажную или иную форму, человечество действительно создало условия для решительных шагов во многих областях государственной, научной и общест-венной деятельности.

Не будет преувеличением сказать, что доку-мент как юридическая категория является основой всей системы государственного управления. При-чем документирование в системе управления де-лами государства сложилось много веков назад и с того времени шло только по нарастающей. В современных развитых государствах подавляю-щее большинство управленческих решений, а также оснований для их принятия должны быть документально оформлены. Это придает системе управления четкость и упорядоченность, снижает уровень противоречивости и спонтанности в ее деятельности. Хотя специалисты в области госу-дарственного управления чаще всего говорят об управленческой информации, но на самом деле подразумевают под ней именно документирован-ную информацию. Не случайно Федеральный за-кон «Об информации, информатизации и защите информации» [4], который задал существенный вектор в развитии системы документационного обеспечения деятельности органов государствен-ной власти на основе новых информационных технологий, в качестве одного из базовых понятий ввел категорию «информационный ресурс», по-нимая под ней «отдельные документы и отдель-ные массивы документов, документы и массивы документов в информационных системах (биб-лиотеках, архивах, фондах, банках данных, других информационных системах)». К сожалению, дей-ствующий Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и защите инфор-мации» [5] данное понятие в качестве легальной дефиниции не использует, однако оно продолжает широко применяться в текстах других норматив-ных правовых актов.

В движении информации в системе государ-ственного управления, в сравнении, скажем, с научной информацией, имеются свои особенно-сти. Для научной информации главное — воз-можность заинтересованных лиц быть своевре-менно извещенными о достигнутом научном ре-зультате, а также, при необходимости, доступ к полному комплексу сведений об этом результате. Для информации, обращающейся в системе го-сударственного управления, одним из основопо-лагающих свойств является оперативность, то есть способность сведений быть доставленными заинтересованному субъекту как можно в более короткий срок, а также обеспечение возможно-сти поиска всего комплекса сведений по тому или иному вопросу также в возможно короткий срок. Это связано с тем, что государственное

управление в достаточной степени динамичная система, а большинство обращающихся в ней сведений сохраняют свою ценность в течение относительно небольшого промежутка времени.

Несомненен и тот факт, что количество све-дений, обращающихся между органами государ-ственной власти, прямо пропорционально слож-ности их устройства, а также степени охвата го-сударством тех или иных общественных отно-шений. В небольшой монархии позднего Сред-невековья документооборот осуществлялся в основном по линейному принципу: доклады су-верену и указания от суверена. В современном государстве со сложно устроенной системой ис-полнительной власти основные информационные потоки протекают не по вертикальным линиям, а на внутриведомственном и межведомственном уровне, так как вышестоящим руководителям, как правило, докладывается согласованный ре-зультат. Для достижения такого результата тре-буется достаточно много времени и достаточно много различной информации.

Следует учитывать еще ряд особенностей нашей страны. Первое — протяженность терри-тории на девять часовых поясов. Второе — ее федеративное устройство и, следовательно, на-личие органов государственной власти феде-рального уровня, уровня субъектов Федерации, а также органов местного самоуправления (автор впоследствии для экономии места для обозначе-ния всех категорий сразу будет использовать понятие «органы публичной власти»). Рассмот-рим данные особенности более подробно. Нали-чие технических средств связи, позволяющих передавать необходимые объемы достоверной информации из управляющего центра получате-лям сведений из числа органов публичной вла-сти, в таких условиях является едва ли не ре-шающим в обеспечении должного уровня управ-ленческого воздействия. Аналогичная ситуация возникает и при направлении информации «сни-зу вверх». В противном случае от направления директивы до ее исполнения может пройти столько времени, что она попросту может ока-заться ненужной, а сведения о состоянии управ-ляемой подсистемы оказываются устаревшими. В данном случае основная нагрузка на принятие оперативных решений ложится на плечи непо-средственных руководителей, что в условиях современного государства может привести к по-тере управляемости.

Не меньшая сложность возникает в данном случае и при организации ведомственного управления. Информационное взаимодействие федерального органа исполнительной власти с территориальными органами должно быть по-стоянным, а также подтвержденным документа-ми. Существенные задержки в их движении при-


71

водят к замедлению в принятии решений и об-щей деградации управленческого цикла. То же самое касается и органов публичной власти субъектов Российской Федерации по управле-нию своими территориальными органами. Такие сложные в климатическом отношении и огром-ные по территории регионы, как Красноярский край, Хабаровский край, Республика Якутия, где даже авиационное сообщение не является беспе-ребойным, не могут эффективно управляться без наличия устойчивой связи и возможности быст-ро передавать служебные документы.

Чтобы разобраться в проблеме, необходимо более четко определиться с вопросом, чем доку-мент отличается от отрезка информации, зафик-сированного на материальном носителе. Здесь уместны два подхода: общий, определяющий свойства документа, и частный, определяющий задачи, выполняемые документом в системе госу-дарственного управления. Как полагает Г.В. Бе-лов, у документа можно выделить информацион-ные свойства и юридические свойства. К первому блоку свойств он относит следующие:

- дискретность в структуре информационно-го потока (то есть то, что документ является эле-ментарной частицей информационного потока);

- автономность существования в пространст-ве и во времени (то есть обособленность кон-кретного документа от остальных, даже анало-гичных документов);

- автоморфность, то есть аутентичность (са-моподобность, самоидентифицируемость, свя-занные с наличием индивидуальности содержа-ния, особенностей исполнения, реквизитов);

- потенциальность, то есть наличие в содер-жании скрытого или вложенного потенциала действия;

- интенциональность, то есть направленность на определенные цели и/или предметы деятель-ности;

- креативность, то есть способность запус-кать или поддерживать определенную содержа-нием деятельность людей (например, управлен-ческую) или информационную технологию;

- адресность; - своевременность, актуальность для кон-

кретного момента времени; - коммуникативность, то есть семантическую

адекватность восприятия получателем (одно-значность понимания и истолкования).

Ко второму блоку свойств документа Г.В. Белов относит:

- идентифицируемость; - авторизованность; - аутентичность; - защищенность; - юридическую силу; - правовой режим [6].

Из приведенной совокупности информаци-онных свойств для служебного документа (то есть документа, обращающегося в системе публичного управления) особым является его креативность, то есть способность быть осно-ванием для будущих правомерных действий подчиненного субъекта. По поводу второго блока свойств — юридических — можно ска-зать, что во-первых, Г.В. Белов использует термины, для которых в русском языке имеют-ся полные аналоги и использование которых позволило бы более просто взглянуть на про-блему. Идентификация — это отождествление (от лат. identificare — отождествлять). Соот-ветственно идентифицируемость — способ-ность документа быть соотнесенным с кон-кретным источником. При этом Г.В. Белов не описывает, каким образом это достигается. Авторизованность — это, соответственно, со-относимость документа с конкретным автором либо подписантом. Аутентичность — это, ви-димо, в понимании Г.В. Белова, возможность визуального установления подлинности доку-мента. Защищенность, по мнению автора, не есть изначально привнесенное свойство доку-мента. Бумага обладает таким свойством есте-ственным путем, и при подготовке обычных документов о дополнительной защите никто не задумывается. Необходимость в дополнитель-ной защите возникает по отношению к отдель-ным видам документов — например, к вексе-лям, банкнотам и т.п. Юридическая сила и правовой режим — это свойства не собственно документа, а информации, в нем содержащейся (статус документа).

Как видно из вышеприведенного, несмотря на то, что документ как важнейший элемент в системе государственного управления присутст-вует тысячелетия, научные дискуссии о его свой-ствах продолжаются.

В современном государстве одной из важ-нейших потребностей является формализация документов, которая и помогает соотносить до-кументы с источником. В системе государствен-ного управления данный вопрос решается в на-стоящее время за счет издания государственных стандартов. В отношении исполнительно-распорядительной документации, на долю кото-рой выпадает наибольшей процент в общем ко-личестве документов, обращающихся в системе публичной власти, в настоящее время действует ГОСТ Р 6.30-2003 «Требования к оформлению документов» [6]. Этот акт содержит 30 различ-ных реквизитов для документа. Наибольшее юридическое значение (применительно к пере-писке органов государственной власти), имеют следующие реквизиты: наименование органа государственной власти; дата подписания (реги-


72

страции) документа; регистрационный номер; текст документа; наименование должности лица, подписавшего документ; его подпись. В свою очередь, среди этих реквизитов наибольшую юридическую нагрузку несут текст документа и подпись должностного лица. В тексте документа заключено волеизъявление органа власти либо описан юридически значимый факт, которые удостоверены подписью соответствующего должностного лица. Все остальные реквизиты, в сущности, подтверждают, что текст документа и подпись должностного лица подлинны.

Таким образом, одной из основных теоре-тических проблем, которые необходимо было решить для совершенствования документаци-онного обеспечения государственного управ-ления, являлось решение задачи перевода до-кументооборота на новые носители с возмож-ностью передачи по каналам связи, обеспече-ние хранения и поиска документов в техниче-ских системах при сохранении главного свой-ства документа — его способности юридиче-ски значимо подтверждать волеизъявление управомоченных лиц либо описанные в нем события и факты. Решение этой задачи было

начато со второй половины 70-х гг. прошлого века и продолжается до сего времени.


1. Копылов В.А. Информационное право. — М., 2002. — С. 19 — 20.

2. Об электронной цифровой подписи: Феде-ральный закон от 10.01.2002 г. 1-ФЗ // СЗ РФ. — 2002. — 2. — Ст. 127.

3. Об электронной цифровой подписи: Комментарий к Федеральному закону. — М., 2002. — С. 7.

4. Об информации, информатизации и защите информации: Федеральный закон от 20.02.95 г. 24-ФЗ // СЗ РФ. — 1995. — 8. — Ст. 609.

5. Об информации, информационных тех-нологиях и о защите информации: Закон Рос-сийской Федерации от 27.07.2006 г. 149-ФЗ // СЗ РФ. — 2006. — 31 (ч. 1). — Ст. 3448.

6. ГОСТ Р 6.30-2003 «Унифицированные сис-темы документации. Унифицированная система организационно-распорядительной документа-ции. Требования к оформлению документов». — М., 2003.


Щёголева Светлана Вячеславовна. Инспектор отделения планирования, контроля и анализа учебного процесса

учебного отдела. Воронежский институт МВД России. Россия, 394055, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 319-942. Shchyegoleva Svetlana Vyacheslavovna. Training department inspector. VVoorroonneezzhh IInnssttiittuuttee ooff tthhee MMiinniissttrryy ooff tthhee IInntteerriioorr ooff RRuussssiiaa.. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Ph. (4732) 319-942. Ключевые слова к статье: электронный документооборот, системные файлы,

сети и связи, телекоммуникации. Key words: electronic documents‘ use, files, network, communications. ББК 67


73

Р. А. Володин

CONCEPT AND PROMINENT FEATURES OF ECONOMIC

CRIMINALITY IN THE SPHERE FINANCING AND CREDITING

IN THE AGRICULTURE

Статья посвящена одному из актуальных вопросов оперативно-розыскной деятельности — абст-

рагированию понятия экономической преступности в сфере финансирования и кредитования сельского

хозяйства, выделению ее характерных особенностей с целью последующей разработки методики и

тактики борьбы с данными преступными явлениями.

This article is devoted to one of the topical issues of the operatively-search activity - to abstraction of concept

of economic criminality in the sphere of financing and crediting in the agriculture, to allocation of its prominent

features on the purpose to develop techniques and tactics of struggle against the given criminal phenomena.

В настоящее время кризисные явления ми-

рового финансового рынка негативно влияют на всю экономику страны. Президентом Рос-сийской Федерации преодоление последствий финансового кризиса определено одним из приоритетных направлений деятельности уполномоченных государственных органов. Агропромышленный комплекс (АПК) является одним из важнейших секторов экономики. В сельском хозяйстве сосредоточено 13% основ-ных производственных фондов и 14% трудо-вых ресурсов. Развитый агропромышленный комплекс является одной из доминирующих составляющих успешного развития экономики страны в целом. В то же время агропромыш-ленный комплекс остается одной из кримино-генных сфер экономики. Анализ обобщенных данных за последние пять лет показал, что на объектах АПК совершается значительное чис-ло преступлений.

Согласно статистическим данным МВД Рос-сии, подразделениями по борьбе с экономиче-скими преступлениями органов внутренних дел в 2008 году в агропромышленном комплексе вы-явлено 11217 преступлений. По 7335 преступле-ниям уголовные дела направлены в суд. Привле-чено к уголовной ответственности 2524 человек [1, с. 14]. Представляется, что в силу высокой латентности фактическая преступность значи-тельно выше регистрируемых показателей.

Значительное число преступлений в сфере АПК составляют хищения бюджетных средств, выделяемых на реализацию приоритетного на-ционального проекта «Развитие АПК». Так, по данным прокуратуры Воронежской области, в сфере реализации приоритетных национальных проектов в 2008 году на территории области возбуждено 24 уголовных дела (для сравнения: в 2007 году — 21) [2]. Не менее сложная ситуация складывается и в других регионах как Централь-


74

ного федерального округа, так и Российской Фе-дерации. Например, по данным пресс-службы УВД Курской области в рамках национального проекта «Развитие АПК» в 2008 году выявлено более 50 преступлений. Следует отметить колос-сальный объем денежных средств, выделяемых как из федерального, так и из областных бюдже-тов. Общий объем средств на поддержку АПК только Воронежской области в 2009 году превы-сил 2,64 млрд. руб., порядка 1,8 млрд. этой сум-мы составили ассигнования федеральной казны и свыше 800 млн.— областного бюджета.

Приоритетный национальный проект «Раз-витие АПК» включает в себя три направления:

1) ускоренное развитие животноводства; 2) стимулирование развития малых форм хо-

зяйствования; 3) обеспечение доступным жильем молодых

специалистов на селе. По сути, данные направления реализуются за

счет государственного финансирования и креди-тования сельского хозяйства.

Полагаем целесообразным говорить об эко-номической преступности в сфере финансирова-ния и кредитования сельского хозяйства, особен-ностях ее развития, характерных отличительных признаках, обуславливающих специфику деятель-ности подразделений по борьбе с экономическими преступлениями по предупреждению, выявлению и раскрытию преступлений в указанной сфере. Несомненно, что данное понятие охватывает не только преступления в сфере реализации нацпро-ектов, но и все преступления, связанные с неза-конным получением бюджетных средств, неза-конным кредитованием и финансированием в сфере агропромышленного комплекса.

Экономическая преступность как социально-правовое явление представляет собой форму «нелегальной экономической деятельности», которая существует между такими явлениями как легальная экономическая деятельность и дея-тельность в сфере криминальной экономики.

Отличительной особенностью экономиче-ской преступности в сфере финансирования и кредитования сельского хозяйства является то, что преступный промысел не связан с деятельно-стью в сфере криминальной экономики. В дан-ном случае преступники совершают правонару-шения в сфере легальной экономической дея-тельности путем эксплуатации законных источ-ников незаконными способами. Таким образом, мы строим определение экономической преступ-ности в сфере финансирования и кредитования сельского хозяйства путем его отграничения от преступности в сфере криминального рынка и полагаем, что это так же справедливо, как спра-ведливо разграничение «серой» и «черной» эко-номики. Тем не менее, экономическая преступ-

ность в рассматриваемой сфере остается неле-гальной (криминальной) экономической дея-тельностью, т. к. преследует свою цель — неза-конное получение прибыли, соответственно, криминальными способами. Использование же полученных таким образом средств возможно и в сфере криминальной экономики, например для производства фальсифицированной продукции и т.д. В результате происходит постепенное сра-щивание экономической преступности в легаль-ной и нелегальной сферах экономики.

Произведенный анализ преступлений в сфере финансирования и кредитования сельского хо-зяйства позволяет выявить основные виды пре-ступлений, совершаемых в указанной сфере, распределить преступников по группам.

Представляется, что исследовать феномен экономической преступности, в частности пре-ступности в сфере финансирования и кредитова-ния сельского хозяйства, в чистом виде, а имен-но в отрыве от сопутствующих преступлений, являющихся непосредственно следствием либо проводником в жизнь последних, нецелесооб-разно, а зачастую и невозможно. Преступления в сфере экономики, с точки зрения уголовного права РФ, вид преступлений, имеющих общий объект посягательства: имущественные и произ-водственные отношения, экономические права граждан, юридических лиц, муниципальных и государственных образований.

Экономические преступления традиционно подразделяются на:

- преступления против собственности: кража, мошенничество, грабеж и др.;

- преступления в сфере экономической дея-тельности: незаконное получение кредита и т.п.;

- преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях: коммерче-ский подкуп и др.

Однако, рассматривая преступления в сфере финансирования и кредитования сельского хо-зяйства, мы сталкиваемся не только с экономи-ческими преступлениями в «чистом» виде, но и с сопутствующими им преступлениями, без кото-рых реализация преступного замысла в указан-ной сфере просто невозможна. Это преступления против государственной власти, интересов госу-дарственной службы и службы в органах местно-го самоуправления. В ряде случаев без преступ-ного содействия управомоченного должностного лица преступление в рассматриваемой сфере является вообще немыслимым.

Поэтому юридические составы преступной деятельности в сфере финансирования и креди-тования сельского хозяйства мы различаем в за-висимости от нескольких признаков.

Во-первых, это характеристика лиц, совер-шающих преступление.


75

Это: 1. Должностные лица государственных орга-

нов и органов местного самоуправления. Как правило, это сотрудники областных, районных администраций, администраций сельских посе-лений районов области.

Указанные должностные лица наделены рядом организационно-распорядительных полномочий в сфере финансирования и кредитования сельского хозяйства, что, соответственно, влечет преступные проявления. Наиболее характерными преступле-ниями для указанной категории лиц являются:

- cт. 285 УК РФ «Злоупотребление должно-стными полномочиями».

Так, глава одного из сельских поселений Мценского района Орловской области выписал фиктивные документы на приобретение земли для подсобного хозяйства своему земляку. Такие документы стали пропуском для получения сель-ским жителем кредита. По ним значилось, что мужчина пожелал приобрести землю в частную собственность. Конечно же, покупать землю ни-кто и не собирался. Полученные в кредит деньги были присвоены подельниками [3];

- cт. 292 «Служебный подлог». Совершение преступлений, предусмотренных ст. 292 УК РФ, непосредственно способствует хищению денежных средств в сфере финансирования и кредитования сельского хозяйства. Например, выдача фиктивных справок ведущим специалистом одной из админи-страций сельского поселения Хотынецкого района Орловской области о наличии поголовья скота у ряда сельских предпринимателей превратилась в возбуждение в отношении нее уголовного дела. Эти документы давались приближенным лицам как главного специалиста, так и главы администрации сельского поселения. Такие справки позволяли получать крупные денежные суммы на поддержку сельского хозяйства. Конечно же, говорить о нали-чии частного подворья у односельчан в таком слу-чае не приходилось. В результате полученные на развитие агропромышленного комплекса деньги оседали в карманах глав сельских поселений и их приближенных [4];

- ст. 290 «Получение взятки» и ст. 291 «Дача взятки». Также относятся к разряду должност-ных преступлений, сопутствующих хищениям бюджетных денежных средств в сфере АПК. Данные преступления наиболее латентны, по-этому их выявление — трудоемкий и длитель-ный процесс. За взятки «решаются» вопросы очередности при предоставлении жилищных субсидий в рамках национального проекта «Раз-витие АПК» и т.п.

2. Лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации. Это, как правило, руководящие работники бан-ков. Посредством «откатов» работникам банков

(сотрудникам службы безопасности, управляю-щим и т.д.) выдаются незаконные кредиты якобы на развитие сельского хозяйства.

Действия данной категории лиц, как прави-ло, квалифицируются по ст. 204 УК РФ «Ком-мерческий подкуп». Так, в апреле 2007 г. пред-седатель сельскохозяйственного потребительско-го сбытового кооператива «Эридан» обратился к управляющему офиса Рязанского регионального филиала ОАО «Россельхозбанк» 3349/58/05 в г. Касимов Рязанской области с просьбой об от-крытии для кооператива в ОАО «Россельхоз-банк» кредитной линии в рамках Национального проекта «Развитие АПК».

Куликов В.М., управляющий офисом банка, поставил председателю СПСК «Эридан» Семен-кину В.И. условие — за содействие в открытии кредитных линий без проверки наличия залога и без присутствия поручителей при заключении договоров займа передавать ему материальное вознаграждение в размере 20% от суммы креди-та, на что Семенкин В.И. согласился.

С 06.07.2007 г. по 01.08.2008 г. управляющий дополнительным офисом Рязанского региональ-ного филиала ОАО «Россельхозбанк» Куликов В.М. и председатель СПСК «Эридан» Семенкин В.И. заключили договоры об открытии кредитной линии на сумму 15000000 руб., от 18.10.2007 г. на сумму 24000000 руб., от 18.07.2008 г. на сумму 5200000 руб. и от 01.08.2008 г. на сумму 13600000 руб., всего на сумму в 57800000 руб.

При заключении договоров о залоге сотруд-ники дополнительного офиса Рязанского регио-нального филиала ОАО «Россельхозбанк» по указанию Куликова В.М. не проверяли имущест-во СПСК «Эридан».

В период с 18.10.2007 г. по 03.08.2008 г. в дни получения кредитов Семенкин В.И. за вы-шеуказанные действия передал Куликову В.М. денежные средства на общую сумму 11440000 руб., что составляет 20% от кредитных денеж-ных средств, полученных СПСК «Эридан» в дополнительном офисе Рязанского региональ-ного филиала ОАО «Россельхозбанк» [5]. В определенных случаях возможна квалифика-ция по ст. 201 УК РФ «Злоупотребление пол-номочиями».

Что касается традиционно экономических преступлений, характерных для финансирования и кредитования сельского хозяйства в сфере АПК, проведенные исследования позволяют в числе наиболее распространенных выделить «Мошенничество» (ст. 159 УК РФ) и «Незакон-ное получение кредита» (ст. 176 УК РФ). В свя-зи с этим мы выделяем третью группу преступ-ников в сфере финансирования и кредитования сельского хозяйства. Участники данной катего-рии представляются нам достаточно многочис-


76

ленными по своему составу, что позволяет, в свою очередь, разделить их следующим образом:

1) руководители и члены крестьянских фер-мерских хозяйств;

2) руководители и иные лица, наделенные управленческими функциями в сельскохозяйствен-ных коммерческих организациях различной орга-низационно-правовой формы (СХПК, ОАО и т.п.);

3) сельские жители, занимающиеся развити-ем личного подсобного хозяйства.

Посредством фальсификации документов ука-занные лица предоставляют ложные сведения в банки и контролирующие органы, прибегают к даче взяток и коммерческих подкупов, таким об-разом, незаконно получая льготные кредиты и субсидии, направленные на стимулирование и развитие сельского хозяйства. Так, в результате проверки законности реализации приоритетного национального проекта «Развитие АПК» в отно-шении жителя поселка Глазуновка Орловской области 30 июня 2008 г. возбуждено уголовное дело по признакам мошенничества. Этот гражда-нин, предоставив фиктивные документы, получил в банке 300 тыс. рублей на покупку 60 семей пчел. Полученные деньги потратил на приобретение жилья для сына и покупку бытовой техники [6];

4) лица, проживающие в сельской местности, имеющие родителей, родственников либо знако-мых — жителей села. Для данной категории ха-рактерно незаконное получение субсидий в рам-ках программы по обеспечению доступным жильем молодых специалистов на селе. Напри-мер, дети фиктивно покупают дом у своих роди-телей (родственников и т.п.). Для этого регист-рируются на их жилплощади, подают докумен-ты для постановки на очередь как нуждающиеся в жилье. Один из членов семьи может действи-тельно работать в сфере сельского хозяйства ли-бо фиктивно заключить трудовой договор (на-пример, с фермером). После этого члены семьи подают заявление на получение субсидии в рам-ках социальной программы, а после перечисле-ния денежных средств на счет присваивают их, составляя фиктивные расписки о передаче денег в качестве покупной суммы за приобретаемое жилье. В дальнейшем возможна перерегистрация недвижимости обратно на родителей (родствен-ников), якобы сокращение молодого специалиста фермером и т.п. Нередко к подобной схеме при-бегают даже должностные лица, используя свое служебное положение и возможности.

Так, Знаменский районный суд Тамбовской области признал главу администрации Сампур-ского района Тамбовской области Юрия Семина виновным в хищении бюджетных средств в сум-ме более 117 тысяч рублей.

Установлено, что Юрий Семин, не являясь нуждающимся в улучшении жилищных условий,

дал указание подчиненным подготовить необхо-димые документы для постановки его на учет на получение жилья.

Затем он подписал соответствующее поста-новление и представил его в управление сельско-го хозяйства и продовольствия при администра-ции Сампурского района для получения субси-дии на строительство жилья по Федеральной программе «Социальное развитие села до 2010 года». На основании этих фиктивных докумен-тов из федерального бюджета Семину были пе-речислены на блокированный целевой счет 117 тысяч 401 рубль.

Суд согласился с позицией прокурора Сам-пурского района и признал Юрия Семина винов-ным в мошенничестве, легализации денежных средств, добытых преступным путем, и служеб-ном подлоге (ч. 3 ст. 159, ч. 1. ст. 174-1 и ст. 292 УК РФ). По совокупности преступлений он при-говорен к 2 годам лишения свободы условно со штрафом в размере более 38 тысяч рублей с ис-пытательным сроком 2 года [7].

Следует отметить, что категории лиц, совер-шающих преступления в сфере финансирования и кредитования АПК, отличаются многообразием, поэтому классификация преступлений по указан-ной категории весьма условна и не претендует на всеобщность и окончательность. Данное деление имеет преимущественно оперативно-розыскное значение и является частью оперативно-розыскной характеристики преступлений в сфере финансиро-вания и кредитования АПК. Основой же оператив-но-розыскной характеристики преступлений в це-лом является уголовно-правовой аспект. Уголовно-правовая квалификация преступного деяния явля-ется определяющим фактором любой оперативной разработки, т.к. цель оперативной разработки — документация всех признаков состава преступле-ния, предусмотренного уголовным законом. В свя-зи с вышесказанным, уголовно-правовой аспект играет особую роль в оперативно-розыскной ха-рактеристике преступлений и является движущей силой, придающей правильное направление дея-тельности оперативных подразделений ОВД по предупреждению и раскрытию преступлений, а также документированию преступной деятельно-сти разрабатываемых.

В этой связи мы полагаем, что основой клас-сификации преступлений в сфере финансирова-ния и кредитования сельского хозяйства являют-ся положения Особенной части УК РФ. Соответ-ственно, основные виды преступлений в рас-сматриваемой сфере можно разделить в зависи-мости от объекта преступного посягательства.

1. Преступления в сфере экономики: 1) преступления против собственности: мо-

шенничество (ст. 159 УК РФ), присвоение или растрата (ст. 160 УК РФ);


77

2) преступления в сфере экономической дея-тельности: незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ);

3) преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях: злоупот-ребление полномочиями (ст. 201 УК РФ), ком-мерческий подкуп (ст. 204 УК РФ).

2. Преступления против государственной вла-сти, которые являются неотъемлемой сопутствую-щей составляющей преступности в сфере финанси-рования и кредитования сельского хозяйства. К ним относятся ст. 292 УК РФ «Служебный под-лог», ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должност-ными полномочиями», ст. 290 УК РФ «Получение взятки» и ст. 291 УК РФ «Дача взятки».

3. Преступления против порядка управления, которые также являются сопутствующими пре-ступлениям в исследуемой сфере. Это, несо-мненно, «Подделка, изготовление или сбыт под-дельных документов, государственных наград, штампов, печатей и бланков» (ст. 327 УК РФ).

Следует отметить, что всем преступлениям в сфере кредитования и финансирования сельского хозяйства присущ латентный характер, по сути это «беззаявочные» преступления, выявление которых основано на применении агентурного и разведывательного методов ОРД.

Таким образом, экономическая преступность в сфере финансирования и кредитования сельско-го хозяйства — это форма криминальной деятель-ности в сфере экономики, характеризующаяся эксплуатацией законных источников бюджетных

денежных средств незаконными способами, ла-тентным характером преступных деяний, вклю-чающая как экономические преступления, так и сопутствующие им преступления против государ-ственной власти и порядка управления.


1. Состояние преступности в России.— М.:

Штаб ГИЦ МВД РФ, 2009.— 52 с. 2. Шишкин Н. А. Об итогах работы органов

прокуратуры Воронежской области за 2008 год и задачах по совершенствованию прокурорского надзора: доклад на расширенном заседании кол-легии прокуратуры Воронежской области от 23.04.2009.— URL: http: // www.prokuratura-vrn.ru / load_files / 5.DOC (дата обращения: 1.10.2009).

3. Материалы уголовного дела 15191 от 05.09.2007 г. // ОВД Мценского района УВД Ор-ловской области.

4. Материалы уголовного дела 12782 от 21.05.2006 г. // ОВД Хотынецкого района УВД Орловской области.

5. Материалы уголовного дела 32534 от 04.08.2008 г. // ОВД Касимовского района УВД Рязанской области.

6. Материалы уголовного дела 13210 от 30.06.2008 г. // ОВД Глазуновского района УВД Орловской области.

7. Материалы уголовного дела 10210 от 30.01.2007 г. // Архив Знаменского районного суда Тамбовской области.


Володин Руслан Александрович. Заместитель начальника межрайонного отдела по

борьбе с организованными преступными группами в сфере экономики оперативно-ро-зыскной части 2 криминальной милиции по линии БЭП ГУВД по Воронежской области.

E-mail: [email protected] Россия, 394006, г. Воронеж, ул. Володарского, 30. Volodin Ruslan Alexandrovich. The assistant chief of the interdistrict department on

struggle against the organized criminal groups in economic sphere of an operatively-search part office 2 criminal militia in the area of the struggle against economic crimes the Mu-nicipal Department of Internal Affairs across the Voronezh region.

