Chapter Itobeclever.ru/download/ХОББИТ билингва.doc · Web viewТолкин...

Р. Р. Толкин Хоббит, или Туда и Обратно

Chapter I

An Unexpected Party

In a hole in the ground there lived a hobbit. Not a nasty, dirty, wet hole, filled with the ends of worms and an oozy smell, nor yet a dry, bare, sandy hole with nothing in it to sit down on or to eat: it was a hobbit-hole, and that means comfort.

It had a perfectly round door like a porthole, painted green, with a shiny yellow brass knob in the exact middle. The door opened on to a tube-shaped hall like a tunnel: a very comfortable tunnel without smoke, with panelled walls, and floors tiled and carpeted, provided with polished chairs, and lots and lots of pegs for hats and coats - the hobbit was fond of visitors. The tunnel wound on and on, going fairly but not quite straight into the side of the hill - The Hill, as all the people for many miles round called it - and many little round doors opened out of it, first on one side and then on another. No going upstairs for the hobbit: bedrooms, bathrooms, cellars, pantries (lots of these), wardrobes (he had whole rooms devoted to clothes), kitchens, dining-rooms, all were on the same floor, and indeed on the same passage. The best rooms were all on the left-hand side (going in), for these were the only ones to have windows, deep-set round windows looking over his garden and meadows beyond, sloping down to the river.

This hobbit was a very well-to-do hobbit, and his name was Baggins. The Bagginses had lived in the neighbourhood of The Hill for time out of mind, and people considered them very respectable, not only because most of them were rich, but also because they never had any adventures or did anything unexpected: you could tell what a Baggins would say on any question without the bother of asking him. This is a story of how a Baggins had an adventure, found himself doing and saying things altogether unexpected. He may have lost the neighbours' respect, but he gained-well, you will see whether he gained anything in the end.

The mother of our particular hobbit … what is a hobbit? I suppose hobbits need some description nowadays, since they have become rare and shy of the Big People, as they call us. They are (or were) a little people, about half our height, and smaller than the bearded Dwarves. Hobbits have no beards. There is little or no magic about them, except the ordinary everyday sort which helps them to disappear quietly and quickly when large stupid folk like you and me

John Tolkien – The Hobbit

Глава I.

НЕЖДАННОЕ ПИРШЕСТВО

В норе под землёй жил-был хоббит. Не в мерзкой грязной и сырой норе, где не на что сесть и нечего съесть, но и не в пустом песчанике, где полным-полно червей. Нет, это была хоббичья нора, а значит – благоустроенная и уютная.

Вела в неё зелёная дверь, круглая, как люк, с ярко-жёлтой медной ручкой посредине. За дверью – прихожая, похожая на штольню: стены её были облицованы плитками, паркетный пол был устлан ковром, на котором стояли полированные стулья, на стене висели крючки для одежды (хоббит любил принимать гостей), а самое главное – в этой прихожей никогда не было ни дыма, ни чада. По обе стороны прохода находилось множество маленьких круглых дверей. Никаких ''наверх'' хоббиты не признают, поэтому спальни и комнаты для гостей (а их было великое множество), кладовые (их было несколько), погреба, гардеробные (все комнаты, специально для этого отведённые, были набиты одеждой), кухня, столовая – всё это, разделённое проходом, находилось на одном уровне. Самые лучшие комнаты были расположены слева от входной двери: ведь только там были глубоко сидящие окна с видом на сад и спускавшуюся к реке лужайку.

Хоббит был весьма состоятельный, а звали его – Бильбо Бэггинс. Бэггинсы жили по соседству с холмом, который таки и назывался – Холм, с незапамятных времён, в округе они считались почтенными и многоуважаемыми, не только по той причине, что многие из них были довольно зажиточными, но и потому, что они никогда не пускались в путешествия или – вот уж чего хуже не придумаешь! – в приключения. Можно было бы заранее сказать, что ответили бы Бэггинсы на вопрос о приключении: дескать, никакого толку от них. А рассказ этот именно о том, как некто из рода Бэггинсов угодил в приключение и совершал просто невообразимые вещи. Разумеется, он потерял уважение соседей, но что из всего этого вышло, вы узнаете в конце.

Матушкой этого чудаковатого хоббита была…Впрочем, кто они собственно такие, эти хоббиты? Наверное, в наши дни их становится всё меньше и меньше, а неуклюжих большунов, - как они нас называют, - всё больше и больше. Хоббиты низкорослы, однако ешё меньше карлов-бородачей. Бород у хоббитов нет. Волшебством они не владеют, хотя так можно было бы назвать их умение быстро прятаться, когда всякие бестолковые большуны проходят мимо них с треском и

http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

come blundering along, making a noise like elephants which they can hear a mile off. They are inclined to be at in the stomach; they dress in bright colours (chiefly green and yellow); wear no shoes, because their feet grow natural leathery soles and thick warm brown hair like the stuff on their heads (which is curly); have long clever brown fingers, good-natured faces, and laugh deep fruity laughs (especially after dinner, which they have twice a day when they can get it). Now you know enough to go on with.

As I was saying, the mother of this hobbit - of Bilbo Baggins, that is - was the fabulous Belladonna Took, one of the three remarkable daughters of the Old Took, head of the hobbits who lived across The Water, the small river that ran at the foot of The Hill. It was often said (in other families) that long ago one of the Took ancestors must have taken a fairy wife. That was, of course, absurd, but certainly there was still something not entirely hobbit-like about them, - and once in a while members of the Took-clan would go and have adventures. They discreetly disappeared, and the family hushed it up; but the fact remained that the Tooks were not as respectable as the Bagginses, though they were undoubtedly richer.

Not that Belladonna Took ever had any adventures after she became Mrs. Bungo Baggins. Bungo, that was Bilbo's father, built the most luxurious hobbit-hole for her (and partly with her money) that was to be found either under The Hill or over The Hill or across The Water, and there they remained to the end of their days. Still it is probable that Bilbo, her only son, although he looked and behaved exactly like a second edition of his solid and comfortable father, got something a bit queer in his makeup from the Took side, something that only waited for a chance to come out. The chance never arrived, until Bilbo Baggins was grown up, being about fifty years old or so, and living in the beautiful hobbit-hole built by his father, which I have just described for you, until he had in fact apparently settled down immovably.

By some curious chance one morning long ago in the quiet of the world, when there was less noise and more green, and the hobbits were still numerous and prosperous, and Bilbo Baggins was standing at his door after breakfast smoking an enormous long wooden pipe that reached nearly down to his woolly toes (neatly brushed) - Gandalf came by. Gandalf! If you had heard only a quarter of what I have heard about him, and I have only heard very little of all there is to hear, you would be prepared for any sort I of remarkable tale. Tales and adventures sprouted up all over the place wherever he went, in the most extraordinary fashion. He had not been down that way under The Hill for ages and ages, not since his friend the Old Took died, in fact, and the hobbits had almost forgotten what he looked

грохотом. Хоббиты полноваты, и любят носить всё яркое – особенно жёлтое с зелёным. Сапожного дела они не знают и башмаков не носят, ибо от природы их пятки жёсткие, словно подмётки. Ноги у них обросли тёмно-бурой шерстью, вроде той, что на голове, только там она курчавая. На руках у хоббитов тёмные пальцы; их лица обычно добродушны; смеются хоббиты звонко и заливисто (обычно после сытного и плотного обеда, который бывает у них дважды в день). Теперь понятно, с чего можно начинать.

Как я и говорил, матушкой этого чудного хоббита – Бильбо Бэггинса – была знаменитая Белладонна Тук – одна из трёх чудаковатых дочерей Старого Тука, возглавлявшего хоббитов за Водьей – небольшой речушкой, протекавшей под Холмом. Кое-где поговаривали, что когда-то давно кто-то из Туков взял в жены эльфийку[3]. Конечно, это были только сплетни, но с Туками и впрямь происходило нечто из ряда вон выходящее: порой кто-то из них пропадал, пускаясь в приключения, а семья пыталась каким-то образом замять это дело. Все же Бэггинсы - хотя и не были так богаты, как Туки - пользовались большим уважением, чем последние.

Но любительница приключений Белладонна Тук стала женой Банго Бэггинса. Банго, отец Бильбо, выстроил для неё роскошную нору (отчасти на деньги Белладонны), которой не было равных ни под Холмом, ни за Холмом, ни за Водьей,- и в этой норке они встретили свои последние дни. Вполне возможно, что Бильбо, единственный сын Белладонны, был весь в отца, любившего уют, но и от Туков он кое-что унаследовал. И это кое-что укрепилось в его характере. Не было только подходящего случая, чтобы оно проявилось к этому времени. Бильбо Бэггинс был уже достаточно взрослым (ему было чуть более пятидесяти или около того) и жил в уютной норке, описание которой уже приводилось, чтобы вы имели о хоббитах определённое представление.

Так вот, как-то рано утром – тогда, в те далёкие дни, когда в мире было меньше шума и больше зелени, а хоббиты были многочисленным и процветающим народцем – Бильбо Бэггинс стоял себе в дверях и покуривал длинную, спускавшуюся до его покрытых шёрсткой ног деревянную трубку. Вдруг – раз! – и откуда ни возьмись не кто-нибудь, а сам Гэндальф. Гэндальф! Где бы он ни появился, всякий раз происходили удивительные события и приключения. Много лет Гэндальф не бывал в окрестностях Холма, с тех пор, когда не стало его приятеля – Старого Тука. Хоббиты уж и забыли, как выглядит Гэндальф, тем более что у него были какие-то свои дела в тех землях, что лежат по ту сторону Холма и Водьи, а они в то время были ещё хоббитятами.


like. He had been away over The Hill and across The Water on business of his own since they were all small hobbit-boys and hobbit-girls.

All that the unsuspecting Bilbo saw that morning was an old man with a staff. He had a tall pointed blue hat, a long grey cloak, a silver scarf over which a white beard hung down below his waist, and immense black boots.

"Good morning!" said Bilbo, and he meant it. The sun was shining, and the grass was very green. But Gandalf looked at him from under long bushy eyebrows that stuck out further than the brim of his shady hat.

"What do you mean?" be said. "Do you wish me a good morning, or mean that it is a good morning whether I want not; or that you feel good this morning; or that it is morning to be good on?"

"All of them at once," said Bilbo. "And a very fine morning for a pipe of tobacco out of doors, into the bargain. If you have a pipe about you, sit down and have a fill of mine! There's no hurry, we have all the day before us!"

Then Bilbo sat down on a seat by his door, crossed his legs, and blew out a beautiful grey ring of smoke that sailed up into the air without breaking and floated away over The Hill.

"Very pretty!" said Gandalf. "But I have no time to blow smoke-rings this morning. I am looking for someone to share in an adventure that I am arranging, and it's very difficult to find anyone."

«I should think so - in these parts! We are plain quiet folk and have no use for adventures. Nasty .disturbing uncomfortable things! Make you late for dinner! I can’t think what anybody sees in them,» said our Mr. Baggins, and stuck one thumb behind his braces, and blew out another even bigger smoke-ring. Then he took out his morning letters, and begin to read, pretending to take no more notice of the old man. He had decided that he was not quite his sort, and wanted him to go away. But the old man did not move. He stood leaning on his stick and gazing at the hobbit without saying anything, till Bilbo got quite uncomfortable and even a little cross.

"Good morning!" he said at last. "We don't want any adventures here, thank you! You might try over The Hill or across The Water." By this he meant that the conversation was at an end.

"What a lot of things you do use Good morning for!" said Gandalf. "Now you mean that you want to get rid of me, and that it won't be good till I move off."

"Not at all, not at all, my dear sir! Let me see, I don't think I know your name?"

"Yes, yes, my dear sir - and I do know your name,

Так что, в это погожее утро ничего не подозревающий Бильбо заметил какого-то старика с большущей палкой в руках, в высокой синей шляпе, в длинном сером плаще. Вокруг шеи старика был обмотан серебристый шарф, скрытый долгой – до пояса – бородой, а на ногах – высокие чёрные сапоги.

-Доброе утро! – обратился к старику Бильбо, явно ничего не имея в виду: ярко сияло солнце, и зеленела трава. Но Гэндальф пристально посмотрел на хоббита из-под кустистых седых бровей.

-Это что же вы хотите сказать? – спросил он. - Желаете мне доброго утра или хотите сказать, что оно для меня доброе, хочу я этого или нет? А может, все должны быть добрыми в это утро, или вы сами сегодня добрый?-Всё сразу, - ответил Бильбо. – К тому же это подходящее утро, чтобы стать в дверях и трубочку покурить. Если у вас трубка при себе, присаживайтесь и курите на здоровье. В такой денёк и спешить-то некуда, да и незачем.

Затем, скрестив ноги, Бильбо сел у двери и выпустил изо рта красивое дымовое колечко. Оно плавно поднялось вверх и, не разорвавшись, скрылось за Холмом.-Весьма польщён! – воскликнул Гэндальф.- Но у меня нет времени на это миленькое занятие – пускать дым кольцами! Мне нужно отыскать сообщника по Приключению, которое я намереваюсь устроить. Вот только трудно найти подходящего.

- Что верно, то верно. А в этих краях – так и подавно. Одни неприятности, знаете ли, от этих приключений. Попробуйте-ка заставить кого-нибудь опоздать к обеду – никого не увидите, - произнёс Бильбо, засовывая за подтяжку большой палец и выдувая ещё одно колечко дыма, больше первого. Затем он достал утреннюю почту и принялся рассматривать её, притворившись, что не обращает на старика никакого внимания. Бильбо решил, что Гэндальф оставит его в покое и уберётся восвояси, но тот и не думал уходить. Он стоял, опираясь на свою палку, и, ни слова не проронив, пристально разглядывал хоббита до тех пор, пока Бильбо не рассердился по-настоящему.

-Доброе утро! – наконец проворчал он. – Премного благодарен. Не нужны мне ваши приключения. Ищите себе сообщника за Холмом или за Водьей! – этим хоббит хотел показать, что разговор окончен.-Что у вас только не означает ваше доброе утро! – воскликнул Гэндальф. – Сейчас – это желание от меня отделаться, потому что пока я здесь, как вы полагаете, это утро ничего доброго вам не сулит.- Нет, нет, что вы, уважаемый! Постойте-ка, не кажется ли мне, что я знаю ваше имя? Хотя – откуда…


Mr. Bilbo Baggins. And you do know my name, though you don't remember that I belong to it. I am Gandalf, and Gandalf means me! To think that I should have lived to be good-morninged by Belladonna Took's son, as if I was selling buttons at the door!"

"Gandalf, Gandalf! Good gracious me! Not the wandering wizard that gave Old Took a pair of magic diamond studs that fastened themselves and never came undone till ordered? Not the fellow who used to tell such wonderful tales at parties, about dragons and goblins and giants and the rescue of princesses and the unexpected luck of widows' sons? Not the man that used to make such particularly excellent fireworks! I remember those! Old Took used to have them on Midsummer's Eve. Splendid! They used to go up like great lilies and snapdragons and laburnums of fire and hang in the twilight all evening!" You will notice already that Mr. Baggins was not quite so prosy as he liked to believe, also that he was very fond of flowers. "Dear me!" she went on. "Not the Gandalf who was responsible for so many quiet lads and lasses going off into the Blue for mad adventures. Anything from climbing trees to visiting Elves - or sailing in ships, sailing to other shores! Bless me, life used to be quite inter - I mean, you used to upset things badly in these parts once upon a time. I beg your pardon, but I had no idea you were still in business."

"Where else should I be?" said the wizard. "All the same I am pleased to find you remember something about me. You seem to remember my fireworks kindly, at any rate, land that is not without hope. Indeed for your old grand-father Took's sake, and for the sake of poor Belladonna, I will give you what you asked for."

"I beg your pardon, I haven't asked for anything!""Yes, you have! Twice now. My pardon. I give it

you. In fact I will go so far as to send you on this adventure. Very amusing for me, very good for you and profitable too, very likely, if you ever get over it."

"Sorry! I don't want any adventures, thank you. Not today. Good morning! But please come to tea - any time you like! Why not tomorrow? Come tomorrow! Good-bye!"

With that the hobbit turned and scuttled inside his round green door, and shut it as quickly as he dared, not to seen rude. Wizards after all are wizards.

"What on earth did I ask him to tea for!" he said to him-self, as he went to the pantry. He had only just had break fast, but he thought a cake or two and a drink of something would do him good after his fright. Gandalf in the meantime was still standing outside the door, and laughing long but quietly. After a while he stepped up, and with the spike of his staff scratched a queer sign on the hobbit's beautiful green front-door. Then he strode away, just about the time when Bilbo was finishing his

-Так оно и есть, Бильбо Бэггинс. Как видите, ваше имя мне известно. И даже если вы меня не помните в лицо, то должны знать, как меня зовут. Я – Гэндальф, а Гэндальф – не кто иной, как я! Подумать только: сын Белладонны Тук отмахивается от меня своим ''добрым утром'', будто я торгую пуговицами вразнос!

-Гэндальф! Гэндальф! Вот так дела! Не тот ли самый странствующий кудесник, который подарил Старому Туку пару чудесных алмазных запонок, и они ещё застёгивались по приказу? Не тот ли старик, который на пирушках рассказывал о великанах, драконах, о спасённых королевнах и о счастливых вдовьих сыновьях? Не тот ли дед-огневед, который устраивал такие прекрасные огненные потехи на Средьлетень? Я их помню. Это бывало по просьбе Старого Тука. Частенько эти огни были как огромные лилии, цветы львиного зева и золотых дождей в вечернем сумраке.Как видите, Бильбо не был таким уж нудным, каким он хотел казаться самому себе. К тому же он любил цветы.-Ну и ну! – продолжал он. – Не тот ли Гэндальф, который заморочил головы стольким тихим юношам и девушкам и повпутывал их в приключения? Сперва – лазанье по деревьям, а потом – корабли, куда они пробирались тайком, чтобы плыть невесть за какое море на край света. Откровенно говоря, жизнь была такая удивите… то есть я хотел сказать, что в своё время вы тут все, что смогли перевернули вверх тормашками. Простите, но я никак не думал, что вы всё ещё этим занимаетесь.

-А что мне ещё делать? – удивился кудесник. – Но всё же приятно слышать, что вы обо мне хоть что-то помните. Вот вы любезно помянули мои огневые потехи, а это уже обнадёживает. Посему, ради вашего деда Тука и бедняжки Белладонны, я дам вам то, о чём вы просите.-Прошу прощения, но я у вас ничего не просил.-Ну, уж нет, просили. Даже дважды. Моего прощения. Прощаю. И я не поскуплюсь. Да, я пошлю вас в это Приключение. Мне – забава, а вам – польза и ещё что-нибудь хорошее, если, разумеется, вы это Приключение переживёте.-Не нужны мне ваши приключения, благодарю покорно! Может, в другой раз как-нибудь? До свидания. Но заходите на чай, когда вам заблагорассудится. Почему бы не завтра? Зайдите завтра! Прощайте!..

С этими словами хоббит повернулся и скрылся в норе, закрыв за собой круглую дверь таким образом, чтобы не показаться невежливым: чародеи они и есть чародеи – что с них возьмёшь.-Ну, чего ради я этого вертуна на чай пригласил? – ворчал про себя Бильбо, по пути в кладовку. Он только что позавтракал, но решил, что пара кексов и чего-нибудь крепкого приведут его в чувство. А Гэндальф всё ещё стоял у порога, заливаясь громким, но спокойным смехом. Через какое-то мгновение он подошёл поближе и острым концом своей палки (а палка-то была колдовским жезлом) начертил на хорошо выкрашенной в зелёный цвет парадной двери необычный знак. Затем кудесник пропал. И пропал как раз тогда, когда Бильбо


second cake and beginning to think that he had escape adventures very well.

The next day he had almost forgotten about Gandalf He did not remember things very well, unless he put them down on his Engagement Tablet: like this: Gandalf ’Ґa Wednesday. Yesterday he had been too flustered to do anything of the kind. Just before tea-time there came a tremendous ring on the front-door bell, and then he remembered! He rushed and put on the kettle, and put out another cup and saucer and an extra cake or two, and ran to the door.

"I am so sorry to keep you waiting!" he was going to say, when he saw that it was not Gandalf at all. It was a dwarf with a blue beard tucked into a golden belt, and very bright eyes under his dark-green hood. As soon a the door was opened, he pushed inside, just as if he had been expected.

He hung his hooded cloak on the nearest peg, and "Dwalin at your service!" he said with a low bow.

"Bilbo Baggins at yours!" said the hobbit, too surprised to ask any questions for the moment. When the silence that followed had become uncomfortable, he added: "I am just about to take tea; pray come and have some with me." A little stiff perhaps, but he meant it kindly. And what would you do, if an uninvited dwarf came and hung his things up in your hall without a word of explanation?

They had not been at table long, in fact they had hardly reached the third cake, when there came another even louder ring at the bell.

"Excuse me!" said the hobbit, and off he went to the door.

"So you have got here at last!" was what he was going to say to Gandalf this time. But it was not Gandalf. Instead there was a very old-looking dwarf on the step with a white beard and a scarlet hood; and he too hopped inside as soon as the door was open, just as if he had been invited.

"I see they have begun to arrive already," he said when he caught sight of Dwalin's green hood hanging up. He hung his red one next to it, and "Balin at your service!" he said with his hand on his breast.

"Thank you!" said Bilbo with a gasp. It was not the correct thing to say, but they have begun to arrive had flustered him badly. He liked visitors, but he liked to know them before they arrived, and he preferred to ask them himself. He had a horrible thought that the cakes might run short, and then he-as the host: he knew his duty and stuck to it however painful-he might have to go without.

"Come along in, and have some tea!" he managed to say after taking a deep breath.

расправлялся с последним кексом, полагая, что ему удалось отделаться от приключения.

О кудеснике Бильбо забыл на следующий день: память у хоббита была неважная, и поэтому он всё записывал в Табличку Дел. В этом случае запись была бы такая: ''Среда. Гэндальф. Чай''. Но вчера Бильбо так разволновался, что попросту забыл это сделать. Как раз перед чаепитием послышался настойчивый звон дверного колокольчика – и только тут Бильбо вспомнил! Он кинулся ставить на огонь чайник, накрывать на стол, поставил несколько кексов и побежал к двери.

''Простите, что заставил вас ждать'', – хотел сказать Бильбо, но тут он увидел, что в дверях стоит не Гэндальф, а синебородый карлик, подпоясанный золотым кушаком. Глаза гостя горели ярким огнём под тёмно-зелёным капюшоном. Едва дверь отворилась, карлик вошёл внутрь. Этого Бильбо никак не ожидал. Гость повесил на крючок свой плащ с капюшоном и, низко поклонившись, представился:-Двалин, к вашим услугам.-Бильбо Бэггинс… к вашим…- сильно удивился хоббит. Таково было его изумление, что он и вопросов задавать не стал. Последовало молчание, и Бильбо, неловко почувствовав себя, добавил: - Я… только что чай пить собирался… Заходите и присоединяйтесь, пожалуйста…Возможно, это прозвучало довольно натянуто, но терпимо. Интересно, что бы предприняли вы, если бы ни с того ни с сего к вам заявился бы какой-то карлик, да ещё безо всяких объяснений повесил бы свои вещи в вашей прихожей?

Бильбо и Двалин сидели за столом недолго: уже был съеден третий кекс или бисквит (что, впрочем, не столь важно), как вдруг из прихожей послышался звон колокольчика, длившийся дольше прежнего. -Простите, - сказал хоббит и направился к двери: ''Ну, наконец-то это вы!'' – хотел сказать он Гэндальфу. Но вместо кудесника на пороге стоял седобородый, по-видимому, старый, карлик в алом; его лицо было скрыто капюшоном того же цвета, что и одежда. Не успели отворить дверь – а он уже внутри да ещё с таким видом, будто его пригласили.

-Так, кажется, начинаем помаленьку собираться, - заметил он, глядя на зелёный капюшон Двалина и вешая рядом с ним свой алый плащ. – Балин, к вашим услугам.-Спасибо большое… - только и ответил Бильбо, открыв от удивления рот. Такой ответ учтивым не назовёшь, но слова начинаем собираться совсем сбили его с толку. Не то что бы Бильбо не любил гостей – но именно тех, кого он пригласил. И тут хоббита поразила страшная мысль: как быть и что делать, если непрошеные гости будут прибывать и прибывать, а кексов с бисквитами на всех не хватит? Чем же их таком случае угощать? Хотя гости и свалились, словно снег на голову, Бильбо знал свои обязанности хозяина и не желал осрамиться.-Заходите… чаю попейте! – смог он выдавить из себя, глотнув ртом воздух.-Милый вы мой, мне и пиво подойдёт, если оно у вас есть, - сказал седобородый Балин. – Но и от булочек с тмином я бы не отказался.


"A little beer would suit me better, if it is all the same to you, my good sir," said Balin with the white beard. "But I don't mind some cake-seed-cake, if you have any."

"Lots!" Bilbo found himself answering, to his own surprise; and he found himself scuttling off, too, to the cellar to fill a pint beer-mug, and to the pantry to fetch two beautiful round seed-cakes which he had baked that afternoon for his after-supper morsel.

When he got back Balin and Dwalin were talking at the table like old friends (as a matter of fact they were brothers). Bilbo plumped down the beer and the cake in front of them, when loud came a ring at the bell again, and then another ring.

"Gandalf for certain this time," he thought as he puffed along the passage. But it was not. It was two more dwarves, both with blue hoods, silver belts, and yellow beards; and each of them carried a bag of tools and a spade. In they hopped, as soon as the door began to open-Bilbo was hardly surprised at all.

"What can I do for you, my dwarves?" he said. "Kili at your service!" said the one. "And Fili!" added the other; and they both swept off their blue hoods and bowed.

"At yours and your family's!" replied Bilbo, remembering his manners this time.

"Dwalin and Balin here already, I see," said Kili. "Let us join the throng!"

"Throng!" thought Mr. Baggins. "I don't like the sound of that. I really must sit down for a minute and collect my wits, and have a drink."

He had only just had a sip-in the corner, while the four dwarves sat around the table, and talked about mines and gold and troubles with the goblins, and the depredations of dragons, and lots of other things which he did not understand, and did not want to, for they sounded much too adventurous-when, ding-dong-a-ling-' dang, his bell rang again, as if some naughty little hobbit-boy was trying to pull the handle off. "Someone at the door!" he said, blinking. "Some four, I should say by the sound," said Fili. "Be-sides, we saw them coming along behind us in the distance."

The poor little hobbit sat down in the hall and put his head in his hands, and wondered what had happened, and what was going to happen, and whether they would all stay to supper. Then the bell rang again louder than ever, and he had to run to the door. It was not four after all, t was FIVE. Another dwarf had come along while he was wondering in the hall. He had hardly turned the knob, be-x)re they were all inside, bowing and saying "at your service" one after another. Dori, Nori, Ori, Oin, and Gloin were their names; and very soon two purple hoods, a grey hood, a brown

-Ну, этого-то добра у меня сколько угодно! – с удивлением для себя выпалил Бильбо, обнаружив, что ноги сами несут его в кладовку за теми самыми тминными булочками, которые он испёк сегодня для лёгкой закуски после ужина, и нацедить добрую пинту пива.

А когда вернулся – увидел, что Балин и Двалин уже сидят за столом и разговаривают, словно старые приятели, хотя на самом деле они были родными братьями. И вот, Бильбо ставит перед ними пиво и булочки – вдруг опять звонок!

''Ну, наконец-то Гэндальф явился!'' – подумал хоббит, открывая дверь. Но нет! Ещё карлики, причём сразу двое! Оба желтобородые, в синих капюшонах, и оба подпоясаны серебристыми кушаками. Мало того: приволокли мешки с инструментами и кирками! Карлики прошмыгнули в нору, как только приоткрылась дверь. Бильбо уже ничему не удивился.

-Чем могу быть полезен, о карлики? – спросил он.-Кили, к вашим услугам, - ответил один из карликов.-И Фили, - добавил второй.-К вашим услугам и услугам вашего рода, - вымолвил Бильбо, стараясь помнить о правилах вежливости.-Вижу, Балин и Двалин уже здесь, - заметил Кили. – Ладно, примкнём к нашему сборищу.''Сборищу, - подумал про себя Бильбо. – Ох, не нравится мне это слово. Нет, мне нужно присесть хоть на минутку, собраться с мыслями и чего-нибудь глотнуть''.

Хоббит примостился в уголочке, пока карлики, сидя за столом, говорили о золоте, подземных рудниках, о битвах со злобными гоблинами и об опустошительных налётах златолюбивых драконов, и о многом таком, о чём Бильбо знать не хотел: уж очень всё это попахивало Приключением. Тут раздался такой оглушительный трезвон, словно шаловливый хоббитёнок хотел оборвать шнур колокольчика.-Кто-то идёт? – моргая, произнёс Бильбо.-И не один кто-то, а целых четверо, судя по трезвону, - ответил Кили. – Кстати, я издалека видел, как они шли за нами.

У бедного Бильбо подкосились ноги, и он сел на пол, обхватив голову руками, пытаясь понять, что происходит и что произойдёт, и останутся ли эти настырные карлики к ужину. Колокольчик зазвонил пуще прежнего, и Бильбо кинулся к двери. Но карликов-то оказалось пятеро: один из них, пока хоббит сидел в прихожей и думал, успел спуститься с пригорка и догнать своих товарищей. Бильбо с трудом отодвинул засов – и вот карлики внутри раскланиваются перед ним, предлагая свои услуги. Звали карликов Нори, Ори, Оин и Глоин. Два фиолетовых, серый, коричневый и белый капюшоны повисли на крючках, а их хозяева, заложив свои широкие ладони за серебристые и золотистые кушаки, проследовали к остальным гостям. И вот в столовой расселось то самое сборище, которого так боялся Бильбо: одни карлики требовали эля, другие – портера,


hood, and a white hood were hanging on the pegs, and off they marched with their broad hands stuck in their gold and silver belts to join the others. Already it had almost become a throng. Some called for ale, and some for porter, and one for coffee, and all of them for cakes; so the hobbit was kept very busy for a while.

A big jug of coffee bad just been set in the hearth, the seed-cakes were gone, and the dwarves were starting on a round of buttered scones, when there came-a loud knock. Not a ring, but a hard rat-tat on the hobbit's beautiful green door. Somebody was banging with a stick!

Bilbo rushed along the passage, very angry, and altogether bewildered and bewuthered-this was the most awkward Wednesday he ever remembered. He pulled open the door with a jerk, and they all fell in, one on top of the other. More dwarves, four more! And there was Gandalf behind, leaning on his staff and laughing. He had made quite a dent on the beautiful door; he had also, by the way, knocked out the secret mark that he had put there the morning before.

"Carefully! Carefully!" he said. "It is not like you, Bilbo, to keep friends waiting on the mat, and then open the door like a pop-gun! Let me introduce Bifur, Bofur, Bombur, and especially Thorin!"

"At your service!" said Bifur, Bofur, and Bombur standing in a row. Then they hung up two yellow hoods and a pale green one; and also a sky-blue one with a long silver tassel. This last belonged to Thorin, an enormously important dwarf, in fact no other than the great Thorin Oakenshield himself, who was not at all pleased at falling flat on Bilbo's mat with Bifur, Bofur, and Bombur on top of him. For one thing Bombur was immensely fat and heavy. Thorin indeed was very haughty, and said nothing about service; but poor Mr. Baggins said he was sorry so many times, that at last he grunted "pray don't mention it," and stopped frowning.

"Now we are all here!" said Gandalf, looking at the row of thirteen hoods-the best detachable party hoods-and his own hat hanging on the pegs. "Quite a merry gathering!

I hope there is something left for the late-comers to eat and drink! What's that? Tea! No thank you! A little red wine, I think, for me." "And for me," said Thorin. "And raspberry jam and apple-tart," said Bifur. "And mince-pies and cheese," said Bofur. "And pork-pie and salad," said Bombur. "And more cakes-and ale-and coffee, if you don't mind," called the other dwarves through the door.

"Put on a few eggs, there's a good fellow!" Gandalf called after him, as the hobbit stumped off to the pantries. "And just bring out the cold chicken and pickles!"

третьи – кофе, но зато всем подавай кексы и бисквиты. Так что, хоббиту пришлось попотеть.

Уже и большой кофейник стоял на огне, и булочек с тмином совсем не осталось, а карлики заканчивали с масляными лепёшками, как вдруг раздался громкий стук. Кто-то не звонил, а молотил по двери палкой!

Рассерженный, задёрганный и в то же время сбитый с толку, Бильбо опрометью кинулся к двери. Никогда в его жизни не было такой несуразной среды. Хоббит так резко рванул дверь на себя, что все, кто стоял на пороге, попадали в прихожую друг на друга, свалившись в кучу. А у порога, опираясь на свой посох, стоял Гэндальф и смеялся. Он так измолотил свежевыкрашенную дверь, что знак, начертанный им, попросту осыпался.

-Осторожней! Осторожней! – воскликнул кудесник. – Непохоже это на тебя, Бильбо Бэггинс, заставлять друзей растягиваться на половике. Ты так рванул дверь, будто из самострела стрелял. Позволь представить тебе Бифура, Бофура и Бомбура. Особое внимание обрати на Торина. -К вашим услугам! – сказали Бифур, Бофур и Бомбур, становясь в ряд. И вот два жёлтых, один светло-зелёный и голубой капюшон с серебристой кистью повисли на крючках в прихожей. Последний капюшон принадлежал Торину, который был ни кем иным, как самим Торином Дубощитом, – предводителем карликов. Было от чего разозлиться: Бифур, Бофур и Бомбур – а последний был самым тяжёлым из этих троих – упали именно на него. Разумеется, ни про какие услуги Торин не обмолвился, но бедняга Бильбо так рассыпался перед ним в извинениях, что карлик только проворчал, дескать, насчёт этого нечего тратить слова, и с хмурым видом вошёл в гостиную.

-Вот теперь все уже собрались, - сказал Гэндальф, осматривая тринадцать капюшонов, – самых лучших пристяжных праздничных капюшонов, – повисших на крючках. – Превосходное сборище! Надеюсь, и еды и питья для опоздавших хватило. Это ещё что? Чай? Нет, благодарствую. Лучше уж красненького винца.-Мне тоже, – буркнул Торин.-А мне малинового варенья и кренделей с яблочной начинкой, – попросил Бифур.-И творожного печенья с миндалём! – крикнул Бофур.-Салата и пирога со свининой! – не удержался Бомбур. -Ещё кексов, кофе, эля, если не трудно! – прокричали из-за двери остальные карлики.-Захвати несколько яиц и приготовь яичницу! – крикнул Гэндальф вдогонку хоббиту, шедшему в кладовку. - И ещё – холодного цыплёнка с малосольными огурчиками!

''Ощущение такое, - с тревогой подумал Бильбо, решив, не нагрянуло ли прямо к нему одно из наихудших


"Seems to know as much about the inside of my larders as I do myself!" thought Mr. Baggins, who was feeling positively flummoxed, and was beginning to wonder whether a most wretched adventure had not come right into his house. By the time he had got all the bottles and dishes and knives and forks and glasses and plates and spoons and things piled up on big trays, he was getting very hot, and red in the face, and annoyed.

"Confusticate and bebother these dwarves!" he said aloud. "Why don't they come and lend a hand?" Lo and behold! there stood Balin and Dwalin at the door of the kitchen, and Fili and Kili behind them, and before he could say knife they had whisked the trays and a couple of small tables into the parlour and set out everything afresh.

Gandalf sat at the head of the party with the thirteen, dwarves all round: and Bilbo sat on a stool at the fireside, nibbling at a biscuit (his appetite was quite taken away), and trying to look as if this was all perfectly ordinary and. not in the least an adventure. The dwarves ate and ate, and talked and talked, and time got on. At last they pushed their chairs back, and Bilbo made a move to collect the plates and glasses.

"I suppose you will all stay to supper?" he said in his politest unpressing tones. "Of course!" said Thorin. "And after. We shan't get through the business till late, and we must have some music first. Now to clear up!"

Thereupon the twelve dwarves-not Thorin, he was too important, and stayed talking to Gandalf-jumped to their feet and made tall piles of all the things. Off they went, not waiting for trays, balancing columns of plates, each with a bottle on the top, with one hand, while the hobbit ran after them almost squeaking with fright: "please be careful!" and "please, don't trouble! I can manage." But the dwarves only started to sing:

Chip the glasses and crack the plates!Blunt the knives and bend the forks!That's what Bilbo Baggins hates-Smash the bottles and burn the corks!Cut the cloth and tread on the fat!Pour the milk on the pantry floor!Leave the bones on the bedroom mat!Splash the wine on every door!

Dump the crocks in a boiling bawl;Pound them up with a thumping pole;And when you've finished, if any are

whole,Send them down the hall to roll !

That's what Bilbo Baggins hates!So, carefully! carefully with the plates!

приключений, - что этому кудеснику лучше меня известно о моих запасах''. За это время хоббит достал все нужные вилки, ножи, блюда, стаканы, ложки и тарелки, расставил всё это кое-как на большущем подносе, пыхтя и краснея от раздражения.

-Чтоб всем этим карликам объесться да обпиться! – громко крикнул Бильбо. – Нет, чтобы помочь, так они...- Раз – Балин и Двалин уже стоят у двери в кухню, два – и за ними стоят Фили и Кили. Хоббит и глазом не успел моргнуть – а карлики поставили подносы с кушаньями на небольшие столики и отнесли их в гостиную.

Гэндальф восседал во главе стола, вокруг которого разместились тринадцать карликов, в то время как хозяину пришлось примоститься на табурете у камина, грызть сухарик (какой уж там аппетит) и пытаться делать вид, что всё происходящее – самая обычная вещь, и что никаким Приключением тут и не пахнет. А карлики всё это время ели и ели, говорили и говорили; наконец они откинулись на спинки стульев, а Бильбо встал, чтобы убрать посуду со стола.

-Надеюсь, вы останетесь на ужин? – спросил хоббит, стараясь сделать это как можно учтивее и искренне.-Разумеется, - отрезал Торин, - останемся: со своими делами мы не управимся раньше глубокой ночи, но сперва – немного музыки. Сейчас – за уборку!Дюжина карликов, кроме Торина, который был именитее остальных и, кстати, остался говорить с Гэндальфом, вскочила на ноги – и вот на столе высятся груды грязной посуды. Качающиеся колонны тарелок и чашек с кружками последовали на кухню, а Бильбо суетился среди карликов, которые несли посуду без подносов, и с ужасом вопил: ‘'Осторожней, пожалуйста! Не стоит утруждать себя, я и сам управлюсь!'' В ответ на это карлики запели:

Об пол чарки! Блюдца бей!

Вилки гни! Тупи ножи!Бильбо Бэггинс, не

робей!Скатерть – в клочья!

Пробки жги!Двери все облей вином!Ляпни пятна на паркет!Всё мы пустим кувырком!Раз – и вот порядка нет!Два – посуду всю в котёл!Три – киркой повороши!Что останется – на стол!

–В кучу – и на ней спляши!Бильбо Бэггинс, не

робей!Эй! Тарелки не разбей!

Конечно, ничего такого карлики не натворили, даже наоборот – вымыли всю посуду до блеска и ничего не разбили, пока хоббит метался по кухне, стараясь


And of course they did none of these dreadful things, and everything was cleaned and put away safe as quick as lightning, while the hobbit was turning round and round in the middle of the kitchen trying to see what they were doing. Then they went back, and found Thorin with his feet on the fender smoking a pipe. He was blowing the most enormous smoke-rings, and wherever he told one to go, it went-up the chimney, or behind the clock on the man-telpiece, or under the table, or round and round the ceiling; but wherever it went it was not quick enough to escape Gandalf. Pop! he sent a smaller smoke-ring from his short clay-pipe straight through each one of Thorin's. The Gandalf's smoke-ring would go green and come back to hover over the wizard's head. He had quite a cloud of them about him already, and in the dim light it made him look strange and sorcerous. Bilbo stood still and watched-he loved smoke-rings-and then be blushed to think how proud he had been yesterday morning of the smoke-rings he had sent up the wind over The Hill.

"Now for some music!" said Thorin. "Bring out the instruments!"

Kili and Fili rushed for their bags and brought back little fiddles; Dori, Nori, and Ori brought out flutes from somewhere inside their coats; Bombur produced a drum from the hall; Bifur and Bofur went out too, and came back with clarinets that they had left among the walking-sticks Dwalin and Balin said: "Excuse me, I left mine in the porch!" "Just bring mine in with you," said Thorin. They came back with viols as big as themselves, and with Thorin’s harp wrapped in a green cloth. It was a beautiful gold-en harp, and when Thorin struck it the music began all at once, so sudden and sweet that Bilbo forgot everything else, and was swept away into dark lands under strange moons, far over The Water and very far from his hobbit-hole under The Hill.

The dark came into the room from the little window that opened in the side of The Hill; the firelight flickered-it was April-and still they played on, while the shadow of Gandalf's beard wagged against the wall.They played on. And suddenly first one and then another began to sing as they played, deep-throated singing of the dwarves in the deep places of their ancient homes; and this is like a fragment of their song, if it can be like their song without their music.

Far over the misty mountains coldTo dungeons deep and caverns oldWe must away ere break of dayTo seek the pale enchanted gold.

The dwarves of yore made mighty spells,While hammers fell like ringing bellsIn places deep, where dark things sleep,In hollow halls beneath the fells.

мельком углядеть, что они делают. А когда все вернулись в гостиную, то увидели Торина, сидящего в кресле и положившего ноги на каминную решётку. Он курил трубку. Карлик выпустил изо рта прекрасное колечко дыма, которое летело туда, куда он хотел – сперва за трубу дымохода, потом вокруг часов на полке над очагом, под стол и к потолку. Но кольцу Торина не удавалось увернуться от кольца Гэндальфа. Раз – и колечко поменьше, которое выпустил кудесник, покуривавший свою маленькую глиняную трубочку, пролетало сквозь каждое кольцо Торина. Затем кольцо кудесника возвращалось и повисало над головой Гэндальфа, где ухе скопилась настоящая дымовая туча из колец. В тусклом свете это придавало Гэндальфу поистине колдовской вид.Бильбо стоял и смотрел. Ему самому нравилось пускать дым кольцами, и он покраснел, вспомнив, что ещё вчера утром гордился тем колечком, которое улетело за Холм.

-А сейчас – музыку! – велел Торин. – Доставайте инструменты.Фили и Кили кинулись к своим мешкам и достали по свирели; Дори, Ори и Нори откуда-то из-под курток вытащили флейты; Бомбур приволок из прихожей барабан, а Бифур и Бофур вернулись с кларнетами, оставленными в ящике с тростями. Балин и Двалин со словами: ’’Извините, мы оставили свои в прихожей’’, – куда-то пропали, но вскоре вернулись с двумя виолончелями (величиной с них самих) и чем-то укутанным в зелёную ткань и захваченным по просьбе Торина. Когда ткань сняли, оказалось, что под ней была прекрасная золотая арфа. Торин коснулся её струн, и полилась такая нежная музыка, что Бильбо, позабыв обо всём, мысленно перенёсся в далёкие таинственные страны под нездешними звёздами, которые находились по ту сторону Холма и Водьи.

Сумрак, войдя через окошко с видом на ту сторону Холма, заполнил комнату; огонь в камине тлел, то угасая, то ярко вспыхивая; тень бороды Гэндальфа моталась по стене; карлики всё играли и играли... Внезапно один из них, а потом второй, третий – все запели. Гортанное многоголосье раскатилось под потолком норы, словно карлики пели под сводами своих древних чертогов.

За хладных Мглистых гор хребет

Веди нас, утренний рассвет,

В провалы нор и рудных скал,

Где брезжит кладов тусклый свет.

В благие дни времён седых

Пел молот в искрах огневых

А карлы чары мастерстваТворили средь трудов

своих:Луч солнца и луны игралВ огранке камня и


For ancient king and elvish lordThere many a gloaming golden hoardThey shaped and wrought, and light they caughtTo hide in gems on hilt of sword.

On silver necklaces they strungThe flowering stars, on crowns they hungThe dragon-fire, in twisted wireThey meshed the light of moon and sun.

Far over the misty mountains coldTo dungeons deep and caverns oldWe must away, ere break of day,To claim our long-forgotten gold.

Goblets they carved there for themselvesAnd harps of gold; where no man delvesThere lay they long, and many a songWas sung unheard by men or elves.

The pines were roaring on the height,The winds were moaning in the night.The fire was red, it flaming spread;The trees like torches biased with light,

The bells were ringing in the daleAnd men looked up with faces pale;The dragon's ire more fierce than fireLaid low their towers and houses frail.

The mountain smoked beneath the moon;The dwarves, they heard the tramp of doom.They fled their hall to dying -fallBeneath his feet, beneath the moon.

Far over the misty mountains grimTo dungeons deep and caverns dimWe must away, ere break of day,To win our harps and gold from him!

As they sang the hobbit felt the love of beautiful things made by hands and by cunning and by magic moving through him, a fierce and jealous love, the desire of the hearts of dwarves. Then something Tookish woke up inside him, and he wished to go and see the great mountains, and hear the pine-trees and the waterfalls, and explore the caves, and wear a sword instead of a walking-stick. He looked out of the window.

блисталЗвездой искристый

самоцвет,Когда в кулоны попадал,Венец огнём дракона

рдел,И ярый дух в мечах

горел,Сверкали золота холмыИ серебра блеск не

мутнел.В даль, за туманных гор

хребет,Зовёт нас утренний

рассветВ пещеры наших

праотцевЗа золотом минувших

лет.Напевный голос арф

звенел,Но горек песенный удел:Ни эльф, ни человек тех

днейНе знал, о чём народ наш

пел.Рёв вихрей, вой в часу

ночном,Плач сосен на холме

крутомГлушил и с треском

пожиралОгонь в неистовстве

своём.И город в доле был

сожжёнПод тяжкий колокольный

стон,И разбегались все вокруг

–Не знал пощады злой

дракон.Гора дымилась под

луной,Погибли карлы в сече

той.Немногие тогда спаслись,Покинув бегством край

родной.Пройдем мы сквозь

подгорный мрак,Чрез хлад и мглу и через

страх,Но арфы, золото и домВернём – и да погибнет

враг!

Пока карлики пели, хоббит представлял себе красоту рукотворных сокровищ, созданных мудростью и чарами труда, ярую и ревностную любовь к драгоценностям, живущую в сердцах карликов. Внезапно проснулась туковская половина, и Бильбо захотелось увидеть высокие скалы, услышать скрип сосен и рокот водопадов, посмотреть на пещеры и подержать в руках меч, а не трость. Он выглянул в окошко.

Над деревьями раскинулось тёмное небо с мерцающими


The stars were out in a dark sky above the trees. He thought of the jewels of the dwarves shining in dark caverns. Suddenly in the wood beyond The Water a flame leapt up--probably somebody lighting a wood-fire-and he thought of plundering dragons settling on his quiet Hill and kindling it all to flames. He shuddered; and very quickly he was plain Mr. Baggins of Bag-End, Under-Hill, again.

He got up trembling. He had less than half a mind to fetch the lamp, and more than half a mind to pretend to, and go and hide behind the beer barrels in the cellar, and not come out again until all the dwarves had gone away. Suddenly he found that the music and the singing had stopped, and they were all looking at him with eyes shining in the dark.

"Where are you going?" said Thorin, in a tone that seemed to show that he guessed both halves of the hobbit's mind.

"What about a little light?" said Bilbo apologetically.

"We like the dark," said the dwarves. "Dark for dark business! There are many hours before dawn."

"Of course!" said Bilbo, and sat down in a hurry. He missed the stool and sat in the fender, knocking over the poker and shovel with a crash.

"Hush!" said Gandalf. "Let Thorin speak!" And this is bow Thorin began.

"Gandalf, dwarves and Mr. Baggins! We are not together in the house of our friend and fellow conspirator, this most excellent and audacious hobbit-may the hair on his toes never fall out! all praise to his wine and ale!-"

He paused for breath and for a polite remark from the hob-bit, but the compliments were quite lost on-poor Bilbo Baggins, who was wagging his mouth in protest at being called audacious and worst of all fellow conspirator, though no noise came out, he was so flummoxed. So Thorin went on:

"We are met to discuss our plans, our ways, means, policy and devices. We shall soon before the break of day start on our long journey, a journey from which some of us, or perhaps all of us (except our friend and counsellor, the ingenious wizard Gandalf) may never return. It is a solemn moment. Our object is, I take it, well known to us all. To the estimable Mr. Baggins, and perhaps to one or two of the younger dwarves (I think I should be right in naming Kili and Fili, for instance), the exact situation at the moment may require a little brief explanation-"

This was Thorin's style. He was an important dwarf. If he had been allowed, he would probably have gone on like this until he was out of breath, without telling any one there 'anything that was not known

звёздами, и Бильбо показалось, что так сверкают самоцветы в тёмноте пещер. Вдруг в лесу за Водьей блеснула огненная вспышка: возможно, кто-то разжёг костёр. А хоббиту почудилось, что на Холм опустились грабители-драконы и изрыгают огонь. Бильбо содрогнулся, но тут же вспомнил, что он всего-навсего Бильбо Бэггинс из Сумы, что под Холмом.

Но дрожать хоббит не перестал. Бильбо едва сообразил принести свечи. Одновременно ему пришла в голову мысль спрятаться в погребе за бочками с пивом. Неожиданно музыка умолкла, и мерцающие в потёмках глаза карликов уставились на Бильбо.

-Вы куда? – спросил хоббита Торин, будто бы разгадав намерения хоббита. -За свечами... темно ведь, - пробормотал в ответ Бильбо. -Темнота в самый раз, - возразили карлики. – Темнота – для тёмных дел. До рассвета ещё далеко. -Да, конечно, - сказал Бильбо, опускаясь при этом не на табурет, а на каминную решётку, с грохотом роняя при этом кочергу и совок. -Тише! – рассердился Гэндальф. – Пусть говорит Торин! -Гэндальф, карлы и господин Бэггинс! – начал Торин. – Мы собрались в доме нашего друга и сотоварища по сговору – славного и дерзновенного хоббита. Да не выпадет шерсть на его ногах, и да славятся его вино и эль!

Торин остановился, чтобы перевести дух и услышать от хоббита слова благодарности. Но от слов ''дерзновенный'' и ''сотоварищ'' Бильбо настолько опешил, что у него отнялся язык. Поэтому Торин продолжил.

-Мы собрались, дабы обсудить наши замыслы, средства их исполнения, а также различные способы и уловки. Мы отправляемся в путь задолго до восхода солнца, но некоторым из нас, а то и всем, возвратиться будет не суждено. Последнее не касается нашего друга и советчика – премудрого кудесника Гэндальфа. Великий миг настал. Полагаю, особо говорить о наших делах незачем: цель, стоящая перед нами, ясна всем, кроме Бильбо Бэггинса и, если не ошибусь, Фили и Кили – младших карлов. Поэтому, я объясню, что происходит.

Такова была речь Торина. Он был важным карликом и, если бы ему позволили, он продолжал бы в таком же духе до полного изнеможения. Но большинству присутствующих было известно, о чём он говорил. К тому же Торина грубо прервали: бедный Бильбо при словах ''могут не возвратиться'' завопил так, будто из туннеля вылетал паровоз. Карлики вскочили с мест,


already. But he was rudely interrupted. Poor Bilbo couldn't bear it any longer. At may never return he began to feel a shriek coming up inside, and very soon it burst out like the whistle of an engine coming out of a tunnel. All the dwarves sprang Bp knocking over the table. Gandalf struck a blue light on the end of his magic staff, and in its firework glare the poor little hobbit could be seen kneeling on the hearth-rug, shaking like a jelly that was melting. Then he fell flat on the floor, and kept on calling out "struck by lightning, struck by lightning!" over and over again; and that was all they could get out of him for a long time. So they took him and laid him out of the way on the drawing-room sofa with a drink at his elbow, and they went back to their dark business.

"Excitable little fellow," said Gandalf, as they sat down again. "Gets funny queer fits, but he is one of the best, one of the best-as fierce as a dragon in a pinch."

If you have ever seen a dragon in a pinch, you will realize that this was only poetical exaggeration applied to any hobbit, even to Old Took's great-granduncle Bullroarer, who was so huge (for a hobbit) that he could ride a horse. He charged the ranks of the goblins of Mount Gram in the Battle of the Green Fields, and knocked their king Gol-firnbul's head clean off with a wooden club. It sailed a hundred yards through the air and went down a rabbit hole, and in this way the battle was won and the game of Golf invented at the same moment.

In the meanwhile, however, Bullroarer's gentler descendant was reviving in the drawing-room. After a while and a drink he crept nervously to the door of the parlour. This is what he heard, Gloin speaking: "Humph!" (or some snort more or less like that). "Will he do, do you think? It is all very well for Gandalf to talk about this hobbit being fierce, but one shriek like that in a moment of excitement would be enough to wake the dragon and all his relatives, and kill the lot of us. I think it sounded more like fright than excitement! In fact, if it bad not been for the sign on the door, I should have been sure we had come to the wrong house. As soon as I clapped eyes on the little fellow bobbing and puffing on the mat, I had my doubts. He looks more like a grocer-than a burglar!"

Then Mr. Baggins turned the handle and went in. The Took side had won. He suddenly felt he would go without bed and breakfast to be thought fierce. As for little fellow bobbing on the mat it almost made him really fierce. Many a time afterwards the Baggins part regretted what he did now, and he said to himself: "Bilbo, you were a fool; you walked right in and put your foot in it."

"Pardon me," he said, "if I have overheard words that you were saying. I don't pretend to understand

опрокинув стол и стулья. Гэндальф зажёг на конце своего посоха голубоватый огонёк, и все увидели, что хоббит повалился на колени и трясётся как осиновый лист. С криком: ''Молния! Убивают!'' он бухнулся на пол и долго не мог придти в себя. Карликам ничего не оставалось, как отнести бесчувственного хоббита в гостиную, положить его на диван, поставить на столик стакан воды и вернуться к своему сговору.

-Малыша легко взбудоражить, - пояснил Гэндальф. – У этого хоббита бывают такие странные припадки, но, уверяю вас, что он – один из лучших... один из самых лучших... А если его разозлить – то он прямо дракон, которому прищемили хвост.

Если вам случалось видеть дракона, которому прищемили хвост, то вы поймёте, что это было лишь поэтическое сравнение, применённое к хоббиту, пусть даже его двоюродный прадед со стороны Старого Тука по прозвищу Волынщик был (по хоббичьим меркам) столь высокого роста, что мог даже ездить на лошади. Он прогнал шайку гоблинов, явившуюся из Зловещей Горы, – а было это как раз в Битве за Зеленополье, – и увесистой дубиной сшиб голову их вожака Гольфимбула. Голова гоблина пролетела около сотни ярдов и угодила в кроличью нору. Так завершилась битва за Зеленополье и появилась игра в гольф.

Между тем, изнеженный потомок Волынщика приходил в себя. Осушив стакан, Бильбо подкрался к двери и прислушался. -Уф! – говорил Глоин. – И ты, Гэндальф, считаешь, что он тот самый?! Пускай твой хоббит и свиреп, как ты говоришь, но одного такого вопля хватит, чтобы переполошить спящего дракона и всёх его родичей, и тогда – конец всему! Да и вопль был скорее не от возбуждения, а от страха. Если бы не метка, блестевшая на двери, я бы и в жизни не подумал, что тут обитает вор. Как только я увидел этого пыхтящего и мечущегося коротыша, я решил, что он скорее не взломщик, а какой-то лавочник.

Тут Бильбо не выдержал и вошёл в столовую. Туковская половина взяла своё. Хоббит почувствовал, что может обойтись без завтрака и постели, только бы его сочли свирепым. А слова ''пыхтящий'' и ''мечущийся'' окончательно разозлили его. Но после этой встречи Бильбо неоднократно жалел, что впутался в Приключение.

-Простите уж, – сказал он, – если я услышал всё то, что вы говорили о ворах, но, раз я не ошибаюсь, вы считаете меня к чему-то непригодным. Я докажу обратное. Нет, и не было на моей двери никаких меток, и я совершенно уверен в том, что вы не туда попали. Едва я увидел


what you are talking about, or your reference to burglars, but I think I am right in believing" (this is what he called being on his dignity) "that you think I am no good. I will show you. I have no signs on my door-it was painted a week ago-, and I am quite sure you have come to the wrong house. As soon as I saw your funny faces on the door-step, I had my doubts. But treat it as the right one. Tell me what you want done, and I will try it, if I have to walk from here to the East of East and fight the wild Were-worms in the Last Desert. I bad a great-great-great-granduncle once, Bullroarer Took, and —

""Yes, yes, but that was long ago," said Gloin. "I was talking about you. And I assure you there is a mark on this door-the usual one in the trade, or used to be. Burglar wants a good job, plenty of Excitement and reasonable Reward, that's how it is usually read. You ^an say Expert Treasure-hunter instead of Burglar if you like. Some of them do. It's all the same to us. Gandalf told us that there was a man of the sort in these parts looking for a Job at once, and that he had arranged for a meeting here this Wednesday tea-time."

"Of course there is a mark," said Gandalf. "I put it there myself. For very good reasons. You asked me to find the fourteenth man for your expedition, and I chose Mr. Baggins. Just let any one say I chose the wrong man or the wrong house, and you can stop at thirteen and have all the bad luck you like, or go back to digging coal."

He scowled so angrily at Gloin that the dwarf huddled back in his chair; and when Bilbo tried to open his mouth to ask a question, he turned and frowned at him and stuck oat his bushy eyebrows, till Bilbo shut his mouth tight with a snap. "That's right," said Gandalf. "Let's have no more argument. I have chosen Mr. Baggins and that ought to !6te enough for all of you. If I say he is a Burglar, a Burglar he is, or will be when the time comes. There is a lot more in him than you guess, and a deal more than he has any idea of himself. You may (possibly) all live to thank me yet. Now Bilbo, my boy, fetch the lamp, and let's have little light on this!"