Work address: Russia, 394006, Voronezh, Volodarscogo Street, 30. Ключевые слова к статье: экономические преступления, финансирование и

кредитование сельского хозяйства, агропромышленный комплекс. Key words: economic crimes, financing and crediting of the agriculture, agriculture. ББК 67.99


78

О.Н. Рябчунова, ГУВД по Воронежской области

ВОПРОСЫ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ И УГОЛОВНО-

ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИ РАСКРЫТИИ И РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СФЕРЕ

НЕЗАКОННОГО ОБОРОТА НАРКОТИКОВ

FEATURES OF CRIMINALLY-REMEDIAL ACTIVITY AT OCCURRENCE OF QUESTIONS ON PROVOCATIVE ACTIONS AT DISCLOSING AND INVESTIGATION OF CRIMES IN SPHERE

OF ILLEGAL CIRCULATION OF NARCOTICS

В данной статье рассматриваются проблемы, возникающие в ходе проведения оперативно-

розыскных мероприятий при документировании преступных действий разрабатываемых лиц.

In given article the problems arising during carrying out of operatively-search actions at documenting of criminal

acts of developed persons are considered.

За последнее десятилетие наркобизнес ос-

воил практически всю территорию Россий-ской Федерации. Масштаб незаконного обо-рота и немедицинского потребления наркоти-ческих средств и психотропных веществ воз-рос до степени серьезной угрозы здоровью нации, социально-политической и экономиче-ской стабильности и в целом безопасности государства.

Анализ складывающейся оперативной об-становки свидетельствует о том, что основны-ми видами потребляемых наркотиков продол-жают оставаться наркотики опийной группы (опий-сырец, маковая солома) и марихуана. Существенное влияние на развитие наркооб-становки в Воронеже и области продолжает также оказывать реализация в торговой сети семян мака с повышенным опийным содержа-нием. В результате этого доля продуктов экс-тракции семян мака в общем объеме потреб-ляемых наркотических веществ повысилась на 65%, а количество их потребителей в г. Воро-

неже в 2006—2007 гг. доходило до 90% от об-щего числа наркозависимых лиц.

Учитывая, что в настоящее время привле-чение к уголовной ответственности лиц, зани-мающихся незаконным оборотом наркотиков, представляет значительную сложность, необ-ходимо использовать только те сведения о фактах, достоверность и допустимость кото-рых можно проверить в ходе предварительного расследования.

Сокращение количества тяжких и особо тяж-ких преступлений по оконченным уголовным делам связано с применением в практике с авгу-ста 2006 года Постановления Пленума Верхов-ного суда РФ от 15 июня 2006 г. 14 «О судеб-ной практике по делам о преступлениях, связан-ных с наркотическими средствами, психотроп-ными, сильнодействующими и ядовитыми веще-ствами» и определения Страсбургского суда по делу «Ваньян против РФ».

С учетом практики рассмотрения в судах дел указанной категории, а также принимая во


79

внимание сложность и специфику доказывания преступлений, совершенных по предваритель-ному сговору группой лиц, организованными группами и преступными сообществами, каче-ство взаимодействия между следственными, оперативными и оперативно-техническими подразделениями имеет важнейшее значение при определении перспектив реализации ре-зультатов оперативно-розыскной деятельно-сти, возбуждении по ним уголовных дел и про-ведении первоначальных следственных дейст-вий, направленных на задержание членов пре-ступных группировок, сбор доказательств про-тивоправной деятельности.

С учетом практики рассмотрения дел в судах в соответствии с действующим законодательст-вом, в частности с изменениями, внесенными в ст. 5 Закона «Об оперативно-розыскной деятель-ности» от 24.07.2007г. 211 ФЗ, организованная группа характеризуется: устойчивостью и спло-ченностью, постоянством форм и методов, нали-чием конспирации, технической оснащенностью, наличием определенного уровня руководства, иерархической структуры и распределением ро-лей между ее участниками. Указанные признаки непосредственно являются предметом доказыва-ния по уголовному делу, на что обращается осо-бое внимание следователей.

Вместе с тем недостаточное применение технических средств при документировании противоправной деятельности и контактов фи-гурантов в ходе доследственной проверки, а также краткий период самого документирова-ния приводят к тому, что фактически не пред-ставляется возможным доказать наличие ос-новных признаков организованной группы, указанных выше, что и является одной из ос-новных причин, по которой суды изменяют квалификацию преступных действий подсуди-мых. Восполнить такие пробелы в ходе пред-варительного следствия, как правило, также не предоставляется возможным. При организации сбыта членами преступных групп нередко ис-пользуются наркоманы, которые не знают дру-гих членов преступных сообществ. Однако при наличии одних лишь показаний наркозависи-мых лиц, в случае отсутствия применения тех-нических средств с фиксацией противоправной деятельности и контактов фигурантов, рассчи-тывать на обвинительный приговор за совер-шение преступлений в составе организованной преступной группы крайне сложно. Таким об-разом, использование возможностей оператив-но-технических подразделений должно стать системным.

В связи с вступлением в действие с 6 сен-тября 2007 года Федеральных законов 87-ФЗ и 214-ФЗ «О внесении изменений в отдель-

ные законодательные акты Российской Феде-рации в связи с принятием Федерального зако-на «О внесении изменений в Уголовно-процес-суальный кодекс Российской Федерации и Фе-деральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» возникает большое количество проблем, связанных с их применением. Это увеличение числа материалов, представляемых отдельно прокурору и в суд, вопросы передачи и соединения дел между следствием и дозна-нием. Не решен вопрос с согласованием про-цессуальных документов следователей меж-районных отделов у руководства следственно-го подразделения.

Следует сказать о том, что следственная служба продолжает получать материалы дослед-ственной проверки без наличия аудио- и видео-записей, хотя в подавляющем большинстве тако-вые имеются, сроки предоставления в ряде слу-чаев растягиваются на неопределенное время. Здесь же следует учесть, что позиция областного суда при рассмотрении дел о наркотиках исклю-чает наличие пособников в приобретении нарко-тических средств при проведении ОРМ «прове-рочная закупка». В связи с этим объем материа-лов, передаваемых в следственные подразделе-ния, должен быть максимальным (негласная ау-диозапись, негласное видеонаблюдение, про-слушивание телефонных переговоров, оператив-ное наблюдение и т.д.) с тем, чтобы непосредст-венно перед возбуждением уголовного дела оце-нить все имеющиеся оперативные материалы и до задержания виновного лица определить вид совершаемого преступления.

Основными формами взаимодействия след-ственных и оперативных подразделений по пре-сечению деятельности организованных форм наркопреступности являются:

- создание по сложным, многоэпизодным уголовным делам о преступлениях, совер-шенных по предварительному сговору груп-пой лиц, организованными группами или пре-ступными сообществами следственных групп (бригад), с привлечением оперативных со-трудников;

- проведение следственных действий с при-влечением оперативных сотрудников, что позво-ляет сочетать гласные и негласные методы рас-крытия преступлений;

- проведение оперативными подразделения-ми по поручению следователя в порядке, преду-смотренном статьей 38 УПК РФ, оперативно-розыскных мероприятий, следственных действий и иных процессуальных действий;

- заслушивание следственных и оперативных подразделений руководством ведомства по во-просам организации взаимодействия при рассле-довании конкретных уголовных дел;


80

- непосредственное привлечение следователей к изучению материалов оперативно-розыскной деятельности на стадии подготовки к реализации.

Схема работы по документированию пред-ставляется следующей:

1. Наличие материалов прослушивания теле-фонных переговоров, свидетельствующих о пре-ступной деятельности фигурантов до начала проведения активных оперативных мероприятий.

2. Наличие негласной аудиозаписи при непо-средственном проведении закупки, что исключа-ет последующие ссылки подозреваемых и обви-няемых на то, что мероприятие фактически не проводилось.

3. Анализ разговоров и информация аппарата о наличии свидетелей, готовых дать показания о предшествующей деятельности фигурантов, свя-занной со сбытом наркотиков, наличие объясне-ний по конкретным фактам.

4. Исключение случаев проведения нескольких закупок у одного лица.

5. Проведение мероприятий по установле-нию, задержанию приобретателей наркотика у фигурантов, изъятию наркотического средства в рамках административного производства или оперативных мероприятий с последующим получением показаний подозреваемых о фак-тах сбыта.

6. Допрос под псевдонимом лиц, не желаю-щих быть опознанными, о противоправной дея-тельности подозреваемых, обвиняемых до начала проведения активных мероприятий.

С принятием Пленумом Верховного Суда Постановления от 15 июня 2006 г. 14 «О су-дебной практике по делам о преступлениях, свя-занных с наркотическими средствами, психо-тропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» и изменениями, внесенными в За-кон «Об оперативно-розыскной деятельности», возникает масса проблемных вопросов по право-применительной практике, не разрешенных в настоящее время. Требуется время на выработку, в первую очередь прокуратурой и судом, едино-го подхода к документированию преступной деятельности наркосбытчиков. В частности, при документировании подготовительных действий лица, свидетельствующих о наличии у виновного умысла на незаконный оборот, сформировавше-гося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведе-нии лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния. В то же время постановление Пленума не дает полного перечня, что включают в себя «подготовительные действия», в связи с чем у следствия и суда могут возникнуть различные подходы в оценке относимости тех либо иных действий виновного лица, указывающих на фор-

мирование умысла на незаконный оборот нарко-тиков, к составу преступления.

Так, Борисоглебским городским судом Во-ронежской области был вынесен обвинительный приговор в отношении Головина В.С., который был признан виновным в совершении трех неза-конных сбытов наркотических средств в круп-ном размере.

Судебная коллегия по уголовным делам Во-ронежского областного суда в кассационном об-винении указала, что в ходе проведения двух проверочных закупок наркотических средств у Головина Уткиным, который участвовал в каче-стве «покупателя», отсутствовали понятые, в связи с чем такие доказательства, как акты про-ведения оперативно-розыскных мероприятий «проверочная закупка», не могут являться допус-тимыми. Из изложенного следует, что отсутствие надлежащего изъятия и осмотра наркотических средств влечет за собой недопустимость других доказательств по делу, в виде исследования нар-котических средств, заключений экспертов о наличии в переданных Головиным пакетах нар-котического средства марихуаны, заключений экспертов о сравнительных исследованиях упа-ковочных средств, которые не могут быть поло-жены в основу обвинительного приговора. При таких обстоятельствах доказательств, объектив-но подтверждающих сбыт, именно наркотиче-ского средства Павловым М.А. и пособничество Головина В.С., по делу не имеется. Судебная коллегия приговор суда первой инстанции, ка-сающийся, в частности, двух сбытов наркотиче-ских средств Павловым М.А и пособничества Головина В.С., отменила, производство по делу по данным эпизодам прекратила.

Результаты обобщения судебной практики показали, что суды Воронежской области расце-нивали действия лиц, способствовавших совер-шению преступлений в сфере незаконного обо-рота наркотиков, в основном как пособничество.

Определенные трудности возникают при ре-шении вопроса о квалификации действий по-средника. Как правило, нельзя однозначно раз-делить, в чьих интересах, приобретателя либо сбытчика наркотиков, действует посредник, так как последний обладает полной информацией, где, по какой цене, кто хочет реализовать нарко-тики, зачастую имея от сбытчика небольшую прибыль в виде части денежных средств либо наркотика после осуществления сбыта.

Так, приговором Ленинского районного суда г. Воронежа Асминин признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 33 и п.п. «а, б» ч. 2 ст. 228.1; ч. 5 ст. 33 и п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. По делу признан виновным и Гончаров. В приговоре суд указал, что Асминин и Гончаров, имея прямой умысел


81

на совершение особо тяжкого преступления, сознавая степень общественной опасности своих действий, из корыстных побуждений вступили в предварительный сговор. Реализуя преступный умысел, Асминин подыскивал по-требителей наркотических средств и в соответ-ствии с отведенной ему ролью в совершении преступления заранее договорился с будущими покупателями о месте и времени сбыта ма-рихуаны. Кассационная инстанция с данными выводами суда согласилась.

На организацию работы следственных и иных подразделений оказывает влияние и реше-ние Европейского Суда по правам человека по делу «Ваньян против Российской Федерации», в котором оспаривается законность действий опе-ративных подразделений при проведении прове-рочных закупок. Учитывая латентный характер преступлений данной категории, действия опера-тивного сотрудника, направленные на раскрытие преступлений, в большинстве своем носят ак-тивный характер и иногда рассматриваются про-куратурой и судом как провокация. Учитывая, что Российская Федерация является участником Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», суды, несомненно, будут учитывать решение Европейского Суда, в связи с тем что практика Европейского Суда построена на пре-

цедентном праве и при обращении граждан в Европейский Суд с аналогичными требованиями дела в этом суде уже не рассматриваются, а сразу автоматически выносится решение по жалобе.

Исходя из вышеизложенного, в дальнейшем необходимо организовать уголовно-процессу-альную деятельность с учетом следующих мо-ментов:

- прежде всего, организовать работу следст-венно-оперативных подразделений в соответст-вии с требованиями постановления Пленума Верховного Суда РФ;

- обеспечить по каждому материалу, направ-ляемому в следственные подразделения в поряд-ке ст. 145 УПК РФ, для возбуждения уголовного дела наличие аудио- либо видеозаписей, фикси-рующих деятельность участников преступной деятельности, соответствующих предъявляемым требованиям;

- с целью возбуждения дел по предвари-тельному сговору и организованным группам в материалах на возбуждение уголовных дел обозначить роли участников преступной дея-тельности, соответственно подкрепленные надлежащим документированием в период проведения оперативно-розыскных мероприя-тий по фиксированию преступной деятельно-сти наркосбытчиков.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ: Рябчунова Олеся Николаевна. Референт отдела делопроизводства и режима. ГУВД по Воронежской области. Россия, 394006, г. Воронеж, улица Володарского, 39. Тел. (4732)511-204. Ryabchunova Olesya Nikolaevna. Reviewer of department of office work and mode. GUVD on the Voronezh area. Work address: Russia, 394006, Voronezh, Volodarskogo, 39. Tel. (4732) 511-204.

Ключевые слова к статье: специальные знания, незаконный оборот наркотиче-

ских средств, оперативно-розыскная деятельность. Key words: special knowledge, illegal circulation of narcotics, operatively-search ac-

tivity. ББК 67.99(2)


82

В.В. Шаргородский

ПОНЯТИЕ И СОДЕРЖАНИЕ АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВОГО

СТАТУСА УЧАСТНИКОВ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ

CONCEPT AND SUBJECT OF ADMINISTRATIVE LAW STATUS OF TRAFFIC PARTICIPANTS

В статье рассматриваются такие правовые категории, как гражданство, правоспособность и га-

рантии, которые оказывают решающее влияние на регулирование административно-правового стату-

са участников дорожного движения. Анализ статистических данных за последнее десятилетие позво-

ляет проследить за совершенствованием старых и созданием новых правовых механизмов, ориентиро-

ванных на реализацию административно-правового статуса участников дорожного движения.

The matter of the article under consideration is such legal categories as citizenship, legal capacity and

guarantees, which have dominant influence upon the regulation of administrative law status of the road users.

Statistics data analysis for the last ten years enables to retrace the improvement and development of the old ju-

ristic devices focused on realization of the administrative law status of road users.

Административно-правовой статус как

правовая категория традиционно является важнейшим институтом административного права. По общему определению понятие «ста-тус» (от лат. status — состояние, положение кого-либо или чего-либо) в праве означает совокупность прав, свобод и обязанностей че-ловека и гражданина [1].

В современном мире проблема личности и ее взаимоотношений с государством, права, свобо-ды обязанности граждан, их единство приобре-тают исключительное значение и актуальность.

Принятие Конституции Российской Федера-ции 1993 г. ознаменовало качественно новый этап развития прав личности. В ней расширен перечень прав и свобод, существенно измени-лось их содержание. Основной закон страны провозгласил человека, его права и свободы высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защиту — обязанностью государства.

Понятие «правовой статус» привлекало при-стальное внимание отечественных правоведов и достаточно подробно исследовано в юридиче-

ской науке. В литературе высказаны различные мнения по поводу соотношения понятий «право-вой статус» и «правовое положение». Так, на-пример, А.Б.Венгеров в своих работах придер-живается мнения, что правовой статус гражда-нина и его правовое положение в обществе — не идентичные правовые явления. В частности, он отмечал, что государственный служащий, судья, военнослужащий, студент — все это правовые статусы, определяющие правовое положение конкретных лиц. Они характеризуются опреде-ленным набором прав и свобод. Но может возни-кать разрыв между правовым статусом и реаль-ным положением лица [2].

В этой связи А.В. Витрук писал, что право-вой статус индивидуализирует положение каж-дого, наделяя его конкретно-определенным, а не абстрактным комплексом прав и обязанностей, регулируемых конкретными нормами опреде-ленной отрасли права [4].

В то же время Л.Д. Воеводин пишет, что указанные термины, в сущности, обозначают одно и то же явление и место человека в обще-


83

стве и государстве, а предпринятые попытки обособить эти понятия, вложить в них различ-ное содержание мало что дают для понимания обсуждаемой проблемы [2]. По мнению А.Н. Жеребцова, правовое положение как кате-гория, определяющая место человека в общест-ве и государстве, — синоним категории «кон-ституционный статус», так как является базовой для характеристики различных видов правовых статусов [3]. Специалисты — международники также отмечают, что и международные акты о правах человека не проводят между этими по-нятиями каких-либо различий, а употребляют их в одном и том же смысле.

У исследователей в области права отсутствует единая точка зрения относительно содержания по-нятия «правовой статус личности». Отдельные правоведы, кроме традиционно включаемых в по-нятие «правовой статус» субъективных прав и юридических обязанностей, добавляют и иные компоненты. Так, например, М.С.Строгович, по-мимо названных, причисляет к элементам правово-го положения также правовые гарантии и право-вую ответственность, Л.Д.Воеводин — правоспо-собность, принципы права, гражданство и гаран-тии реализации прав и обязанностей [2]. По мне-нию Н.В. Витрука, помимо правового статуса, структурными элементами правового положе-ния личности являются гражданство и право-субъектность как необходимые предпосылки правового статуса личности, а также юридиче-ские гарантии прав, обязанностей и законных интересов личности [1].

Е.А.Лукашова в своих трудах отмечала, что существующие элементы следует считать лишь предпосылками правового статуса (например, гражданство, правоспособность) либо элемента-ми, вторичными по отношению к основным (так, юридическая ответственность вторична по от-ношению к обязанностям, т.к. без обязанности нет ответственности) [9].

Устойчивость гражданства отчетливо прояв-ляется во времени и пространстве. Это означает, что правовая связь в форме гражданства возни-кает со дня рождения человека или на основании акта о приобретении (признании) гражданства и прекращается только в связи со смертью гражда-нина или случаями утраты гражданства. Данная правовая связь не прекращается, если лицо вы-езжает за пределы своего государства, т.е. граж-данин во время своего пребывания за границей пользуется защитой и покровительством со сто-роны Российской Федерации.

Поскольку понятие «гражданин» не совпада-ет с категориями «человек», «личность», то и понятия «права человека» и «права гражданина» близки, но не совпадают по своему содержанию. Как отмечает А.С.Мордовец, и права человека, и

права гражданина пересекаются в плоскости юридической конструкции статуса прав лично-сти, сфере субъективного права [10].

Таким образом, правовой статус личности не отождествляется со статусом гражданина Рос-сийской Федерации, поскольку объем прав, сво-бод и обязанностей того или иного лица нахо-дится в прямой зависимости от гражданства. Гражданин обладает большим объемом прав и обязанностей, чем личность. Лица, не являющие-ся гражданами Российской Федерации, не имеют некоторых прав и обязанностей, принадлежащих ее гражданам. Например, не имеют доступ к го-сударственным должностям в федеральных ор-ганах власти.

Исходным правовым институтом, опреде-ляющим права и обязанности граждан в области дорожного движения, является правоспособ-ность. Административная правоспособность яв-ляется важным юридическим свойством любого индивидуального субъекта административного права.

В юридической литературе отмечается, что правоспособность олицетворяет признаваемую государством общую, абстрактную юридическую возможность лица быть участником отношений, регулируемых правом, т.е. быть носителем прав и обязанностей.

Н.М. Коркунов писал, что правоспособность означает только то, что лицо может иметь из-вестные права, но это не значит, что оно ими действительно обладает.

Другими словами, любой участник дорожно-го движения должен быть наделен правоспособ-ностью, чтобы обладать определенным комплек-сом прав и обязанностей, предусмотренных за-конодательством. Причем объем указанных прав и обязанностей может в зависимости от обстоя-тельств изменяться, но это никак не влияет на саму правоспособность, поскольку «увеличение или уменьшение круга предполагает наличие такого свойства, как правоспособность».

Таким образом, административно-правовая правоспособность участников дорожного дви-жения предполагает обладание основными правами и обязанностями данной категорией лиц. Она является всеобщей, равной и неотъ-емлемой для любого участника дорожного движения. Вместе с тем, правоспособность собственных граждан и, например, иностран-ных граждан имеет естественные различия, которые обусловлены разным характером их правовой связи с государством. Эти различия проявляются, например, в том, что админист-ративно-правовая правоспособность иностран-ного гражданина возникает с того момента, когда он вступает в конкретные правоотноше-ния с государством, гражданином которого он


84

не является. Легко заметить, что это не отно-сится к собственным гражданам, поскольку они наделяются правоспособностью с момента своего рождения.

При общей характеристике содержания ад-министративно-правового статуса участников дорожного движения трудно оставить без вни-мания вопрос о роли и значении гарантий. Хо-рошо известно, что недостаточно провозгласить права и обязанности и сформулировать их в за-конах и иных нормативных правовых актах. Не-обходимо еще обеспечить их гарантиями, то есть дать возможность реального использования уча-стниками дорожного движения предоставлен-ных им прав и исполнения возложенных на них обязанностей. Причем объем указанных прав и обязанностей может в зависимости от обстоя-тельств изменяться, но это никак не влияет на саму правоспособность, поскольку «увеличение или уменьшение круга предполагает наличие такого свойства, как правоспособность».

Среди правоведов распространено мнение о том, что гарантии прав и свобод граждан по сво-ему содержанию и характеру действия могут подразделяться на экономические, политические, организационные и юридические. Под экономи-ческими гарантиями понимаются материальные условия фактической реализации прав и свобод граждан. Они базируются на экономической сис-теме России, основу которой составляют част-ная, государственная, муниципальная и иные формы собственности.

Политические гарантии прав и обязанностей гражданина предусматривают приоритет лично-сти и гражданина в обществе и государстве, при-знание прав и свобод человека высшей ценно-стью, многопартийность, идеологическое много-образие, сильную и устойчивую власть во главе с Президентом РФ как гарантом Конституции РФ.

Под организационными гарантиями следует понимать деятельность органов государственного управления либо уполномоченных на это общест-венных объединений по практическому претворе-нию в жизнь предоставленных гражданам прав и свобод, возложенных на них обязанностей. К ним относятся органы управления экономикой и соци-ально-культурной сферой, судебные органы, про-куратура, органы внутренних дел, юстиции, адво-катура, нотариат, многочисленные контрольные и надзорные органы [2].

К юридическим гарантиям принято относить систему правовых норм, определяющих условия и порядок реализации прав и свобод (пределы прав и обязанностей, юридические факты, с ко-торыми связывается их реализация и др.), а так-же средства их охраны и защиты (в случае неис-полнения соответствующих обязанностей или

злоупотребления правом, появления препятствий к реализации правового статуса и т.п.) [10].

Важное место в этой системе принадлежит нормам административного права, включающего в себя не только законы, но и подзаконные нор-мативные правовые акты, которые в большом количестве принимаются органами исполни-тельной власти.

Правовые гарантии прав и обязанностей уча-стников дорожного движения являются важным обстоятельством, обеспечивающим действен-ность их статуса как субъектов административ-ного права. В этой связи возникает вопрос о том, составляет ли юридическая ответственность один из компонентов юридических гарантий или нет? Ответ на этот вопрос вряд ли может быть однозначным. Он зависит, во-первых, от пони-мания содержания юридической ответственно-сти, во-вторых, от аспекта рассмотрения юриди-ческой ответственности граждан.

Первая и самая важная часть прав и обязанно-стей представляет собой статус личности, человека как субъекта административного права. В Россий-ском государстве правовое регулирование положе-ния личности, человека занимает центральное, приоритетное место, ибо выражает следующую идею: право и государство, его органы и должно-стные лица призваны служить обществу, каждой личности, каждому человеку. Основной закон страны провозглашает человека, его права и свобо-ды высшей ценностью, а их признание, соблюде-ние и защиту — обязанностью государства.

Согласно Конституции Российской Федера-ции и основанному на ней законодательству личность, человек, независимо от его служебно-го положения, национальности, вероисповедания и т.д., является в Российской Федерации субъек-том права всех его отраслей, для чего основы правового статуса личности закреплены в Кон-ституции Российской Федерации. Причем в дан-ном статусе человека важное место занимают и нормы административного права.

Конституционный статус любого лица, с одной стороны, составляет базу для становления и реали-зации всех иных прав и обязанностей, конкретизи-руясь и развиваясь в них, а с другой стороны, непо-средственно входит в любой из правовых статусов в качестве его важнейшей части [11].

Вторая составная часть административно-правового статуса представляет собой статус гражданина Российской Федерации. Как субъект административного права, каждый гражданин имеет свой общегражданский административно-правовой статус, одинаковый для всех граждан Российской Федерации. Нормы административ-ного права, определяющие административно-правовой статус гражданина, устанавливают его


85

права и обязанности в государственной и обще-ственной деятельности.

Таким образом, структура правового статуса участника дорожного движения включает, во-первых, правовой статус личности, очерченный выше, во-вторых, его права и обязанности, выте-кающие из факта гражданства. Когда физическое лицо обрело статус личности, а затем и гражда-нина, к ним добавляется третий элемент админи-стративно-правового статуса — специальный.

Исследуя административно-правовой статус участника дорожного движения, П.И. Сатлейкин отмечал, что он «вытекает из общегражданского статуса и, сохраняя все его основные черты, яв-ляется отраслевым, требующим соответствую-щей правовой адаптации к той социальной среде, в которой он реализуется» [11].

Специальный административно-правовой ста-тус как часть общегражданского фиксирует ком-плекс прав и обязанностей, установленных норма-ми административного права в определенных сфе-рах или отраслях управления. Здесь также в каче-стве специального статуса можно выделить право-вые статусы рабочего, служащего, студента, воен-нослужащего, пенсионера, участника дорожного движения и т.д.

Четвертым элементом административно-правового статуса гражданина, отмечает Л.Л.Попов, является особый статус лица. Он включает в себя права и обязанности, которые граждане приобретают по своему желанию, лич-ному интересу для удовлетворения своих инди-видуальных потребностей, на основе чего и соз-дается его правовой статус [11].

Таким образом, особый правовой статус гражданина, сохраняя все основные черты стату-са личности, общего и специального статуса гражданина, представляет собой совокупность персонализированных прав и обязанностей гра-жданина, которые он фактически реализует в данное время. Особый статус зависит от того, в каком качестве гражданин вступает в правоот-ношение: водителя, пешехода или пассажира. При определении рассматриваемого статуса имеют значение и такие факторы, как пол, воз-раст, должность, стаж и другие обстоятельства.

Учитывая вышеизложенное, можно выска-зать следующие положения: индивидуальным правовым статусом обладает, например, води-тель, управляющий автомобилем, принадлежа-щим ему на правах личной собственности. Води-тель может обладать и специальным правовым статусом, установленным нормами администра-тивного права и определяющим его служебные права и обязанности (в случае, если он работает водителем по найму или является индивидуаль-ным предпринимателем). И, естественно, води-тель наделен общим административно-правовым

статусом в силу распространения на него поло-жений гл. 2 Конституции Российской Федерации и соответствующих норм, содержащихся в иных нормативных правовых актах.

Как отмечалось выше, в отечественной юри-дической литературе имеется много работ, спе-циально посвященных статусу личности и граж-данина, подробно раскрывается его содержание и даются определения данному правовому ин-ституту.

Так, развернутое определение рассматривае-мого понятия дает Ю.А. Тихомиров: "Админист-ративно-правовой статус гражданина есть уста-новленные законом и иными правовыми актами права, обязанности и ответственность граждани-на, обеспечивающие его участие в управлении государством и удовлетворение публичных и личных интересов благодаря деятельности госу-дарственных органов. Причем регламентируются и охраняются как индивидуальные права граж-дан, так и публичные права, и их коллективное выражение [13].

Дорожное движение согласно определению, данному в Федеральном законе «О безопасности дорожного движения», представляет собой «со-вокупность общественных отношений, возни-кающих в процессе перемещения людей и грузов с помощью транспортных средств или без тако-вых в пределах дорог». Исходя из определения, участники дорожного движения есть участники такого рода отношений [12].

Пространственное перемещение людей и предметов, средств, продуктов их труда является объективной общественной потребностью, удов-летворение которой — неотъемлемая часть про-цесса функционирования хозяйственной, соци-ально-культурной, административно-политической, бытовой сфер общества.

Пространственное перемещение достигается в результате деятельности людей по управлению транспортными средствами, передвижения на транспортных средствах без управления ими или пешего передвижения по дорогам, под которыми понимаются обустроенные или приспособленные и используемые для движения транспортных средств полосы земли или поверхности искусст-венных сооружений. То есть общественные от-ношения, образующие дорожное движение, воз-никают в процессе осуществления участниками этих отношений деятельности, являющейся со-циально-экономической по целевой направлен-ности и технико-технологической по содержа-нию. И именно технико-технологический аспект дорожного движения положен в настоящее время в основу данного в указанном законе определе-ния понятия «участник дорожного движения», которое определяется как «лицо, принимающее непосредственное участие в процессе дорожного


86

движения в качестве водителя транспортного средства, пешехода, пассажира транспортного средства».

Обобщая вышеизложенное, можно сделать следующие выводы.

Административно-правовой статус участни-ков дорожного движения имеет сложный ком-плексный характер и может рассматриваться как правовой статус личности, человека; общеграж-данский статус, одинаковый для всех граждан Российской Федерации; специальный статус со-ответствующей отрасли права и особый, приоб-ретенный в целях удовлетворения сугубо инди-видуальных потребностей.

Основными элементами правового статуса являются основные права, обязанности и ответст-венность, определяющие наиболее существенные, коренные отношения между обществом и его членами , государством и его гражданами.


1. Витрук Н.В. Правовой статус личности в

СССР / Н.В. Витрук. — М., 1985. — 246 с. 2.Воеводин Л.Д. Юридический статус лично-

сти в России: учебное пособие / Л.Д. Воеводин. — М.: изд. МГУ, 1997. — 50 с.

3. Жеребцов А.Н. Правовое регулирование статуса беженцев и вынужденных переселенцев в субъектах Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук / А.Н. Жеребцов. — Волгоград, 1999. — С. 15.