On the table in the light of a big lamp with a red shad he spread a piece of parchment rather like a map.

"This was made by Thror, your grandfather, Thorin, he said in answer to the dwarves' excited questions. "It is a plan of the Mountain."

"I don't see that this will help us much," said Thorin disappointedly after a glance. "I remember the Mountain well enough and the lands about it. And I know where Mirkwood is, and the Withered Heath where the great dragons bred."

"There is a dragon marked in red on the Mountain,

ваши подозрительные лица, как понял, что здесь что-то не так. А ваш сговор рассеял мои сомнения окончательно. Но будем считать, что вы не ошиблись. Говорите, что надо делать, и, если понадобится, я отправлюсь с вами на самый дальний восток и даже буду драться с дикими червеоборотнями в Оконечной Пустыне. Вот был у меня пра-пра-прадед Тук Волынщик, так он...

-Но это всё в прошлом, – заметил Глоин. – Я же говорил о вас. Я ещё раз утверждаю, что метка, которую используют воры, была у вас на двери. А означает она следующее: ''Вор-взломщик ищет хорошую работу с множеством опасностей и за крупное вознаграждение''. Можете, если угодно, называть себя не вором, а кладодобытчиком. Некоторые воры так себя и называют. Но нам всё равно. Гэндальф сказал, что в этих краях есть некто, кто ищет такую работу, и предложил встретиться с ним за чаем в среду.

-Да, метка была, – молвил Гэндальф. – Я сам поставил её и не без причины, ведь вы сами просили меня отыскать четырнадцатого участника похода, и вот он – Бильбо Бэггинс. Пусть только кто-нибудь из вас посмеет сказать, что мой выбор плох или что я ошибся домом – можете тогда отправляться втринадцатером со всеми вытекающими из этого последствиями. А нет – так возвращайтесь копать уголь!

Кудесник так гневно взглянул на Глоина, что тот спрятался за спинку стула, а когда Бильбо открыл рот, чтобы задать вопрос, Гэндальф так сердито нахмурился, что рот хоббита закрылся сам собой. -Хватит! – сказал кудесник. – Довольно споров. Я избрал Бильбо Бэггинса и моего слова вам достаточно. Раз сказано, что он – вор, то так тому и быть. Коли нет – станет, когда придёт пора. В этом хоббите есть что-то такое, о чём вы, а он так тем более, и знать не знаете. Вы мне потом за это ещё спасибо скажете. А сейчас, Бильбо, мой мальчик, принеси-ка сюда лампу, и мы кое-что вытащим на свет.

На столе, под светом большой лампы с красным абажуром, Гэндальф развернул истёртый кусок пергамента, чем-то похожий на карту. -Карту эту, Торин, начертал твой дед Трор, – ответил Гэндальф на возбуждённые вопросы карликов. – Это карта Горы и окрестных земель. -Не понимаю, чем она может помочь, – разочаровано произнёс Торин. – Я прекрасно знаю все переходы внутри Горы и её окрестности. Мне хорошо известно, где простирается Чёрная Пуща, а где – Мёртвая Пустыня, откуда прилетают драконы.

-А вот багровый дракон, – заметил Балин. – Он парит прямо над Горой. Но едва мы прибудем на место, встречи с ним всё равно не избежать.


said Balin, "but it will be easy enough to find him without that, if ever we arrive there."

"There is one point that you haven't noticed," said the wizard, "and that is the secret entrance. You see that rune on the West side, and the hand pointing to it from the other runes?** That marks a hidden passage to the Lower Halls.

"It may have been secret once," said Thorin, "but how do we know that it is secret any longer? Old Smaug had lived there long enough now to find out anything there is to know about those caves."

"He may-but he can't have used it for years and years. "Why?"

"Because it is too small. 'Five feet high the door and three may walk abreast' say the runes, but Smaug could not creep into a hole that size, not even when he was a young dragon, certainly not after devouring so many of the dwarves and men of Dale."

"It seems a great big hole to me," squeaked Bilbo (who had no experience of dragons and only of hobbit-holes) He was getting excited and interested again, so that he forgot to keep his mouth shut. He loved maps, and in his hall there hung a large one of the Country Round with all his favourite walks marked on it in red ink. "How could such a large door be kept secret from everybody outside, apart from the dragon?" he asked. He was only a little hobbit you must remember.

"In lots of ways," said Gandalf. "But in what way this one has been hidden we don't know without going to see. From what it says on the map I should guess there is a closed door which has been made to look exactly like the side of the Mountain. That is the usual dwarves' method- I think that is right, isn't it?" "Quite right," said Thorin.

"Also," went on Gandalf, "I forgot to mention that with the map went a key, a small and curious key. Here it is!" he said, and handed to Thorin a key with a long barrel and intricate wards, made of silver. "Keep it safe!"

"Indeed I will," said Thorin, and he fastened it upon a fine chain that hung about his neck and under his jacket. "Now things begin to look more hopeful. This news alters them much for-the better. So far we have had no clear idea what to do. We thought of going East, as quiet and careful as we could, as far as the Long Lake. After that the trouble would begin."

"A long time before that, if I know anything about the loads East," interrupted Gandalf.

"We might go from there up along the River Running," went on Thorin taking no notice, "and so to

-Но всё же вы кое-что упустили, - возразил Гэндальф. – Потайной ход. Видите букву, на которую указывает палец руки, что над остальными рунами? Этот знак – вход в Нижний Чертог.

-Может быть, ход и был когда-то потайным, – молвил Торин, – но ведь старый Смауг так долго жил в Горе, что успел разнюхать всё о каждой пещере. -Я в этом и не сомневаюсь. Всё возможно, – сказал Гэндальф. – Но дракон этим ходом не воспользуется никогда. -Почему?

-Он слишком мал. ''Пять футов высотою дверь, и трое в ряд пройдут‘', – вот что гласят руны. Даже будучи молодым, Смауг не мог пролезть в такую нору, так куда ему теперь, особенно когда он пожрал стольких карлов и людей из Дола!

-По мне, так она огромная, – вмешался Бильбо, который ничего не знал о драконах, но зато отменно разбирался в хоббичьих норах. Он так разволновался, вникая в разговор кудесника с карлами, что не смог промолчать. Хоббиту нравились всякие карты, к тому же у него в прихожей висела большая Карта Окрестностей, на которой красными чернилами были отмечены любимые прогулочные дорожки. – Да и как такую нору можно спрятать от всех, тем более от дракона?

-Способов немало, – ответил Гэндальф. – Но как сокрыли дверь, узнать можно будет только на месте. Если я правильно понял руны на карте, то дверь сливается со скалой. Разве это не излюбленный карлами способ укрытия тайных дверей от чужих глаз? -Совершенно верно, – подтвердил Торин. -И ещё к карте прилагается ключик. Вот он, – промолвил кудесник, вручая Торину ключ с длинным стержнем и затейливой бородкой. – Храни его.

-Да будет так, – ответил Торин, пристегнув ключ к серебряной цепочке под камзолом. – Теперь надежд больше и всё идёт только к лучшему: до сих пор мы ещё точно не знали, как пройдёт путешествие. Мы осторожно и без шума – как сумеем – отправимся на Восток, и, может быть, доберёмся до Долгого Озера. Трудности начались бы потом... -Не потом, а гораздо раньше, – прервал Торина Гэндальф. – Мне-то слишком хорошо известно, что такое пути на Восток.

-Дальше, наверно, придётся идти вверх по течению реки Быстрянки, – продолжил Торин, не обращая никакого внимания на замечание Гэндальфа, – а оттуда рукой подать до Дола – старого города в логовине под сенью Горы. Но через Главные Ворота не пройти: из-под

** Look at the map at the beginning of this book, and you will see the runes there.


the ruins of Dale-the old town in the valley there, under the shadow of the Mountain. But we none of us liked the idea of the Front Gate. The river runs right out of it through the great cliff at the South of the Mountain, and out of it comes the dragon too-far too often, unless he has changed."

"That would be no good," said the wizard, "not without a mighty Warrior, even a Hero. I tried to find one; but warriors are busy fighting one another in distant lands, and in this neighbourhood heroes are scarce, or simply lot to be found. Swords in these parts are mostly blunt, and axes are used for trees, and shields as cradles or dish-covers; and dragons are comfortably far-off (and therefore legendary). That is why I settled on burglary-especially when I remembered the existence of a Side-door. And here is our little Bilbo Baggins, the burglar, the chosen and selected burglar. So now let's get on and make some plans."

"Very well then," said Thorin, "supposing the burglar-expert gives us some ideas or suggestions." He turned with mock-politeness to Bilbo.

"First I should like to know a bit more about things," said he, feeling all confused and a bit shaky inside, but so far still lookishly determined to go on with things. "I mean about the gold and the dragon, and all that, and how it got there, and who it belongs to, and so on and further."

"Bless me!" said Thorin, "haven't you got a map? and didn't you hear our song? and haven't we been talking about all this for hours?"

"All the same, I should like it all plain and clear," said he obstinately, putting on his business manner (usually reserved for people who tried to borrow money off him), and doing his best to appear wise and prudent and professional and live up to Gandalf's recommendation. "Also I should like to know about risks, out-of-pocket expenses, time required and remuneration, and so forth"-by which he meant: "What am I going to get out of it? and am I going to come back alive?"

"O very well," said Thorin. "Long ago in my grandfather Thror's time our family was driven out of the far North, and came back with all their wealth and their tools to this Mountain on the map. It had been discovered by my far ancestor, Thrain the Old, but now they mined and they tunnelled and they made huger halls and greater workshops -and in addition I believe they found a good deal of gold and a great many jewels too. Anyway they grew immensely rich and famous, and my grandfather was King under the Mountain again and treated with great reverence by the mortal men, who lived to the South, and were gradually spreading up the Running River as far as the valley

скалы на южном подкряжье, в котором прорублен вход в Гору, берёт начало Быстрянка. Из этих Ворот и выбирается наружу Смауг, если он, конечно, не изменил своих повадок.

-Главные Ворота тут ни при чём, – произнёс кудесник. – Без могучего воина или героя здесь не обойтись. Я пробовал найти нужного воителя, но все они бьются в дальних странах, а героев в этих краях, считайте, нет. Мечи затупились, боевыми секирами рубят дрова, а щиты пошли на колыбели или крышки для кастрюль. Драконы же здесь в диковинку, так как они живут слишком далеко отсюда. Поэтому, часто думая о потайном ходе, я решился на кражу со взломом, а взломщик наш – Бильбо Бэггинс. Теперь давайте хорошенько всё обговорим.

-Что ж, – молвил Торин, ехидно глянув на хоббита. – Может, у вора есть какие-то соображения?-Ну, сперва я хотел бы хорошенько разузнать обо всём, – смущённо и неуверенно ответил Бильбо, но Туковская половина брала своё: – Я имею в виду золото, дракона и всё вместе взятое: как оно там очутилось, чьё оно и всё такое.-Да где же вы были? – удивился Торин. – Вы что же, карты не видели? Не слышали, о чём мы пели? До сих пор не поняли, о чём мы тут толкуем уже целую уйму времени?

-И всё же, я хочу узнать, что вы тут затеваете, – заявил Бильбо с таким видом, словно у него просили денег в долг. К тому же, он счёл за должное проявить благоразумие и смекалку, чтобы оправдать поручительство Гэндальфа. – Ещё я хочу знать, опасен ли этот путь, во что выльются карманные расходы, сколько на это всё уйдёт времени и прочее.Всё это означало примерно следующее: ''Что мне из всего этого перепадёт, и вернусь ли я вообще''.

-Ладно, – проворчал Торин. – Когда-то род моего деда Трора вытеснили с Севера, и карлы со своим скарбом, орудиями и кладью пришли к Горе, которая изображена на карте: эту Гору открыл ещё мой предок Траин Старый. Только теперь карлы взялись за неё всерьёз: буравили и копали, рыли и возводили проходы, вытёсывали в гранитных породах обширные залы и мастерские, мало того – нашли золотые россыпи, залежи самоцветов и драгоценных камней. Как бы там ни было, наша слава и богатства росли, а мой дед был коронован и объявлен Подгорным Государем, которого вскоре стали чтить не только карлы, но и люди с юга. Эти люди поднялись верх по реке Быстрянке и возвели Дол – прекрасный город в логовине под сенью Горы. Короли окрестных земель призывали наших кователей и мастеров. Даже самый безыскусный и нерадивый карл Горы был несказанно богат. Отцы посылали к нам своих детей учиться у нас


overshadowed by the Mountain. They built the merry town of Dale there in those days. Kings used to send for our smiths, and reward even the least skilful most richly. Fathers would beg us to take their sons as apprentices, and pay us handsomely, especially in food-supplies, which we never bothered to grow or find for ourselves. Altogether those were good days for us, and the poorest of us had money to spend and to lend, and leisure to make beautiful things just for the. fun of it, not to speak of the most marvellous and magical toys, the like of which is not to be found in the world now-a-days. So my grandfather's halls became full of armour and jewels and carvings and cups, and the toy-market of Dale was the wonder of the North.

"Undoubtedly that was what brought the dragon. Dragons steal gold and jewels, you know, from men and elves and dwarves, wherever they can find them; and they guard their plunder as long as they live (which is practically forever, unless they are killed), and never enjoy a brass ring of it. Indeed they hardly know a good bit of work from a bad, though they usually have a good notion of the current market value; and they can't make a thing for themselves, not even mend a little loose scale of their armour. There were lots of dragons in the North in those days, and gold was probably getting scarce up there, with the dwarves flying south or getting killed, and all the general waste and destruction that dragons make going from bad to worse.

There was a most specially greedy, strong and wicked worm called Smaug. One day he flew up into the air and came south. The first we heard of it was a noise like a hurricane coming from the North, and the pine-trees on the Mountain creaking and cracking in the wind. Some of the dwarves who happened to be outside (I was one luckily -a fine adventurous lad in those days, always wandering about, and it saved my life that day)-well, from a good way off we saw the dragon settle on our mountain in a spout of flame. Then he came down the slopes and when he reached the woods they all went up in fire. By that time all the bells were ringing in Dale and the warriors were arming. The dwarves rushed out of their great gate; but there was the dragon waiting for them. None escaped that way.

The river rushed up in steam and a fog fell on Dale, and in the fog the dragon came on them and destroyed most of the warriors-the usual unhappy story, it was only too common in those days. Then he went back and crept in through the Front Gate and routed out all the halls, and lanes, and tunnels, alleys, cellars, mansions and passages. After that there were no dwarves left alive inside, and he took all their wealth for himself. Probably, for that is the dragons' way, he has piled it all up in a great heap far inside, and sleeps on it for a bed. Later he used to crawl out of the great

мастерству златоковов и каменотёсов; платил они щедро, особенно всякой снедью, поэтому мы не боялись голода и не нуждались в земледельцах. У самых бедных карлов было достаточно денег, чтобы тратить их в своё удовольствие, но главным наслаждением было создать что-нибудь забавное. Что уж тут говорить о тех игрушках, которые были созданы в те времена – таких сейчас и на свете нет! Со временем палаты моего деда наполнились доспехами и драгоценными камнями, чеканными кубками и золотом, а стены залов покрыла замысловатая резьба мастеров-каменотёсов. А какая была ярмарка игрушек в Доле – просто чудо Севера!

Сомнений нет: дракона привела молва о наших богатствах. Эти твари похищают сокровища у кого только могут, - у эльфов, у людей, у карлов, - собирают их в огромные кучи и лежат на них, оберегая от всех и вся, пока живы (а живут драконы вечно, если их не убьют), но никогда не воспользуются даже самым завалящим медным колечком. Драконы с трудом отличают изящное изделие от безобразного, хотя сами прекрасно знают, что по чём. Эти ящеры ничего не умеют - даже разболтавшуюся чешуйку укрепить на своём теле. А в те дни на Севере развелась тьма тьмущая драконов, и, когда карлы бежали или погибли в битвах, золото иссякло, и наступило разорение, которое всегда приносят драконы.

Самым жадным, сильным и свирепым в ту пору был Смауг. В тот злосчастный для нас день он взмыл в небо и помчался на юг. Шум с Севера был подобен вою урагана, а сосны на подкряжьях скрипели и трещали от бури. В то время я как раз бродил вокруг Горы вместе с другими карлами. Это и спасло мне жизнь. Издалека мы увидели, как Смауг, озаряемый огненными вспышками, опустился на Гору и медленно пополз по склону вниз. Миг - и лес запылал так, что пламя достигло поднебесья. А в Доле уже тяжко звонили в колокола, воины в спешке вооружались, надевали доспехи и кольчуги. Карлы устремились к Главным Вратам - ни один не спасся: Смауг давно поджидал их.

От драконьего жара река превратилась в непроглядный туман, окутавший город. Воспользовавшись этим, дракон перебил большинство воинов: для тех дней - обычное дело. И только потом Смауг пробрался в Гору через Главные Врата, обшарил все закоулки, подземелья, залы, кладовые и сокровищницы, обрушил многие переходы, пока в чертогах моего деда не осталось ни одной живой души. Дракон забрал все сокровища себе, сложил, должно быть, как у них водится, в одном из глубочайших залов и устроил себе из этой кучи ложе. Позднее Смауг выползал из Главных Врат, налетал на Дол, похищал людей, особенно молодых дев, и пожирал их. Длилось всё это до тех пор, пока последние люди не покинули город. Ещё тогда Дол пришёл в запустение, а ныне от него остались одни руины. Думаю, что никто до сих пор не смеет селиться в


gate and come by night to Dale, and carry away people, especially maidens, to eat, until Dale was ruined, and all the people dead or gone. What goes on there now I don't know for certain, but I don't suppose anyone lives nearer to the Mountain than the far edge of the Long Lake now-a-days.

"The few of us that were well outside sat and wept in hiding, and cursed Smaug; and there we were unexpectedly joined by my father and my grandfather with singed beards. They looked very grim but they said very little. When I asked how they had got away, they told me to hold my tongue, and said that one day in the proper time I should know. After that we went away, and we have had to earn our livings as best we could up and down the lands, often enough sinking as low as blacksmith-work or even coalmining. But we have never forgotten our stolen treasure. And even now, when I will allow we have a good bit laid by and are not so badly off"-here Thorin stroked the gold chain round his neck-"we still mean to get it back, and to bring our curses home to Smaug-if we can.

"I have often wondered about my father's and my grandfather's escape. I see now they must have had a private Side-door which only they knew about. But apparently they made a map, and I should like to know how Gandalf got hold of it, and why it did not come down to me, the rightful heir."

"I did not 'get hold of it,' I was given it," said the wizard.

"Your grandfather Thror was killed, you remember, in the mines of Moria by Azog the Goblin —"

"Curse his name, yes," said Thorin."And Thrain your father went away on the twenty-

first of April, a hundred years ago last Thursday, and has never been seen by you since—"

"True, true," said Thorin."Well, your father gave me this to give to you; and

if I have chosen my own time and way of handing it over, you can hardly blame me, considering the trouble I had to find you. Your father could not remember his own name when he gave me the paper, and he never told me yours; so on the whole I think I ought to be praised and thanked. Here it is," said he handing the map to Thorin.

"I don't understand," said Thorin, and Bilbo felt he would have liked to say the same. The explanation did not seem to explain.

"Your grandfather," said the wizard slowly and grimly, "gave the map to his son for safety before he went to the mines of Moria. Your father went away to try his luck with the map after your grandfather was killed; and lots of adventures of a most unpleasant sort he had, but he never got near the Mountain. How he got

тех краях, заходя дальше южной оконечности Долгого Озера.

А мы, - те, кто спасся,- рыдали и кляли Смауга, как вдруг к нам подошли мой дед и мой отец. Их бороды были опалены. Говорили они мало, и вид у них был угрюмый. Когда же я спросил, как им удалось избежать гибели, они велели мне держать язык за зубами и сказали, что я узнаю обо всём в свой черёд. Мы скитались по разным странам и зарабатывали на жизнь своим трудом. Порой приходилось опускаться до работы кузнецов или угольщиков. Но о похищенных сокровищах Горы мы помнили всегда. И даже сейчас, когда каждый из нас сколотил себе кое-какое состояние для безбедной жизни, - Торин погладил свою золотую цепь,- мы жаждем возвратить наше золото и даже отомстить Смаугу, если сумеем!

Часто мне не давала покоя мысль: как моим близким родичам удалось спастись? Теперь ясно, что был какой-то ход, о существовании которого знали только они. Видно, что именно Трор и Траин составили карту. Скажи, Гэндальф, почему она оказалась у тебя, а не у законного наследника рода Трора?-Карту мне отдали, - ответил кудесник. - Вспомни, Торин, что твой дед пал от руки Азога, вожака гоблинов из подземелий Мории...

-Да, будь это имя проклято! - подхватил Торин.-А Траин, твой отец, - продолжил Гэндальф, - пропал без вести, и в прошлый четверг, ровно двадцать первого апреля, этому исполнилось сто лет...-Да! Да! - согласился карлик.-Он вручил мне карту, чтобы я отдал её тебе. Ты не можешь упрекнуть меня, Торин Дубощит: я сам избрал час для этого, да отыскать тебя было трудно. Дело в том, что твой отец не то что твоего имени, но и своего уже не помнил. Думаю, что я заслужил благодарность, - сказал Гэндальф, отдавая карту Торину.

-Из того, что ты сказал, Гэндальф, я ничего не понял, - проворчал Торин, и Бильбо мысленно согласился с ним. Уж очень путаным оказалось объяснение.-Твой дед, - медленно и угрюмо заговорил кудесник, - отдал карту своему сыну задолго до злосчастного похода в Морию. После смерти Трора Траин решил попытать счастья с картой. Однако, несмотря на все злоключения, выпавшие на его долю, Одинокой горы он так и не достиг. Как он очутился в темницах некроманта, ума не приложу. Но я нашёл его именно там.

-А ты сам что там делал? - вздрогнув, спросил Торин, и http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

there I don't know, but I found him a prisoner in the dungeons of the Necromancer."

"Whatever were you doing there?" asked Thorin with a shudder, and all the dwarves shivered.

"Never you mind. I was finding things out, as usual; and a nasty dangerous business it was. Even I, Gandalf, only just escaped. I tried to save your father, but it was too late. He was witless and wandering, and had forgotten almost everything except the map and the key." "We have long ago paid the goblins of Moria," said Thorin; "we must give a thought to the Necromancer." "Don't be absurd! He is an enemy quite beyond the powers of all the dwarves put together, if they could all be collected again from the four corners of the world. The one thing your father wished was for his son to read the map and use the key. The dragon and the Mountain are more than big enough tasks for you!"

"Hear, hear!" said Bilbo, and accidentally said it aloud, "Hear what?" they all said turning suddenly towards him, and he was so flustered that he answered "Hear what I have got to say!" "What's that?" they asked.

"Well, I should say that you ought to go East and have a look round. After all there is the Side-door, and dragons must sleep sometimes, I suppose. If you sit on the doorstep long enough, I daresay you will think of something. And well, don't you know, I think we have talked long enough for one night, if you see what I mean. What about bed, and an early start, and all that? I will give you a good breakfast before you go."

"Before we go, I suppose you mean," said Thorin. "Aren't you the burglar? And isn't sitting on the door-step your job, not to speak of getting inside the door? But I agree about bed and breakfast. I like eggs with my ham, when starting on a journey: fried not poached, and mind you don't break 'em."

After all the others had ordered their breakfasts without so much as a please (which annoyed Bilbo very much), they all got up. The hobbit had to find room for them all, and filled all his spare-rooms and made beds on chairs and sofas, before he got them all stowed and went to his own little bed very tired and not altogether happy. One thing he did make his mind up about was not to bother to get up very early and cook everybody else's wretched breakfast. The Tookishness was wearing off, and he was not now quite so sure that he was going on any journey in the morning. As he lay in bed he could hear Thorin still humming to himself in the best bedroom next to him:

Far over the misty mountains coldTo dungeons deep and caverns oldWe must away, ere break of day,To find our long-forgotten gold.

другие карлы тоже содрогнулись.-Вам это ни к чему. Как всегда выяснял кое-что. Опасное и в то же время мерзкое было дело. Даже мне, Гэндальфу, с трудом удалось спастись. Я и твоему отцу пытался помочь, Торин, но было уже слишком поздно. Траин был не в себе, у него всё стёрлось из памяти. Только и твердил, что о ключе и карте.-Мы давно отомстили морийским гоблинам, - воскликнул Торин, - и ныне - черёд некроманта!-Бред! - вмешался Гэндальф. - Собери хоть всех карлов с четырёх сторон света, но и тогда некромант будет непобедим! Всё, чего хотел твой отец, Торин - это ключ и карта. Дракона с Горой вам хватит выше головы.-Слушайте! Слушайте! - неожиданно для себя крикнул Бильбо.-Слушайте что? - все карлики тут же посмотрели на хоббита.

-Слушайте, что я хочу сказать... - промямлил покрасневший от смущения Бильбо.-Так что же? - спросили карлики.-Думаю, вам надо отправиться на Восток и там разузнать, что к чему. Есть же тайный ход, наконец, да и драконы спят когда-нибудь... Посидите там на пороге, и, я вам прямо скажу, там вы придёте к решению всех своих вопросов. Надеюсь, вы поняли, что время позднее, пора спать... Как насчёт того, чтобы хорошенько выспаться, а рано утром отправиться в путь? До вашего ухода, обещаю, вы хорошо позавтракаете и...

-До нашего с тобой ухода, хочешь ты сказать? - прервал хоббита Торин. - Иль ты не вор? Разве сидеть на пороге не твоё дело, разве ты только и можешь, что болтать?! Но насчёт ночлега и завтрака я согласен. Мне бы хватило ветчины и глазуньи с шестью хорошо прожаренными и целыми желтками.

После того, как каждый карлик заказал себе завтрак, причём не особо утруждая себя благодарностями (что особенно раздосадовало Бильбо), все встали из-за стола. Хоббиту пришлось размещать незваных гостей по комнатам, которых, впрочем, не хватило, и большая часть карликов заняла все свободные кресла и диваны. Сам Бильбо, усталый и измотанный, направился в свою комнату. Он хотел встать поздно, чтобы не кормить завтраком всю этих гостей. Туковская половина успокоилась, и хоббиту расхотелось куда-либо ехать ни свет ни заря.Лёжа в постели, Бильбо слышал, как в соседней комнате пел Торин:

Пройдем мы сквозь подгорный мрак,Чрез хлад и мглу, и через страх,Но арфы, золото и домВернём – и да погибнет враг!

Под этот напев Бильбо и заснул. Ему снились дурные сны, порой переходившие в кошмары - вот что сделала эта песня. А проснулся он поздно.


Bilbo went to sleep with that in his ears, and it gave him very uncomfortable dreams. It was long after the break of day, when he woke up.

Chapter 2

Roast Mutton

Up jumped Bilbo, and putting on his dressing-gown went into the dining-room. There he saw nobody, but all the signs of a large and hurried breakfast. There was a fearful mess in the room, and piles of unwashed crocks in the kitchen. Nearly every pot and pan he possessed seemed to have been used. The washing-up was so dismally real that Bilbo was forced to believe the party of the night before had not been part of his bad dreams, as he had rather hoped. Indeed he was really relieved after all to think that they had all gone without him, and without bothering to wake him up ("but with never a thank-you" he thought); and yet in a way he could not help feeling just a trifle disappointed. The feeling surprised him.

"Don't be a fool, Bilbo Baggins!" he said to himself, "thinking of dragons and all that outlandish nonsense at your age!" So be put on an apron, lit fires, boiled water, and washed up. Then he had a nice little breakfast in the kitchen before turning out the dining-room. By that time the sun was shining; and the front door was open, letting in a warm spring breeze. Bilbo began to whistle loudly and to forget about the night before. In fact he was just sitting down to a nice little second breakfast in the dining-room by the open window, when in walked Gandalf. "My dear fellow," said he, "whenever are you going to come? What about an early start?-and here you are having breakfast, or whatever you call it, at half past ten! They left you the message, because they could not wait."

"What message?" said poor Mr. Baggins all in a fluster.

"Great Elephants!" said Gandalf, "you are not at all yourself this morning-you have never dusted the mantelpiece!"

"What's that got to do with it? I have had enough to do with washing up for fourteen!"

"If you had dusted the mantelpiece you would have found this just under the clock," said Gandalf, handing Bilbo a note (written, of course, on his own note-paper).

This is what he read:

"Thorin and Company to Burglar Bilbo greeting!

For your hospitality our sincerest thanks, and for your offer of professional assistance our grateful acceptance. Terms: cash on delivery, up

Глава II.

БАРАНЬЕ ЖАРКОЕ

Вскочив с постели, Бильбо натянул халат и вошёл в столовую. Там никого не было, но следы обильного и поспешного завтрака были налицо: в комнате царил такой разгром, будто пронёсся ураган, на кухне валялись немытые горшки, кастрюли и сковородки выглядели так, словно их никогда не чистили, нагромождённые повсюду горы грязной посуды… Да, что бы там ни было, но ночное сборище оказалось явью. Всё же хоббит был рад, хотя и раздосадован: карлики не разбудили его и не взяли в своё Приключение.

- Не дури, Бильбо Бэггинс! - сказал он себе. - В твои-то лета думать о драконах и прочей чужеземной чепухе! Хоббит разжёг очаг, вскипятил воду, надел фартук, вымыл посуду, слегка перекусил на кухне, а потом пошёл в столовую. Комната была залита солнцем и наполнена свежим воздухом, ведь парадная дверь была открыта. Бильбо громко насвистывал какую-то песенку и уже совсем позабыл о прошлой ночи. Но едва он распахнул окно и собрался отобедать, в столовую ворвался Гэндальф. - Ну и ну! - вскричал кудесник. - Сколько же можно тебя ждать! И это называется уйду ещё до зорьки?! Это в пол-одиннадцатого-то утра? Мы не могли так долго задерживаться, и оставили послание.- Какое такое послание? - покраснел хоббит.

- Громы и молнии! - сорвался Гэндальф. - Ты с утра такой заторможенный? Даже пыль на каминной полке вытереть не удосужился! - Пыль вытирать, как же! Делать мне больше нечего: хватит с меня посуды после тринадцати карликов и одного колдуна! - возмутился хоббит.- Протёр бы пыль - нашёл бы это! - воскликнул Гэндальф, доставая из-под часов на каминной полке записку, написанную, кстати, на бумаге хоббита.И вот что прочёл Бильбо:

''Мы, Торин Дубощит со товарищи, приветствуем вора Бильбо!

Благодарим за оказанное гостеприимство и щедрое предложение своих услуг. Условия таковы: оплата за

доставку составит не более четырнадцатой доли от всей добычи, ежели таковая будет. Дорожные

издержки будут оплачены в любом случае, а если дело окончится похоронами, то наши родичи обязуются их

оплатить.


to and not exceeding one fourteenth of total profits (if any); all traveling expenses guaranteed in any event; funeral expenses to be defrayed by us or our representatives, if occasion arises and the matter is not otherwise arranged for. "Thinking it unnecessary to disturb your esteemed repose, we have proceeded in advance to make requisite preparations, and shall await your respected person at the Green Dragon Inn, Bywater, at II a.m. sharp. Trusting that you will be punctual.

"We have the honour to remain "Yours deeply "Thorin & Co."

"That leaves you just ten minutes. You will have to run," said Gandalf.

"But—" said Bilbo."No time for it," said the wizard."But—"said Bilbo again."No time for that either! Off you go!"To the end of his days Bilbo could never

remember how he found himself outside, without a hat, walking-stick or say money, or anything that he usually took when he went out; leaving his second breakfast half-finished and quite unwashed-up, pushing his keys into Gandalf's hands, and running as fast as his furry feet could carry him down the lane, past the great Mill, across The Water, and then on for a whole mile or more. Very puffed he was, when he got to Bywater just on the stroke of eleven, and found he had come without a pocket-handkerchief!

"Bravo!" said Balin who was standing at the inn door looking out for him.

Just then all the others came round the corner of the road from the village. They were on ponies, and each pony was slung about with all kinds of baggages, packages, parcels, and paraphernalia. There was a very small pony, apparently for Bilbo.

"Up you two get, and off we go!" said Thorin."I'm awfully sorry," said Bilbo, "but I have come

without my hat, and I have left my pocket-handkerchief behind, and I haven't got any money. I didn't get your note until after 10.45 to be precise."

"Don't be precise," said Dwalin, "and don't worry! You will have to manage without pocket-handkerchiefs, and a good many other things, before you get to the journey's end. As for a hat, I have got a spare hood and cloak in my luggage."

That's how they all came to start, jogging off from the inn one fine morning just before May, on laden ponies; and Bilbo was wearing a dark-green hood (a little weather-stained) and a dark-green cloak borrowed from Dwalin. They were too large for him, and he looked rather comic. What his father Bungo would have thought of him, I daren't think. His only comfort

Не сочтя нужным прерывать твой заслуженный отдых, решено дать тебе время на необходимые сборы. Ждём тебя ровно в одиннадцать часов до полудня в корчме ''Зелёный дракон'', что в Уводья.

Надеемся, что ты не опоздаешь.

С глубоким почтением,

Торин со товарищи''.

- Но… - попытался возразить Бильбо.- Торопись! Всего десять минут! - крикнул кудесник.- Но…- Никаких но. Времени нет! Даже под конец дня хоббит никак не мог взять в толк, как это он без шляпы, без трости, без денег и - о ужас! - без носового платка, оставив недоеденный обед и немытую посуду, впихнув все ключи от комнат в руки Гэндальфа, бежал сперва по переулку, потом около мили мимо мельницы вдоль берега Води. Было ровно одиннадцать часов, когда Бильбо наконец-то прибежал в Уводье, а когда прибежал, то выяснилось, что он даже носового платка не захватил.

- Прекрасно! - воскликнул Балин. Он стоял в дверях корчмы и ожидал хоббита.А тут ещё из-за поворота, со стороны посёлка, показались остальные карлики, и все верхом на пони. Все лошадки были навьючены тюками и дорожными мешками, кулями и свёртками. Самый маленький пони предназначался для Бильбо.- Седлайте коней и в путь! - велел Торин.- Мне очень жаль, - покраснел хоббит, - но я не захватил ни шляпы ни носового платка, ни денег… Да и послание ваше я обнаружил, когда было уже без пятнадцати одиннадцать… Я так спешил… чтобы точно…

- Да не убивайся ты так из-за какой-то мелочи, - успокоил хоббита Двалин. - Придётся обходиться без носового платка и прочих столь необходимых мелочей вплоть до конца путешествия. А что до шляпы, так у меня есть в мешке запасной капюшон.Так началось путешествие на Восток. Этим апрельским, по-майски тёплым утром карлики покидали ''Зелёный дракон''. На Бильбо был тёмно-зелёный плащ с капюшоном, который ему одолжил Двалин. Вид в этой одежде был у хоббита - смешнее не придумаешь. И плащ, и капюшон оказались слишком велики. Бильбо было уже всё равно, что подумал бы о нём его покойный отец Банго, лишь бы за карлика не приняли. Но это хоббиту не грозило, ибо у него не было бороды.


was he couldn't be mistaken for a dwarf, as he had no beard.

They had not been riding very long when up came Gandalf very splendid on a white horse. He had brought a lot of pocket-handkerchiefs, and Bilbo's pipe and tobacco. So after that the party went along very merrily, and they told stories or sang songs as they rode forward all day, except of course when they stopped for meals. These didn't come quite as often as Bilbo would have liked them, but still he began to feel that adventures were not so bad after all. At first they had passed through hobbit-lands, a wild respectable country inhabited by decent folk, with good roads, an inn or two, and now and then a dwarf or a farmer ambling by on business. Then they came to lands where people spoke strangely, and sang songs Bilbo had never heard before. Now they had gone on far into the Lone-lands, where there were no people left, no inns, and the roads grew steadily worse. Not far ahead were dreary hills, rising higher and higher, dark with trees.

On some of them were old castles with an evil look, as if they had been built by wicked people. Everything seemed gloomy, for the weather that day had taken a nasty turn. Mostly it had been as good as May can be, even in merry tales, but now it was cold and wet. In the Lone-lands they had to camp when they could, but at least it had been dry.

"To think it will soon be June," grumbled Bilbo as he splashed along behind the others in a very muddy track. It was after tea-time; it was pouring with rain, and had been all day; his hood was dripping into his eyes, his cloak was full of water; the pony was tired and stumbled on stones; the others were too grumpy to talk. "And I'm sure the rain has got into the dry clothes and into the food-bags," thought Bilbo. "Bother burgling and everything to do with it! I wish I was at home in my nice hole by the fire, with the kettle just beginning to sing!" It was not the last time that he wished that!

Still the dwarves jogged on, never turning round or taking any notice of the hobbit. Somewhere behind the grey clouds the sun must have gone down, for it began to get dark. Wind got up, and the willows along the river-bank bent and sighed. I don't know what river it was, a rushing red one, swollen with the rains of the last few days, that came down from the hills and mountains in front of them. Soon it was nearly dark. The winds broke up the grey clouds, and a waning moon appeared above the hills between the flying rags. Then they stopped, and Thorin muttered something about supper, "and where shall we get a dry patch to sleep on?" Not until then did they notice that Gandalf was missing. So far he had come all the way with them, never saying if he was in the adventure or merely

Отряд проехал небольшое расстояние, когда к нему присоединился Гэндальф, восседающий верхом на белом скакуне. Он привёз Бильбо целую связку носовых платков и трубку с табаком. Почти весь день карлики о чём-то пели и болтали, делая короткие привалы только для того, чтобы перекусить. Да, всё это не очень нравилось хоббиту, но он начал думать, что Приключение - не такая уж и страшная штука.Сперва путники миновали земли хоббитов - края, населённые порядочным народом, с хорошими дорогами и трактирами; время от времени попадался то карлик, то фермер, спешившие по своим делам. Но вскоре отряду стали попадаться земли, где народ говорил на незнакомом языке и пел такие песни, которых Бильбо никогда раньше не слышал. А потом началась глухомань. Ни постоялых дворов, ни людей; дороги становились всё хуже и хуже.Неподалёку от Тракта возвышались поросшие деревьями - и, быть может, поэтому мрачные - холмы.

На некоторых из них возвышались каменные развалины, о которых, ёщё в ту пору, когда они были могучими крепостями, шла дурная молва. Всё вокруг было тёмным и угрюмым. А тут ещё, как назло, погода возьми да испортись! И хотя в конце мая обычно стоит тепло, в тот день карликам пришлось разбить лагерь, чтобы согреться.

- И это называется июнь на носу! - ворчал Бильбо. Он оказался в самом хвосте из-за пони, который медленно плёлся по размытой дороге. Уже давным-давно прошло время пить чай, а ливень и не думал прекращаться. Вода с капюшона капала хоббиту на нос, а плащ вымок до нитки. Лошадка устала, то и дело спотыкалась о камни. Впрочем, и карликов не тянуло на разговоры.''Не хватало только, чтобы вода промочила одежду в тюках да снедь в мешках попортила, - с беспокойством думал Бильбо. - Одни неприятности от этого Приключения, будь оно неладно! Сидеть бы сейчас дома, у очага, слушать, как свистит чайник…'' И ещё не раз хоббит думал об этом.

Карлики ехали молча и не обращали внимания на Бильбо. Изредка сквозь тучи пробивались лучи заходящего солнца. Уже почти стемнело, когда отряд спустился к небольшой речушке на дне ложбины. Росшие по её берегам ивы скрипели и гнулись под разбушевавшимся ветром. К счастью, дорога проходила по старому каменному мосту: вода в реке, берущей начало в холмах и горах, бурлила и клокотала от бесконечных дождей.Когда все переправились через реку, стояла ночь. Ветер разогнал тучи, и сквозь их серые клочья сверкнула ущербная луна. Карлики сделали привал; Торин что-то пробормотал по поводу ужина и сухого местечка для ночлега.И только тут все спохватились: Гэндальфа нет как нет! За весь путь старик не сказал, будет ли он вообще участвовать в Приключении или едет так - за компанию. Он ел, говорил, смеялся больше всех, а сейчас он просто-напросто исчез!


keeping them company for a while. He had eaten most, talked most, and laughed most. But now he simply was not there at all!

"Just when a wizard would have been most useful, too," groaned Dori and Nori (who shared the hobbit's views about regular meals, plenty and often). They decided in the end that they would have to camp where they were. So far they had not camped before on this journey, and though they knew that they soon would have to camp regularly, when they were among the Misty Mountains and far from the lands of respectable people, it seemed a bad wet evening to begin, on. They moved to a clump of trees, and though it was drier under them, the wind shook the rain off the leaves, and the drip, drip, was most annoying. Also the mischief seemed to have got into the fire. Dwarves can make a fire almost anywhere out of almost anything, wind or no wind; but they could not do it that night, not even Oin and Gloin, who were specially good at it.

Then one of the ponies took fright at nothing and bolted. He got into the river before they could catch him; and before they could get him out again, Fili and Kili were nearly drowned, and all the baggage that he carried was washed away off him. Of course it was mostly food, and there was mighty little left for supper, and less for breakfast.

There they all sat glum and wet and muttering, while Oin and Gloin went on trying to light the fire, and quarrelling about it. Bilbo was sadly reflecting that adventures are not all pony-rides in May-sunshine, when Balin, who was always their look-out man, said: "There's a light over there!"

There was a hill some way off with trees on it, pretty thick in parts. Out of the dark mass of the trees they could now see a light shining, a reddish comfortable-looking light, as it might be a fire or torches twinkling.

When they had looked at it for some while, they fell to arguing.

Some said "no" and some said "yes." Some said they could but go and see, and anything

was better than little supper, less breakfast, and wet clothes all the night.

Others said: "These parts are none too well known, and are too near the mountains.

Travellers seldom come this way now. The old maps are no use: things have changed for the worse and the road is unguarded. They have seldom even heard of the king round here, and the less inquisitive you are as you go along, the less trouble you are likely to find." Some said: "After all there are fourteen of us." Others said: "Where has Gandalf got to?" This remark was repeated by everybody. Then the rain began to pour

- Никогда этого колдуна на месте нет! Да ещё когда позарез нужен! - ворчали Нори и Дори, разделявшие взгляды хоббита, касаемо еды - почаще и посытнее.Наконец решили разбить лагерь. Карлики разошлись в поисках хвороста, а потом собрались под деревьями. Вдруг на них обрушился дождь из капель, оставшихся на листьях. Жуть! А тут ещё огонь никак не развести! Карлики могут развести огонь из чего угодно или даже почти ни из чего, при безветрии или при сильном шквале, но даже Оин и Глоин, считавшиеся лучшими по этой части, были бессильны в темноте.

Вдруг что-то напугало одного пони. Он сорвался с привязи, и прежде, чем его удалось поймать, он успел забраться в реку; Фили и Кили, которые вылавливали испуганную лошадь, едва не утонули, а поклажу, с большей частью провизии, унесло бурным течением, и поэтому на ужин еды оставалось мало, а на завтрак - и того меньше.

Так все, хмурые и промокшие, сидели и ворчали, пока Оин и Глоин пытались развести костёр. Бильбо с горечью начинал понимать, что Приключение - это не только весёлая поездка на пони однажды в майский день, как вдруг Балин, который всегда был часовым, крикнул:- Там что-то светится!

И в самом деле: невдалеке от Тракта был холм, местами густо поросший деревьями, но даже сквозь заросли карлики и Бильбо различали пробивающиеся мягкие красноватые отсветы, словно мигало пламя костра или горел факел.Полюбовавшись некоторое время на этот непонятный свет, карлики заспорили. Одни говорили, что надо бы сходить и посмотреть, что к чему: ведь это лучше, чем спать в мокрой одежде и ограничивать себя в еде за завтраком или ужином.- Эти края толком-то не разведаны, - говорили другие. К тому же и до гор рукой подать.

По этому пути редко кто ходит, да и в старых картах нет никакого толку: дорога без охраны, и, небось, всё тут переменилось. О здешнем короле, пожалуй, и слыхом никто не слыхивал. В общем, если мы не пойдём на этот свет, то убережёмся от беды.- В конце концов, нас же четырнадцать! - говорили третьи. Четвёртые во всём винили Гэндальфа. Постепенно все стали соглашаться с ними. Тут дождь хлынул как из ведра, но хуже всего было то, что Оин и Глоин подрались.


down worse than ever, and Oin and Gloin began to fight.

That settled it. "After all we have got a burglar with us," they said; and so they made off, leading their ponies (with all due and proper caution) in the direction of the light. T

hey came to the hill and were soon in the wood. Up the hill they went; but there was no proper path to be seen, such as might lead to a house or a farm; and do what they could they made a deal of rustling and crackling and creaking (and a good deal of grumbling and drafting), as they went through the trees in the pitch dark.

Suddenly the red light shone out very bright through the tree-trunks not far ahead. "Now it is the burglar's turn," they said, meaning Bilbo. "You must go on and find out all about that light, and what it is for, and if all is perfectly safe and canny," said Thorin to the hobbit. "Now scuttle off, and come back quick, if all is well. If not, come back if you can! It you can't, hoot twice like a barn-owl and once like a screech-owl, and we will do what we can."

Off Bilbo had to go, before he could explain that he could not hoot even once like any kind of owl any more than fly like a bat. But at any rate hobbits can move quietly in woods, absolutely quietly. They take a pride in it, and Bilbo had sniffed more than once at what he called "all this dwarvish racket," as they went along, though I don't sup-pose you or I would notice anything at all on a windy night, not if the whole cavalcade had passed two feet off. As for Bilbo walking primly towards the red light, I don't suppose even a weasel would have stirred a whisker at it. So, naturally, he got right up to the fire-for fire it was without disturbing anyone. And this is what he saw. Three very large persons sitting round a very large fire of beech-logs. They were toasting mutton on long spits of wood, and licking the gravy off their fingers. There was a fine toothsome smell. Also there was a barrel of good drink at hand, and they were drinking out of jugs. But they were trolls. Obviously trolls. Even Bilbo, in spite of his sheltered life, could see that: from the great heavy faces of them, and their size, and the shape of their legs, not to mention their language, which was not drawing-room fashion at all, at all.

"Mutton yesterday, mutton today, and blimey, if it don't look like mutton again tomorrer," said one of the trolls.

"Never a blinking bit of manflesh have we had for long enough," said a second. "What the 'ell William was a-thinkin' of to bring us into these parts at all, beats

Было решено следующее: ''У нас есть вор''. Поклажу навьючили на пони, и карлики, соблюдая должную осторожность, направились к огню. Они подошли к подножью холма достаточно быстро, хотя пробираться пришлось сквозь густой подлесок.

Путники пошли вверх по склону; тропа, бегущая к дому или какой-нибудь ферме, затерялась в темноте. Держать путь по густой чаще без шума, без гама, без перебранок, да ещё в кромешной тьме было невозможно.

Вдруг, где-то поблизости, красноватые огоньки, мелькавшие между древесными стволами, слились в нечто большое и яркое.- А теперь пускай вор покажет, на что он способен, - решили карлики. Конечно, говорили они о Бильбо.- Ты должен разузнать всё про этот огонь: для чего он горит, не сыро ли там, и главное: нет ли какой опасности, - приказал хоббиту Торин. - Иди и поскорее возвращайся, если, разумеется, там всё в порядке. Нет - тоже возвращайся, коли сможешь. Дело сорвётся - дважды прокричи сипухой, один раз - совой, а мы сделаем всё, что сможем.

Пришлось хоббиту идти, прежде чем он смог объяснить, что он кричит как сова или сипуха точно так же, как он умеет летать. Но хоббиты, невзирая ни на что, могут бесшумно пройти сквозь любую чащу, и Бильбо, пробираясь по лесу и слыша позади весь этот ''тарарам карликов'' - так он называл шумное передвижение отряда - был бы никем не замечен, даже если бы вся эта кавалькада проехала прямо перед нами. Он бесшумно прокрался к огню, будто хорёк, и увидел вот что.Вокруг костра из громадных буковых брёвен расселось трое. Они жарили баранью тушу на длинном вертеле и слизывали стекающий с пальцев жир. В воздухе носился вкусный дразнящий запах жаркого. Рядом стояла бочка с каким-то питьём, откуда великаны черпали целыми кувшинами, и пили прямо из них. Ой-ой- ой! Да ведь то были самые настоящие тролли! Даже Бильбо, живший в покое и уюте и ничего не знавший о троллях, сразу понял, кто перед ним: злобные рожи, огромный рост, плоские ноги и речь, которую, в лучшем случае, подходящей для разговора никак не назовёшь. Всё это было налицо.

- Вчера баранина, сегодня баранина! Осточертело! Чтоб мне подавиться, если и завтра опять будет баранина! - гаркнул один из троллей.- Ни тебе куска человечины здесь! - огрызнулся ещё один тролль. - О чём думал этот олух Уильям, когда затащил нас сюда? Вот уж и пиво оприходовали! - и он ткнул локтем Уильяма, пьющего прямо из кувшина.


me - and the drink runnin' short, what's more," he said jogging the elbow of William, who was taking a pull at his jug.

William choked. "Shut yer mouth!" he said as soon as he could. "Yer can't expect folk to stop here for ever just to be et by you and Bert. You've et a village and a half between yer, since we come down from the mountains. How much more d'yer want? And time's been up our way, when yer'd have said 'thank yer Bill' for a nice bit o' fat valley mutton like what this is." He took a big bite off a sheep's leg he was toasting, and wiped his lips on his sleeve

.Yes, I am afraid trolls do behave like that, even

those with only one head each. After hearing all this Bilbo ought to have done something at once. Either he should have gone back quietly and warned his friends that there were three fair-sized trolls at hand in a nasty mood, quite likely to try toasted dwarf, or even pony, for a change; or else he should have done a bit of good quick burgling. A really first-class and legendary burglar would at this point have picked the trolls' pockets-it is nearly always worthwhile if you can manage it-, pinched the very mutton off the spite, purloined the beer, and walked off without their noticing him. Others more practical but with less professional pride would perhaps have stuck a dagger into each of them before they observed it. Then the night could have been spent cheerily.

Bilbo knew it. He had read of a good many things he had never seen or done. He was very much alarmed, as well as disgusted; he wished himself a hundred miles away, and yet-and yet somehow he could not go straight back to Thorin and Company empty-handed. So he stood and hesitated in the shadows. Of the various burglarious proceedings he had heard of picking the trolls' pockets seemed the least difficult, so at last he crept behind a tree just behind William.

Bert and Tom went off to the barrel. William was having another drink. Then Bilbo plucked up courage and put his little hand in William's enormous pocket. There was a purse in it, as big as a bag to Bilbo. "Ha!" thought he warming to his new work as he lifted it carefully out, "this is a beginning!"

It was! Trolls' purses are the mischief, and this was no exception. " 'Ere, 'oo are you?" it squeaked, as it left the pocket; and William turned round at once and grabbed Bilbo by the neck, before he could duck behind the tree.

"Blimey, Bert, look what I've copped!" said William.

"What is it?" said the others coming up."Lumme, if I knows! What are yer?""Bilbo Baggins, a bur— a hobbit," said poor

- Заткнись! - проревел, откашлявшись, Уильям. - Ты и Берт вот уж точно с придурью: думали, человечина прямо под ногами бегает, а? Да как только мы сошли с гор, вы тут же полторы деревни сшамали! Большего захотели? А было время, когда брюхо прирастало к спине, так сразу: спасибо, Билл, за эту вот баранину. И сейчас то же.Он тут же умял баранью ногу и утёрся рукавом.

Да, таковы все тролли, даже одноглавые. После всего услышанного Бильбо решил действовать. Надо бы ему было вернуться к карликам да рассказать им о троллях, которые, ко всему прочему, были в прескверном настроении и готовы были бы изжарить всех карликов вместе с пони, подвернись они им под руку. Но хоббит решил доказать, что он хороший вор. Опытный грабитель пошарил бы по карманам (хотя прежде бы подумал о последствиях), стащил бы с вертела баранину, умыкнул бы бочонок пива и незаметно скрылся бы. Другие, более опытные и не столь дерзкие воры, сперва втихомолку зарезали бы троллей, а потом уже смотрели бы, что к чему, спокойно наслаждались бы ужином и радовались успеху.

О таких делах Бильбо знал из книг, но сам он ничего подобного никогда не делал и не видел. Ему было и омерзительно, и тревожно. Как хоббиту хотелось оказаться хотелось оказаться подальше отсюда, хотя бы на сотню миль! Но и вернуться к карликам с пустыми руками он не мог. Так Бильбо стоял в темноте, и ломал голову, как ему быть. Наконец он решил, что лазить по карманам троллей так же легко, как и проскользнуть за спиной Вильяма.

Вильям снова пил, а Берт с Томом подошли к бочке. Тогда Бильбо собрался с духом и сунул руку в огромный карман Вильяма. Хоббит нащупал там кошель, смахивавший скорее на сумку. ''Что ж, - решил Бильбо. - Лиха беда - начало''.Ничего себе начало! Да и беда - хуже не бывает: ведь кошельки-то у троллей с подвохом, и этот не был исключением.- Э-э-э! Ты ещё кто? - заверещал кошель. Вильям быстро обернулся и схватил хоббита за шиворот, прежде чем тот успел спрятаться за деревьями.

- Берт! Чтоб мне провалиться! Глянь-ка, что я тут сцапал! - закричал Вильям.- Что это? - спросили подоспевшие тролли.- А кто его знает. Ну, что ты ещё за птица?- Бильбо Бэггинс… вр… вр… хоббит… - пролепетал трясущийся от страха Бильбо, думая, как бы дать знать карликам, пока его не задушили.- Врврхоббит? - удивились тролли. Вообще то тролли умом не отличаются и с подозрением относятся ко всему


Bilbo, shaking all over, and wondering how to make owl-noises before they throttled him.

"A burrahobbit?" said they a bit startled. Trolls are slow in the uptake, and mighty suspicious about anything new to them.

"What's a burrahobbit got to do with my pocket, anyways?" said William.

"And can yer cook 'em?" said Tom."Yer can try," said Bert, picking up a skewer."He wouldn't make above a mouthful," said

William, who had already had a fine supper, "not when he was skinned and boned."

"P'raps there are more like him round about, and we might make a pie," said Bert. "Here you, are there any more of your sort a-sneakin' in these here woods, yer nassty little rabbit," said he looking at the hobbit's furry feet; and he picked him up by the toes and shook him.

"Yes, lots," said Bilbo, before he remembered not to give his friends away. "No, none at all, not one," he said immediately afterwards.

"What d'yer mean?" said Bert, holding him right away up, by the hair this time.

"What I say," said Bilbo gasping. "And please don't cook me, kind sirs! I am a good cook myself, and cook bet-ter than I cook, if you see what I mean. I'll cook beautifully for you, a perfectly beautiful breakfast for you, if only you won't have me for supper."

"Poor little blighter," said William. He had already had as much supper as he could hold; also he had had lots of beer. "Poor little blighter! Let him go!"

"Not till he says what he means by lots and none at all," said Bert. "I don't want to have me throat cut in me sleep. Hold his toes in the fire, till he talks!"

"I won't have it," said William. "I caught him anyway."

"You're a fat fool, William," said Bert, "as I've said afore this evening."

"And you're a lout!""And I won't take that from you. Bill Huggins,"

says Bert, and puts his fist in William's eye.

Then there was a gorgeous row. Bilbo had just enough wits left, when Bert dropped him on the ground, to scramble out of the way of their feet, before they were fighting like dogs, and calling one another all sorts of perfectly true and applicable names in very loud voices. Soon they were locked in one another's arms, and rolling nearly into the fire kicking and thumping, while Tom whacked at then both with a branch to bring them to their senses-and that of course only made them madder than ever. That would have been the time for Bilbo to have left. But his poor little feet had been very squashed in Bert's big paw, and he had no breath in his body, and his head was going

незнакомому.

- А что это врврхоббиту понадобилось в моих карманах? - спросил Вильям.- И этих врврхоббитов с чем едят? - вмешался Том.- Попробовать надо бы, - рявкнул Берт, берясь за вертел.- Да он на один зуб! - прорычал Вильям, успевший до этого перекусить. - Кожа да кости!- Этаких, вот, небось, вокруг много, - возразил Берт. - Наловим - пирог состряпаем. Эй, крольчатина, вас тут таких много, а?С этими словами Берт вдруг схватил хоббита за ноги и сильно встряхнул его.

- Да, много… - запинаясь пробормотал Бильбо, но тут же спохватился: - Совсем, совсем никого…- Это как это? - спросил Берт, схватив хоббита за волосы.- Ну… я… - еле выдавил из себя Бильбо, - не гожусь на жаркое… Но я сам хорошо готовлю, а не готовлюсь, понимаете? Я могу хороший завтрак состряпать, если меня не съедят на ужин…- Жаль малявку, - сказал Вильям, который успел много съесть и выпить много пива. - Отпусти-ка его, Берт.- Пускай сперва скажет, что такое много и совсем никого, - заартачился Берт. - Не хочу, чтоб мне во сне глотку перерезали. Поджарю этому пятки на огне - запоёт.- Я его поймал! - зарычал Вильям. - Он - мой!- Ты, Вильям, жирный дурак! - взревел Берт. - Я это ещё раньше говорил.- А ты - осёл безмозглый!- За осла врежу, Бил Хаггинс! - рявкнул Берт, нанося удар прямо в глаз Вильяму.

Что тут началось! Берт швырнул Бильбо наземь, и хоббит отполз за круг костра. Тролли сцепились, как бешеные псы, и ругались, на чём свет стоит. Мало того: упали и покатились вокруг костра, избивая друг друга, пока Том не схватил бревно и не стукнул Берта и Билла, чтобы привести их в чувства. Куда там! Ярость троллей только разгорелась. Пора бы Бильбо и уползти, но Берт так сильно смял его ноги своей лапой, что бедолага был ни жив, ни мёртв от страха. Так он и лежал, никак не приходя в себя, неподалёку от поляны, где пылал костёр.