4. Витрук Н.В. Основы теории правового по-ложения личности в социалистическом обществе / Н.В. Витрук. — М., 1979. — С. 34.

5. Сивков С.И. Конституционно-правовой статус личности как субъекта избирательного права Российской Федерации: дис…. канд. юрид. наук / С.И. Сивков. — М., 2002. — С. 47.

6. Манохин В.М. Российское администра-тивное право: учебник / В.М. Манохин, Ю.С. Адушкин, З.А. Багишев. — М., 1996. — С. 49.

7. Матузов Н.И. Теория государства и права/ Н.И. Матузов. — Саратов, 1995.

8. Комаров С.А. Советское общенародное государство и личность / С.А. Комаров. — Крас-ноярск, 1986.

9. Лукашева Е.А. Общая теория прав чело-века/ Е.А. Лукашева. — М., 1996. — С. 30.

10. Мордовец А.С. Социально-юридический механизм обеспечения прав человека и гражданина / А.С. Мордовец. — Саратов, 1996. — С. 23.

11. Сатлейкин П.И. Административно-право-вой статус участников дорожного движения и про-блемы его реализации: автореф. дис. … канд. юрид. наук / П.И. Сатлейкин. — М., 1989. — С. 13—14.

12. Действующие в настоящее время Прави-ла дорожного движения утвеждены постановле-нием Правительства Российской Федерации от 23 октяря 1993 г 1090. САПП РФ. — 1993. — 47. — Ст. 4531.

13. Тихомиров Ю.А. Курс административно-го права и процесса / Ю.А. Тихомиров. — М., 1998. — С. 345—346.


Шаргородский Валерий Валерьевич. Преподаватель кафедры тактико-специальной подготовки. Воронежский институт МВД России. Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Shargorodsky Valery Valeryevich. A lecturer of the chair of tactical-special training. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia , 394065, Voronezh, Prospekt Patriotov, 53. Ключевые слова: административно-правовой статус, участники дорожного

движения. Keywords: administrative law status, road users. ББК 39.808


87

С.Ю. Самойлова, Омская академия МВД России

НЕКОТОРЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ

УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В ЧАСТИ, КАСАЮЩЕЙСЯ КОНФИСКАЦИИ ИМУЩЕСТВА

SOME PRECONDITIONS OF PERFECTION THE CRIMINAL LEGISLATION REGARDING, CONCERNING CONFISCATION

В статье анализируются предпосылки совершенствования уголовного законодательства в час-

ти, касающейся конфискации имущества.

In article the author analyzes preconditions of perfection of the criminal legislation regarding, a con-

cerning confiscation.

По данным Главного информационно-

аналитического центра МВД России, более по-ловины всех регистрируемых преступлений со-ставляют корыстные посягательства на собст-венность. Если учесть преступления экономиче-ской направленности, коррупционные и иные преступления, совершаемые из корыстных по-буждений, то можно с уверенностью утверждать, что подавляющее большинство преступлений имеют корыстную мотивацию.

Современная криминология исходит из того, что «причины преступности следует искать в мно-гообразной палитре взаимоотношений человека с внешней средой как социального существа, в том, что является содержанием бытия человека во всех его сложностях и противоречиях»[1.— С. 55]. Для нашего исследования наибольший интерес пред-ставляет правовой причинный комплекс — это «недостатки, пробелы и изъяны основной состав-ляющей социально-правовой политики государст-ва, которую можно определить как выработанную государством стратегическую (генеральную) ли-нию, определяющую основные направления, мето-ды, средства правового воздействия на преступ-ность, в частности, путем разработки и совершен-ствования законодательства, практики его приме-

нения, а также выработки и реализации мер анти-криминального воздействия» [1.— С. 80].

В этой связи следует согласиться с А.Н. Ха-ритоновым в том, что «в последние годы все ак-тивнее заявляет о себе воинствующий «гумани-тарный технократизм», означающий стремление путем разного рода манипуляций достичь целей, поставленных узкой социальной группой. Такие цели имеют заведомо деструктивный характер, ибо они не учитывают реальных потребностей личности, общества, государства. Они изначаль-но эгоистичны, антиисторичны и безнравствен-ны»[2]. Изменения и дополнения уголовного законодательства в части, касающейся исключе-ния конфискации имущества из видов наказания, произведенные Федеральным законом от 8 де-кабря 2003 г. 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»[3], по нашему мнению, преследуют узкокорпоративные цели, не отвечающие уст-ремлениям общества в борьбе с преступностью.

Мы разделяем точку зрения М.П. Клеймено-ва, который указывает следующее: «В том, что совершенствование законодательства находится в русле криминологической политики, убеждают отдельные криминогенные законы, а также инте-


88

рес к лоббированию определенных законопроек-тов со стороны криминалитета»[4]. На наш взгляд показателен в этом отношении названный выше Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». В рамках данного исследования мы не будем останавливаться на всех, мягко говоря, странных положениях данного закона1, а рассмотрим про-блемы, касающиеся конфискации имущества. Полагаем, что определенным кругам, близким к правящей элите, в настоящее время выгодно, чтобы общая конфискация имущества не нахо-дила отражения в уголовном законодательстве, чтобы конфискация имущества исчезла из пе-речня видов уголовных наказаний.

Министр внутренних дел Российской Феде-рации Р. Нургалиев отмечает, что «в новое тыся-челетие Россия вошла в сложный период своего развития… в стране резко активизировалась пре-ступность... Широкое распространение получила и теневая экономика, экономическая и организо-ванная преступность», количество выявленных преступлений в экономике в крупном и особо крупном размере в 2003 — 2008 годах выросло в 1,7 раза, число выявленных коррупционных пре-ступлений — в 1,7 раза, раскрытых — в 1,9 раза, количество лиц, привлеченных к ответственно-сти, — в 2,1 раза [5].

Приведенные данные, характеризующие рост преступлений, имеющих корыстную мотивацию, указывают на явные просчеты в проводимой го-сударством уголовной политике, в частности, применительно к решению об исключении кон-фискации имущества из числа видов уголовных наказаний. А.И. Алексеев справедливо указывает: «Возникает также вопрос: почему в уголовной политике нынешнего Российского государства, по сути, возобладали либерально-радикальные идеи и подходы? Казалось бы, ясно, что это происходит как никогда некстати» [6.— С. 71].

Непосредственный интерес для нашего ис-следования представляет утвержденная Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. 537 Страте-гия национальной безопасности Российской Фе-дерации до 2020 года. Согласно п. 37 Стратегии, «основными источниками угроз национальной безопасности в сфере государственной и общест-венной безопасности являются: …деятельность транснациональных преступных организаций и группировок, связанная с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ; со-

1 С учетом криминальной и социально-политической обстановки в стране, как складывавшейся во время принятия этого закона, так и сейчас, тем более, что она практически не изменилась.

храняющийся рост преступных посягательств, направленных против… собственности, государ-ственной власти, …экономической безопасности, а также связанных с коррупцией». В соответст-вии с п. 38 Стратегии, «главными направлениями государственной политики в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности на долгосрочную перспективу должны стать усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности, …совершенствование нормативного правового регулирования преду-преждения и борьбы с преступностью, корруп-цией, терроризмом…». Пункт 39 Стратегии, в частности, гласит: «Обеспечению государствен-ной и общественной безопасности на долгосроч-ную перспективу будет также способствовать повышение эффективности деятельности право-охранительных органов… разработка и исполь-зование специальных мер, направленных на снижение уровня коррумпированности и крими-нализации общественных отношений» [7].

Следует отметить, что радикально-либе-ральный подход в уголовной политике, возобла-давший в последнее время, явно не соответству-ет приведенным положениям Стратегии нацио-нальной безопасности Российской Федерации до 2020 года.

Изложенное указывает на то, что конфиска-ция имущества в качестве вида наказания ис-ключена из УК РФ крайне невовремя, а «выхо-лощенная, беззубая» конфискация имущества, как иная мера уголовно-правового характера, не может восполнить ощутимый пробел, который образовался в противодействии преступности уголовно-правовыми мерами.

В данной связи речь идет о кризисе россий-ской уголовной политики. Причины указанного кризиса во многом определены преобладанием радикально-либерального подхода в проведении судебной реформы и последующих реформ уго-ловно-процессуального и уголовного законода-тельства [6.— С. 10].

Н.А. Лопашенко обоснованно отмечает, что всегда было и, к сожалению, всегда будет откло-няющееся экономическое поведение, в основе которого лежит одна из самых мощных, убеди-тельных для человека мотиваций — экономиче-ская [8]. Поэтому в целях наиболее результатив-ного воздействия на преступника будет справед-ливо то, что в случае, если лицо совершает пре-ступление (нарушает имущественные права дру-гих), руководствуясь корыстными мотивами, государство на законных основаниях вправе ог-раничить его имущественные права при помощи общей конфискации имущества. Таким образом, виновный ощутит себя «в шкуре» потерпевшего, что в данном случае является не чем иным, как восстановлением социальной справедливости.


89

При этом следует учитывать, что, совершая пре-ступление, виновный действовал вопреки нор-мам права и нарушая права других, а государство в лице правоохранительных и судебных органов — в рамках правового поля, восстанавливая на-рушенные права потерпевшего.

Особо отметим, что виновный, совершая пре-ступление, в ряде случаев может оставить потер-певшего и его близких вообще без средств к суще-ствованию и без крыши над головой (достаточно вспомнить мошеннические действия по завладе-нию недвижимостью так называемыми «черными риэлторами»). В то же время государство, приме-няя конфискацию имущества как вид наказания за соответствующие преступления, не оставляло осу-жденного и его близких без средств к существова-нию и без крыши над головой (у осужденного не конфисковывалось имущество, отраженное в Пе-речне имущества, не подлежащего конфискации по приговору суда). Следовательно, в подобных слу-чаях не реализуется принцип талиона как таковой, а достигается цель восстановления социальной справедливости с учетом гуманистических осново-полагающих начал современного права.

Следует согласиться с Д.И. Самгиной в том, что «осужденный, приговоренный к конфиска-ции имущества, тем самым убеждается, что соз-дание имущественного благополучия преступ-ными средствами не только недопустимо, но и невозможно, что своих стяжательских целей он не достиг» [9]. Совершение преступлений коры-стной направленности лишается смысла, ведь за подобным преступлением следует наказание в виде общей конфискации имущества.

Сейчас складывается ситуация, при которой государство, исключив конфискацию имущества из видов наказания, «соблюдает» имущественные права виновного лица, которое, совершив корыст-ное посягательство, нарушает имущественные пра-ва других. Виновный, совершая корыстные престу-пления, осознает, что его имущество, в связи с от-сутствием в перечне наказаний конфискации, не-прикосновенно для справедливого возмездия со стороны государства, что, в свою очередь, укрепля-ет его решимость совершать преступления и не способствует достижению цели как специального, так и общего предупреждения преступлений.

Таким образом, при помощи конфискации имущества как вида наказания достижение целей наказания, закрепленных в ч. 2 ст. 43 УК РФ, впол-не реально и, наоборот, исключение конфискации имущества из перечня наказаний значительно за-труднило достижение соответствующих целей.

Отдельно следует остановиться на вопросе со-ответствия конфискации имущества как вида уго-ловного наказания Конституции Российской Феде-рации. Для нашего исследования особый интерес представляет ряд статей Конституции. Так, ст. 2

гласит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и за-щита прав и свобод человека и гражданина — обя-занность государства». Согласно ч. 2 ст. 8, «в Рос-сийской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муни-ципальная и иные формы собственности». Таким образом, в обязанность государства входит защита собственности любой формы, в том числе и уго-ловно-правовыми мерами. Ранее мы указывали, что в уголовном праве система методов и средств борьбы с преступностью отражает социальные ценности, которые наиболее значимы для индиви-да, поэтому содержанием таких мер должно быть ущемление, ограничение наиболее важных, значи-мых прав и интересов. Применительно к конфи-скации имущества — это совокупность правоогра-ничений имущественного характера. Таким обра-зом, конфискация имущества — фактор, реально сдерживавший корыстную преступность.

Действительно, если бы наказание не затра-гивало социально значимые и важные для ви-новного лица ценности (права и свободы), а ог-раничивало лишь не значимые и не важные цен-ности, то такое наказание не являлось бы факто-ром противодействия преступности, т.к. пре-ступники не особо принимали бы в расчет такое наказание. Следовательно, государство было бы не в состоянии выполнить свою прямую обязан-ность, закрепленную в ст. 2 Конституции.

В соответствии с ч. 1 ст. 35 Конституции, «право частной собственности охраняется зако-ном». Часть 2 названной статьи гласит: «Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами». Согласно ч. 3 рассматриваемой статьи, «никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда». Следовательно, виновный, совершая коры-стные преступления, нарушает права потерпевше-го, гарантированные Конституцией. В то же время государство, лишая лицо, совершившее корыстное преступление, имущества «по решению суда», дей-ствует в рамках Конституции, защищая и восста-навливая имущественные права и законные инте-ресы потерпевшего. Следует отметить, что наказа-ние в виде конфискации имущества в целом спо-собствует реализации и других конституционных норм, например, закрепленных в ч. 1 ст. 40, ч. 1 ст. 45, ч. 3 ст. 55 Конституции и др.

Таким образом, конфискация имущества как вид уголовного наказания не только соответст-вует Конституции Российской Федерации, но ее применение будет способствовать защите и реа-лизации конституционных прав и свобод челове-ка и гражданина.

Ряд ученых-юристов не без оснований назы-вают «обширным либеральным инсультом» из-


90

менения и дополнения в УК РФ, внесенные в декабре 2003 г. Судя по пояснительной записке, сутью этих законодательных новелл является гуманизация уголовной политики государства. Гуманистический настрой разработчиков закона сам по себе особых возражений не вызывает. Но вовремя ли они его демонстрируют и соответст-вуют ли их благие намерения реальной жизни? [6.— С. 67 — 68].

В целом юридической общественностью весьма отрицательно было воспринято изъятие из УК РФ такого вида наказания, как конфискация имущества. В условиях, когда корыстная мотива-ция преступной деятельности выходит на первый план, когда растет объем криминального бизнеса, а уровень теневой экономики составляет, по неко-торым экспертным оценкам, около половины ва-лового внутреннего продукта, такой шаг действи-тельно не поддается логическому объяснению [6.— С. 50]. Н.В. Шашков справедливо указывает: «Отмена конфискации как вида уголовного нака-зания не соответствовала современным тенденци-ям борьбы правоохранительных органов с наибо-лее тяжкими экономическими преступлениями. Совершение корыстных преступлений стало эко-номически выгодным» [10].

Ведущие ученные России в области уголов-ного права высказывали негативное отношение к этому шагу законодателя. «С отменой конфиска-ции, — пишет Ю.В. Голик, — в России во мно-гом утратила свою силу превентивная функция уголовного закона. Ведь ясно, что современные экономические преступники больше всего боятся не привлечения к уголовной ответственности, не осуждения как такового, а конфискации имуще-ства, оставляющей их лишь с «потребительской корзиной», как у большинства рядовых законо-послушных граждан» [11.— С. 43]. Другие ис-следователи указывают, что указанная мера на-казания успешно применяется во всех демокра-тических странах [12]. В литературе не без осно-ваний отмечалось, что исключение конфискации из видов наказаний — это лоббирование интере-сов экономической преступности [13], пагубный и недопустимый шаг [14].

Ю.В. Голик справедливо полагает, что «закон как оформленная воля господствующего класса (или господствующей группы лиц, корпорации — не суть важно) проявляется в этом решении очень наглядно. Этот закон принят не в интересах наро-да и не для народа. По большому счету, он рабо-тает против народа, поэтому в интересах государ-ства как можно скорее восстановить в УК конфи-скацию как вид уголовного наказания. Любое промедление усугубляет проблему. Впрочем, вполне возможно, что затягивание времени — одна из задач авторов этой «новеллы»: дождаться, когда начнут работать сроки давности уголовного

преследования» [11.— С. 45]. Эту точку зрения разделяют и другие авторы [15].

Принимая во внимание указанное выше, ре-зультаты полученных нами экспертных оценок и опросов правоприменителей (94% опрошенных нами докторов и кандидатов юридических наук и 82% судей высказались за восстановление в УК РФ конфискации имущества в виде наказания за совершение преступлений корыстной направлен-ности)2, опросов граждан (87,6% высказались за закрепление в УК РФ в качестве наказания общей конфискации имущества)3, а также то, что усло-вием легитимности закона вообще, и уголовного в частности, является его способность «отражать ожидания массового сознания граждан, отвечать как явным, так и латентным интересам, способ-ность инициировать дальнейшие потребности» [16], исключение конфискации имущества из чис-ла видов уголовных наказаний является нелеги-тимным и не отвечает требованиям борьбы с пре-ступностью на современном этапе4.

Пока не будет в УК РФ восстановлена общая конфискация имущества как вид наказания, яв-ляющегося серьезным сдерживающим фактором преступности корыстной мотивации, о серьезном противодействии преступлениям данного вида в свете реализации положений Концепции нацио-нальной безопасности Российской Федерации говорить не приходится.

Итак, проведенное исследование выявило следующие основные предпосылки совершенст-вования уголовного законодательства в части, касающейся конфискации имущества:

1. Либеральный подход, возобладавший в уголовной политике, не соответствует крими-нальной ситуации в стране.

2. Исключение из видов уголовного наказа-ния конфискации имущества, назначавшейся за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершен-ные из корыстных побуждений, идет в разрез с необходимостью усиления борьбы уголовно-правовыми мерами с коррупцией и организован-ной преступностью, масштабы которых в на-

2 Аналогичные данные приводят и другие исследова-тели: 98 % опрошенных практических работников высказались за сохранение конфискации имущества в числе видов наказания (см.: Степанищев А.В. Про-блемы правового регулирования применения конфи-скации имущества. — М., 2002. — С. 86). 3 Было опрошено 42 судьи, 58 докторов и кандидатов юридических наук, 450 граждан. 4 Схожую позицию занимает ряд экспертов МВД Рос-сии и Следственного комитета при МВД России (см.: Гришанков М.И. Актуальные проблемы совершенст-вования законодательства по вопросам конфискации имущества // Актуальные проблемы противодействия коррупции: материалы круглого стола (Москва, 22 мая 2008 г.). — М., 2008. — С. 46—47).


91

стоящее время угрожают национальной безопас-ности Российской Федерации.

3. При помощи конфискации имущества как вида наказания достижение целей наказания, закрепленных в ч. 2 ст. 43 УК РФ, вполне реаль-но и, наоборот, исключение конфискации иму-щества из перечня наказаний значительно за-труднило достижение соответствующих целей.

4. Конфискация имущества как вид уголовного наказания не только соответствует Конституции Российской Федерации, но ее применение будет способствовать защите и реализации конституци-онных прав и свобод человека и гражданина.

5. Исключение конфискации имущества из числа видов уголовных наказаний является неле-гитимным и не отвечает требованиям борьбы с преступностью на современном этапе.


1. Кудрявцев В.Н., Эминов В.Е. Причины

преступности в России: криминологический ана-лиз.— М., 2006.

2. Харитонов А.Н. Государственный кон-троль над преступностью: теоретические и пра-вовые проблемы.— Омск, 1997.— С. 92.

3. Российская газета.— 2003.— 16 дек. 4. Клейменов М.П. Криминология.— М.,

2008.— С. 242. 5. Российская газета.— 2009.— 15 июля. 6. Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегай-

ло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодо-ление кризиса.— М., 2006.

7. Стратегия национальной безопасности Рос-сийской Федерации до 2020 года: утв. Указом Пре-

зидента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. 537 // Российская газета.— 2009.— 19 мая.

8. Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового противодействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая полити-ка.— СПб., 2004.— С. 323.

9. Наказания, не связанные с лишением сво-боды / под ред. И.М. Гальперина.— М., 1972.— С. 91 — 92.

10. Шашков Н.В. Возникновение и развитие института конфискации имущества в российском и зарубежном уголовном законодательстве // Про-блемы юридической науки в исследованиях док-торантов, адъюнктов и соискателей: сб. науч. тр. / под ред. В.М. Баранова и М.А. Пшеничникова.— Н. Новгород, 2008.— Вып. 14.— С. 300.

11. Голик Ю.В. Социалистическая идея и необ-ходимость ее отражения в уголовном законе и в уго-ловном праве: аналитический доклад.— СПб., 2007.

12. Лунеев В.В. Проблемы юридических на-ук криминального цикла // Государство и пра-во.— 2007.— 5.— С. 49.

13. Самый гуманный УК в мире // Извес-тия.— 2004.— 5 марта.

14. Кузнецова Н. Мнение ученых о реформе УК (или Qui prodest?) // Уголовное право.— 2004.— 1.— С. 26 — 27.

15. Векленко В.В., Николаев К.Д. Отягчаю-щие обстоятельства хищений.— Омск, 2009.— С. 243 — 244.

16. Семенов Е.Н. Легитимность законов и за-конопослушность граждан // Проблемы россий-ского законодательства: история и современ-ность: материалы Межрегион. науч.-практич. конф. Тольятти, 3 — 4 февраля 2006 г.— Самара, 2006.— Ч. I.— С. 58.


Самойлова Светлана Юрьевна. Соискатель факультета подготовки научно-педагогических кадров.

Омская академия МВД России. Россия, 644092, г. Омск, пр. Комарова, д.7 Тел. (3812) 75-01-80.

Samojlova Svetlana Yurjevna. Post-graduate student. Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 644092, Omsk, pr. Komarova, 7. Tel. (3812) 75-01-80.

Ключевые слова к статье: конфискация имущества, совершенствование зако-нодательства, уголовная политика, предпосылки.

Keywords: a confiscation, perfection legislations, the criminal policy, preconditions.

ББК 67.99 (2)


92

А.М. Годовникова, Воронежский экономико-правовой

институт

ОРГАНИЗАЦИОННО-ТАКТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

РЕАЛИЗАЦИИ ТАКТИЧЕСКОЙ КОМБИНАЦИИ «ЭЛЕКТРОННЫЕ ДОКУМЕНТЫ»

ORGANIZATIONAL-TACTICAL FEATURES OF THE

TACTICAL COMBINATION REALIZATION «ELECTRONIC DOCUMENTS»

Статья посвящена одному из актуальных вопросов теории криминалистики — проблеме тактиче-

ских комбинаций. Тактическая комбинация является одним из наиболее эффективных приемов, исполь-

зуемых оперативно-следственными подразделениями для успешной борьбы с преступностью.

This article is devoted to one of the topical issues of the criminalistics theory — the problem of the tactical

combinations. Tactical combination is one of the effective receptions which operatively-investigatory divisions

use for a successful struggle with criminality.

В процессе раскрытия и расследования прак-

тически любого преступления в сфере экономи-ки и следователь, и оперативные сотрудники сталкиваются с множеством проблем. Как пока-зывают результаты проведенного анкетирования, большинство опрошенных основные проблемы расследования экономических преступлений ви-дят в сложности их документирования (63%), связанного, в первую очередь, с проблемами вы-явления и закрепления документальной инфор-мации. Указанная информация может содер-жаться как на бумажных, так и электронных но-сителях. Преступники прибегают к ухищрениям различного рода, чтобы скрыть, сохранить в тай-не следы преступной деятельности. В то же вре-мя специфика преступлений в сфере экономики диктует преступникам необходимость ведения учета своей деятельности.

Качественный уровень расследования рас-крытых преступлений в сфере экономики также оставляет желать лучшего. Из-за допускаемых упущений и ошибок, неквалифицированной ра-

боты следователей с документами, уголовные дела в сфере экономики разваливаются по дороге в суд или при судебном разбирательстве. В связи с этим возникает проблема обнаружения и изъя-тия документов, отражающих истинный оборот преступной деятельности, в целях их дальнейше-го использования в процессе доказывания.

На наш взгляд, указанную проблему наиболее целесообразно решать при помощи тактических комбинаций. Так как основной целью указанных тактических комбинаций будет являться обнару-жение и изъятие документальной информации, содержащей признаки преступной деятельности в сфере экономики, предлагаем обозначить рас-сматриваемый вид тактических комбинаций как тактическую комбинацию «Документы».

В то же время информация может фикси-роваться как на бумажных, так и на электрон-ных носителях. Специфика фиксации инфор-мации накладывает существенный отпечаток на весь процесс документирования. Таким об-разом, представляется целесообразным деле-


93

ние тактической комбинации «Документы» на два подвида:

- тактическая комбинация «Бухгалтерский документ»;

- тактическая комбинация «Электронный до-кумент».

Электронный документ — это источник ин-формации, зафиксированной в электронно-цифровой форме, содержащий любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в определенном УПК порядке уста-навливает наличие или отсутствие обстоя-тельств, подлежащих доказыванию при произ-водстве по уголовному делу, а также иных об-стоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Данная особенность фиксации документов требует готовности к корректировке методики и тактике производства оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий, что име-ет непосредственное отношение и к проведению тактических комбинаций.

Представляется, что организационно-тактические особенности реализации тактиче-ской комбинации «Электронные документы» заключаются, прежде всего, в специфике обна-ружения, фиксации, изъятия, осмотра и иссле-дования электронных носителей информации. Соответственно, можно говорить об особенно-стях таких следственных действий, как следст-венный осмотр, обыск, выемка соответствую-щих документов.

В первую очередь это выражается в опреде-лении круга участников следственного действия. На наш взгляд, для участия в реализации указан-ных следственных действий необходимо, с уче-том поставленных задач, привлекать:

1) специалиста в области компьютерных технологий;

2) специалиста-бухгалтера, владеющего навыками работы со специализированными бухгалтерскими программами (1С-бухгалтерия и др.);

3) в необходимых случаях специалиста в оп-ределенной, представляющей интерес, сфере экономической деятельности (кредитно-бан-ковской; страховой; инвестиционной и т.п.).

Указанные специалисты окажут следователю квалифицированную помощь в обнаружении и изъятии необходимых документов, зафиксиро-ванных на электронных носителях.

Кроме того, для обеспечения процесса дока-зывания представляется необходимым участие в следственном действии таких понятых, которые имеют хотя бы общие представления о компью-терной технике и, соответственно, могут не про-сто фиксировать на уровне восприятия все про-исходящее, но и в полной мере осознавать харак-тер технических действий и в дальнейшем, при

необходимости, давать квалифицированные по-казания по данным фактам.

При раскрытии и расследовании преступле-ний в сфере экономики, в процессе осуществле-ния осмотра места происшествия, обыска, выем-ки электронных документов требуется участие представителя администрации организации, в помещении которой осуществляется следствен-ное действие, индивидуального предпринимате-ля; главного бухгалтера, бухгалтеров, осуществ-ляющих ведение операций по определенной ли-нии работы; сотрудников-программистов, т.е. лиц, способных дать пояснения по компьютер-ной системе, программному обеспечению, осо-бенностям ведения бухгалтерского учета и т.п.

Особенность тактической комбинации «Электронные документы» также будет состоять в использовании программного обеспечения, специальной техники в целях обеспечения дос-тупа к электронной информации, ее изъятия и обеспечения сохранности.

Одним из характерных признаков информа-ции, зафиксированной в электронном виде, яв-ляется возможность ее быстрого удаления либо видоизменения, что, соответственно, влечет ее утрату либо непоправимое искажение и оказы-вает существенное негативное влияние на весь процесс расследования. Как справедливо отме-чает В.Ю. Голубовский, «неуловимый харак-тер информации, хранящейся или передаваемой в электронной или магнитной форме, вызывает особые проблемы, так как такая информация не видна «невооруженным глазом» и увидеть ее при отсутствии специальных знаний и навыков очень сложно, а кроме того, такая информация может быть легко подделана или уничтожена. Легкость, с которой можно подделать, стереть или переписать заново информацию, храня-щуюся в компьютере или в других устройствах, дает «единственную в своем роде возможность уничтожения вещественных доказательств практически бесследно» [1, с. 104].

Соответственно необходимо принять свое-временные меры по ограничению доступа ко всем компьютерам сети и серверу, подлежащих осмотру, а также блокировать выход сервера в глобальную сеть.

На месте осмотра, обыска, выемки выпол-няется извлечение и предварительное иссле-дование информации, зафиксированной в элек-тронном виде, что влечет необходимость даль-нейшего детального изучения, поиска кон-кретной электронной информации. Поэтому при небольшом объеме обнаруженной элек-тронной информации ее целесообразно распе-чатать, а при необходимости изъять носители, оборудование и перевезти в лабораторию для последующей экспертизы.


94

При анализе следственного осмотра, обы-ска, выемки соответствующих документов наи-более перспективными в рамках тактической комбинации «Электронные документы» пред-ставляется такое следственное действие, как обыск. Это объясняется содержанием соответ-ствующих норм УПК РФ, регламентирующих производство рассматриваемых следственных действий. Все дело в возможности совершения принудительных действий. Так, при производ-стве обыска следователь может изымать и ос-матривать у сотрудников организации, находя-щихся в обыскиваемом помещении, личные но-утбуки, записные книжки, карманные компью-теры и т.п. предметы, где могут содержаться пароли доступа, электронные документы, имеющие значение для дела и т.д. Осмотром же места происшествия такие принудительные действия не предусмотрены.

«Уязвимость» электронной информации на-кладывает отпечаток и на тактику ее поиска и фиксации. Тактика поиска и фиксации электрон-ной информации обусловлена степенью защи-щенности данных, функциональным состоянием компьютерного средства на момент проведения следственного действия.

Тактика фиксации электронной информации, в первую очередь, отличается в зависимости от функционального состояния компьютера на мо-мент проведения следственного действия. Так, если компьютер на момент начала следственного действия находится в рабочем (включенном) состоянии, то необходимо:

1. Определить, какая программа исполняется в текущий момент.

2. Если запущена программа уничтожения либо модификации информации, то следует при-остановить ход программы (например, отключив компьютер от питания).

3. Если компьютер работает в режиме стандартного программного обеспечения, не-обходимо предварительно зафиксировать ин-формацию на экране монитора с помощью ви-део- или фотосъемки.

4. На видео-, фотокамеру зафиксировать пе-речень папок и файлов как системного диска, так и пользовательских (если такое разграничение разделов на логические диски выполнено на ис-следуемом компьютере).

5. Осуществить копирование папок, файлов, содержимого всех дисков на подготовленные носители. Рекомендуется делать не менее 2-3 копий. При копировании следует «провести при выявлении вредоносных программ (вирусов, за-раженных вирусами программ и документов, программ троянских коней и аналогичных) их немедленное тестирование антивирусными про-граммами с сохранением файла протокола (лог-

файла) на отдельной дискете, защитив дискету от записи и указав в протоколе дату копирования и номер дискеты» [2, с. 207].

Мы полностью разделяем мнение ученых, считающих, что «копирование лучше осущест-влять именно на месте производства следствен-ного действия. Это позволит опровергнуть заяв-ления о подмене копий» [3, с. 381].

Представляется, что следует особо остано-виться на поиске и фиксации так называемой скрытой электронной информации (удаленные, замаскированные, защищенные от обычного дос-тупа и другие подобные данные). Для обнару-жения удаленной информации применяются спе-циальные программы, позволяющие выявить имена файлов, удаленных из корзины, восстано-вить полностью или частично удаленные и по-врежденные файлы с жесткого диска и сменных носителей.

Необходимо также рассмотреть следствен-ные действия, направленные на поиск, обнару-жение и фиксацию электронной информации. Как мы уже отмечали, это осмотр места проис-шествия, обыск и выемка. Слово «осмотр» про-исходит от слов «осматривать», «осмотреть», и, согласно толковому словарю В. Даля, имеет зна-чение «оглядеть, внимательно разглядеть кругом, обозреть и обследовать глазом» [4, с. 567] и т.п.

Таким образом, осмотр предполагает визу-альное восприятие чего-либо его участниками. Однако электронная информация в большинст-ве случаев не может быть осмотрена непосред-ственно в процессе следственного действия в силу различных причин. Например, большой объем информации, защита паролями и т.д. Что касается изъятия электронной информации в процессе осмотра, выемки, обыска, то здесь также возникают определенные трудности. Бух-галтерский документ можно изъять без особого труда, но как изъять «электронный» документ из компьютера? Изъятие возможно либо вместе с компьютером, либо путем копирования его на определенный носитель информации, либо рас-печатки. Таким образом, мы изымаем не сам документ, а его носитель (ПЭВМ, дискету и т.д., где помимо этого документа может содер-жаться другая информация) или его копию. Представляется, что существующие процессу-альные действия не отражают в полной мере сущность поиска, обнаружения и изъятия «электронной» информации.

Развитие оперативно-розыскной деятельно-сти идет параллельно с уголовно-процессу-альной. Практически у каждого следственного действия есть «прототип» в виде оперативно-розыскного мероприятия. Так, в уголовном процессе — допрос, в ОРД — опрос; опознание — отождествление личности; осмотр — обсле-


95

дование зданий, сооружений, участков местно-сти и транспортных средств; выемка — сбор образцов для сравнительного исследования и т.д. Кроме того, происходит заимствование от-дельных приемов, методов борьбы с преступно-стью из одной отрасли знаний в другую. Так, длительное время в уголовно-процессуальном законодательстве не было правовой нормы о прослушивании телефонных переговоров, хотя такое оперативно-розыскное мероприятие было закреплено законом «Об оперативно-розыскной деятельности». В дальнейшем, в дополнениях к УПК РФ 2001 года, появилась статья 186 УПК РФ «Контроль и запись переговоров».

Полагаем, что целесообразно обратить внимание на сущность такого оперативно-розыскного мероприятия, как снятие информа-ции с технических каналов связи. Снятие ин-формации с технических каналов связи — это оперативно-техническое мероприятие, заклю-чающееся в перехвате с помощью специальных технических средств открытой (незашифро-ванной) информации, передаваемой проверяе-мыми лицами по техническим каналам связи. Термин «технические каналы связи» в других законодательных актах, кроме Закона об ОРД, не встречается, поэтому его содержание весьма неопределенно. В ведомственной инструкции, объявленной приказом МВД России от 10 ию-ня 1994 г., к техническим каналам отнесены телексные, факсимильные, селекторные, ра-диорелейные каналы передачи данных, линии абонентского телеграфирования и т.п. Право-мерно отнести сюда компьютерные сети и раз-личные радиопереговорные устройства, осно-ванные на использовании радиоволн. Данное мероприятие осуществляется только на осно-вании соответствующего судебного решения с использованием оперативно-технических сил и средств органов внутренних дел и Федераль-ной службы безопасности.

Рассматриваемое ОРМ позволяет перехваты-вать информацию, передаваемую по компьютер-ным сетям. Имея дело с компьютерной инфор-мацией, мы фактически осуществляем не выем-ку, не изъятие в ходе обыска или осмотра элек-тронной информации как таковой, а непосредст-венно снятие информации с электронных носи-

телей (например, с винчестера персонального компьютера). Мы не изымаем электронный до-кумент в «чистом» виде как объект материально-го мира, а довольствуемся его копией, печатным вариантом, либо изымаем его вместе с компью-терной техникой. Поэтому полагаем целесооб-разным введение такого процессуального след-ственного действия, как «снятие информации с электронных носителей». Предлагаемое следст-венное действие, несомненно, уже, чем обыск, выемка либо следственный осмотр, и должно применяться для поиска, обнаружения и изъятия именно электронной информации.

Таким образом, организационно-тактические особенности реализации тактической комбина-ции «Электронные документы» обусловлены, прежде всего, специфическими признаками элек-тронной информации, такими как:

- особенность фиксации; - возможность мгновенного уничтожения и

модификации; - наличие множества средств защиты и т.п. Эти признаки накладывают существенный

отпечаток на весь ход подготовки и реализации тактической комбинации «Электронные доку-менты», на осуществляемые в рамках комбина-ции следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия, что, соответственно, диктует необходимость внесения ряда изменений и дополнений в действующий уголовно-процес-суальный закон.


1. Голубовский В. Ю. Проблемы сохранения

вещественных доказательств при расследовании компьютерных преступлений // Компьютерная преступность: уголовно-правовые и криминоло-гические аспекты // Государство и право.— М., 2000.— 9.— С. 102 — 110.

2. Козлов В. Е. Теория и практика борьбы с компьютерной преступностью. — М., 2002.— 327 с.

3. Криминалистика / под ред. Т. А. Седовой, А. А. Эксархопуло. — СПб., 2001.— 672 с.

4. Даль В. И. Толковый словарь живого ве-ликорусского языка. — М.: Вече, 2008.— 954 с.


Годовникова Алла Михайловна. Заместитель заведующего кафедры гражданско-го и трудового права.

Воронежский экономико-правовой институт. E-mail: [email protected]


96

394000, г. Воронеж, ул. Володарского, 64. Godovnikova Alla Mikhajlovna. The assistant manager of the Chair of the Civil and

the Labour Right. Voronezh Economic-legal Institute. E-mail: [email protected] Work address: 394000, Voronezh, Volodarscogo Street, 64. Ключевые слова к статье: экономические преступления, раскрытие, расследо-

вание, тактическая комбинация «Электронные документы». Key words: economic crimes, disclosing, investigation, tactical combination 'Elec-

tronic documents'. ББК 67.99

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России Адрес редакции: 198206, Санкт-Петер-бург, ул. Пилютова, д. 1. Тел./факс: 730-26-96. E-mail: [email protected]

Свидетельство о регистрации 019232 от 28 сент. 1999 г. Подписной индекс по каталогу «Рос-печати» - 36631. Приглашаем профессорско-преподава-тельский состав, адъюнктов, аспирантов и практических работников правоохра-нительных органов принять участие в опубликовании статей и научных трудов. Журнал входит в перечень, реко-мендованный ВАК России для опубли-кования основных результатов диссерта-ций на соискание ученой степени докто-ра и кандидата наук.


97

ПСИХОЛОГИЯ, ПЕДАГОГИКА, ФИЛОСОФИЯ, ИСТОРИЯ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

В.В. Ермолаев, кандидат психологических наук

A.O. Мхитарян, TBWA, г. Москва

СВЯЗЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ СТУДЕНТОВ ОБ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ ВУЗА И ЕГО БРЕНДЕ

THE CORRELATION BETWEEN STUDENTS’

REPRESENTATIONS OF HIGHER EDUCATION INSTITUTE’S ORGANIZATIONAL CULTURE AND ITS BRAND

В статье рассматриваются проблемы формирования представлений студентов о бренде вуза, воз-

никающие в результате их прямого взаимодействия. Исследуются категории организационной культу-

ры и бренда вуза как представлений студентов, обучающихся в исследуемых вузах.

In the article are considered problems of formation of students’ representations about the higher education

institutes’ brand which appear as a result of their direct interaction. There are considered categories of organ-

izational culture and brand of higher education institution as students’ representations.

Современные рыночные условия отлича-

ются высоким уровнем конкуренции, которая ежечасно растет во всех сферах экономики. Коммерческие компании, производящие про-дукты повседневного спроса, уже давно суще-ствуют в этих условиях и ведут непрекращаю-щуюся борьбу за выживание на рынке. Сего-дня в таких условиях оказались не только ком-мерческие, но и все остальные организации, в том числе и государственные, предлагающие что-либо потребителю — сервис, услуги и да-же образование. К тому же образовательные учреждения в настоящее время вступают в фа-зу конкурентной борьбы по предложению по-требителям уже не столько образования, сколько бренда.

На Западе высшие учебные заведения уже дав-но рассматриваются специалистами как бренды. Один из американских специалистов по бренд-менеджменту однажды верно заметил, что «как правило, мы ассоциируем бренды с продаваемыми товарами и услугами, но существуют такие бренды, которые в конечном итоге продают нас» [4]. Имен-но такими брендами являются высшие учебные заведения — ведь не секрет, что судьба выпускни-ков может сложиться очень по-разному, в зависи-мости от того, какой вуз выдал ему диплом.

Очевидно, что рыночные условия рано или поздно приведут учреждения высшего профес-сионального образования России к остро стоя-щему вопросу о необходимости управления сво-им брендом. Как подход, бренд-менеджмент


98

обеспечивает привлечение интеллектуальных и материальных ресурсов, выстраивание организа-ционной культуры как эффективной корпоратив-ной составляющей, выстраивание отношений внутри вуза и их проекцию вовне; способствует переосознанию персоналом вуза ценностей и миссии организации, установлению ее уникаль-ности и индивидуальности, обозначению пре-имуществ перед конкурентами и трансляции их вовне. Но в сфере образования понятия «органи-зационная культура», «бренд» и «брендинг» по-ка что, в большинстве своем, незнакомы и мало-понятны, причем как руководству, так и студен-там. Таким образом, существует некоторое про-тиворечие — с одной стороны, вузы нуждаются в интеллектуальных и материальных ресурсах, с другой стороны, необходимость создания брен-да, опирающегося на организационную культуру, не учитывается.

Для разрешения данного противоречия нами было проведено исследование связи представлений студентов об организационной культуре вуза и его бренде, так как студенты являются трансляторами организационной культуры вуза и его бренда. Это позволило нам выдвинуть гипотезу о наличии свя-зи между представлениями курсантов и студентов об организационной культуре своего вуза и его бренде, именно: чем более конкретизированные представления об организационной культуре вуза имеются у студентов, тем больше этот вуз воспри-нимается ими как бренд. В качестве объекта наше-го исследования выступали представления студен-тов об организационной культуре вуза и его брен-де. Предметом данного исследования являлось изучение связи особенностей организационной культуры с брендом вуза.

Под брендом мы понимаем название, тер-мин, знак, символ или дизайн, а также их комби-нации, которые предназначены для идентифика-ции товаров или услуг одной организации и для отличия ее от другой организации, предлагаю-щей сходные виды товаров и услуг [1]. Под ор-ганизационной культурой мы подразумеваем паттерн коллективных базовых представлений, обретаемых группой при разрешении проблем адаптации к изменениям внешней среды и внут-ренней интеграции, эффективность которого оказывается достаточной для того, чтобы считать его ценным и передавать новым членам группы в качестве правильной системы восприятия и рас-смотрения названных проблем [3].

Исследование было проведено на базе Воро-нежского института МВД России, Воронежского государственного университета, Московского государственного областного университета, Го-сударственного университета — Высшая школа экономики. Выборка составила 388 курсантов и студентов.

База эмпирического исследования позволила нам выдвинуть дополнительную гипотезу о том, что представления студентов «престижных» ву-зов будут отличаться от представлений курсан-тов и студентов менее известных вузов, а имен-но: представления студентов о бренде и органи-зационной культуре вуза будут более конкрети-зированными и носить более систематизирован-ный характер, нежели представления об этих категориях у курсантов и студентов менее из-вестных вузов.

Для проведения эмпирического исследова-ния связи представлений студентов об организа-ционной культуре и бренде нами был использо-ван ряд методик:

1. Для изучения представлений студентов о бренде вуза был использован модифицирован-ный вариант психосемантической диагностики И.Л.Соломина.

2. Для изучения представлений студентов об организационной культуре вуза была использо-вана комплексная методика «Открытые вопро-сы» и «Незаконченные предложения», разрабо-танная И.Г. Саввиным и адаптированная Ю.А. Кравцовой, В.В. Ермолаевым к условиям органи-зационной культуры образовательного учрежде-ния МВД России и гражданских вузов [2]. Тео-ретической базой данной методики стали компо-нентная структура Ф. Харриса и Р. Морана и трехуровневая структура Э. Шейна. Обработка данных проводилась количественным (подсчет частот и анализ их распределения в выделенных в соответствии с целями исследования класте-рах) и качественным образом.

3. Для изучения и сопоставления представ-лений студентов об организационной культуре вуза и бренде вуза был также использован моди-фицированный метод цветовых метафор И.Л. Соломина. Обработка результатов, полученных с помощью данной методики, осуществлялась по-средством методов описательной статистики (определение характеристики меры центральной тенденции — медианы, и характеристики рас-сеивания — межквартильного размаха). Для сравнения выборок между собой был использо-ван метод математико-статистической обработки результатов — критерий Манна Уитни.

Начнем обсуждение полученных результатов с анализа представлений студентов об организа-ционной культуре вуза. Анализ распределения частот по отдельным конструктам, полученным при контент-анализе, показал, что наиболее кон-кретизированные представления у студентов имеются о таких элементах организационной культуры, как руководство вуза, нормы и прави-ла, требования вуза. В область недифференци-руемых понятий (менее 3%) входят такие конст-рукты, как миссия вуза, символика вуза, органи-


99

зационный язык вуза, мифы о вузе, памятные даты вуза и т.д.

Для интерпретации полученных данных мы обратились к теоретическим основам организаци-онной культуры, а именно к трехуровневой модели Э. Шейна [3]. Исходя из структуры организации, предложенной автором, представления студентов об организационной культуре вуза лежат на уров-не артефактов, т.е. видимых организационных структур и процессов, таких как нормы, правила, руководство, требования. Уровень провозглашае-мых ценностей студентами практически не освоен, так же как и уровень базовых представлений. Та-ким образом, представления студентов об органи-зационной культуре вуза базируются на поведенче-ских константах, иначе говоря, в континууме мож-но/нельзя. Что касается аффективных или эмоцио-нальных представлений, то здесь мы наблюдаем их минимальную выраженность, что позволяет пред-положить минимальную включенность студентов в организационные культуры исследуемых вузов.

При интерпретации результатов, полученных с помощью кластерного анализа представлений студентов о бренде вуза, было установлено, что представления студентов о бренде вуза, так же, как и в случае с представлениями об организаци-онной культуре, носят более дифференцирован-ный характер на старших курсах, нежели на младших. Это также может объясняться накоп-лением опыта взаимодействия студентов с раз-личными структурами вуза. Кроме того, было обнаружено, что для студентов всех вузов оди-наково непривлекательным оказался конструкт «вуз, в котором я никогда не стал бы учиться». Данный конструкт одинаково выносился всеми студентами вузов в отдельно отстоящий кластер, семантически не связанный с другими кластера-ми. На наш взгляд, это говорит о важности и личностной значимости выбора учебного заведе-ния. Это позволяет выдвинуть предположение и о том, что в представлениях студентов существу-ет некоторая проекция от качества вуза, в кото-ром они обучаются, на успешность их профес-сионального будущего после выпуска. Данное предположение подтверждается тем, что студен-ты выделяют в отдельные кластеры такие конст-рукты, как «идеальный вуз», «известность вуза», «моя будущая карьера», «мое резюме». Отметим, что такое соотношение конструктов характерно для большинства опрошенных студентов и мо-жет рассматриваться как тенденция. Можно от-метить ещё несколько общих тенденций в пред-ставлениях студентов. Это разнесение конструк-тов «конкуренты вуза» и конструктов, имеющих отношение к вузам, в которых учатся студенты. Иногда кластеры совмещали в себе ряд конст-руктов, которые можно было бы объединить по общему признаку «информационная составляю-

щая вуза», «внутренние составляющие вуза» и т.д., но в каждом вузе в эти кластеры попадали разные конструкты, поэтому говорить о какой-то систематизированности представлений не при-ходится. Таким образом, общих тенденций в раз-личении конструктов не выявлено.

В целом можно сделать заключение, что представления студентов о бренде вуза, как и в случае с представлениями об организационной культуре, лежат на поверхностном уровне.

Для проверки выдвинутой гипотезы о свя-зи представлений студентов об организацион-ной культуре вуза и его бренде нами были изу-чены характеристика меры центральной тен-денции (медиана) и характеристика рассеива-ния (межквартильный размах) полученных ва-риационных рядов, где каждый элемент вариа-ционного ряда представлял собой разность между оценкой элемента организационной культуры и оценкой элемента бренда вуза.

В ходе проведенного описательного стати-стического анализа были получены следующие данные. Студенты всех вузов различают поня-тия, принадлежащие как к организационной культуре, так и к описательным характеристи-кам бренда вуза достаточно дифференцирован-но, о чем говорят высокие показатели межквар-тильного размаха. Это может быть обусловлено с одной стороны, тем что, возможно, представ-ления студентов об организационной культуре и бренде достаточно неразборчивы, поскольку не имеют общих оснований, и в связи с этим студентом выставляются разные по величине оценки. С другой стороны, дисперсия может быть обусловлена наличием в опроснике разно-полярных конструктов (например, «идеальный вуз», «вуз, в котором я никогда не стал бы учиться»), а также конструктов, которые могут изначально отрицательно восприниматься ис-пытуемым (например, «конфликты в вузе», «на-казание в вузе»).

Что касается значений медианы, то гово-рить о значимом смещении представлений об организационной культуре вуза в сторону представлений о бренде вуза не приходится. Исходя из полученных данных, медиана в большинстве случаев равна нулю, что говорит о том, что представления студентов об органи-зационной культуре не опираются на пред-ставления о бренде и наоборот: представления о бренде не опираются на представления об организационной культуре. Нами также была посчитана медиана от распределения медиан, которая в данном случае во всех исследуемых вузах равняется нулю.

Анализ результатов эмпирического исследо-вания привел нас к следующим выводам:


100

1. Представления об организационной куль-туре вуза у курсантов и студентов имеют дина-мику развития по годам обучения.

При интерпретации результатов, получен-ных с помощью кластерного анализа представ-лений студентов о бренде вуза, было установ-лено, что представления студентов о бренде вуза, как и в случае с представлениями об ор-ганизационной культуре, носят более диффе-ренцированный характер на старших курсах, нежели на младших. Так, на первых курсах представления носят более обобщенный харак-тер или вовсе не систематизированы, т.е. в факторы попадают разные по содержанию конструкты, не связанные между собой по смыслу. Старшие же курсы отличаются боль-шей систематизированностью представлений — в факторы попадают конструкты, чаще свя-занные между собой. Как правило, на старших курсах факторы дополняются новыми конст-руктами, близкими по содержанию. Это позво-ляет предположить, что представления студен-тов об организационной культуре вуза форми-руются в процессе учебной деятельности, до-полняясь и конкретизируясь по мере накопле-ния опыта взаимодействия с элементами орга-низационной культуры вуза. Отметим, что, согласно полученным данным, более система-тизированные представления об организаци-онной культуре были обнаружены у студентов только двух вузов — ВИ МВД России и ГУ-ВШЭ. Это может быть связано с тем, что для курсантов и студентов 1 курса проводились определенные мероприятия по знакомству их с организационной культурой вуза, тем самым были сформированы первоначальные пред-ставления об организационной культуре, кото-рые впоследствии дополнялись.

2. Студенты минимально включены в орга-низационные культуры своих вузов (уровень провозглашаемых ценностей, как и уровень ба-зовых представлений, практически не освоен. Представления курсантов и студентов об органи-зационной культуре вуза находятся на уровне артефактов, видимых организационных структур и процессов и, в основном, базируются на пове-денческих константах (наиболее конкретизиро-ванные представления у курсантов и студентов

имеются о таких элементах организационной культуры, как нормы и правила, требования вуза, руководство вуза, а в область недифференцируе-мых понятий (менее 3%) входят такие конструк-ты, как миссия вуза, символика вуза, организа-ционный язык вуза, мифы о вузе, традиции, па-мятные даты вуза и т.д.).

3. Гипотеза о наличии связи представлений студентов об организационной культуре вуза и его бренде не подтвердилась.

4. Гипотеза о наличии различий в выборках также не подтвердилась. Практически все вы-борки принадлежат одной генеральной совокуп-ности и имеют одинаковые функции распределе-ния — эмпирическое значение z попадает в об-ласть допустимых значений (z ≤ z1-α= 1,960).

Подводя итог, мы можем полагать, что в ис-следованных вузах между курсантами (студен-тами) и организацией нет выстроенных эмоцио-нальных отношений ещё на этапе принятия базо-вых элементов организационной культуры. Та-ким образом, говорить о наличии у студентов представлений о бренде вуза, которые носят ещё более выраженный эмоциональный характер, в настоящее время не представляется возможным, как среди вузов, позиционирующихся в числе весьма престижных, так и менее известных.


1. Грошев И.В. Бренд как элемент органи-

зационной культуры: основные характеристики / И. В. Грошев, Е. В. Степанычева // Экономика и управление. — 2006. — 1. — С. 83— 86.

2. Кравцова Ю.А. Методы изучения орга-низационной культуры высших образовательных учреждений МВД России: учебно-методическое пособие / Ю.А. Кравцова, В.В. Ермолаев. — Воронеж: Воронежский институт МВД России, 2008. — 180 с.

3. Шейн Э.Х. Организационная культура и лидерство / Э.Х. Шейн. — СПб.: Питер, 2002. — 336 с.

4. Tan P.// Asian insights — branding lessons at the world’s top universities. Brand Chanel, Sep-tember 3, 2001. - http://www.brandchannel. com/brand_speak.asp? bs_id=13

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ СТАТЬИ:

Ермолаев Виктор Владимирович. Начальник отдела психологического обеспе-

чения. Кандидат психологических наук. Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected] Россия, 394065, г.Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 703-049.


101

Мхитарян Александра Оганезовна. Менеджер по работе с клиентами TBWA\Moscow. Психолог.

TBWA\Moscow. E-mail: [email protected] Россия, 125009, г.Москва, ул. Станиславского, 21 стр. 1. Тел. (495) 544-59-49. Ermolaev Victor Vladimirovich. The chief of a department of psychological mainte-

nance. The candidate of psychological sciences. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732)703-049

Mkhitaryan Alexandra Oganezovna. Account manager TBWA\Moscow. Psychologist. TBWA\Moscow. Work address: Russia, 125009, Moscow, Stanislavskogo str., 21, bld. 1. Tel. (495)544-

59-49 Ключевые слова к статье: представления, бренд вуза, организационная куль-

тура вуза, имидж вуза, уровни организационной культуры Key words: representations, brand of higher education institution, organizational cul-

ture of higher education institution, image of higher education institution, levels of organiza-tional culture.

ББК 88.5

Научный портал МВД России Адрес редакции: 123995, Москва, Г-69 ГСП-5, ул. Поварская, 25 Тел.: (495) 667-41-14 Свидетельство о регистрации СМИ ПИ ФС77-32241 Индекс по каталогу Роспечати 45900

Приглашаем профессорско-преподава-тельский состав, адъюнктов, аспирантов и работников правоохранительных органов принять участие в опубликовании статей и научных трудов.


102

А.Ф. Самороковский, кандидат технических наук

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРЕПОДАВАНИЯ ДИСЦИПЛИНЫ «ОСНОВЫ ЛИЧНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СОТРУДНИКОВ ОВД»

В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ МВД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

URGENT PROBLEMS OF TEACHING THE DISCIPLINE

«FUNDAMENTALS OF PERSONAL SAFETY OF LAW ENFORCEMENT BODIES' EMPLOYEES» IN EDUCATIONAL

INSTITUTIONS OF THE MINISTRY OF THE INTERIOR OF RUSSIA

В настоящей статье раскрываются актуальные вопросы преподавания дисциплины «Основы лич-

ной безопасности сотрудников ОВД» в образовательных учреждениях МВД Российской Федерации.

The article under review discusses urgent problems of teaching "Fundamentals of personal safety of law

enforcement bodies' employees" in educational institutions of the Ministry of the Interior of Russia.

Проблема личной безопасности сотрудни-ков органов внутренних дел при решении ими профессиональных задач или в ситуациях, свя-занных со служебной деятельностью, приобре-тает в настоящее время особую остроту и акту-альность. По официальным данным ежегодно в России непосредственно от рук преступных элементов гибнет в среднем до 400 сотрудни-ков. Учитывая смертность в дорожно-транспортных происшествиях, от несчастных случаев и других потерь эта цифра возрастает до 1000 человек. До 1500 сотрудников в год получают ранения при исполнении служебного долга. Вследствие длительных эмоционально-психологических перегрузок и стрессов коли-чество самоубийств возросло до нескольких сотен в год.

Под личной безопасностью сотрудников ор-ганов внутренних дел мы подразумеваем реаль-ную защищенность жизни и здоровья человека, его целей, идеалов, ценностей, интересов от

опасных воздействий в сфере профессиональной деятельности.

Сотрудники органов внутренних дел имеют дело с разными категориями людей, в основ-ном с наиболее трудными в социальном отно-шении, для которых характерны наличие асоци-альных установок, неуправляемость, агрес-сивность и скрытый характер поведенче-ской деятельности. В этой связи сотрудники ОВД должны быть готовы к решению многооб-разных и сложных задач, нередко решаемых в ус-ловиях дефицита времени, возникновения критических ситуаций, связанных с риском и опасностью для жизни.

В то же время личная профессиональная безопасность сотрудника во многом зависит от него самого, от его общей профессиональной подготовленности и профессионального опыта. Кроме того, зарубежная и отечественная практи-ка деятельности правоохранительных органов показывает, что важную роль в обеспечении


103

личной профессиональной безопасности сотруд-ника играет владение им специальной тактикой и методами действий в этом направлении.

Личная профессиональная безопасность со-трудника органов внутренних дел — это не толь-ко физическая безопасность, хотя меры по сни-жению риска для жизни и здоровья при исполне-нии профессиональных обязанностей необходи-мы в первую очередь. Не менее важна психоло-гическая безопасность. Психологические пере-грузки, стрессы, «накопление усталости», свя-занные с профессиональной деятельностью, так-же представляют немалую опасность как для здоровья, так и для способности полноценно ра-ботать. И, наконец, при решении профессио-нальных задач сотрудник ОВД может стать объ-

ектом провокаций, шантажа со стороны крими-нальных элементов, в результате чего, отнюдь не всегда по злой воле, он может совершить проти-воправные или аморальные поступки. В связи с этим определяется третий тип личной безопасно-сти, которую можно условно назвать «профес-сионально-нравственной». Таким образом, лич-ная профессиональная безопасность сотрудника органов внутренних дел включает в себя три взаимосвязанных начала: физическую, психоло-гическую и профессионально-нравственную безопасность.

Общая тактика действий по обеспечению личной физической безопасности может быть изображена графически в виде «Звезды выжива-ния» (рис. 1).

«Звезда выживания»

Тактика

действий

Интеллект

Физические

качества

Умение владеть оружием Экипировка

Рис. 1

Обеспечение личной безопасности сотруд-

ников органов внутренних дел - проблема ком-плексная.

Личная безопасность определяется: спецификой профессиональной деятельно-

сти; степенью профессиональной защищенно-

сти сотрудника; наличием специальных мер материально-

технического, управленческого характера; целенаправленной работой с личным соста-

вом в этом направлении; общей и профессиональной подготовлен-

ностью сотрудника; эффективностью действий по обеспечению

личной безопасности при решении профессио-нальных задач или в ситуациях, связанных с профессиональной деятельностью.

В числе профессионально-значимых качеств сотрудников, влияющих на их личную безопас-ность, многие исследователи отмечают нравст-венную активность, эмоциональную устойчи-

вость, развитые педагогические и коммуника-тивные способности, психологическую способ-ность к службе, устойчивость к неблагоприятному влиянию среды.

Таким образом, уровень личной безопасности сотрудников органов внутренних дел в значи-тельной мере зависит от степени их общей профессиональной подготовки, психолого-педагогической компетентности, профессио-нального опыта, эффективности специального обучения стратегии, тактике, приемам обеспечения личной безопасности.

Выявление и анализ факторов, влияющих на личную безопасность сотрудников органов внут-ренних дел, позволяет сделать вывод, что личная безопасность сотрудников ОВД в значительной степени обеспечивается уровнем общей профес-сиональной и физической подготовки, правовой, социальной, специальной, общекультурной, а так-же психологической, включающей знания, позво-ляющие понимать индивидуально-психологичес-кие особенности личности граждан.


104

Статистика фиксирует постоянный рост по-гибших и раненых сотрудников органов внутрен-них дел. По данным ЮНЕСКО, в России сотруд-ники милиции погибают в 2,5 раза чаще, чем в США и Франции. В связи с этим возникает во-прос: "Как научить сотрудников органов внутрен-них дел, а в особенности курсантов образователь-ных учреждений МВД Российской Федерации, обеспечению личной профессиональной безопас-ности?"

Для решения этой проблемы предпринимается ряд важных мер. Одним из путей снижения потерь среди сотрудников органов внутренних дел яв-ляется обучение курсантов тактике и методам

обеспечения личной профессиональной безопас-ности (ЛПБ). Существующая практика такого обучения уже дает некоторые положительные результаты. В науке эта проблема уже получила теоретическое и научно-практическое обоснова-ние.

В настоящее время разработана уточненная сущностная характеристика подготовленности курсантов к обеспечению личной профессио-нальной безопасности.