В самый разгар драки появился Балин. Карлики заслышали издалека шум и не стали ждать, когда горе-


round; so there he lay for a while panting, just outside the circle of firelight.

Right in the middle of the fight up came Balin. The dwarves had heard noises from a distance, and after wait-ing for some time for Bilbo to come back, or to hoot like an owl, they started off one by one to creep towards the light as quietly as they could. No sooner did Tom see Balin come into the light than he gave an awful howl. Trolls simply detest the very sight of dwarves (uncooked). Bert and Bill stopped fighting immediately, and "a sack, Tom, quick!" they said, before Balin, who was wondering where in all this commotion Bilbo was, knew what was happening, a sack was over his head, and he was down.

"There's more to come yet," said Tom, "or I'm mighty mistook. Lots and none at all, it is," said he. "No burra- hobbits, but lots of these here dwarves. That's about the shape of it!"

"I reckon you're right," said Bert, "and we'd best get out of the light."

And so they did. With sacks in their hands, that they used for carrying off mutton and other plunder, they waited in the shadows. As each dwarf came up and looked at the fire, and the spilled jugs, and the gnawed mutton, in surprise, pop! went a nasty smelly sack over his head, and he was down. Soon Dwalin lay by Balin, and Fili and Kili together, and Dori and Nori and Ori all in a heap, and Oin and Gloin and Bifur and Bofur and Bombur piled uncomfortably near the fire.

"That'll teach 'em," said Tom; for Bifur and Bombur had given a lot of trouble, and fought like mad, as dwarves will when cornered.

Thorin came last-and he was not caught unawares. He came expecting mischief, and didn't need to see his friends' legs sticking out of sacks to tell him that things were not all well. He stood outside in the shadows some way off, and said: "What's all this trouble? Who has been knocking my people about?"

"It's trolls!" said Bilbo from behind a tree. They had forgotten all about him. "They're hiding in the bushes with sacks," said he.

"O! are they?" said Thorin, and he jumped forward to the fire, before they could leap on him. He caught up a big branch all on fire at one end; and Bert got that end in his eye before he could step aside. That put him out of the battle for a bit. Bilbo did his best. He caught hold of Tom's leg-as well as he could, it was thick as a young tree-trunk -but he was sent spinning up into the top of some bushes, when Tom kicked the sparks up in Thorin's face.

Tom got the branch in his teeth for that, and lost one of the front ones. It made him howl, I can tell you. But just at that moment William came up behind and

вор вернётся или закричит совой. Один за другим они пробрались к поляне, соблюдая тишину. Едва Балин подошёл к костру, а Том тут как тут, да ещё и заревел во всю мочь. Тролли терпеть не могут карликов, особенно в сыром виде. Билл и Берт прекратили драку, как только услышали рёв, и крикнули: ''Том, куль живо!'' И прежде чем Балин понял, что происходит, гадая, куда в этой сумятице подевался хоббит, ему на голову упал мешок, а его самого сбили с ног.- А этих-то, пожалуй, больше, - сказал Том. - Явятся ещё, чтоб мне отупеть. Вот что это - много и совсем никого: нет больше врврхоббитов, зато карлики кишмя кишат!- Согласен, ты прав, - рявкнул Берт. - Огонь притушить бы да спрятаться.

Так тролли и сделали. Едва карлик подходил и замирал от удивления при виде горящего костра, пустых кувшинов и объедков баранины - раз! - и у него на голове оказывался мешок, а сам карлик падал наземь. Так карлики очутились в вонючих мешках, пропахших бараньим жиром. Балин лежал рядом с Двалином, Фили и Кили попали в один куль, Дори, Ори и Нори - вповалку, а Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур очутились у костра и чувствовали себя прескверно.- Так им! - прорычал Том: Бифур, Бофур и Бомбур сильно расшумелись, оказав неистовое сопротивление, как, впрочем, и все карлики, когда им угрожает смертельная опасность.

Последним пришёл Торин, но его не застали врасплох, как остальных. Он уже понял, что дело с костром нечисто, и ему незачем было смотреть на ноги, торчащие из мешков.- В чём дело? - спросил предводитель карлов, скрываясь в тени. - Кто посмел напасть на мою свиту?- Тролли! - крикнул из-за дерева Бильбо, о котором совсем забыли в этой суматохе. - Они за деревьями, с мешками!

- Ах, вот оно что! - разгневался Торин, и прыгнул прямо к огню, прежде чем тролли успели что-то сообразить и схватить его. Карлик выхватил из огня длинную пылающую головню и ударил стоявшего неподалёку Берта прямо в глаз. Разгорелся страшный бой. Бильбо тоже пытался помочь Торину: схватил Берта за ногу, - в обхват с дерево, - а очутился в кустах, когда тролль лягался, швыряя в лицо Торину горящие уголья.

В ответ Том получил головнёй по зубам, и тут он взбесился. А Вильям подкрался сзади и накинул мешок на Торина, накрыв им карлика с головы до ног. На этом драка окончилась. Мешки с карликами были завязаны, и тролли уселись поодаль от них. И тут опять началась перебранка. Взбесившиеся от ожогов и синяков Том и Берт переругивались с Вильямом из-за добычи: поджарить на медленном огне, изрубить и сварить похлёбку или просто раздавить в лепёшку. У Бильбо,


popped a sack right over Thorin's head and down to his toes. And so the fight ended. A nice pickle they were all in now: all neatly tied up in sacks, with three angry trolls (and two with burns and bashes to remember) sitting by them, arguing whether they should roast them slowly, or mince them fine and boil them, or just sit on them one by one and squash them into jelly: and Bilbo up in a bush, with his clothes and his skin torn, not daring to move for fear they should hear him.

It was just then that Gandalf came back. But no one saw him. The trolls had just decided to roast the dwarves now and eat them later-that was Bert's idea, and after a lot of argument they had all agreed to it.

"No good roasting 'em now, it’d take all night," said a voice. Bert thought it was William's.

"Don't start the argument all over-again. Bill," he said, "or it will take all night."

"Who's a-arguing?" said William, who thought it was. Bert that had spoken.

"You are," said Bert."You're a liar," said William; and so the argument

beg all over again. In the end they decided to mince them fine and boil them. So they got a black pot, and they took out their knives.

"No good boiling 'em! We ain't got no water, and it's a long way to the well and all," said a voice. Bert and William thought it was Tom's.

"Shut up!" said they, "or we'll never have done. And yer can fetch the water yerself, if yer say any more."

"Shut up yerself!" said Tom, who thought it was William's voice. "Who's arguing but you. I'd like to know."

"You're a booby," said William."Booby yerself!" said Tom.

And so the argument began all over again, and went on hotter than ever, until at last they decided to sit on the sacks one by one and squash them, and boil them next time.

"Who shall we sit on first?" said the voice."Better sit on the last fellow first," said Bert,

whose eye had been damaged by Thorin. He thought Tom was talking.

"Don't talk to yerself!" said Tom. "But if you wants to sit on the last one, sit on him. Which is he?"

"The one with the yellow stockings," said Bert."Nonsense, the one with the grey stockings," said

a voice like William's."I made sure it was yellow," said Bert."Yellow it was," said William."Then what did yer say it was grey for?" said Bert."I never did. Tom said it.""That I never did!" said Tom. "It was you.""Two to one, so shut yer mouth!" said Bert."Who are you a-talkin' to?" said William."Now stop it!" said Tom and Bert together. "The

ободранного и исцарапанного, волосы стали дыбом и по спине забегали мурашки, но он не двигался: а вдруг услышат.

Тут-то и вернулся Гэндальф. Но его никто не видел. Наконец, после долгих споров, тролли решили, не без подачи Берта, заменить баранину карликами, но сделать это чуть позже.- Вот ещё: ночь на это терять, - произнёс кто-то. Берт решил, что это сказал Вильям.- Опять ты, Билл, за своё, - проревел Берт. - Времени хватит!- А чего сразу на меня? - отнекивался Вильям, решив, что спор начал Берт.- Да ты спорить начал! - рыкнул Берт.- Прям ж таки! - отозвался Вильям, и всё пошло по-новому. В конце концов, карликов решили изрубить и сделать из них суп.- Зачем их варить-то? - крикнул голос, который Вильям и Берт приняли за голос Тома. - Воды нет, а тут ещё к колодцу топай!- Заткнись! - рявкнули Вильям и Берт. - Эдак до зари не кончим. Скажешь - сам иди за водой.- Сам заткнись! - огрызнулся Том, решив, что это говорит Вильям. - Сам же начал! Не я же!- Да ты - медная башка! - прорычал Вильям.- От башки слышу! - проревел в ответ Том.

Опять началась потасовка, но стало ещё жарче. Наконец, тролли решили сесть на мешки и передавить карликов по очереди, а похлёбку из карлятины состряпать как-нибудь в другой раз.- На кого сперва сядем? - прорычал голос.- Лучше на последнего - огрызнулся Берт, которому Торин чуть не выжег глаз. Он подумал, что с ним говорит Том.- Сам с собой не болтай-то! - рявкнул Том. - Хочешь сесть на последнего - сядь! А, кстати, который он?- Этот, в жёлтых чулках, - проговорил Берт.- А я сказал - в серых! - крикнул Вильям.- Да точно, в жёлтых! - огрызнулся Берт.- В жёлтых, - поддакнул Вильям.- Так, что ж ты мелешь про серые? - возмутился Берт.- Не я, а Том!- Вот уж и не я! - отнекивался Том. - Это ты!- Двое - не один, вот и молчи! - взбеленился Берт.- Да на кого ты ревёшь! - гаркнул Вильям.- Хватит! - взревели Берт с Томом. - Утро на носу. Прятаться надо.- Заря придёт - и в камень вас возьмёт! - раздался голос, так похожий и в то же время совсем не похожий на рёв Вильяма.

Внезапно вершина холма озарилась светом, а в кронах http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

night's gettin' on, and dawn comes early. Let's get on with it!"

"Dawn take you all, and be stone to you!" said a voice that sounded like William's. But it wasn't.

For just at that moment the light came over the hill, and there was a mighty twitter in the branches. William never spoke for he stood turned to stone as he stooped; and Bert and Tom were stuck like rocks as they looked at him. And there they stand to this day, all alone, unless the birds perch on them; for trolls, as you probably know, must be underground before dawn, or they go back to the stuff of the mountains they are made of, and never move again. That is what had happened to Bert and Tom and William.

"Excellent!" said Gandalf, as he stepped from behind a tree, and helped Bilbo to climb down out of a thorn-bush. Then Bilbo understood. It was the wizard's voice that had kept the trolls bickering and quarrelling, until the light came and made an end of them.

The next thing was to untie the sacks and let out the dwarves. They were nearly suffocated, and very annoyed: they had not at all enjoyed lying there listening to the trolls making plans for roasting them and squashing them and mincing them. They had to hear Bilbo's account of what had happened to him twice over, before they were satisfied.

"Silly time to go practising pinching and pocket-picking," said Bombur, "when what we wanted was fire and food!"

"And that's just what you wouldn't have got of those fellows without a struggle, in any case," said Gandalf.

"Anyhow you are wasting time now. Don't you realize that the trolls must have a cave or a hole dug somewhere near to hide from the sun in? We must look into it!"

They searched about, and soon found the marks of trolls' stony boots going away through the trees. They followed the tracks up the hill, until hidden by bushes they came on a big door of stone leading to a cave. But they could not open it, not though they all pushed while Gandalf tried various incantations.

"Would this be any good?" asked Bilbo, when they were getting tired and angry. "I found it on the ground where the trolls had their fight." He held out a largish key, though no doubt William had thought it very small and secret. It must have fallen out of his pocket, very luckily, before he was turned to stone.

"Why on earth didn't you mention it before?" they cried.

Gandalf grabbed it and fitted it into the key-hole. Then the stone door swung back with one big push, and they all went inside. There were bones on the floor and

деревьев зазвенела птичья трель. Вильям и слова не успел вымолвить, как застыл в том положении, в котором стоял, а Берт и Том превратились в глазевшие на него скалы. Так они, наверное, стоят и по сей день, будучи прекрасным местом для птичьих гнёзд. Дело в том, что тролли всегда прячутся под землёй перед самым восходом солнца, чтобы не стать теми обломками скал, из которых они некогда появились. Вот что произошло с Бертом, Томом и Вильямом.

- Чудесно! - воскликнул Гэндальф, выходя из-за деревьев. Кудесник помог хоббиту выбраться из зарослей терновника. Тут только Бильбо понял, что именно Гэндальф, изменяя свой голос, заставил троллей ругаться до самого рассвета.

Далее пришёл черёд освобождать карликов. Они были очень рассержены и раздражены; кому понравится сидеть в мешке и слышать, как тролли грызутся между собой, не зная, что делать: изрезать, зажарить или раздавить. Карликами несколько раз пришлось выслушать объяснения Бильбо, прежде чем их самолюбие было удовлетворено.- Вот уж подходящее времечко подглядывать и красть кошельки ты выбрал, нечего сказать! - проворчал Бомбур. - И это тогда, когда нам нужна была только снедь!- Без боя вы бы её точно не получили - возразил Гэндальф. - Но не стоит терять время попусту. Должно же быть какое-то убежище, - яма или пещера, - где тролли прятались от солнца. Его нужно отыскать.

Немного погодя, обнаружились следы огромных ног, бегущие к лесу. Карлики, хоббит и кудесник пошли по этим следам и, пробравшись вверх по склону, набрели на огромную каменную дверь, скрытую зарослями кустарника. Но от повелительных заклинаний Гэндальфа не было никакого толку: дверь никак не хотела открываться.- Может, сгодится это? - спросил Бильбо, когда карлики начали терять терпение. - Я нашёл его на земле, там, где дрались тролли.Хоббит держал в руках большой ключ, который Вильям, считавший его маленьким и потайным, наверняка выронил из кармана перед тем, как стать камнем.- Так что же ты молчал! - вскричали карлики.

Гэндальф вставил ключ в замочную скважину. Каменная дверь распахнулась от одного сильного толчка, и путники вошли в пещеру. Пол был усеян костьми, а тяжёлый воздух источал смрад. На полках снедь лежала вперемежку с разной добычей: начиная от медных пуговиц и кончая горшками с золотом по углам. На стенах висело много всякой одежды, слишком маленькой для троллей, должно быть, снятой с жертв. И среди всего этого хлама - мечи различной длинны, форм, стран. Но лишь два меча привлекли особое


a nasty smell was in the air; but there was a good deal of food jumbled carelessly on shelves and on the ground, among an untidy litter of plunder, of all sorts from brass buttons to pots full of gold coins standing in a corner. There were lots of clothes, too, hanging on the walls-too small for trolls, I am afraid they belonged to victims-and among them were several swords of various makes, shapes, and sizes. Two caught their eyes particularly, because of their beautiful scabbards and jewelled hilts. Gandalf and Thorin each took one of these; and Bilbo took a knife in a leather sheath. It would have made only a tiny pocket-knife for a troll, but it was as good as a short sword for the hobbit.

"These look like good blades," said the wizard, half drawing them and looking at them curiously. "They were not made by any troll, nor by any smith among men in these parts and days; but when we can read the runes on them, we shall know more about them."

"Let's get out of this horrible smell!" said Fili So they carried out the pots of coins, and such food as was un-touched and looked fit to eat, also one barrel of ale which was still full. By that time they felt like breakfast, and being very hungry they did not turn their noses up at what they had got from the trolls' larder. Their own provisions were very scanty. Now they had bread and cheese, and plenty of ale, and bacon to toast in the embers of the fire.

After that they slept, for their night had been disturbed; (and they did nothing more till the afternoon. Then they I brought up their ponies, and carried away the pots of gold, and buried them very secretly not far from the track by the river, putting a great many spells over them, just in case they ever had the-chance to come back and recover them. When that was done, they all mounted once more, and jogged along again on the path towards the East.

"Where did you go to, if I may ask?" said Thorin to Gandalf as they rode along.

"To look ahead," said he."And what brought you back in the nick of time?""Looking behind," said he."Exactly!" said Thorin; "but could you be more

plain?""I went on to spy out our road. It will soon

become dangerous and difficult. Also I was anxious about replenishing our small stock of provisions. I had not gone very far, however, when I met a couple of friends of mine from Rivendell."

"Where's that?" asked Bilbo,

"Don't interrupt!" said Gandalf. "You will get there in a few days now, if we're lucky, and find out all about it As I was saying I met two of Elrond's people. They were hurrying along for fear of the trolls. It was

внимание: их рукояти были покрыты самоцветами и затейливыми узорами. Гэндальф и Торин поделили эти мечи между собой, а Бильбо выбрал кинжал в кожаных ножнах. Для троллей он был бы обычным карманным ножиком, но для хоббита – самым настоящим мечом.

- Хорошие клинки! - воскликнул кудесник, достав мечи из ножен и тщательно осматривая оружие. - Выковали их не тролли. Но и нынешним кузнецам такая работа не под силу. Вот разберём вырезанные на клинках руны, тогда и узнаем больше. - Давайте-ка выбираться отсюда, - предложил Фили. - Смрад здесь тошнотворный.Карлики вынесли из пещеры всю пригодную снедь, выкатили полный бочонок эля и вытащили горшки с золотом. Уже наступило время завтракать, а так как карлики страшно проголодались, то не преминули воспользоваться запасами из тролльей кладовой, тем более что после случая на реке, их запасы сильно оскудели. Теперь у них было много хлеба и сыра, ветчины, кусочки которой уже поджаривались на вертелах, и целая бочка пива.

Потом все уснули, чтобы отдохнуть от неприятной ночи, и проспали до самого полудня. Потом карлики навьючили пони горшками с золотом, отвели лошадок к реке неподалёку от Тракта, и закопали там клад, наложив на него множество заклятий в расчете вернуться сюда за золотом. Когда всё это было проделано, карлики сели на пони, и путешествие на восток продолжилось. Кудесник и Торин ехали впереди всех.

- И где же ты пропадал, позволь тебя спросить? - обратился Торин к Гэндальфу. - Смотрел, что впереди, - ответил тот.- А почему ты вернулся, да ещё в самый нужный миг?- Оглянулся назад, - ответил Гэндальф.- Хорошенькая история! - рассердился Торин. - Можно объяснить, что к чему?- Ладно, - вымолвил старик. - Я оставил вас, чтобы разведать эти края получше, ибо скоро наш путь будет труден и небезопасен. Еще меня беспокоило то, что еды оставалось в обрез. Однако я заехал довольно далеко. И тут мне навстречу - парочка моих старых друзей из Раздола…- А это ещё где? - вмешался в разговор Бильбо.

- Цыц и слушай! - прикрикнул Гэндальф. - Повезёт - окажемся там через несколько дней, только бы набрести на нужную тропу. Стало быть, как я говорил, мне повстречались двое из народа Элронда, но они торопились, ибо боялись троллей. От них-то я и узнал, что недавно с гор сошло трое троллей, поселились в лесу неподалёку от Тракта, да ещё наводят страх на всю округу, не говоря уже о случайных путниках.У меня появилось недоброе предчувствие, и я повернул коня назад. Оглянувшись, я увидел костёр, ну а что было потом, вам хорошо известно. В следующий раз будьте


they who told me that three of them had come down from the mountains and settled in the woods not far from the road; they had frightened everyone away from the district, and they waylaid strangers.

"I immediately had a feeling that I was wanted back. Looking behind I saw a fire in the distance and made for it. So now you know. Please be more careful, next time, or we shall never get anywhere!"

"Thank you!" said Thorin.

Chapter 3

A Short Rest

They did not sing or tell stories that day, even though the weather improved; nor the next day, nor the day after. They had begun to feel that danger was not far away on either side. They camped under the stars, and their horses had more to eat than they had; for there was plenty of grass, but there was not much in their bags, even with what they had got from the trolls. One morning they forded a river at a wide shallow place full of the noise of stones and foam. The far bank was steep and slippery. When they got to the top of it, leading their ponies, they saw that the great mountains had marched down very near to them. Already they I seemed only a day's easy journey from the feet of the nearest. Dark and drear it looked, though there were patches of sunlight on its brown sides, and behind its shoulders the tips of snow-peaks gleamed.

"Is that The Mountain?" asked Bilbo in a solemn voice, looking at it with round eyes. He had never seen a thing that looked so big before.

"Of course not!" said Balin. "That is only the beginning of the Misty Mountains, and we have to get through, or over, or under those somehow, before we can come into Wilderland beyond. And it is a deal of a way even from the other side of them to the Lonely Mountain in the East Where Smaug lies on our treasure."

"O!" said Bilbo, and just at that moment he felt more fared than he ever remembered feeling before. He was thinking once again of his comfortable chair before the fire in his favourite sitting-room in his hobbit-hole, and of the kettle singing. Not for the last time!

Now Gandalf led the way. "We must not miss the road, or we shall be done for," he said. "We need food, for one thing, and rest in reasonable safety-also it is very necessary to tackle the Misty Mountains by the proper path, or else you will get lost in them, and have to come back and start at the beginning again (if you ever get back at all)."

They asked him where he was making for, and he answered: "You are come to the very edge of the Wild, as some of you may know. Hidden somewhere ahead of

осторожнее, иначе мы так никуда и не уедем.- Спасибо! - буркнул в ответ Торин.

Глава III.

КРАТКАЯ ПЕРЕДЫШКА

Ни сегодня, хотя погода улучшилась, ни на следующий день, ни через день никто ничего не пел и не рассказывал. Путникам чудилось, что опасности подстерегают их на каждом шагу. Заночевали прямо под звёздами; пони наелись досыта, потому что эти места изобиловали сочной травой. Однако снеди в мешках оставалось немного, даже если принять во внимание пополнение из кладовой троллей. Как-то рано поутру пришлось пресекать реку в мелком, но каменистом и шумном месте; противоположный берег оказался крутым и скользким. Когда путники взошли на пригорок, их взорам открылась горная цепь, казавшаяся такой близкой. Хотя до подножия ближайшей горы был всего лишь день пешего ходу, а по её тёмным склонам мелькали солнечные блики, и белоснежные соседние вершины ярко сверкали под лучами солнца, гора казалась мрачной и зловещей.

- Это и есть та самая Одинокая гора? - дрожащим голосом спросил Бильбо. - Да нет! - ответил Балин. - Это пока нижние подкряжья Мглистых гор, которые нам нужно пересечь любой ценой, чтобы добраться до Диких Земель, простирающихся за этим хребтом. Мы только начали путешествие на Восток, где находится наша Одинокая гора, в недрах которой Смауг лежит на наших сокровищах.

- О! - вырвалось у Бильбо, и он тут же почувствовал, что Приключение ему надоело. Сидел бы в своей норке, в гостиной, в мягком кресле у очага и слушал бы свист кипящего чайника… Не в первый и не в последний раз хоббит думал об этом! Впереди отряда ехал Гэндальф. - Теперь главное отыскать путь, - сказал он, - иначе - всему конец. Нужно хорошенько подкрепиться и отдохнуть в безопасном месте, прежде чем идти по главной тропе Мглистых гор. Если вы не послушаете меня, то лучше начать всё сызнова… Но для этого надо ещё выжить.

Карлики засыпали старого кудесника вопросами о том, куда он ведёт их, и ответ был таков: - Вы должны знать, что здесь пролегает предел Дикоземью. Где-то поблизости находится прекрасная заповедная долина Раздол, а там, в Последней Светлой Обители, живёт Элронд. Я послал ему весточку через двух моих друзей, о которых я упоминал, и нас уже ждут. Сообщение звучало многообещающе, но до Раздола


us is the fair valley of Rivendell where Elrond lives in the Last Homely House. I sent a message by my friends, and we are expected."

That sounded nice and comforting, but they had not got there yet, and it was not so easy as it sounds to find the Last Homely House west of the Mountains. There seemed to be no trees and no valleys and no hills to break the ground in front of them, only one vast slope going slowly up and up to meet the feet of the nearest mountain, a wide land the colour of heather and crumbling rock, with patches and slashes of grass-green and moss-green showing where water might be.

Morning passed, afternoon came; but in all the silent waste there was no sign of any dwelling. They were growing anxious, for they now saw that the house might be hidden almost anywhere between them and the mountains. They came on unexpected valleys, narrow with deep sides, that opened suddenly at their feet, and they looked down surprised to see trees below them and running water at the bottom. There were gullies that they could almost leap over; but very deep with waterfalls in them. There were dark ravines that one could neither jump nor climb into. There were bogs, some of them green pleasant places to look at with flowers growing bright and tall; but a pony that walked there with a pack on its back would never have come out again. It was indeed a much wider land from the ford to the mountains than ever you would have guessed.

Bilbo was astonished. The only path was marked with white stones some of which were small, and others were half covered with moss or heather. Altogether it was a very slow business following the track, even guided by Gandalf, who seemed to know his way about pretty well.

His head and beard wagged this way and that as he looked for the stones, and they followed his head, but they seemed no nearer to the end of the search when the day began to fail. Tea-time had long gone by, and it seemed supper-time would soon do the same. There were moths fluttering about, and the light became very dim, for the moon had not risen. Bilbo's pony began to stumble over roots and stones. They came to the edge of a steep fall in the ground so suddenly that Gandalf s horse nearly slipped down the slope.

"Here it is at last!" he called, and the others gathered round him and looked over the edge. They saw a valley far below. They could hear the voice of hurrying water in rocky bed at the bottom; the scent of trees was in the air; and there was a light on the valley-side across the water. Bilbo never forgot the way they slithered and slipped in the dusk down the steep zig-zag

путники ещё не дошли, и, по-видимому, дорога к Последней Светлой Обители к западу от гор была не из лёгких. Казалось, впереди ничего: нет деревьев, нет долин и балок, не видно холмов, пробивающихся к небу. Была только огромная узкая крутизна, стремящаяся куда-то вверх к подножью ближайшей горы; по диким скалам кое-где пробивался чахлый вереск, а клочья мха, трав и лишайника говорили, что где-то здесь есть вода.

Прошло утро, наступил полдень, но никаких домов или селений ещё никто не увидел. Карликам было не по себе: ведь Раздол мог быть за горами, в межгорьях или оказаться далеко позади. Неожиданно появлялись узкие пади и логовины с крутыми склонами, на дне которых клокотала река, и росли деревья. Попадались глубокие овраги, которые можно было бы перепрыгнуть, если бы потоки не превратили их в водопады. Встречались и тёмные провалы, которые нельзя было ни обойти, ни перескочить. Дальше - топи, местами поросшие травами и цветами, но забреди туда пони с тяжёлой поклажей - пиши пропало.

Бильбо был поражён: столь обширными оказались земли, отделяющие брод от горного кряжа. Единственная тропка была помечена белыми камушками, которые либо были слишком малы, либо скрывались подо мхом или вереском. Отряд продвигался слишком медленно, не смотря на то, что шедший впереди Гэндальф прекрасно знал эти места.

Казалось, старый кудесник мёл дорогу бородой - так низко он нагибался, чтобы отыскать очередную метку. День шёл на убыль, и карлики начали было думать, что пути не будет конца. Время чаепития давным-давно прошло, и, по всей вероятности, об ужине можно было бы забыть. Откуда-то слетелись мотыльки; свет потускнел, а луна ещё не вышла на мутное небо. Пони Бильбо начал спотыкаться о камни и торчащие из-под земли корни. Путники так быстро очутились на краю обрыва, что конь Гэндальфа едва не соскользнул в пустоту.

- Вот мы и пришли! - подозвал кудесник своих спутников. Карлики обступили его и с любопытством глянули вниз: оттуда доносился шелест деревьев, а в долине за речушкой, громыхавшей по каменистому дну, мерцали яркие огоньки. Нет, Бильбо никогда не забыть крутой и скользкой извилистой тропы, ведущей в заповедный Раздол! Чем ниже спускались странники, тем теплее становилось вокруг, а смолистый запах сосен одурманивал так, что хоббиту пришлось уткнуться лицом в конскую гриву, чтобы не свалиться от головокружения. Запах крепчал, а тропа уводила всё ниже и ниже… Вот уже стали


path into the secret valley of Rivendell. The air grew warmer as they got lower, and the smell of the pine-trees made him drowsy, so that every now and again he nodded and nearly fell off, or bumped his nose on the pony's neck. Their spirits rose as they went down and down. The trees changed to beech and oak, and hire was a comfortable feeling in the twilight. The last green had almost faded out of the grass, when they came at length to an open glade not far above the banks of the stream.

"Hrnmm! it smells like elves!" thought Bilbo, and he looked up at the stars. They were burning bright and blue. Just then there came a burst of song like laughter in the trees:

O! What are you doing,And where are you going?Your ponies need shoeing!The river is flowing!O! tra-la-la-lallyhere down in the valley!

O! What are you seeking,And where are you making?The faggots are reeking,The bannocks are baking!O! tril-lil-lil-lollythe valley is jolly,ha! ha!

O! Where are you goingWith beards all a-wagging?No knowing, no knowingWhat brings Mister Baggins,And Balin and Dwalindown into the valleyin Juneha! ha!

O! Will you be staying,Or will you be flying?Your ponies are straying!The daylight is dying!To fly would be folly,To stay would be jollyAnd listen and harkTill the end of the darkto our tuneha! ha.'

So they laughed and sang in the trees; and pretty fair nonsense I daresay you think it. Not that they would care they would only laugh all the more if you told them so. They were elves of course. Soon Bilbo caught glimpses of them as the darkness deepened. He loved elves, though he seldom met them; but he was a little frightened of them too. Dwarves don't get on well with them. Even decent enough dwarves like Thorin

попадаться дубравы и буковые рощи, воздух дышал сумерками. И когда зелень трав скрылась в потёмках, отряд вышел на приречную поляну.

- Гм! Вроде бы чую эльфов, - решил Бильбо и взглянул на звёзды, ярко мерцающие в ночном небе серебряными и голубоватыми огнями. И тут же раздалась песня, похожая на смех и доносящаяся откуда-то из-за деревьев:

Вы куда, куда, кудаИ зачем спешите?Пони без подков! Беда!Лучше отдохните!О! Тра-ла-ла-лели!Спуститесь в ущелье!Что вам нужно? На

огнеХлебцы подоспели.Подъезжайте все к

реке:Эльфы здесь запели!О! Трил-лил-лил-лоли!Отдохните в раздоле!Бородами старый мостКарлы подметают!Ну, а с Бильбо что за

спрос?Разве кто узнает!А Балин и ДвалинСвалились в долинуВ июнеХа! Ха!Оставайтесь с нами выИ не уходите.Пони нужен стог травы

- Сами поглядите!Падает ночная тишь,Всем поспать охота;Нашу песенку услышь

- Пропадёт дремота!Смейся до зорьки!Пой до утра!Пляши вместе с нами!Ха! Ха!

Голоса смеялись и пели, причём, надо сказать, глупостей в песне было немало. Узнай они об этом - смеху было бы ещё больше: ведь голоса принадлежали эльфам. Вскоре Бильбо, по мере того как его глаза привыкли к темноте, смог различить их среди деревьев. Ему нравились эльфы, хотя сам он их встречал редко и даже побаивался. А карлики эльфов недолюбливали. Даже такие почтенные карлики, как Торин и его спутники, считали эльфов глупыми - что само по себе нелепо - и способными вызывать раздражение. Может быть, по той причине, что эльфы любят подразнить карликов, особенно из-за их бород.


and his friends think them foolish (which is a very foolish thing to think), or get annoyed with them. For some elves tease them and laugh at them, and most of all at their beards.

"Well, well!" said a voice. "Just look! Bilbo the hobbit on a pony, my dear! Isn't it delicious!"

"Most astonishing wonderful!"Then off they went into another song as ridiculous

as the one I have written down in full. At last one, a tall young fellow, came out from the trees and bowed to Gandalf and to Thorin.

"Welcome to the valley!" he said."Thank you!" said Thorin a bit gruffly; but

Gandalf was already off his horse and among the elves, talking merrily with them.

"You are a little out of your way," said the elf: "that is, if you are making for the only path across the water and to the house beyond. We will set you right, but you had best get on foot, until you are over the bridge. Are you going to stay a bit and sing with us, or will you go straight on? Supper is preparing over there," he said. "I can smell the Wood-fires for the cooking."

Tired as he was, Bilbo would have liked to stay awhile. Elvish singing is not a thing to miss, in June under the stars, not if you care for such things. Also he would have liked to have a few private words with these people that seemed to know his name and all about him, although he had never been them before. He thought their opinion of his adventure might be interesting. Elves know a lot and are wondrous folk for news, and know what is going on among the peoples of the land, as quick as water flows, or quicker. But the dwarves were all for supper as soon 'as possible just then, and would not stay. On they all went, leading their ponies, till they were brought to a good path and so at last to the very brink of the river. It was flowing fast and noisily, as mountain-streams do of a summer evening, when sun has been all day on the snow far up above. There was only a narrow bridge of stone without a parapet, as narrow as a pony could well walk on; and over that they had to go, slow and careful, one by one, each leading his pony by the bridle. The elves had brought bright lanterns to the shore, and they sang a merry song as the party went across.

"Don't dip your beard in the foam, father!" they cried to Thorin, who was bent almost on to his hands and knees. "It is long enough without watering it."

"Mind Bilbo doesn't eat all the cakes!" they called. "He is too fat to get through key-holes yet!"

"Hush, hush! Good People! and good night!" said Gandalf, who came last. "Valleys have ears, and some elves have over merry tongues. Good night!"

And so at last they all came to the Last Homely House, and found its doors flung wide.

- Вот так дела! - то и дело слышалось отовсюду. - Подумать только! Хоббит Бильбо верхом на пони! Разве не удивительно? - Просто непревзойдённо! И эльфы сразу же запели новую песню, такую же смешливую и несуразную, как и первая. Тут из-за деревьев вышел молодой светловолосый эльф. Он поклонился Гэндальфу и Торину. - Добро пожаловать в Раздол! - промолвил эльф. - Спасибо на добром слове! - проворчал в ответ Торин; а Гэндальф уже слез с коня и весело болтал с эльфами. - Вы несколько отклонились от тропы, - сказал эльф. - Единственная дорога к Обители ведёт через мост. Держитесь правее - и придёте, но при переходе реки лучше спешиться. Может, всё-таки останетесь с нами и присоединитесь к нашему веселью? Но если судить по запаху костров за рекой, то там готовят ужин.

Несмотря на усталость, Бильбо хотел остаться: не пропускать же песни эльфов под открытым июньским небом! Как же не поговорить с этим народом, который, кажется, знает всё обо всём! Эльфы знают немало, и вести о других краях и народах доносятся до них быстрее горного потока. Но карлики хотели ужинать, - и как можно скорее, - поэтому путники поехали дальше. Затем они спешились и вели лошадок, пока не оказались на хорошей дороге, ведущей к самому краю берега реки, которая была быстрой и шумной, как и все другие горные потоки, особенно, когда стоит летний вечер и солнце скрывается за снежными вершинами гор. Единственный каменный мост без перил был таким узким, что по нему можно было провести только одного пони, да и то, держа под уздцы. Эльфы с яркими светильниками в руках вышли и снова пели, пока карлики не перешли мост.

- Не намочи бороду в воде, папаша! - кричали эльфы вслед Торину, который едва не переползал мост на четвереньках. - Она и так длинная! Зачем её поливать?- Следите, чтобы хоббит Бильбо не съел все пироги и пышки! - кричали другие. - Ведь ему и так не пролезть в замочную скважину!- Тише! Угомонись, Светлый Народ! Мирной тебе ночи, - вмешался едущий позади кудесник. - И у долов есть уши, а у некоторых эльфов слишком болтливые языки. Покойной ночи!

Наконец путники подъехали к широко раскрытым воротам Последней Светлой Обители.Как ни удивительно, но почему-то о всяких хороших вещах обычно рассказывают мало, а слушают о них ещё меньше. Что же до различных неудобств, гадостей и


Now it is a strange thing, but things that are good to have and days that are good to spend are soon told about, and not much to listen to; while things that are uncomfortable, palpitating, and even gruesome, may make a good tale, and take a deal of telling anyway. They stayed long in that good house, fourteen days at least, and they found it hard to leave. Bilbo would gladly have stopped there for ever and ever-even supposing a wish would have taken him right back to his hobbit-hole without trouble. Yet there is little to tell about their stay.

The master of the house was an elf-friend-one of those people whose fathers came into the strange stories before the beginning of History, the wars of the evil goblins and the elves and the first men in the North. In those days of our tale there were still some people who had both elves and heroes of the North for ancestors, and Elrond the master of the house was their chief. He was as noble and as fair in face as an elf-lord, as strong as a warrior, as wise as a wizard, as venerable as a king of dwarves, and as kind as summer. He comes into. many tales, but his part in the story of Bilbo's great adventure is only a small one, though important, as you will see, if we ever get to the end of it. His house was perfect, whether you liked food, or sleep, or work, or story-telling, or singing, or just sitting and thinking best, or a pleasant mixture of them all. Evil things did not come into that valley.

I wish I had time to tell you even a few of the tales or one or two of the songs that they heard in that house. All of them, the ponies as well, grew refreshed and strong in a few days there. Their clothes were mended as well as their bruises, their tempers and their hopes. Their bags were filled with food and provisions light to carry but strong to bring them over the mountain passes. Their plans were improved with the best advice. So the time came to midsummer eve, and they were to go on again with the early sun on midsummer morning.

Elrond knew all about runes of every kind. That day he looked at the swords they had brought from the trolls' lair, and he said:

- "These are not troll-make. They are old swords, very old swords of the High Elves of the West, my kin. They were made in Gondolin for the Goblin-wars. They must have come from a dragon's hoard or goblin plunder, for dragons and goblins destroyed that city many ages ago. This, Thorin, the runes name Orcrist, the Goblin-cleaver in the ancient tongue of Gondolin; it was a famous blade. This, Gandalf, was Glamdring, Foe-hammer that the king of Gondolin once wore. Keep them well!"

"Whence did the trolls get them, I wonder?" said Thorin looking at his sword with new interest.

даже ужасов, то об этом можно говорить бесконечно и в довершение всего придумать настоящий рассказ. Короче говоря, после двухнедельного отдыха карлики никак не хотели покидать Раздол, не говоря уж о Бильбо, который с радостью остался бы здесь навсегда, даже если бы ему захотелось без особого труда оказаться в своей норке. Поэтому о пребывании карликов рассказывать совсем нечего.

Хозяином Обители в Раздоле был Друг Эльфов - один из тех, чьи предки ещё в незапамятные времена упоминались в сказаниях и воевали на стороне северных людей и эльфов со злобными гоблинами. В те дни, о которых идёт речь, ещё жили те немногие, чьими праотцами были эльфы и северные герои, и Элронд был их вождём.Он был благороден и светел ликом, как истинный владыка эльфов, мудр, как кудесник, могуч, как подобает воину, почитаем, как государь карлов, ласков, как летний день. Хотя об Элронде было сложено немало легенд, его участие в Приключении Бильбо было невелико. Но это могло показаться только поначалу. В Обители Элронда можно было делать всё: есть, спать, работать, слушать древние саги, петь, сидеть и думать о чём угодно или заниматься всем этим сразу. Но злу в Раздол пути не было.

Жаль, что здесь невозможно привести ни одной песни или рассказанной легенды. Скитальцы (а заодно и пони) поправились и набрались сил буквально через несколько дней после прибытия. Им починили и вычистили одежду, расчесали и подстригли бороды; настроение у карликов поднялось. Дорожные мешки наполнились всякой снедью - лёгкой, чтобы не тяжело было нести, но сытной, чтобы перейти горные перевалы. Благодаря мудрым советам карлики пересмотрели свои замыслы к лучшему. Так пролетало время, и никто не заметил, как наступил самый канун Средьлетня. Карлики решили выехать на следующее утро.

Элронду были ведомы все руны, он легко читал и понимал эти письмена. В тот вечер он рассматривал мечи из логовища троллей.- Не тролли их ковали, - молвил Элронд. - Это древние, очень древние мечи Вышних Эльфов Закатного Края, с которыми я в родстве. Клинки ковались в королевстве Гондолин - воевать с гоблинами. Должно быть, они находились в сокровищнице какого-нибудь дракона или на месте гоблинского становища, ибо драконы и гоблины разрушили Гондолин много веков назад. Вот этот меч, Торин, зовётся на языке рун Гондолина Оркрист, Гоблиноруб. Да, славный это был клинок… А твой меч, Гэндальф, зовётся Гламдринг, что означает Врагобой; сам король Гондолина некогда носил его. Храните эти мечи!

- Хотел бы я знать, как они оказались у троллей! - воскликнул Торин, ещё пристальней разглядывая свой клинок.- Точно не знаю, - ответил Элронд, - но, видимо, ваши тролли ограбили других грабителей или набрели на разбойничий тайник, затерянный где-то в горах. Ходят слухи, что, со времён войн карлов с гоблинами,


"I could not say," said Elrond, "but one may guess that your trolls had plundered other plunderers, or come on the remnants of old robberies in some hold in the mountains of the North. I have heard that there are still forgotten treasures of old to be found in the deserted caverns of the mines of Moria, since the dwarf and goblin war."

Thorin pondered these words. "I will keep this sword in honour," he said. "May it soon cleave goblins once again!"

"A wish that is likely to be granted soon enough in the mountains!" said Elrond. "But show me now your map!"

He took it and gazed long at it, and he shook his head; for if he did not altogether approve of dwarves and their love of gold, he hated dragons and their cruel wickedness, and he grieved to remember the ruin of the town of Dale and its merry bells, and the burned banks of the bright River Running. The moon was shining in a broad silver crescent. He held up the map and the white light shone through it. "What is this?" he said. "There are moon-letters here, beside the plain runes which say 'five feet high the door and three may walk abreast.' "

"What are moon-letters?" asked the hobbit full of excitement. He loved maps, as I have told you before; and he also liked runes and letters and cunning handwriting, though when he wrote himself it was a bit thin and spidery.

"Moon-letters are rune-letters, but you cannot see them," said Elrond, "not when you look straight at them. They can only be seen when the moon shines behind them, and what is more, with the more cunning sort it must be a moon of the same shape and season as the day when they were written. The dwarves invented them and wrote them with silver pens, as your friends could tell you. These must have been written on a midsummer's eve in a crescent moon, a long while ago."

"What do they say?" asked Gandalf and Thorin together, a bit vexed perhaps that even Elrond should have found this out first, though really there had not been a chance before, and there would not have been another until goodness knows when.

"Stand by the grey stone when the thrush knocks," read Elrond, "and the setting sun with the last light of Durin's Day will shine upon the key-hole."

"Durin, Durin!" said Thorin. "He was the father of the fathers of the eldest race of Dwarves, the Longbeards, and my first ancestor: I am his heir."

"Then what is Durin's Day?" asked Elrond.

"The first day of the dwarves' New Year," said

опустелые копи Мориа до сих пор хранят несметные богатства.

- С честью сберегу свой меч! - изрёк Торин. - Да сокрушит он гоблинов, как встарь!- Это случится, едва вы очутитесь в горах, - ответил Элронд. - А теперь покажите мне вашу карту.

Рассматривая обрывок пергамента, Элронд покачал головой: он недолюбливал карликов из-за их ревностной страсти к золоту и ненавидел драконов за беспредельную злобу. С печалью он вспоминал руины Дола, его некогда звонкие колокола и ныне выжженные берега Быстрянки. Узкий серп луны переливался серебром. Элронд поднял карту, и белёсое сияние осветило её.- Что я вижу? - удивился Элронд. - Рядом с надписью ''Пять футов выстою дверь, и трое в ряд пройдут'' появились лунные руны!

- Какие такие лунные руны? - не выдержал от волнения хоббит. Дело в том, что Бильбо обожал не только разные карты, но и различные тайнописи и руны, хотя буквы у него самого походили на пауков.

- Письмена эти сродни обычным рунам, но они невидимы для простого глаза, - пояснил Элронд. - Их можно увидеть только в том случае, если сквозь них просвечивает луна. А есть ещё одна хитрость: луна должна быть точно такой, как в день и час создания надписи, иначе ничего не увидать. Лунные руны придумали карлы и писали их серебряными перьями, но, думаю, Бильбо, что твои друзья и сами знают об этом. Похоже, эту запись сделали в канун Средьлетня, когда луна стояла серпом.

- Читай скорее! - хором крикнули Гэндальф и Торин. Им обоим было слегка досадно, что запись открыл именно Элронд, хотя у них не было такой возможности.- Стань у серого камня, когда застучит дрозд, - прочитал Элронд, - и взгляни на замочную скважину в последнем луче Дня Дурина.

– Дурин! Дурин! - воскликнул Торин. - Это же имя отца отцов рода Долгобрадов, моего предка!- Тогда что же такое День Дурина? - задал вопрос Элронд.

- Первый день нового года по летоисчислению карлов, - ответил Торин. - Думаю, все знают, что первый день Порога Зимы - последней недели осени - мы зовём Днём Дурина. В этот день последняя осенняя луна встречается с солнцем. Но, боюсь, проку от этого не будет. Древние знания утеряны, и неведомо, когда может наступить такой день.


Thorin, "is as all should know the first, day of the last moon of Autumn on the threshold of Winter. We still call it Durin's Day when the last moon of Autumn and the sun are in the sky together. But this will not help us much, I fear, for it passes our skill in these days to guess when such a time will come again."

"That remains to be seen," said Gandalf. "Is there any more writing?"

"None to be seen by this moon," said Elrond, and he gave the map back to Thorin; and then they went down to the water to see the elves dance and sing upon the midsummer's eve.

The next morning was a midsummer's morning as fair and fresh as could be dreamed: blue sky and never a cloud, and the sun dancing on the water. Now they rode away amid songs of farewell and good speed, with their hearts ready for more adventure, and with a knowledge of the road they must follow over the Misty Mountains to the land beyond.

Chapter 4

Over Hill and Under Hill

There were many paths that led up into those mountains, and many passes over them. But most of the paths were cheats and deceptions and led nowhere or to bad ends; and most of the passes were infested by evil things and dreadful dangers. The dwarves and the hobbit, helped by the wise advice of Elrond and the knowledge and memory of Gandalf, took the right road to the right pass.

Long days after they had climbed out of the valley and left the Last Homely House miles behind, they were still going up and up and up. It was a hard path and a dangerous path, a crooked way and a lonely and a long. Now they could look back over the lands they had left, laid out behind them far below. Far, far away in the West, where things were blue and faint, Bilbo knew there lay his own country of safe and comfortable things, and his little hobbit-hole. He shivered. It was getting bitter cold up here, and the wind came shrill among the rocks. Boulders, too, at times came galloping down the mountain-sides, let loose by midday sun upon the snow, and passed among them (which was lucky), or over their heads (which was alarming). The nights were comfortless and chill, and they did not dare to sing or talk too loud, for the echoes were uncanny, and the silence seemed to dislike being broken-except by the noise of water and the wail of wind and the crack of stone.

"The summer is getting on down below," thought Bilbo, "and haymaking is going on and picnics. They will be harvesting and blackberrying, before we even

- Это мы ещё увидим, - возразил Гэндальф. - Больше ничего нет?

- Если и есть, то не для этой луны, - ответил Элронд, отдавая карту Торину. Потом все пошли к реке повидать эльфов, поющих и танцующих пред зарёй Средьлетня.

Утро выдалось таким погожим, о каком можно было только мечтать: на небе - ни облачка, а по воде плясали солнечные блики. Путники ехали быстро, но далеко позади всё ещё звенели прощальные песни эльфов. Карлики думали о новых приключениях и о тропе, которая должна была вывести их в края по ту сторону Мглистых гор.

Глава IV.

ПО ГОРАМ И ПОД ГОРАМИ

Бессчётное множество тропинок терялось в Мглистых горах, а перевалов было и того больше. Но многие пути обманывали и путали, они вели в никуда или к погибели, а самое главное - к смертельным опасностям или к горным чудищам в глубоких теснинах. Благодаря советам Элронда и памятливости Гэндальфа карлики и хоббит оказались на верном пути к нужному перевалу. Уже прошёл не один день пути, где-то далеко осталась Последняя Светлая Обитель, а странники карабкались и карабкались куда-то вверх. Это была трудная и извилистая тропа, опасная и коварная. С вершины горной громады можно увидеть далеко внизу землю, окутанную зеленоватой дымкой листвы. Всё приятное и обыденное было там, на Западе, и Бильбо знал, что там остался его дом, его уютная норка… Он вздрогнул: похолодало. Чем выше, тем холоднее из-за ветра, воющего в скалах. Лучи полдневного солнца подтапливали снег, и изредка, подпрыгивая, срывались камни. Хорошо ещё, что они пролетали мимо и не падали на головы, хотя такая возможность была! По ночам было холодно и тревожно; из-за гулкого эха все боялись петь и говорить; казалось, тишина не хотела, чтобы ее беспокоил неизвестно кто, кроме воя ветра, грохота срывающихся камней или рокота водопадов.

''Где-то внизу лето в самом разгаре, - думал Бильбо. - Косьба, сенокос к зиме, веселье… Охо-хо! Соберут там весь урожай, жатву окончат, а этим горам конца-края не видать!'' Карлики думали примерно о том же, несмотря на то, что, прощаясь с Элрондом в день Средьлетня, они были полны надежд, и на подходе к Мглистому у них завязался непринуждённый разговор. Уже было не


begin to go down the other side at this rate." And the others were thinking equally gloomy thoughts, although when they had said good-bye to Elrond in the high hope of a midsummer morning, they' had spoken gaily of the passage of the mountains, and of riding swift across the lands beyond.

They had thought of coming to the secret door in the Lonely Mountain, perhaps that very next first moon of Autumn—" and perhaps it will be Durin's Day" they had said. Only Gandalf had shaken his head and said nothing. Dwarves had not passed that way for many years, but Gandalf had, and he knew how evil and danger had grown and thriven in the Wild, since the dragons had driven men from the lands, and the goblins had spread in secret after the battle of the Mines of Moria. Even the good plans of wise wizards like Gandalf and of good friends like Elrond go astray sometimes when you are off on dangerous adventures over the Edge of the Wild; and Gandalf was a wise enough wizard to know it.

He knew that something unexpected might happen, and he hardly dared to hope that they would pass without fearful adventure over those great tall mountains with lonely peaks and valleys where no king ruled. They did not. All was well, until one day they met a thunderstorm - more than a thunderstorm, a thunder-battle. You know how terrific a really big thunderstorm can be down in the land and in a river-valley; especially at times when two great thunderstorms meet and clash. More terrible still are thunder and lightning in the mountains at night, when storms come up from East and West and make war.

The lightning splinters on the peaks, and rocks shiver, and great crashes split the air and go rolling and tumbling into every cave and hollow; and the darkness is filled with overwhelming noise and sudden light.

Bilbo had never seen or imagined anything of the kind. They were high up in a narrow place, with a dreadful fall into a dim valley at one side of them. There they were sheltering under a hanging rock for the night, and he lay beneath a blanket and shook from head to toe. When he peeped out in the lightning-flashes, he saw that across the valley the stone-giants were out and were hurling rocks at one another for a. game, and catching them, and tossing them down into the darkness where they smashed among the trees far below, or splintered into little bits with a bang. Then came a wind and a rain, and the wind whipped the rain and the hail about in every direction, so that an overhanging rock was no protection at all. Soon they were getting drenched and their ponies were standing with their heads down and their tails between their legs, and some of them were whinnying with fright. They could hear the giants guffawing and shouting all over

важно, что Раздол остался позади.

Все мысли карликов были о потайной двери в Одинокой горе и о том, когда они достигнут цели: либо к первому осеннему новолунию, либо, как полагали некоторые, в самый День Дурина. Только Гэндальф молчал. В отличие от него карлики уж давно не хаживали этой тропой, а старый кудесник знал, сколько опасностей таится в Диких Землях, особенно с тех пор, как драконы истребили здешний народ и после войн за подгорное государство Мория гоблины тайно вернулись в глубокие пещеры. Поэтому, как бы ни были хороши замыслы Гэндальфа и Элронда, они могли запросто сорваться, если бы путники столкнулись с опасностями на границе Диких Земель. Кудесник хорошо понимал это.

Могло произойти всё, что угодно; Гэндальф не надеялся, что горный хребет с множеством одиночных пиков и никем не управляемых низин можно будет пересечь без происшествий. Вскоре это подтвердилось. Всё шло хорошо, но вдруг разразилась самая настоящая гроза. Да что там гроза - сущая битва в небесах! Грозы в долинах ужасны, особенно когда в одном месте встречаются бури с запада и востока. А тут ночь, да ещё в горах! Содрогаются скалы, пики горят бледными отсветами от вспыхивающих в чёрном небе молний, громовые раскаты сотрясают воздух, и устрашающе гудит в пещерах и расселинах немолчное эхо! Повсюду внезапные вспышки света и кромешная тьма.

Гроза застигла путников на каком-то узком уступе, неподалёку от которого со страшным рёвом обрушивался в тёмную расселину водопад. Хоббит дрожал, укутавшись в одеяло с головы до пят; от холода не спасала даже отвесная скала. Если Бильбо и осмеливался выглянуть наружу, то во вспышках молний ему чудилось, что каменные великаны, играя, швыряют друг в друга обломки скал, подхватывают их и сбрасывают в темноту, где они раскалывались вдребезги или обращали в месиво многолетние деревья. Резкий промозглый ветер крепчал, и отвесная скала уже никого не могла защитить. Все продрогли и вымокли до нитки, пони стояли, повесив головы и мотая хвостами. Некоторые лошадки дрожали от ужаса. А великаны вопили и топали так, что сотрясались склоны гор.

- Чудесно, нечего сказать! - проворчал Торин. - Нас сдует ветер, снесёт водопад или, чего доброго, молния прибьёт!.. Вот окажемся внизу - и будем летать у каменных великанов вместо скал. - Так отведи нас в место посуше, если можешь! -


the mountainsides.

"This won't do at all!" said Thorin. "If we don't get blown off or drowned, or struck by lightning, we shall be picked up by some giant and kicked sky-high for a football."

"Well, if you know of anywhere better, take us there!" said Gandalf, who was feeling very grumpy, and was far from happy about the giants himself.

The end of their argument was that they sent Fill and Kili to look for a better shelter. They had very sharp eyes, and being the youngest of the dwarves by some fifty years they usually got these sort of jobs (when everybody could see that it was absolutely no use sending Bilbo). There is nothing like looking, if you want to find something (or so Thorin said to the young dwarves). You certainly usually find something, if you look, but it is not always quite the something you were after. So it proved on this occasion.

Soon Fili and Kili came crawling back, holding on to the rocks in the wind. "We have found a dry cave," they said, "not far round the next corner; and ponies and all could get inside."

"Have you thoroughly explored it?" said the wizard, who knew that caves up in the mountains were seldom unoccupied.

"Yes, yes!" they said, though everybody knew they could not have been long about it; they had come back too quick. "It isn't all that big, and it does not go far back."

That, of course, is the dangerous part about caves: you don't know how far they go back, sometimes, or where a passage behind may lead to, or what is waiting for you inside. But now Fili and Kill's news seemed good enough. So they all got up and prepared to move. The wind was howling and the thunder still growling, and they had a business getting themselves and their ponies along. Still it was not very far to go, and before long they came to a big rock standing out into the path. If you stepped behind, you found a low arch in the side of the mountain. There was just room to get the ponies through with a squeeze, when they had been unpacked and unsaddled. As they passed under the arch, it was good to hear the wind and the rain outside instead of all about them, and to feel safe from the giants and their rocks. But the wizard was taking no risks. He lit up his wand - as he did that day in Bilbo's dining-room that seemed so long ago, if you remember—, and by its light they explored the cave from end to end.

It seemed quite a fair size, but not too large and mysterious. It had a dry floor and some comfortable nooks. At one end there was room for the ponies; and there they stood (mighty glad of the change) steaming, and champing in their nosebags. Oin and Gloin wanted

разозлился Гэндальф, которому тоже не хотелось встречаться с великанами.

Перепалка закончилась тем, что на поиски нового пристанища послали Фили и Кили - самых младших и зорких (им было всего каких-то пятьдесят лет от роду). Это им поручили ещё и потому, что от вора не было никакого толку. Конечно, если хорошо искать, обязательно что-нибудь да подвернётся, но вряд ли это может оказаться тем, что нужно. Так было и в этот раз.

Вскоре Фили и Кили, держась за скалы, чтобы их не сдуло ветром, приползли обратно.- Там сухая пещера! - кричали они наперебой. - Прямо за поворотом, совсем рядом. Поместятся все… и пони…- А вы её хоть толком осмотрели? - осведомился кудесник. Он-то знал, что пещеры в горах редко пустуют.- Да! Да! - затараторили Фили и Кили, хотя у всех возникло подозрение, что этого они как раз и не сделали: уж очень быстро они вернулись. - Она близко! Она небольшая!

Пещеры всегда опасны, потому что никогда не знаешь, где они заканчиваются, куда ведут, и что может таиться внутри. Однако весть, которую принесли Фили и Кили, оказалась слишком убедительной. Все стали понемногу собираться. Оглушительно грохотал гром, и выл ветер; путники едва вскарабкались на коней. Не нужно было ехать далеко, чтобы увидеть, как огромная скала суживает тропу. Чуть позади в склоне можно было заметить что-то вроде низкого сводчатого входа. Места было достаточно, но пони затащили в пещеру с трудом, несмотря на то, что их заранее развьючили и расседлали. Как хорошо слушать завывание ветра и шум ливня, когда находишься в пещере и радуешься, что не столкнулся с каменными великанами! Но Гэндальф не хотел подвергать всех опасности. Он зажёг свой жезл, как в день пиршества, который показался Бильбо таким далёким. При свете жезла кудесник осмотрел пещеру.