Данная характеристика имеет сложное содер-жание, целостную структуру и складывается из семи взаимосвязанных групп, определяющих под-готовленность к обеспечению ЛПБ:

физическая подготовленность (способность преодолевать физическое противодействие пра-вонарушителя и при этом оставаться невреди-мым, важнейшие компоненты физической подго-товленности: физическая сила, быстрота, вынос-ливость, ловкость);

техническая подготовленность (уверенное, эффективное и быстрое применение различных приемов рукопашного боя и индивидуальных средств защиты);

стрелковая подготовленность (уверенное владение огнестрельным оружием, знание мате-риальной части оружия, приемов и правил стрельбы, умение и навыки стрельбы из различ-ных положений, в различных условиях и ситуациях практической деятельности);

тактическая подготовленность (умение сотруд-ника действовать против правонарушителя на ос-нове понимания и оценки обстановки, учета дейст-вий и возможностей правонарушителя, а также личной подготовленности);

волевая подготовленность (сознательное регу-лирование сотрудником своих действий и поступ-ков, требующих преодоления внутренних и внеш-них трудностей при обеспечении личной профес-сиональной безопасности);

профессионально-психологическая подготов-ленность (подготовленность к пониманию и уче-ту психологических аспектов при осуществле-нии своей профессиональной деятельности, к

преодолению психологических трудностей на пути решения профессиональных задач);

натренированность (поддержание на высо-ком уровне достигнутого курсантом образова-тельного учреждения МВД Российской Федера-ции профессионального мастерства, обеспечи-вающего возможность каждодневного про-явления навыков, умений и достижение макси-мально возможных профессиональных результа-тов).

Таким образом, при подготовке курсантов к работе в условиях экстремальных ситуаций целе-сообразно применять следующие методы и прие-мы:

увеличение темпа деятельности; решение задачи при недостатке информа-

ции, помехах, с наличием элементов риска и опасности;

введение в ход занятия непредвиденных препятствий и неожиданных усложнений;

проведение упражнений по сопоставлению и классификации отдельных целей своей дея-тельности в зависимости от их важности, слож-ности, сроков достижения;

постановка задачи, требующей самостоя-тельного выбора одного способа решения из не-скольких возможных;

создание ситуаций, ведущих к частичной неудаче и требующих в дальнейшем повышен-ной активности;

постановка задачи и создание ситуаций, требующих немедленного перехода к смелым, самостоятельным и организованным действиям;

организация соревнования; составление моделей будущей деятельно-

сти в зависимости от изменения ее внешних и внутренних условий;

проведение практических занятий в усло-виях, максимально приближенных к реальным.

В связи с этим можно определить основные направления методического обеспечения при проведении занятий дисциплины «Основы лич-ной безопасности сотрудников ОВД»:

- в процессе преподавания использовать ра-бочую учебную программу, составленную на основе межпредметного взаимодействия кафедр силового блока;

- занятия целесообразно проводить по инте-гральным темам, предполагающим межпредмет-ное взаимодействие кафедр;

- при проведении занятий, объединяющих знания двух или более дисциплин, привлекать пре-подавателей различных кафедр, что позволит кур-сантам получить более качественные знания, уме-ния и навыки по данной теме;

- при проведении практических занятий же-лательно вводить элементы, обеспечивающие постоянный контроль и готовность к реагирова-


105

нию на различные ситуации, в практические за-нятия включать подвижные игры в парах для развития чувства дистанции, формирования на-выка быстрого принятия решения и противодей-ствия противнику;

- для контроля полученных знаний, умений и навыков проводить комплексные учения. На ком-плексных учениях разрабатывать такие ситуацион-ные задания, которые отражают готовность кур-сантов к обеспечению личной безопасности для возможности выставления экспертной оценки.

Использование данных рекомендаций в прак-тике проведения учебного процесса в образова-тельных учреждениях МВД Российской Федерации позволит расширить педагогический арсенал средств и методов обучения и на его основе до-биться более эффективного и всестороннего уровня готовности курсантов к обеспечению личной безо-пасности в служебной деятельности.

Для формирования готовности к обеспече-нию личной безопасности необходимо использо-вать знания, умения и навыки различных дисци-плин боевой подготовки. Схематично структура готовности к обеспечению личной безопасности сотрудников ОВД представлена на рис. 2.

В процессе преподавания дисциплины «Ос-новы личной безопасности сотрудников ОВД» необходимо использовать как общепедагогиче-ские методические принципы, так и методиче-ские принципы, которые регламентируют про-цесс практического преподавания и воспитания необходимых физических качеств.

Методика проведения занятий и время, отво-димое на изучение конкретных вопросов, должна определяться исходя из содержания тем курса и наличия учебно-материальной базы образова-тельного учреждения.

Учебный процесс по изучению курса органи-зовывается в форме традиционных лекционных, семинарских и практических занятий, в том чис-ле учений.

Лекции и семинарские занятия должны про-водиться с целью усвоения курсантами соответ-ствующих знаний и методов обеспечения личной безопасности.

Практические занятия являются основной формой преподавания дисциплины и проводятся с целью изучения и освоения практических дей-ствий сотрудников ОВД в различных условиях профессиональной деятельности с соблюдением правил личной безопасности; закрепления опыта в отработке приемов и способов защиты; выра-ботки и совершенствования профессионально важных навыков при огневом столкновении с противником (преступником). Они проводятся в различных формах, в том числе в форме тактиче-ских и тактико-специальных учений.

Обучение курсантов в ходе практических за-нятий основывается на общепедагогических ме-тодических принципах и на специфических принципах построения учебного процесса по формированию двигательных умений и навыков, и воспитанию физических и психофизических способностей. Учебные вопросы должны отраба-тываться в строгой последовательности и в соот-ветствии с замыслом и созданной обстановкой по времени и в темпе, присущем характеру изу-чаемого вопроса.

Учитывая комплексный характер дисципли-ны «Основы личной безопасности сотрудников ОВД», особое значение целесообразно уделять методу ситуативного обучения. С помощью ме-тода ситуативного обучения создавать тактиче-скую (оперативную) обстановку для отработки каждого учебного вопроса с последующим раз-бором ошибок действий курсантов при выполне-нии заданий. Для создания внутреннего пред-ставления об опасности в профессиональной деятельности курсантам предлагать в процессе изучения различных тем моделировать опасные ситуации и искать практические решения выхода из них.

Особое внимание на практических занятиях уделять психологической подготовке курсантов, развитию твердой воли и самообладания при резких и неожиданных изменениях обстановки. В практику обучения дисциплине должны быть внесены элементы опасности и риска в сочета-нии с тщательно продуманными требованиями индивидуальной безопасности.

В целях повышения эффективности обуче-ния и усиления индивидуального подхода прак-тические занятия должны проводиться с делени-ем учебной группы на подгруппы (по 15 человек) и отработкой в процессе проведения комплекс-ных практических занятий межпредметного взаимодействия кафедр, что позволит курсантам получить более качественные знания, умения и навыки по данной теме.

Для оценки знаний проводить опросы на се-минарских занятиях как с целью оценки, так и с целью закрепления полученных на лекционных занятиях знаний.

По итогам изучения дисциплины «Основы личной безопасности сотрудников ОВД» с кур-сантами проводить комплексные учения. Цель учений — совершенствовать знания, навыки и умения курсантов по обеспечению личной безо-пасности в условиях, максимально приближен-ных к практической деятельности. Прием заче-тов должны осуществлять комиссии, состоящие из ведущих специалистов кафедр, участвовав-ших в преподавании дисциплины.


106

Структура готовности к обеспечению личной безопасности сотрудников ОВД

Рис. 2

Компонент

готовности

Мотивационный

Ориентацион-ный

Операционный

Волевой

Оценочный

Составляющие обеспечения личной безопасности

1. Потребность в физической и психологической безопасности за счет эффектив-ного применения защитных средств. 2. Баланс между мотивами профессиональной деятельности и личной безопасности.

1. Анализ причин заболеваний, гибели и ранений сотрудников ОВД. 2. Представление физических и психологических параметров обеспечения лич-ной безопасности сотрудника. 3.Использование средств профилактики профессиональных заболеваний и под-держания физических и психических кондиций.

1. Знать: - организационные основы обеспечения безопасности сотрудников органов внутренних дел; - методы обеспечения личной безопасности сотрудников ОВД в режиме повсе-дневной деятельности и проведении спецопераций (при осмотре помещений, транспортных средств и др.); - основания, порядок и правила применения и использования огнестрельного оружия, специальных средств, физической силы; - причины возникновения и порядок действий при чрезвычайных ситуациях при-родного, техногенного и социального характера, знать приемы самоспасения. 2. Уметь: - применять боевые приемы борьбы с использованием средств актив-ной обороны, выполнять действия с оружием, обеспечивающие безопасность сотрудников органов внутренних дел; - использовать специальные и подручные средства индивидуальной защиты и активной обороны; - подавать и выполнять команды, связанные с одиночными и групповыми такти-ческими действиями при решении оперативно-служебных задач; - действовать при резком изменении оперативной обстановки. 3. Иметь навыки: - производства проверки документов граждан с обеспечением мер личной безопасности; - обеспечения личной безопасности путем пресечения попыток завладения огне-стрельным оружием сотрудника в различных ситуациях; - проведения наружного осмотра нарушителя с использованием пистолета и ав-томата с последующим сковыванием нарушителя наручниками, связывания под-ручными средствами (ремнем, веревкой, шнурком); - безопасных действий при задержании и сопровождении в дежурную часть ОВД лиц, подозреваемых в совершении преступлений, совершивших административ-ное правонарушение; - обеспечения личной безопасности при огневом контакте путем принятия раз-личных изготовок к стрельбе из пистолета, быстрого извлечения оружия из кобу-ры и подготовки его к выстрелу в различных изготовках, перемещений с оружи-ем, смены изготовок для стрельбы в процессе передвижений. - умение управлять эмоциональными реакциями (страх, стресс) в экстремальных ситуациях; - нацеленность на выполнение профессиональных действий; - готовность к физическому насилию для решения профессиональных задач; - уверенность в правоте и законности действий по обеспечению общественного порядка.

- умение оценить обстановку для принятия правильного решения; - избежание опрометчивых оценок, таких как: нежелание обратиться за поддерж-кой или подождать ее; равнодушие, беспечность и высокое самомнение; игно-рирование сигналов об опасности; состояние успокоенности до ликвидации не-посредственной угрозы.


107

Профессиональное обеспечение личной безопасности выступает одним из условий, по-зволяющих эффективно достигать поставленных целей в борьбе с организованной преступностью, терроризмом и нарушением законности. Однако научные аспекты обучения курсантов образова-тельных учреждений МВД Российской Федера-ции тактике и методам обеспечения личной про-фессиональной безопасности еще не нашли сво-его достаточного изучения и нуждаются в даль-нейшем научно-педагогическом анализе.


1. Анищенко А.Ю. Тактико-специальная под-готовка сотрудников органов внутренних дел к действиям при чрезвычайных обстоятельствах: учебное пособие. — М.: ЦОКР МВД России, 2006.

2. Буданов А.В. Обучение сотрудников право-охранительных органов тактике и методам обеспе-чения личной безопасности: учебно-практическое пособие. — М.: МЦ при ГУК МВД России, 1998.

3. Буданов А. В. Педагогика личной профес-сиональной безопасности сотрудников ОВД. — М.: Академия МВД России, 1997.

4. Преображенский A.M. Специальная подго-товка сотрудников органов внутренних дел: учебное пособие. — М., 2006.

5. Крысин М.В. Преподавание дисциплины «Основы личной безопасности сотрудников ОВД»: анализ проблем и регламентирующих документов // Вопросы совершенствования пра-воохранительной деятельности органов внутрен-них дел. — М., 2005.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ: Самороковский Андрей Федорович. Начальник кафедры тактико-специальной

подготовки. Кандидат технических наук. Воронежский институт МВД России. Россия, 394065, г. Воронеж, пр-т Патриотов, 53. Тел. 8-905-656-16-34. Samorokovskiy Andrey Fedorovich. The head of the chief of tactics and special training chair. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. 8-905-656-16-34. Ключевые слова к статье: личная безопасность, методика преподавания, метод

обучения. Key words: personal safety, methods of teaching, methodology of education. ББК 74.8


Полякова Н.В. Административно-правовые основы противодействия не-законной миграции в Российской Фе-дерации: монография. — Воронеж: ВИ МВД России, 2009. — 122 с.

В монографии исследуются основы проти-водействия незаконной миграции в Россий-ской Федерации и правоприменительная деятельность по применению комплекса мер административного принуждения в сфере реализации миграционного законода-тельства. В ходе исследования администра-тивного законодательства в миграционной сфере предлагаются практические рекомен-дации по совершенствованию деятельности подразделений ФМС России.


108

РАДИОТЕХНИКА

А.Н. Голубинский, кандидат технических наук

О.М. Булгаков, доктор технических наук, доцент

К ВОПРОСУ О ВЫДЕЛЕНИИ МОДУЛИРУЮЩЕГО КОЛЕБАНИЯ

ИЗ ОГИБАЮЩЕЙ РЕЧЕВОГО СИГНАЛА

TO THE MODULATING WAVE SELECTION FROM SPEECH SIGNAL ENVELOPE

Разработан способ выделения модулирующего колебания из огибающей речевого

сигнала при использовании математической модели, построенной на основе теории

модуляции. Даны рекомендации по выбору типа, порядка и частоты среза фильтра

нижних частот, используемого при выделении модулирующего колебания.

The method of modulating wave selection from speech signal envelope, using the ma-

thematical model on the modulation theory basis is designed. Recommendations for choice of

type, the order and cutoff frequency of the low-pass filter used at selection modulating wave

are given.

В последнее время широкое распространение получило описание речевых сиг-

налов в виде математических моделей, записанных в явном виде [1—3]. Это связано, прежде всего, с тем, что данное направление даёт конструктивный подход к решению многих задач анализа и синтеза речи.

Из теории речеобразования известно, что речевой сигнал содержит в себе ин-формационную составляющую (отвечающую за передачу, например, языковых фонем) и промодулированное ей несущее колебание [4].

Наиболее распространённые модуляционные модели речевого сигнала пред-ставляют речевой сигнал в виде:

- амплитудно-модулированного (АМ) колебания [1,5]; - частотно-модулированного колебания [6—8]; - колебания с амплитудно-частотной модуляцией [6]. Одним из наиболее простых в математическом описании и физической интер-


109

претации при одновременно высокой точности математической модели является пред-ставление речевого сигнала импульсом АМ-колебания с несколькими несущими часто-тами, промодулированного суммой гармоник [5].

Запишем в общем виде математическую модель речевого сигнала в виде им-пульса АМ-колебания при использовании детерминированного подхода:

)()()( несмод tututu ⋅= , [ ]иt τ;0∈ , (1)

где )(мод tu — модулирующее колебание (отвечающее за информационную состав-

ляющую), а )(нес tu — несущее колебание; иτ — длительность импульса.

Положим, что модулирующее (модуляция воздушного потока губами, ртом) и несущее (сигнал голосовых связок, прошедший резонатор в виде речевого тракта) ко-лебания являются периодическими, что позволяет представить их рядами Фурье:

∑ ∑∞

=

∞

=ϕ+πΦ+π=

0k 0ll0

íåñlk0

ìîäk )tfl2cos(U)tFk2cos(M)t(u , [ ]è;0t τ∈ . (2)

Здесь ìîäkM — глубина модуляции (относительная амплитуда) k-й гармоники модули-

рующего колебания; F0 — наименьшая частота модулирующего колебания; íåñlU —

амплитуда l-й гармоники несущего колебания; f0 — частота основного тона. Введём обозначения:

0k Fk2π=Ω ; 0l fl2π=ω ; kìîäk MM = ; l

íåñl UU = .

Из практических соображений ограничимся конечным количеством гармоник ряда: положим, что (K+1) — количество модулирующих гармоник, (L+1) — количест-во несущих гармоник. На основе (2) запишем модель речевого сигнала в виде импульса АМ-колебания с несколькими несущими частотами для случая модуляции суммой гар-моник с учётом того, что постоянная составляющая несущего колебания 0U пренебре-

жимо мала (вследствие того, что затухает в резонаторе речевого тракта, а также сильно ослабляется микрофоном и звуковой платой ЭВМ):

∑ ∑= =

ϕ+ωΦ+Ω=K

0k

L

1llllkkk )tcos(U)tcos(M)t(u , [ ]è;0t τ∈ . (3)

Математическую модель (3) можно использовать, например, для описания вока-лизованных участков речи с высокой точностью [5].

Цель исследования — разработка способа выделения модулирующего колебания из огибающей речевого сигнала, представленного математической моделью в виде им-пульса АМ-колебания с несколькими несущими частотами, промодулированными сум-мой гармоник.

Для выделения модулирующего колебания )(мод tu вычислим огибающую )(tU

сигнала (3) как модуль аналитического сигнала [9]:

)t(v)t(u)t(z)t(U 22 +== & , (4)

где аналитический сигнал )t(jv)t(u)t(z +=& , (5)

)t(v — сигнал, сопряжённый по Гильберту; 1j −= . Согласно свойству огибающей модулированного сигнала можно записать с учё-

том (1) [9]: )t(U)t(u)t(U íåñìîä ⋅= , (6)


110

где )(нес tU — огибающая несущего колебания.

Используя (3), запишем:

∑=

ϕ+ω=L

1llllíåñ )tcos(U)t(u . (7)

Сопряжённый по Гильберту сигнал [9]:

∑=

ϕ+ω=L

1llllíåñ )tsin(U)t(v . (8)

Таким образом: 21

L

1n,llnlnnl

2íåñ

2íåñíåñ )](t)(cos[UU)t(v)t(u)t(U

ϕ−ϕ+ω−ω=+= ∑=

. (9)

Огибающая математической модели речевого сигнала с соответствии с (3) и (6):

=ϕ−ϕ+ω−ω= ∑=

L

1n,llnlnnlìîä )](t)(cos[UU)t(u)t(U

∑∑==

ϕ−ϕ+ω−ωΦ+Ω=L

1n,llnlnnl

K

0kkkk )](t)(cos[UU)tcos(M . (10)

Таким образом, стоит задача выделения модулирующего колебания из модели огибающей, которая описывается выражением (10).

Преобразуем (9) к виду:

∑

∑

∑∑

=

≠

=

==

ϕ−ϕ+ω−ω

+=ϕ−ϕ+ω−ω=L

1l

2l

L

nl

1n,llnlnnl

L

1l

2l

L

1n,llnlnnlíåñ

U

)](t)(cos[UU

1U)](t)(cos[UU)t(U .(11)

Разложив выражение (11) в ряд Тейлора в окрестности малых значений второго слагаемого под знаком корня в правой части и, ограничившись первыми двумя членами разложения, получим:

ϕ−ϕ+ω−ω+≈ ∑∑

∑

≠

=

=

=

L

nl

1n,llnlnnlL

1l

2l

L

1l

2líåñ )](t)(cos[UU

U2

11U)t(U . (12)

Следовательно, огибающая математической модели речевого сигнала:

ϕ−ϕ+ω−ω+= ∑∑

∑

≠

=

=

=

L

nl

1n,llnlnnl

L

1l

2l

L

1l

2lìîä )](t)(cos[UU

U2

1U)t(u)t(U . (13)

Из выражения (13) видно, что огибающая речевого сигнала содержит как низко-частотную составляющую, так и высокочастотное колебание, причём низкочастотная составляющая пропорциональна модулирующему колебанию.

Если огибающую )(tU речевого сигнала (13) пропустить через фильтр нижних частот (ФНЧ) с частотным коэффициентом передачи )( ωjK , то сигнал на выходе


111

фильтра:

+ω≈ω<ω

=∑

ñð)j(KU)t(u)t(u

L

1l

2lìîäÔÍ×

( )ñð

)j(K)]j(Karg[)(t)(cosUU

U2

)t(u L

nl

1n,llnlnnlL

1l

2l

ìîäω>ω

≠

=

=

ωω+ϕ−ϕ+ω−ω+ ∑∑

, (14)

где ωср — частота среза фильтра. Полагая, что ФНЧ обладает хорошими селективными свойствами, будем считать, что при условии ср]max[ ω<Ωk амплитудно-частотная ха-

рактеристика 1)( ≈ωjK , а при ñð]lnmin[ )( ω>ω−ω , что 0)j(K ≈ω . В данном прибли-

жении сигнал на выходе ФНЧ:

∑=

≅L

1l

2lìîäÔÍ× U)t(u)t(u . (15)

Таким образом, на основе математической модели (2) речевого сигнала можно заключить, что модулирующее колебание пропорционально сигналу огибающей на выходе ФНЧ.

Для оценки константы в правой части формулы (15) используем выражение для энергии сигнала (2) [5]:

∑=

τ≈

L

1l

2l

è U2

E , (16)

и его средней мощности:

∑=

=τL

1l

2lè U

2

1/E . (17)

Учитывая выражения (15) и (17), получим соотношение для расчёта модули-рующего колебания через сигнал огибающей на выходе ФНЧ и дисперсию:

)t(u/E2

1)t(u ÔÍ×

èìîä

τ= . (18)

Выражение (18) позволяет выделить из речевого сигнала модулирующее коле-бание, отвечающее за информационную составляющую. Для этого необходимо полу-чить огибающую речевого сигнала и пропустить её через ФНЧ.

Проведём экспериментальное выделение модулирующего колебания на основе предложенного алгоритма, характеризующегося формулой (18). Для расчёта будем ис-пользовать персональную ЭВМ, ввод речевого сигнала в которую выполняется с по-мощью звуковой платы со стандартной частотой дискретизации fd=6000 Гц. Данная частота была выбрана вследствие того, что первые 3-4 форманты находятся в области до 3000—3600 Гц [4]. Звуковые платы ЭВМ, как правило, добавляют различные постоян-ные составляющие в речевой сигнал. В связи с этим проводилась операция центрирования реализации:

xxy ii −= , N,1i = , (19)

где ix — начальные отсчёты речевого сигнала; N — число отсчётов; x — математи-

ческое ожидание:

∑=

=N

1iix

N

1x . (20)


112

Время произнесения парольной фразы (длительность импульса) зададим равным

иτ , при выбранном интервале дискретизации df1=∆ речевой сигнал имеет ∆τ= èN

отсчётов. На рис. 1 приведены отсчёты yi центрированной реализации речевого мате-риала в виде слова «он», состоящего из двух фонем.

Рис. 1. Центрированная реализация речевого сигнала

Для экспериментального вычисления огибающей речевого сигнала воспользу-

емся свойством преобразования Гильберта [9]:

<

≥=

,0,0

;0),(2)(

ωωω

ωU

Z&

& (21)

где )(Z ω& — спектр аналитического сигнала )t(z& , выражение (5); )(U ω& — спектр сиг-нала )(tu .

Рассчитаем спектр речевого сигнала с помощью быстрого преобразования Фу-

рье (БПФ). На основе коэффициентов БПФ kuC& , 1,0 −= Nk вычислим БПФ аналити-

ческого сигнала по формуле (21):

kk uC2zC && = , (22)

здесь kzC& — коэффициенты БПФ аналитического сигнала. Вычислив обратное БПФ,

получим отсчёты аналитического сигнала iz& (для речевого сигнала), Ni ,1= .

Таким образом, отсчёты огибающей речевого сигнала могут быть вычислены: 2

i2

iii )v()u(zU &&& +== . (23)

График огибающей iU представлен на рис. 2.

Для синтеза цифрового ФНЧ будем использовать метод билинейного преобразо-вания. В качестве аналогового фильтра-прототипа выберем ФНЧ Баттерворта 3-го по-рядка, что обусловлено равномерностью амплитудно-частотной характеристики (АЧХ) в полосе пропускания при достаточном затухании в полосе задерживания. Алгоритм фильтрации данным фильтром:

∑∑=

−=

− +=3

1mmim

3

0jjiji UbUaw , (24)

yi

10 5 0

-5

-10

0 200 400 600 800 1000 1200 1400 1600 1800 i


113

где iw — сигнал на выходе ФНЧ; коэффициенты фильтра:

Ba 3ñð0 ω= ; 01 a3a = ; 02 3aa = ; 03 aa = ;

Bb

−

∆−

∆

+

∆

= 3ср

2ср

2

ср

3

1 32

22

22

3 ωωω ;

B32

22

22

3b 3ñð

2ñð

2

ñð

3

2

ω−

∆ω+

∆

ω+

∆

−= ;

B2

22

22

b 3ñð

2ñð

2

ñð

3

3

ω−

∆ω+

∆

ω−

∆

= , (25)

здесь интервал дискретизации df/1=∆ ; 3ñð

2ñð

2

ñð

32

22

22

B ω+∆

ω+

∆

ω+

∆

= .

Рис. 2. Огибающая речевого сигнала Также следует отметить, что необходимо учитывать групповое время замедле-

ния (ГВЗ), т.е. фазовые задержки, вносимые фильтром в выходной сигнал. В результате сигнал на выходе ФНЧ оказывается смещён на интервал времени, который можно оце-нить, как временной интервал, примерно равный среднему ГВЗ в полосе пропускания:

[ ])()( ωω

ωτ Φ−=d

d, (26)

где )](arg[)( ωω jK=Φ — фазо-частотная характеристика фильтра. Средняя мощность (дисперсия) речевого сигнала, входящая в выражение (18),

может быть оценена для центрированной ( 0y = ) реализации речевого сигнала по соот-ношению:

∑=

−==

N

i

iuи yN

E

1

22

1

1στ . (27)

Таким образом, на основании (18) можно записать выражение для отсчётов мо-дулирующего колебания:

i

u

i wu2мод

2

1

σ= . (28)

Ui 15 10 5

0

0 0,02 0,1 0,2 0,3 i⋅⋅⋅⋅∆∆∆∆, c


114

Положим, что модулирующее колебание в выражении (1) является периодиче-ской функцией на временном интервале [ ]è;0t τ∈ с периодом ΩT (интервалом) разло-жения равным длительности импульса:

èT τ=Ω . (29) При этом основная частота модулирующего колебания в выражении (2):

Ω==Ω

TF

ππ

22 01 , (30)

а частоты кратных гармоник:

Ω==Ω

T

kFkk

ππ

22 0 . (31)

Для достаточно точного представления периодического модулирующего коле-бания рядом Фурье будем полагать, что необходимо учесть не менее =K 5÷10 гармо-ник ряда. Таким образом, можно приблизительно оценить частоту среза ФНЧ:

иK

K

T

KFKFf

τ====

Ω0ср . (32)

В нашем случае время произнесения контрольной фразы τu=0,33 с. Таким обра-зом, частоту среза ФНЧ ориентировочно можно принять порядка fср=15÷30 Гц (значе-ние частоты основного тона для речевого материала в виде слова «он» при этом соста-вило значение 0f =155 Гц). Для экспериментальных расчётов выберем fср =20 Гц.

На рис. 3 приведены графики зависимости значений отсчётов огибающей от вре-мени при фильтрации различными ФНЧ. Как видно из рис. 3, при фильтрации ФНЧ Бат-терворта 3-го порядка (сплошная линия) модулирующее колебание достаточно хорошо выделяется из огибающей речевого сигнала с учётом определения )(мод tu по выраже-

нию (1). При фильтрации ФНЧ Баттерворта 2-го порядка (штриховая линия) и троекрат-ной фильтрации ФНЧ 1-го порядка (штрих-пунктирная линия), как видно из рис. 3, мо-дулирующее колебание выделяется хуже вследствие более сильного ослабления инфор-мационных гармоник kΩ (модулирующего колебания) в полосе пропускания.

Рис. 3. Модулирующее колебание речевого сигнала при различных ФНЧ

Также следует отметить, что недостаточное ослабление высокочастотных со-

ставляющих несущего колебания (например, при однократной фильтрации ФНЧ Бат-терворта 1-го порядка) в полосе задерживания вызывает периодические высокочастот-ные осцилляции (с частотами ωi), накладывающиеся на модулирующее колебание.

uмод i

1,2

0,8

0,4

0 0 0,02 0,1 0,2 0,3 i⋅⋅⋅⋅∆∆∆∆, c


115

Из графиков, приведённых на рис. 2, 3, видно, что модулирующее колебание действительно представляет собой низкочастотную составляющую огибающей ре-чевого сигнала. На основании анализа зависимостей, приведённых на рис. 2, 3, можно сделать вывод о том, что предложенный способ позволяет проводить выде-ление модулирующего колебания из несущей речевого сигнала, содержащего вока-лизованные участки.

Заметим, что выделить модулирующее колебание )(мод tu можно следующими

тремя способами:

1) задав вид аппроксимирующей функции )(амод tu модулирующего колебания для

математической модели речевого сигнала ],[)( амод

мм tuutu ≡ (проверив её на адекватность

и убедившись в наилучшем результате при данной функции аппроксимации, например на

основе минимума ошибки аппроксимации ||)t(u)t(u|| ýì − , в виде метрики двух сигналов — математической модели и экспериментальных данных соответственно);

2) подав речевой сигнал u(t) на нелинейный элемент (например, с квадратич-

ной характеристикой 2íý )]t(u[)t(u = ), а затем отфильтровав полученный сигнал с по-

мощью ФНЧ с частотой среза fср, превышающей верхнюю частоту FK модулирующего колебания ( Kñð Ff > );

3) рассчитав огибающую )(tU и выполнив её фильтрацию ФНЧ с частотой среза

срf , превышающей верхнюю частоту KF модулирующего колебания ( Kñð Ff > ).

Однако в первом способе возникает проблема подбора необходимой функции аппроксимации (ввиду, с одной стороны, многообразия различных аналитически за-данных функций, с другой — ограничением лишь известными функциями).

Во втором способе модулирующее колебание претерпевает нелинейные искаже-ния вследствие применения нелинейного преобразования, так как ФНЧ не позволяет отфильтровать все побочные составляющие, появившиеся в обогащённом спектре сиг-нала )(нэ tu , а применение полосовых фильтров высоких порядков существенно услож-

няет обработку. Предлагаемый третий подход позволяет относительно просто получить модули-

рующее колебание )(мод tu в численной форме, которое затем значительно легче ап-

проксимировать или использовать для определения параметров kM и kΦ при разло-

жении данного колебания в ряд Фурье. То есть, полученное модулирующее колебание можно впоследствии представить, например, в виде ряда Фурье для удобства аналити-ческого описания информационной составляющей речевого сигнала в процессе речеоб-разования. Заметим, что полученные результаты можно использовать в различных за-дачах как анализа, так и синтеза речи.


1. Якушев Д.И., Скляров О.П. Моделирование гласных звуков // Акустический

журнал. — 2003.— Т. 49. — 4. — С. 567—569. 2. Ищенко С.М. Слуховой анализ периодичности звука и его огибающей: мате-

матическая модель // Акустический журнал. — 2004.— Т. 50. — 4. — С. 562—567. 3. Сорокин В.Н. Фундаментальные исследования речи и прикладные задачи ре-

чевых технологий // Речевые технологии. — 2008. — 1. — С. 18—48. 4. Фант Г. Акустическая теория речеобразования. — М.: Наука, 1964. — 284 с.


116

5. Голубинский А.Н. Методика расчёта параметров модели речевого сигнала в виде импульса АМ-колебания с несколькими несущими частотами для случая модуля-ции суммой гармоник // Системы управления и информационные технологии. — 2008. — 4.1. — С. 156—161.

6. Маркин Д.Н. Разработка метода и технических средств компандирования спектров речевых сигналов: автореф. дис. … канд. техн. наук: 05.11.18. — СПб., 2008. — 22 с.

7. Зуев П.Ю. Разработка метода и технических средств частотного компрессиро-вания речевых сигналов для повышения разборчивости на фоне помех: автореф. дис. … канд. техн. наук: 05.11.18. — СПб., 2007. — 22 с.

8. Азаров И.С., Петровский А.А. Вычисление мгновенных гармонических пара-метров речевого сигнала // Речевые технологии. — 2008. — 1. — С. 67—77.

9. Радиотехнические цепи и сигналы / Д.В. Васильев [и др.]; под ред. К.А. Са-мойло. — М.: Радио и связь, 1982. — 528 с.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ СТАТЬИ: Голубинский Андрей Николаевич. Старший преподаватель кафедры радиотех-

ники. Кандидат технических наук. Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected] Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732)476-472. Булгаков Олег Митрофанович. Заместитель начальника института по учебной

работе. Доктор технических наук , доцент. Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected] Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732)312-821. Golubinsky Andrey Nicolaevich. Senior lecturer of the chair of Radio Engineering.

Candidate of technical sciences. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 476-472. Bulgakov Oleg Mitrofanovich. The deputy chief on study. Doctor of technical sci-

ences, assistant professor. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 312-821.

Ключевые слова к статье: модулирующее колебание; огибающая; аналитиче-

ский сигнал; фильтрация; речевой сигнал. Key words: modulating wave; envelope; analytical signal; filtering; speech signal. УДК 621.39


117

И.В. Лазарев, кандидат технических наук, доцент

МЕТОДИКА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОРОГОВОГО УРОВНЯ ИЗМЕРЕНИЯ АДАПТИВНЫХ ИЗМЕРИТЕЛЕЙ СИГНАЛОВ СЛОЖНОЙ ФОРМЫ В УСЛОВИЯХ ПАРАМЕТРИЧЕСКОЙ

АПРИОРНОЙ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ

TECHNIQUE OF THRESHOLD LEVEL DEFINITION OF MEASUREMENT ADAPTIVE MEASURING INSTRUMENTS SIGNALS

DIFFICULT FORM IN THE CONDITIONS OF PARAMETRICAL APRIORISTIC UNCERTAINTY

Выполнен анализ и сравнение вероятностей превышения порога шумовым на-

пряжением в двух случаях — при априорно известном и случайном порогах. Приведены

количественные результаты, позволяющие предъявить требования к пороговому уров-

ню измерения.

The analysis and comparison of noise pressure threshold excess probabilities in two

cases — at a priori known and casual thresholds are made. The quantitative results allowing

to present threshold level of measurement demands are shown. При использовании широкополосных сигналов на выходе приёмного уст-

ройства канала распознавания многофункциональной радиолокационной станции (МНФ РЛС) от воздушных объектов формируются дальностные радиолокационные портреты (ДРЛП), представляющие собой сигналы сложной формы. В условиях проявления шумов на выходе амплитудного детектора приёмника МНФ РЛС в из-вестных измерителях не обеспечивается стабилизация вероятности превышения порогового уровня вследствие изменения его в условиях проявления дестабилизи-рующих факторов.

Поэтому в условиях проявления шумов на выходе амплитудного детектора при-ёмника многофункциональной РЛС формирование порогового уровня измерения осу-ществляется в соответствии с выражением [1]

UAU ïîð = , (1)

где U — среднее значение величины шумового напряжения; A — весовой коэф-

фициент.


118

При этом величина весового коэффициента определяется исходя из вероятности превышения порогового уровня измерения напряжением U(t).

Напряжение U(t) на выходе амплитудного детектора определяется статистическими характеристиками огибающей Uζ(t) на его входе. Плотность вероятности огибающей )(tU на выходе амплитудного детектора характеризуется распределением Релея [2]

)2

Uexp(

U)U(P

2

2

2ξξ σ

−σ

= , (2)

где 2ξσ — средний квадрат шумового напряжения на входе амплитудного детектора.

Вероятность превышения шумовым выбросом уровня Uпор определяется из вы-ражения

)2

UAexp()UU(ÐÐ

2

22

ïîðøξσ

−=>= , (3)

где U/UA ïîð= — коэффициент нестабильности шума.

Следовательно, задаваясь определённым значением вероятности Рш, можно най-ти пороговый уровень при измерении длительности дальностных радиолокационных портретов UÀU ïîð = .

Однако в процессе измерения длительности ДРЛП за счет нестабильности источ-ников питания, коэффициентов передачи приёмного тракта РЛС и других факторов поро-говый уровень измерения может изменяться случайным образом. Кроме того, оценка среднего значения шума за счёт конечного времени наблюдения отличается от математи-ческого ожидания уровня шума на некоторую случайную величину. Это приводит к из-менению вероятности превышения порогового уровня измерения. Поэтому с целью его стабилизации возникает необходимость формирования относительного порогового уровня

ξσ= /Uu ïîð и поддержания его постоянным.

Вероятность превышения случайного порога шумом после амплитудного детек-тора определяется выражением [2]

du)u5,0exp()u(P0

2n ∫

∞−ω= , (4 )

где )u(ω — плотность вероятности порогового напряжения. В общем случае закон распределения )u(ω неизвестен. Плотность вероятностей

)u(ω можно представить рядом по ортогональным полиномам Лагерра [3]

)u(ËueC)u( )(n

u

0nn

αα−∞

=∑=ω , (5)

где du)u()u(Ë)1n(Ã

!nÑ

0

)(nn ω

+α+= ∫

∞α — коэффициент разложения,

1),ue(du

d

!n

uå)u(Ë nu

n

nu)(

n −>α= α+α−

α — обобщённая функция Лагерра.

С учётом допущений 0C0 ≠ и 0CC 21 == получена приближённая формула [3]

1à)uà(uàå)à(Ã

à)u( 2

11

2

1 −−≅ω , (6)

где 2

ïîð1

Uà

σ

σ= ξ ;

2

2ïîð

2

Uà

σ= .


119

В этих выражениях математическое ожидание случайного порога выбрано рав-ным Uпор, т.е. значению порога, когда он априори известен; σ2— дисперсия этого поро-га, которая выбирается исходя из статистики, получаемой в результате эксперимен-тальных исследований.

Подставляя (6) в (4), получим

duå)uà(å)à(Ã

àÐ

221 u5,01à

10

uà

2

1Ï

−−∞

−∫≅ . (7)

Для упрощения решения выражения (7) можно представить экспоненту в виде степенного ряда [3]:

!ê2

u)1(å

ê

ê2

0ê

êu5,0 2

∑∞

=

− −= . (8)

После подстановки (8) в (7) и перемены порядка суммирования и интегрирова-ния выражение (7) приводится к виду

duuå!ê2

1)1(

)à(Ã

àÐ 1à

0

uà

0êê

ê

2

à1

Ï1

2−

∞−

∞

=∫∑ −≅ , (9)

где ê2àà 2 += . Поскольку интеграл

à1

1à

0

uà à)à(Ãduuå 1 =−∞

−∫ , (10)

тогда вероятность превышения случайного порога шумом

ê212

0êê

ê

2Ï à)ê2à(Ã

!ê2

1)1(

)à(Ã

1Ð −

∞

=+−= ∑ . (11)

Используя свойство гамма-функции [3] )z(Ã)1nz)...(1z(z)nz(Ã −++=+ ,

при 1k2 ,...,0n,az 2 −== можно окончательно записать

)na(!k2

a)1(Ð

1ê2

0n2

0êk

k21ê

Ï +−≅ ∏∑−

=

∞

=

−. (12)

Результаты расчётов вероятностей PШ и PП , полученных с помощью ЭВМ, при-ведены на рисунке.

0 1 2 3 4 51 .10

6

1 .105

1 .104

1 .103

0.01

0.1

1

P1 U( )

P2 U( )

U Результаты расчёта вероятностей PШ и PП в зависимости от величины u

u

PШ,

PП


120

По оси абсцисс отложен нормированный порог ξσ= /Uu ïîð , а по оси ординат

— вероятность превышения порога. При этом сплошной кривой изображена зависи-мость вероятности PШ, построенная с использованием выражения (3), характеризующая вероятность превышения PШ наперёд заданного (неслучайного) порога. Пунктирной кривой изображена аналогичная зависимость, построенная по формуле (7), в случае, когда порог изменяется по случайному закону. Эта кривая построена в предположении,

что случайный порог распределён по гауссовскому закону с дисперсией 22ξσ=σ .

Анализ рисунка показывает, что для достижения одинаковой вероятности пре-вышения при использовании второго подхода (при случайном пороге) требуется более высокий уровень порогового напряжения по сравнению с первым подходом (при апри-орно известном пороге). Например, при вероятности превышения, равного 10–3, норми-рованный порог при втором подходе возрастает относительно первого подхода при-мерно на 28%.


1. Патент на полезную модель 82881 РФ. Измеритель длительности импуль-

сов сложной формы / И.В. Лазарев, С.С. Никулин, С.Л. Анисимов. — 2008. 15 26 12/22. Заявл.29.12.2008.— Бюл. 13.

2. Баскаков С. И. Радиотехнические цепи и сигналы. — М.: Высш. шк, 1988. 3. Тихонов В.И. Статистическая радиотехника.— М.: Сов. радио, 1966.


Лазарев Иван Владимирович. Начальник кафедры радиотехники. Кандидат тех-нических наук, доцент.

Воронежский институт МВД России. E-mail: vorhmscl @ comch.ru Россия, 394065, г.Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел.(4732)476-472.

Lazarev Ivan Vladimirovich. The head of the chair of Radio Engineering. Candidate

of technical sciences, assistant professor. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 476-472.

Ключевые слова к статье: пороговый уровень измерения; методика.

Key words: threshold level of measurement; technique.

УДК 621. 396


121

С.Б. Ахлюстин

МОДЕЛЬ НАРУШИТЕЛЯ В ЗАДАЧАХ АНАЛИЗА НАДЁЖНОСТИ

ИНТЕГРИРОВАННЫХ СИСТЕМ БЕЗОПАСНОСТИ

MODEL OF THE INFRINGER FOR THE ANALYSIS OF RELIABILITY OF THE INTEGRATED SYSTEMS OF SAFETY

Рассмотрены модели нарушителей для практических задач оценки уязвимости

и эффективности применения интегрированных систем безопасности. Технологиче-

ская модель разрабатывается как набор характеристик потенциальных нарушителей,

которые позволяют реализовать соответствующие угрозы в отношении объекта.

Оперативная модель актуализирует предполагаемый набор характеристик потенци-

альных нарушителей на текущий момент времени. Проектная модель представляет

собой набор характеристик потенциальных нарушителей, которым должна успешно

противостоять система безопасности объекта.

Models of infringers are considered for forming of the estimation of vulnerability and

efficiency of the integrated systems of safety. The technological model is developed as a set of

characteristics of potential infringers which allow to realize threats corresponding the object.

The operative model actualizes a preventive set of characteristics of potential infringers by

the current time. The project model is a set of characteristics of potential infringers to which

the object safety system should resist successfully.

Построение эквивалентной схемы надёжности интегрированной системы безо-

пасности (ИСБ) при проектировании и дальнейшей эксплуатации целесообразно начать с общего подхода к разработке моделей нарушителей, адекватно спроектировать необ-ходимую систему защиты, а затем предметно оценить её эффективность в плане устой-чивости к воздействию факторов криминогенного характера.

Необходимость использования моделей во многом определяется трудностями на-турных испытаний сложных систем. Более того, для целого ряда систем такие испыта-ния вообще невозможны. Поэтому исследование эффективности ИСБ осуществляется с использованием различных моделей, в том числе моделей нарушителя.

Для широкого круга объектов (объектов потенциального воздействия нарушителей — ОПВН) для обеспечения их физической защиты важна разработка перечня потенциаль-ных угроз и, прежде всего, проектной угрозы [1]. Только она позволяет адекватно спроек-


122

тировать необходимую ИСБ конкретного объекта, а затем и предметно оценить её эффек-тивность. Составным элементом проектной угрозы является проектная модель нарушителя (ПМН), поэтому формирование такой модели — актуальная задача.

Однако в отечественных и зарубежных методических и руководящих документах, касающихся анализа уязвимости объектов или оценки эффективности ИСБ, чётко не сформулированы ни цели, для которых создаются модели нарушителя, ни методики создания самих моделей. В данной статье будет рассмотрена общая постановка задачи создания моделей нарушителей и состояние решения этой задачи за рубежом.

Отечественные руководящие документы [2,3] указывают, что модель нарушителя должна формироваться и уточняться, исходя как из особенностей объекта и технологи-ческих операций, выполняемых на нём (стабильные факторы), так и изменяющихся факторов — социальных условий, складывающихся в районе расположения объекта и в самом коллективе предприятия, социально-психологических особенностей отдельных групп людей и личностей, а также обстановки в мире, стране, регионе и т.п. Таким об-разом, в одной модели должны учитываться многообразные факторы, относящиеся к разным аспектам действительности, зачастую не связанные между собой. Это свиде-тельствует о том, что в модели с точки зрения системного подхода отсутствует учёт принципа множественности описания сложных систем, а это приводит к сложностям в использовании моделей в работе.

Принцип множественности описания сложных систем предполагает, что ИСБ рас-сматривается с разных точек зрения, в различных целях и не может быть отображена одной какой-либо универсальной моделью.

Набор характеристик, описывающих данную модель, будет отличаться (зачастую значительно) от набора характеристик других моделей этой же системы. Именно вслед-ствие того, что модели одной системы, созданные в различных целях, отличаются друг от друга, строить какую-либо общую модель системы, описывающую все (или очень многие) свойства, как правило, нецелесообразно. Это объясняется сложностью такой общей модели как при создании, так и при практическом использовании.

Поскольку нарушитель в определённом смысле также является системой, то неце-лесообразно создание какой-то общей (или обобщённой) модели нарушителя, одновре-менно учитывающей названные выше стабильные и изменяющиеся факторы.

Использование понятия «набор моделей нарушителей» позволяет менее болез-ненно и более адекватно решать ряд вопросов, возникающих в практике концептуаль-ного проектирования и оценки эффективности ИСБ.

Опыт по категорированию нескольких тысяч объектов, анализу уязвимости [4,5] и оценки эффективности ИСБ нескольких сотен различных крупных ОПВН, в процессе которых формируется модель нарушителя, показал, что для выполнения практических задач целесообразно иметь три типа моделей нарушителя, условно называемых техно-логическая, оперативная и проектная модели.

Технологическая модель нарушителя (ТМН) разрабатывается как набор харак-теристик потенциальных нарушителей, при которых эти нарушители будут способны реализовать соответствующие угрозы объекту. Это — минимально необходимое количе-ство нарушителей определённого типа и оснащённости, которое понадобится для реали-зации конкретной угрозы по определённому сценарию, исходя из особенностей функ-ционирования (то есть технологии и оборудования) объекта. Цель создания этой модели — установить, какими минимальными силами, на каких блоках ИСБ могут быть реали-зованы угрозы и нанесены те или иные потери объекту, государству обществу.


123

Параметры данной модели диктуются особенностями объекта и технологичных процессов на нём (и поэтому являются достаточно стабильными).

В силу своего содержания ТМН не учитывает политическую и социальную обста-новку вокруг объекта, возможные побудительные мотивы проведения несанкциониро-ванных действий, деловые и личные качества персонала объекта и подобные факторы.

Формирование ТМН осуществляется на основании анализа сценариев реализации угроз нарушителями.

Данная модель является экспертно-аналитической. Задача аналитической части, как правило, заключается в определении предметов физической защиты и оценке последствий (потенциальных потерь) от реализации угрозы. Задача экспертной части — отбор сценари-ев реализации угроз, градация характеристик нарушителей и утверждение совокупности сценариев, которые учитывают при создании концепции модернизации ИСБ.

Упрощённая трактовка одного из элементов ТМН может быть представлена сле-дующим образом: «Чтобы реализовать угрозу А по сценарию Б необходимо участие не менее Х нарушителей типа С с такими-то характеристиками». При отсутствии офици-ально утверждённой проектной угрозы для объекта ТМН может служить опорной точ-кой при обосновании состава и характеристик ИСБ.

Оперативная модель нарушителя (ОМН) разрабатывается как предполагаемый набор характеристик потенциальных нарушителей на текущий момент времени.

Параметры данной модели определяются особенностями окружающей среды (в широком смысле слова): положением в мире, стране, регионе, районе расположения объекта, социальным климатом в коллективе предприятия, социопсихологическими особенностями отдельных групп людей, так или иначе влияющих на функционирова-ние объекта и т.п. — и поэтому являются достаточно динамичными.

ОМН учитывает возможные мотивы проведения несанкционированных действий криминогенного характера и личные качества персонала объекта, оценку сил ведомств, противодействующих терроризму и криминалу, и определяет характеристики потенци-альных нарушителей, способных осуществить какие-либо противоправные действия на объекте на текущий момент времени. Фактически это оценка текущей оперативной об-становки в районе расположения объекта. Упрощённо: «Для совершения события А се-годня может быть сформирована группа численностью Y нарушителей с такими-то ха-рактеристиками». ОМН существенно более динамична, чем ТМН. Формирование ОМН — исключительно экспертная задача. С точки зрения практического использования ОМН является «оселком» для оценки текущих возможностей ИСБ.

Проектная модель нарушителя (ПМН) разрабатывается как набор характери-стик потенциальных нарушителей, которым должна успешно противостоять ИСБ объ-екта. ПМН — это максимальное количество нарушителей определённого качества, реа-лизующих конкретную угрозу по определённому сценарию, действия которых, по мне-нию государства, должны быть успешно пресечены ИСБ объекта. Упрощенно: «ИСБ объекта должна быть способна пресечь действия нарушителей типа С численностью до Z человек с такими-то характеристиками, направленные на реализацию угрозы А».

Основной целью формирования и утверждения ПМН является распределение усилий между государством (силовыми и другими ведомствами) и ИСБ объекта по пресечению несанкционированных действий нарушителей различных типов и осна-щённости (то есть в конечном итоге — задание требований к ИСБ). Кроме того, ПМН используется при оценке эффективности ИСБ с целью проверки её соответствия предъ-являемым требованиям.


124

Поскольку параметры данной модели диктуются не только особенностями объекта и окружающей среды, но и взглядами государства на проблему противодействия противо-правным действиям по отношению к ОПВН и его возможностям в этих вопросах, задача определения ПМН должна решаться не на объектовом, а на государственном уровне.

Задача формирования ПМН является исключительно экспертной. При этом экс-пертами предлагаются варианты ПМН для конкретных объектов, а должностными ли-цами государственных органов, уполномоченных принимать решения в рассматривае-мой области, с позиции оправданного пессимизма производится утверждение моделей.

Как в методическом, так и в практическом плане наиболее проработаны вопросы, связанные с формированием моделей нарушителей для ядерно-опасных объектов. Из-ложенные в [5] подходы применимы (на наш взгляд, должны применяться) для всех ОПВН. С уверенностью можно сказать, что за рубежом ситуация с разработкой моде-лей нарушителей во многом определяется как инициативами, так и практическими ша-гами, которые в этом направлении осуществляет МАГАТЭ. При этом под практиче-скими шагами понимается разработка документов по методологии и методикам форми-рования перечней угроз и моделей нарушителей.

Один из примеров этих документов — внедрённое в 2003 году «Руководство по самооценке риска диверсий на ядерных установках». В настоящее время МАГАТЭ ак-тивно занимается разработкой документов, определяющих методику обоснования про-ектных угроз «Design Basis Threat» (DBT) для ядерно-опасных объектов. Одним из ос-новных элементов DBT является модель нарушителя, «реализующего» угрозу.

Совершенно очевидно, что методология, а во многом и методика формирования DBT одинаковы для ядерно-опасных и других крупных ОПВН.

Анализ имеющихся документов показывает, что разработка DBT за рубежом осуществляется в три (достаточно условно выделенных) этапа:

- полный анализ угроз государству, его элементам и, в первую очередь опасным объектам;

- отсев угроз, которое государство считает маловероятными и незначительными; - определение проектной угрозы для каждого из объектов, которые попали в над-

лежащие перечни, и утверждение их (проектных угроз) на соответствующем государ-ственном уровне.

На первом этапе в процессе оценки национальных угроз государство в лице ком-петентных органов определяет (с учетом мнения руководства) спектр возможных тер-рористических акций, которые могут угрожать объекту. Кроме того, в процессе оценки национальных угроз определяются угрозы, которые не могут быть отражены ИСБ на уровне объекта, а потому учитываются другими государственными органами (структу-рами).

Второй этап может проводиться на основании методологии, изложенной в «Руко-водстве по самооценке риска диверсий на ядерных установках». Задача этого этапа — экспертный отсев угроз, которые являются маловероятными, и экспертно-аналитический отсев угроз, потери от реализации которых считаются в государстве до-пустимым риском.

Третий этап выполняется компетентными государственными органами при актив-ном участии экспертов объектов. Именно на этом этапе при участии экспертов силовых ведомств и объектов принимается решение о разделении задач по защите объектов ме-жду государством (ведомствами государства) и объектами (ИСБ и системой технологи-ческой безопасности).


125

Формирование проектной модели нарушителя (и проектной угрозы в целом) — важ-нейший этап концептуального проектирования, в значительной мере определяющий как эффективность обеспечения защиты любых объектов, так и возможность её оценки.

Разработка и утверждение проектной модели нарушителя и проектной угрозы представляют собой сложную многоплановую задачу государственного уровня по рас-пределению усилий по защите объектов между государством (ведомствами государст-ва) и объектами (ИСБ и системой технологической безопасности).

Использование на практике описанных выше технологической и оперативной мо-делей нарушителей способствует адекватной оценке эффективности ИСБ объектов, обоснованному принятию проектных моделей нарушителей и проектных угроз для конкретных объектов и в целом способствует рациональному распределению ответст-венности между заказчиком и работой интегрированной системы безопасности объек-тов при решении задачи обеспечения их безопасности.


1. Бояринцев, А., Ничиков, А. Использование перечней угроз и моделей наруши-теля при формировании облика систем физической защиты объектов. — М.: МиБ, 2008.— 4.

2. РД. Безопасность информационных технологий. Критерии оценки безопасности информационных технологий. Руководящий документ Гостехкомиссии России, 2002 г.

3. РД. Безопасность информационных технологий. Положение по разработке профилей защиты и заданий по безопасности. Руководящий документ Гостехкомиссии России, 2003 г.

4. Бояринцев, А., Бражник, А., Зуев, А. Проблемы антитерроризма: категориро-вание и анализ уязвимости объектов. — СПб.: Система, 2006. — 84 с.

5. Руководящие материалы и соображения по осуществлению документа INFCIRC/225/Rev. 4 . 2003. IAEA — TECDOC –967 (Rev.1)/R.


Ахлюстин Сергей Борисович. Преподаватель кафедры организации деятельно-сти подразделений вневедомственной охраны.

Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected] Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 476-478.

Akhlyustin Sergey Borisovich. Lecturer of the chair of Organisation of Non-department Security Divisions Activity of Private Security.

Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 476-478.

Ключевые слова к статье: модель нарушителя; технологическая модель; опе-ративная модель; проектная модель; потенциальный нарушитель.

Key words: models of infringer; technological model; operative model; project model;

potential infringer. УДК 681.3.06


126

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

И МАТЕМАТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ

В.В. Меньших, доктор технических наук, профессор

Е.Ю. Никулина, кандидат технических наук

ДЕКОМПОЗИЦИЯ ГРАФОВЫХ МОДЕЛЕЙ

ИНФОРМАЦИОННЫХ СИСТЕМ

GRAPH MODELS DECOMPOSITION OF INFORMATION SYSTEMS

Предложены математические методы декомпозиции графовых моделей ин-

формационной системы (по исполнителям и по группам операций). Модель позволяет

снизить вычислительную сложность задач нахождения временных оценок информа-

ционной системы.

Mathematical methods of graph models decomposition of information systems (by

processors and by logically interrelated operations groups) are presented . The proposed

model leads to descend computational complexity task to find time estimates of information

systems.

Введение

В современных условиях развития информационных технологий одним из ос-новных путей совершенствования информационных систем (ИС) в ОВД является ис-пользование распределённых ИС, построенных с помощью многопроцессорных техно-логий и обеспечивающих параллельную обработку данных разными исполнителями. Применение таких систем позволит решить проблему длительности доступа к инфор-мации, а также оперативность выполнения поступающих запросов за счёт параллель-ной обработки нескольких пользовательских запросов одновременно.

Однако в системе, где одновременно выполняется несколько независимых задач, возникают дополнительные проблемы, связанные с планированием распределения по-тока поступающих в систему запросов между множеством исполнителей. Следователь-


127

но, необходим механизм распараллеливания задач, который учитывал бы тесные связи между отдельными частями задачи одного и того же задания.

В данной статье рассматривается построение структурно-параметрической мо-дели ИС, используемой для решения задачи распределения запросов между множест-вом процессоров, суть которой сводится к составлению расписания, стремящегося оп-тимизировать желаемую меру эффективности. В качестве основной меры эффективно-сти рассматривается минимальная длина расписания.

Для оценки времени выполнения заданий предлагается использовать графовую (технологическая) модель, в соответствии с которой осуществляется оптимизация последова-тельности выполнения запросов.

1. Графовая модель ИС

При оценке производительности ИС основным показателем эффективности её функционирования является время выполнения типового пользовательского запроса в рас-сматриваемом варианте модернизации.

Под типовым запросом в соответствии с [1] будем понимать множество взаимо-связанных операций, соответствующих информационным процессам обработки ин-формации, происходящих при выполнении пользовательских запросов в ИС.

Из анализа состава, структуры и условий функционирования РИС ОВД следует, что при нахождении временных характеристик системы необходимо описать процесс выполнения типового запроса на множестве элементов системы.

В качестве элементов системы предлагается рассматривать множество исполни-телей, непосредственно участвующих в выполнении типового запроса. В этом случае процесс составления расписания может быть описан с помощью графовой модели, представляющей собой взвешенный раскрашенный ациклический граф [2]

G=(V, E, P, T), (1) где V — множество вершин, соответствующих множеству операций типового запроса; E — множество дуг, устанавливающих отношение частичного порядка на множестве операций; P — цвета вершин, номера которых соответствуют номерам исполнителей в составе системы; T — веса вершин, определяющие временные характеристики отдель-ных операций.

Обозначим T(G) — минимальную длину расписания, L(G) — критический путь для графа G [3]. Назовем графовую модель полной, если для каждого цвета существует орпуть, содержащий все вершины этого цвета.

Утверждение 1. Если граф G является полной графовой моделью, то критиче-ский путь графа G равен минимальной длине расписания, т.е. L(G) = T(G).

Доказательство. Критический путь равен минимальной длине расписания при условии, что для каждой готовой к выполнению операции находится исполнитель [4]. Из определения полной графовой модели следует, что для каждой пары операций одно-го исполнителя задано отношение следования во времени, и поэтому не может быть двух операций одного исполнителя, одновременно готовых к выполнению. Следова-тельно, для полной модели L(G) = T(G).

Обозначим А алгоритм преобразования исходной модели G с частичным упоря-дочением в полную графовую модель GА. Точным называется алгоритм A*, для которо-го выполняется следующее равенство:

А* = Argmin (L(GA)). (2)

Предложенная графовая модель не содержит информации об оценках времени начала и окончания выполнения отдельно взятых операций. Эту задачу частично по-


128

зволяет решить представление графовой модели в ярусно-параллельной форме. Для этого введём некоторые понятия и обозначения.

Разбиение графа G на ярусы — это разбиение множества вершин графа на непе-ресекающиеся подмножества Vr , r=1,2…R, такие что

- никакие две вершины одного яруса несмежны в G; - каждая дуга, начинающаяся в вершине s из яруса Vr, заканчивается в ярусе с

номером не менее, чем r+1; - для каждой вершины v яруса Vr (r>1) существует смежная ей вершина в ярусе

Gr-1; вершины-источники составляют G1. Граф Gr будет называться приведённым к ярусно-паралельной форме, если каж-

дой его вершине v ставится в соответствие номер яруса r=1,2,…,R.

Коярус графа G — это пронумерованные в обратном порядке яруса графа G , полученного из G сменой направлений всех его дуг.

Значения номеров ярусов будут являться моментами начала выполнения соот-ветствующих операций при выполнении следующих обязательных условий:

- время выполнения всех операций одинаково и равно единице времени; - в каждом ярусе содержится не более одной операции каждого исполнителя. Выполнение данных условий приведёт к получению оценок времени начала и

окончания операций, что является решением задачи построения расписаний выполне-ния множества задач.

2. Декомпозиция графовой модели ИС по исполнителям

Однако для реально функционирующих РИС, представленных ярусно-параллельной формой, условие наличия не более одной операции каждого исполнителя выполняется крайне редко. Поэтому необходимо дальнейшее преобразование предло-женной графовой модели.

Вариантом такого преобразования является декомпозиция графовой модели G=(V, E, P, T) на частные модели отдельных исполнителей в соответствии со следую-щей формулой:

Gi=(Vi, Ei, Ti), (3) где i — номер индивидуального исполнителя; Vi — множество операций i-го исполнителя; Ei — отношение частичного порядка на множестве операций Vi, индуцированное отношением E; Ti — веса вершин, опреде-ляющие длительности выполнения операций i-м исполнителем.

Отношение Ei индуцируется из E следующим образом: (Vi1, Vi

2)∈E, если сущест-

вует последовательность (Vi1, W1)∈E, …, (Ws, Vi

2)∈E.

Графовая модель Gi содержит множество вариантов упорядочивания заданий исполнителя i.