Она была не очень высокой, маленькой и самой обыкновенной, с сухим полом и уютными закоулками. В дальнем конце пещеры нашлось место и для пони. Одни покусывали удила и тяжело дышали, другие уткнулись мордами в торбы с кормом. Оин и Глоин хотели разжечь у входа костёр, чтобы просушить одежду, но Гэндальф и слушать их не стал. Пришлось всем стаскивать с себя мокрую одежду, раскладывать её на земле, доставать сухую из тюков… Закутавшись в одеяла все достали трубки и стали курить, выпуская кольца дыма, которые кудесник заставлял плясать под потолком и окрашивал в разные цвета, чтобы как-нибудь развеселить карликов.


to light a fire at the door to dry their clothes, but Gandalf would not hear of it. So they spread out their wet things on the floor, and got dry ones out of their bundles; then they made their blankets comfortable, got out their pipes and blew smoke rings, which Gandalf turned into different colours and set dancing up by the roof to amuse them. They talked and talked, and forgot about the storm, and discussed what each would do with his share of the treasure (when they got it, which at the moment did not seem so impossible); and so they dropped off to sleep one by one. And that was the last time that they used the ponies, packages, baggages, tools and paraphernalia that they had brought with them.

It turned out a good thing that night that they had brought little Bilbo with them, after all. For somehow, he could not go to sleep for a long while; and when he did sleep, he had very nasty dreams. He dreamed that a crack in the wall at the back of the cave got bigger and bigger, and opened wider and wider, and he was very afraid but could not call out or do anything but lie and look. Then he dreamed that the floor of the cave was giving way, and he was slipping-beginning to fall down, down, goodness knows where to.

At that he woke up with a horrible start, and found that part of his dream was true. A crack had opened at the back of the cave, and was already a wide passage. He was just in time to see the last of the ponies' tails disappearing into it. Of course he gave a very loud yell, as loud a yell as a hobbit can give, which is surprising for their size.

Out jumped the goblins, big goblins, great ugly-looking goblins, lots of goblins, before you could say rocks and blocks. There were six to each dwarf, at least, and two even for Bilbo; and they were all grabbed and carried through the crack, before you could say tinder and flint. But not Gandalf. Bilbo's yell had done that much good. It had wakened him up wide in a splintered second, and when goblins came to grab him, there was a terrible flash like lightning in the cave, a smell like gunpowder, and several of them fell dead.

The crack closed with a snap, and Bilbo and the dwarves were on the wrong side of it! Where was Gandalf? Of that neither they nor the goblins had any idea, and the goblins did not wait to find out. It was deep, deep, dark, such as only goblins that have taken to living in the heart of the mountains can see through. The passages there were crossed and tangled in all directions, but the goblins knew their way, as well as you do to the nearest post-office; and the way went down and down, and it was most horribly stuffy. The goblins were very rough, and pinched unmercifully, and chuckled and laughed in their horrible stony voices; and Bilbo was more unhappy even than when the troll

Позабыв о буре, они болтали о том, что каждый сделает со своей долей сокровищ (когда оно будет добыто, причём без особых хлопот), покуда всех постепенно не сморил сон.

Как ни поразительно, но в эту ночь горе-вор доказал, что и он кое-что может сделать. Бильбо никак не мог уснуть, а если и удавалось, то сны оборачивались кошмарами. Ему снилось, будто трещина в стене растёт и растёт, ширится и ширится, и хоббит ничего не мог поделать - только лежать и смотреть. А земля вдруг разверзается, и Бильбо летит куда-то вниз… в безызвестность…

Хоббит проснулся от собственного душераздирающего вопля, и тут его сон сбылся: никакой трещины в дальнем краю пещеры уже нет - была огромная и широкая впадина, в которой исчезал хвост последнего пони! Тогда Бильбо заорал ещё громче, так громко, как может это сделать хоббит.

Из дыры выскакивали гоблины: огромные гоблины, уродливые, страшные гоблины - тьма тьмущая гоблинов! Их приходилось по шестеро на каждого карлика, а на хоббита целых два. И не успел никто глазом моргнуть - все очутились в узком проходе. Но вопль хоббита всё-таки сделал своё дело. Схватить Гэндальфа гоблины не успели. От крика кудесник внезапно вскочил на ноги, а когда гоблины кинулись к нему, нестерпимо яркая вспышка молнии наполнила пещеру пороховой гарью, и несколько гоблинов упали замертво.

Щель с грохотом захлопнулась, и Бильбо вместе с карликами оказался по ту сторону стены! Где бы ни был Гэндальф, ни они, ни гоблины не думали, а последние на это и времени тратить не хотели. Гоблины связали пленников и потащили их в глубь, к корням гор, во тьму, где они привыкли жить. Пещеры то пересекались, то расходились в разные стороны, но гоблины отлично знали дорогу вниз. Воздух становился спёртым. Гоблины били, безжалостно щипали пленников и смеялись над ними каменными голосами. Бильбо казалось, что в лапах троллей ему было куда лучше. Он снова и снова хотел оказаться в своей уютной норке, и уже в который раз.

Впереди замерцало огненное свечение. Гоблины запели, завыли, затопали по камням своими плоскими ступнями и принялись остервенело трясти пленников:


had picked him up by his toes. He wished again and again for his nice bright hobbit-hole. Not for the last time.

Now there came a glimmer of a red light before them. The goblins began to sing, or croak, keeping time with the flap of their flat feet on the stone, and shaking their prisoners as well.

Clap! Snap! the black crack!Grip, grab! Pinch, nab!And down down to Goblin-townYou go, my lad!

Clash, crash! Crush, smash!Hammer and tongs! Knocker and gongs!Pound, pound, far underground!Ho, ho! my lad!

Swish, smack! Whip crack!Batter and beat! Yammer and bleat!Work, work! Nor dare to shirk,While Goblins quaff, and Goblins laugh,Round and round far undergroundBelow, my lad!

It sounded truly terrifying. The walls echoed to the clap, snap! and the crush, smash! and to the ugly laughter of their ho, ho! my lad! The general meaning of the song was only too plain; for now the goblins took out whips and whipped them with a swish, smack!, and set them running as fast as they could in front of them; and more than one of the dwarves were already yammering and bleating like anything, when they stumbled into a big cavern.

It was lit by a great red fire in the middle, and by torches along the walls, and it was full of goblins. They all laughed and stamped and clapped their hands, when the dwarves (with poor little Bilbo at the back and nearest to the whips) came running in, while the goblin-drivers whooped and cracked their whips behind. The ponies were already there huddled in a corner; and there were all the baggages and packages lying broken open, and being rummaged by goblins, and smelt by goblins, and fingered by goblins, and quarreled over by goblins.

I am afraid that was the last they ever saw of those excellent little ponies, including a jolly sturdy little white fellow that Elrond had lent to Gandalf, since his horse was not suitable for the mountain-paths. For goblins eat horses and ponies and donkeys (and other much more dreadful things), and they are always hungry. Just now however the prisoners were thinking only of themselves. The goblins chained their hands behind their backs and linked them all together in a line and dragged them to the far end of the cavern with little

Хватай и держи! В нору – и вяжи!

Пинай и дави! Жми и лупи!Вглубь тебя, вглубь, на

гоблинов путь Утащим

живо тебя!Бей, молоти! Вали, колоти!Молот, тиски! Клещи,

свистки!Вниз тебя, вниз! Под землю

спустись! Всё

глубже тащим тебя!Хлещи и пори! Избей и дери!Кусай и прибей! Мычи и

блей!Работай живей, и пикнуть

не смей!А гоблин пьёт, а гоблин

поёт!С горы, с горы, в темень

норы, Туда

притащили тебя!

Вой гоблинов звучал страшно. Эхо громко кричало ''хватай и держи'', ''вали, колоти'' и разносило по пещерам хохот гоблинов, мешавшийся со словами ''туда мы тащим тебя''. Но значение всего этого прояснилось лишь тогда, когда гоблины, выкрикивая ''хлещи и пори'', выхватили бичи и плети, и стали гнать пленников ещё быстрее. Карлики едва не заблеяли и замычали, но тут их втолкнули в огромную пещеру.

Посреди пещеры пылал огромный костёр, на стенах тускло горели факелы, и, разумеется, там были гоблины. Они загоготали, затопали ногами, захлопали своими лапами, когда карлики (а Бильбо был ближе всех к бичам), погоняемые охраной, ввалились внутрь. В углу сгрудились пони, рядом - разорванные дорожные мешки, содержимое которых гоблины уже успели обнюхать, ощупать, разбросать и даже поделить, причём без драки не обошлось.

Путникам уже было не суждено увидеть своих лошадок, в том числе и коня, которого Элронд одолжил Гэндальфу: тот не годился для горных троп. Дело в том, что гоблины едят коней, пони, ослов и кое-что ещё, хотя бы из-за своей прожорливости. Но пленники думали сейчас каждый о себе. Гоблины стянули им руки за спинами, сковали их всех по одному (хоббит оказался последним) и погнали их в самый дальний конец пещеры.

Там в темноте на большом плоском камне сидел громадный уродливый большеголовый гоблин, вокруг которого стояла охрана, вооружённая кривыми мечами и секирами. Гоблины всегда были жестокими, злобными и коварными. Они не знают ни света, ни красоты – ничего, кроме тех вещей, для изготовления которых нужен ум.


Bilbo tugging at the end of the row.

There in the shadows on a large flat stone sat a tremendous goblin with a huge head, and armed goblins were standing round him carrying the axes and the bent swords that they use. Now goblins are cruel, wicked, and bad-hearted. They make no beautiful things, but they make many clever ones. They can tunnel and mine as well as any but the most skilled dwarves, when they take the trouble, though they are usually untidy and dirty. Hammers, axes, swords, daggers, pickaxes, tongs, and also instruments of torture, they make very well, or get other people to make to their design, prisoners and slaves that have to work till they die for want of air and light. It is not unlikely that they invented some of the machines that have since troubled the world, especially the ingenious devices for killing large numbers of people at once, for wheels and engines and explosions always delighted them, and also not working with their own hands more than they could help; but in those days and those wild parts they had not advanced (as it is called) so far.

They did not hate dwarves especially, no more than they hated everybody and everything, and particularly the orderly and prosperous; in some parts wicked dwarves had even made alliances with them. But they had a special grudge against Thorin's people, because of the war which you have heard mentioned, but which does not come into this tale; and anyway goblins don't care who they catch, as long as it is done smart and secret, and the prisoners are not able to defend themselves.

"Who are these miserable persons?" said the Great Goblin.

"Dwarves, and this!" said one of the drivers, pulling at Bilbo's chain so that he fell forward onto his knees.

"We found them sheltering in our Front Porch.""What do you mean by it?" said the Great Goblin

turning to Thorin. "Up to no good, I'll warrant! Spying on the private business of my people, I guess! Thieves, I shouldn't be surprised to learn! Murderers and friends of Elves, not unlikely! Come! What have you got to say?"

"Thorin the dwarf at your service!" he replied-it was merely a polite nothing. "Of the things which you suspect and imagine we had no idea at all. We sheltered from a storm in what seemed a convenient cave and unused; nothing was further from our thoughts than inconveniencing goblins in any way whatever." That was true enough!

"Urn!" said the Great Goblin. "So you say! Might I ask what you were doing up in the mountains at all, and where you were coming from, and where you were

Они могут при необходимости проложить туннель не хуже любого из самых искусных в этом деле карликов, хотя гоблины всегда грязны и оборваны. Боевые молоты, алебарды, секиры, мечи, кинжалы, тиски, клещи и другие орудия пыток у гоблинов выходят отменно, но ведь заставить делать всё это можно рабов или пленников, которые трудятся в подземельях, пока не умрут от недостатка воздуха и света. Немудрено, что именно гоблины придумали различные машины, которые тревожат мир. Особенно те, которые в мгновение ока могут сразу убить множество людей: гоблинам всегда нравились колёса, машины и взрывы. К тому же гоблины ничего не хотят делать своими руками, но в те дни, о которых идёт речь, они не имели никакого понятия о механизмах.

Особой приязни к карликам они не испытывали, впрочем, как и ко всему, что ни на есть порядочному и цветущему. Иногда гоблины заключали союзы со злыми карликами, но с племенем Торина у них были свои счёты, ибо оно было врагом гоблинов во времена кровопролитной войны с карликами. Короче говоря, гоблинам было всё равно, кого хватать, лишь бы напасть на жертву из-за угла, чтобы та не могла отбиться.

- Что это ещё за крысиные отродья? - проревел вожак гоблинов.- Карлы и этот! - ответил один из охранников и дёрнул за цепь с такой силой, что Бильбо упал на колени.- Что скажешь в своё оправдание? - спросил вожак, обращаясь к Торину. - Думаю, ничего. Наверняка за моим племенем подглядывали! Небось, ещё не только лазутчики, но и всякие там головорезы и друзья эльфов. Ну, чего молчишь?

- Торин из народа карлов к твоим услугам, - из учтивости ответил Торин. - Мы ничего подобного не замышляли, только укрывались в уютной пустой пещере от грозы. Мы не хотели зла твоим гоблинам, - и это была правда!

- А! - рыкнул вожак. - Вот ты как! Что вообще вы делали в этих горах, откуда идёте и куда направляетесь? Да, я хочу знать всё об этом. Хотя не в твою пользу, Торин Дубощит: мне всё известно о твоём народце. Уже известно. А теперь выкладывай всё, иначе никому не сдобровать!

- Мы едем навестить наших родичей, племянников, племянниц, двоюродных и троюродных братьев и сестёр, и других наследников моих праотцев, живущих к


going to? In fact I should like to know all about you. Not that it willdo you much good, Thorin Oakenshield, I know too much about your folk already; but let's have the truth, or I will prepare something particularly uncomfortable for you!"

"We were on a journey to visit our relatives, our nephews and nieces, and first, second, and third cousins, and the other descendants of our grandfathers, who live on the East side of these truly hospitable mountains," said Thorin, not quite knowing what to say all at once in a moment, when obviously the exact truth would not do at all.

"He is a liar, O truly tremendous one!" said one of the drivers. "Several of our people were struck by lightning in the cave, when we invited these creatures to come below; and they are as dead as stones. Also he has not explained this!" He held out the sword which Thorin had worn, the sword which came from the Trolls' lair.

The Great Goblin gave a truly awful howl of rage when he looked at it, and all his soldiers gnashed their teeth, clashed their shields, and stamped. They knew the sword at once. It had killed hundreds of goblins in its time, when the fair elves of Gondolin hunted them in the hills or did battle before their walls. They had called it Orcrist, Goblin-cleaver, but the goblins called it simply Biter. They hated it and hated worse any one that carried it.

"Murderers' and elf-friends!" the Great Goblin shouted. "Slash them! Beat them! Bite them! Gnash them! Take them away to dark holes full of snakes, and never let them see the light again!" He was in such a rage that he jumped off his seat and himself rushed at Thorin with his mouth open.

Just at that moment all the lights in the cavern went out, and the great fire went off poof! into a tower of blue glowing smoke, right up to the roof, that scattered piercing white sparks all among the goblins.

The yells and yammering, croaking, jibbering and jabbering; howls, growls and curses; shrieking and skriking, that followed were beyond description. Several hundred wild cats and wolves being roasted slowly alive together would not have compared with it. The sparks were burning holes in the goblins, and the smoke that now fell from the roof made the air too thick for even their eyes to see through. Soon they were falling over one another and rolling in heaps on the floor, biting and kicking and fighting as if they had all gone mad.

Suddenly a sword flashed in its own light. Bilbo saw it go right through the Great Goblin as he stood dumbfounded in the middle of his rage. He fell dead,

Востоку от этих поистине гостеприимных гор - ответил Торин, толком не понимая того, что говорит, но и не желая открывать правду.

- Лжёт! Лжёт, о истинно ужасный! - рявкнул один из гоблинов. - Наших в пещере молнией поубивало, когда мы пригласили этих тварей спуститься к нам! И пускай скажет, как у них оказалось вот это!С этими словами он достал меч Торина, добытый в берлоге троллей.

При виде клинка вожак гоблинов пришёл в бешенство, а его воины заскрежетали зубами, затопали ногами, забили в щиты. Гоблины узнали меч сразу. Некогда, во время войны, когда эльфы Гондолина преследовали их или сражались с ними под стенами своего города, этот меч убил не одну сотню гоблинов. Эльфы дали мечу имя Оркрист, Гоблиноруб, а гоблины просто - Кусач. Гоблины ненавидели этот меч и всякого, кто носил его.

- Убийцы гоблинов и друзья эльфов! - ревел вожак гоблинов. - Бейте их, кусайте, топчите, давите! Бросьте их в ямы со змеями, чтобы они света невзвидели!Он яростно соскочил с камня и, раскрыв пасть, бросился на Торина.

Вдруг все факелы погасли, а костёр взметнулся до потолка раскалённым синим столпом, разбрасывая обжигающие искры, летящие прямо в гоблинов.Рык, вой, стон, угрозы и проклятья перекрывали друг друга. Даже несколько сот волков и диких кошек, которых поджаривали вместе на медленном огне, не выли бы так! Искры прожигали гоблинов насквозь, а с потолка повалил дым. Гоблины падали наземь, налетали друг на друга, лягались и кусались, словно окончательно обезумели.

Вдруг из огненной вспышки появился меч, и Бильбо увидел, как он насквозь пронзил вожака гоблинов, который в замешательстве застыл посреди всего этого кошмара. Гоблин рухнул замертво, а остальные, завидев меч, кинулись куда-то во мрак.Меч вернулся в ножны.

- Живо за мной! - велел властный и суровый голос, и прежде чем Бильбо что-то понял, ему пришлось плестись хвостом за карликами в чёрные переходы, оставляя за собой пещеру, где выли гоблины. Все бежали за тусклым свечением, указывающим путь.- Скорей! Скорей! - приказывал голос. - Гоблины вот-вот


and the goblin soldiers fled before the sword shrieking into the darkness.The sword went back into its sheath.

"Follow me quick!" said a voice fierce and quiet; and before Bilbo understood what had happened he was trotting along again, as fast as he could trot, at the end of the line, down more dark passages with the yells of the goblin-hall growing fainter behind him. A pale light was leading them on.

"Quicker, quicker!" said the voice. "The torches will soon be relit."

"Half a minute!" said Dori, who was at the back next to Bilbo, and a decent fellow. He made the hobbit scramble on his shoulders as best he could with his tied hands, and then off they all went at a run, with a clink-clink of chains, and many a stumble, since they had no hands to steady themselves with. Not for a long while did they stop, and by that time they must have been right down in the very mountain's heart.

Then Gandalf lit up his wand. Of course it was Gandalf; but just then they were too busy to ask how he got there. He took out his sword again, and again it flashed in the dark by itself. It burned with a rage that made it gleam if goblins were about; now it was bright as blue flame for delight in the killing of the great lord of the cave. It made no trouble whatever of cutting through the goblin-chains and setting all the prisoners free as quickly as possible. This sword's name was Glamdring the Foe-hammer, if you remember. The goblins just called it Beater, and hated it worse than Biter if possible. Orcrist, too, had been saved; for Gandalf had brought it along as well, snatching it from one of the terrified guards. Gandalf thought of most things; and though he could not do everything, he could do a great deal for friends in a tight comer.

"Are we all here?" said he, handing his sword back to Thorin with a bow. "Let me see: one-that's Thorin; two, three, four, five, six, seven, eight, nine, ten, eleven; where are Fili and Kili? Here they are, twelve, thirteen-and here's Mr. Baggins: fourteen! Well, well! it might be worse, and then again it might be a good deal better. No ponies, and no food, and no knowing quite where we are, and hordes of angry goblins just behind! On we go!"

On they went. Gandalf was quite right: they began to hear goblin noises and horrible cries far behind in the passages they had come through. That sent them on faster than ever, and as poor Bilbo could not possibly go half as fast-for dwarves can roll along at a tremendous pace, I can tell you, when they have to-they took it in turn to carry him on their backs.

Still goblins go faster than dwarves, and these goblins knew the way better (they had made the paths

зажгут факелы!

- Подожди! - крикнул Дори, который семенил перед Бильбо. Карлик присел настолько, насколько ему позволяла цепь, чтобы хоббит вскарабкался ему на плечи (настолько высоко, насколько позволяли скованные руки Дори). Все побежали вперёд, гремя оковами и спотыкаясь в непроглядной тьме. Через некоторое время карлики остановились. Должно быть, они оказались у самых корней гор.

Гэндальф вновь засветил жезл. Да, именно кудесник вёл карликов в темноте. Но на расспросы времени не было. Он снова достал меч, который замерцал сам собою. Клинок вспыхивал ярко только тогда, когда по близости был гоблин, но сейчас он от радости испускал бледно-голубое сияние: ведь им был убит вожак гоблинов. Меч с лёгкостью разрубил цепи, и путником стало легче, ибо имя клинку было Гламдринг - Врагобой. Гоблины называли этот меч Убоем и ненавидели его ещё более лютой ненавистью, чем Кусача. И Оркрист был здесь: Гэндальф выхватил его из лап дрожавшего от страха стражника. Старому кудеснику многое приходило на ум, и если он не мог сделать для своих друзей всего, то ему в трудную минуту удавалось привести в исполнение, по меньшей мере, большинство своих замыслов.

- Ну, все здесь? - спросил Гэндальф, с поклоном возвращая меч Торину. - Один - это Торин, два… три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… Где Фили и Кили? А, уже здесь… двенадцать и Бильбо Бэггинс - тринадцатый. Что ж, все четырнадцать на месте, не говоря уж обо мне. Могло быть и похуже. Мы ещё хорошо отделались. Ни коней, ни еды, ни поклажи, а позади - гоблины ордами!.. Вперёд!

Снова пришлось идти. Но Гэндальф и тут оказался прав: вскоре за спиной послышался шум и рёв гоблинов, настигших добычу. Это заставило карликов бежать ещё быстрее, а Бильбо никак не мог угнаться за ними. Поэтому карликам пришлось таскать хоббита по очереди на своих спинах.

Но гоблины, если их разъярить, бегают быстрее карликов, тем более что именно гоблины рыли все эти пещеры. Вопли и рычание врагов приближались. Вот уже слышен топот их ног и, кажется откуда-то из-за поворота… Вот уже измождённые от усталости карлики видят позади багровые отсветы факелов…

- Ну зачем, зачем я покинул свою родную норку? - http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

themselves), and were madly angry; so that do what they could the dwarves heard the cries and howls getting closer and closer. Soon they could hear even the flap of the goblin feet, many many feet which seemed only just round the last corner. The blink of red torches could be seen behind them in the tunnel they were following; and they were getting deadly tired.

"Why, O why did I ever leave my hobbit-hole!" said poor Mr. Baggins bumping up and down on Bombur's back.

"Why, O why did I ever bring a wretched little hobbit on a treasure hunt!" said poor Bombur, who was fat, and staggered along with the sweat dripping down his nose in his heat and terror.

At this point Gandalf fell behind, and Thorin with him. They turned a sharp corner. "About turn!" he shouted. "Draw your sword, Thorin!"

There was nothing else to be done; and the goblins did not like it. They came scurrying round the corner in full cry, and found Goblin-cleaver and Foe-hammer shining cold and bright right in their astonished eyes. The ones in front dropped their torches and gave one yell before they were killed. The ones behind yelled still more, and leaped back knocking over those that were running after them. "Biter and Beater!" they shrieked; and soon they were all in confusion, and most of them were hustling back the way they had come.

It was quite a long while before any of them dared to turn that comer. By that time the dwarves had gone on again, a long, long, way on into the dark tunnels of the goblins' realm. When the goblins discovered that, they put out their torches and they slipped on soft shoes, and they chose out their very quickest runners with the sharpest ears and eyes. These ran forward, as swift as weasels in the dark, and with hardly any more noise than bats.

That is why neither Bilbo, nor the dwarves, nor even Gandalf heard them coming. Nor did they see them. But they were seen by the goblins that ran silently up behind, for Gandalf was letting his wand give out a faint light to help the dwarves as they went along.

Quite suddenly Dori, now at the back again carrying Bilbo, was grabbed from behind in the dark. He shouted and fell; and the hobbit rolled off his shoulders into the blackness, bumped his head on hard rock, and remembered nothing more.

Chapter 5

Riddles in the Dark

причитал Бильбо, трясясь на спине Бомбура.- И чего всё я да я тащу этого хоббита во время похода за сокровищами! - ворчал вспотевший от страха толстяк Бомбур.

На повороте Гэндальф и Торин внезапно остановились, а потом резко обернулись.- Кругом! - крикнул кудесник. - Меч из ножен, Торин!

Больше ничего не оставалось. Как раз это и напугало гоблинов. Они сделали резкий поворот, и их внезапно ослепил свет Врагобоя и Гоблиноруба. Гоблины впереди бросали наземь факелы и выли пред смертью, испугав ещё больше воинов, наступавших сзади, а те, дико вопя: ''Кусач и Убой!'' - кинулись назад, падая и сбивая друг друга с ног.

Они ещё долго не осмеливались подойти к тому повороту, а карлики всё бежали по тёмным пещерам гоблинов. Когда же гоблины разобрались, что к чему, то снова зажгли факелы, надели мягкую обувь и начали прокрадываться вперёд, заранее выслав впереди себя гонцов - самых быстрых, зорких и жутких гоблинов, которые бегали во тьме так быстро, как не летают даже нетопыри.

Вот почему ни Бильбо, ни Гэндальф, ни карлики ничего не услышали. И не увидели. Зато гоблины, крадущиеся сзади, прекрасно видели беглецов. К тому же кудесник не гасил жезл, чтобы светить карликам в пути.

На сей раз, Дори оказался в конце, потому что был его черёд нести Бильбо. И вдруг кто-то в темноте схватил Дори за ногу! Карлик с криком упал наземь, а хоббит откатился куда-то в сторону, ударился головой о каменный выступ и больше ничего не помнил…

Глава V.

ЗАГАДКИ ВО ТЬМЕ

…Когда Бильбо открыл глаза, то усомнился, не ослеп ли он: вокруг стояла кромешная тьма. И никого поблизости. Как он перепугался! Ничего не видеть, ничего не слышать и ничего не чувствовать под собой, кроме камня!

Бильбо с трудом поднялся на четвереньки и пополз, пока не нащупал стену. Поблизости не было ни


When Bilbo opened his eyes, he wondered if he had; for it was just as dark as with them shut. No one was anywhere near him. Just imagine his fright! He could hear nothing, see nothing, and he could feel nothing except the stone of the floor.

Very slowly he got up and groped about on all fours, till he touched the wall of the tunnel; but neither up nor down it could he find anything: nothing at all, no sign of goblins, no sign of dwarves. His head was swimming, and he was far from certain even of the direction they had been going in when he had his fall. He guessed as well as he could, and crawled along for a good way, till suddenly his hand met what felt like a tiny ring of cold metal lying on the floor of the tunnel. It was a turning point in his career, but he did not know it. He put the ring in his pocket almost without thinking; certainly it did not seem of any particular use at the moment. He did not go much further, but sat down on the cold floor and gave himself up to complete miserableness, for a long while. He thought of himself frying bacon and eggs in his own kitchen at home - for he could feel inside that it was high time for some meal or other; but that only made him miserabler.

He could not think what to do; nor could he think what had happened; or why he had been left behind; or why, if he had been left behind, the goblins had not caught him; or even why his head was so sore. The truth was he had been lying quiet, out of sight and out of mind, in a very dark corner for a long while.

After some time he felt for his pipe. It was not broken, and that was something. Then he felt for his pouch, and there was some tobacco in it, and that was something more. Then he felt for matches and he could not find any at all, and that shattered his hopes completely. Just as well for him, as he agreed when he came to his senses. Goodness knows what the striking of matches and the smell of tobacco would have brought on him out of dark holes in that horrible place. Still at the moment he felt very crushed. But in slapping all his pockets and feeling all round himself for matches his hand came on the hilt of his little sword - the little dagger that he got from the trolls, and that he had quite forgotten; nor do the goblins seem to have noticed it, as he wore it inside his breeches.

Now he drew it out. It shone pale and dim before his eyes. "So it is an elvish blade, too," he thought; "and goblins are not very near, and yet not far enough."

But somehow he was comforted. It was rather splendid to be wearing a blade made in Gondolin for the goblin-wars of which so many songs had sung; and also he had noticed that such weapons made a great impression on goblins that came upon them suddenly.

"Go back?" he thought. "No good at all! Go sideways? Impossible! Go forward? Only thing to do!

гоблинов, ни карликов. У хоббита голова шла кругом, и он едва понимал, куда он отполз от места своего падения. Пока он полз, и, судя по всему, долго, то ощупывал рукой землю. И тут посреди прохода Бильбо под руку подвернулось что-то маленькое и круглое. Это было золотое колечко. Ничего толком не соображая и не догадываясь о дальнейших последствиях, Бильбо незаметно для себя сунул находку в карман, потом сел на холодную землю и принялся сетовать на судьбу. Он думал о яичнице с ветчиной, о своей кухне - и только сейчас понял, насколько проголодался. Есть от чего упасть духом.

Хоббит никак не мог придумать, что нужно делать, никак не мог осознать, того, что случилось, и почему его бросили, - если только бросили, - почему его не схватили гоблины и отчего у него путаница в голове. Правдой было только то, что он долго лежал в тёмном проходе, никем не замеченный и никому не нужный.

Через некоторое время Бильбо захотелось выкурить трубку, и, по счастью, трубка оказалась цела. К тому же в кисете было немного табаку. Затем Бильбо начал искать спички, но их не оказалось на месте, что окончательно расстроило хоббита. И как раз в то время, когда он почти пришёл в себя! Но запах табака и чирканье спичек могли бы привести из чёрных нор чудищ пострашнее гоблинов. Все надежды рухнули. В поисках спичек хоббит принялся рыться в карманах и задел рукоять меча - того самого кинжала, который он раздобыл в логове троллей. Сам Бильбо о нём забыл, а гоблины его не обыскивали.

Только сейчас Бильбо достал меч. Клинок тускло светился. - Стало быть, и этот клинок эльфийский, - решил хоббит. - Гоблины недалёко, но и не близко. Так или иначе, он успокоился. Бильбо был горд тем, что носит меч из Гондолина, выкованный для войн с гоблинами, о которых поётся не в одной песне. И ещё Бильбо заметил, что гоблины боятся таких мечей. - Возвращаться, как же… - размышлял он. - Нет, это не пойдёт. Свернуть куда-нибудь? Нет, не годится. А если прямо?.. Да, только прямо. В путь! Хоббит встал и пошёл, держась одной рукой за стену и выставив вперёд свой меч. Сердце так и колотилось в его груди.

Бильбо оказался в безвыходном положении. Однако хоббиты не похожи на людей, и, хотя их уютные и хорошо проветриваемые норки не похожи на пещеры гоблинов, они более привычны к передвижению под


On we go!" So up he got, and trotted along with his little sword held in front of him and one hand feeling the wall, and his heart all of a patter and a pitter.

Now certainly Bilbo was in what is called a tight place. But you must remember it was not quite so tight for him as it would have been for me or for you. Hobbits are not quite like ordinary people; and after all if their holes are nice cheery places and properly aired, quite different from the tunnels of the goblins, still they are more used to tunnelling than we are, and they do not easily lose their sense of direction underground-not when their heads have recovered from being bumped. Also they can move very quietly, and hide easily, and recover wonderfully from falls and bruises, and they have a fund of wisdom and wise sayings that men have mostly never heard or have forgotten long ago.

I should not have liked to have been in Mr. Baggins' place, all the same. The tunnel seemed to have no end. All he knew was that it was still going down pretty steadily and keeping in the same direction in spite of a twist and a turn or two. There were passages leading off to the side every now and then, as he knew by the glimmer of his sword, or could feel with his hand on the wall. Of these he took no notice, except to hurry past for fear of goblins or half-imagined dark things coming out of them. On and on he went, and down and down; and still he heard no sound of anything except the occasional whirr of a bat by his ears, which startled him at first, till it became too frequent to bother about. I do not know how long he kept on like this, hating to go on, not daring to stop, on, on, until he was tireder than tired. It seemed like all the way to tomorrow and over it to the days beyond.

Suddenly without any warning he trotted splash into water! Ugh! it was icy cold. That pulled him up sharp and short. He did not know whether it was just a pool in the path, or the edge of an underground stream that crossed the passage, or the brink of a deep dark subterranean lake. The sword was hardly shining at all. He stopped, and he could hear, when he listened hard, drops drip-drip-dripping from an unseen roof into the water below; but there seemed no other sort of sound.

"So it is a pool or a lake, and not an underground river," he thought. Still he did not dare to wade out into the darkness. He could not swim; and he thought, too, of nasty slimy things, with big bulging blind eyes, wriggling in the water. There are strange things living in the pools and lakes in the hearts of mountains: fish whose fathers swam in, goodness only knows how many years ago, and never swam out again, while their eyes grew bigger and bigger and bigger from trying to see in the blackness; also there are other things more slimy than fish. Even in the tunnels and caves the goblins have made for themselves there are other things

землёй. Поэтому, окажись хоббит в подземелье, да ещё с головной болью от удара о камень, он всё равно не потеряет нужного направления. В придачу к этому хоббиты знают столько старых присловий и поговорок, каких люди уже не помнят или никогда не слышали.

Да, положение Бильбо Бэггинса было незавидным. Пещерам, казалось, не будет конца. Бильбо знал только одно: он всё время идёт прямо, несмотря на извилистую тропу и попавшуюся пару поворотов. Порой попадались боковые пещеры, о чём хоббит узнавал, когда его рука проваливалась в пустоту или когда их высвечивал меч. Но Бильбо боялся гоблинов и других тварей, которые могли там быть, поэтому он ускорял шаг, не обращая на пещеры никакого внимания. Бильбо всё шёл и шёл, спускался всё глубже и глубже; он ничего не слышал - только шорох крыл нетопырей, которые задевали его за ухо. По началу хоббит испугался, но шорохи повторялись так часто, что вскоре он к ним привык. Долго ли коротко ли Бильбо блуждал в норах, не смея остановиться и испугаться, но он почувствовал смертельную усталость. Похоже, он шёл всю ночь.

Вдруг нога хоббита плюхнулась в воду. Холодную как лёд! Бильбо тут же отдёрнул ногу. Он не знал то ли это пруд, то ли подземная река, пресекающая пещеру, то ли глубокое озеро. Меч едва светился. Бильбо остановился и прислушался - и ничего. Только капли падали откуда-то сверху.

''Значит, это пруд или озеро, - решил про себя Бильбо, - а не подземная река''. Но ему было страшно переходить озеро вброд. Во-первых, хоббит не умел плавать, а во-вторых, он подумал о скользких противных слепых пучеглазых тварях, живущих в воде: под корнями гор всегда скрывались диковинные существа, тем более, в прудах и озёрах. Например, рыбы, прародители которых плавали здесь всегда. Их глаза вспучились от беспрестанного вглядывания во мрак. Но есть твари страшнее рыб. Даже в пещерах, которые проложили гоблины, живут такие существа, о которых толком никто ничего не знал. Эти твари когда-то спустились в горные подземелья и затаились там. Некоторые из них жили здесь ещё задолго до гоблинов, которые изрыли своими норами их исконные пещеры. Насиженных мест эти существа не покидали, скользили, шумели - и только.

Где-то глубоко-глубоко под землёй, у самой воды, жил http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

living unbeknown to them that have sneaked in from outside to lie up in the dark. Some of these caves, too, go back in their beginnings to ages before the goblins, who only widened them and joined them up with passages, and the original owners are still there in odd comers, slinking and nosing about.

Deep down here by the dark water lived old Gollum, a small slimy creature. I don't know where he came from, nor who or what he was. He was Gollum — as dark as darkness, except for two big round pale eyes in his thin face. He had a little boat, and he rowed about quite quietly on the lake; for lake it was, wide and deep and deadly cold. He paddled it with large feet dangling over the side, but never a ripple did he make. Not he. He was looking out of his pale lamp-like eyes for blind fish, which he grabbed with his long fingers as quick as thinking.

He liked meat too. Goblin he thought good, when he could get it; but he took care they never found him out. He just throttled them from behind, if they ever came down alone anywhere near the edge of the water, while he was prowling about. They very seldom did, for they had a feeling that something unpleasant was lurking down there, down at the very roots of the mountain. They had come on the lake, when they were tunnelling down long ago, and they found they could go no further; so there their road ended in that direction, and there was no reason to go that way-unless the Great Goblin sent them. Sometimes he took a fancy for fish from the lake, and sometimes neither goblin nor fish came back.

Actually Gollum lived on a slimy island of rock in the middle of the lake. He was watching Bilbo now from the distance with his pale eyes like telescopes. Bilbo could not see him, but he was wondering a lot about Bilbo, for he could see that he was no goblin at all.

Gollum got into his boat and shot off from the island, while Bilbo was sitting on the brink altogether flummoxed and at the end of his way and his wits. Suddenly up came Gollum and whispered and hissed:

"Bless us and splash us, my precioussss! I guess it's a choice feast; at least a tasty morsel it'd make us, gollum!" And when he said gollum he made a horrible swallowing noise in his throat. That is how he got his name, though he always called himself 'my precious.'

The hobbit jumped nearly out of his skin when the hiss came in his ears, and he suddenly saw the pale eyes sticking out at him.

"Who are you?" he said, thrusting his dagger in front of him.

"What iss he, my preciouss?" whispered Gollum (who always spoke to himself through never having

старый Голлум - большая и скользкая тварь. Откуда он появился и кем был раньше, не знал никто. Он был Голлум - и всё тут: тёмный как тьма, если не считать пары тускло горящих круглых глаз-плошек на узкой морде. Была у него плоскодонка, на которой можно было бесшумно плавать по озеру - а это было и в самом деле озеро: глубокое, широкое, с жуткой ледяной водой. Голлум тихонько, без единого всплеска, грёб своими плоскими ступнями, свесив их по обе стороны своего судёнышка. Своими горящими глазами он высматривал слепую рыбу, которую, не задумываясь, хватал длинными пальцами.

Мясцом эта тварь тоже не брезговала: подвернётся гоблин - сгодится, главное, чтобы его, Голлума, не нашли. А там уж всё пойдёт как надо. Подкрасться к гоблину сзади, если тот подходил к самой кромке воды, когда Голлум охотился, напасть и свернуть шею. Но гоблины редко ходили к озеру, будто чувствовали, что там, под корнями горы притаилась какая-то угроза. Об озере они знали давно: рыли проходы - и вода преградила им путь. Так как дальше дорогу прокладывать было некуда, гоблины почти не бывали в этих местах. Разве что вожаку захочется рыбки. Хотя иногда ни рыбки, ни ловца больше никто не видел.

Голлум жил на скользком каменистом островке посреди озера. Он уже давно заприметил Бильбо издалека, но никак не мог понять, кто это: точно не гоблин. Он плюхнулся в свою лодчонку и ногами оттолкнулся от островка, пока хоббит сидел на берегу и думал, как быть дальше. Вдруг до Бильбо донёсся тихий свист:

- Взблес-ск и всплес-с-ск, моя прелес-с-сть! С-славно наедимс-ся! Наконец-то вкуснос-с-сти, голлм! Это ''голлм'' прозвучало с каким-то бульканьем в горле. Может быть, поэтому Голлум и получил своё прозвище, хотя себя он называл ''моя прелесть''.

Хоббит от этого посвиста подпрыгнул так, что едва не выскочил из своей собственной шкуры. И тут он увидел, как на него уставилась пара горящих глаз. - Ты кто? - спросил Бильбо, выставив перед собою меч. - Что оно такое, прелес-сть? - чуть слышно прошипел Голлум (он всегда разговаривал сам с собой, потому что было не с кем). Он не совсем проголодался и пришёл сюда из простого любопытства. Но будь Голлум голоден по-настоящему, он бы сперва вцепился в жертву, а потом бы расспрашивал.

- Я - Бильбо Бэггинс, хоббит. Я отбился от карликов, потерял кудесника, не знаю, где я и знать не хочу - только как отсюда выбраться. - А в руках у него что? - спросил Голлум, с


anyone else to speak to). This is what he had come to find out, for he was not really very hungry at the moment, only curious; otherwise he would have grabbed first and whispered afterwards.

"I am Mr. Bilbo Baggins. I have lost the dwarves and I have lost the wizard, and I don't know where I am; and "I don't want to know, if only I can get ,away."

"What's he got in his handses?" said Gollum, looking at the sword, which he did not quite like.

"A sword, a blade which came out of Gondolin!"

"Sssss," said Gollum, and became quite polite. "Praps ye sits here and chats with it a bitsy, my preciousss. It like riddles, praps it does, does it?" He was anxious to appear friendly, at any rate for the moment, and until he found out more about the sword and the hobbit, whether he was quite alone really, whether he was good to eat, and whether Gollum was really hungry. Riddles were all he could think of. Asking them, and sometimes guessing them, had been the only game he had ever played with other funny creatures sitting in their holes in the long, long ago, before he lost all his friends and was driven away, alone, and crept down, down, into the dark under the mountains.

"Very well," said Bilbo, who was anxious to agree, until he found out more about the creature, whether he was quite alone, whether he was fierce or hungry, and whether he was a friend of the goblins.

"You ask first," he said, because he had not had time to think of a riddle.

So Gollum hissed:

What has roots as nobody sees,Is taller than trees,Up, up it goes,And yet never grows?

"Easy!" said Bilbo. "Mountain, I suppose.""Does it guess easy? It must have a competition

with us, my preciouss! If precious asks, and it doesn't answer, we eats it, my preciousss. If it asks us, and we doesn't answer, then we does what it wants, eh? We shows it the way out, yes!"

"All right!" said Bilbo, not daring to disagree, and nearly bursting his brain to think of riddles that could save him from being eaten.

Thirty white horses on a red hill,First they champ,Then they stamp,Then they stand still.

That was all he could think of to ask-the idea of eating was rather on his mind. It was rather an old one,

недоумением глядя на кинжал. - Меч из Гондолина!

- Ш-ш-ш-ш, - прошипел Голлум и тут же стал приторно вежливым. - Пос-с-сидим здес-сь и поговорим с-с-с ним, моя прелес-сть. Оно ведь любит загадс-с-сы, да? Ох, как тяжко было Голлуму прикидываться дружелюбным! Но он решил не нападать, покуда не выведает побольше о мече и хоббите, действительно ли хоббит совсем один, каков он на вкус и голоден ли Голлум сам. Загадки - это первое, что пришло ему на ум. Игра в угадайку была единственной, которую Голлум знал и в которую он играл когда-то с такими же существами, как он; тогда у него были друзья, и он не спускался так глубоко под землю, пока не добрался до корней гор.

- По рукам, - согласился Бильбо, которому тоже было не по себе. Хоббит решил выяснить, не один ли Голлум, не хищник ли он, и не друг ли он гоблинам вообще. Но поскольку Бильбо не мог припомнить ни одной загадки, то предложил начать Голлуму. И вот что загадал Голлум:

Выше дерева она,Корни не находят дна,Вверх никак не

подрастёт,Но до неба достаёт.

- Легко! - сказал Бильбо. - Вроде бы, это гора. - Оно легко угадывает! - просвистел Голлум. - Сос-стязание, с-с-состязание, моя прелесть, с-с нами! Ес-сли мы спро-с-сим, а оно промолчит, то мы, моя прелес-сть, это с-с-схрумаем. А ес-с-сли мы не ответим на его загадку, моя прелес-с-с-сть, мы сделаем вс-сё, что оно захочет. Мы покаж-жем ему дорогу, моя прелес-с-с-с-ть, да?

- Идёт! - согласился Бильбо и напряг всю свою память, чтобы вспомнить какую-нибудь загадку, только бы не быть съеденным.

Тридцать белых жеребцов

Скок на красные холмы:То сошлись,То разошлись - И тихонько стали -

Это была единственная загадка, которую вспомнил Бильбо, потому что мысль о съедении так и крутилась у него в голове. Но загадка оказалась слишком старой, и Голлум знал на неё ответ.- С-старьё! Старьё! - свистел он. - Зубс-с-сы! Зубс-сы! Их у нас-с всего ш-шес-с-сть!И снова пришёл черёд Голлума:

Безголосый кричит,Бескрылый летает,Безротый рычит,


too, and Gollum knew the answer as well as you do."Chestnuts, chestnuts," he hissed. "Teeth! teeth!

my preciousss; but we has only six!" Then he asked his second:

Voiceless it cries,Wingless flutters,Toothless bites,Mouthless mutters.

"Half a moment!" cried Bilbo, who was still thinking uncomfortably about eating. Fortunately he had once heard something rather like this before, and getting his wits back he thought of the answer. "Wind, wind of course," he said, and he was so pleased that he made up one on the spot. "This'll puzzle the nasty little underground creature," he thought:

An eye in a blue faceSaw an eye in a green face."That eye is like to this eye"Said the first eye,"But in low place,Not in high place."

"Ss, ss, ss," said Gollum. He had been underground a long long time, and was forgetting this sort of thing. But just as Bilbo was beginning to hope that the wretch would not be able to answer, Gollum brought up memories of ages and ages and ages before, when he lived with his grandmother in a hole in a bank by a river, "Sss, sss, my preciouss," he said. "Sun on the daisies it means, it does."

But these ordinary aboveground everyday sort of riddles were tiring for him. Also they reminded him of days when he had been less lonely and sneaky and nasty, and that put him out of temper. What is more they made him hungry; so this time he tried something a bit more difficult and more unpleasant:

It cannot be seen, cannot be felt,Cannot be heard, cannot be smelt.It lies behind stars and under hills,And empty holes it fills.It comes first and follows after,Ends life, kills laughter.

Unfortunately for Gollum Bilbo had heard that sort of thing before; and the answer was all round him anyway. "Dark!" he said without even scratching his head or putting on his thinking cap.

A box without hinges, key, or lid,Yet golden treasure inside is hid,

he asked to gain time, until he could think of a really

Беззубый кусает.

- Подожди чуток! - крикнул Бильбо, так и не придя в себя от страха перед съедением. По счастью, он когда-то слышал что-то похожее и быстро нашёл ответ. – Ветер! Это же ветер! Хоббит так обрадовался, что решил отыграться. ''Ну, погоди, чудище-страшилище противное!'' - подумал он, а вслух сказал:

Из синевы глаз посмотрел -

И братца в травке разглядел:

''Совсем как я, Он мне родня.

Но он - внизу, А я - наверху''.

- Ш-ш-ш-ш-ш-ш, - прошипел Голлум. Он так долго жил под землёй, что обо всём позабыл. Бильбо уже надеялся, что Голлум не найдёт отгадку. А Голлум вспоминал те времена, когда он жил с бабушкой в уютной норке над рекой. - Ш-ш-ш, прелес-сть моя, - ответил он. - С-с-солнце и ромаш-ш-шки, да.

Но обычные загадки земли утомили Голлума. Он вспомнил те дни, когда он не был таким мерзким, подлым и одиноким. От этого он разозлился и по-настоящему проголодался. Вот Голлум и придумал загадку покаверзнее:

Её не увидишь, её не узнаешь,

Её не услышишь и не поймаешь,

Гасит звёзды она, под горами живёт,

И во все норы она заползёт.

Уходит последней и первой встречает,Смех убивает и жизнь кончает.

На беду Голлума Бильбо эту загадку слышал давно, да и ответ был совсем рядом.- Тьма, - ответил хоббит.И тут же загадал свою загадку, чтобы выиграть немного времени:

Без замка и крышки ларец не пустой:

В нём укрыт слиток золотой.

Загадка была очень лёгкой, даже если хоббит сказал что-то не так. Но Голлуму она оказалась не по зубам. От злости он шипел, что-то бормотал и шептал. Бильбо уже горел от нетерпения.

- Так каков твой ответ? - спросил он. - Не кипящий же чайник, судя по твоему шипению!


hard one. This he thought a dreadfully easy chestnut, though he had not asked it in the usual words. But it proved a nasty poser for Gollum. He hissed to himself, and still he did not answer; he whispered and spluttered.

After some while Bilbo became impatient. "Well, what is it?" he said. "The answer's not a kettle boiling over, as you seem to think from the noise you are making."

"Give us a chance; let it give us a chance, my preciouss-ss-ss."

"Well," said Bilbo, after giving him a long chance, "what about your guess?"

But suddenly Gollum remembered thieving from nests long ago, and sitting under the river bank teaching his grandmother, teaching his grandmother to suck-"Eggses!" he hissed. "Eggses it is!" Then he asked:

A live without breath,As cold as death;Never thirsty, ever drinking,All in mail never clinking.

He also in his turn thought this was a dreadfully easy one, because he was always thinking of the answer. But he could not remember anything better at the moment, he was so flustered by the egg-question. All the same it was a poser for poor Bilbo, who never had anything to do with the water if he could help it. I imagine you know the answer, of course, or can guess it as easy as winking, since you are sitting comfortably at home and have not the danger of being eaten to disturb your thinking. Bilbo sat and cleared his throat once or twice, but no answer came.

After a while Gollum began to hiss with pleasure to himself: "Is it nice, my preciousss? Is it juicy? Is it scrumptiously crunchable?" He began to peer at Bilbo out of the darkness.

"Half a moment," said the hobbit shivering. "I gave you a good long chance just now."

"It must make haste, haste!" said Gollum, beginning to climb out of his boat on to the shore to get at Bilbo. But when he put his long webby foot in the water, a fish jumped out in a fright and fell on Bilbo's toes.

"Ugh!" he said, "it is cold and clammy!"-and so he guessed. "Fish! Fish!" he cried. "It is fish!"

Gollum was dreadfully disappointed; but Bilbo asked another riddle as quick as ever be could, so that Gollum had to get back into his boat and think.

No-legs lay on one-leg, two-legs sat near on three-legs, four-legs got some.

It was not really the right time for this riddle, but

- Дай нам время, время, моя прелес-с-сть!..- Ну? - задал вопрос Бильбо, подождав ещё немного. - Готов ответ?Тут Голлум вспомнил, как когда-то разорял птичьи гнёзда, а потом, сидя вместе с бабушкой на берегу реки, учил её высасывать…- Яйц-ца! Яйц-ц-ца! - просвистел Голлум.Теперь пришёл его черёд:

Не дышит, а живёт,Кругом вода - не пьёт,В кольчуге она,Как смерть холодна.

Сам Голлум считал загадку довольно лёгкой, потому что ответ он знал очень хорошо. Но ничего получше он не придумал. Загадка про яйцо совсем сбила его с толку. А бедняга Бильбо никак не мог найти ответ, тем более что воду он брал только для мытья или стирки. На эту загадку можно было бы легко ответить, если сидишь в уютном доме, а не дрожишь от мысли, что тебя съедят. Бильбо сидел и думал, но не находил ответа.

А Голлум на радостях снова заговорил сам с собой: - Моя прелес-сть, оно вкус-с-сное? Оно с-соч-ч-чное? Его мож-жно с-сгрызть или с-с-схрумать?- Подожди, - дрожащим голосом вымолвил хоббит. - Я ведь давал тебе такую возможность.- Пус-с-сть пос-спеш-шит, поспеш-ш-ш-шит, - прошипел Голлум. Он уже выбрался из челнока и начал подползать к Бильбо. Но когда его перепончатая лапа опустилась в воду, оттуда выскочила рыба и шлёпнулась хоббиту прямо на ногу.- Брр! Ну и холодная! - воскликнул Бильбо и тут же выкрикнул: - Рыба! Рыба! Это рыба!Голлум был страшно раздосадован. Ему пришлось вернуться в лодку и думать над новой загадкой хоббита. А она была такая:

Без ноги на одноногом,А двуногий - на

трёхногом,Что-то съест

четвероногий.

Загадка была – затасканней не придумаешь, но Бильбо больше в голову ничего не пришло. В другой раз Голлум и поломал бы себе голову над ней, но загадка про рыбу помогла ему. Ответ был таков: рыба лежит на столе, за столом на табурете сидит человек, а кошка объедает кости. Теперь Голлум решил загадать что-нибудь действительно трудное и страшное:

Оно сожрёт и сгложет всё:

Цветы, деревья, птиц,


Bilbo was in a hurry. Gollum might have had some trouble guessing it, if he had asked it at another time. As it was, talking of fish, "no-legs" was not so very difficult, and after that the rest was easy. "Fish on a little table, man at table sitting on a stool, the cat has the bones"-that of course is the answer, and Gollum soon gave it. Then he thought the time had come to ask something hard and horrible. This is what he said:

This thing all things devours:Birds, beasts, trees, flowers;Gnaws iron, bites steel;Grinds hard stones to meal;Slays king, ruins town,And beats high mountain down.

Poor Bilbo sat in the dark thinking of all the horrible names of all the giants and ogres he had ever heard told of in tales, but not one of them had done all these things. He had a feeling that the answer was quite different and that he ought to know it, but he could not think of it. He began to get frightened, and that is bad for thinking. Gollum began to get out of his boat. He flapped into the water and paddled to the bank; Bilbo could see his eyes coming towards him. His tongue seemed to stick in his mouth; he wanted to shout out: "Give me more time! Give me time!" But all that came out with a sudden squeal was:

"Time! Time!"

Bilbo was saved by pure luck. For that of course was the answer.

Gollum was disappointed once more; and now he was getting angry, and also tired of the game. It had made him very hungry indeed. This time he did not go back to the boat. He sat down in the dark by Bilbo. That made the hobbit most dreadfully uncomfortable and scattered his wits.

"It's got to ask uss a quesstion, my preciouss, yes, yess, yesss. Jusst one more quesstion to guess, yes, yess," said Gollum.

But Bilbo simply could not think of any question with that nasty wet cold thing sitting next to him, and pawing and poking him. He scratched himself, he pinched himself; still he could not think of anything.

"Ask us! ask us!" said Gollum.

Bilbo pinched himself and slapped himself; he gripped on his little sword; he even felt in his pocket with his other hand. There he found the ring he had picked up in the passage and forgotten about.

"What have I got in my pocket?" he said aloud. He was talking to himself, but Gollum thought it was a riddle, and he was frightfully upset.

"Not fair! not fair!" he hissed. "It isn't fair, my precious, is it, to ask us what it's got in its nassty little pocketses?"

зверьё.Железо съест,

искрошит сталь,Камней и скал ему не

жаль,Град сгубит, короля

убьёт,И гору в серый прах

сотрёт.

Бедный хоббит сидел в темноте и перебирал в уме все известные ему имена сказочных драконов, великанов и людоедов, но ему казалось, что он знает правильный ответ, только никак не может вспомнить. Бильбо стало страшно, а страх всегда мешает думать. Голлум, видя замешательство хоббита, потихоньку начал выкарабкиваться из своей плоскодонки. Он шлёпал своими лапами по воде и уже выполз на берег. Бильбо видел, как на него уставились горящие глаза. Язык хоббита словно прилип к нёбу. Он хотел крикнуть: ''Дай мне ещё немного времени! Дай мне время!'' - но вместо этого у него вырвался писк:- Время! Время!

Хоббита спасла чистая случайность: это и была отгадка. Голлум уже не просто разочаровался. Он разозлился не на шутку, к тому же игра ему наскучила. Мало того: проснулся голод. К лодке Голлум уже не пошёл, а уселся в темноте рядом с Бильбо. Это ещё больше напугало и сбило хоббита с толку. - Ещ-щё загадки, да, да, моя прелес-сть! Ещ-щ-щё разгадать загадку, да, да! - свистел Голлум.

Но Бильбо больше ничего не мог придумать, потому что рядом уселась противная мокрая холодная тварь и пялила на него глаза. Как хоббит не пытался, на ум ничего не приходило. - С-спрос-с-си нас-с! С-спроси нас-с-сс! - свистел Голлум.

Хоббиту только и оставалось покрепче сжать рукоять меча, но тут свободная рука скользнула в карман и нащупала то самое найденное в пещере кольцо, о котором он совсем забыл. - Ой! Что это такое у меня в кармане? - громко спросил себя Бильбо. Но Голлум, решив, что это такая загадка, страшно разозлился. - Не чес-стно! Не чес-стно! - засвистел он. - Не чес-с-стно, моя прелес-с-ть, спраш-шивать, ч-ч-то у него в мерзких карманцах!

- Ну, так что же у меня в кармане? - ещё громче повторил вопрос Бильбо, когда понял, наконец, что произошло. - Ш-ш-ш-ш-ш! - прошипел Голлум. - С-с трёх раз, моя прелес-с-с-с-сть! С трёх раз-з!- Ладно, угадывай! - согласился Бильбо.- Ручищ-щ-щи! - выдавил Голлум.- А вот и нет! - возразил хоббит, к счастью, успев вынуть


Bilbo seeing what had happened and having nothing better to ask stuck to his question. "What have I got in my pocket?" he said louder.

"S-s-s-s-s," hissed Gollum. "It must give us three guesseses, my preciouss, three guesseses."

"Very well! Guess away!" said Bilbo."Handses!" said Gollum."Wrong," said Bilbo, who had luckily just taken

his handout again. "Guess again!"

"S-s-s-s-s," said Gollum more upset than ever. He thought of all the things he kept in his own pockets: fishbones, goblins' teeth, wet shells, a bit of bat-wing, a sharp stone to sharpen his fangs on, and other nasty things. He tried to think what other people kept in their pockets.

"Knife!" he said at last."Wrong!" said Bilbo, who had lost his some time

ago. "Last guess!"

Now Gollum was in a much worse state than when Bilbo had asked him the egg-question. He hissed and spluttered and rocked himself backwards and forwards, and slapped his feet on the floor, and wriggled and squirmed; but still he did not dare to waste his last guess.

"Come on!" said Bilbo. "I am waiting!" He tried to sound bold and cheerful, but he did not feel at all sure how the game was going to end, whether Gollum guessed right or not. "Time's up!" he said.

"String, or nothing!" shrieked Gollum, which was not quite fair-working in two guesses at once.

"Both wrong," cried Bilbo very much relieved; and he jumped at once to his feet, put his back to the nearest wall, and held out his little sword.

He knew, of course, that the riddle-game was sacred and of immense antiquity, and even wicked creatures were afraid to cheat when they played at it. But he felt he could not trust this slimy thing to keep any promise at a pinch. Any excuse would do for him to slide out of it. And after all that last question had not been a genuine riddle according to the ancient laws.

But at any rate Gollum did not at once attack him. He could see the sword in Bilbo's hand. He sat still, shivering and whispering. At last Bilbo could wait no longer.

"Well?" he said. "What about your promise? I want to go. You must show me the way."

"Did we say so, precious? Show the nassty little Baggins the way out, yes, yes. But what has it got in its pocketses, eh? Not string, precious, but not nothing. Oh no! gollum!"

"Never you mind," said Bilbo. "A promise is a promise."

"Cross it is, impatient, precious," hissed Gollum.

руку из кармана.

- С-с-с-с-с-с! - засвистел от расстройства Голлум. Он принялся вспоминать всё то, что некогда носил в карманах: рыбьи кости, зубы гоблинов, мокрые ракушки, кусочек крыла летучей мыши, острый камушек для подтачивания клыков… Вобщем, всякий хлам. Голлум пытался припомнить, что же ещё может быть в кармане.- Нож-ж-жик, - сказал он наконец.- Не то, - ответил Бильбо, и так зря потерявший столько времени.

Теперь Голлум оказался в положении похуже, чем в тот раз, когда Бильбо загадал ему загадку про яйцо. Голлум шипел и свистел, раскачивался туда-сюда и шлёпал лапой по камням, вертелся и строил рожи, не сходя с места, но он так и не решался истратить третью попытку.- Давай же! - кричал Бильбо. - Я жду!- Шнурок или пусто! - взвизгнул он, хотя давать сразу два ответа - не по правилам.- Всё равно не угадал! - крикнул от волнения Бильбо, который, подскочив и выставив перед собой меч, прижался к стене.

Он знал, что игра в угадайку очень древняя. Даже самые отъявленные злыдни не смели нарушать её правила. Впрочем, если говорить о тех же правилах, то вопрос хоббита загадкой назвать было нельзя. Голлум, во всяком случае, нападать не собирался. Пока не собирался: он видел меч в руке хоббита. Голлум расселся, что-то шипя про себя или насвистывая, пока Бильбо не надоело ждать.- Ну? - спросил хоббит. - Так что же с обещанием? Я иду. Показывай дорогу.- А мы что-то говорили, моя прелес-с-сть? Показ-зать мерзкому Бэггинс-с-с-су дорогу отс-сюда, да-с, да-с-с-с? Только ч-ч-то у него в карманц-ц-цах, а? Не шнурок, но и не пус-с-с-то… О нет, голлм!..

– Не важно, - перебил его хоббит. - Обещание есть обещание.- Оно ещ-щё и сердитс-с-с-ся, моя прелес-сть! - засвистел Голлум. - Но оно подождёт, да-с-с-с-с. Мы не можем бысс-тро идти по пещ-щ-щерам. Нам кое-что нуж-жно, да, кое-что для нас-с-с…

- Тогда поторапливайся! - велел Бильбо., испугавшись, что Голлум улизнёт. Хоббиту показалось, что эта тварь изворачивается и потом не вернётся. О чём шипел Голлум? Что такое важное он мог хранить на озере? Но вопреки сомнениям хоббита, Голлум решил вернуться. Он был зол и голоден, подл и мерзок, а потому - всегда


"But it must wait, yes it must. We can't go up the tunnels so hasty. We must go and get some things first, yes, things to help us."

"Well, hurry up!" said Bilbo, relieved to think of Gollum going away. He thought he was just making an excuse and did not mean to come back. What was Gollum talking about? What useful thing could he keep out on the dark lake? But he was wrong. Gollum did mean to come back. He was angry now and hungry. And he was a miserable wicked creature, and already he had a plan.

Not far away was his island, of which Bilbo knew nothing, and there in his hiding-place he kept a few wretched oddments, and one very beautiful thing, very beautiful, very wonderful. He had a ring, a golden ring, a precious ring.

"My birthday-present!" he whispered to himself, as he had often done in the endless dark days. "That's what we wants now, yes; we wants it!"

He wanted it because it was a ring of power, and if you slipped that ring on your finger, you were invisible; only in the full sunlight could you be seen, and then only by your shadow, and that would be shaky and faint.

"My birthday-present! It came to me on my birthday, my precious," So he had always said to himself. But who knows how Gollum came by that present, ages ago in the old days when such rings were still at large in the world? Perhaps even the Master who ruled them could not have said. Gollum used to wear it at first, till it tired him; and then he kept it in a pouch next his skin, till it galled him; and now usually he hid it in a hole in the rock on his island, and was always going back to look at it. And still sometimes he put it on, when he could not bear to be parted from it any longer, or when he was very, very, hungry, and tired of fish. Then he would creep along dark passages looking for stray goblins. He might even venture into places where the torches were lit and made his eyes blink and smart; for he would be safe. Oh yes, quite safe. No one would see him, no one would notice him, till he had his fingers on their throat. Only a few hours ago he had worn it, and caught a small goblin-imp. How it squeaked! He still had a bone or two left to gnaw, but he wanted something softer.

"Quite safe, yes," he whispered to himself. "It won't see us, will it, my precious? No. It won't see us, and its nassty little sword will be useless, yes quite."

That is what was in his wicked little mind, as he slipped suddenly from Bilbo's side, and flapped back to his boat, and went off into the dark. Bilbo thought he had heard the last of him. Still he waited a while; for he

себе на уме.

Об озёрном островке Бильбо, разумеется, и знать не знал. Там был тайник, в котором Голлум прятал кое-какой хлам. Но там было и кое-что драгоценное, прекрасное и удивительное – золотое кольцо.

- Подароч-ч-чек! Мой деньрожденный подароч-чек! - как всегда шипел про себя Голлум. - То, что нам нуж-жно сейчас-с, да! Он нам нуж-ж-жен!У этого кольца – на самом деле это было одно из Колец Власти – было одно свойство, – и вот какое: тот, кто надевал его, становился невидимым, а при ярком солнце можно было увидеть только смутный сгусток тени.

- Деньрожденный подароч-ч-чек! Ведь мне его на рож-ждение подарили, да, моя прелес-с-с-ть? - Голлум всё время так говорил о кольце, но кто знает, как он заполучил его в те дни, когда таких Колец было много? Быть может, сам Властелин Колец, - а когда-то у всех волшебных колец был один создатель и господин, - так вот, даже сам Властелин Колец, наделивший это сокровище чарами, не смог бы этого сказать. Голлум сперва носил кольцо на пальце, пока ему не надоело, потом - в мешочке на шее, - который натёр ему кожу, - пока не возненавидел, и, наконец, спрятал кольцо среди камней на своём островке, изредка наведываясь туда, чтобы полюбоваться своим сокровищем. Иногда, когда становилось совсем невмоготу, Голлум надевал кольцо. Иногда, проголодавшись, он становился невидимым, чтобы поохотиться на рыбу или найти заблудившегося гоблина. Порой Голлум забредал даже в такие подземелья, где горели факелы. Хотя свет и резал ему глаза, он был в полной безопасности. Никто бы не увидел, никто бы не заметил эту тварь, покуда её цепкие пальцы не впивались в глотку. Всего каких-то несколько часов назад Голлум с помощью кольца сцапал гоблинёнка. Как тот визжал! Пара косточек от этого детёныша осталась про запас, но Голлуму хотелось чего-нибудь понежнее.

- Мы будем в целлос-с-сти и сохранности, да-с, - шипел про себя Голлум. - Оно ведь нас-с-с не увидит, правда, моя прелес-с-сть? Да, не увидит, а его противный маленький ноож-ж-жик будет бесполез-зз-зным, да, бесполез-зным.Вот что задумала эта маленькая злобная тварь, пока ускользала во мрак на своей лодчонке. Бильбо решил, что больше ничего не услышит о Голлуме, но он остался ждать на берегу, ведь пути назад он не знал.

Вдруг хоббит услышал душераздирающий визг. У него по спине забегали мурашки: где-то во тьме, наверное, совсем рядом, судя по звуку, слышались вопли и ругань Голлума, который что-то искал на своём островке.

- Где оно? Где?! - истошно вопил Голлум. - Потерялос-с-http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

had no idea how to find his way out alone.

Suddenly he heard a screech. It sent a shiver down his back. Gollum was cursing and wailing away in the gloom, not very far off by the sound of it. He was on his island, scrabbling here and there, searching and seeking in vain.

"Where is it? Where iss it?" Bilbo heard him crying. "Losst it is, my precious, lost, lost! Curse us and crush us, my precious is lost!"

"What's the matter?" Bilbo called. "What have you lost?"

"It mustn't ask us," shrieked Gollum. "Not its business, no, gollum! It's losst, gollum, gollum, gollum."

"Well, so am I," cried Bilbo, "and I want to get unlost. And I won the game, and you promised. So come along! Come and let me out, and then go on with your looking!"

Utterly miserable as Gollum sounded, Bilbo could not find much pity in his heart, and he had a feeling that anything Gollum wanted so much could hardly be something good.

"Come along!" he shouted."No, not yet, precious!" Gollum answered. "We

must search for it, it's lost, gollum.""But you never guessed my last question, and you

promised," said Bilbo."Never guessed!" said Gollum. Then suddenly out

of the gloom came a sharp hiss. "What has it got in its pocketses? Tell us that. It must tell first."

As far as Bilbo knew, there was no particular reason why he should not tell. Gollum's mind had jumped to a guess quicker than his; naturally, for Gollum had brooded for ages on this one thing, and he was always afraid of its being stolen. But Bilbo was annoyed at the delay. After all, he had won the game, pretty fairly, at a horrible risk. "Answers were to be guessed not given," he said.

"But it wasn't a fair question," said Gollum. "Not a riddle, precious, no."

"Oh well, if it's a matter of ordinary questions," Bilbo replied, "then I asked one first. What have you lost? Tell me that!"

"What has it got in its pocketses?" The sound came hissing louder and sharper, and as he looked towards it, to his alarm Bilbo now saw two small points of light peering at him. As suspicion grew in Gollum's mind, the light of his eyes burned with a pale flame.

"What have you lost?" Bilbo persisted. But now the light in Gollum's eyes had become a green fire, and it was coming swiftly nearer. Gollum was in his boat again, paddling wildly back to the dark shore; and such

сь, моя прелес-сть, потерялос-с-сь, потерялос-с-с-сь! Разрази нас-с и удави насс-с-с-с, моя прелес-с-с-ть, потерялос-с-ь!- Да что с тобой? - крикнул Бильбо. - Что ещё там потерялось?- Не его дело с-с! - взвизгнул Голлум. - Пус-с-сть не с-спраш-ш-шивает, нет, голлм! Оно потерялос-с-ь! Голлм, голлм, голлм!- А как же я? - крикнул ещё раз хоббит. - Я тоже потерялся и хочу найтись! Я выиграл - так выполняй обещание. Лучше иди сюда! Иди сюда и выводи меня из пещер, а потом ищи свою пропажу.

Но каким горестным ни был визг Голлума, Бильбо не думал о жалости к этой скользкой твари и чувствовал, что от той вещи, которая понадобилась Голлуму не стоит ждать ничего хорошего.- Ну, иди сюда! - опять крикнул хоббит.- Нет, не сейчас-с-с, моя прелес-с-сть! - крикнул в ответ Голлум. - Мы долж-жны его отыс-скать! Оно потерялось, голлм!- Ты так и не ответил на мой вопрос, - возразил Бильбо. - И за тобой обещание.- Так и не ответил, - повторил Голлум, и тут же из тьмы донеслось его шипение: - А что у него в карманц-ц-цах? Пус-сть скажет! Пусть с-с-скажет!

Насколько Бильбо знал правила игры в угадайку, ответ давать он был не обязан. Но Голлум быстро догадался, что к чему: ведь эту вещицу он берёг годами, боялся, как бы кто-нибудь её не украл. Бильбо разволновался не на шутку. Он играл, поставив на кон свою жизнь, и выиграл честно.- Ответ можно и не давать, - возразил он.- Но вопрос-с-с был нечес-стный! - выкрикнул Голлум. - Не з-загадка, нет, моя прелес-с-ть!- А если загвоздка только в этом, - сказал Бильбо, - то я спрошу первым. Что ты потерял? Скажи мне, что?

- Ч-что же у него в карманц-ц-ц-цах? - ещё громче зашипел Голлум и уставился на хоббита. Бильбо встревожился, когда заметил вперившиеся в него две маленькие белёсые разгорающиеся искры, ибо подозрения Голлума росли.- Да что там у тебя пропало?Глаза Голлума загорелись зелёным огнём, а сам он уже был в своей лодчонке и быстро приближался. Он выскочил на берег, даже забыв о мече - столь велико было его подозрение.

Бильбо никак не мог понять, что могло взбесить это мерзкое существо, но он быстро понял, что всё было зря, что Голлум всё равно убьёт его. Хоббит побежал назад тем проходом, которым пришёл, придерживаясь рукой за стену.- Так ч-что же у него в карманц-цах? - слышал он позади себя громкий свист и всплеск воды. Наверно, Голлум


a rage of loss and suspicion was in his heart that no sword had any more terror for him.

Bilbo could not guess what had maddened the wretched creature, but he saw that all was up, and that Gollum meant to murder him at any rate. Just in time he turned and ran blindly back up the dark passage down which he had come, keeping close to the wall and feeling it with his left hand.

"What has it got in its pocketses?" he heard the hiss loud behind him, and the splash as Gollum leapt from his boat.

"What have I, I wonder?" he said to himself, as he panted and stumbled along. He put his left hand in his pocket. The ring felt very cold as it quietly slipped on to his groping forefinger.

The hiss was close behind him. He turned now and saw Gollum's eyes like small green lamps coming up the slope. Terrified he tried to run faster, but suddenly he struck his toes on a snag in the floor, and fell flat with his little sword under him.

In a moment Gollum was on him. But before Bilbo could do anything, recover his breath, pick himself up, or wave his sword, Gollum passed by, taking no notice of him, cursing and whispering as he ran.

What could it mean? Gollum could see in the dark. Bilbo could see the light of his eyes palely shining even from behind. Painfully he got up, and sheathed his sword, which was now glowing faintly again, then very cautiously he followed. There seemed nothing else to do. It was no good crawling back down to Gollum's water. Perhaps if he followed him, Gollum might lead him to some way of escape without meaning to.

"Curse it! curse it! curse it!" hissed Gollum. "Curse the Baggins! It's gone! What has it got in its pocketses? Oh we guess, we guess, my precious. He's found it, yes he must have. My birthday-present."

Bilbo pricked up his ears. He was at last beginning to guess himself. H^ hurried a little, getting as close as he dared behind Gollum, who was still going quickly, not looking back, but turning his head from side to side, as Bilbo could see from the faint glimmer on the walls.

"My birthday-present! Curse it! How did we lose it, my precious? Yes, that's it. When we came this way last, when we twisted that nassty young squeaker. That's it. Curse it! It slipped from us, after all these ages and ages! It's gone, gollum."

Suddenly Gollum sat down and began to weep, a

был уже на берегу.- И что у меня в кармане, ума не приложу, - сказал про себя Бильбо, пыхтя и спотыкаясь по дороге. Он сунул левую руку в карман и почувствовал, как на указательный палец скользнуло холодное кольцо.

Свист был совсем близко. Хоббит оглянулся и увидел, как над покатым склоном поднимаются горящие глаза Голлума. От страха Бильбо решил бежать изо всех сил, но споткнулся о камень посреди прохода и растянулся на земле, упав на меч. В этот миг Голлум был уже совсем близко, но прежде чем хоббит успел что-либо предпринять или воспользоваться мечом, тварь, не обращая на хоббита никакого внимания, пробежала мимо, проклиная всё, на чём свет стоит.

Что бы это значило? Голлум хорошо видит в темноте, и даже издали Бильбо различал бледное свечение его глаз. С трудом хоббит поднялся и обнажил меч, который пылал ярко, словно от гнева. Только тогда Бильбо пошёл дальше. Ему казалось, что хуже не будет - не возвращаться же к озеру Голлума. Может, если проследить за этой тварью, то она выведет Бильбо к выходу, сама того не подозревая?

- Проклятье! Рас-с-стреклятье! Проклятье! - свистел Голлум. - Проклятье на Бэггинс-са! Оно ис-счезло! Но ч-что же у него в карманц-ц-ц-цах?.. О, мы угадали, угадали, моя прелес-с-с-сть! Он его нашёл, да, оно у него! Мой деньрож-ж-жденный подароч-ч-ч-чек!Бильбо прислушался. Только сейчас он начал кое-что понимать. Хоббит последовал за Голлумом, но на некотором расстоянии - как раз на таком, на какое он осмелился приблизиться. Голлум всё шёл и шёл, не оглядываясь, но вертя головой то налево, то направо - это Бильбо понял, глядя на отсветы его глаз, которые мелькали по стенам.

- Мой, мой деньрожденный, мой подароч-ч-чек! Чтоб ему, этому хоббитс-су пус-с-с-сто было! Но как мы его потеряли, прелес-с-с-сть?.. Да, так. Когда мы, мы здесь проходили, и когда мы скрутили ш-шейс-с-су этому гадкому маленькому пис-скуниш-ш-шке. Да, так. Проклятье! Оно с-с-соскользнуло, уш-ш-ш-шло от нас-с-с-с пос-с-сле стольких лет!.. Оно потерялос-с-сь, голлм!

Тут Голлум расселся посреди пещеры и зарыдал, засвистел, страшно забулькал, вернее, что-то заклокотало у него в горле. Бильбо прижался спиной к стене. Чуть погодя, Голлум прекратил свои причитания и заговорил, как могло показаться, сам с собою.- Не нуж-ж-жно идти назад и ис-с-скатть, нет. Мы не помним вс-сех мест, де были. И это ни к чему. Оно у Бэггинс-с-са в карманц-ц-це, да. Гнус-с-сный шустряк его наш-шёл, да-с.

Мы угадали, моя прелес-сть, но только угадали. Мы не http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

whistling and gurgling sound horrible to listen to. Bilbo halted and flattened himself against the tunnel-wall. After a while Gollum stopped weeping and began to talk. He seemed to be having an argument with himself.

"It's no good going back there to search, no. We doesn't remember all the places we've visited. And it's no use. The Baggins has got it in its pocketses; the nassty noser has found it, we says."

"We guesses, precious, only guesses. We can't know till we find the nassty creature and squeezes it. But it doesn't know what the present can do, does it? It'll just keep it in its pocketses. It doesn't know, and it can't go far. It's lost itself, the nassty nosey thing. It doesn't know the way out It said so."

"It said so, yes; but it's tricksy. It doesn't say what it means. It won't say what it's got in its pocketses. It knows. It knows a way in, it must know a way out, yes. It's off to the back-door. To the back-door, that's it."

"The goblinses will catch it then. It can't get out that way, precious."

"Ssss, sss, gollum! Goblinses! Yes, but if it's got the present, our precious present, then goblinses will get it, gollum! They'll find it, they'll find out what it does. We shan't ever be safe again, never, gollum! One of the goblinses will put it on, and then no one will see him. He'll be there but not seen. Not even our clever eyeses will notice him; and he'll come creepsy and tricksy and catch us, gollum, gollum!"

"Then let's stop talking, precious, and make haste. If the Baggins has gone that way, we must go quick and see. Go! Not far now. Make haste!"

With a spring Gollum got up and started shambling off at a great pace. Bilbo hurried after him, still cautiously, though his chief fear now was of tripping on another snag and falling with a noise. His head was in a whirl of hope and wonder. It seemed that the ring he had was a magic ring: it made you invisible! He had heard of such things, of course, in old old tales; but it was hard to believe that he really had found one, by accident. Still there it was: Gollum with his bright eyes had passed him by, only a yard to one side.

On they went, Gollum flip-flapping ahead, hissing and cursing; Bilbo behind going as softly as a hobbit can. Soon they came to places where, as Bilbo had noticed on the way down, side-passages opened, this way and that. Gollum began at once to count them.

"One left, yes. One right, yes. Two right, yes, yes. Two left, yes, yes." And so on and on.

As the count grew he slowed down, and he began to get shaky and weepy; for he was leaving the water further and further behind, and he was getting afraid.

узнаем, пока не найдём этого гнус-с-сика и не придуш-шим его. Но ведь оно не знает, что делает подароч-чек, да? Оно только пряч-чет его в карманц-цах. Оно не знает и не может уйти далеко. Оно с-с-само потерялос-сь, мерз-зкое пролазливое сущ-щ-щество, оно не знает, где выход. Оно так сказало. Оно так сказало, да. Но это подвох. Оно не вс-сё говорит. Оно не говорит, ч-ч-что у него в карманц-ц-ц-цах! Оно знает, оно знает, как войти и, должно быть знает, как выйти, да-с-с-с! Оно, небос-сь, к задней двери пош-ш-шло, да, к задней двери. А там его с-схватят гоблинс-с-сы! Оно там не пройдёт, моя прелес-сть.

Ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш, голлм! Гоблинищ-щ-щ-щи! Но ес-сли подарочек у него, мой бес-с-сценный подарочек, то он тоже достанетс-с-ся гоблинс-с-сам, голлм! Они уз-знают, они узнают, что делает подароч-чек. И мы никогда не будем ц-целы, голлм. Гоблинищ-ще его наденет, и его никто не увидит. Дажже наши зоркие глаз-зки его не увидят. Он прокрадётс-с-ся неслыш-ш-шно и сцапает нас-с, голлм, голлм!.. Хватит болтать, моя прелес-с-сть! Пос-спеш-шим! Ес-сли Бэггинс-с-с пош-ш-шёл туда, мы пойдём и поспеш-ш-шим. Идём и пос-смотрим. Здес-ссь рядом. Поторопимс-ся!

Голлум вскочил и кинулся в тёмную глубь пещер. Бильбо побежал за ним, всё ещё соблюдая некоторую осторожность: на пути то и дело попадались камни или коряги, о которые можно было споткнуться и разбить себе нос. От удивления и случайной надежды у хоббита голова шла кругом. Ещё бы: ведь кольцо оказалось волшебным - и не просто волшебным, а кольцом-невидимкой. Конечно, Бильбо слышал, что такое происходит только в сказках, да и в то, что кольцо подвернулось ему под руку чисто случайно, верилось с трудом. Но это было так: Голлум всего лишь на ярд не приблизился к нему, хотя сам хорошо видел в темноте.

Дорога не кончалась; впереди, шипя, свистя и ругаясь, шлёпал Голлум. Бильбо прокрадывался следом, стараясь не выдать себя шорохом. Многим хоббитам это удаётся, и Бильбо не был исключением. Вскоре за пологим спуском появился развилок, и Голлуму пришлось считать повороты:- Налево один, да, один направо, дас-с-с. Два направо, да-с. Три налево, дас-с!..По мере того, как увеличивался отсчёт, Голлум замедлял шаг, начинал дрожать и поскуливать: он всё дальше удалялся от воды, и ему становилось страшно. Кольца у него не было, а гоблины могли оказаться совсем рядом. Наконец он остановился у прохода, слева от которого начинался крутой подъём.

- С-с-седьмой с-справа, да! Ш-шестой налево, дас-с-с! - шипел Голлум. - Это он! Это ход к задней двери, дас-с!.. Этот ход!Он выглянул и тут же скользнул назад за каменный выступ.- Нет, мы не с-смеем, моя прелес-с-сть, не с-с-смеем! Там - гоблинс-сс-сы! Много гоблинс-сов! Мы чуем их, ш-


Goblins might be about, and he had lost his ring. At last he stopped by a low opening, on their left as they went up.

"Seven right, yes. Six left, yes!" he whispered. "This is it. This is the way to the back-door, yes. Here's the passage!"

He peered in, and shrank back. "But we durstn't go in, precious, no we durstn't. Goblinses down there. Lots of goblinses. We smells them. Ssss!"

"What shall we do? Curse them and crush them! We must wait here, precious, wait a bit and see."

So they came to a dead stop. Gollum had brought Bilbo to the way out after all, but Bilbo could not get in! There was Gollum sitting humped up right in the opening, and his eyes gleamed cold in his head, as he swayed it from side to side between his knees.

Bilbo crept away from the wall more quietly than a mouse; but Gollum stiffened at once, and sniffed, and his eyes went green. He hissed softly but menacingly. He could not see the hobbit, but now he was on the alert, and he had other senses that the darkness had sharpened: hearing and smell. He seemed to be crouched right down with his flat hands splayed on the floor, and his head thrust out, nose almost to the stone. Though he was only a black shadow in the gleam of his own eyes, Bilbo could see or feel that he was tense as a bowstring, gathered for a spring.

Bilbo almost stopped breathing, and went stiff himself. He was desperate. He must get away, out of this horrible darkness, while he had any strength left. He must fight. He must stab the foul thing, put its eyes out, kill it. It meant to kill him. No, not a fair fight. He was invisible now. Gollum had no sword. Gollum had not actually threatened to kill him, or tried to yet. And he was miserable, alone, lost. A sudden understanding, a pity mixed with horror, welled up in Bilbo's heart: a glimpse of endless unmarked days without light or hope of betterment, hard stone, cold fish, sneaking and whispering. All these thoughts passed in a flash of a second. He trembled. And then quite suddenly in another flash, as if lifted by a new strength and resolve, he leaped.

No great leap for a man, but a leap in the dark. Straight over Gollum's head he jumped, seven feet forward and three in the air; indeed, had he known it, he only just missed cracking his skull on the low arch of the passage.

Gollum threw himself backwards, and grabbed as the hobbit flew over him, but too late: his hands snapped on thin air, and Bilbo, falling fair on his sturdy

ш-ш-ш-ш… Ч-что же нам делать? Раз-зрази их и заш-ш-шиби их! Нам нуж-жно подож-ж-ждать здес-с-сь, подож-ж-ждать немного и пос-ссс-смотреть.

Вот так оба и оказались в тупике, ибо хотя Голлум и привёл хоббита к выходу, Бильбо не мог покинуть пещеры. Голлум, скорчившись в три погибели, уселся посреди прохода. Глаза его горели холодным огнём. Он вертел головой во все стороны, то и дело зажимая её коленями.

Бильбо попробовал бесшумно, настолько бесшумно, что так не смогла бы и мышь, подойти к проходу, но Голлум сразу учуял его. В глазах твари вспыхнули зеленоватые огоньки, и она тихо, но угрожающе, зашипела. Голлум не видел хоббита, но был наготове, потому что во тьме ему помогали слух и обоняние. Он согнулся и опёрся на руки так, что уткнулся в камень носом. Хотя Голлум казался чёрной тенью в свете своих глаз, Бильбо почувствовал, что эта тварь натянулась как тетива и готовится к прыжку.

У хоббита бешено забилось сердце и перехватило дух. Он совсем отчаялся. Пусть его покинули силы, но из этой страшной тьмы он должен выбраться. Даже если придётся сражаться. Проткнуть эту мерзкую тварь мечом, выколоть ей глаза, убить, наконец! Прикончить без лишних слов! Хотя это было бы подло. Голлум был безоружен, а хоббит - невидим. Ведь не угрожал же Голлум убить Бильбо, да и не пытался ещё… К тому же Голлум был потерян, ничтожен и одинок. В сердце хоббита жалость смешалась с ужасом: вот так жить всё время во тьме без просвета, среди холодных камней и скользких рыб, свистеть и шипеть… Всё это молнией промелькнуло у него в голове. Бильбо содрогнулся. И тут, будто обретя силы, совершенно неожиданно для себя он прыгнул!

Прыжок был не весть каким, да ещё и вслепую. Бильбо перепрыгнул через Голлума, оставив его на целых семь футов позади (подскочил хоббит на три фута в высоту!). Но Бильбо было не до этого, тем более что он с трудом понял, что едва не расшиб голову об низкий свод пещеры.

Голлум тут же отпрянул и сомкнул лапы, чтобы схватить хоббита, но поймал только пустоту. Бильбо приземлился на свои крепкие ноги и бросился вперёд. Он даже не оглянулся посмотреть как Голлум. А тот шипел, свистел и проклинал. На какой-то миг воцарилась тишина, а потом из прохода раздался душераздирающий вопль, полный ярости, ненависти, отчаянья. Голлум был посрамлён и не смел идти дальше. Он потерял добычу и то, что ценил и обожал больше всего на свете - своё сокровище, свою прелесть. От этого вопля у хоббита душа ушла в пятки, но он не останавливался. Жутким эхом его преследовал проклинающий крик:


feet, sped off down the new tunnel. He did not turn to see what Gollum was doing. There was a hissing and cursing almost at his heels at first, then it stopped. All at once there came a bloodcurdling shriek, filled with hatred and despair. Gollum was defeated. He dared go no further. He had lost: lost his prey, and lost, too, the only thing he had ever cared for, his precious. The cry brought Bilbo's heart to his mouth, but still he held on. Now faint as an echo, but menacing, the voice came behind:

"Thief, thief, thief! Baggins! We hates it, we hates it, we hates it for ever!"

Then there was a silence. But that too seemed menacing to Bilbo. "If goblins are so near that he smelt them," he thought, "then they'll have heard his shrieking and cursing. Careful now, or this way will lead you to worse things."

The passage was low and roughly made. It was not too difficult for the hobbit, except when, in spite of all care, he stubbed his poor toes again, several times, on nasty jagged stones in the floor. "A bit low for goblins, at least for the big ones," thought Bilbo, not knowing that even the big ones, the ores of the mountains, go along at a great speed stooping low with their hands almost on the ground.

Soon the passage that had been sloping down began to go up again, and after a while it climbed steeply. That slowed Bilbo down. But at last the slope stopped, the passage turned a corner, and dipped down again, and there, at the bottom of a short incline, he saw, filtering round another corner-a glimpse of light. Not red light, as of fire or lantern, but a pale out-of-doors sort of light. Then Bilbo began to run.

Scuttling as fast as his legs would carry him he turned the last corner and came suddenly right into an open space, where the light, after all that time in the dark, seemed dazzlingly bright. Really it was only a leak of sunshine in through a doorway, where a great door, a stone door, was left standing open.

Bilbo blinked, and then suddenly he saw the goblins: goblins in full armour with drawn swords sitting just inside the door, and watching it with wide eyes, and watching the passage that led to it. They were aroused, alert, ready for anything.

They saw him sooner than he saw them. Yes, they saw him. Whether it was .an accident, or a last trick of the ring before it took a new master, it was not on his finger. With yells of delight the goblins rushed upon him.

A pang of fear and loss, like an echo of Gollum's misery, smote Bilbo, and forgetting even to draw his

- Ж-жулик! Вор! Ворюга! Бэггинс-сс-с наш-ш-ш враг! Навс-с-сегда! Навс-ссегда-а! Навс-сегда-а-а-а!..И вновь тишина. Но на сей раз, Бильбо испугался именно её.''Раз гоблины так близко, что Голлум учуял их, - решил он, - то они слышали его крики и брань. Поосторожней, Бильбо, а не то эта дорожка приведёт тебя к новым неприятностям''.

Неряшливо выкопанный проход был с низким сводом. Даже хоббиту было трудно идти по нему, тем более что ноги Бильбо касались холодных и скользких камней, как бы осторожно он ни шёл. ''Чуть маловат для гоблинов и прочих большунов,'' - подумал хоббит. Он не знал, что большуны, особенно гоблины и орки из этих гор, могут по таким переходам передвигаться довольно быстро даже на четвереньках.

Дорога всё время куда-то спускалась, и вдруг она резко пошла вгору, а ещё немного погодя она превратилась в крутой склон, по которому, изредка срываясь, Бильбо карабкался вверх. Подъём кончился, тропа сразу куда-то свернула и резко пошла вниз. Бесшумно проскользнув за поворот, хоббит увидел на дне слабый свет - нет, не алый отсвет светильника или факела, а тусклый свет дня. Тут Бильбо не выдержал и побежал.

Ухитрившись удержаться на ногах, он свернул в нужном направлении - и вдруг он оказался на открытом месте. Еле пробивавшиеся сквозь узкую щель между каменной дверью и скалой солнечные лучи казались ослепительным светом после пребывания во тьме.

Моргая, Бильбо всё же увидел гоблинов. Они были в полном вооружении, с обнажёнными мечами в руках, сидели у выхода и стерегли дверь. Гоблины были насторожены и готовы ко всему.

Они увидели хоббита ещё раньше, чем тот заметил их. Да, именно увидели! Ибо Кольца на пальце у Бильбо не оказалось: то ли оно соскользнуло случайно, то ли это была его последняя проделка, прежде чем признать нового обладателя. Гикая от радости, гоблины кинулись к Бильбо.

Страх и чувство потерянности охватили хоббита, словно он оказался на месте Голлума; Бильбо даже не вытащил меч, а сунул руки в карманы и… почувствовал на пальце Кольцо. Гоблины остолбенели. Они не видели Бильбо: как это так - взял да исчез! Они заорали ещё громче, но уже от злобы.

- Где он? - кричали одни гоблины.- Назад, к проходу! - ревели другие.- Сюда! Сюда! - слышался крик.- Смотрите за дверью, олухи! - ревел начальник стражи.


sword he struck his hands into his pockets. And- there was the ring still, in his left pocket, and it slipped on his finger. The goblins stopped short. They could not see a sign of him. He had vanished. They yelled twice as loud as before, but not so delightedly.

"Where is it?" they cried."Go back up the passage!" some shouted."This way!" some yelled. "That way!" others

yelled."Look out for the door," bellowed the captain.

Whistles blew, armour clashed, swords rattled, goblins cursed and swore and ran hither and thither, falling over one another and getting very angry. There was a terrible outcry, to-do, and disturbance.

Bilbo was dreadfully frightened, but he had the sense to understand what had happened and to sneak behind a big barrel which held drink for the goblin-guards, and so get out of the way and avoid being bumped into, trampled to death, or caught by feel.

"I must get to the door, I must get to the door!" he kept on saying to himself, but it was a long time before he ventured to try. Then it was like a horrible game of blind-man's buff. The place was full of goblins running about, and the poor little hobbit dodged this way and that, was knocked over by a goblin who could not make out what he had bumped into, scrambled away on all fours, slipped between the legs of the captain just in time, got up, and ran for the door.

It was still ajar, but a goblin had pushed it nearly to. Bilbo struggled but he could not move it. He tried to squeeze through the crack. He squeezed and squeezed, and he stuck! It was awful. His buttons had got wedged on the edge of the door and the door-post. He could see outside into the open air: there were a few steps running down into a narrow valley between tall mountains; the sun came out from behind a cloud and shone bright on the outside of the door-but he could not get through.

Suddenly one of the goblins inside shouted: "There is a shadow by the door. Something is outside!"

Bilbo's heart jumped into his mouth. He gave a terrific squirm. Buttons burst off in all directions. He was through, with a torn coat and waistcoat, leaping down the steps like a goat, while bewildered goblins were still picking up his nice brass buttons on the doorstep.

Of course they soon came down after him, hooting and hallooing, and hunting among the trees. But they don't like the sun: it makes their legs wobble and their heads giddy. They could not find Bilbo with the ring on, slipping in and out of the shadow of the trees,

Выли свистки, гремели доспехи, скрежетали мечи, гоблины ревели и бранились, бегали туда-сюда, то и дело натыкаясь друг на друга, сбивая друг друга с ног и приходя от этого в ещё большую ярость и неистовство. Всюду рычание, сутолока, злость.

Но как Бильбо ни был испуган, ему хватило ума спрятаться за бочку, из которой пили охранники и таким образом избежать участи быть схваченным на ощупь, раздавленным или искалеченным.

- К двери! К двери! - всё время говорил он себе, но как ему было страшно! А вокруг происходило нечто, напоминающее страшную игру в жмурки. Гоблины метались по пещере, один из них умудрился даже сбить хоббита наземь, хотя так и не понял, что ему попало под ноги. Бильбо на четвереньках прополз всю дорогу, проскользнул под ногами начальника стражи, поднялся и рванул к двери.

И как раз вовремя! Гоблины уже почти закрыли дверь. Бильбо никак не мог сдвинуть её с места и решил протиснуться в щель. Тискался-тискался - и застрял. Просто ужас! К тому же ещё и пуговицы заклинило между косяком и притолокой. Хоббит видел только кусочек неба да несколько ступеней, бегущих в узкий распадок среди высоких гор. Из-за тучи выглянуло яркое солнце, а он никак не мог выбраться наружу!

- У двери тень! - вдруг заорали гоблины. - Снаружи кто-то есть!У Бильбо упало сердце. Он резко дёрнулся - и пуговицы жилета разлетелись во все стороны. Жилет и плащ порвались в клочья и висели лохмотьями, но зато Бильбо был свободен! А гоблины всё ещё подбирали красивые медные пуговицы, раскатившиеся по всему порогу.

Разумеется, гоблины вскоре кинулись в погоню. Они гикали, улюлюкали, выли, бежали среди деревьев. Но гоблины ненавидят солнце: от его света они слабеют и тупеют. Они не могли поймать хоббита с Кольцом на пальце, тем более что они бежали изо всех сил, не покидая тени деревьев. Через некоторое время гоблинам пришлось возвращаться не солоно хлебавши, всячески браня и проклиная стражников. Бильбо спасся.

Глава VI.

ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Бильбо удалось сбежать от гоблинов, но он не знал, где очутился. Он потерял плащ, потерял капюшон,


running quick and quiet, and keeping out of the sun; so soon they went back grumbling and cursing to guard the door. Bilbo had escaped.

Chapter 6

Out of the Frying-Pan into the Fire

Bilbo had escaped the goblins, but he did not know where he was. He had lost hood, cloak, food, pony, his buttons and his friends. He wandered on and on, till the sun began to sink westwards-behind the mountains. Their shadows fell across Bilbo's path, and he looked back. Then he looked forward and could see before him only ridges and slopes falling towards lowlands and plains glimpsed occasionally between the trees.

"Good heavens!" he exclaimed. "I seem to have got right to the other side of the Misty Mountains, right to the edge of the Land Beyond! Where and O where can Gandalf and the dwarves have got to? I only hope to goodness they are not still back there in the power of the goblins!"

He still wandered on, out of the little high valley, over its edge, and down the slopes beyond; but all the while a very uncomfortable thought was growing inside him. He wondered whether he ought not, now he had the magic ring, to go back into the horrible, horrible, tunnels and look for his friends. He had just made up his mind that it was his duty, that he must turn back-and very miserable he felt about it-when he heard voices.

He stopped and listened. It did not sound like goblins; so he crept forward carefully. He was on a stony path winding downwards with a rocky wall. on the left hand; on the other side the ground sloped away and there were dells below the level of the path overhung with bushes and low trees. In one of these dells under the bushes people were talking.

He crept still nearer, and suddenly he saw peering between two big boulders a head with a red hood on: it was Balin doing look-out. He could have clapped and shouted for joy, but he did not. He had still got the ring on, for fear of meeting something unexpected and unpleasant, and he saw that Balin was looking straight at him without noticing him.

"I will give them all a surprise," he thought, as he crawled into the bushes at the edge of the dell. Gandalf was arguing with the dwarves. They were discussing all that had happened to them in the tunnels, and wondering and debating what they were to do now. The dwarves were grumbling, and Gandalf was saying that they could not possibly go on with their journey leaving Mr. Baggins in the hands of the goblins, without trying

провизию, пони, пуговицы и друзей. Хоббит шел и шел, пока солнце не начало опускаться на западе – за горами. Тени пиков и скал скрыли тропу, и Бильбо оглянулся. Потом он посмотрел вперед и увидел, как горные склоны и отроги спускались в густо поросшие лесом ложбины, где между деревьями изредка мигали лучи заходящего солнца.

– Ну и ну! – воскликнул Бильбо. – Это что ж такое: я оказался по ту сторону Мглистого хребта и стою прямо на границе Потусторонья?! И куда Гэндальф с карликами запропастились? Надеюсь, что их в пещерах не схватили гоблины!

Он пошел, куда глаза глядят, пересек небольшое плато, а дальше – вниз. Но на душе у хоббита было неспокойно. Идет неизвестно куда, пусть даже с волшебным кольцом, а нужно было бы вернуться назад в пещеры, в эти жуткие пещеры, и искать своих спутников. Но едва Бильбо решил это сделать, – а в эту минуту он почувствовал себя очень жалким, – как вдруг неподалеку послышались голоса.

Хоббит остановился и прислушался. Вроде бы не гоблины, но осторожность не помешает; поэтому он тихонько отошел в сторону так, чтобы приблизиться к месту, откуда доносились голоса. Бильбо спускался по каменистой извилистой тропинке, придерживаясь левой рукой за отвесную скалу. По другую сторону тропы, под скалой, были поросшие деревьями и кустарником ложбины, в одной из которых кто-то о чем-то спорил.

Бильбо подошел к ложбине и, случайно заглянув в ложбину, заметил между двумя огромными деревьями красный капюшон. Значит, на страже был Балин. Хоббит мог бы закричать от радости, захлопать в ладоши, но вовремя опомнился. Из-за боязни неприятных неожиданностей у него на пальце все еще было кольцо, к тому же Балин не видел хоббита, хотя, должно быть, смотрел прямо в его сторону.

"Ну и удивлю же я их!" – решил Бильбо, прячась в кустах на краю ложбины. Внизу Гэндальф спорил с карликами. Они обсуждали все то, что с ними произошло в пещерах, а также дальнейшие действия. Карлики ворчали, а кудесник доказывал им, что нельзя идти дальше и бросить Бильбо Бэггинса в лапах гоблинов, так и не узнав, жив ли он, и можно ли его спасти.

- Что бы там ни было, он мой друг, - воскликнул Гэндальф, - и весьма надежный. Я отвечаю за него! Хотел бы я знать, как вы его упустили!Но карлики недоумевали, почему Гэндальф выбрал им в попутчики именно Бильбо, почему хоббит не может догнать своих спутников и присоединиться к ним, и почему кудесник не выбрал кого-нибудь понадежнее.


to find out if he was alive or dead, and without trying to rescue him.

"After all he is my friend," said the wizard, "and not a bad little chap. I feel responsible for him. I wish to goodness you had not lost him."

The dwarves wanted to know why he had ever been brought at all, why he could not stick to his friends and come along with them, and why the wizard had not chosen someone with more sense. "He has been more trouble than use so far," said one. "If we have got to' go back now into those abominable tunnels to look for him, then drat him, I say."

Gandalf answered angrily: "I brought him, and I don't bring things that are of no use. Either you help me to look for him, or I go and leave you here to get out of the mess as best you can yourselves. If we can only find him again, you will thank me before all is over. Whatever did you want to go and drop him for, Dori?"

"You would have dropped him," said Dori, "if a goblin had suddenly grabbed your leg from behind in the dark, tripped up your feet, and kicked you in the back!"

"Then why didn't you pick him up again?"

"Good heavens! Can you ask! Goblins fighting and biting in the dark, everybody falling over bodies and hitting one another! You nearly chopped off my head with Glamdring, and Thorin Was stabbing here there and everywhere with Orcrist. All of a sudden you gave one of your blinding flashes, and we saw the goblins running back yelping. You shouted 'follow me everybody!' and everybody ought to have followed. We thought everybody had. There was no time to count, as you know quite well, till we had dashed through the gate-guards, out of the lower door, and helter-skelter down here. And here we are-without the burglar, confusticate him!"

"And here's the burglar!" said Bilbo stepping down into the middle of them, and slipping off the ring.

Bless me, how they jumped! Then they shouted with surprise and delight. Gandalf was as astonished as any of them, but probably more pleased than all the others. He called to Balin and told him what he thought of a look-out man who let people walk right into them like that without warning. It is a fact that Bilbo's reputation went up a very great deal with the dwarves after this. If they had still doubted that he was really a first-class burglar, in spite of Gandalf's words, they doubted no longer. Balin was the most puzzled of all; but everyone said it was a very clever bit of work.

Indeed Bilbo was so pleased with their praise that he just chuckled inside and said nothing whatever about the ring; and when they asked him how he did it, he said: "O, just crept along, you know-very carefully and

- Хлопоты с ним одни, - проворчал кто-то из карликов, - а толку никакого. Неприятностей будет еще больше, если мы опять сунемся в пещеры, вот как!

- Я взял его! – не выдержал Гэндальф. – Взял, потому что знаю, что к чему. Или вы помогаете мне в поисках хоббита, или выкручивайтесь из этой передряги как сумеете! Найдем его сейчас – потом, когда все это кончится, еще спасибо мне за это скажите. И чего ради ты упустил Бэггинса, Дори?- Ты бы не упустил, - нехотя проворчал Дори, - если в эдакой темнотище гоблин хватает тебя за ноги и колотит по спине!- Так почему же ты не подобрал хоббита?

- Упреков только не хватало! Гоблины дерутся, кусаются, колотят друг дружку, катаются по пещере! Торин размахался Оркристом, а ты, Гэндальф чуть было не снес мне голову своим Гламдрингом! Потом вспышка зажглась так быстро, что мы увидели как гоблины с воем убегают назад. Дальше ты крикнул: "Все за мной!" - и мы побежали. Ясно же: тогда невозможно было заниматься подсчетами, тем более что мы проскочили через заднюю дверь под носом у стражи и скатились прямо сюда!.. И вот, все мы здесь, в этой ложбине, без вора, будь он неладен!

- А вор давно здесь! – выкрикнул Бильбо, сняв с пальца кольцо и став между карликами. Все вскочили. Карлики кричали от восторга и удивления. Гэндальф был поражен не меньше остальных, но радовался не меньше. Кудесник подозвал Балина и отчитал его за то, что он, будучи на страже, ничего не говорит своим товарищам и пропускает кого попало. Разумеется, после этого случая карлики стали уважать хоббита еще больше. Если, несмотря на слова Гэндальфа, они сомневались в Бильбо, то теперь от сомнений не осталось и следа. Балин поздравлял Бильбо больше остальных, и все карлики говорили, что хоббит показал себя молодцом.

Бильбо так обрадовался похвалам, что чуть было не загордился. О кольце хоббит, разумеется, промолчал, а когда карлики спрашивали, как он это проделал, Бильбо говорил: "Да так, прокрадывался помаленьку. Конечно, очень осторожно и тихо".

- Что ж, впервые у меня под носом проскользнула мышь, да так, что я и не заметил, - сказал Балин. – Снимаю перед тобой капюшон, Бильбо.Так он и сделал:- Балин к твоим услугам.- Бильбо Бэггинс – к твоим, - отвечал хоббит.


quietly."

"Well, it is the first time that even a mouse has crept along carefully and quietly under my very nose and not been spotted," said Balin, "and I take off my hood to you." Which he did.

"Balin at your service," said he."Your servant, Mr. Baggins," said Bilbo.

Then they wanted to know all about his adventures after they had lost him, and he sat down and told them everything-except about the finding of the ring ("not just now" he thought). They were particularly interested in the riddle-competition, and shuddered most appreciatively at his description of Gollum.

"And then I couldn't think of any other question with him sitting beside me," ended Bilbo; "so I said 'what's in my pocket?' And he couldn't guess in three goes. So I said: 'what about your promise? Show me the way out!' But he came at me to kill me, and I ran, and fell over, and he missed me in the dark. Then I followed him, because I heard him talking to himself. He thought I really knew the way out, and so he was making for it. And then he sat down in the entrance, and I could not get by. So I jumped over him and escaped, and ran down to the gate."

"What about guards?" they asked. "Weren't there any?"

"O yes! lots of them; but I dodged 'em. I got stuck in the door, which was only open a crack, and I lost lots of buttons," he said sadly looking at his torn clothes. "But I squeezed through all right-and here I am."

The dwarves looked at him with quite a new respect, when he talked about dodging guards, jumping over Gollum, and squeezing through, as if it was not very difficult or very alarming.

"What did I tell you?" said Gandalf laughing. "Mr. Baggins has more about him than you guess." He gave Bilbo a queer look from under his bushy eyebrows, as he said this, and the hobbit wondered if he guessed at the part of his tale that he had left out.

Then he had questions of his own to ask, for if Gandalf had explained it all by now to the dwarves, Bilbo had not heard it. He wanted to know how the wizard had turned up again, and where they had all got to now.

The wizard, to tell the truth, never minded explaining his cleverness more than once, so now he had told Bilbo that both he and Elrond had been well

Карлики хотели знать все о приключениях Бильбо в пещерах после стычки с гоблинами, и тот рассказал им о произошедшем, разве что, не упомянул им о кольце. ("Как-нибудь в другой раз" - подумал он). Слушателей заинтересовала игра в угадайку, а при описании Голлума многие невольно вздрагивали.

- А когда я больше ничего не смог придумать, - закончил хоббит, - он уселся прямо передо мной. Тут я и спроси: "Что у меня в кармане?" Эту загадку Голлум никак не мог разгадать с трех раз. Я ему говорю, значит: "Как насчет обещания? Выводи меня отсюда". Он собрался убить меня на месте, но я побежал, споткнулся, и вот Голлум меня и не заметил. Куда уж ему в такой-то темени. Потом из-за болтовни Голлума я последовал за ним: думал, что я знаю дорогу к выходу, и решил опередить меня. Голлум сел посреди прохода – ну никак не пройти. Вот мне и пришлось перепрыгнуть через эту тварь и бежать дальше, к воротам.

- А стража? – наперебой закричали карлики. – Там была стража?- Да тьма-тьмущая стражи; от нее я ускользнул. Там была приоткрыта дверь, но еле-еле. Пришлось лезть в щель и растерять все пуговицы, - печально сказал Бильбо разглядывая рваную одежду. – Но я все-таки протиснулся и попал прямо сюда.

Карлики прониклись к хоббиту еще большим уважением, особенно в те минуты, когда он рассказывал об одураченных стражниках, прыжке через Голлума и о том, как он протискивался в щель приоткрытой двери, – словом Бильбо рассказывал так, будто это были очень милые и приятные вещи.

- Ну, что я вам говорил? – рассмеялся Гэндальф. – Бильбо Бэггинс способен и не на такое, только вряд ли вы об этом догадываетесь.

Сказав это, старик пристально взглянул на хоббита из-под всклокоченных бровей, и Бильбо стало не по себе: вдруг Гэндальф догадывается, что он рассказал не все.Хоббит хотел о многом расспросить кудесника, но тот, по-видимому, уже говорил об этом с карликами. Бильбо не терпелось узнать и о дальнейшем пути.

Откровенно говоря, Гэндальф любил похвастать своими похождениями. Он рассказал Бильбо, что они с Элрондом давно знали про гоблинов в этой части гор. Но их главные ворота раньше находились на проторенной тропе, поэтому гоблины легко хватали путников, заночевавших поблизости от этого хода. Потом, памятуя о гоблинах, тропу забросили. Вот им и пришлось открыть новый ход как раз на том самом месте, где заночевали карлики. Тем более, что новая караванная тропа считалась безопасной.

- Надо посмотреть, есть ли подходящие великаны, чтобы http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

aware of the presence of evil goblins in that part of the mountains. But their main gate used to come out on a different pass, one more easy to travel by, so that they often caught people benighted near their gates. Evidently people had given up going that way, and the goblins must have opened their new entrance at the top of the pass the dwarves had taken, quite recently, because it had been found quite safe up to now.

"I must see if I can't find a more or less decent giant to block it up again," said Gandalf, "or soon there will be no getting over the mountains at all."

As soon as Gandalf had heard Bilbo's yell he realized what had happened. In the flash which killed the goblins that were grabbing him he had nipped inside the crack, just as it snapped to. He followed after the drivers and prisoners right to the edge of the great hall, and there he sat down and worked up the best magic he could in the shadows.

"A very ticklish business, it was," he said. "Touch and go!"

But, of course, Gandalf had made a special study of bewitchments with fire and lights (even the hobbit had never forgotten the magic fireworks at Old Took's midsummer-eve parties, as you remember). The rest we all know - except that Gandalf knew all about the back-door, as the goblins called the lower gate, where Bilbo lost his buttons. As a matter of fact it was well known to anybody who was acquainted with this part of the mountains; but it took a wizard to keep his head in the tunnels and guide them in the right direction.

"They made that gate ages ago," he said, "partly for a way of escape, if they needed one; partly as a way out into the lands beyond, where they still come in the dark and do great damage. They guard it always and no one has ever managed to block it up. They will guard it doubly after this," he laughed.

All the others laughed too. After all they had lost a good deal, but they had killed the Great Goblin and a great many others besides, and they had all escaped, so they might be said to have had the best of it so far.

But the wizard called them to their senses. "We must be getting on at once, now we are a little rested," he said. "They will be out after us in hundreds when night comes on; and already shadows are lengthening. They can smell our footsteps for hours and hours after we have passed. We must be miles on before dusk. There will be a bit of moon, if it keeps fine, and that is lucky. Not that they mind the moon much, but it will give us a little light to steer by."

"O yes!" he said in answer to more questions from

завалить эту дверь, - сказал Гэндальф. – Иначе скоро через горы нельзя будет перебраться.

В пещере же произошло следующее: услышав вопль Бильбо, Гэндальф сразу понял, что случилось. Во вспышке, убившей приблизившихся к нему гоблинов, Гэндальф проскользнул в щель, которая сомкнулась в одно мгновение, а затем последовал за толпой стражников и пленников, пока не открылся вход в главную пещеру. Там Гэндальф сел в углу и создал свое лучшее колдовство.

- Дело было слишком опасным, - вспомнил он. – Все висело на волоске.Но Гэндальф недаром занимался огненным колдовством (даже хоббит не забыл фейерверков на празднике Старого Тука в день летнего солнцестояния). Все случившееся потом, кроме того, что кудеснику было хорошо известно о задней двери (так этот ход называли гоблины), где хоббит растерял все свои пуговицы, особого интереса не вызывало, ибо было уже известно всем. Задняя дверь не была тайной для всех, кто был хорошо знаком с этой частью гор, но только кудесник, каковым и был Гэндальф, мог не сбиться с правильного пути и спокойно вывести спутников из пещер.

- Гоблины сделали эти ворота много лет назад, - закончил свой рассказ Гэндальф. – Отчасти, чтобы спастись бегством, если понадобится; отчасти как выход в Потусторонье, чтобы по ночам грабить и разорять ближайшие селения. Ворота всегда охранялись, и никто не мог даже в мыслях бежать чрез них. А теперь их будут стереть с еще большим усердием.

Тут кудесник рассмеялся, а вслед за ним – карлики. Пусть они многое потеряли, но зато сбежали от гоблинов, убили их вожака и выбрались из пещер, так что можно было говорить о более-менее благополучном исходе происшествия под землей.

Но Гэндальф быстро охладил эту радость:- Мы немного отдохнули, и теперь нам нужно уходить отсюда, и как можно скорее. Немедленно, - сказал он. – Когда наступит ночь, по нашим следам кинутся сотни гоблинов. Они могут их учуять даже через несколько часов. До наступления темноты мы должны пройти много миль. Ночь сегодня лунная, и, если это действительно так, нам же лучше. Не потому, что гоблины бояться луны, а потому, что луна укажет нам дорогу…

Ах да! – обратился кудесник к хоббиту, чтобы тот не задавал лишних вопросов. – Ты, Бильбо, блуждая по пещерам, потерял счет времени. Сегодня четверг, а в понедельник ночью, точнее, во вторник утром нас схватили. Мы прошли много миль сквозь горные недра и оказались на другой стороне, сократив тем самым дорогу. Но мы зашли далеко на юг и попали не туда… А впереди лежит Дикоземье… Мы все еще в горах, и поэтому нельзя мешкать. Идемте!


the hobbit. "You lose track of time inside goblin-tunnels. Today's Thursday, and it was Monday night or Tuesday morning that we were captured. We have gone miles and miles, and come right down through the heart of the mountains, and are now on the other side-quite a short cut. But we are not at the point to which our pass would have brought us; we are too far to the North, and have some awkward country ahead. And we are still pretty high up. Let's get on!"

"I am so dreadfully hungry," groaned Bilbo, who was suddenly aware that he had not had a meal since the night before the night before last. Just think of that for a hobbit! His stomach felt all empty and loose and his legs all wobbly, now that the excitement was over.

"Can't help it," said Gandalf, "unless you like to go back and ask the goblins nicely to let you have your pony back and your luggage."

"No thank you!" said Bilbo."Very well then, we must just tighten our belts and

trudge on - or we shall be made into supper, and that will be much worse than having none ourselves."

As they went on Bilbo looked from side to side for something to eat; but the blackberries were still only in flower, and of course there were no nuts, nor even hawthorn-berries. He nibbled a bit of sorrel, and he drank from a small mountain-stream that crossed the path, and he ate three wild strawberries that he found on its bank, but it was not much good.

They still went on and on. The rough path disappeared. The bushes, and the long grasses, between the boulders, the patches of rabbit-cropped turf, the thyme and the sage and the marjoram, and the yellow rockroses all vanished, and they found themselves at the top of a wide steep slope of fallen stones, the remains of a landslide. When they began to go down this, rubbish and small pebbles rolled away from their feet; soon larger bits of split stone went clattering down and started other pieces below them slithering and rolling; then lumps of rocks were disturbed and bounded off, crashing down with a dust and a noise. Before long the whole slope above them and below them seemed on the move, and they were sliding away, huddled all together, in a fearful confusion of slipping, rattling, cracking slabs and stones.

It was the trees at the bottom that saved them. They slid into the edge of a climbing wood of pines that here stood right up the mountain slope from the deeper darker forests of the valleys below. Some caught hold of the trunks and swung themselves into lower branches, some (like the little hobbit) got behind a tree to shelter from the onslaught of the rocks. Soon the danger was over, the slide had stopped, and the last faint crashes could be heard as the largest of the disturbed stones went bounding and spinning among

- Я страшно голоден! – простонал Бильбо, только сейчас почувствовавший, что у него не было не крошки целых два дня. И это выпало на его-то долю! В животе у хоббита было пусто, ноги словно налились свинцом.- Ничего не могу поделать, - сочувственно произнес Гэндальф. – Но ты поди к гоблинам и попроси, пусть вернут тебе пони и поклажу.- Ну уж нет! – возмутился Бильбо.- Тогда подтянем пояса и поторопимся, а то сами окажемся ужином, что куда хуже, чем обойтись без него.