Решение задачи теории расписаний фактически заключается в замене отношения частичного порядка Ei для каждого исполнителя i отношением полного порядка Ui и получении частной модели Hi=(Vi, Ui, Ti).

На языке теории графов это означает, что граф Gi=(Vi, Ei, Ti) является суграфом Hi, т.е. Hi получен из Gi добавлением новых дуг.

В отличие от Gi графовая модель Hi содержит единственный вариант упорядо-чивания заданий исполнителя i.

Синтез частных графовых моделей Hi приводит к получению общей графовой модели H=(V, U, P, T), где U=

Pi∈∪ Ui.

Утверждение 2. Общая графовая модель является полной.


129

Доказательство. Задание полного порядка Ui означает введение новых дуг так, чтобы все операции одного исполнителя были строго упорядочены. Тем самым опреде-лится ориентированный путь между любыми двумя вершинами. Следовательно, суще-ствует орпуть, содержащий все вершины.

Легко увидеть, что после преобразования графовой модели G=(V, E, P, T) в час-тичную модель H=(V, U, P, T), будет выполнено второе необходимое условие. Приве-дение же частичной модели H=(V,U,P,T) к ярусно-параллельной форме позволит оце-нить искомое время начала и окончания выполнения операций.

Таким образом, вопрос об оценке начала и окончания времени выполнения опера-ций свёлся к преобразованию заданного частичного порядка Еi в отношение полного по-рядка Ui при учёте взаимосвязей операций различных исполнителей.

3. Декомпозиция графовой модели ИС по логически взаимосвязанным группам

операций

Очень часто РИС построены таким образом, что выполнение группы операций Vk не может начаться, пока не будут выполнены все операции Vl , предшествующие всем опера-циям из множества Vk . Тем самым, решение задач оптимизации можно осуществлять неза-висимо друг от друга.

Алгоритмы оценки времени, как правило, имеют нелинейную (экспоненциальную) сложность. Поэтому уменьшение количества вершин V в графовых моделях G приводит к нелинейному уменьшению времени решения задачи (по экспоненциальному закону). Гра-фовая модель может быть использована для уменьшения вычислительной сложности зада-чи оценки времени, а, следовательно, и задачи оценки временных характеристик РИС.

Рассмотрим вариант декомпозиции графовых моделей с помощью методов и ал-горитмов теории графов с целью уменьшения её размерности.

В нашем случае совокупность взаимосвязанных операций представляет собой ориентированный граф G = (V, E, Р, Т), где V — вершины графа, соответствующие операциям, Е — дуги, задающие отношение порядка между ними. Уменьшение размер-ности задачи производится за счёт разбиения графа G на подграфы c сохранением всех существующих связей между вершинами. Такое разбиение возможно в графах, имею-щих точки сочленения.

Вершина Va ∈ ориентированного графа G = (V, E, Р, Т) является точкой сочле-

нения, если удаление этой вершины и всех инцидентных ей дуг ведёт к увеличению числа компонент связности графа. Равнозначное утверждение состоит в том, что a яв-ляется точкой сочленения, если существуют вершины w и u, отличные от a, такие, что каждый путь из u в w (предполагается, что существует по крайней мере один такой путь), проходит через вершину a. Произвольный максимальный двусвязный подграф графа G называется компонентой двусвязности или блоком этого графа. Граф, содер-жащий точку сочленения, называется разделимым. Граф без точек сочленения называ-ется двусвязным или неразделимым [4].

Для каждого графа G может быть определён двудольный граф блоков и точек сочленения:

),(~

FABG ∪= , (4) где В — множество блоков графа; А — множество точек сочленения, являющихся стоками и источниками блоков ис-ходного графа G; F — множество дуг, направленных от блока bi к точке сочленения aj, если aj — сток bi, и от точки сочленения aj к блоку bi, если aj — источник bi.

Пример разделимого графа и его двусвязные компоненты приведены на рисунке.


130

Точками сочленения являются вершины а3, а6 и а7, блоками — подграфы ,, 3211 aaab = , ,,, 65432 aaaab = , , 763 aab = и ,, 9874 aaab = .

Если информационный процесс представляет собой группы логически последо-

вательно выполняющихся групп операций, то граф G~

оказывается ориентированной цепью с множеством дуг ),(),...,,(),,( 12211 +ss baabab . В этом случае задача оптимиза-

ции может решаться отдельно для каждого блока, а время выполнения всех операций вычисляется в соответствии со следующим утверждением.

Утверждение 3. Время выполнений всех операций графа G, для которого граф

G~

является ориентированной цепью, определяется по следующей формуле:

∑∑=

+

=−=

s

1ja

1s

1ib ji

ttT , (4)

где ibt — время выполнения всех операций из блока bi; jat — время выполнения опе-

рации, соответствующей вершине aj. Доказательство. Множество всех операций, представленных множеством вер-

шин V графа G, разбивается на блоки bi и точки сочленения aj. Причём каждая точка

сочленения в графе G должна иметь точку сочленения в графе G~

для которого является цепью, одновременно принадлежит двум соседним блокам, а, следовательно, в выра-

жении ∑+

=

1

1

s

i

bit время выполнения операции, соответствующей каждой точке сочленения,

учитывается дважды. Это и доказывает справедливость формулы (4). Таким образом, модель исходной задачи может быть декомпозирована в множе-

ство подмоделей меньшей размерности, что приводит к нелинейному сокращению вре-менных и процессорных затрат на её решение.

Заключение

Таким образом, в работе предлагается использовать графовую модель для опи-сания состава, структуры и процессов функционирования информационной системы. Математические методы декомпозиции графовых моделей информационной системы

6 7 1 3

2

4 1

3

2 5

8

6 7

3

5

4

6

8

7

b1 b2 b3 b4


131

(по исполнителям и по группам операций) обеспечивают снижение сложности задачи распараллеливания информационных процессов в системе.


1. Таненбаум Э., Ван Стеен М. Распределенные системы. Принципы и пара-

дигмы. — СПб: Питер, 2003. — 880 с. 2. Меньших В.В., Никулина Е.Ю. Алгоритмы планирования выполнения зада-

ний в вычислительных системах реального времени // Вестник Воронежского институ-та МВД России. —2005.— 2(21). — С.76—80.

3. Татт У. Теория графов. — М.: Мир, 1988. — 424 с. 4. Конвей Р.В., Максвел В.Л., Миллер Л.В. Теория расписаний. — М.: Наука,

1975. — 360 с. 5. Оре О. Теория графов. — М.: Наука, 1980. — 336 с.


Меньших Валерий Владимирович. Начальник кафедры высшей математики.

Доктор физико-математических наук, профессор. Воронежский институт МВД России. E-mail: vorhmscl @ comch.ru Россия, 394065, г.Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел.(4732)700-999. Никулина Екатерина Юрьевна. Преподаватель кафедры информационно-

технического обеспечения ОВД. Кандидат технических наук. Воронежский институт МВД России. E-mail: vorhmscl @ comch.ru Россия, 394065, г.Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел.(4732)476-477. Menshikh ValeryVladimirovich. The head in the chair of High Mathematics. Doctor

of physical and mathematical sciences, professor. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 700-999. Nikulina Ekaterina Yurievna. Lecturer of the chair of Informative Technical Mainte-

nance of the Law Enforces Agencies. Candidate of the technical sciences. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 476-477. Ключевые слова к статье: информационная система; графовая модель инфор-

мационной системы; декомпозиция графовой модели; временные оценки информаци-онной системы.

Key words: information system; graph model of information system; decomposition

of graph models; provisional estimates of information systems. УДК 681.3


132

Ю.В. Спичкин, доктор химических наук,

профессор

А.Н. Перегудов

А.В. Калач, кандидат химических наук,

доцент

МАТЕМАТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ОБОНЯНИЯ

MATHEMATICAL MODELING OF THE SENSE OF SMELL

Обосновывается возможность математического моделирования обоняния на основе использования интеллектуальной обработки информации искусственными ней-ронными сетями.

The possibility of mathematical modeling of the sense of smell based on intellectual information processing by artificial neural networks is substantiated.

На протяжении нескольких десятилетий серьёзную сложность представляло адекватное моделирование биологических систем. Положение радикально изменилось только в конце XX века. Именно тогда стало окончательно ясно, что параллельная мно-гопроцессорная обработка множества сигналов может привести к получению информа-ции о физико-химических свойствах окружающей среды в режиме реального времени. Мощный арсенал средств и методов хемометрики в совокупности с современными тех-нологиями баз данных и информационных систем позволили создать мультисенсорные системы с элементами искусственного интеллекта, получившие название «электронный нос» и «электронный язык» [1]. В настоящее время такие системы находят применение в практической деятельности ОВД для обнаружения наркотических веществ, фальси-фицированных спиртосодержащих жидкостей, мониторинга окружающей среды и др.

Все перечисленные примеры являются частными случаями решения общей за-дачи распознавания образов. В основе решения любой подобной задачи лежат эксперт-ные оценки: только эксперт может отнести тот или иной сигнал к определённой группе (множеству).

В настоящее время исключительно важной задачей является разработка матема-тических моделей и алгоритмов распознавания образов на основе использования искус-ственных нейронных сетей (ИНС) [2].

Основой каждой модели является информационная и логико-вычислительная подсистемы, функционирующие в соответствии с командами, поступающими из управляющей подсистемы (рис. 1). Информационная подсистема обеспечивает воз-можность записи и хранения информации о любых поступающих сигналах, в част-ности об одорантах (запахах).


133

Входные данные Выходной результат

Рис. 1. Схема модели обоняния

Для кодировки результатов анализа в работе было принято решение о присвое-нии каждому одоранту уникального кода, по которому при формировании итогового отчёта можно было бы восстановить текстовое представление выходных данных. Код каждого вещества является уникальным числовым идентификатором одоранта, по ко-торому происходит поиск в базе данных соответствующих характеристик вещества для формирования итогового отчёта, содержащего результаты анализа газовой смеси. Код одоранта задаётся в соответствии с алгоритмом индексирования в момент добавления данного вещества в базу данных «Одорант». Этот параметр является постоянной вели-чиной и при изменении остальных характеристик одоранта (обучающей выборки и ос-новных сведений) остаётся прежним [3—4].

Основой логико-вычислительной подсистемы является нейронная сеть, архитек-тура которой приведена на рис. 2.

а) б) в)

Рис.2. Архитектура нейронной сети: а — входной слой; б — промежуточные (скрытые слои); в — выходной слой.

Разработан пакет программ, реализующий модель обоняния, для чего использо-вана среда разработки Borland Delphi 7.0 (СУБД - Paradox).

Логико-вычислительная под-

система

Управляющая подсистема

Xi d

Информационная подсистема


134

Во входном слое будет содержаться n — количество нейронов, соответствующее количеству пьезосенсоров с учетом момента времени снятия сигнала (n+1), в выходном слое будет содержаться один нейрон, выход которого — код вещества.

Основными рабочими элементами нейросети является нейрон. Нейрон, входя-щий в состав входного слоя нейросети, имеет один синапс (вход), на который подаётся один из компонентов входного вектора сети, и один аксон, связывающий нейрон с нейронами следующего слоя. Вид такого нейрона представлен на рис. 3.

а) б)

Рис. 3. Вид нейронов: а — нейрон входного слоя; б — нейрон промежуточного и выходного слоев

Нейроны, образующие каждый скрытый слой, а также нейрон выходного слоя

имеют количество синапсов по числу нейронов в предыдущем слое и один аксон. Инфор-мация, поступающая с аксона нейрона выходного слоя, соответствует коду одоранта.

В качестве активационной функции всех нейронов был выбран сигмоид:

( ) .e1

1xf

xα−+=

При уменьшении параметра α сигмоид становится более пологим, вырождаясь в горизонтальную линию на уровне 0,5 при α=0. При увеличении α сигмоид всё больше приближается к функции единичного скачка.

С увеличением числа слоев растёт сложность вычислений и время расчёта. По-этому было принято решение о возможности изменения количества скрытых слоев и числа нейронов в них в процессе обучения сети. При этом пользователю необходимо самому принимать решение о целесообразности увеличения или уменьшения числа промежуточных слоев нейросети в зависимости от тех или иных показателей эффек-тивности обучения.

Проведённые исследования позволили предложить следующий алгоритм опре-деления различных веществ с использованием ИНС (рис. 4).

Рис. 4. Схема организации определения различных веществ

Хij Yj d Хij

Хij


135

Предложенная схема по своей организации и функциональным возможностям близка к природным аналогам, поскольку ИНС уже не пассивно отражает информацию, а компенсирует неточность этой информации, поступающей в условиях неполноты и противоречивости данных. Кроме того, следует отметить малогабаритность измери-тельной системы и возможность проведения анализа в режиме реального времени.


1. Воронков Г.С. Сенсорная система как нейронная семиотическая модель адек-

ватной среды // Сравнительная физиология высшей нервной деятельности человека и животных. — М.: Наука, 1990.

2. Воронков Г. С. Модельный подход как новая парадигма в теории связи в сен-сорных системах // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 16. Биология.— 1993.— Вып. 1.— С. 3—10; Мазитова Р.М., Охотская В.И., Пучкин Б.И. Обоняние и его моделирование.— Но-восибирск: Изд. СО АН СССР, 1966.

3. Мультисенсорная система «электронный нос». Часть 2. Сбор, обработка и анализ сигналов / Калач А.В. [и др.] // Диагностика. Контроль.— 2006.— 1.

4. Калач А.В. Мультисенсорные системы. Применение методологии искусствен-ных нейронных сетей для обработки сигналов сенсоров // Нейрокомпьютеры: разработка и применение.— 2003.— 10—11.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ СТАТЬИ: Спичкин Юрий Васильевич. Начальник кафедры физики. Доктор химических

наук, профессор. E-mail: vorhmscl @ comch.ru Воронежский институт МВД России. Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732)476-472. Перегудов Александр Николаевич. Преподаватель кафедры физики. Воронежский институт МВД России. E-mail: vorhmscl @ comch.ru Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732)476-472. Калач Андрей Владимирович. Начальник кафедры естественнонаучных дисцип-

лин. Кандидат химических наук, доцент. Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профес-

сионального образования «Воронежский институт Министерства Российской Федера-ции по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последст-вий стихийных бедствий».

Россия, 394052, Воронеж, Краснознаменная, 231. Тел. (4732)421-263. Spichkin Yury Vasilyevich. The chief of Physics chair. Doctor of chemical sciences,

professor. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732)476-472.


136

Peregudov Alexander Nicolaevich. Lecturer of chair of Physics. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732)476-472. Kalach Andrey Vladimirovich. The chief of Natural Sciences Department. Candidate

of chemical sciences, assistant professor. Federal State Educational Institution of Higher Vocational Educational Institute of the

Ministry of Russian Federation on Duties of Civil Defence, Extraordinary Situations and Liq-uidation of Consequences of Natural Calamity.

Work address: Russia, 394052, Voronezh, Krasnoznamyonnya st., 231. Tel. (4732)421-263.

Ключевые слова к статье: искусственная нейронная сеть; распознавание обра-

зов; математическая модель. Key words: artificial neural network; pattern recognition; mathematical model. УДК 51-74:543


Попов П.А. Основы теории цепей: учеб-ное пособие / П.А. Попов, И.В. Лазарев, С.С. Никулин, С.Л. Анисимов. — Часть 1. — Воронеж: Воронежский институт МВД России, 2009. — 148 с.

В учебном пособии изложен материал в соответствии с вузовской программой курса «Основы теории цепей». Рассмот-рены модели электрических цепей и ме-тоды расчета токов и напряжений при постоянных и гармонических воздейст-виях. Излагаются основные теоретиче-ские положения теории электрических цепей. Производится анализ стационар-ных гармонических режимов линейных цепей с сосредоточенными параметра-ми, в том числе метода формирования и решения уравнений электрического рав-новесия цепей посредством ЭВМ. Пособие предназначено для курсантов, студентов очной формы обучения, а так-же для слушателей заочного обучения по специальностям 210302.65 — Радиотех-ника, 210403,65 — Защищенные системы связи, 090106.65 — Информационная безопасность телекоммуникационных систем.


137

Л.Е. Мистров, доктор технических наук,

доцент, Российская академия правосудия

ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ СИНТЕЗА СИСТЕМЫ ЗАЩИТЫ ИНФОРМАЦИИ В ОРГАНИЗАЦИОННО-ТЕХНИЧЕСКИХ

СИСТЕМАХ

STATING THE PROBLEM OF SYNTHESIS OF INFORMATION PROTECTION SYSTEM IN ORGANIZATIONAL-TECHNICAL

SYSTEMS

Предлагается методический подход к синтезу систем защиты информации в

организационно-технических системах по техническим каналам утечки на основе про-гноза, оценки возможностей и разработки постановки задачи их защиты от систем

перехвата информации конкурирующих систем, базирующийся на методах теорий ис-

следования операций и конфликта.

The methodical approach to the synthesis of information protection systems by means of technical channels of outflow is offered on the basis of forecasting and estimations oppor-

tunities as well as stating the problem of their protection against competing information in-

terception systems, based on methods of conflict and operations research.

В современных условиях большое внимание уделяется проблеме синтеза орга-низационно-технических систем (ОТС), предназначенных для функционирования с за-данным качеством в условиях конкурентной борьбы — конфликтах типа «соперничест-во». Их примерами являются различного рода сложные пространственно-распре-делённые объекты, которые по совокупности системоопределяющих свойств представ-ляют объединённые единством управления различного уровня организационно-технические системы, несколько технических систем (ТС) и большое количество ком-плексов добывания информации и исполнения. Целью их применения является дости-жение целевого превосходства (по крайней мере, паритета) в предметной области ис-пользования тех или иных видов ресурсов в условиях конфликта с конкурирующей стороной (одной или несколькими ОТС).

Принятие решений в системах по реализации тех или иных методов активного и / или информационного воздействия основывается на результатах обработки информации, получаемой от различного типа технических средств добывания информации. В связи с этим ОТС для защиты информации (ЗИ) об облике (составе, характеристиках, порядке функционирования) и способах применения от конкурирующих ОТС вынуждена прово-дить систему мероприятий по защите своих средств от перехвата информации (ПИ) по


138

техническим каналам утечки на основе анализа возможности перехвата сигналов, несу-щих полезную информацию путём вычисления отношения сигнал/шум.

В настоящее время решение данной проблемы основывается, как правило, на нормативном подходе оценки угроз утечки информации в одном и / или нескольких фи-зических полях [1], не затрагивая в целом задачу целесообразности защиты ОТС от по-следующего активного и / или информационного воздействия со стороны конкурентов по результатам выбора информативного («незащищённого») поля. И если даже эти зада-чи частично поднимались, они не затрагивали вопросов обеспечения заданного качества функционирования ОТС, так как оценка методов защиты информации осуществлялась по частным информационным показателям. Данные показатели являются неинформа-тивными (кроме верхних или нижних значений пороговых эффектов процессов типа «обнаружил — не обнаружил» и т.д.) — они не дают ответа, будет ли функционировать ОТС, а если будет, то с каким качеством [2]. В этих условиях возникает важная в совре-менных условиях, характеризующихся активизацией способов ведения конкурентной борьбы, задача разработки систем защиты информации (СЗИ) [3] для обеспечения задан-ной эффективности функционирования ОТС. Основу задачи составляет прогноз развития технических средств перехвата информации конкурирующих ОТС, оценка их возможно-стей и обоснование методов и средств защиты ОТС и их элементов. СЗИ рассматривает-ся как элемент информационно-обеспечивающей системы для реализации конфликтно-устойчивых действий ОТС, основы методологии синтеза которых приведены в [4].

Исходя из этого целью статьи является разработка постановки задачи ЗИ об об-лике и возможных способах применения ОТС, как сложного пространственно-распределённого объекта, на основе прогноза и анализа способов ПИ по техническим каналам утечки. Это позволяет осуществить поиск решения в виде последовательного решения задач выбора предпочтительного решения на основе увязки информационных и временных параметров оценки возможностей ПИ с последующей разработкой по ин-тегральным показателям постановки задачи синтеза СЗИ для обеспечения с заданным качеством функционирования ОТС.

Технологически задача защиты информации в ОТС основывается на результатах анализа множества возможных решений по средствам и способам ПИ, оценке их эф-фективности и выбора предпочтительных. Выбор из полученного множества наиболее эффективного решения позволяет по интегральным показателям оценить максималь-ный ущерб ОТС применительно к тому или иному каналу утечки информации.

Решение задачи ПИ базируется на обобщённой информационной модели слож-ного объекта (см. рис. 1), состоящего в общем случае из множества технических средств обработки информации и включающей:

информацию и технические средства её обработки; сигналы, формируемые техническими средствами; физические поля (каналы) и пути утечки информации, соответствующие направ-

лениям и путям распространения сигналов; приёмники сигналов, осуществляющие приём при условии наличия способов ог-

раничения доступа к сигналам и способов преодоления данных ограничений. На рис. 1 элементы модели представлены в виде взаимообусловленной совокуп-

ности множеств, размерность которых определяется:

количеством средств обработки информации D, dN,1j = ;

количеством физических полей (каналов), в которых распространяются сигналы,

переносящие информацию (информативные сигналы) ôN,1i,Ô = ;

количеством информативных сигналов типа M, ðN,1ð = ;


139

Рис. 1. Модель каналов утечки информации

путями распространения информативных сигналов П, àN,1à = ;

способами ограничения доступа к путям распространения информативных сиг-

налов C, ñN,1ñ = ;

способами преодоления ограничений на доступ к путям распространения ин-

формативных сигналов L , kN,1k = ; количеством приёмников информативных сигналов, обеспечивающих преобра-

зование М принятых информативных сигналов, прошедших по пути П. При этом каж-

*))(,/),,(( DdDj JcLCФDJMM =

Пути утечки информации, пути распространения

сигналов

Технические средства

Сигналы, переносящие информацию

Физические поля

П

М

Ф

D

J JDj

Dj+ Dj

Ф3

Ф4

Ф3

Ф5

М1

ММ3

М1

М2

М3(JDj,Dj,Ф4)

Спо

собы

пре

одол

ения

огр

анич

ений

дос

тупа

к с

игна

лам

, пе

рено

сящ

им и

нфор

мац

ию

L(C

)

Приёмники М

Спо

собы

огр

анич

ения

дос

тупа

к с

игна

лам

, пер

енос

ящим

инф

ор-

мац

июC

(П)

: про

стра

нств

енны

е, в

рем

енны

е, э

нерг

етич

ески

е и

т.д.

Путь утечки информации П

Приёмник

Приём сигналов / Анализ информации

усиление, преобразование, Обработка Выделение транспортировка / запись информации информации


140

дый из приёмников характеризуется эффективностью, зависящей от потерь информа-

ции при преобразовании — принимается информация *DJ .

ОТС для функционирования с заданным качеством формирует множество спо-собов ограничений доступа к информативным сигналам и преодоления ограничений на доступ к ним. Она при решении задачи ЗИ реализует множество энергетических, вре-менных и пространственных (множествоC) ограничений на доступ к сигналу, а ОТС, решающая задачи ПИ, разрабатывает множество L(C) способов преодоления ограни-чений на доступ к сигналу для получения интересующей её информации.

В свою очередь, конкурирующая ОТС для решения задачи ПИ разрабатывает способы, характеризуемые целями, задачами, объектами (техническими средствами —источниками информации), эффективностью и реализуемыми средствами перехвата на основе минимизации технико-экономических критериев стоимости перехватываемой информации. Для реализации способов ПИ ею выделяется соответствующий ресурс средств, выраженный в стоимостном эквиваленте Ц. При этом в качестве основного используется ресурс средств ПИ R, выраженный стоимостным эквивалентом на множестве Ì типов (конфигураций) приёмников перехвата, осуществляющих реше-ние задачи перехвата с эффективностью на множестве U.

При прогнозе способов ПИ конкурирующей ОТС оцениваются (в стоимостном эквиваленте Ц) затраты на реализацию способов (разработка плана применения спосо-бов, покупка (аренда) аппаратуры, привлечение аналитиков и т.д.) и риски (утраты при-ёмника, вскрытия и нейтрализация замысла способа и т.д.). При принятии решения на применение тот или иного способа (на основе расчёта разницы стоимостей информации и затрат на её добывание, которая всегда положительна 0ÖÖ çèíô >− ) оно, как прави-

ло, декомпозируется на подготовительный, организационный и завершающий этапы, каждый из которых имеет вполне определённое содержание.

Содержанием подготовительного этапа является оценка возможностей и обосно-вание способов ПИ на основе максимизации показателя эффективности, обеспечиваю-щего приемлемые затраты на их реализацию.

Модели ПИ, представленной на рис. 1, соответствует граф èÃ каналов утечки информации (информационный граф) для d-го пути, приведённый на рис. 2. С исполь-зованием графа èÃ показатель эффективности ПИ (максимальное значение показателя

на множестве «положительных решений») U или обратный данному показателю пока-

затель ЗИ U1U −= формируется на основе выбора наиболее эффективного решения, обеспечивающего перехват (защиту) информации.

Выбор приёмников ПИ базируется на основе анализа их характеристик: чувстви-тельности, возможности скрытного размещения и конфигурации (возможности обра-ботки информации с участием или без участия оператора, с использованием накопле-ния сигналов для последующей обработки или радиоканала для передачи информации для обработки и пр.). Степень соответствия приёмника задаче ПИ оценивается допус-тимыми потерями информации äîïJ при её перехвате.

Вследствие проведения ОТС системы мероприятий по ЗИ её перехват сопряжён с рис-ками R утраты приёмника, вскрытия цели способов, потери средств доставки приёмников, потери агентов и т.д. и зависит, в значительной степени, от пространственной протяжённо-сти путей распространения сигналов необходимого условия решения задачи ПИ. Соответ-ственно степень защиты множества возможных путей распространения сигналов является различной и для каждого пути может быть сформировано некоторое множество сечений ñÏ на которых можно осуществить ПИ. Данным сечениям ставится в соответствие дос-

тупность к пути (оценивается риском R) и возможность перехвата (оценивается стоимостью


141

ïðÖ приёмника, определяемой сложностью ПИ), что требует применения приёмников с бо-

лее высокими требованиями (чем выше требования, тем дороже приёмник).

Рис. 2. Граф каналов утечки информации На основе решения задачи преодоления ограничений на доступ к сигналу опреде-

ляется система требований к характеристикам приёмников. Далее из множества реали-зуемых характеристик приёмников выбирается приёмник, обеспечивающий решение задачи перехвата с наименьшими затратами. Кроме необходимых условий решения за-дачи ПИ рассматриваются и достаточные условия задачи, основанные на учёте времен-ного аспекта оценке возможности доставки приёмников (в регион, зону, район и т.д.) в рамках выделенного временного ресурса (примем для определённости, что на реше-ние задачи перехвата отводится время Т).

Для оценки временных затрат ПИ сформируем смешанный граф, имеющий кон-фигурацию информационного графа, определяющими элементами которого являются временные интервалы анализа, доставки и собственно ПИ. Анализ временного графа

äÃ оценивается длиной пути Т. При наличии решения, состоящего в существовании

пути длиной äîïÒÒ < на множестве возможных способов преодоления ограничений на

доступ к сигналу, подготовительный этап заканчивается. Учитывая, что анализ времен-ного графа носит вспомогательный характер (проверка ограничений), при решении за-дачи не требуется осуществления перебора всех возможных решений для графа äÃ .

Алгоритм взаимной увязки графов èÃ , äÃ формируется на основе выполнения

операций по оценке технических возможностей ПИ. 1. На основе анализа графа иГ определяется номенклатура требований к характе-

ристикам приёмников ПИ от различных источников информации. 2. На основе анализа базы данных и последующего сопоставительного анализа

выбирается множество приёмников, обеспечивающих решение задачи ПИ.

Сечения пути

. . .

. . .

M

M

П

П . .

.

J

JDj

DN

Dj+1

D1 . .

. . .

.

Dj

. . .

. . . ФN

. . .

Ф1

. . .

M

Пс

Пс

П

Источники Информативные сигналы

J*

jM


142

3. На основе анализа имеющихся данных проверяется наличие (доступность) при-ёмников (есть — нет).

4. На основе проработки путей доставки оценивается возможность доставки при-ёмников (ввоз в регион, зону, район и т.д.).

5. На основе моделирования установки приёмников в различных сечениях пути распространения сигнала и использования информации о конфигурации приёмника (учёт сопряжения приёмника с обеспечивающим оборудованием, учёт оператора и пр.) прогнозируется техническая возможность ПИ и возникающие при этом риски.

При проведении оценок по п.п. 3—5 вычисляются временные интервалы для всех элементов пути временного графа. На основании оценок отбрасываются положитель-ные решения, полученные с использованием информационного графа, не удовлетво-ряющие временным ограничениям. Соответственно исследуются с помощью временно-го графа не все, а только положительные решения, что существенно упрощает задачу.

Таким образом, при решении задачи ПИ об облике ОТС по техническим каналам утечки информации на основе взаимоувязанного процесса анализа информационного графа (Гu) и временного графа преодоления ограничений на доступ к каналам утечки информации (Гd) осуществляется выбор приёмников, обеспечивающих заданную эф-фективность решения задачи перехвата информации.

Представленная задача прогноза возможностей ПИ об облике ОТС при достаточной энергетике сигнала источников сигнала всегда имеет решение. Для решения же задачи синтеза средств ЗИ об облике ОТС возникает структурная и информационная неопреде-лённости, обусловленные использованием на этапах анализа и синтеза различных исход-ных данных. В частности, в задаче синтеза неизвестны важность (цена) информации и временные рамки решения задачи перехвата. Исходя из этого, при разработке метода ре-шения задачи синтеза СЗИ необходимо учитывать вероятностный характер конфликта ОТС, обусловливая переход к статистическим характеристикам защиты информации.

Синтез СЗИ проводится реализацией внешнесистемного и внутрисистемного мето-дов системотехнического синтеза [5]. Внешнесистемные методы синтеза (W) определяют её место в структуре ОТС на основе учёта отношений по управлению (У), информации (И) и взаимодействию со вспомогательными ОТС (В). Внутрисистемные методы синтеза ха-рактеризуют состав образующих её средств ЗИ, технические параметры, способы взаимо-связи и функционирование во времени и пространстве. Синтез СЗИ заключается в обосно-вании такой системы, которая в условиях противодействия конкурентов обеспечивает вы-полнение ОТС поставленных задач в предположении применения её исполнительных эле-ментов с заданным качеством. Выполнение внешнесистемных требований и определение внутрисистемных характеристик составляет цель и содержание задачи синтеза СЗИ.