По пути Бильбо осматривался вокруг в поисках чего-нибудь съестного. Но черная смородина только расцвела, нигде не было орехов, даже незрелых ягод боярышника было не видать. Хоббит пожевал несколько листков щавеля, напился из ручья, пересекавшего тропу, съел две-три ягоды земляники, которая росла на берегу. Легче от этого не стало: голод только усилился.

Путники все шли и шли. Извилистая каменистая тропа закончилась. Кустарники и жесткая трава, пробивавшаяся из-под камней, пожеванные зайцами клочки дерна, побеги чабреца и шалфея, желтые огоньки купальниц и майоран скрылись из виду, и скитальцы очутились на краю обрыва, с которого то и дело соскальзывали мелкие камешки, что свидетельствовало о недавнем оползне. Когда странники начали спускаться, то из-под ног покатились голыши и небольшие камушки, - вскоре обломки камней полетели вниз, с грохотом увлекая за собой мелкий щебень и огромные глыбы, которые, разбиваясь, превращались в целые облака каменной пыли. Казалось, что склон движется, и путники, от страха сбившиеся в кучу, скользили, скатывались, подпрыгивали под грохот камней.

Спасли их деревья, которыми поросло дно оврага. Отряд вынесло прямо к подлеску соснового бора, который по мере спуска вниз превращался в темную чащу. Одни карлики обхватывали руками стволы деревьев, другие ловили низко растущие ветви, третьи, как Бильбо, прятались за сосны, чтобы укрыться от летящих обломков скал. Вскоре опасность миновала, оползень остановился, а снизу доносились глухие звуки катящихся по папоротниковым зарослям или ударяющихся о корни деревьев валунов.

- Славно проехались! – воскликнул Гэндальф. – Гоблинам придется изрядно пошуметь и погрохотать, прежде чем спуститься сюда!- А я думаю, - проворчал Бомбур, - что гоблинам не составит труда швырять камни нам на головы.Карлики и Бильбо были недовольны и потирали ушибленные ноги.


the bracken and the pine-roots far below.

"Well! that has got us on a bit," said Gandalf; "and even goblins tracking us will have a job to come down here quietly."

"I daresay," grumbled Bombur; "but they won't find it difficult to send stones bouncing down on our heads." The dwarves (and Bilbo) were feeling far from happy, and were rubbing their bruised and damaged legs and feet.

"Nonsense! We are going to turn aside here out of the path of the slide. We must be quick! Look at the light!" The sun had long gone behind the mountains. Already the shadows were deepening about them, though far away through the trees and over the black tops of those growing lower down they could still see the evening lights on the plains beyond. They limped along now as fast as they were able down the gentle slopes of a pine forest in a slanting path leading steadily southwards. At times they were pushing through a sea of bracken with tall fronds rising right above the hobbit's head; at times they were marching along quiet as quiet over a floor of pine-needles; and all the while the forest-gloom got heavier and the forest-silence deeper. There was no wind that evening to bring even a sea-sighing into the branches of the trees.

"Must we go any further?" asked Bilbo, when it was so dark that he could only just see Thorin's beard wagging beside him, and so quiet that he could hear the dwarves' breathing like a loud noise. "My toes are all bruised and bent, and my legs ache, and my stomach is wagging like an empty sack."

"A bit further," said Gandalf.

After what seemed ages further they came suddenly to an opening where no trees grew. The moon was up and was shining into the clearing. Somehow it struck all of them as not at all a nice place, although there was nothing wrong to see.

All of a sudden they heard a howl away down hill, a long shuddering howl. It was answered by another away to the right and a good deal nearer to them; then by another not far away to the left. It was wolves howling at the moon, wolves gathering together!

There were no wolves living near Mr. Baggins' hole at home, but he knew that noise. He had had it described to him often enough in tales. One of his elder cousins (on the Took side), who had been a great traveller, used to imitate it to frighten him. To hear it out in the forest under the moon was too much for Bilbo. Even magic rings are not much use against wolves-especially against the evil packs that lived under the shadow of the goblin-infested mountains, over the Edge of the Wild on the borders of the

- Чепуха! Теперь нужно уйти с тропы оползня. И не мешкая! Заходит солнце!Солнце уже давно спряталось за горный хребет, вокруг которог8о спустились долгие тени, хотя далеко, между ветвями сосен и над их черными верхушками, спускавшимися в логовину, все еще мелькали предзакатные огоньки. Путники ковыляли по тропе, которая бежала вниз по покатому склону, поросшему сосняком. Ковыляли на юг. Порой приходилось пробираться сквозь заросли папоротника, молодые побеги которого были ростом с хоббита, идти по опавшей хвое, но так, чтобы не шуметь; все это время тишина росла, наполнялась густыми сумерками. Вечер был безветренным. Ни одна ветка не шелохнулась.

- Нам еще далеко? – спросил Бильбо, когда стемнело настолько, чтобы борода Торина стала едва различимой, и пыхтение карликов усилилось. – Я сбил все пальцы, у меня болят ноги, и живот болтается как пустой мешок!- Пройдем еще дальше, - буркнул Гэндальф.

Через несколько минут, которые показались веками, все вышли на открытую прогалину, освещенную луной. Почему-то прогалина не понравилась никому, хотя на первый взгляд здесь не было ничего подозрительного.

Вдруг откуда-то из-под горы донесся протяжный жуткий вой. Где-то близко, должно быть, справа, послышался ответный призыв. Слева, но еще ближе раздался глухой заунывный звук. Да это же были волки, волки выли на луну и собирались в стаю!

В краях, где жил Бильбо Бэггинс (и тем более, рядом с его норой), никаких волков не было, но хоббит сразу понял, кто воет. Об этом он слышал в разных россказнях и сказках. К тому же один из двоюродных братьев, - по Туковской линии, - которому нравилось путешествовать, часто изображал волка, чтобы напугать Бильбо, для которого волчий вой в лесу, да еще в лунную ночь превратился в кошмар. Даже колдовские кольца бесполезны: они не спасают от волков, тем более от тех, которые живут стаями под сенью горных владений гоблинов за Пределом Дикоземья в Загорных Землях. Волки чуют запахи гораздо лучше гоблинов, и им не нужно видеть свою жертву, чтобы поймать ее.

- Что же делать? Что же нам делать?! – воскликнул Бильбо. – Сбежали от гоблинов прямо к волкам!Последние слова со временем и превратились в поговорку, а мы попадая в какую-нибудь беду говорим: из огня да в полымя.

- Живо на деревья! – велел Гэндальф, и все бросились к соснам на краю поляны, толпясь и толкаясь вокруг


unknown. Wolves of that sort smell keener than goblins, and do not need to see you to catch you!

"What shall we do, what shall we do!" he cried. "Escaping goblins to be caught by wolves!" he said, and it became a proverb, though we now say 'out of the frying-pan into the fire' in the same sort of uncomfortable situations.

"Up the trees quick!" cried Gandalf; and they ran to the trees at the edge of the glade, hunting for those that had branches fairly low, or were slender enough to swarm up. They found them as quick as ever they could, you can guess; and up they went as high as ever they could trust the branches. You would have laughed (from a safe distance), if you had seen the dwarves sitting up in the trees with their beards dangling down, like old gentlemen gone cracked and playing at being boys.

Fili and Kili were at the top of a tall larch like an enormous Christmas tree. Dori, Nori, On, Oin, and Gloin were more comfortable in a huge pine with regular branches sticking out at intervals like the spokes of a wheel. Bifur, Bofur, Bombur, and Thorin were in another. Dwalin and Balin had swarmed up a tall slender fir with few branches and were trying to find a place to sit in the greenery of the topmost boughs. Gandalf, who was a good deal taller than the others, had found a tree into which they could not climb, a large pine standing at the very edge of the glade. He was quite hidden in its boughs, but you could see his eyes gleaming in the moon as he peeped out.

And Bilbo? He could not get into any tree, and was scuttling about from trunk to trunk, like a rabbit that has lost its hole and has a dog after it.

"You've left the burglar behind again}" said Nori to Dori looking down.

"I can't be always carrying burglars on my back," said Dori, "down tunnels and up trees! What do you think I am? A porter?"

"He'll be eaten if we don't 'do something," said Thorin, for there were howls all around them now, getting nearer and nearer. "Dori!" he called, for Dori was lowest down in the easiest tree, "be quick, and give Mr. Baggins a hand up!"

Dori was really a decent fellow in spite of his grumbling. Poor Bilbo could not reach his hand even when he climbed down to the bottom branch and hung his arm down as far as ever he could. So Dori actually climbed out of the tree and let Bilbo scramble up and stand on his back.

Just at that moment the wolves trotted howling into the clearing. All of a sudden there were hundreds

деревьев с более-менее стройными стволами, по которым можно было бы вскарабкаться, или с низкими ветками. Карлики очень быстро, насколько это было возможно, залезли на сосны и вскарабкались вверх, насколько позволяли ветки. Глядя издалека на карликов, свесивших бороды, можно было бы принять их за стариков, которые впали в детство, и играли в мальчишек.

Фили и Кили взгромоздились на верхушку высокой лиственницы и были похожи на рождественскую звезду. Дори, Ори, Нори, Оин и Глоин устроились на высоком дереве, ветви которого росли как спицы в колесе. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин расположились на соседней сосне. Гэндальф, будучи повыше ростом, нашел дерево, на которое никто не мог залезть, - огромную сосну на краю поляны. Кудесника скрыли ветки, но когда он выглядывал из своего укрытия, его глаза ярко блестели при лунном свете.

А что же Бильбо? Он совсем не умел лазить по деревьям – вот и метался туда-сюда, как заблудившийся кролик, которого преследуют гончие.- Опять ты вора забыл! – упрекнул Нори Дори, когда посмотрел вниз.- Все я взломщика на своем горбу таскаю! – огрызнулся Дори. – Сперва в пещерах, а теперь еще и на дерево! Да что я носильщик, по-твоему?

- Его же съедят, если ты ничего не сделаешь! – вмешался Торин. Завывание доносилось отовсюду и становилось все громче. – Дори! – крикнул карлик. – Живо подай руку хоббиту!

Несмотря на ворчливость Дори был не таким уж плохим. Он тянулся изо всех сил, но хоббит никак не мог поймать его руку. Тогда Дори спрыгнул с дерева и подставил спину, чтобы хоббит вскарабкался на нее. И как раз вовремя!

Волки выскочили на прогалину и сотни горящих глаз уставились на хоббита и карлика. Но Дори не бросил Бильбо: он подождал, пока хоббит не переберется с его плеч на ветку, а потом ухватился за нее и сам. Но волк, пока Дори раскачивался на ветке, успел схватить карлика за плащ и едва не стащил его с дерева. Еще миг – и вот уже вся стая заполнила поляну; звери жадно смотрели на добычу, окружали сосны и царапали стволы деревьев.

Но даже дикие варги (так звали злых свирепых волков, живущих близ Предела Дикоземья) не могут лазать по


of eyes looking at them. Still Dori did not let Bilbo down. He waited till he had clambered off his shoulders into the branches, and then he jumped for the branches himself. Only just in time! A wolf snapped- at his cloak as he swung up, and nearly got him. In a minute there was a whole pack of them yelping all round the tree and leaping up at the trunk, with eyes blazing and tongues hanging out.

But even the wild Wargs (for so the evil wolves over the Edge of the Wild were named) cannot climb trees. For a time they were safe. 'Luckily it was warm and not windy. Trees are not very comfortable to sit in for long at any time; but in the cold and the wind, with wolves all round below waiting for you, they can be perfectly miserable places.

This glade in the ring of trees was evidently a meeting-place of the wolves. More and more kept coming in. They left guards at the foot of the tree in which Dori and Bilbo were, and then went sniffling about till they had smelt out every tree that had anyone in it. These they guarded too, while all the rest (hundreds and hundreds it seemed) went and sat in a great circle in the glade; and in the middle of the circle was a great grey wolf. He spoke to them in the dreadful language of the Wargs. Gandalf understood it. Bilbo did not, but it sounded terrible to him, and as if all their talk was about cruel and wicked things, as it was. Every now and then all the Wargs in the circle would answer their grey chief all together, and their dreadful clamour almost made the hobbit fall out of his pine-tree.

I will tell you what Gandalf heard, though Bilbo did not understand it. The Wargs and the goblins often helped one another in wicked deeds. Goblins do not usually venture very far from their mountains, unless they are driven out and are looking for new homes, or are marching to war (which I am glad to say has not happened for a long while). But in those days they sometimes used to go on raids, especially to get food or slaves to work for them. Then they often got the Wargs to help and shared the plunder with them. Sometimes they rode on wolves like men do on horses. Now it seemed that a great goblin-raid had been planned for that very night. The Wargs had come to meet the goblins and the goblins were late. The reason, no doubt, was the death of the Great Goblin, and all the excitement caused by the dwarves and Bilbo and the wizard, for whom they were probably still hunting.

In spite of the dangers of this far land bold men had of late been making their way back into it from the South, cutting down trees, and building themselves places to live in among the more pleasant woods in the valleys and along the river-shores. There were many of them, and they were brave and well-armed, and even the Wargs dared not attack them if there were many

деревьям. На время путники оказались в безопасности. Хорошо еще, что ночь была теплой и безветренной. Особенно долго на деревьях не посидишь, тем более, когда холодно и дует ветер, а под деревьями волки ждут того, чтобы ты свалился и был разорван ими в мелкие клочья.

Поляна в кольце сосен оказалась местом сборища варгов. Они все приходили и приходили. Волки оставили стражу у подножья сосны, на которой сидели Дори и Бильбо, а сами принялись обнюхивать каждое дерево: нет ли еще кого. Под соснами, где были остальные карлики, варги оставили часовых (должно быть не одну сотню) и уселись в круг, посреди которого был здоровенный волчище. Он заговорил на своем грубом языке. Гэндальфу было ясно все. Бильбо, которому волчье рычание было совсем непонятным, только мог догадаться, что волк говорил про какие-то злодейства. Так оно и было. Из-за громкого воя, который волки издавали в ответ на речь вожака, хоббит едва не свалился с ветки.

Вот что понял Гэндальф, и чего не понял Бильбо: оказывается в лиходействах варги были заодно с гоблинами. Обычно гоблины не отходят далеко от гор, если они не ищут места для новой стоянки, если их не прогонят, или же если они не отправляются воевать (что в наши дни, к счастью, случалось крайне редко). Но в те времена гоблины совершали набеги в поисках пищи и, разумеется, новых рабов. В этих случаях приходили на помощь варги, хотя приходилось делить добычу. Иногда волки везли гоблинов на своих спинах, как лошади возят людей. И сейчас, скорее всего, этой ночью зверье собралось на поляне, чтобы договориться с гоблинами о большом набеге, но последние опаздывали из-за смерти своего вожака и тарарама, учиненного кудесником, карликами и хоббитом, за которыми они все еще охотились.

Но вопреки опасностям многие смельчаки из южных стран вернулись в эти края. Они вырубали деревья и строили дома в лесистых долинах и речных поймах. Людей было много, они были смелы и хорошо вооружены. Даже варги боялись нападать на них при свете дня. Теперь волки рассчитывали на то, что этой ночью вместе с гоблинами они нападут на близлежащие селения. Если все пройдет успешно, то гоблины угонят в горы лишь горстку пленников, остальные будут перебиты и на следующий день от поселков не останется и следа.

Страшно было слышать все это, потому что беда грозила не только семьям лесорубов, но и Гэндальфу,


together, or in the bright day. But now they had planned with the goblins' help to come by night upon some of the villages nearest the mountains. If their plan had been carried out, there would have been none left there next day; all would have been killed except the few the goblins kept from the wolves and carried back as prisoners to their caves.

This was dreadful talk to listen to, not only because of the brave woodmen and their wives and children, but also because of the danger which now threatened Gandalf and his friends. The Wargs were angry and puzzled at finding them here in their very meeting-place. They thought they were friends of the woodmen, and were come to spy on them, and would take news of their plans down into the valleys, and then the goblins and the wolves would have to fight a terrible battle instead of capturing prisoners and devouring people waked suddenly from their sleep. So the Wargs had no intention of going away and letting the people up the trees escape, at any rate not until morning. And long before that, they said, goblin soldiers would be coming down from the mountains; and goblins can climb trees, or cut them down.

Now you can understand why Gandalf, listening to their growling and yelping, began to be dreadfully afraid, wizard though he was, and to feel that they were in a very bad place, and had not yet escaped at all. All the same he was not going to let them have it all their own way, though he could not do very much stuck up in a tall tree with wolves all round on the ground below. He gathered the huge pinecones from the branches of his tree. Then he set one alight with bright blue fire, and threw it whizzing down among the circle of the wolves. It struck one on the back, and immediately his shaggy coat caught fire, and he was leaping to and fro yelping horribly. Then another came and another, one in blue flames, one in red, another in green. They burst on the ground in the middle of the circle and went off in coloured sparks and smoke. A specially large one hit the chief wolf on the nose, and he leaped in the air ten feet, and then rushed round and round the circle biting and snapping even at the other wolves in his anger and fright.

The dwarves and Bilbo shouted and cheered. The rage of the wolves was terrible to see, and the commotion they made filled all the forest. Wolves are afraid of fire at all times, but this was a most horrible and uncanny fire. If a spark got in their coats it stuck and burned into them, and unless they rolled over quick they were soon all in flames. Very soon all about the glade wolves were rolling over and over to put out the sparks on their backs, while those that were burning were running about howling and setting others alight, till their own friends chased them away and they fled

Бильбо, карликам. Варги были раздосадованы и удивлены, обнаружив чужаков на месте своего сборища. Они решили, что это друзья лесорубов, которые пришли, чтобы выведать о готовящемся набеге и рассказать обо всем жителям долин. Тогда гоблинам и варгам пришлось бы сражаться не на жизнь, а на смерть с теми, кого они смогли бы схватить или сожрать прямо в постелях. Волки решили не расходиться, по крайней мер до утра, а присмотреть за соглядатаями, чтобы они не сбежали. "А задолго до рассвета, - говорили они, - с гор спустятся гоблины. Они-то умеют лазать по деревьям и рубить их".

Этим и можно было объяснить страх Гэндальфа: от варгов даже с помощью волшебства не так то легко отделаться. Но несмотря на то, что кудесник сидел на дереве, окруженном волками, так просто он не собирался сдаваться. Кудесник сорвал росшие по близости крупные шишки, поджег одну из них синим пламенем, и швырнул прямо в круг волколаков. Она попала на спину одного из варгов, и зверь тут же дико завыл от боли, запрыгал, живым факелом заметался по прогалине. А синие, зеленые, красные огни все продолжали сыпаться с сосны. Они разгорались, упав на землю посреди волчьего круга, и сразу же гасли, рассыпая яркие искры и затягивая поляну едким дымом. Особенно большая шишка угодила варгу-вожаку прямо в нос. Он подпрыгнул вверх на целых десять футов и закружился по поляне, от страха и ярости кусая и царапая других волков.

Карлики и Бильбо кричали от радости. Волки взбесились, и шум раскатился по лесу: веками они испытывали страх перед огнем, но эти горящие шишки, которые безжалостно жгли, стали чем-то более ужасным. Если хоть одна маленькая искорка попадала на волчью шкуру, она тут же превращалась в пламя, прожигающее изнутри: варги катались по земле, но все было напрасно, – искры не только не удавалось сбить, но и огонь становился более жгучим. Вскоре все больше и больше волков, которых охватило безумие, каталось по земле, пока живые факелы их сородичей страшно выли и носились по поляне, поджигая тех, кто был еще невредим. Другие варги, завывая, гнали своих сородичей вниз по склону, и несчастные были вынуждены искать воду.

- Что за шум сегодня ночью? – спросил Предводитель орлов. Он, весь черный в свете луны, сидел на вершине одинокой скалы в восточной части гор. – Я слышу волчий вой. Не бесчинствуют ли там гоблины?

Он поднялся в воздух, и тут же двое орлов из свиты сорвались со скал и последовали за своим


off down the slopes crying and yammering and looking for water.

"What's all this uproar in the forest tonight?" said the Lord of the Eagles. He was sitting, black in the moonlight, on the top of a lonely pinnacle of rock at the eastern edge of the mountains. "I hear wolves' voices! Are the goblins at mischief in the woods?"

He swept up into the air, and immediately two of his guards from the rocks at either hand leaped up to follow him. They circled up in the sky and looked down upon the ring of the Wargs, a tiny spot far far below. But eagles have keen eyes and can see small things at a great distance. The lord of the eagles of the Misty Mountains had eyes that could look at the sun unblinking, and could see a rabbit moving on the ground a mile below even in the moonlight. So though he could not see the people in the trees, he could make out the commotion among the wolves and see the tiny flashes of fire, and hear the howling and yelping come up faint from far beneath him. Also he could see the glint of the moon on goblin spears and helmets, as long lines of the wicked folk crept down the hillsides from their gate and wound into the wood.

Eagles are not kindly birds. Some are cowardly and cruel. But the ancient race of the northern mountains were the greatest of all birds; they were proud and strong and noble-hearted. They did not love goblins, or fear them. When they took any notice of them at all (which was seldom, for they did not eat such creatures ), they swooped on them and drove them shrieking back to their caves, and stopped whatever wickedness they were doing. The goblins hated the eagles and feared them, but could not reach their lofty seats, or drive them from the mountains.

Tonight the Lord of the Eagles was filled with curiosity to know what was afoot; so he summoned many other eagles to him, and they flew away from the mountains, and slowly circling ever round and round they came down, down, down towards the ring of the wolves and the meeting-place of the goblins.

A very good thing too! Dreadful things had been going on down there. The wolves that had caught fire and fled into the forest had set it alight in several places. It was high summer, and on this eastern side of the mountains there had been little rain for some time. Yellowing bracken, fallen branches, deep-piled pine-needles, and here and there dead trees, were soon in flames. All round the clearing of the Wargs fire was leaping. But the wolf-guards did not leave the trees. Maddened and angry they were leaping and howling round the trunks, and cursing the dwarves in their horrible language, with their tongues hanging out, and

Предводителем. Они закружились в поднебесье и, глянув вниз, увидели кольцо варгов – крошечное пятно, мелькавшее где-то среди деревьев. Но у орлов достаточно острое зрение, чтобы издалека различать крошечные предметы. Предводитель орлов с Мглистых гор мог не мигая смотреть на солнце без страха перед слепотой и различить лунною ночью бегущего кролика, пусть даже с высоты не меньше мили. Поэтому, никого не замечая на деревьях, он увидел смятение среди варгов, заметил крошечные огненные вспышки в их шкурах, услышал визг и вой, доносившиеся издалека снизу. А еще – отблески луны на шлемах и копьях гоблинов, будто бы вся горная нечисть длинным строем выбиралась из пещер и вклинивалась в чащобы.

Орлы совсем не милые и безобидные птахи. Порой они бывают трусливыми и жестокими. Но древние орлы северных гор были величайшими из своей породы: благородные, гордые и сильные. Они терпеть не могли гоблинов и не боялись их. Как только птицы замечали гоблинов (а орлы их не едят), они налетали на них и загоняли их обратно в пещеры, тем самым, мешая их лиходейским умыслам. Гоблины же боялись и ненавидели орлов, но они никак не могли добраться до их гнездовий на отвесных скалах или вообще прогнать с гор.

Да, этой ночью Предводителя орлов заинтересовало происходящее внизу, поэтому он собрал большую стаю, которая под его началом покинула горы и медленно закружилась, спускаясь все ниже и ниже, все ниже, к кольцу варгов, к месту их встречи с гоблинами.

И вовремя! Внизу происходили страшные события. Горящие волки метались по лесу, и сосняк запылал сразу в нескольких местах. Лето было в самом разгаре, и в этом месте Мглистого хребта дождей выпадало немного. Пожухлый папоротник, бурелом, сухой ковер из осыпавшейся хвои, кое-где стоящие мертвые деревья вскоре охватило пламенем. Вокруг поляны варгов встала огненная стена, но волки не ушли, не бросили охранять соглядатаев. Высунув языки и злобно глядя вверх своими огненно-красными глазами, они от бешенства и ярости еще пуще завыли и заскакали вокруг деревьев, проклиная карликов на своем ужасном языке.

Внезапно, гикая и крича, на поляну выбежали гоблины. Им почудилось, что битва с лесорубами уже началась, но вскоре они поняли, что случилось на самом деле. Некоторые гоблины попадали со смеху. Другие потрясали копьями и били их древками в щиты. Гоблины не боятся огня, и вскоре они придумали развлечение, которое показалось им изумительным.

Одни гоблины согнали волков в стаю. Другие натащили бурелома и папоротника, разбросали все это вокруг


their eyes shining as red and fierce as the flames.

Then suddenly goblins came running up yelling. They thought a battle with the woodmen was going on; but they goon learned what had really happened. Some of them actually sat down and laughed. Others waved their spears and clashed the shafts against their shields. Goblins are not afraid of fire, and they soon had a plan which seemed to them most amusing.

Some got all the wolves together in a pack. Some stacked fern and brushwood round the tree-trunks. Others rushed round and stamped and beat, and beat and stamped, until nearly all the flames were put out-but they did not put out the fire nearest to the trees where the dwarves were. That fire they fed with leaves and dead branches and bracken. Soon they had a ring of smoke and flame all round the dwarves, a ring which they kept from spreading outwards; but it closed slowly in, till the running fire was licking the fuel piled under the trees. Smoke was in Bilbo's eyes, he could feel the heat of the flames; and through the reek he could see the goblins dancing round and round in a circle like people round a midsummer bonfire. Outside the ring of dancing warriors with spears and axes stood the wolves at a respectful distance, watching and waiting.

He could hear the goblins beginning a horrible song:

Fifteen birds in five firtrees,their feathers were fanned in a fiery breeze!But, funny little birds, they had no wings!O what shall we do with the funny little things?Roast 'em alive, or stew them in a pot;fry them, boil them and eat them hot?

Then they stopped and shouted out: "Fly away little birds! Fly away if you can! Come down little birds, or you will get roasted in your nests! Sing, sing little birds! Why don't you sing?"

"Go away! little boys!" shouted Gandalf in answer. "It isn't bird-nesting time. Also naughty little boys that play with fire get punished."

He said it to make them angry, and to show them he was not frightened of them-though of course he was, wizard though he was. But they took no notice, and they went on singing.

Burn, burn tree and fern!Shrivel and scorch! A fizzling torchTo light the night for our delight,Ya hey!

Bake and toast 'em, fry and roast 'em

деревьев, в то время как другие затаптывали и сбивали огонь, охвативший поляну, и почти погасили его, оставив пламя только под деревьями, на которых сидели карлики. Гоблины даже подкармливали огонь листьями, папоротником, сухими ветками. Немного погодя карлики оказались окруженными огнем и удушливым дымом, которым гоблины не давали перепрыгнуть на другие сосны. Дым разъедал хоббиту глаза, он чувствовал жар пламени и сквозь чад различал пляшущих вокруг деревьев гоблинов, будто это был праздничный костер в день летнего солнцестояния. А рядом с кругом пляшущих воинов, которые трясли копьями и секирами, на почтительном расстоянии поджидали наблюдающие за пляской волколаки.

Бильбо слышал, как гоблины затянули страшную песню:

На пяти соснах – пятнадцать птиц,

Перья им жжет огненный хлыст!

Куда ж вы без крыльев хотите лететь?

Глупые птицы, не время вам петь!

Что с вами сделать? Зажарить? Сварить?

Живыми сожрать или прокоптить?

Тут гоблины прекратили петь и закричали:- Улетайте, пташки! Летите, если можете! Спускайтесь сюда или мы вас прямо в гнездах изжарим! Пойте, пойте, пташки! Чего молчите?- Убирайтесь отсюда, противные мальчишки, - прокричал в ответ Гэндальф. – Еще не пора птицам вить гнезда! А скверных мальчишек, которые играют с огнем, наказывают!

Он крикнул это, чтобы разозлить гоблинов и показать им: дескать, я вас не боюсь. Однако на самом деле все было совсем не так, и от могущества кудесника это не зависело. Гоблины не обратили на него никакого внимания и дико завыли:

Пылает трава! Горят дерева!

Жар пусть чадит! Дым пусть коптит!

Факелов свет шлет ночи привет!

Эгей!Жарь и души! Пали и

глуши!Тлей, борода! Вытекайте,

глаза!Волос, смерди! Жир,

растай!Кожа, трещи! В золе

остывай!Куча костей!Глупых гостей!Костер разжигай!Скорей, смерть, карликов

встречай! Э-гей! Э-ге-гей! Йа-ха!


till beards blaze, and eyes glaze;till hair smells and skins crack,fat melts, and bones blackin cinders liebeneath the sky!

So dwarves shall die,and light the night for our delight,Ya hey!Ya-harri-heylYa hoy!

And with that Ya hoy! the flames were under Gandalf’s tree. In a moment it spread to the others. The bark caught fire, the lower branches cracked.

Then Gandalf climbed to the top of his tree. The sudden splendour flashed from his wand like lightning, as he got ready to spring down from on high right among the spears of the goblins. That would have been the end of him, though he would probably have killed many of them as he came hurtling down like a thunderbolt. But he never leaped.

Just at that moment the Lord of the Eagles swept down from above, seized him in his talons, and was gone. There was a howl of anger and surprise from the goblins. Loud cried the Lord of the Eagles, to whom Gandalf had now spoken. Back swept the great birds that were with him, and down they came like huge black shadows. The wolves yammered and gnashed their teeth; the goblins yelled and stamped with rage, and flung their heavy spears in the air in vain. Over them swooped the eagles; the dark rush of their beating wings smote them to the floor or drove them far away; their talons tore at goblin faces. Other birds flew to the tree-tops and seized the dwarves, who were scrambling up now as far as ever they dared to go.

Poor little Bilbo was very nearly left behind again! He just managed to catch hold of Dori's legs, as Dori was borne off last of all; and they went together above the tumult and the burning, Bilbo swinging in the air with his arms nearly breaking.

Now far below the goblins and the wolves were scattering far and wide in the woods. A few eagles were still circling and sweeping above the battle-ground. The flames about the trees sprang suddenly up above the highest branches. They went up in crackling fire. There was a sudden flurry of sparks and smoke. Bilbo had escaped only just in time!

Soon the light of the burning was faint below, a red twinkle on the black floor; and they were high up in the sky, rising all the time in strong sweeping circles. Bilbo never forgot that flight, clinging onto Dori's

Под выкрик "Йа-ха!" пламя подползло к дереву Гэндальфа, и через мгновение – к другим. Кроны охватило огнем, и нижние ветки затрещали.

Гэндальф взобрался на верхушку дерева. Его посох вспыхнул молнией и кудесник приготовился прыгнуть прямо на копья гоблинов. Тут бы ему и конец, но зато Гэндальф убил бы многих врагов, молниеносно обрушившись на них. Но этого не произошло, ибо Предводитель орлов подхватил когтями Гэндальфа и взмыл ввысь.

Гоблины завыли и завопили от удивления и злости. В ответ раздался клекот Предводителя орлов, которому кудесник что-то сказал; птицы, повинуясь воле своего вожака, ринулись вниз, подобно огромной тени. Волки завыли и защелкали зубами, гоблины разозлились, затопали и зарычали, стали метать копья в орлов, но тщетно. Птицы хватали и относили горных тварей подальше от поляны, расцарапывали когтями их злобные рожи, пока остальные летали над деревьями и хватали карликов, которые пытались изо всех сил вскарабкаться как можно выше.

Бедолагу Бильбо опять едва не бросили! Но ему посчастливилось ухватиться за ноги Дори: того схватили последним, - так они оказались в небе, пролетая над пожарищем и смятением. Хоббит раскачивался в воздухе, и ему казалось, что его руки вот-вот оборваться.

Где-то внизу варги и гоблины разбежались по всему лесу; некоторые орлы все еще кружились над местом происшествия. Вдруг огонь подпрыгнул и лизнул самые высокие ветви, которые тут же оделись пламенем. Всю поляну затянуло дымовой завесой, пронзаемой потоком огненных искр. Бильбо выбрался в последний момент.

Вскоре зарево пожара осталось позади: внизу, посреди черноты, мигало крошечное огненно-красное пятнышко. Путников несло все выше и выше. Позднее хоббит вспоминал, как он крепко-накрепко вцепился в лодыжки Дори, стонал: "Руки мои, руки!" - а Дори причитал в ответ: "Ноги мои, ноги!".

Даже в лучшие времена у хоббита от высоты кружилась голова. Когда он смотрел вниз с края невысокого обрыва, у него темнело в глазах, ему всегда не нравились лестницы и лазанье по деревьям (ведь раньше хоббиту не приходилось убегать от волков). Можно только представить, как у Бильбо закружилась голова, когда он посмотрел вниз и увидел проплывающие под ногами широко раскинувшиеся ночные края, озаряемые мутным светом луны, крутые скалы, протекавшие в долинах речушки.


ankles. He moaned "my arms, my arms!"; but Dori groaned "my poor legs, my poor legs!"

At the best of times heights made Bilbo giddy. He used to turn queer if he looked over the edge of quite a little cliff; and he had never liked ladders, let alone trees (never having had to escape from wolves before). So you can imagine how his head swam now, when he looked down between his dangling toes and saw the dark lands opening wide underneath him, touched here and there with the light of the moon on a hill-side rock or a stream in the plains.

The pale peaks of the mountains were coming nearer, moonlit spikes of rock sticking out of black shadows. Summer or not, it seemed very cold. He shut his eyes and wondered if he could hold on any longer. Then he imagined what would happen if he did not. He felt sick. The flight ended only just in time for him, just before his arms gave way. He loosed Dori's ankles with a gasp and fell onto the rough platform of an eagle's eyrie. There he lay without speaking, and his thoughts were a mixture of surprise at being saved from the fire, and fear lest he fell off that narrow place into the deep shadows on either side. He was feeling very queer indeed in his head by this time after the dreadful adventures of the last three days with next to nothing to eat, and he found himself saying aloud:

"Now I know what a piece of bacon feels like when it is suddenly picked out of the pan on a fork and put back on the shelf!"

"No you don't!" be heard Dori answering, "because the bacon knows that it will get back in the pan sooner or later; and it is to be hoped we shan't. Also eagles aren't forks!"

"O no! Not a bit like storks-forks, I mean," said Bilbo sitting up and looking anxiously at the eagle who was perched close by. He wondered what other nonsense he had been saying, and if the eagle would think it rude. You ought not to be rude to an eagle, when you are only the size of a hobbit, and are up in his eyrie at night!

The eagle only sharpened his beak on a stone and trimmed his feathers and took no notice.

Soon another eagle flew up. "The Lord of the Eagles bids you to bring your prisoners to the Great Shelf," he cried and was off again. The other seized Dori in his claws and flew away with him into the night leaving Bilbo all alone. He had just strength to wonder what the messenger had meant by 'prisoners,' and to begin to think of being torn up for supper like a rabbit, when his own turn came. The eagle came back, seized him in his talons by the back of his coat, and swooped

Снова приблизились горные вершины, по которым небрежно скакали лунные блики, несмотря на то, что было лето, в горах царил холод. Бильбо думал о том, сможет ли он выдержать все это до конца. Тут он попробовал вообразить, что может произойти, если ослабнут руки, и его замутило.К счастью для хоббита полёт закончился: еще немного и руки бы разжались. Со вздохом выпустил руки Дори и упал посреди плацдарма орлиных гнездовий. Бильбо лежал молча, в голове у него страх оказаться в бездонной темени долин смешался с удивлением от спасения из огня. Его тошнило от голода и тех испытаний, которые выпали на его долю в последние три дня.

- Теперь я знаю, что чувствует кусок ветчины, когда его подденут вилкой, снимут со сковородки и положат назад в кладовку! – сказал он, придя в себя.

- Вот и нет! – послышалось ответное ворчание Дори. – Кусок ветчины знает, что в конце концов плюхнется на сковородку, а мы, надеюсь, нет. К тому же орлы не вилки.

- О нет! Не вилки и даже не вилы! Нет, я не это хотел сказать! – спохватился Бильбо, ёрзая на месте и поглядывая на орла, который примостился неподалеку. Хоббит испугался: какую еще околесицу он успел наговорить, и не сочтет ли орел все это грубостью с его стороны. Не нужно грубить этим птицам, особенно если ты ростом с хоббита и находишься в их гнезде.

Орел точил клюв о камень, чистил перья и не обращал ни на кого никакого внимания.

Вскоре прилетел другой орел: "Предводитель требует пленных на Большой уступ!" – проклекотал он и тут же взмыл в небо. Дори сразу схватили в когти и унесли далеко в ночь, оставив Бильбо на скале. Совсем одного. Хоббит никак не мог понять, что хотел сказать орел словом "пленные", и решил, что его обязательно разорвут в клочки на ужин вместо кролика, когда наступит его черед.Орел вернулся, схватил хоббита за шиворот и унес под облака. На этот раз полет был коротким. Очень скоро трясущийся от страха Бильбо оказался на земле, точнее на широком выступе одной из скал горного хребта. Оттуда можно было только спрыгнуть: другого пути вниз не было; не было и дороги наверх: на выступ можно было только взлететь. Тут хоббит увидел карликов, которые сидели, прислонившись спинами к каменной стене. Предводитель орлов тоже был там и говорил о чем-то с Гэндальфом.

В конце концов, выяснилось, что Бильбо вовсе не собираются есть. Как оказалось, кудесник и Предводитель орлов давным-давно знали друг друга и были даже старыми друзьями. Дело в том, что


off. This time he flew only a short way. Very soon Bilbo was laid down, trembling with fear, on a wide shelf of rock on the mountain-side. There was no path down on to it save by flying; and no path down off it except by jumping over a precipice. There he found all the others sitting with their backs to the mountain wall. The Lord of the Eagles also was there and was speaking to Gandalf.

It seemed that Bilbo was not going to be eaten after all. The wizard and the eagle-lord appeared to know one another slightly, and even to be on friendly terms. As a matter of fact Gandalf, who had often been in the mountains, had once rendered a service to the eagles and healed their lord from an arrow-wound. So you see 'prisoners' had meant 'prisoners rescued from the goblins' only, and not captives of the eagles. As Bilbo listened to the talk of Gandalf he realized that at last they were going to escape really and truly from the dreadful mountains. He was discussing plans with the Great Eagle for carrying the dwarves and himself and Bilbo far away and setting them down well on their journey across the plains below.

The Lord of the Eagles would not take them anywhere near where men lived. "They would shoot at us with their great bows of yew," he said, "for they would think we were after their sheep. And at other times they would be right. No! we are glad to cheat the goblins of their sport, and glad to repay our thanks to you, but we will not risk ourselves for dwarves in the southward plains."

"Very well," said Gandalf. "Take us where and as far as you will! We are already deeply obliged to you. But in the meantime we are famished with hunger."

"I am nearly dead of it," said Bilbo in a weak little voice that nobody heard.

"That can perhaps be mended," said the Lord of the Eagles.

Later on you might have seen a bright fire on the shelf of rock and the figures of the dwarves round it cooking and making a fine roasting smell. The eagles had brought up dry boughs for fuel, and they had brought rabbits, hares, and a small sheep. The dwarves managed all the preparations. Bilbo was too weak to help, and anyway he was not much good at skinning rabbits or cutting up meat, being used to having it delivered by the butcher all ready to cook. Gandalf, too, was lying down after doing his part in setting the fire going, since Oin and Gloin had lost their tinder-boxes. (Dwarves have never taken to matches even yet.)

So ended the adventures of the Misty Mountains. Soon Bilbo's stomach was feeling full and comfortable again, and he felt he could sleep contentedly, though

Гэндальф, часто бывавший в горах, оказал орлам великую услугу - вылечил их Предводителя от раны, нанесенной стрелой. Поэтому словом "пленные" орлы называли добычу гоблинов, вырванную из их лап, а не как-нибудь иначе. Прислушавшись к разговору кудесника и орла, хоббит понял, что они наконец-то выберутся из этих ужасных гор. Гэндальф просил птицу, чтобы та, собрав своих сородичей, отнесла его, карликов и хоббита как можно дальше от гор и поближе к равнинам, чтобы можно было продолжать путешествие.

Но Предводитель орлов не захотел относить их близко к людским поселениям:- Люди будут стрелять в нас из больших тисовых луков, - сказал он, - потому что им покажется, будто мы прилетели за их овцами. Отчасти они правы. Мы, орлы, рады, что мы отплатили тебе, Гэндальф, за добрую услугу, но мы не будем подвергать себя опасности в южных краях ради горстки карликов!

- Что ж, - ответил Гэндальф, - тогда отнесите нас как можно дальше от гор, куда захотите! Мы и так вам уже многим обязаны. Но меня и моих спутников мучит голод.- А я и подавно умер! - прошептал Бильбо таким тихим голосом, что его никто не расслышал.- Этому горю помочь можно, - согласился Предводитель орлов.

Через некоторое время на выступе запылал костер, вокруг которого расселись карлики, и от которого повалил дурманящий запах жаркого. Орлы натащили сушняка, принесли зайцев, кроликов и ягненка. Карлики занялись готовкой. Бильбо был слишком слаб, чтобы помогать им, к тому же он не умел свежевать кроликов и резать мясо, потому что привык к тому, что все готовое ему поставлял мясник. Гэндальф разжег костер и прилег, сочтя своё дело сделанным, ибо Оин и Глоин потеряли трутницы. (До сих пор карлики не признают спичек!)

Так закончились приключения в Мглистых горах. Вскоре Бильбо наелся и почувствовал себя хорошо. Теперь он мог спать спокойно, хотя ему хотелось не мяса, поджаренного на вертелах, а булки с маслом. Хоббит свернулся калачиком на твердой скале и захрапел гораздо громче, чем в те дни, когда он спал в своей постели в уютной норке. Бильбо снилось, что дома он ходит из комнаты в комнату и ищет что-то такое, чего он никогда не видел, или не мог вспомнить, как выглядит эта вещь.

Глава VII.

НЕБЫВАЛЫЕ ХОРОМЫ

На рассвете Бильбо разбудили яркие лучи солнца. Хоббит вскочил, чтобы посмотреть на часы, поставить на огонь чайник – и понял: он не дома. Он сел и стал


really he would have liked a loaf and butter better than bits of meat toasted on sticks. He slept curled up on the hard rock more soundly than ever he had done on his feather-bed in his own little hole at home. But all night he dreamed of his own house and wandered in his sleep into all his different rooms looking for something that he could not find nor remember what it looked like.

Chapter 7

Queer Lodgings

The next morning Bilbo woke up with the early sun in his eyes. He jumped up to look at the time and to go and put his kettle on-and found he was not home at all. So he sat down and wished in vain for a wash and a brush. He did not get either, nor tea nor toast nor bacon for his breakfast, only cold mutton and rabbit. And after that he had to get ready for a fresh start.

This time he was allowed to climb on to an eagle's back and cling between his wings. The air rushed over him and he shut his eyes. The dwarves were crying farewells and promising to repay the lord of the eagles if ever they could, as off rose fifteen great birds from the mountain's side. The sun was still close to the eastern edge of things. The morning was cool, and mists were in the valleys and hollows and twined here and there about the peaks and pinnacles of the hills. Bilbo opened an eye to peep and saw that the birds were already high up and the world was far away, and the mountains were falling back behind them into the distance. He shut his eyes again and held on tighter.

"Don't pinch!" said his eagle. "You need not be frightened like a rabbit, even if you look rather like one. It is a fair morning with little wind. What is finer than flying?"

Bilbo would have liked to say: "A warm bath and late breakfast on the lawn afterwards;" but he thought it better to say nothing at all, and to let go his clutch just a tiny bit.

After a good while the eagles must have seen the point they were making for, 'even from their great height, for they began to go down circling round in great spirals. They did this for a long while, and at last the hobbit opened his eyes again. The earth was much nearer, and below them were trees that looked like oaks and elms, and wide grass lands, and a river running through it all. But cropping out of the ground, right in the path of the stream which looped itself about it, was a great rock, almost a hill of stone, like a last outpost of the distant mountains, or a huge piece cast miles into the plain by some giant among giants.

Quickly now to the top of this rock the eagles

мечтать – причем зря – об умывании и расческе. На завтрак не было ни чая, ни ветчины с гренками, а только холодные остатки вчерашней баранины и крольчатины. А после завтрака нужно было сразу же отправляться в путь.

На сей раз хоббиту позволили вскарабкаться орлу на спину и примоститься между крыльями. В лицо дул ветер, и Бильбо зажмурился. Карлики выкрикивали прощания и обещали при первой же возможности отблагодарить Предводителя орлов, когда птицы взмыли с крутой вершины в поднебесье. Солнце все еще освещало вершины крайних восточных гор. Утро выдалось прохладным, в долинах и впадинах клубился подкрадывавшийся к ледникам и вершинам туман. Бильбо приоткрыл один глаз и увидел, что орлы поднялись очень высоко над землей, оставляя горы далеко позади. Хоббит зажмурился и еще сильнее вцепился в перья.

- Ни щиплись, - сказал орел. – Ты же не кролик, хотя похож на него. Не бойся. Нет ничего приятнее прохладного утра и легкого ветерка. Что может быть лучше полета?

Бильбо хотел сказать: "Теплая ванна и поздний завтрак на лугу" – но решил, что лучше промолчать и ослабить хватку.

Немного погодя, орлы, должно быть, залетели на место посадки: они стали кружить на месте, опускаясь все ниже и ниже. На это ушло еще немного времени, и хоббит наконец-то отважился открыть глаза. Земля была очень близко; внизу раскинулись зеленые луга, поросшие дубами и вязами. Равнину пересекала река, посреди которой торчала то ли скала, то ли каменный холм, напоминавший обломок горы, будто бы сюда его забросил во время игры какой-то великан.

Орлы быстро опустились на скалу и оставили там путников.- Прощайте! – проклекотали птицы. – Пусть во время похода вам сопутствует удача, пока вы не вернетесь в свои гнезда! – Так обычно прощаются орлы.- Да поможет попутный ветер долететь вам туда, где бродит луна и плавает в воде солнце! – прокричал Гэндальф, - зная, что нужно отвечать в таких случаях.

Так они расстались. Позже Предводитель орлов стал королем всех птиц, а карлики преподнесли ему золотую корону и золотые ожерелья для его пятнадцати охранников. Больше хоббиту не довелось увидеть орлов, разве что в день Битвы Пяти Воинств, когда они кружили высоко в небе. Но обо всем этом речь пойдет в конце нашей повести.


swooped one by one and set down their passengers."Farewell!" they cried, "wherever you fare, till

your eyries receive you at the journey's end!" That is the polite thing to say among eagles.

"May the wind under your wings bear you where the sun sails and the moon walks," answered Gandalf, who knew the correct reply.

And so they parted. And though the lord of the eagles became in after days the King of All Birds and wore a golden crown, and his fifteen chieftains golden collars (made of the gold that the dwarves gave them), Bilbo never saw them again-except high and far off in the battle of Five Armies. But as that comes in at the end of this tale we will say no more about it just now.

There was a flat space on the top of the hill of stone and a well worn path with many steps leading down it to the river, across which a ford of huge flat stones led to the grass-land beyond the stream. There was a little cave (a wholesome one with a pebbly floor) at the foot of the steps and near the end of the stony ford. Here the party gathered and discussed what was to be done.

"I always meant to see you all safe (if possible) over the mountains," said the wizard, "and now by good management and good luck I have done it. Indeed we are now a good deal further east than I ever meant to come with you, for after all this is not my adventure. I may look in on it again before it is all over, but in the meanwhile I have some other pressing business to attend to."

The dwarves groaned and looked most distressed, and Bilbo wept. They had begun to think Gandalf was going in come all the way and would always be there to help them out of difficulties. "I am not going to disappear this very instant," said he. "I can give you a day or two more. Probably I can help you out of your present plight, and I need a little help myself. We have no food, and no baggage, and no ponies to ride; and you don't know where you are. Now I can tell you that. You are still some miles north of the path which we should have been following, if we had not left the mountain pass in a hurry. Very few people live in these parts, unless they have come here since I was last down this way, which is some years ago. But there is somebody that I know of, who lives not far away. That Somebody made the steps on the great rock-the Carrock I believe he calls it. He does not come here often, certainly not in the daytime, and it is no good waiting for him. In fact it would be very dangerous. We must go and find him; and if all goes well at our meeting, I think I shall be off and wish you like the eagles 'farewell wherever you fare!' "

They begged him not to leave them. They offered

Вершина скалы, с которой к мелкому броду вели ступеньки, была плоской, а в ее подножии была пещерка, где пол был покрыт голышами. Путники укрылись в ней и начали думать, что делать дальше.

- Я всегда хотел, чтобы все мы, если бы это было возможно, - молвил кудесник, - пересекли горы. Благодаря моему умелому руководству и удаче нам это удалось. Мы очутились намного восточнее того места, куда я раньше хотел вас вывести, в конце концов, это не мое приключение. Может быть, мы еще увидимся до того, как оно закончится, а пока мне нужно заняться более неотложными и важными делами.

Карлики почувствовали себя преданными и стали возмущаться, а хоббит захныкал: ведь они думали, что Гэндальф будет с ними до конца, да и от опасностей будет спасать.- Пока я еще могу побыть с вами, - ответил он. – По меньшей мере день или два. Может, я еще смогу вытащить вас из того положения, в котором вы оказались, да и мне самому такая помощь не помешала бы. У нас нет ни провизии, ни поклажи, ни пони, чтобы ехать дальше. Мы даже не знаем, куда нас занесло. Думаю, мы сейчас находимся на несколько лиг севернее от тракта – еще бы в такой то спешке! Мало кто живет в этих краях, хотя люди поселились здесь еще когда я последний раз хаживал здешними тропами, а было это уже не припомню когда. Но мне известно, что неподалеку отсюда живет некто. Этот самый некто и вырубил степени в скале – Карроке, кажется, он ее называет именно так. Он, разумеется, сам бывает здесь нечасто, только по ночам, но встречаться с ним опасно. Чтобы наш, точнее ваш, поход прошел удачно, мы первыми должны отправиться к нему. Надеюсь, что когда вы пойдете дальше, я смогу пожелать вам, как, впрочем, и орлам, попутного ветра, куда бы вы ни направлялись.

Карлики умоляли кудесника остаться. Они сулили ему драконово золото, серебро и драгоценные камни, но Гэндальф оставался непреклонен.- Посмотрим, посмотрим, - проворчал он, - сперва добудьте это золото, а потом будем делиться.

После этого карлики замолчали. Затем они разделись и выкупались на мелководье с каменистым дном. Солнце было жарким, так что путники обсохли быстро, кое-как подкрепились, чтобы утолить голод, перешли реку вброд (неся хоббита) и пошли меж толстых дубов и вязов по лугу с высокой зеленой травой.


him dragon-gold and silver and jewels, but he would not change his mind.

"We shall see, we shall see!" he said, "and I think I have earned already some of your dragon-gold - when you have got it."

After that they stopped pleading. Then they took off their clothes and bathed in the river, which was shallow and clear and stony at the ford. When they had dried in the sun, which was now strong and warm, they were refreshed, if still sore and a little hungry. Soon they crossed the ford (carrying the hobbit), and then began to march through the long green grass and down the lines of the wide-armed oaks and the tall elms.

"And why is it called the Carrock?" asked Bilbo as he went along at the wizard's side.

"He called it the Carrock, because carrock is his word for it. He calls things like that carrocks, and this one is the Carrock because it is the only one near his home and he knows it well."

"Who calls it? Who knows it?"

"The Somebody I spoke of-a very great person. You must all be very polite when I introduce you. I shall introduce you slowly, two by two, I think; and you must be careful not to annoy him, or heaven knows what will happen. He can be appalling when he is angry, though he is kind enough if humoured. Still I warn you he gets angry easily."

The dwarves all gathered round when they heard the wizard talking like this to Bilbo. "Is that the person you are taking us to now?" they asked. "Couldn't you find someone more easy-tempered? Hadn't you better explain it all a bit clearer?"-and so on.

"Yes it certainly is! No I could not! And I was explaining very carefully," answered the wizard crossly. "If you must know more, his name is Beorn. He is very strong, and he is a skin-changer."

"What! a furrier, a man that calls rabbits conies, when he doesn't turn their skins into squirrels?" asked Bilbo.

"Good gracious heavens, no, no, NO, NO!" said Gandalf. "Don't be a fool Mr. Baggins if you can help it; and in the name of all wonder don't mention the word furrier again as long as you are within a hundred miles of his house, nor, rug, cape, tippet, muff, nor any other such unfortunate word! He is a skin-changer. He changes his skin; sometimes he is a huge black bear, sometimes he is a great strong black-haired man with huge arms and a great beard. I cannot tell you much more, though that ought to be enough. Some say that he is a bear descended from the great and ancient bears of

- А почему эта скала называется Каррок? – спросил шедший рядом с кудесником Бильбо.- Он так называет на своем языке все похожие скалы, - пояснил Гэндальф. – Но эту – не просто карроком, а большой буквы, потому что она находится рядом с его домом, и о ней ему известно все.- Кто называет? Кому известно?

- Тому самому Некто, о котором я говорил. В этих краях он хозяин. Когда я представлю вас ему, будьте с ним как можно учтивее. Знакомить с ним вас я буду постепенно, - подвое, - а вы ДОЛЖНЫ НЕ разгневать его, иначе боюсь представить, что может случиться. В гневе он ужасен, а если в хорошем настроении – с ним еще можно будет кое-как столковаться. Еще раз говорю вам: не злите его.

Едва расслышав, о чем говорят Гэндальф и Бильбо, карлики сразу же окружили кудесника.- Это мы прямо сейчас к нему идем? – наперебой спрашивали они. – Разве здесь нет никого подобрее? Не пора ли объяснить все поподробнее?- Да, к нему! Нет, и точка! Я только и делаю, что объясняю! – сердито отвечал кудесник. – Хотите знать больше – его зовут Беорн. Он очень сильный и умеет менять шкуры.- Что? Скорняк? Который делает котика из кролика, если не удается спустить за белку? – спросил Бильбо.

-Громы небесные! Нет, нет, нет и еще раз НЕТ! – воскликнул Гэндальф. – Не будь дураком, Бильбо Бэггинс, если можешь! И постарайся, во всяком случае, даже за добрую сотню лиг от его дома не упоминать скорняков, меховщиков, муфты, меховые накидки, пледы и про всякое такое, будь все эти вещи неладны! Потому что он – оборотень! Да, оборотень, потому что если он и меняет шкуры, то свои собственные: иногда его видят в образе черного медведя, а иногда – в облике черноволосого человека с сильными руками и косматой бородой. Больше я вам ничего не скажу, но и этого вполне достаточно. Говорят, он ведет свой род от древних медведей, которые спустились с гор, когда там обосновались великаны. Другие рассказывают, что он потомок тех людей, которых Смауг вместе с другими драконами прогнал с северных гор, где потом поселились гоблины. Точнее не знаю, но думаю, что правы последние. Расспросов Беорн терпеть не может.

На него не действуют никакие горы, кроме его собственных. Он живет в большом бревенчатом доме посреди дубравы и как человек разводит скотину и лошадей, таких же чудных, как и он сам. Они работают на Беорна, разговаривают с ним, а он их не ест, впрочем, Беорн и не охотится на диких зверей. А еще у него есть ульи с большими злыми пчелами, потому что ест он


the mountains that lived there before the giants came. Others say that he is a man descended from the first men who lived before Smaug or the other dragons came into this part of the world, and before the goblins came into the hills out of the North. I cannot say, though I fancy the last is the true tale. He is not the sort of person to ask questions of.

"At any rate he is under no enchantment but his own. He lives in an oak-wood and has a great wooden house; and as a man he keeps cattle and horses which are nearly is marvellous as himself. They work for him and talk to him. He does not eat them; neither does he hunt or eat wild animals. He keeps hives and hives of great fierce bees, and lives most on cream and honey. As a bear he ranges far and wide. I once saw him sitting all alone on the top of the Carrock at night watching the moon sinking towards the Misty Mountains, and I heard him growl in the tongue of bears; 'The day will come when they will perish and I shall go back!' That is why I believe he once came from the mountains himself."

Bilbo and the dwarves had now plenty to think about, and they asked no more questions. They still had a long way to walk before them. Up slope and down dale they plodded. It grew very hot. Sometimes they rested under the trees, and then Bilbo felt so hungry that he would have eaten acorns, if any had been ripe enough yet to have fallen to the ground.

It was the middle of the afternoon before they noticed that great patches of flowers had begun to spring up, all the same kinds growing together as if they had been planted. Especially there was clover, waving patches of cockscomb clover, and purple clover, and wide stretches of short white sweet honey-smelling clover. There was a buzzing and a whirring and a droning in the air. Bees were busy everywhere. And such bees! Bilbo had never seen anything like them.

"If one was to sting me," he thought, "I should swell up as big again as I am!"

They were bigger than hornets. The drones were bigger than your thumb, a good deal, and the bands of yellow on their deep black bodies shone like fiery gold.

"We are getting near," said Gandalf. "We are on the edge of his bee-pastures."

After a while they came to a belt of tall and very ancient oaks, and beyond these to a high thorn-hedge through which you could neither see nor scramble.

"You had better wait here," said the wizard to the dwarves; "and when I call or whistle begin to come after me — you will see the way I go-but only in pairs, mind, about five minutes between each pair of you. Bombur is fattest and will do for two, he had better

только мед и молоко. В медвежьем облике Беорн может очень быстро и далеко передвигаться. Как-то ночью я увидел его на вершине Каррока; он наблюдал за луной, которая садилась за Мглистый хребет, и я слышал, как он проворчал на своем медвежьем языке: "Придет день, когда все они вымрут, а я вернусь!". Вот поэтому я решил, что Беорн пришел с гор.

Теперь Бильбо и карлики замолчали: им было над чем подумать. Опять пришлось идти далеко: сперва – вверх по склону, а потом – вниз, в долину. Солнце припекало все сильнее. Иногда путники отдыхали в тени деревьев, а Бильбо так проголодался, что съел бы и желуди, созрей они достаточно, чтобы упасть на землю.

Уже перевалило за полдень, когда показались огромные пятна цветочных зарослей, бутоны которых только начали раскрываться. Казалось, будто это были огромные клумбы. Особенно много было дикого белого душистого клевера. Воздух подрагивал от жужжания. Вокруг летали пчелы. И какие! Таких Бильбо раньше не приходилось видеть.

"Такая ужалит, - подумал он, - сразу вдвое распухну!".Каждая пчела была больше любого шершня. Их жала – больше большого пальца, а желтые полосы на их черных тельцах отливали огнистым золотом.

Через некоторое время отряд очутился перед кольцом высоких дубов и изгороди из терновника – такой густой и высокой, что через нее нельзя было перелезть или увидеть, что происходит внутри.- Лучше подождать здесь, - посоветовал кудесник карликам, - а когда я позову или свистну – идите, но парами, через каждые пять минут, запомнили? А сейчас смотрите внимательно, куда я пойду. Бомбур пойдет последним: из-за своей толщины сойдет и за двоих. Идем, Бильбо Бэггинс! Где-то рядом должна быть калитка.

Хоббит и кудесник подошли к высокой и широкой деревянной калитке, за которой виднелся сад и скопище деревянных построек из обтесанных и необтесанных бревен: амбары, сараи, конюшни и длинный низкий дом. На южной стороне подворья стояли бесконечные ряды ульев с аккуратными соломенными крышками: воздух наполняло жужжание пчел.


come alone and last. Come on Mr. Baggins! There is a gate somewhere round this way." And with that he went off along the hedge taking the frightened hobbit with him.

They soon came to a wooden gate, high and broad, beyond which they could see gardens and a cluster of low wooden buildings, some thatched and made of unshaped logs; barns, stables, sheds, and a long low wooden house.

Inside on the southward side of the great hedge were rows and rows of hives with bell-shaped tops made of straw. The noise of the giant bees flying to and fro and crawling in and out filled all the air.

The wizard and the hobbit pushed open the heavy creaking gate and went down a wide track towards the house. Some horses, very sleek and well-groomed, trotted up across the grass and looked at them intently with very intelligent faces; then off they galloped to the buildings.

"They have gone to tell him of the arrival of strangers," said Gandalf.

Soon they reached a courtyard, three walls of which were formed by the wooden house and its two long wings. In the middle there was lying a great oak-trunk with many lopped branches beside it. Standing near was a huge man with a thick black beard and' hair, and great bare arms and legs with knotted muscles. He was clothed in a tunic of wool down to his knees, and was leaning on a large axe.

The horses were standing by him with their noses at his shoulder.

"Ugh! here they are!" he said to the horses. "They don't look dangerous. You can be off!" He laughed a great rolling laugh, put down his axe and came forward.

"Who are you and what do you want?" he asked gruffly, standing in front of them and towering tall above Gandalf.

As for Bilbo he could easily have trotted through his legs without ducking his head to miss the fringe of the man's brown tunic.

"I am Gandalf," said the wizard."Never heard of him," growled the man, "And

what's this little fellow?" he said, stooping down to frown at the hobbit with his bushy eyebrows.

"That is Mr. Baggins, a hobbit of good family and unimpeachable reputation," said Gandalf. Bilbo bowed. He had no hat to take off, and was painfully conscious of his many missing buttons. "I am a wizard," continued Gandalf. "I have heard of you, if you have not heard of me; but perhaps you have heard of my good cousin Radagast who lives near the Southern borders of Mirkwood?"

С трудом открыв скрипучую калитку, Гэндальф с хоббитом пошли к дому по широкой дорожке. Несколько лошадок, чистых и хорошо ухоженных, посмотрели умными глазами на незнакомцев и помчались к постройкам.- Теперь они расскажут ему о чужаках, - заметил Гэндальф.

Немного погодя незваные гости вышли на подворье, огражденное главным строением и его двумя большими крыльями. Посреди двора лежал огромный дубовый ствол, рядом с которым валялись обрубленные ветки. Над стволом стоял огромный детина с густыми черными волосами и курчавой бородой, с мускулистыми руками и ногами. На нем была длинная, до колен, шерстяная туника, а сам он опирался на большой топор.

Лошадки стояли рядом, уткнувшись мордами в его плечи.- Уф! И это они? – спросил детина лошадок. - Идите, с виду они, вроде бы, не опасные.Он громко расхохотался, бросил топор и подошел ближе.- Кто вы такие, и что вам тут понадобилось? – хмуро спросил верзила, возвышаясь над Гэндальфом.

А что до Бильбо, так хоббит мог спокойно пройти под ногами незнакомца, не задев при этом края его бурой туники.- Я – Гэндальф, - представился кудесник.- Совсем не слыхал о таком! – проворчал детина. – А это что еще за карапуз? – спросил он, пригнувшись и пристально глядя на хоббита из-под всклокоченных черных бровей.

- Это Бильбо Бэггинс, хоббит из приличной семьи и с безупречной репутацией, - вставил слово Гэндальф. Бильбо поклонился. Ему было неловко: на жилете совсем не было пуговиц и не было шляпы, чтобы снять. – Я – кудесник и чародей, - продолжил Гэндальф. – Если вы ничего не слышали обо мне, то я о вас наслышан достаточно. Но быть может, вам что-нибудь известно про Радагаста, моего двоюродного брата, который живет неподалеку от южных окраин Черной Пущи?

- Слыхал, как же. Даром что колдун – человек порядочный. Мы с ним видимся изредка, - ответил Беорн. – Ладно, я теперь знаю, кто вы, или, по меньшей мере, за кого себя выдаете. Что вам нужно?- Честно говоря, мы растерялись все свои пожитки, почти заблудились и нам очень нужна помощь или хотя бы совет. К тому же в горах мы попали в переделку с гоблинами.

- С гоблинами, - переспросил Беорн, но уже не так угрюмо. – Ого! Так значит, у вас были неприятности с гоблинами? А чего вас к ним занесло?- Это вышло случайно. Они внезапно напали на нас возле перевала, который мы хотели пересечь, чтобы


"Yes; not a bad fellow as wizards go, I believe. I used to see him now and again," said Beorn. "Well, now I know who you are, or who you say you are. What do you want?"

"To tell you the truth, we have lost our luggage and nearly lost our way, and are rather in need of help, or at least advice. I may say we have had rather a bad time with goblins in the mountains."

"Goblins?" said the big man less gruffly. "O ho, so you've been having trouble with them have you? What did you go near them for?"

"We did not mean to. They surprised us at night in a pass which we had to cross, we were coming out of the Lands over West into these countries-it is a long tale."

"Then you had better come inside and tell me some of it, if it won't take all day," said the man leading the way through a dark door that opened out of the courtyard into the house.

Following him they found themselves in a wide hall with a fire-place in the middle. Though it was summer there was a wood-fire burning and the smoke was rising to the blackened rafters in search of the way out through an opening in the roof. They passed through this dim hall, lit only by the fire and the hole above it, and came through another smaller door into a sort of veranda propped on wooden posts made of single tree-trunks. It faced south and was still warm and filled with the light of the westering sun which slanted into it, and fell golden on the garden full of flowers that came right up to the steps.

Here they sat on wooden benches while Gandalf began his tale, and Bilbo swung his dangling legs and looked at the flowers in the garden, wondering what their names could be, as he had never seen half of them before.

"I was coming over the mountains with a friend or two…" said the wizard.

"Or two? I can only see one, and a little one at that," said Beorn.

"Well to tell you the truth, I did not like to bother you with a lot of us, until I found out if you were busy. I will give a call, if I may."

"Go on, call away!"

So Gandalf gave a long shrill whistle, and presently Thorin and Dori came round the house by the garden path and stood bowing low before them.

"One or three you meant, I see!" said Beorn. "But these aren't hobbits, they are dwarves!"

"Thorin Oakenshield, at your service! Dori at your service!" said the two dwarves bowing again.

"I don't need your service, thank you," said Beorn,

выйти где-то в этих краях. В общем, это долгая история…

- Тогда ступайте в дом, и я вас слушаю, если это не затянется на целый день, - велел Беорн, показав дорогу через темный проход, которая вела в дом.

Бильбо и Гэндальф оказались в просторном покое, посреди которого был очаг. Хотя стояло лето, в очаге горел огонь, а дым поднимался к закопченным стропилам и отверстию в кровле. В конце полутемного покоя была маленькая дверь на площадку, похожую на веранду, которая стояла на сваях из целых древесных стволов. Веранда выходила на юг. Залитая светом, она сохраняла тепло, склонявшегося к западу солнца, которое покрывало позолотой сад, особенно цветы, подступавшие к ступенькам веранды.

Там они сели на деревянные скамьи, и, пока Гэндальф начинал рассказ, Бильбо свесил усталые ноги и разглядывал цветы в саду, пытаясь угадать, как они называются, хотя таких цветов хоббит раньше никогда не видел.- Я отправился в горы с одним-двумя приятелями… - начал Гэндальф.- Или двумя? Я вижу лишь одного, да и то фитюльку, - перебил кудесника Беорн.- Что ж, по правде говоря, я не хотел вас беспокоить, если бы знал, что вы заняты. Можно мне их позвать?- Давай, зови!

Гэндальф издал долгий и пронзительный свист – и вот, Торин и Дори обходят дом по садовой дорожке; поднимаются на веранду и кланяются.- С одним-тремя, если не ошибаюсь! - удивился Беорн. – Но это же карлики, а не хоббиты!- Торин Дубощит, к вашим услугам! Дори, к вашим услугам! – поочередно ответили карлики, еще раз поклонившись.- Не нужны мне вовсе какие-то услуги, спасибо, - буркнул Беорн. – Но, думаю, мои вам понадобятся. Карликов я не жалую, но раз уж ты Торин (сын Троина, сын Трора, если не ошибаюсь), раз твои спутники так знамениты, раз вы враги гоблинов и не замышляете чего-нибудь в моих краях… А, кстати, куда это вы направляетесь?

- В земли своих отцов, далеко на восток от Черной Пущи, - вмешался Гэндальф. – В ваши края мы попали не по своей воле. Мы переходили через Высокий Перевал, который должен был вывести нас к тракту, который лежит южнее ваших угодий, когда на нас напали те самые гоблины, о которых я рассказываю.- Валяй дальше, - сказал Беорн, который никогда не отличался вежливостью.


"but I expect you need mine. I am not over fond of dwarves; but if it is true you are Thorin (son of Thrain, son of Thror, I believe), and that your companion is respectable, and that you are enemies of goblins and are not up to any mischief in my lands-what are you up to, by the way?"

"They are on their way to visit the land of their fathers, away east beyond Mirkwood," put in Gandalf, "and it is entirely an accident that we are in your lands at all. We were crossing by the High Pass that should have brought us to the road that lies to the south of your country, when we were attacked by the evil goblins-as I was about to tell you."

"Go on telling, then!" said Beorn, who was never very polite.

"There was a terrible storm; the stone-giants were out hurling rocks, and at the head of the pass we took refuge in a cave, the hob bit and I and several of our companions…"

"Do you call two several?""Well, no. As a matter of fact there were more

than two.""Where are they? Killed, eaten, gone home?""Well, no. They don't seem all to have come when

I whistled. Shy, I expect. You see, we are very much afraid that we are rather a lot for you to entertain."

"Go on, whistle again! I am in for a party, it seems, and one or two more won't make much difference," growled Beorn.

Gandalf whistled again; but Nori and Ori were there almost before he had stopped, for, if you remember, Gandalf had told them to come in pairs every five minutes.

"Hullo!" said Beorn. "You came pretty quick-where were you hiding? Come on my jack-in-the-boxes!"

"Nori at your service, Ori at . . ." they began; but Beorn interrupted them.

"Thank you! When I want your help I will ask for it. Sit down, and let's get on with this tale, or it will be supper-time before it is ended."

"As soon as we were asleep," went on Gandalf, "a crack at the back of the cave opened; goblins came out and grabbed the hobbit and the dwarves and our troop of ponies—"

"Troop of ponies? What were you-a travelling circus? Or were you carrying lots of goods? Or do you always call six a troop?"

"O no! As a matter of fact there were more than six ponies, for there were more than six of us-and well, here are two more!" Just at that moment Balin and Dwalin appeared and bowed so low that their beards swept the stone floor. The big man was frowning at

- Разразилась страшная гроза, каменные великаны швырялись обломками скал, а мы укрылись в пещеры, которая была в конце тропы. Хоббит, я и несколько наших спутников…- Так, по-твоему, двое – это несколько?- Конечно, нет. На самом деле нас было больше.- И где они? Убиты? Съедены? Вернулись восвояси?- Да что вы! Должно быть, не все пришли на мой свист. Стесняются, как я полагаю. Понимаете, мы очень боимся потревожить вас и оторвать от важных дел.

- Ну так свисти! Раз уж ко мне и заявились гости, то, думаю, если их будет одним-двумя больше, все равно придется встречать.Гэндальф снова свистнул, но не успел закончить, как Ори и Нори уже оказались у веранды: ведь кудесник велел карликам приходить через каждые пять минут.

- Ба! – воскликнул Беорн. – Быстро же вы объявились, где вас только прятали. Ну, давайте, проходите, чертики из табакерки.- Нори, к вашим услугам. Ори, к ва… - но Беорн прервал их.- Спасибо, если что понадобится, скажу. Сядьте и продолжайте ваши россказни, а то вы так до ужина не управитесь.- Едва мы уснули, - продолжил Гэндальф, - как в дальнем конце пещеры появилась трещина, оттуда выскочили гоблины, схватили хоббита, карликов, стадо пони…- Целое стадо пони?! Да вы что, бродячий цирк? Или везли много всякого добра? И ты всегда называешь шестерку стадом?

- О нет! Ведь там было больше пони, чем шесть, потому что больше было нас. А вот и еще двое! – как раз в это время появились Балин и Двалин. Они так низко кланялись, что подметали своими бородами каменный пол. Детина сперва нахмурился, но карлики так старались быть как можно вежливее, что все кланялись да кланялись, размахивая своими капюшонами так (а это было в обычае у карликов), что Беорн не удержался и громко расхохотался: так его рассмешили.

- Вот уж и впрямь цирк!– воскликнул он. – Да еще какой! Входите, весельчаки, и называйте имена. Сейчас ваши услуги мне ни к чему, только имена, а потом садитесь и прекращайте подметать пол.- Продолжай, - велел Беорн кудеснику.- Где же я остановился? Ах, да! Меня им не удалось схватить. Я убил вспышкой пару гоблинов…- Хорошо! – взревел Беорн. – Оказывается и от колдунов есть какой-то толк!- …И они скользнули в щель, перед тем, как она сомкнулась. Я последовал к главной пещере, где


first, but they did their very best to be frightfully polite, and kept on nodding and bending and bowing and waving their hoods before their knees (in proper dwarf-fashion), till he stopped frowning and burst into a chuckling laugh; they looked so comical.

"Troop, was right," he said. "A fine comic one. Come in my merry men, and what are your names? I don't want your service just now, only your names; and then sit down and stop wagging!"

"Balin and Dwalin," they said not daring to be offended, and sat flop on the floor looking rather surprised.

"Now go on again!" said Beorn to the wizard."Where was 1? O yes— I was not grabbed. I

killed a goblin or two with a flash—""Good!" growled Beorn. "It is some good being a

wizard, then.""—and slipped inside the crack before it closed. I

followed down into the main hall, which was crowded with goblins. The Great Goblin was there with thirty or forty armed guards. I thought to myself 'even if they were not all chained together, what can a dozen do against so many?' "

"A dozen! That's the first time I've heard eight called a dozen. Or have you still got some more jacks that haven't yet come out of their boxes?"

"Well, yes, there seem to be a couple more here now – Fili and Kili, I believe," said Gandalf, as these two now appeared and stood smiling and bowing.

"That's enough!" said Beorn. "Sit down and be quiet! Now go on, Gandalf!"

So Gandalf went on with the tale, until he came to the fight in the dark, the discovery of the lower gate, and their horror when they found that Mr. Baggins had been mislaid.

"We counted ourselves and found that there was no hobbit. There were only fourteen of us left!"

"Fourteen! That's the first time I've heard one from ten leave fourteen. You mean nine, or else you haven't told me yet all the names of your party."

"Well, of course you haven't seen Oin and Gloin yet. And, bless me! here they are. I hope you will forgive them for bothering you."

"O let 'em all come! Hurry up! Come along, you two, and sit down! But look here, Gandalf, even now we have only got yourself and ten dwarves and the hobbit that was lost. That only makes eleven (plus one mislaid) and not fourteen, unless wizards count differently to other people. But now please get on with the tale." Beorn did not show it more than he could help, but really he had begun to get very interested. You see, in the old days he had known the very part of the mountains that Gandalf was describing. He nodded and he growled, when he heard of the hobbit's reappearance

собирались гоблины. Там был их вожак и его охрана, кажется тридцать-сорок воинов. И я подумал: "Даже если пленные и не скованы, то что может дюжина против всей этой толпы?".

- Дюжина? Впервые слышу, чтобы восьмерых называли дюжиной! Или в табакерке есть еще чертики?- Да, еще двое. И они как раз идут сюда… Наверняка, Фили и Кили, - ответил Гэндальф, когда карлики вошли, встали в дверях и начали с улыбкой отвешивать поклоны.- Довольно, - сказал Беорн. – Сядьте и помалкивайте. Продолжай, Гэндальф.Гэндальф продолжил свой рассказ, пока не дошел до описания битвы в темноте, о том, как нашли нижние ворота, и как все перепугались, когда обнаружили, что Бильбо Бэггинс исчез.

- Мы считали и обнаружили, что хоббита нет. Нас было четырнадцать.- Четырнадцать? Впервые слышу, чтоб из десятерых оставалось четырнадцать! Может быть, все же девять, или ты опять кого-то прячешь.- Ах, да! Вы ведь еще не видели Оина и Глоина. Великое пламя, вот и они! Ничего страшного, если они вас потревожили?

- Пускай входят и побыстрей! Вы, двое, входите и салитесь. Только посмотри, Гэндальф, даже сейчас у нас десять карликов, ты да пропавший хоббит. Но тогда, если не считать потерявшегося, вас всего одинадцатеро, да и то если не считать кудесника человеком. Ладно, дальше рассказывай.Хозяин и виду не подал, что его заинтересовал рассказ кудесника: издавна Беорн очень хорошо знал ту часть гор, которую описывал Гэндальф. Он только кивнул и нахмурился, узнав о появлении хоббита, оползне и стычке с волками.Когда Гэндальф подошел к тому, как он и его спутники вскарабкались на деревья и были окружены волками, Беорн вскочил, забегал по веранде и проворчал: "Меня там не было! Я бы им закатил кое-что получше фейерверка".

- Что ж, - сказал Гэндальф, видя, что его рассказ произвел хорошее впечатление, - я сделал все, что мог. Под нами бесновались варги, а сосняк загорелся. Тут с гор спустились гоблины и быстро обнаружили нас. Они завыли от радости и запели, чтобы позабавиться. Кажется: "На пяти соснах пятнадцать птиц…"- Этого мне только не доставало! – взревел Беорн. – Только не говори, что гоблины не умеют считать! Умеют и еще как! Дюжина – не пятнадцать, и им это известно!- И мне тоже. Там еще были Бифур и Бофур. Раньше я


and of their scramble down the stone-slide and of the wolf-ring m the woods. When Gandalf came to their climbing into trees with the wolves all underneath, he got up and strode about and muttered:

"I wish I had been there! I would have given them more than fireworks!"

"Well," said Gandalf very glad to see that his tale was making a good impression, "I did the best I could. There we were with the wolves going mad underneath us and the forest beginning to blaze in places, when the goblins came down from the hills and discovered us. They yelled with delight and sang songs making fun of us. Fifteen birds in five fir-trees…"

"Good heavens!" growled Beorn. "Don't pretend that goblins can't count. They can. Twelve isn't fifteen and they know it."

"And so do 1. There were Bifur and Bofur as well. I haven't ventured to introduce them before, but here they are."

In came Bifur and Bofur. "And me!" gasped Bombur pulling up behind. He was fat, and also angry at being left till last. He refused to wait five minutes, and followed immediately after the other two.

"Well, now there are fifteen of you; and since goblins can count, I suppose that is all that there were up the trees. Now perhaps we can finish this story without any more interruptions." Mr. Baggins saw then how clever Gandalf had been. The interruptions had really made Beorn more interested in the story, and the story had kept him from sending the dwarves off at once like suspicious beggars. He never invited people into his house, if he could help it. He had very few friends and they lived a good way away; and he never invited more than a couple of these to his house at a time. Now he had got fifteen strangers sitting in his porch!

By the time the wizard had finished his tale and had told of the eagles' rescue and of how they had all been brought to the Carrock, the sun had fallen behind the peaks of the Misty Mountains and the shadows were long in Beorn's garden.

"A very good tale!" said he. "The best I have heard for a long while. If all beggars could tell such a good one, they might find me kinder. You may be making it all up, of course, but you deserve a supper for the story all the same. Let's have something to eat!"

"Yes, please!" they all said together. "Thank you very much!"

Inside the hall it was now quite dark. Beorn clapped his hands, and in trotted four beautiful white ponies and several large long-bodied grey dogs. Beorn said something to them in a queer language like animal

не осмелился бы представить их вам, но они уже здесь.Вошли Бифур и Бофур.

- И я! – пыхтя выпалил бежавший позади Бомбур. Толстяк рассердился, потому что его оставили напоследок. Он не захотел ждать положенных пяти минут и тут же пустился догонять последнюю пару.

- Ну, теперь-то вас точно пятнадцать, - и так как гоблины умеют считать, полагаю, столько же вас и было на деревьях. Теперь наверняка, ваши россказни закончатся без перебоев.Только сейчас Бильбо понял, как умно поступил Гэндальф. Перерывы в рассказе постепенно увлекали Беорна, и он, по крайней мере, не выставил бы карликов, как подозрительных попрошаек: если он мог, то старался никого не приглашать, тем более, что друзей у Беорна было мало, к тому же жили они далеко, и за раз Беорн не приглашал больше двух. А тут у него на веранде сидят четырнадцать бродяг!

К этому времени кудесник окончил рассказ на том, что их спасли орлы, и отнесли на Каррок. Солнце скрылось за Мглистsм хребтом, а тени в саду Беорна выросли.

- Хорошая история! – сказал он. – Давненько я ничего подобного не слыхал. Если бы все попрошайки рассказывали так, как вы, я, может, был бы подобрее с ними. Вы, разумеется, могли все это и выдумать, но ужин-то вы заслужили. Давно пора.- Да, конечно, - отвечали они. – Большое спасибо.

В покое стало совсем темно. Беорн хлопнул в ладоши; вошло четверо красивых белых пони и несколько больших длинноногих серых собак. Беорн что-то сказал им на странном языке, похожем на загнанное в нос звериное хрипение. Они вышли и вскоре вернулись, неся во ртах факелы, которые они потом зажгли от очага, и воткнули в низко расположенные скобы, вделанные в стропила. При желании собаки могли ходить на задних лапах, а в передних – нести вещи. Они быстро достали доски и козлы, разместили их вокруг очага.

Потом послышалось бяя-бяя-бяя! – и появились белоснежные овцы под предводительством черного барана. Одна из них принесла скатерть с вышитыми по краям звериными фигурками, другие принесли на широких спинах подносы с чашами, тарелками, ножами и деревянными ложками, которые собаки быстро разложили на маленьких столиках. Они были слишком низкими даже для хоббита и казались неудобными. Пони


noises turned into talk. They went out again and soon came back carrying torches in their mouths, which they lit at the fire and stuck in low brackets on the pillars of the hall about the central hearth.

The dogs could stand on their hind-legs when they wished, and carry things with their fore-feet. Quickly they got out boards and trestles from the side walls and set them up near the fire.

Then baa-baa-baa! was heard, and in came some snow-white sheep led by a large coal-black ram. One bore a white cloth embroidered at the edges with figures of animals; others bore on their broad backs trays with bowls and platters and knives and wooden spoons, which the dogs took and quickly laid on the trestle tables. These were very low, low enough even for Bilbo to sit at comfortably. Beside them a pony pushed two low-seated benches with wide rush-bottoms and little short thick legs for Gandalf and Thorin, while at the far end he put Beorn's big black chair of the same sort (in which he sat with his great legs stuck far out under the table). These were all the chairs he had in his hall, and he probably had them low like the tables for the convenience of the wonderful animals that waited on him. What did the rest sit on? They were not forgotten. The other ponies came in rolling round drum-shaped sections of logs, smoothed and polished, and low enough even for Bilbo; so soon they were all seated at Beorn's table, and the hall had not seen such a gathering for many a year.

There they had a supper, or a dinner, such as they had not had since they left the Last Homely House in the West and said good-bye to Elrond. The light of the torches and the fire flickered about them, and on the table were two tall red beeswax candles. All the time they ate, Beorn in his deep rolling voice told tales of the wild lands on this side of the mountains, and especially of the dark and dangerous wood, that lay outstretched far to North and South a day's ride before them, barring their way to the East, the terrible forest of Mirkwood.

The dwarves listened and shook their beards, for they knew that they must soon venture into that forest and that after the mountains it was the worst of the perils they had to pass before they came to the dragon's stronghold. When dinner was over they began to tell tales of their own, but Beorn seemed to be growing drowsy and paid little heed to them. They spoke most of gold and silver and jewels and the making of things by smith-craft, and Beorn did not appear to care for such things: there were no things of gold or silver in his hall, and few save the knives were made of metal at all.

They sat long at the table with their wooden drinking-bowls filled with mead. The dark night came on outside. The fires in the middle of the hall were built

поставили перед гостями две низкие скамьи с широкими сиденьями и короткими толстыми ножками для Гэндальфа и Торина, а в дальнем конце стола, сделанный точно так же, как и скамьи, большой стул для Беорна (когда он сел, его ноги протянулись далеко под столом). Все стулья, которые находились в доме, были низкими, наверное, для удобства чудесных животных, которые ждали Беорна. Только на чем сидеть гостям? Про них не забыли. Пони прикатили отполированные и отшлифованные круглые колоды, низкие даже для Бильбо. Вскоре все расселись вокруг стола Беорна, в жилище которого так давно не было гостей.

Там гости отобедали, или отужинали, потому что они толком ничего не ели с тех пор, как покинули Последнюю Светлую Обитель на Западе и распрощались с Элрондом. Вокруг мигали отсветы факелов и очага, а на столе горели две восковые свечи. Пока путники ели, Беорн глубоким раскатистым голосом рассказывал о землях Глуши по эту сторону гор и, особенно, про дремучий и опасный бор, простирающийся на расстояние целого дня пути, как на север, так и на юг, про дебри, которые преграждали путь далеко на Восток – про ужасную Черную Пущу.

Карлики слушали и качали головами: им-то было хорошо известно, что рано или поздно придется войти в лес, и что он – самое опасное препятствие после гор, которое преграждало им путь к логову дракона. Когда обед закончился, они стали говорить о своем, но хозяина это не интересовало и, казалось, его разморило. Карлики говорили в основном о золоте, серебре, драгоценных камнях и кузнечном деле, но Беорну было все равно: в его доме не было ни золота, ни серебра, кроме нескольких ножей.

Карлики долго еще сидели за столом, попивая мед из деревянных чаш. Снаружи наступила ночь. В очаг подбросили несколько поленьев, факелы погасли, и карлики уселись вокруг пляшущего огня, который будто бы окутывал стропила, темные верхушки которых казались деревьями в ночном лесу. Было ли это колдовством или нет, но Бильбо почудилось, будто меж ветвями проносился ветер, а сверху, издалека, слышится крик совы. Вскоре он стал клевать носом. Голоса казались хоббиту далекими… Вдруг он проснулся.Огромная дверь скрипнула и захлопнулась. Карлики сидели на полу вокруг огня, скрестивши ноги. Они пели, пели долго, но Бильбо удалось кое-что запомнить.

Усохший вереск мнут ветра,

А в Пуще не шумит листва:Живут там чудища во мгле,Накрывшей чащи навсегда.Вихрь, холодом неся от гор,Обрушился на лес и дол,


with fresh logs and the torches were put out, and still they sat in the light of the dancing flames with the pillars of the house standing tall behind them, arid dark at the top like trees of the forest. Whether it was magic or not, it seemed to Bilbo that he heard a sound like wind in the branches stirring in the rafters, and the hoot of owls. Soon he began to nod with sleep and the voices seemed to grow far away, until he woke with a start.

The great door had creaked and slammed. Beorn was gone. The dwarves were sitting cross-legged on the floor round the fire, and presently they began to sing. Some of the verses were like this, but there were many more, and their singing went on for a long while:

The wind was on the withered heath,but in the forest stirred no leaf:there shadows lay by night and day,and dark things silent crept beneath.The wind came down from mountains cold,and like a tide it roared and rolled;the branches groaned, the forest moaned,and leaves were laid upon the mould.

The wind went on from West to East ;all movement in the forest ceased,but shrill and harsh across the marshits whistling voices were released.

The grasses hissed, their tassels bent,the reeds were rattling-on it wento' er shaken pool under heavens coolwhere racing clouds were torn and rent.

It passed the lonely Mountain bareand swept above the dragon's lair :there black and dark lay boulders starkand flying smoke was in the air.

It left the world and took its flightover the wide seas of the night.The moon set sail upon the gale,and stars were fanned to leaping light.

Bilbo began to nod again. Suddenly up stood Gandalf. "It is time for us to sleep," be said, "—for us, but not I think for Beorn. In this hall we can rest sound and safe, but I warn you all not to forget what Beorn said before he left us: you must not stray outside until the sun is up, on your peril."

Bilbo found that beds had already been laid at the side of the hall, on a sort of raised platform between the pillars and the outer wall. For him there was a little mattress of straw and woollen blankets. He snuggled into them very gladly, summertime though it was. The fire burned low and he fell asleep. Yet in the night he woke: the fire had now sunk to a few embers; the

Ломая ветви; лес стонал –Теперь стоит он – сир и

гол.А вихрь мчал дальше, на

восток –Угрюм, могуч, свиреп,

жесток.Над топями пронесся он,И выл, смешав с водой

песок.Поник тростник, трава

легла,И в мутном зеркале прудаТемнели клочья черных туч,И над водой клубилась мгла.Вихрь мчал над выжженной

горой,Над той драконовой норой,Где камень и земля мертвы,И смрадный дым чадит

порой.Затем, поднявшись от

земли,Вихрь устремился к морю

тьмы,Гася неверный звездный

светИ затмевая лик луны.

Бильбо опять сморило. Внезапно поднялся Гэндальф.- Нам надо спать, – сказал он. – Нам, но, думаю, не Беорну. В этом покое мы можем чувствовать себя в полной безопасности, но еще раз напоминаю вам всем предупреждение хозяина: не смейте и носу высовывать наружу, пока не взойдет солнце.

Только сейчас хоббит заметил, что на небольшом возвышении у противоположной стены, между стропилами, были разостланы постели. Для Бильбо приготовили набитый соломой тюфяк и шерстяное одеяло. Огонь едва горел, хоббит уснул. Проснулся Бильбо среди ночи. Пламя в очаге почти угасло, если не считать нескольких догоравших угольков. Гэндальф и карлики, судя по храпу, крепко спали: по полу протянулась тонкая полоса лунного света, проскользнувшего сквозь дымовое отверстие в потолке.

Снаружи слышались рычание и шум, будто у двери топтались огромные звери. Бильбо никак не мог понять, что происходит, и испугался, что Беорн, приняв медвежий облик, решил их съесть.

Хоббит закутался в одеяло с головы до ног и, несмотря на свой страх, крепко заснул.Проснулся он поздно: один из карликов споткнулся о хоббита и с шумом полетел с помоста на пол. Это был Бофур. Он заворчал, когда Бильбо открыл глаза.


dwarves and Gandalf were all asleep, to judge by their breathing; a splash of white on the floor came from the high moon, which was peering down through the smoke-hole in the roof.

There was a growling sound outside, and a noise as of some great animal scuffling at the door. Bilbo .wondered what it was, and whether it could be Beorn in enchanted shape, and if he would come in as a bear and kill them.

He dived under the blankets and hid his head, and fell asleep again at last in spite of his fears.

It was full morning when he awoke. One of the dwarves had fallen over him in the shadows where he lay, and had rolled down with a bump from the platform on to the floor. It was Bofur, and he was grumbling about it, when Bilbo opened his eyes.

"Get up lazybones," he said, "or there will be no breakfast left for you."

Up jumped Bilbo. "Breakfast!" he cried. "Where is breakfast?"

"Mostly inside us," answered the other dwarves who were moving around the hall; "but what is left is out on the veranda. We have been about looking for Beorn ever since the sun got up; but there is no sign of him anywhere, though we found breakfast laid as soon as we went out."

"Where is Gandalf?" asked Bilbo, moving off to find something to eat as quick as he could.

"O! out and about somewhere," they told him. But he saw no sign of the wizard all that day until the evening. Just before sunset he walked into the hall, where the hobbit and the dwarves were having supper, waited on by Beorn's wonderful animals, as they had been all day. Of Beorn they had seen and heard nothing since the night before, and they were getting puzzled.

"Where is our host, and where have you been all day yourself?" they all cried.

"One question at a time-and none till after supper! I haven't had a bite since breakfast."

At last Gandalf pushed away his plate and jug — he had eaten two whole loaves (with masses of butter and honey and clotted cream) and drunk at least a quart of mead and he took out his pipe. "I will answer the second question first," he said, "-but bless me! this is a splendid place for smoke rings!" Indeed for a long time they could get nothing more out of him, he was so busy sending smoke-rings dodging round the pillars of the hall, changing them into all sorts of different shapes and colours, and setting them at last chasing one another out of the hole in the roof.

They must have looked very queer from outside, popping out into the air one after another, green, blue,

- Поднимайся, соня! – пробубнил карлик. – А то завтрак проворонишь.Бильбо вскочил.- Завтрак! – воскликнул он. – Где завтрак?- Большей частью в наших желудках, - ответили прогуливающиеся по комнате карлики. – Но кое-что осталось на веранде. Мы ищем Беорна: следов хозяина нигде нет, а на веранде мы обнаружили приготовленный завтрак.

- А где Гэндальф? – спросил Бильбо, торопясь на веранду, только скорее бы чего-нибудь да съесть.- Куда-то запропал, - ответили ему. Хоббит стал ждать кудесника, но тот появился только под вечер. Как раз перед заходом солнца он вошел в зал, где хоббит ужинал с карликами, которым на протяжении дня прислуживали удивительные животные Беорна. Карлики ничего не слышали о Беорне с тех пор, как прошла ночь.- Где наш хозяин и где ты сам бродил весь день? – воскликнули все.- Задавайте ваши вопросы по одному, но только после ужина. У меня после завтрака и маковой росинки во рту не было.

Отодвинув тарелку и кувшин, - а съедено было два каравая (с медом, маслом и со взбитыми сливками) и выпита добрая кварта медового настоя, - Гэндальф закурил трубку.- Сперва я отвечу на второй вопрос, - сказал он. – Чудо! Прекрасное место, чтобы пускать дым кольцами!Карлики долго еще не могли услышать от Гэндальфа ни слова – так он был занят: приказывал кольцам кружить вокруг балок, придавал им разные величины и цвета, отправлял одно за другим в дымовое отверстие.

Должно быть, снаружи было красивое зрелище, когда зеленые, синие, красные, серебристо-серые, желтые, белые, большие в виде восьмерок кольца устремлялись в небо, словно птицы.

- Я шел по медвежьим следам, - сказал, наконец, Гэндальф. – Этой ночью, наверное, было целое сборище медведей: вскоре я понял, что одному Беорну было бы не под силу натоптать столько разных следов. Должно быть, сюда приходили медвежата и взрослые медведи, - маленькие, обычные и даже великаны, - и все плясали тут до утра. Они приходили отовсюду, только не с запада, не от реки, стекающей с гор. Туда вели следы только одного медведя.


red, silver-grey, yellow, white; big ones, little ones; little ones dodging through big ones and joining into figure-eights, and going off like a flock of birds into the distance.

"I have been picking out bear-tracks," he said at last. "There must have been a regular bears' meeting outside here last night. I soon saw that Beorn could not have made them all: there were far too many of them, and they were of various sizes too. I should say there were little bears, large bears, ordinary bears, and gigantic big bears, all dancing outside from dark to nearly dawn. They came from almost every direction, except from the west over the river, from the Mountains. In that direction only one set of footprints led-none coming, only ones going away from here.

I followed these as far as the Carrock. There they disappeared into the river, but the water was too deep and strong beyond the rock for me to cross. It is easy enough, as you remember, to get from this bank to the Carrock by the ford, but on the other side is a cliff standing up from a swirling channel. I had to walk miles before I found a place where the river was wide and shallow enough for me to wade and swim, and then miles back again to pick up the tracks again. By that time it was too late for me to follow them far. They went straight off in the direction of the pine-woods on the east side of the Misty Mountains, where we had our pleasant little party with the Wargs the night before last. And now I think I have answered your first question, too," ended Gandalf, and he sat a long while silent.

Bilbo thought he knew what the wizard meant. "What shall we do," he cried, "if he leads all the Wargs and the goblins down here? We shall all be caught and killed! I thought you said he was not 9 friend of theirs."

"So I did. And don't be silly! You had better go to bed, your wits are sleepy."

The hobbit felt quite crushed, and as there seemed nothing else to do he did go to bed; and while the dwarves were still singing songs he dropped asleep, still puzzling his little head about Beorn, till he dreamed a dream of hundreds of black bears dancing slow heavy dances round and round in the moonlight in the courtyard. Then he woke up when everyone else was asleep, and he heard the same scraping, scuffling, snuffling, and growling as before. Next morning they were all wakened by Beorn himself.

"So here you all are still!" he said. He picked up the hobbit and laughed: "Not eaten up by Wargs or goblins or wicked bears yet I see"; and he poked Mr. Baggins' waistcoat most disrespectfully. "Little bunny is getting nice and fat again on bread and honey," he chuckled. "Come and have some more!"

Я следил за ним вплоть до Каррока. Река там слишком быстрая и глубокая – мне не перейти. А следы обрывались как раз в том самом месте. Вы, должно быть, помните, что с этого берега реку можно перейти вброд и оказаться на карроке, но с другой стороны над стремниной нависают скалы. Пришлось пройти несколько лиг, прежде чем я отыскал довольно мелкое место, чтобы вплавь перебраться на другой берег. И столько же лиг мне пришлось пройти обратно, чтобы отыскать следы медведя, но было слишком поздно. А следы-то вели в тот самый сосняк, где позапрошлой ночью мы так мило повеселились вместе с варгами. Думаю, что ответил и на первый вопрос, - закончил Гэндальф, после чего надолго воцарилась тишина.

Бильбо показалось, что он догадался, о чем подумал кудесник.- Что же нам делать, - воскликнул он, - если Беорн приведет сюда варгов и гоблинов? Нас же схватят и убьют! Ты же говорил, Гэндальф, что Беорн с ними во вражде!- Да, говорил. И прекрати выдумывать то, чего нет. Иди-ка ты спать, а то уже совсем ничего понять не можешь.Хоббит обиделся, и ему ничего не оставалось, как пойти спать; и, пока карлики пели, он, нисколько не задумываясь о Беорне, быстро уснул. Бильбо снились сотни горных медведей, которые медленно и неуклюже отплясывали на подворье, залитом лунным светом. Хоббит проснулся. Все спали. Снаружи слышалось все то же рычание, ворчание, урчание и шум, как и вчера ночью.Утром всех разбудил Беорн.- А, вы все еще здесь? – спросил хозяин. Он встряхнул хоббита и расхохотался. – Вижу, тебя не съели гоблины, варги или свирепые медведи, - и тут же самым бесцеремонным образом ткнул пальцем Бильбо в живот. – Крольчонок располнел и отъелся на хлебе и меду, - Беорн снова рассмеялся: - Так иди и поешь еще!

Все пошли завтракать. На этот раз Беорн был приветливее: казалось, он был в прекрасном расположении духа, и ему даже удалось развеселить гостей. Путешественникам не пришлось долго гадать, где был Беорн и почему сегодня он был так весел, тем более, что хозяин сам все рассказал. Он был за рекой, куда он, благодаря, во всяком случае, медвежьему облику, добрался довольно быстро. Увидев на поляне следы пожара, он понял, что часть рассказа Гэндальфа была правдой, но Беорну удалось узнать еще больше: он поймал рыскавших по лесу варга и гоблина.

От них он узнал, что волчьи стаи и гоблины все еще охотятся за карликами и хотят отомстить за своих


So they all went to breakfast with him. Beorn was most jolly for a change; indeed he seemed to be in a splendidly good humour and set them all laughing with his funny stories; nor did they have to wonder long where he had been or why he was so nice to them, for he told them himself. He had been over the river and right back up into the mountains-from which you can guess that he could travel quickly, in bear's shape at any rate. From the burnt wolf-glade he had soon found out that part of their story was true; but he had found more than that: he had caught a Warg and a goblin wandering in the woods.

From these he had got news: the goblin patrols were still hunting with Wargs for the dwarves, and they were fiercely angry because of the death of the Great Goblin, and also because of the burning of the chief wolf's nose and the death from the wizard's fire of many of his chief servants. So much they told him when he forced them, but he guessed there was more wickedness than this afoot, and that a great raid of the whole goblin army with their wolf-allies into the lands shadowed by the mountains might soon be made to find the dwarves, or to take vengeance on the men and creatures that lived there, and who they thought must be sheltering them.

"It was a good story, that of yours," said Beorn, "but I like it still better now I am sure it is true. You must forgive my not taking your word. If you lived near the edge of Mirkwood, you would take the word of no one that you did not know as well as your brother or better. As it is, I can only say that I have hurried home as fast as I could to see that you were safe, and to offer you any help that I can. I shall think more kindly of dwarves after this. Killed the Great Goblin, killed the Great Goblin!" he chuckled fiercely to himself.

"What did you do with the goblin and the Warg?" asked Bilbo suddenly.

"Come and see!" said Beorn, and they followed round the house. A goblin's head was stuck outside the gate and a warg-skin was nailed to a tree just beyond. Beorn was a fierce enemy. But now he was their friend, and Gandalf thought it wise to tell him their whole story and the reason of their journey, so that they could get the most help he could offer.

This is what he promised to do for them. He would provide ponies for each of them, and a horse for Gandalf, for their journey to the forest, and he would lade them with food to last them for weeks with care, and packed so as to be as easy as possible to carry-nuts, flour, sealed jars of dried fruits, and red earthenware pots of honey, and twice-baked cakes that would keep good a long time, and on a little of which they could march far. The making of these was one of his secrets; but honey was in them, as in most of his foods, and

вожаков – за убитого гоблина и волка, у которого обуглился нос, а также за смерть зверей из его охраны, которые погибли в колдовском пламени. Беорн заставил их признаться не только в этом. Он также узнал, точнее, догадался, что гоблины вкупе с волками решили устроить большой набег на земли, лежащие под сенью гор, чтобы отомстить людям, которые, по их мнению, укрывали карликов, или, в лучшем случае, найти последних и расправиться с ними.

- Отменные у вас россказни, да, - закончил Беорн. – Но когда я убедился, что вы ничего не выдумали, они мне понравились еще больше. Простите, что не поверил на слово. Живи вы как я, возле самого Черной Пущи, тоже никому бы не верили, если бы не знали некоторых своих знакомых, как родных братьев, если не лучше. Как только я все выяснил, опрометью кинулся домой, чтобы убедиться, что с вами ничего не случилось и чтоб помочь вам, чем смогу. Впредь буду лучше думать про карликское племя. Ха! Убить вожака гоблинов! Самого вожака гоблинов! – и он тихо и злобно засмеялся.

- А что вы сделали с… гоблином и варгом? – неожиданно задал вопрос Бильбо.- Идем, покажу! – ответил Беорн, и все вышли из дому. Один из столбов калитки украшала голова гоблина, а на ближайшем дереве красовалась прибитая гвоздями волчья шкура. Страшным врагом мог оказаться Беорн! Но сейчас он был другом, и Гэндальф предпочел рассказать ему все о целях путешествия, чтобы прочно заручиться поддержкой Беорна.

Вот что пообещал хозяин. Для поездки к лесу он дает всем пони, а Гэндальфу – коня; такое количество провизии, что при скудном расходовании ее хватило бы на несколько недель, и упаковать ее так, что тюки не покажутся тяжелыми – орехи, муку, горшки с сушеными фруктами, мед в крынках из красной глины и нескоропортящиеся лепешки. Никто, кроме Беорна, не знал секрета их приготовления, но то, что все его кушанья обильно сдабривались медом, было очевидно: от них всегда хотелось пить. Как сказал Беорн, воду с собой брать было не нужно, потому что на пути к лесу попадалось множество источников.

- Но путь через Черную Пущу труден, темен и опасен, - предупредил он. - Воду и пищу там найти очень трудно. Орехи еще не созрели (или успеют сгнить, пока вы доберетесь до восточного края леса), а только они и пригодны для еды. Звери в лесу дикие, свирепые и страшные. Я дам мехи для воды, луки и стрелы. Но, боюсь, во всей Черной Пуще вы не отыщите ничего съедобного или более-менее пригодного для питья.


they were good to eat, though they made one thirsty. Water, he said, they would not need to carry this side of the forest, for there were streams and springs along the road.

"But your way through Mirkwood is dark, dangerous and difficult," he said. "Water is not easy to find there, nor food. The time is not yet come for nuts (though it may be past and gone indeed before you get to the other side), and nuts are about all that grows there fit for food; in there the wild things are dark, queer, and savage. I will provide you with skins for carrying water, and I will give you some bows and arrows. But I doubt very much whether anything you find in Mirkwood will be wholesome to eat or to drink.

There is one stream there, I know, black and strong which crosses the path. That you should neither drink of, nor bathe in; for I have heard that it carries enchantment and a great drowsiness and forgetfulness. And in the dim shadows of that place I don't think you will shoot anything, wholesome or unwholesome, without straying from the path. That you MUST NOT do, for any reason.

"That is all the advice I can give you. Beyond the edge of the forest I cannot help you much; you must depend on your luck and your courage and the food I send with you. At the gate of the forest I must ask you to send back my horse and my ponies. But I wish you all speed, and my house is open to you, if ever you come back this way again."

They thanked him, of course, with many bows and sweepings of their hoods and with many an "at your service, O master of the wide wooden halls!" But their spirits sank at his grave words, and they all felt that the adventure was far more dangerous than they had thought, while all the time, even if they passed all the perils of the road, the dragon was waiting at the end.

All that morning they were busy with preparations. Soon after midday they ate with Beorn for the last time, and after the meal they mounted the steeds he was lending them, and bidding him many farewells they rode off through his gate at a good pace.

As soon as they left his high hedges at the east of his fenced lands they turned north and then bore to the north-west. By his advice they were no longer making for the main forest-road to the south of his land. Had they followed the pass, their path would have led them down the stream from the mountains that joined the great river miles south of the Carrock. At that point there was a deep ford which they might have passed, if they had still had their ponies, and beyond that a track led to the skirts of the wood and to the entrance of the

А еще я слыхал о потоке, - черном и быстром, - что пересекает главную тропу. Ни в коем случае не окунайтесь в него и тем более не пейте: поговаривают, дескать, он навевает чары сна и забвения. Не думаю, что в сумерках тамошних краев вы сможете что-нибудь или кого-нибудь подстрелить и при этом не сойти с тропы. Поэтому вы просто ДОЛЖНЫ держаться тропы несмотря ни на что.

- Это все, что я могу вам посоветовать. В пределах Черной Пущи я буду бессилен помочь вам, поэтому рассчитывайте на удачу, вашу храбрость и снедь, которую вы получите. Но прошу вас вот о чем: подъедете к лесу – оставьте моих коней неподалеку от его окраин. Желаю вам поскорее добраться до дома ваших предков, а если придется возвращаться – двери моего дома всегда открыты для вас.

Карлики выразили свою благодарность Беорну многочисленными поклонами, едва не подметали при этом своими капюшонами пол, и то и дело говорили: "К вашим услугам, хозяин бревенчатых хором!". Но его безрадостные слова окончательно испортили всем настроение: только сейчас они поняли всю опасность своего похода, а ведь они совсем об этом раньше не задумывались, забыв при этом, что в конце пути их поджидает дракон.

Утром все занялись сборами. Прошел полдень, а вместе с ним и последний обед в доме Беорна. Путники сели на коней и, прощаясь с хозяином, выехали в хорошем расположении духа.

Вскоре, обойдя с востока высокую терновую изгородь, отряд свернул на север, и направился к северо-западу. По совету Беорна путники решили не идти по главной тропе, которая была южнее его владений. Пойди они так, вышли бы по ущельям к ручью, который впадал в Великую Реку южнее Каррока и набрели бы на брод, который можно было бы пересечь верхом на пони и тут же выйти прямо на Старый Лесной Тракт. Но Беорн предупредил, что трактом часто пользуются гоблины, а сама дорога заросла и уперлась в непролазную трясину. К тому же ответвление от тракта вело далеко на юг от Одинокой горы, и карликам пришлось бы преодолевать тяготы пути на север.

А вот к северо-востоку от Каррока границы Черной Пущи подходили ближе к Великой Реке, да и горы были неподалеку. Как раз где-то там начиналась мало кому известная тропа, которая вела через всю Черную Пущу прямо к Одинокой горе, всего лишь в нескольких днях пути к северу от места ночлега карликов.


old forest road. But Beorn had warned them that that way was now often used by the goblins, while the forest-road itself, he bad heard, was overgrown and disused at the eastern end and led to impassable marshes where the paths had long been lost. Its eastern opening had also always been far to the south of the Lonely Mountain, and would have left them still with a long and difficult northward march when they got to the other side.

North of the Carrock the edge of Mirkwood drew closer to the borders of the Great River, and though here the Mountains too drew down nearer, Beorn advised them to take this way; for at a place a few days' ride due north of the Carrock was the gate of a little-known pathway through Mirkwood that led almost straight towards the Lonely Mountain.

"The goblins," Beorn had said, "will not dare to cross the Great River for a hundred miles north of the Carrock nor to come near my house – it is well protected at night!– but I should ride fast; for if they make their raid soon they will cross the river to the south and scour all the edge of the forest so as to cut you off, and Wargs run swifter than ponies. Still you are safer going north, even though you seem to be going back nearer to their strongholds; for that is what they will least expect, and they will have the longer ride to catch you. Be off now as quick as you may!"

That is why they were now riding in silence, galloping wherever the ground was grassy and smooth, with the mountains dark on their left, and in the distance the line of the river with its trees drawing ever closer. The sun had only just turned west when they started, and till evening it lay golden on the land about them. It was difficult to think of pursuing goblins behind, and when they had put many miles between them and Beorn's house they began to talk and to sing again and to forget the dark forest-path that lay in front. But in the evening when the dusk came on and the peaks of the mountains glowered against the sunset they made a camp and set a guard, and most of them slept uneasily with dreams in which there came the howl of hunting wolves and the cries of goblins. Still the next morning dawned bright and fair again.

There was an autumn-like mist white upon the ground and the air was chill, but soon the sun rose red in the East and the mists vanished, and while the shadows were still long they were off again. So they rode now for two more days, and all the while they saw nothing save grass and flowers and birds and scattered trees, and occasionally small herds of red deer browsing or sitting at noon in the shade. Sometimes Bilbo saw the horns of the harts sticking up out of the long grass, and at first he thought they were the dead branches of trees. That third evening they were so eager

- Гоблины, - говорил Беорн, - не посмеют перейти Великую Реку даже за сотню миль севернее Каррока и, те более, объявляться возле моего дома: ночью он надежно охраняется. Но на вашем месте я бы поторопился: если гоблины захотят вскоре устроить набег, то реку они пересекут на юге и отрежут вас от леса, а варги бегают быстрее, чем пони. Поэтому, отправляясь на север и приблизившись к гоблинским норам, вы будете в большей безопасности. Этого гоблины никак не ждут, поэтому они продлят сроки набега, чтобы поймать вас. Уезжайте сейчас и поскорее!

Вот почему странники ехали молча, галопом проносясь по травянистым равнинам, оставляя слева темные горные вершины, а справа – поросшие редкими рощами берега реки. Когда отряд выехал, солнце обратилось к западу и до вечера озаряло окрестные земли золотистым светом. Трудно было представить, что гоблины гнались именно за ними. Отъехав на много лиг от дома Беорна, путники снова начали петь и разговаривать, чтобы на время забыть о темной тропе, которая поджидала их впереди. А вечером, когда сгустились сумерки и темные горные пики врезались в закат, карлики разбили лагерь и выставили часовых; многие уснули, но спалось плохо: снился волчий вой и гиканье гоблинов.

Утро выдалось погожим и свежим. Было прохладно, по земле стелился осенний туман, который рассеялся, едва на востоке взошло красное солнце. Тени все еще были долгими. Путники отправились дальше. Они ехали еще около двух дней и ничего не видели на своем пути, кроме трав и цветов, птиц, одиноких деревьев или стад благородных оленей, пощипывавших молодые побеги. Даже во время отдыха в тени деревьев карлики не замечали ничего нового. Иногда взгляд хоббита случайно падал на торчавшие из высоких трав оленьи рога, которые Бильбо поначалу принял за сухие ветки. На третий вечер было решено продвигаться как можно дальше, ибо Беорн сказал, что утром четвертого дня они достигнут лесной опушки, поэтому отряд ехал вечером и поздней ночью, когда из-за туч вышла луна. А когда она снова скрылась, Бильбо показалось что-то то ли слева, то ли справа – колыхнулась огромная черная медвежья тень. Но едва хоббит сказал об этом Гэндальфу, кудесник только отмахнулся, дескать, ты никого и ничего не видел.

Еще до рассвета карлики покинули свой последний привал, несмотря на короткий отдых. Как только показались первые лучи солнца, им почудилось, будто впереди встал черной угрюмою степною лес, который только и поджидал странников. Начались возвышенности, и хоббит решил, что путь подходит к концу. Оленей больше нигде не было, даже кролики


to press on, for Beorn had said that they should reach the forest-gate early on the fourth day, that they rode still forward after dusk and into the night beneath the moon. As the light faded Bilbo thought he saw away to the right, or to the left, the shadowy form of a great bear prowling along in the same direction. But if he dared to mention it to Gandalf, the wizard only said: "Hush! Take no notice!"

Next day they started before dawn, though their night had been short. As soon as it was light they could see the forest coming as it were to meet them, or waiting for them like a black and frowning wall before them. The land began to slope up and up, and it seemed to the hobbit that a silence began to draw in upon them. Birds began to sing less. There were no more deer; not even rabbits were to be seen. By the afternoon they had reached the eaves of Mirkwood, and were resting almost beneath the great overhanging boughs of its outer trees. Their trunks were huge and gnarled, their branches twisted, their leaves were dark and long. Ivy grew on them and trailed along the ground.

"Well, here is Mirkwood!" said Gandalf. "The greatest of the forests of the Northern world. I hope you like the look of it. Now you must send back these excellent ponies you have borrowed."

The dwarves were inclined to grumble at this, but the wizard told them they were fools. "Beorn is not as far off as you seem to think, and you had better keep your promises anyway, for he is a bad enemy. Mr. Baggins' eyes are sharper than yours, if you have not seen each night after dark a great bear going along with us or sitting far of in the moon watching our camps. Not only to guard you and guide you, but to keep an eye on the ponies too. Beorn may be your friend, but he loves his animals as his children. You do not guess what kindness he has shown you in letting dwarves ride them so far and so fast, nor what would happen to you, if you tried to take them into the forest."

"What about the horse, then?" said Thorin. "You don't mention sending that back."

"I don't, because I am not sending it.""What about your promise then?""I will look after that. I am not sending the horse

back, I am riding it!"Then they knew that Gandalf was going to leave

them at the very edge of Mirkwood, and they were in despair.

But nothing they could say would change his mind.

"Now we had this all out before, when we landed on the Carrock," he said. "It is no use arguing. I have, as I told you, some pressing business away south; and I am already late through bothering with you people. We may meet again before all is over, and then again of

исчезли. К полудню отряд подъехал к пределам Черной Пущи и остановился под раскидистыми деревьями с толстыми искореженными стволами и кривыми ветвями с длинными темными листьями, задушенными ковром изо мха и плюща, который стелился и по земле.

- Ну, вот и Черная Пуща! – воскликнул Гэндальф. – Это самый огромный лес северного мира. Надеюсь, он вам еще приглянется. Теперь отпустите пони.Карлики стали возмущаться, но Гэндальф грубо прервал их:- Глупцы! Беорн не так уж и далеко, как вам кажется, и советую сдержать данное ему слово, если не хотите, чтобы он отомстил. У Бильбо Бэггинса глаза поострее ваших, коли вы до сих пор не заметили огромного черного медведя, который сидел вдали от наших стоянок и глядел на луну. Он охранял не вас, а своих коней. Беорн наш друг, но животные дороги ему как дети родные. Да представляете ли вы, какую доброту проявил Беорн, отпуская с карликами так далеко своих коней, тем более что вы гнали их во весь опор?! Понимаете ли вы теперь, что он сделает с вами при первой же попытке увести пони в лес?

- А твой конь? – спросил Торин. – Ты не говорил, что отсылаешь его обратно.- Не говорил, ибо действительно не отсылаю его.- А что же с твоим обещанием?- Я не нарушаю его, потому что возвращаюсь на этом коне.Тут только всем стало ясно, что Гэндальф покидает их у самых границ Черной Пущи – было от чего прийти в отчаяние. Как карлики ни старались уговорить кудесника, он своего решения не изменил.