Конкурирующей ОТС на основе априорной информации проводится разработка способов и приёмников ПИ, их реализующих, для получения недостающей информа-ции об облике и возможных способах применения ОТС. Это позволяет ей для обеспе-чения максимальной эффективности применения варьировать составом ( B ), характе-ристиками ( B

)) и способами ( B

~) применения системы средств перехвата информации

(СПИ) в прогнозируемой информационной обстановке. Целью же применения СЗИ яв-ляется обеспечение заданной эффективности применения элементов ОТС на основе рас-пределения ресурсов средств ЗИ элементов, как источников информации об облике ОТС.

Это позволяет СПИ и СЗИ конкурирующих ОТС условно представить противо-борствующими системами, их цели — противоположными, а взаимодействие — кон-фликтным. Учёт данных факторов обусловливает представление задачи синтеза СЗИ на основе максиминного подхода, реализация которого обеспечивает получение гаранти-рованного результата применения ОТС для множества способов применения СПИ кон-


143

курирующей ОТС в условиях априорной информации об облике ОТС, вариантах соста-ва, характеристиках и способах применения СЗИ.

В качестве критерия эффективности синтезируемой СЗИ, исходя из практики ре-шения аналогичных задач [5], выбирается максиминное значение среднего числа выпол-ненных задач ОТС, где максимум определяется вариантом (составом, характеристиками, алгоритмами функционирования и способами применения) СЗИ, а минимум — анало-гичными параметрами СПИ.

Исходя из этого, физическая постановка синтеза СЗИ облика и способов приме-нения ОТС может быть сформулирована в следующем виде.

Требуется при заданных: составе, структуре и способах применения ОТС; отношениях СЗИ по управлению (У), информационному обеспечению (И) и взаи-

модействию (В) в структуре ОТС;

номенклатуре, характеристиках и эффективности средств ЗИ элементов ОТС ( *mU );

массогабаритных ограничениях по размещению средств ЗИ на элементах ОТС;

составе, структуре ( ,Ag ,G ,1g = kg ≠ ) и эффективности ( *gU ) средств ЗИ при-

влекаемых ОТС по обеспечению защиты элементов ОТС; составе, характеристиках, пространственном расположении и эффективности

средств (приёмников) ПИ конкурирующей ОТС из множества возможных вариантов

ѓ¶ определить множество k-х допустимых вариантов kѓ¶ СЗИ A~

,A,AA kkkk =

(состав ( kA ), характеристики ( kA)

), способы применения ( kA~

)), которые обеспечивают

максиминное значение среднего числа выполненных задач ОТС ( kU ) в конфликте с ОТС

В, не менее заданного зU , и выбрать из него k*-й предпочтительный вариант, обла-

дающий минимальной стоимостью ( *kÑ ).

То есть, из множества ѓ¶ возможных вариантов СЗИ при заданных внешнесис-

темных отношениях по управлению (У), информационному обеспечению (И) и взаимо-действию (В) в структуре ОТС ( WÂ ,È ,Ó ∈ ) требуется определить множество допус-тимых kѓ¶ , ѓ¶ѓ¶k ∈ вариантов, обеспечивающих заданную эффективность применения

ОТС ( зU ) в конфликте

]U)B,U,U,A,À,A(UminmaxArg[k:kѓ¶ çk*m

*gmgkk

ѓ¶Bѓ¶Ak k

BkkAk

≥==∈

(1)

и из него выбрать вариант (k*), обладающий минимальной стоимостью

,CminArgk kѓ¶k

*

k∈= (2)

при ;ѓ¶~

,ѓ¶,ѓ¶ѓ¶ kA

kA

kA

kA

)= (3)

;QqM:Mѓ¶kL

1lkklklkl

kA ∑

=≤= (4)

;ѓ¶ѓ¶ *kl

kA

))∈ ;ѓ¶ѓ¶

~ *kA

kA ∈ (5)

;ѓ¶~

,ѓ¶,ѓ¶ѓ¶ kB

kB

kB

kB

)= (6)

;||B||ѓ¶ KTtkB = ;||B||ѓ¶ KY

ykB

))= (7)


144

;Vv:vѓ¶~ 0N

1n

ks

knrs

R

1r

knrs

knrs

kB ∑ ∑

= =≤γ= (8)

;K,1k = ;G,1g = ;M,1m = ;N,1n = ;R,1r = S,1s = ,

где ∑=

=0N

1n

knrsk

knrsk )v,A(P(...)U — среднее число задач, выполненных ОТС при k-м вари-

анте СЗИ;

çU — требуемое число задач, подлежащих выполнению ОТС; kA

kA

kA ѓ¶

~ ,ѓ¶ ,ѓ¶

) — множество составов, характеристик и способов применения k-го

варианта СЗИ, соответственно; kBѓ¶ , k

Bѓ¶)

, kBѓ¶

~ — множество параметров, характеризующих изменение состава,

характеристик и способов применения СПИ в зависимости от k-го варианта СЗИ, соот-ветственно;

Mkl — количество средств ЗИ l-го типа в k-м варианте состава СЗИ; qkl — массогабаритные характеристики l-го средства ЗИ k-го варианта СЗИ;

kQ — массогабаритные ограничения на размещение k-го варианта СЗИ; *k

Aѓ¶ — множество реализуемых характеристик l-х средств ЗИ, включаемых в со-став k-го варианта СЗИ;

*kl

*kl

*kA d,tѓ¶ = — вектор параметров, характеризующий временные ( *k

lt ) и про-

странственные ( *kld ) ограничения на применение l-х средств ЗИ в k-м варианте состава

СЗИ;

sR — общее количество средств (приёмников) ПИ s-го типа в составе СПИ;

r — номер средства (приёмника) ПИ в составе СПИ; knrsv — число возможных способов ПИ о n-м элементе ОТС s-го типа r-м сред-

ством ПИ в условиях применения k -го варианта СЗИ; rsγ — число возможных способов ПИ о n-м элементе ОТС s-го типа r-м средством

СПИ, обусловленное применением k-го варианта СЗИ, равное 1, если информация о n-м элементе, как источнике информации о характеристиках ОТС, может перехватывать-ся s-го типа r-м средством (приёмником) СПИ, или 0 в противном случае;

)v,A(P knrsk

knrs — средняя вероятность ПИ о n-м элементе ОТС s-го типа r-м сред-

ством СПИ конкурирующей ОТС, зависящая от k-го варианта СЗИ; М — число вариантов СЗИ, используемых для обеспечения ЗИ об облике ОТС;

kC — стоимость k-го варианта СЗИ.

Если из-за завышенных требований к СЗИ по эффективности множество ∅=kѓ¶ , осуществляется корректировка задачи (1) — (8) с учётом выделения дополнительного ресурса средств ЗИ наиболее важных элементов ОТС для реализации применения СЗИ с эффективностью, не ниже требуемой.

Сформулированная постановка задачи в виде (1) — (8) является многопараметрической оптимизационной задачей с нелинейной целевой функцией, связанными переменными и взаимозависимыми ограничениями. Её решение может быть получено за счёт декомпозиции на иерархические частные задачи допустимой сложности, решение которых возможно с ис-пользованием известных математических методов [4, 6].


145


1. Соколов А.В., Шаньгин В.Ф. Защита информации в распределенных корпора-тивных сетях и системах. — М.: ДМК пресс, 2002.

2. Берзин Е.А. Оптимальное распределение ресурсов и элементы синтеза систем. — М.: Сов. радио, 1974.

3. Мистров Л.Е. Методический подход к синтезу сложных объектов от совокуп-ности угроз // Машиностроитель. — 2007. — 7. — С. 2 — 4.

4. Мистров Л.Е., Сербулов Ю.С. Методологические основы синтеза информаци-онно-обеспечивающих функциональных организационно-технических систем. — Во-ронеж: Научная книга, 2007. — 232 с.

5. Мистров Л.Е. Метод системотехнического синтеза иерархических обеспечи-вающих функциональных систем // Авиакосмическое приборостроение. — 2006. — 8. — С. 38 — 45.

6. Краснощеков П.С., Флеров Ю.А. Методология построения систем автоматизи-рованного проектирования сложных объектов // Тематический сборник трудов МАИ. — М., 1992.


Мистров Леонид Евгеньевич. Профессор кафедры правовой информатики, инфор-мационного права и естественнонаучных дисциплин. Доктор технических наук, доцент.

Центральный филиал ГОУ ВПО «Российская академия правосудия». Россия, 394006, г. Воронеж, ул. 20-летия Октября, 95. Тел. (4732) 367-836.

Mistrov Leonid Evgenyevich. The professor of chair of Legal Computer Science, In-

formation Law and Natural-Science Disciplines. Doctor of technical sciences, assistant pro-fessor.

Central branch GOU VPO «Russian Academy of Justice». Work address: Russia, 394006, Voronezh, 20 years of October st., 95. Tel. (4732)

367-836. Ключевые слова к статье: организационно-техническая система; конкурентная

борьба; система защиты информации; эффективность; модель; приёмник; средство; по-ле; канал; информация; путь распространения; утечка; перехват; доступ и защита ин-формации.

Key words: the organizational-technical system; competitive struggle; system of pro-

tection of the information; efficiency; model; a way; the receiver; means; a field; the channel; the information; a distribution way; leak; interception; access and information protection.

УДК 621.391


146

Е.С. Поликарпов, ЦОРИ КМ ГУВД по Красноярскому краю

В.А. Родин, доктор физико-математических наук,

профессор

ПРИМЕНЕНИЕ ФУНКЦИИ БЛАГОСОСТОЯНИЯ ПОТРЕБИТЕЛЯ В НАЛОГООБЛОЖЕНИИ

APPLICATION OF THE WELL-BEING FUNCTION OF THE CONSUMER IN TAXATION

С помощью математических моделей анализируется влияние величины подо-

ходного налога на качество жизни потребителя. Оцениваются изменения качества

жизни с помощью функции полезности до и после изменения ставок налогообложения.

The influence of size of surtax on quality of life of the consumer is analyzed with the

help of mathematical models. The changes of quality of life with help of function of utility of

the goods before introduction of the tax and ambassador.

Конкретное решение потребителя о покупке набора товаров математически

можно представить как выбор конкретной точки в пространстве товаров. Пусть n — число различных товаров, y=(y1, … ,yn) — вектор объёмов товаров, приобретённых по-требителем за определённый срок при заданных ценах p=(p1, … ,pn). Определение 1. Пространство товаров — это множество всевозможных на-

боров товаров с неотрицательными координатами (клин в пространстве) с введён-

ным в нем отношением предпочтительности.

Элементарные свойства функции полезности U: если y предпочтительнее z, то U(x)> U(z); если x эквивалентно z, то U(x)= U(z).

Эту функцию можно вводить по-разному, но существует ли она вообще? Спра-ведлива следующая теорема. Теорема Дебре [1]. Если пространство товаров связное, а отношение пред-

почтения непрерывная функция, то функция полезности существует.

Стандартная функция полезности U теории потребительского спроса зависит от вектора количеств потребительских товаров, которые приобретает лицо. Обычно предполагают следующие свойства этой функции: строго положительные частные производные (предельные полезности) и строго отрицательно определённую матри-


147

цу Гессе (вторых производных). Данные условия гарантируют строгую вогнутость этой функции. Вогнутость основных эмпирических функций полезности известна из практики. Будем считать, что U(0)=0. Введение функции полезности позволяет за-менить отношения предпочтения привычными отношениями между числами: боль-ше, меньше, равно. В теории потребления предполагается, что функция полезности обладает следующими свойствами [1]:

1) 0x

U

i

>∂∂

— с ростом потребления блага полезность растёт;

2) ∞=∂∂

→ ix

U

0ixlim — небольшой прирост блага при его первоначальном отсут-

ствии резко увеличивает полезность;

3) 0ix

U2

2

<∂

∂ — с ростом потребления блага скорость роста полезности замед-

ляется;

4) 0ix

U

ixlim =

∂∂

∞→— при очень большом объёме блага его дальнейшее увеличе-

ние не приводит к увеличению полезности.

Условие 3 обычно используется в расширенной трактовке: матрица вторых про-

изводных (матрица Гессе) j,ij

2

xix

U

∂∂∂

отрицательно определена.

Пусть цены P фиксированны, а доход X индивидов данной социальной группы может быть различным.

Определение 2. Бюджетным множеством называется множество тех

наборов товаров, которые может приобрести потребитель, имея доход X. Xy,p:yB ≤= ,

здесь — скалярное произведение векторов.

Индивид-потребитель обычно решает задачу нахождения набора товаров, стоящего не более имеющегося у него дохода X и максимального по своей полезности:

XV,P

max,)V(U

=

→ ,

где V — вектор количеств потребительских товаров; P — вектор цен на них; X — доход потребителя (число). Вторая строчка — это условие на скалярное произведение векторов.

Оптимальное решение ( )∗∗∗ = 21 v,vV этой задачи на условный экстремум

называется точкой спроса потребителя или функцией спроса )x,P(VV =∗ на товары

V. Отношение ∗∗21 v:v называется структурой потребления. Можно определить

структуру потребления для произвольного набора товаров. Имеют место следующие несложные утверждения [2,3].

Утверждение 1. Если цены пропорционально изменяются, то структура по-

требления не изменяется.


148

Утверждение 2. При введении единообразного налога (т. е. один налог на все

товары) структура потребления не меняется.

Утверждение 3. Если ставки налога на разные товары разные, то структура

потребления меняется.

Докажем последнее: Пусть ставки t1 и t2 разные. После введения налога цены изменятся:

)t1(

pp

1

11 −

=′ , )t1(

pp

2

22 −

=′ и структура потребления определяется отноше-

нием )t1(

)t1(

p

p

p

p

1

2

2

1

2

1

−

−=

′

′. Что и требовалось доказать.

После введения налога, меняющего структуру потребления, изменится основная задача потребителя по отысканию набора товаров, максимизирующего функцию полез-ности:

XV,PT

max,)V(U

=

→ .

Здесь вектор )t1/(p),...,t1/(p),t1/(pPT nn2211 −−−= учитывает изменение цен, вызванное введением налога. Точка спроса характеризуется тем, что в ней вектор

частных производных пропорционален вектору цен: PVU λ=∂∂ в точке ∗= VV .

Максимальное значение функции полезности )X(U)V(UU ∗∗∗ == тоже есть функция X . Эта функция называется функцией благосостояния или просто благосостоянием потребителя.

Утверждение 4. При сделанных выше предположениях о свойствах функции

полезности благосостояние потребителя есть строго возрастающая и строго

вогнутая функция дохода. Доказательство. (Приводим в этой работе более точную и подробную версию

доказательства этого факта из книги [2]). Строгое возрастание функции благосостояния есть следствие аксиомы желательности всякого товара, что заранее предполагается. Установим строгую вогнутость функции благосостояния. Для удобства восприятия можно представлять, что все вектора содержат только одну координату. Общие рассуждения такие же, но произведение нужно воспринимать как скалярное и учитывать матричный вид операторов.

Точка спроса ∗V находится как решение системы:

( )

=

λ=∂∂ ∗

XPV

P)V(VU.

Отсюда следует, что XVP ∆=∆ . Далее приближённо по формуле Лагранжа

( ) =∆+∂∂ ∗ )VV(VU ( ) +∂∂ ∗ )V(VU ( ) =∆∂∂ )V(VU 22 ( )PP λ∆+λ . При малом прираще-

нии ∆V имеем приближённое равенство ( ) =∆∂∂ )V(VU 22 ( )Pλ∆ . Подействуем этим оператором в точке V∆ на вектор V∆ и получим (так как XVP ∆=∆ ) равенство

( ) XVVPVVVVUV ∆∆∆=∆∆∆=∆∆∂∂∆ )()()(22 λλ . Левая часть этого равенства в силу отрицательной определённости матрицы Гессе меньше нуля, значит и 0X)( <∆λ∆ ,

отсюда и 0X

<∆

λ∆. Следовательно, 0

dX

d<

λ. Так как λ=

∗

dX

dU, то 0

dX

Ud2

2

<∗

, что влечёт

строгую вогнутость функции благосостояния.


149

Основной целью работы является выяснение возможности использования функции благосостояния для регулирования ставок налогообложения. Это задача на возможность введения другого принципа налогообложения!

Налоговое законодательство (НК РФ) основано на рассмотрении величины заработанной платы, а не функции благосостояния. Отметим, что вполне возможно представить неразвитое общество, в котором в силу ограниченной покупательной функции (способности) денег благосостояние может напрямую не зависеть от суммы заработка. В этом пункте мы с помощью математического анализа покажем несос-тоятельность использования функции благосостояния вместо бюджета для общества с нормальной функцией полезности.

Утверждение 5. Функция благосостояния имеет следующие свойства:

1) )x(U)x(U ∗∗ α≥α для 10 ≤α≤ ;

2) ),x(U))x(R(U))x(N(U ∗∗∗ ≥+ т.е. функция благосостояния регрессивна.

Доказательство. Как установлено в утверждении 4, функция благосостояния вогнута и 0)0( =∗U . Поэтому:

)()()0()1()0)1(()( xUxUUxUxU ∗∗∗∗∗ =+−≥+−= αααααα .

Из утверждения 4 следует: ).())()(())(())(( xUxRxNUxRUxNU ∗∗∗∗ =+≥+

Итак, еще раз вернемся к вопросу: чем оперировать для установления справедливого налогового бремени, бюджетом или функцией благосостояния? Сформулируем для наглядности нижеследующее утверждение в частном виде. Оно имеет и общую трактовку!

Утверждение 6. Налогоплательщику в наших условиях (свойства функции

благосостояния) выгоднее заплатить 20% своего дохода, чем заплатить такой налог,

после уплаты которого оставшееся благосостояние составит 80% от исходного

благосостояния.

Доказательство. Пусть )(8,0))(( xUxRU ∗∗ = . В силу пункта 1 утверждения 5

для функции благосостояния имеем неравенство ).8,0()(8,0 xUxU ∗∗ ≤ Таким образом, будучи поставлен перед выбором, чем оперировать, налогопла-

тельщик скорее предпочтет оперировать бюджетом, чем благосостоянием (см. утв. 6). Налоги, вычисляемые с помощью функции благосостояния, не могут быть приняты налогоплательщиками.

В бездефицитной экономике деньги выступают в качестве универсальной меры товаров, следовательно, в роли функции полезности всегда может выступить стоимость или цена набора товаров [1, 2]. При такой функции полезности благосостояние совпадает с доходом. Следовательно, нет необходимости в использовании особой функции полезности.

Для различных социальных групп в некоторых странах (в частности, это было в СССР) вводится разная функция полезности. Налогоплательщик разберётся, какая функция выгодней и будет настаивать на его принадлежности именно к этой группе. Это стремление неизбежно порождает криминальные явления, как это видно из современной практики «определения принадлежности к инвалидной группе».


1. Колемаев В.А. Математическая экономика. — М.: ЮНИТИ, 2005. — 400 с.


150

2. Малыхин С.И. Экономико-математическое моделирование налогообложе-ния: учебное пособие. — М.: ИКФ Каталог, 2003. — 90 с.

3. Малыхин В.И., Моисеев С.И., Родин В.А. Финансовая математика и модели налогообложения в упражнениях и задачах.— Воронеж: АОНО ВПО «Институт менеджмента, маркетинга и финансов», 2008. — 278 с.


Поликарпов Евгений Сергеевич. Оперуполномоченный ЦОРИ КМ ГУВД по Красноярскому краю.

E-mail: [email protected]

Россия, 660099, Красноярск, ул. Железнодорожников, 20. Тел. 8 (3912)245-90-08.

Родин Владимир Александрович. Профессор кафедры математики. Доктор фи-зико-математических наук, профессор.

Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected] Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732)707-999.

Polikarpov Evgeny Sergeevich. The operative worker ZORI KM GUVD on Kras-

noyarsk region. Work address: Russia, 660099, Krasnoyarsk, Zheleznodorozhnikov st., 20. Tel.

8(3912) 245-90-08.

Rodin Vladimir Alexsandrovich. Professor of the chair of High Mathematics. Doctor

of physical and mathematical sciences, professor. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732)707-

399.

Ключевые слова к статье: математические модели подоходного налога;

функция благосостояния физического лица; социальная направленность налогооб-ложения.

Key words: mathematical models of surtax; function of well-being of the physical

person; social orientation of the taxation.

УДК 519.86


151

АВАНЕСОВУ ГЕННАДИЮ АРТАШЕСОВИЧУ — 75 ЛЕТ!

Доктор юридических наук, профессор,

Заслуженный деятель науки Российской

Федерации родился 17 ноября 1934 г. в г.

Ашхабаде.

В 1962 г. окончил Высшую школу МВД

СССР. В 1966 г. в Высшей школе МООП РСФСР

под руководством профессора А.И. Алексеева

защитил кандидатскую диссертацию на тему

«Изменение правового положения осужденных в

процессе отбывания лишения свободы». С 1966

по 1969 г. работал старшим научным сотрудни-

ком НИИ МВД СССР. С 1970 по 1974 г. был за-

местителем начальника отдела Штаба МВД

СССР, с 1974 по 1989 г. — начальником кафед-

ры криминологии Академии МВД СССР.

В 1972 г. защитил докторскую диссерта-

цию на тему «Основы криминологического про-

гнозирования: теория и практика».

В настоящее время Г.А. Аванесов — профессор кафедры криминологии Мос-

ковского университета МВД России.

Профессор Г.А. Аванесов — один из ведущих специалистов в области социаль-

ной профилактики, теории криминологического прогнозирования и предупреждения

преступлений, автор более 200 монографий, учебников, научных статей. Научная кри-

минологическая школа Г.А. Аванесова, насчитывающая более десятка докторов и

свыше ста пятидесяти кандидатов юридических наук, широко известна не только в Рос-

сии, но и за рубежом.

Уважаемый Геннадий Арташесович! Примите сердечные и искренние поздрав-

ления с юбилеем. Желаем Вам крепкого здоровья, семейного благополучия, новых на-

учных открытий и дальнейших успехов на службе Отечеству.


152

ИНСТРУКЦИЯ ПО ОФОРМЛЕНИЮ СТАТЬИ

И. И. Иванов, П. П. Петров, С.С. Сидоров

НАЗВАНИЕ СТАТЬИ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

НАЗВАНИЕ СТАТЬИ НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

Настоящая инструкция одновременно является примером оформления статьи,

подготовленной в «Вестник Воронежского института МВД России». В ней содержатся

требования, предъявляемые к форматированию текста, оформлению библиографическо-

го описания, а также примеры составления ключевых слов и сведений об авторах1.

Аннотация на английском языке2

1. Статья представляется в одном экземпляре, заверенном подписью автора(-ов) с

обратной стороны первой страницы, отпечатанном на одной стороне листов формата А4

(210х297 мм) на лазерном принтере.

Статья должна быть снабжена аннотациями на русском и английском языках. К

статье должна быть приложены сведения об авторах на русском и английском языках с

указанием Ф.И.О., места работы (название организации в именительном падеже), зани-

маемой должности, учёной степени, учёного звания и полного почтового (служебного и

домашнего) адреса (пример см. ниже), а также адреса электронной почты.

Статья должна быть снабжена фотографией автора(-ов) со следующими парамет-

рами: формат — *.tif, разрешение — 200 dpi (точек на дюйм), физический размер — 4,5 х 6 см; иметь в названии файла фамилию автора, например: Ivanov.tif.

К статье также прилагается список ключевых слов на русском и английском

языках, наиболее полно характеризующий её тематику (пример см. ниже). В соот-

ветствии с тематикой статьи автором указывается её УДК.

Предоставляемая электронная версия статьи в виде файла MS Word в формате

*.doc должна соответствовать распечатке и включать вышеперечисленные сведения об ав-

торе(-ах) и ключевые слова. Файл должен иметь в названии фамилию автора(-ов), напри-

мер: Ivanov.doc, Ivanov-Petrov.doc.

2. Объём статьи не должен превышать:

1 Аннотация к статье на русском языке. 2 Аннотация на английском языке составляется автором и приводится в обязательном порядке.


153

- по направлениям «Юриспруденция», «Профессиональная подготовка кадров

для органов внутренних дел», «Психология, философия, история органов внутренних

дел» —12 стр.;

- по направлениям «Радиотехника», «Информационная безопасность» — 9 стр.

3. Все поля на страницах должны быть одинаковы и равны 25 мм. Номера стра-

ниц не проставляются.

4. Статья должна быть набрана шрифтом нормальной жирности, прямого начерта-

ния гарнитуры Times New Roman и с одинарным межстрочным интерлиньяжем (интерва-

лом). Абзацный отступ должен быть одинаков и равен 1,25 см.

Кегль (размер) основного шрифта должен быть равен:

- для статей по направлениям «Юридические науки», «Гуманитарные науки»,

«Психология и педагогика» — 14 пунктов;

- для статей по направлениям «Радиотехнические науки», «Информационная безо-

пасность» — 12 пунктов (в т.ч. — в формулах, подготовленных при помощи формульного

редактора MS Equation).

5. Рисунки и таблицы (кегль используемого шрифта — 12 пунктов) должны быть

размещены в тексте после абзацев, содержащих ссылки на них.

Таблица 1

Заголовок таблицы

Головка

таблицы

Боковик

таблицы

Текст Текст Текст Текст

Размещение таблиц, рисунков, диаграмм, схем и другого иллюстративного мате-

риала на страницах с альбомной (горизонтальной) ориентацией не допускается. Графики, диаграммы не должны иметь сплошную (в т.ч. цветную) заливку.

Размеры рисунков должны быть по возможности минимальны, но обеспечи-

вать их дальнейшее качественное полиграфическое воспроизведение.

Рис. 1. Название рисунка

Отступ от рисунка до текста сверху и снизу должен быть равен 10 мм. Подри-

суночная подпись ставится по центру страницы без абзацного отступа. Рисунки

должны выполняться средствами MS Word, иметь общую группировку всех объек-

тов, входящих в него, быть центрированы относительно полосы набора.

Рисунок


154

6. Название статьи набирается на русском и английском языках полужирным шрифтом ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ без абзацного отступа и центрируется относитель-

но полосы набора.

7. Единицы физических величин должны соответствовать системе единиц СИ. На-

звания химических элементов в тексте пишутся полностью.

8. Формулы подготавливаются при помощи формульного редактора MS Equation.

Нумерация формул осуществляется арабскими цифрами в круглых скобках, выровнен-

ными по правому краю текста, например:

А = В + С : (2К2 + n3). (1)

9. Нумерация ссылок на литературу осуществляется арабскими цифрами в квад-

ратных скобках, например: «Как указано П.П. Петровым [2], данный эффект проявляется

при …».

10. Библиография должна быть оформлена в соответствии с ГОСТ Р 7.05.- 2008

«Библиографическая ссылка». Список использованной литературы, на которую ссылает-

ся автор, приводится в конце статьи (см. пример ниже). Сноски (как внизу каждой

страницы, так и в конце статьи) не допускаются.

11. Плата с аспирантов за публикацию рукописей не взимается.

ПРИМЕР ОФОРМЛЕНИЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ


1. Иванов И.И. Физика. — М.: Наука, 1985. — 167 с. (указывается автор, место

издания, издательство, год выпуска, общее количество страниц в книге).

2. Математика / под ред. П.П. Петрова. — М.: Высшая школа, 1993. — 125 с. (ука-

зывается, под чьей редакцией осуществлён выпуск издания).

3. Сидоров С.С., Антонов А.А. Проблемы воспитания несовершеннолетних //

Милиция. — 1997. — 2. — С.25—26. (указываются авторы, название статьи, све-

дения об ответственности, периодическое издание (журнал или газета), год выпуска и

номер издания, номера страниц, где опубликован материал).

4. Курс общей физики: учеб. пособие для студентов втузов. — 2-е изд., перераб. —

Т. 1. Механика / под общ. ред. П.П. Попова. — М.: Наука, 1987. — 345 с. (указываются вид

многотомного издания и название отдельного тома)

5. Ковалев К.К. Оборудование с пневмовакуумным приводом: дис. ... канд. техн.

наук. — М., 1982. — 212 с. (ссылка на диссертацию).


155

ПРИМЕР ОФОРМЛЕНИЯ СВЕДЕНИЙ ОБ АВТОРАХ

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ(-АХ) СТАТЬИ3:

Иванов Иван Иванович. Профессор кафедры теоретической физики. Доктор физико-

математических наук, доцент.

Воронежский государственный педагогический университет.


Россия, 394006, г. Воронеж, ул. Ленина, 86. Тел. (4732) 208-916.

Петров Петр Петрович. Доцент кафедры гражданского, трудового и финансово-

го права. Кандидат юридических наук, доцент.

Воронежский институт МВД России.


Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 312-651.

Сидоров Сергей Сергеевич. Преподаватель кафедры организации деятельности подразделений вневедомственной охраны.

Воронежский институт МВД России.

E-mail: [email protected] Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732)476-472.

Ivanov Ivan Ivanovich. Professor of the chair of Theoretical Physics. Doctor of sci-

ences (physics and mathematics), assistant professor.

Voronezh State Pedagogical University.

Work address: Russia, 394006, Voronezh, Lenin str., 86. Tel. (4732) 208-916.

Petrov Pyotr Petrovich. Assistant professor of the chair of Civil, Labor and Financial

Law. Candidate of sciences (jurisprudence / law), assistant professor.

Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.

Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 312-651.

Sidorov Sergey Sergeyevich. Lecturer of the chair of Organization of Activity of Non-department Units.

Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 315-972.

Ключевые слова к статье: фазоманипулированный сигнал; мешающие сиг-

налы; фазовый детектор; алгоритм обработки.

Key words: phase-manipulated signal; interfering signals; phase detector; process-

ing algorithm.

УДК 517.9 (указывается автором).

Домашний почтовый адрес (полностью)4:

Подпись(-и), дата ________________ «___» ______ 200 ___ г.

3 Оформляются на отдельном листе и включаются в состав основного файла. Не входит в объ-

ём статьи. 4 Сведения о домашнем адресе в «Вестнике» не публикуются.

НАУЧНЫЕ ФОРУМЫ ОХРАНА, БЕЗОПАСНОСТЬ...

Documents

Transcript of НАУЧНЫЕ ФОРУМЫ ОХРАНА, БЕЗОПАСНОСТЬ...