- Об этом я вам говорил еще на Карроке, - заметил он. – Со мной спорить бесполезно, тем более что на юге, как я вам уже докладывал, меня ждут дела чрезвычайной важности, а с вами я и так замешкался. Может, мы еще встретимся, а может, и нет. Это зависит от вашей удачи, смелости и решительности. К тому же, Бильбо Бэггинс остается с вами. У вас впереди достаточно времени, чтобы лучше узнать его. Бильбо, не супься! Веселей, Торин сотоварищи! Вы уже затеяли поход. Думайте лучше о том, что в конце пути вас ждут несметные сокровища и постарайтесь хотя бы до утра не думать о Черной Пуще и о драконе!

Утром все повторилось. Карликам ничего не оставалось делать, как наполнить меха чистой родниковой водой и снять с пони поклажу. Скитальцы нацепили на спину, кто сколько мог, хотя Бильбо показалось, что он тащит больше всех и что придется тащиться с такой тяжестью не одну лигу.


course we may not. That depends on your luck and on your courage and sense; and I am sending Mr. Baggins with you. I have told you before that he has more about him than you guess, and you will find that out before long. So cheer up Bilbo and don't look so glum. Cheer up Thorin and Company! This is your expedition after all. Think of the treasure at the end, and forget the forest and the dragon, at any rate until tomorrow morning!"

When tomorrow morning came he still said the same. So now there was nothing left to do but to fill their water-skins at a clear spring they found close to the forest-gate, and unpack the ponies. They distributed the packages as fairly as they could, though Bilbo thought his lot was wearisomely heavy, and did not at all like the idea of trudging for miles and miles with all that on his back.

"Don't you worry!" said Thorin. "It will get lighter all too soon. Before long I expect we shall all wish our packs heavier, when the food begins to run short."

Then at last they said good-bye to their ponies and turned their heads for home. Off they trotted gaily, seeming very glad to put their tails towards the shadow of Mirkwood. As they went away Bilbo could have sworn that a thing like a bear left the shadow of the trees and shambled off quickly after them.

Now Gandalf too said farewell. Bilbo sat on the ground feeling very unhappy and wishing he was beside the wizard on his tall horse. He had gone just inside the forest after breakfast (a very poor one), and it had seemed as dark in there in the morning as at night, and very secret: "a sort of watching and waiting feeling," he said to himself.

"Good-bye!" said Gandalf to Thorin. "And good-bye to you all, good-bye! Straight through the forest is your way now. Don't stray off the track!-if you do, it is a thousand to one you will never find it again and never get out of Mirkwood; and then I don't suppose I, or any one else, will ever see you again."

"Do we really have to go through?" groaned the hobbit.

"Yes, you do!" said the wizard, "if you want to get to the other side. You must either go through or give up your quest. And I am not going to allow you to back out now, Mr. Baggins. I am ashamed of you for thinking of it. You have got to look after all these dwarves for me," he laughed.

"No! no!" said Bilbo. "I didn't mean that. I meant, is there no way round?"

"There is, if you care to go two hundred miles or so out of your way north, and twice that south. But you wouldn't get a safe path even then. There are no safe

- Не унывай! – подбодрил Торин. – Очень скоро тебе будет слишком легко. Я уже представляю, как всем нам захочется наполнить мешки, когда еда пойдет на убыль.Пони отпустили. Лошадки радостно помчались назад. И тут Бильбо показалось, что вслед за ними помчалась огромная тень, похожая на медвежью.

Теперь пора было расставаться с Гэндальфом. Бильбо с горя сел на землю. Как ему хотелось быть сейчас на коне, позади кудесника! Сразу же после завтрака хоббит заглянул в тень леса и увидел, что утром там темно как ночью. Что-то подсказывало ему, что в лесу с ними произойдет нечто ужасное.

- Прощайте! – обратился Гэндальф к Торину. – Прощайте все! Идите прямо по тропе и никуда не сворачивайте. Тысяча против одного, что сделав это один раз, вы уже никогда не выйдете из Черной Пущи, и мне, впрочем, как и многим из живущих больше не придется увидеться с вами.- А нам и в самом деле нужно в этот лес? – спросил хоббит.

- Обязательно! – воскликнул кудесник. – Если только вы хотите выйти к Одинокой горе. Вы должны идти или все бросить. И я запрещаю отказываться тебе, Бильбо Бэггинс! Мне стыдно за тебя! Будешь присматривать за карликами! – и тут Гэндальф засмеялся.- Нет! Нет! – поторопился Бильбо. – Не это. Может, можно как-нибудь в обход…

- Если хочешь топать две сотни лиг к северу и вдвое больше на юг. Но этот путь опасен: в этой части мира вообще нет безопасных дорог. Помните, что вы в Дикоземье, а опасности здесь на каждом шагу. Вы не обойдете Черную Пущу с севера, как тут же уткнетесь в отроги Сирых гор, которые кишмя кишат гоблинами, хобгоблинами и орками самого худшего роду-племени. И на юг вам дорога заказана: окажетесь во владениях Некроманта, и даже тебе, Бильбо не нужно рассказывать об этом злобном колдуне. Не приближайтесь даже к тем местам, откуда издалека видна даже тень его черной крепости! Придерживайтесь тропы, не падайте духом, полагайтесь на удачу и, кто знает, может быть, в один прекрасный день вы выйдете к Долгой Топи, а за ней – Одинокая гора, где живет и, я надеюсь, не ждет вас старина Смауг.


paths in this part of the world. Remember you are over the Edge of the Wild now, and in for all sorts of fun wherever you go. Before you could get round Mirkwood in the North you would be right among the slopes of the Grey Mountains, and they are simply stiff with goblins, hobgoblins, and rest of the worst description. Before you could get round it in the South, you would get into the land of the Necromancer; and even you. Bilbo, won't need me to tell you tales of that black sorcerer. I don't advise you to go anywhere near the places overlooked by his dark tower! Stick to the forest-track, keep your spirits up, hope for the best, and with a tremendous slice of luck you may come out one day and see the Long Marshes lying below you, and beyond them, high in the East, the Lonely Mountain where dear old Smaug lives, though I hope he is not expecting you."

"Very comforting you are to be sure," growled Thorin. "Good-bye! If you won't come with us, you had better get off without any more talk!"

"Good-bye then, and really good-bye!" said Gandalf, and he turned his horse and rode down into the West. But he could not resist the temptation to have the last word. Before he had passed quite out of hearing he turned and put his hands to his mouth and called to them. They heard his voice come faintly: "Good-bye! Be good, take care of yourselves-and DON'T LEAVE THE PATH!"

Then he galloped away and was soon lost to sight. "O good-bye and go away!" grunted the dwarves, all the more angry because they were really filled with dismay at losing him. Now began the most dangerous part of all the journey.

They each shouldered the heavy pack and the water-skin which was their share, and turned from the light that lay on the lands outside and plunged into the forest.

Chapter 8

Flies and Spiders

They walked in single file. The entrance to the path was like a sort of arch leading into a gloomy tunnel made by two great trees that leant together, too old and strangled with ivy and hung with lichen to bear more than a few blackened leaves. The path itself was narrow and wound in and out among the trunks. Soon the light at the gate was like a little bright hole far behind, and the quiet was so deep that their feet seemed to thump along while all the trees leaned over them and listened. As theft eyes became used to the dimness they could see a little way to either side in a sort of darkened green glimmer. Occasionally a slender beam of sun that had the luck to slip in through some opening in the leaves far above, and still more luck in not being caught in the tangled boughs and matted twigs beneath, stabbed down thin and bright before them. But this was

- Утешил, нечего сказать! – проворчал Торин. – Прощай! Не идешь с нами – молчи и проваливай!- Прощайте и удачи вам! – произнес Гэндальф и повернул коня на запад. Отъехав довольно далеко, он не смог удержаться, чтобы не оставить за собой последнего слова. Прежде чем скрыться из виду кудесник развернул коня и крикнул: - Прощайте! Берегите себя и не наделайте глупостей! Не сходите с тропы!

Затем он пустил коня галопом и исчез.- Прощай и езжай своей дорогой! – буркнули карлики, ибо вместе с Гэндальфом скрылись и их надежды. Теперь началась самая опасная часть пути. Скитальцы взвалили на плечи котомки со снедью, мехи с водой, повернулись спинами к свету, заливавшему окрестности и вошли в лес.

Глава VIII.

МУХИ И ПАУКИ

Узкая тропа, - такая, что отряд шел гуськом, - начиналась под сводами двух очень старых деревьев с переплетенными ветвями, задушенными плющом, мхом и клочьями лишайника, на которых торчало несколько сморщенных почерневших листочков. Вскоре свет, проникавший извне, превратился в яркое пятнышко, тишина была такой, что путники слышали шорох своих шагов, а деревья, казалось, склонились и прислушивались ко всему.По мере того, как глаза путников привыкали к сумраку, небольшие отрезки тропы (перед ними) покрывались мутно-зеленоватыми отсветами: иногда тонкий лучик солнца проскальзывал в случайные прорехи в густой листве, но часто этому мешали переплетенные ветви и сучья. Вскоре прекратилось и это.

В лесу жили черные белки. Зоркие любопытные глаза Бильбо быстро привыкли к потемкам, и он видел, как белки, махнув хвостами, убегали с тропы и скрывались за деревьями. Вокруг стоял странный шум: ворчание, свист, скрежет, шорохи в подлеске и сухой листве, укрывающей землю тяжелым ковром. Но в темноте невозможно было увидеть, кто так шумел. Противнее всего, пожалуй, была паутина – черная и липкая, с очень толстыми нитями, перекинутыми с дерева на дерево или опутавшими липкими комками нижние сучья. Однако сети были только по обе стороны тропы. Ни одна сеть не соединяла двух противоположных деревьев, то ли из-за каких-нибудь чар, то ли еще неизвестно почему.


seldom, and it soon ceased altogether.

There were black squirrels in the wood. As Bilbo's sharp inquisitive eyes got used to seeing things he could catch glimpses of them whisking off the path and scuttling behind tree-trunks. There were queer noises too, grunts, scufflings, and hurryings in the undergrowth, and among the leaves that lay piled endlessly thick in places on the forest-floor; but what made the noises he could not see. The nastiest things they saw were the cobwebs: dark dense cobwebs with threads extraordinarily thick, often stretched from tree to tree, or tangled in the lower branches on either side of them. There were none stretched across the path, but whether because some magic kept it clear, or for what other reason they could not guess.

It was not long before they grew to hate the forest as heartily as they had hated the tunnels of the goblins, and it seemed to offer even less hope of any ending. But they had to go on and on, long after they were sick for a sight of the sun and of the sky, and longed for the feel of wind on their faces. There was no movement of air down under the forest-roof, and it was everlastingly still and dark and stuffy. Even the dwarves felt it, who were used to tunnelling, and lived at times for long whiles without the light of the sun; but the hobbit, who liked holes to make a house in but not to spend summer days in, felt he was being slowly suffocated.

The nights were the worst. It then became pitch-dark – not what you call pitch-dark, but really pitch; so black that you really could see nothing. Bilbo tried flapping his hand in front of his nose, but he could not see it at all. Well, perhaps it is not true to say that they could see nothing: they could see eyes. They slept all closely huddled together, and took it in turns to watch; and when it was Bilbo's turn he would see gleams in the darkness round them, and sometimes pairs of yellow or red or green eyes would stare at him from a little distance, and then slowly fade and disappear and slowly shine out again in another place. And sometimes they would gleam down from the branches just above him; and that was most terrifying. But the eyes that he liked the least were horrible pale bulbous sort of eyes. "Insect eyes" he thought, "not animal eyes, only they are much too big."

Although it was not yet very cold, they tried lighting watch-fires at night, but they soon gave that up. It seemed to bring hundreds and hundreds of eyes all round them, though the creatures, whatever they were, were careful never to let their bodies show in the little flicker of the flames. Worse still it brought thousands of dark-grey and black moths, some nearly as big as your hand, flapping and whirring round their ears. They could not stand that, nor the huge bats, black as a top-hat, either; so they gave up fires and sat at night and

Вскоре путники возненавидели Черную Пущу еще сильнее, чем пещеры гоблинов; надежды выбраться из его дебрей таяли. Но путь вел только вперед; а как хотелось света и ветра! Казалось, воздух застыл под лесным пологом, навсегда уступив духоте и вечному мраку. Это чувствовали даже карлики, привыкшие к полутемным пещерам, но хоббит, который никогда, особенно летом, не запирался в подземельях, просто задыхался.

Хуже всего было по ночам. Лес окутывала кромешная тьма – такая, будто опрокинули огромный котел смолы. Бильбо попробовал как-то поднести руку к носу, но ничего не увидел. Хотя кое-что все-таки он заметил. Глаза. Карлики спали, прижавшись друг к другу и выставили часовых, а когда подошла очередь хоббита, то он видел, как во мраке светились огоньки, иногда красные, иногда зеленые, которые порой складывались в пары. Они были совсем близко, то опускались, то пропадали, чтобы вспыхнуть в другом месте. Порой они вспыхивали наверху, должно быть, на ветках, - и это было страшнее всего. Иные огни и вовсе не нравились хоббиту – огромные, мертвенно бледные и какие-то выпуклые. "Как у насекомых, - решил Бильбо. – Никак не звериные, даром что огромные".

Хотя было не холодно, карлики ночью попробовали разжечь сторожевые костры, но вскоре они отказались от этой затеи. Впечатление было такое, что огонь притягивал целые сотни глаз, но твари, которые прятались во тьме, были слишком осторожными и старались, чтобы их не высветил малейший язычок пламени. Хуже всего было то, что на свет костра слетались огромные, величиной с ладонь, темно-серые и черные мотыльки, которые кружились вокруг огня и задевали карликов за уши. Такое соседство карликам не понравилось, тем более, что огонь притягивал еще и черных нетопырей, поэтому пришлось отказаться от костров и проводить ночи в непроглядной тьме.

Хоббиту чудилось, что этот кошмар длиться уже не одну сотню лет; он недоедал, потом что провизию пришлось урезать. На самом деле прошло всего несколько дней, но лесу словно не было ни конца, ни края. Путники встревожились: запасы были не вечны, они уже кончались. Карлики захотели настрелять белок, но истратили попусту очень много стрел, прежде чем им удалось сбить хотя бы одну, прямо над тропой. Но поджаренное беличье мясо оказалось тошнотворным на вкус, поэтому пришлось отказаться и от белок.

Страшно хотелось пить. Воды в мехах было мало, а карликам до сих пор не попадались источники. И так


dozed in the enormous uncanny darkness.

All this went on for what seemed to the hobbit ages upon ages; and he was always hungry, for they were extremely careful with their provisions. Even so, as days followed days, and still the forest seemed just the same, they began to get anxious. The food would not last for ever: it was in fact already beginning to get low. They tried shooting at the squirrels, and they wasted many arrows before they managed to bring one down on the path. But when they roasted it, it proved horrible to taste, and they shot no more squirrels.

They were thirsty too, for they had none too much water, and in all the time they had seen neither spring nor stream. This was their state when one day they found their path blocked by a running water. It flowed fast and strong but not very wide right across the way, and it was black, or looked it in the gloom. It was well that Beorn had warned them against it, or they would have drunk from it, whatever its colour, and filled some of their emptied skins at its bank. As it was they only thought of how to cross it without wetting themselves in its water. There had been a bridge of wood across, but it had rotted and fallen leaving only the broken posts near the bank.

Bilbo kneeling on the brink and peering forward cried: "There is a boat against the far bank! Now why couldn't it have been this side!"

"How far away do you think it is?" asked Thorin, for by now they knew Bilbo had the sharpest eyes among them.

"Not at all far. I shouldn't think above twelve yards."

"Twelve yards! I should have thought it was thirty at least, but my eyes don't see as well as they used a hundred years ago. Still twelve yards is as good as a mile. We can't jump it, and we daren't try to wade or swim."

"Can any of you throw a rope?"

"What's the good of that? The boat is sure to be tied up, even if we could hook it, which I doubt."

"I don't believe it is tied," said Bilbo, "though of course I can't be sure in this light; but it looks to me as if it was just drawn up on the bank, which is low just there where the path goes down into the water."

"Dori is the strongest, but Fili is the youngest and still has the best sight," said Thorin. "Come here Fili, and see if you can see the boat Mr. Baggins is talking about."

Fili thought he could; so when he had stared a long while to get an idea of the direction, the others brought him a rope. They had several with them, and on the end of the longest they fastened one of the large iron hooks they had used for catching their packs to the

было вплоть до того, пока однажды тропу не пересекла река. Течение было сильным и быстрым, вода в реке была черной или казалась такой в сумерках. Это был тот самый поток, о котором предупреждал Беорн, иначе, несмотря на его цвет, карлики наполнили бы мехи и напились бы из них. Сейчас они столпились на берегу, думая, как переправиться на другой берег, чтобы не погружаться в воду. Когда-то здесь был деревянный мост, но он давно сгнил и развалился. Из воды прямо у берега торчали обтесанные сваи.

Опустившись на колени и всмотревшись в темноту, Бильбо крикнул:- У того берега лодка! Давайте-ка, перетянем ее сюда!- И как далеко она от нас? – спросил Торин, который теперь узнал, что у хоббита самые зоркие глаза.- Не так уж и далеко. Кажется чуть больше дюжины локтей.- Всего-то, а мне, по меньшей мере, показалось тридцать, но у меня сейчас не те глаза, как сто лет назад. Но двенадцать локтей – это для нас все равно, что лига: нам не перепрыгнуть реку и никто не захочет переплыть ее или перейти вброд.- Разве никто не сможет перебросить на тот берег веревку?

- А толку? Ладья наверняка привязана, даже если мы сможем зацепить ее, в чем я сомневаюсь.- Вовсе она не привязана, - возразил Бильбо, - хотя в эдаких потемках точно не разглядишь. Но, сдается мне, что ее только прибило к берегу и как раз к тому месту, где начинается тропа.- Дори самый сильный, но Фили будет позорче и помоложе, -= решил Торин. – Иди-ка сюда, Фили, и скажи, видишь лодку, о которой говорит Бильбо Бэггинс?

Фили сказал, что видит, но ему пришлось долго всматриваться во мглу, чтобы определить верное направление, пока остальные искали подходящую веревку. К концу самой длинной привязали большой железный крюк – один из тех, которыми карлики прикрепляли тюки с поклажей к заплечным ремням. Фили взял веревку, прицелился и бросил.

- Недолет! – воскликнул Бильбо, который смотрел вперед. – Еще немного и ты бы зацепил ее. Попробуй еще. Не думаю, что колдовство повредит тебе, если ты прикоснешься к мокрой веревке.Фили вытащил крюк и, все еще сомневаясь, закинул его во тьму. На этот раз бросок был довольно сильным.

- Перелет! – не удержался Бильбо. – Ты забросил веревку прямо в чащу. Тяни ее назад, только медленно.


straps about their shoulders. Fili took this in his hand, balanced it for a moment, and then flung it across the stream.Splash it fell in the water!

"Not far enough!" said Bilbo who was peering forward. "A couple of feet and you would have dropped it on to the boat. Try again. I don't suppose the magic is strong enough to hurt you, if you just touch a bit of wet rope."

Fili picked up the hook when he had drawn it back, rather doubtfully all the same. This time he threw it with greater strength.

"Steady!" said Bilbo, "you have thrown it right into the wood on the other side now. Draw it back gently."

It did. The rope went taut, and Fili pulled in vain. Kili came to his help, and then Oin and Gloin. They tugged and tugged, and suddenly they all fell over on their backs. Bilbo was on the lockout, however, caught the rope, and with a piece of stick fended off the little black boat as it came rushing across the stream. "Help!" he shouted, and Balin was just in time to seize the boat before it floated off down the current.

"It was tied after all," said he, looking at the snapped painter that was still dangling from it. "That was a good pull, my lads; and a good job that our rope was the stronger."

"Who'll cross first?" asked Bilbo."I shall," said Thorin, "and you will come with

me, and Fili and Balin. That's as many as the boat will hold at a time. After that Kili and Oin and Gloin and Don; next On and Nori, Bifur and Bofur; and last Dwalin and Bombur."

"I'm always last and I don't like it," said Bombur. "It's somebody else's turn today."

"You should not be so fat. As you are, you must be with the last and lightest boatload. Don't start grumbling against orders, or something bad will happen to you."

"There aren't any oars. How are you going to push the boat back to the far bank?" asked the hobbit.

"Give me another length of rope and another hook," said Fili, and when they had got it ready, he cast into the darkness ahead and as high as he could throw it. Since it did not fall down again, they saw that it must have stuck in the branches. "Get in now," said Fili, "and one of you haul on the rope that is stuck in a tree on the other side. One of the others must keep hold of the hook we used at first, and when we are safe on the other side he can hook it on, and you can draw the boat back."

In this way they were all soon on the far bank safe

Карлик так и сделал. Веревка туго натянулась, и он тащил зря. На помощь бросился Кили, а вместе с ним – Оин и Глоин. Они тянули и тянули, пока вдруг не свалились с ног. Бильбо, который был начеку, успел подхватить веревку и поймать палкой быстро уплывающую черную лодчонку.- Помогите! – крикнул хоббит и Балин поспешил подвести лодку к берегу, прежде чем течение унесло бы ее навсегда.- А она и в самом деле была привязана, - заметил Балин, рассматривая обрывок линя, который болтался на носу лодки. – Хороший рывок друзья. Нам повезло с веревкой.

- Кто поедет первым? – задал вопрос Бильбо.- Я, - ответил Торин, - ты, Фили и Балин. Как раз столько выдержит лодка за раз. Потом – Кили, Оин, Глоин и Дори. Следующими – Ори, Нори, Бифур и Бофур. Последние – Двалин и Бомбур.- Вечно я последний, хорошо, ничего не скажешь, - пробурчал Бомбур. – Сегодня пусть кто-нибудь другой будет последним.- Нечего было отращивать такой живот! Ты вообще должен был ехать не только последним, но и одним, чтобы не потопить лодку. Не ворчи, а подчиняйся, иначе получишь как следует.- Здесь нет весел, как же мы будем грести? – спросил Бильбо.

- Дай-ка крючок и веревку подлиннее, - сказал Фили и, когда все было готово, он закинул веревку как можно дальше во тьму. Но веревка не упала вниз, должно быть, насколько они могли разглядеть, запуталась в ветвях. – Садитесь в лодку, - предложил Фили. – Один из вас обвяжет конец веревки вокруг дерева, а тот, с крюком, остальные воткнут в судно. Так можно будет переправить лодку назад.

Таким способом через заколдованную реку переправились почти все. Двалин, намотав веревку на руку, уже вышел из лодки, а Бомбур только собирался это сделать, как приключилась новая беда. Впереди, в чаще, послышался шорох, и вдруг из темноты выскочил олень. Он прыгнул, раскидал карликов рогами и приготовился к новому прыжку. Раз – и он на другом берегу! Но Торин был единственным, кто быстро опомнился. Он уже давно, как только вышел из лодки, натянул лук и наложил стрелу – вдруг появятся те, кто охранял лодку. Он выстрелил, олень покачнулся, но вскоре его поглотила мгла, а в мертвой тишине раздался частый цокот копыт.


across the enchanted stream. Dwalin had just scrambled out with the coiled rope on his arm, and Bombur (still grumbling) was getting ready to follow, when something bad did happen. There was a flying sound of hooves on the path ahead. Out of the gloom came suddenly the shape of a flying deer. It charged into the dwarves and bowled them over, then gathered itself for a leap. High it sprang and cleared the water with a mighty jump. But it did not reach the other side in safety. Thorin was the only one who had kept his feet and his wits. As soon as they had landed he had bent his bow and fitted an arrow in case any hidden guardian of the boat appeared. Now he sent a swift and sure shot into the leaping beast. As it reached the further bank it stumbled. The shadows swallowed it up, but they heard the sound of hooves quickly falter and then go still.

Before they could shout in praise of the shot, however, a dreadful wail from Bilbo put all thoughts of venison out of their minds. "Bombur has fallen in! Bombur is drowning!" he cried. It was only too true. Bombur had only one foot on the land when the hart bore down on him, and sprang over him. He had stumbled, thrusting the boat away from the bank, and then toppled back into the dark water, his hands slipping off the slimy roots at the edge, while the boat span slowly off and disappeared.

They could still see his hood above the water when they ran to the bank. Quickly they flung a rope with a hook towards him. His hand caught it, and they pulled him to the shore. He was drenched from hair to boots, of course, but that was not the worst. When they laid him on the bank he was already fast asleep, with one hand clutching the rope so tight that they could not get it from his grasp; and fast asleep he remained in spite of all they could do. They were still standing over him, cursing their ill luck, and Bombur's clumsiness, and lamenting the loss of the boat which made it impossible for them to go back and look for the hart, when they became aware of the dim blowing of horns in the wood and the sound as of dogs baying far off. Then they all fell silent; and as they sat it seemed they could hear the noise of a great hunt going by to the north of the path, though they saw no sign of it. There they sat for a long while and did not dare to make a move. Bombur slept on with a smile on his fat face, as if he no longer cared for all the troubles that vexed them.

Suddenly on the path ahead appeared some white deer, a hind and fawns as snowy white as the hart had been dark. They glimmered in the shadows. Before Thorin could cry out three of the dwarves had leaped to their feet and loosed off arrows from their bows. None seemed to find their mark. The deer turned and vanished in the trees as silently as they had come, and in vain the dwarves shot their arrows after them.

Прежде чем карлики успели воздать хвалу меткому стрелку, раздался отчаянный вопль Бильбо:- Бомбур в воде! Бомбур тонет!Это было так. Бомбур стоял на земле только одной ногой, когда олень, прыгая, толкнул его. Карлик свалился в воду, умудрясь при этом отпихнуть лодку от берега. Его руки хватали торчащие скользкие корни деревьев, пока лодка совсем не скрылась из виду.

Когда карлики подбежали к берегу, то увидели поверх воды только капюшон. Они быстро кинули в воду веревку с крюком. Бомбур ухватился за нее, и его вытащили с большим трудом. Он вымок с головы до ног, но это было еще не самое страшное. Едва Бомбура положили на землю, он уснул, ухватившись за веревку, да так крепко, что никто не смог разжать его рук, впрочем, как и разбудить.Все столпились вокруг Бомбура, жалуясь на судьбу, проклиная его толщину и оплакивая потерю лодки: без нее невозможно было вернуться и искать оленя. Вдруг издалека донесся протяжный звук рогов и лай собак. Все прислушались. Казалось, хотя не было видно, что к северу от тропы идет охота.Карлики и хоббит долго сидели, не смея пошевелиться. Бомбур спал. На его мясистом лице появилась улыбка, ибо его не тревожили заботы.

На тропе показалась белая оленуха с детенышами, такими же, как и злополучный олень, и быстро промелькнула в потемках. Карлики вскочили на ноги и, прежде чем Торин успел остановить их, растратили все свои стрелы. Тщетно: олени скрылись в дебрях, а карлики все еще продолжали стрелять.

- Остановитесь! Хватит! – кричал Торин, но было слишком поздно. Стрелы кончились, и луки, которыми снабдил их Беорн, стали бесполезными.Этой ночью было темно, а в последние дни лесной морок только сгустился. Хоть карлики и переправились через заколдованную реку, тропа казалась такой же, как прежде, а лес – бесконечным. Знай они больше про Черная Пуща, про оленей и про охоту на них, то поняли бы, что большая часть пути уже пройдена и скоро покажутся восточные окраины пущи, нужно было бы только надеяться и поддерживать в себе мужество; вскоре лес поредел бы и сквозь деревья начал бы проникать солнечный свет.


"Stop! stop!" shouted Thorin; but it was too late, the excited dwarves had wasted their last arrows, and now the bows that Beorn had given them were useless.

They were a gloomy party that night, and the gloom gathered still deeper on them in the following days. They had crossed the enchanted stream; but beyond it the path seemed to straggle on just as before, and in the forest they could see no change. Yet if they had known more about it and considered the meaning of the hunt and the white deer that had appeared upon their path, they would have known that they were at last drawing towards the eastern edge, and would soon have come, if they could have kept up their courage and their hope, to thinner trees and places where the sunlight came again.

But they did not know this, and they were burdened with the heavy body of Bombur, which they had to carry along with them as best they could, taking the wearisome task in turns of four each while the others shared their packs. If these had not become all too light in the last few days, they would never have managed it; but a slumbering and smiling Bombur was a poor exchange for packs filled with food however heavy. In a few days a time came when there was practically nothing left to eat or to drink. Nothing wholesome could they see growing in the woods, only funguses and herbs with pale leaves and unpleasant smell.

About four days from the enchanted stream they came to a part where most of the trees were beeches. They were at first inclined to be cheered by the change, for here there was no undergrowth and the shadow was not so deep. There was a greenish light about them, and in places they could see some distance to either side of the path. Yet the light only showed them endless lines of straight grey trunks like the pillars of some huge twilight hall. There was a breath of air and a noise of wind, but it had a sad sound. A few leaves came rustling down to remind them that outside autumn was coming on. Their feet ruffled among the dead leaves of countless other autumns that drifted over the banks of the path from the deep red carpets of the forest.

Still Bombur slept and they grew very weary. At times they heard disquieting laughter. Sometimes there was singing in the distance too. The laughter was the laughter of fair voices not of goblins, and the singing was beautiful, but it sounded eerie and strange, and they were not comforted, rather they hurried on from those parts with what strength they had left.

Two days later they found their path going downwards and before long they were in a valley filled almost entirely with a mighty growth of oaks.

"Is there no end to this accursed forest?" said Thorin.

Но карлики этого не знали. Им больше ничего не оставалось, как идти вперед и тащить на быстро сколоченных носилках толстяка Бомбура. Его по очереди несли четверо из отряда, в то время как остальным приходилось делить их поклажу. Если бы мешки с каждым днем не становились все легче, карлики ни за что бы никуда не продвинулись. Храпящий и улыбающийся Бомбур был таким тяжелым, что сам заменял мешки со снедью. Прошло несколько дней, вода и провизия кончились. Карлики не видели никаких растений, которые можно было есть. Только мох и трава с блеклыми хилыми листочками, которые омерзительно пахли.

После переправы через реку минуло четыре дня, и путники вошли в буковую чащу. Сперва перемена их обрадовала: было не так темно, и пропал густой подлесок. Вокруг разливался зеленоватый свет и местами падал на тропу. Но в этом свете лес показался путникам сумрачным бесконечным залом с бесчисленными колоннами – деревьями. Было свежо, дул легкий ветерок, но шелест листвы только угнетал. Несколько пожелтевших листьев прокружились в воздухе, напоминая, что за пределами леса близится осень. Шаги путников шуршали в густом лиственном ковре, наметенном не за один год. Ветер переносил листья над пурпурным покровом, убегающим в далекие чащобы.

Бомбур все спал, а путники совсем выбились из сил. Временами они слышали будоражащий смех. Иногда издалека доносилось чье-то пение, звенели смеющиеся голоса. Нет, гоблины так не смогли бы. Прекрасное пение звучало странно, чарующе и, порой, пугающе, поэтому, невзирая на усталость, карлики поспешили покинуть это место как можно скорее.Через два дня тропа круто пошла вниз, и путники очутились в логовине, густо поросшей могучими дубами.- Этот растреклятый лес кончится когда-нибудь? – проворчал Торин. – Кто-то должен залезть на дерево и осмотреться вокруг. Теперь нужно выбрать самое высокое дерево, которое растет у самой тропы.

Разумеется, речь шла о хоббите. Выбрали его, потому что он был довольно легким, чтобы под ним не обломились тонкие верхние сучья, когда хоббит высунулся бы из-под лесного полога. Бедный Бильбо совсем не умел лазать по деревьям, и его пришлось подсаживать на самую толстую ветку огромного дуба, который едва не вклинивался в тропу – вот и карабкайся, как знаешь. Хоббит с трудом карабкался по корявым ветвям, то и дело ударяясь об них головой и едва избегая тех, которые норовили хлестнуть его по глазам, перепачкался черным и зеленым, хватаясь за


"Somebody must climb a tree and see if he can get his head above the roof and have a look round. The only way is to choose the tallest tree that overhangs the path."

Of course "somebody" meant Bilbo. They chose him because to be of any use the climber must get his head above the topmost leaves, and so he must be light enough for the highest and slenderest branches to bear him. Poor Mr. Baggins had never had much practice in climbing trees, but they hoisted him up into the lowest branches of an enormous oak that grew right out into the path, and up he had to go as best he could. He pushed his way through the tangled twigs with many a slap in the eye; he was greened and grimed from the old bark of the greater boughs; more than once he slipped and caught himself just in time; and at last, after a dreadful struggle in a difficult place where there seemed to be no convenient branches at all, he got near the top. All the time he was wondering whether there were spiders in the tree, and how he was going to get down again (except by falling).

In the end he poked his head above the roof of leaves, and then he found spiders all right. But they were only small ones of ordinary size, and they were after the butterflies. Bilbo's eyes were nearly blinded by the light. He could hear the dwarves shouting up at him from far below, but he could not answer, only hold on and blink. The sun was shining brilliantly, and it was a long while before he could bear it. When he could, he saw all round him a sea of dark green, ruffled here and there by the breeze; and there were everywhere hundreds of butterflies. I expect they were a kind of 'purple emperor,' a butterfly that loves the tops of oak-woods, but these were not purple at all, they were a dark dark velvety black without any markings to be seen.

He looked at the 'black emperors' for a long time, and enjoyed the feel of the breeze in his hair and on his face; but at length the cries of the dwarves, who were now simply stamping with impatience down below, reminded him of his real business. It was no good. Gaze as much as he might, he could see no end to the trees and the leaves in any direction. His heart, that had been lightened by the sight of the sun and the feel of the wind, sank back into his toes: there was no food to go back to down below.

Actually, as I have told you, they were not far off the edge of the forest; and if Bilbo had had the sense to see it, the tree that he had climbed, though it was tall in itself, was standing near the bottom of a wide valley, so that from its top the trees seemed to swell up all round like the edges of a great bowl, and he could not expect to see how far the forest lasted. Still he did not see this, and he climbed down full of despair. He got to the bottom again at last scratched, hot, and miserable, and

старую кору огромных сучьев, все время срывался, но вовремя успевал схватиться за ветки и, наконец, преодолев самую трудную часть пути, где, казалось, не было ни одной подходящей ветки, чтобы ухватиться, Бильбо залез на верхушку дерева. Все это время хоббит думал только о двух вещах: есть ли на дереве пауки и как спуститься вниз, чтобы не упасть.

Тут он высунул голову из густой листвы и сразу же увидел пауков – маленьких, обычных. Были еще и бабочки. Дневной свет ослеплял хоббита. Далеко внизу слышались крики карликов, но он молчал, только моргал, ухватившись за ветки. Ярко светило солнце, и Бильбо долго привыкал к нему. А когда привык, то увидел вокруг себя море зелени, которое колыхалось от ветра. Вокруг порхали сотни бабочек. Наверняка и "пурпурные императоры", которые любят верхушки дубов. Но эти были не то, чтобы пурпурные, они были какого-то непонятного цвета, напоминающего черный бархат.

Бильбо долго любовался "черными императорами" и радовался тому, как ветерок обдувает его лицо и волосы. Но крики карликов, которые просто извелись от нетерпения, напомнили хоббиту о его обязанностях. И так некстати. Он оглядывался вокруг, но зелени не было конца. Его сердце, на миг освещенное солнцем и ощутившее свежесть ветра, замерло. Бильбо совсем не хотел спускаться.

На самом деле до пределов Черной Пущи было рукой подать, и если бы Бильбо сообразил что к чему, он понял бы, что дерево, на которое он залез, росло на самом дне огромной воронки, поэтому зелень казалась нескончаемой, поэтому невозможно было узнать, как далеко протянулся лес. Но хоббит до этого не додумался и спустился вниз в полном отчаянии, грязный, взмокший, растерянный и ослепший в лесном сумраке. От его слов карлики потеряли всякую надежду.

- Этому лесу нет конца! Что же нам делать? И какой прок оттого, что послали хоббита? – кричали они, будто потерпели поражение. Мотыльки и бабочки их не интересовали, а когда хоббит рассказал им о ветерке, карлики разозлились еще больше, ведь они были слишком тяжелыми, чтобы карабкаться по деревьям.

Этим вечером кончились все припасы. Утром голод обострился. А тут, как назло, еще и ливень начался! Крупные капли тяжело ударялись о землю! Но это напомнило о не менее страшной жажде. Нельзя же


he could not see anything in the gloom below when he got there. His report soon made the others as miserable as he was.

"The forest goes on for ever and ever and ever in all directions! Whatever shall we do? And what is the use of sending a hobbit!" they cried, as if it was his fault. They did not care tuppence about the butterflies, and were only made more angry when he told them of the beautiful breeze, which they were too heavy to climb up and feel.

That night they ate their very last scraps and crumbs of food; and next morning when they woke the first thing they noticed was that they were still gnawingly hungry, and the next thing was that it was raining and that here and there the drip of it was dropping heavily on the forest floor. That only reminded them that they were also parchingly thirsty, without doing anything to relieve them: you cannot quench a terrible thirst by standing under giant oaks and waiting for a chance drip to fall on your tongue. The only scrap of comfort there was, came unexpectedly from Bombur.

He woke up suddenly and sat up scratching his head. He could not make out where he was at all, nor why he felt so hungry; for he had forgotten everything that had happened since they started their journey that May morning long ago. The last thing that he remembered was the party at the hobbit's house, and they had great difficulty in making him believe their tale of all the many adventures they had had since.

When he heard that there was nothing to eat, he sat down and wept, for he felt very weak and wobbly in the legs. "Why ever did I wake up!" he cried. "I was having such beautiful dreams. I dreamed I was walking in a forest rather like this one, only lit with torches on the trees and lamps swinging from the branches and fires burning on the ground; and there was a great feast going on, going on for ever. A woodland king was there with a crown of leaves, and there was a merry singing, and I could not count or describe the things there were to eat and drink."

"You need not try," said Thorin. "In fact if you can't talk about something else, you had better be silent. We are quite annoyed enough with you as it is. If you hadn't waked up, we should have left you to your idiotic dreams in the forest; you are no joke to carry even after weeks of short commons."

There was nothing now to be done but to tighten the belts round their empty stomachs, and hoist their empty sacks and packs, and trudge along the track without any great hope of ever getting to the end before they lay down and died of starvation. This they did all

утолить ее, стоя под огромным дубом и ожидая, когда тебе на язык случайно упадет тяжелая капля! Единственным утешением было пробуждение Бомбура.

Он проснулся неожиданно и сел, мотая головой. Ему было непонятно, где и почему он оказался, особенно, почему он так голоден, ибо Бомбур забыл все, кроме того майского дня, когда началось путешествие. Последнее, что он отчетливо помнил – чаепитие у хоббита, и ему было трудно поверить, что после этого с ним произошли все те события, о которых ему рассказали.

Когда Бомбур узнал, что есть нечего, он расселся и захныкал, чувствуя какую-то тяжесть в ногах.- И зачем я только проснулся! – ревел он. – Я так сладко спал! Мне снилось, что я в лесу, вроде этого, только с веток свисали светильники, к стволам были привязаны факелы, на земле горели костры, а вокруг был такой пир! Там был лесной король в короне из листьев, там так весело пели! А всякой всячины – не счесть!..

- И не пытайся! – оборвал Бомбура Торин. – Или молчи или говори о чем-нибудь другом! И так уже столько бед из-за тебя! Если не проснешься, останешься здесь со своими дурацкими снами! Мы тебя и так сколько тащили!

Пришлось карликам потуже затянуть пояса вокруг пустых животов, взять пустые котомки и ковылять вперед без малейшей надежды на то, что они выберутся из Черной Пущи, прежде чем они умрут от голода. Весь день путники еле плелись, а Бомбур все время жаловался, что его не держат ноги и клонит в сон.

- Ну уж нет! – возмутились остальные. – Мы и так слишком далеко несли тебя. Пусть теперь тебя несут твои ноги!Вдруг Бомбур отказался идти дальше и бухнулся на землю.- Иди, ты должен, - говорили ему.- Вот еще! Сейчас лягу, и мне приснится еда. Надеюсь, мне не придется больше просыпаться!Тут Балин, который немного опередил остальных, крикнул:- Что это? Мне показалось, что вдали мигает огонек!

Карлики посмотрели – где-то далеко впереди, как им почудилось, в темноте мигал красный огонек, от которого


that day, going very slowly and wearily, while Bombur kept on wailing that his legs would not carry him and that he wanted to lie down and sleep.

"No you don't!" they said. "Let your legs take their share, we have carried you far enough."

All the same he suddenly refused to go a step further and flung himself on the ground. "Go on, if you must," he said. "I'm just going to lie here and sleep and dream of food, if I can't get it any other way. I hope I never wake up again."

At that very moment Balin, who was a little way ahead, called out: "What was that? I thought I saw a twinkle of light in the forest."

They all looked, and a longish way off, it seemed, they saw a red twinkle in the dark; then another and another sprang out beside it. Even Bombur got up, and they hurried along then, not caring if it was trolls or goblins. The light was in front of them and to the left of the path, and when at last they had drawn level with it, it seemed plain that torches and fires were burning under the trees, but a good way off their track.

"It looks as if my dreams were coming true," gasped Bombur puffing up behind. He wanted to rush straight off into the wood after the lights. But the others remembered only too well the warnings of the wizard and of Beorn. "A feast would be no good, if we never got back alive from it," said Thorin.

"But without a feast we shan't remain alive much longer anyway," said Bombur, and Bilbo heartily agreed with him. They argued about it backwards and forwards for a long while, until they agreed at length to send out a couple of spies, to creep near the lights and find out more about them. But then they could not agree on who was to be sent: no one seemed anxious to run the chance of being lost and never finding his friends again. In the end, in spite of warnings, hunger decided them, because Bombur kept on describing all the good things that were being eaten, according to his dream, in the woodland feast; so they all left the path and plunged into the forest together.

After a good deal of creeping and crawling they peered round the trunks and looked into a clearing where some trees had been felled and the ground levelled. There were many people there, elvish-looking folk, all dressed in green and brown and sitting on sawn rings of the felled trees in a great circle. There was a fire in their midst and there were torches fastened to some of the trees round about; but most splendid sight of all: they were eating and drinking and laughing merrily.

The smell of the roast meats was so enchanting that, without waiting to consult one another, every one

брызнуло множество искр и загорелись точно такие же огни. Даже Бомбур встал, когда все кинулись на свет, не зная то ли там гоблины, то ли тролли. Огоньки мигали слева от тропы. Карлики почти приблизились к огням, и им показалось, что будто это был свет факелов и костров, а тропа-то осталось далеко позади!

- Вот вам и сны в руку, - выпалил пыхтевший Бомбур. Он хотел бежать прямо к огням, но остальные хорошо помнили советы Беорна и кудесника.- Если мы не вернемся живыми с этого пира, то какая нам от него польза, - проворчал Торин.

- Но и без него нам долго не протянуть, - возразил Бомбур, и Бильбо искренне согласился с ним. Карлики долго спорили о том, идти вперед или назад, и наконец, решили послать двоих из отряда на разведку. Но они никак не смогли решить, кого послать: никто не хотел заблудиться, чтобы потом никогда не выбраться из лесных дебрей. В конце концов, за карликов решил голод, тем более, что Бомбур продолжал описывать трапезы из своих снов. Все углубились в чащу.

Им пришлось долго пробираться и даже ползти под разбитыми стволами деревьев, пока впереди не показалось что-то вроде прогалины. Там было много всякого народу одетого в бурое и зеленое; незнакомцы сидели на колодах, расставленных по кругу, посреди которого ярко пылал костер, а на древесных стволах были привязаны факелы. Но самым изумительным было то, что весь этот народ ел, пил и весело смеялся.

Запах жаркого был таким заманчивым, что все, не советуясь друг с другом, толпой ввалились в круг, думая о том, как добыть немного снеди. Но едва первый из отряда ступил на прогалину, все огни погасли, словно по колдовству, кто-то разворошил костер так, что пламя, рассыпая искры, взметнулось вверх – и карлики очутились в кромешном мраке. Они долго никак не могли найти друг друга, блуждали вслепую, спотыкались о колоды, налетали лбами на деревья, звали и кричали. Наконец все сбились в кучу и нашли друг друга, тыкая в каждого пальцем. Но самое страшное, разумеется, было не в этом, ибо никто не помнил, в какой стороне лежит тропа.

Было решено ждать рассвета и никуда не уходить. Никто http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

of them got up and scrambled forwards into the ring with the one idea of begging for some food. No sooner had the first stepped into the clearing than all the lights went out as if by magic. Somebody kicked the fire and it went up in rockets of glittering sparks and vanished. They were lost in a completely lightless dark and they could not even find one another, not for a long time at any rate. After blundering frantically in the gloom, falling over logs, bumping crash into trees, and shouting and calling till they must have waked everything in the forest for miles, at last they managed to gather themselves in a bundle and count themselves by touch. By that time they had, of course, quite forgotten in what direction the path lay, and they were all hopelessly lost, at least till morning.

There was nothing for it but to settle down for the night where they were; they did not even dare to search on the ground for scraps of food for fear of becoming separated again. But they had not been lying long, and Bilbo was only just getting drowsy, when Dori, whose turn it was to watch first, said in a loud whisper:

"The lights are coming out again over there, and there are more than ever of them."

Up they all jumped. There, sure enough, not far away were scores of twinkling lights, and they heard the voices and the laughter quite plainly. They crept slowly towards them, in a single line, each touching the back of the one in front. When they got near Thorin said: "No rushing forward this time! No one is to stir from hiding till I say. I shall send Mr. Baggins alone first to talk to them. They won't be frightened of him-('What about me of them?' thought Bilbo)-and any way I hope they won't do anything nasty to him."

When they got to the edge of the circle of lights they pushed Bilbo suddenly from behind. Before he had time to slip on his ring, he stumbled forward into the full blaze of the fire and torches. It was no good. Out went all the lights again and complete darkness fell. If it had been difficult collecting themselves before, it was far worse this time. And they simply could not find the hobbit. Every time they counted themselves it only made thirteen. They shouted and called: "Bilbo Baggins! Hobbit! You dratted hobbit! Hi! hobbit, confusticate you, where are you?" and other things of that sort, but there was no answer.

They were just giving up hope, when Dori stumbled across him by sheer luck. In the dark he fell over what he thought was a log, and he found it was the hobbit curled up fast asleep. It took a deal of shaking to wake him, and when he was awake he was not pleased at all.

"I was having such a lovely dream," he grumbled, "all about having a most gorgeous dinner."

не смел даже наощупь поискать ягод – так все были напуганы. Но сон был коротким. Едва Бильбо задремал, как Дори, который в этот раз дежурил первым, громко прошептал:- Там снова огни, и там – везде. Их еще больше.

Все снова вскочили на ноги. Неподалеку светились отблески мигающих огней, и слышался звонкий смех. Карлики медленно, вытянувшись в ряд и касаясь руками спины соседа, подкрались к этому месту. Когда отряд подошел совсем близко, Торин сказал:- На этот раз всем стоять на месте! Пока я не скажу, никто не выйдет на прогалину. Сперва пойдет Бильбо Бэггинс и потолкует с теми, кто там находится. Его они не испугаются ("А что будет со мной?" – подумал Бильбо) и, я так думаю, ему никто не причинит вреда.

Подойдя вплотную к огромному кругу, карлики вытолкнули Бильбо внутрь. Прежде чем хоббит успел надеть кольцо, его озарил свет костра и факелов. Все огни немедленно исчезли, и воцарилась непроглядная тьма. Если в первый раз было собраться трудно, то сейчас это было еще труднее. Особенно долго искали хоббита. Каждый раз карлики пересчитывали друг друга – тринадцать! Они кричали: "Бильбо Бэггинс! Хоббит! Чтоб тебе пусто было! Эй, хоббит, лес тебе на голову! Где ты?" – и прочее в том же духе.

Карлики уже решили отказаться от поисков, а тут Дори возьми да споткнись обо что-то. В темноте он решил, что это бревно, и тут понял: хоббит. Бильбо хорошенько растормошили, и он проснулся недовольным.

- Я так сладко спал, - пробурчал хоббит. – Мне снилась такая вкуснятина…- Этого еще не доставало! Сперва – Бомбур, а теперь и хоббит спятил! – зашумели карлики. – Помалкивай про свои сны. Зачем нам слушать про пиры, где нет нас?!- Вообще-то это самое лучшее, что можно добыть в такой глуши, - ворчал в ответ Бильбо, ложась рядом с карликами и пытаясь снова уснуть.Но огни зажглись снова. Посреди непроглядной ночи закричал бывший в это время в дозоре Кили:- Совсем рядом вспыхивает яркий огонь, может, свет факелов и костров, как по волшебству. Там поют и грают на арфах!

Немного полежав и послушав пение, никто не смог противостоять желанию подойти ближе и еще раз попытаться попросить помощи. Все снова встали, но


"Good heavens! he has gone like Bombur," they said. "Don't tell us about dreams. Dream-dinners aren't any good, and we can't share them."

"They are the best I am likely to get in this beastly place," he muttered, as he lay down beside the dwarves and tried to go back to sleep and find his dream again. But that was not the last of the lights in the forest. Later when the night must have been getting old, Kili who was watching then, came and roused them all again, saying:

"There's a regular blaze of light begun not far away – hundreds of torches and many fires must have been lit suddenly and by magic. And hark to the singing and the harps!"

After lying and listening for a while, they found they could not resist the desire to go nearer and try once more to get help. Up they got again; and this time the result was disastrous. The feast that they now saw was greater and more magnificent than before; and at the head of a long line of feasters sat a woodland king with a crown of leaves upon his golden hair, very much as Bombur had described the figure in his dream. The elvish folk were passing bowls from hand to hand and across the fires, and some were harping and many were singing. Their gloaming hair was twined with flowers; green and white gems glinted on their collars and their belts; and their faces and their songs were filled with mirth. Loud and clear and fair were those songs, and out stepped Thorin into their midst.

Dead silence fell in the middle of a word. Out went all light. The fires leaped up in black smokes. Ashes and cinders were in the eyes of the dwarves, and the wood was filled again with their clamour and their cries. Bilbo found himself running round and round (as he thought) and calling and calling: "Dori, Nori, Ori, Oin, Gloin, Fili, Kili, Bombur, Bifur, Bofur, Dwalin, Balin, Thorin Oakenshield," while people he could not see or feel were doing the same all round him (with an occasional "Bilbo!" thrown in). But the cries of the others got steadily further and fainter, and though after a while it seemed to him they changed to yells and cries for help in the far distance, all noise at last died right away, and he was left alone in complete silence and darkness.

That was one of his most miserable moments. But he soon made up his mind that it was no good trying to do anything till day came with some little light, and quite useless to go blundering about tiring himself out with no hope of any breakfast to revive him. So he sat himself down with his back to a tree, and not for the last time fell to thinking of his far-distant hobbit-hole with its beautiful pantries. He was deep in thoughts of bacon and eggs and toast and butter when he felt something touch him. Something like a strong sticky string was against his left hand, and when he tried to

никто не знал, что последствия будут очень ужасными. Пир оказался еще великолепнее двух предыдущих, а во главе сидел лесной король в венце из листьев на золотых волосах – Точно такой, как во сне Бомбура. Пирующие передавали друг другу через костры чаши, многие из них пели или играли на арфах. В блестящих волосах пестрели цветы, воротники и кушаки блестели алмазным шитьем, лица светились весельем, а песни были такими громкими, звонкими и прекрасными, что Торин не удержался и вступил прямо в середину круга.

Песни оборвались на полуслове. Свет погас. Костры заклубились черным дымом. Карликам засыпало глаза золой и пеплом, и те снова наполнили чащу своими воплями и криками. Бильбо мерещилось, что он все время бежит по кругу. Он звал их по именам, в то время как они (хоббит совсем не видел их) звали Бильбо. Но крики все удалялись и затихали. В какой-то миг хоббиту почудилось, что зовут на помощь, зовут откуда-то издалека, должно быть, справа. Бильбо остался в темноте, один-одинешенек.

Эти минуты стали для хоббита самыми страшными в его жизни, но он решил, что лучше подождать, пока не наступит день; не бродить же по лесу в безнадежных поисках еды. Бильбо опустился на землю, прислонился спиной к дереву и вспомнил, уже в который раз, свою норку с ее кладовками. Он думал о яичнице с ветчиной, хлебе с маслом, как вдруг он почувствовал чье-то прикосновение. Что-то вроде крепкой липкой бечевки обмотало левую руку. Попробовал встать – тут же упал.

Тут из-за дерева, – а именно он-то и связывал хоббита, пока тот дремал, - выскочил огромный паук и пополз прямо к Бильбо. Хоббит не только видел горящие глаза твари, но и чувствовал на себе ее мохнатые лапы, которые обматывали вокруг него липкие нити. Бильбо повезло, что он опомнился вовремя: вскоре он не смог бы и пальцем пошевелить.

Хоббит стал отчаянно отбиваться от паука руками, - тот решил впрыснуть в Бильбо яду, точно так же, как это проделывают с мухами обычные пауки, - как вдруг вспомнил о своем мече и обнажил его. Паук от неожиданности отпрыгнул в сторону, и хоббит успел перерезать путы на ногах. Теперь пришел черед Бильбо


move he found that his legs were already wrapped in the same stuff, so that when he got up he fell over.

Then the great spider, who had been busy tying him up while he dozed, came from behind him and came at him. He could only see the things's eyes, but he could feel its hairy legs as it struggled to wind its abominable threads round and round him. It was lucky that he had come to his senses in time. Soon he would not have been able to move at all. As it was, he had a desperate fight before he got free.

He beat the creature off with his hands-it was trying to poison him to keep him quiet, as small spiders do to flies-until he remembered his sword and drew it out. Then the spider jumped back, and he had time to cut his legs loose. After that it was his turn to attack. The spider evidently was not used to things that carried such stings at their sides, or it would have hurried away quicker. Bilbo came at it before it could disappear and struck it with his sword right in the eyes. Then it went mad and leaped and danced and flung out its legs in horrible jerks, until he killed it with another stroke; and then he fell down and remembered nothing more for a long while.

There was the usual dim grey light of the forest-day about him when he came to his senses. The spider lay dead beside him, and his sword-blade was stained black. Somehow the killing of the giant spider, all alone by himself in the dark without the help of the wizard or the dwarves or of anyone else, made a great difference to Mr. Baggins. He felt a different person, and much fiercer and bolder in spite of an empty stomach, as he wiped his sword on the grass and put it back into its sheath.

"I will give you a name," he said to it, "and I shall call you Sting."

After that he set out to explore. The forest was grim and silent, but obviously he had first of all to look for his friends, who were not likely to be very far off, unless they had been made prisoners by the elves (or worse things).

Bilbo felt that it was unsafe to shout, and he stood a long while wondering in what direction the path lay, and in what direction he should go first to look for the dwarves. "O! why did we not remember Beorn's advice, and Gandalf's!" he lamented. "What a mess we are in now! We! I only wish it was we: it is horrible being all alone."

In the end he made as good a guess as he could at the direction from which the cries for help had come in the night – and by luck (he was born with a good share of it) be guessed more or less right, as you will see. Having made up his mind he crept along as cleverly as he could. Hobbits are clever at quietness, especially in

нападать. Куда уж пауку знать про мух с таким жалом, иначе он задал бы стрекача. Не успело чудище скрыться, как хоббит нагнал его и с размаху вонзил меч твари между глаз. Паук запрыгал как сумасшедший, заскакал в дикой пляске, страшно выкидывая коленца и выворачивая лапы, пока его не добил второй удар; Бильбо совсем ничего не понимая повалился наземь и долго не приходил в себя.

Стоял обычный тусклый день, когда Бильбо очухался. Рядом с ним лежал мертвый паук, а на валявшемся рядом мече пятнами чернела кровь. Убить такого огромного паука в одиночку, без помощи кудесника, карликов или кого-нибудь еще – разве не настоящий подвиг для него, для Бильбо Бэггинса! Хоббит почувствовал себя совсем другим, - более храбрым и беспощадным, - несмотря на пустой желудок. Он вытер меч об траву и вложил его в ножны.

- С этих пор я буду звать тебя Жалом, - обратился хоббит к мечу.Бильбо задумался. Каким мрачным и зловещим ни был лес, было ясно, что сперва надо спасать карликов, которые, наверняка, были где-то близко. Звать их было ни к чему, да и опасно. Хоббит долго переминался с ноги на ногу, не зная, куда идти.- И чего мы не послушались советов Гэндальфа и Беорна! – выкликнул он. – А теперь мы вляпались по уши! Мы! Хорошо, если мы; так страшно одному…

В конце концов, Бильбо выбрал более-менее правильное направление, откуда, как ему показалось, ночью доносились крики карликов. Он старался красться как можно тише (ведь хоббиты умеют бесшумно скрываться даже в лесной чаще), не забыв при этом надеть кольцо. Вот почему пауки не услышали и, тем более, не углядели хоббита.

Еще немного – и впереди раскинулась тень, слишком темная даже для Черной Пущи. Словно клочок тьмы, которую никто никогда не мог развеять. Подойдя поближе, хоббит понял, что это был сплошной ком черной паутины, в которой перепутались все нити.И тут он заметил пауков – огромных и страшных. Хоббит испугался и задрожал: кольцо кольцом, а вдруг обнаружат? Спрятавшись за деревом, Бильбо наблюдал за пуками, и понял (а никаких других звуков в лесу не было), что эти мерзкие твари переговариваются между собой. Хотя их голоса напоминали скрип и свист, из их разговора хоббиту было ясно многое. Пауки говорили про карликов.


woods, as I have already told you; also Bilbo had slipped on his ring before he started. That is why the spiders neither saw nor heard him coming.

He had picked his way stealthily 'for some distance, when he noticed a place of dense black shadow ahead of him black even for that forest, like a patch of midnight that had never been cleared away. As he drew nearer, he saw that it was made by spider-webs one behind and over and tangled with another. Suddenly he saw, too, that there were spiders huge and horrible sitting in the branches above him, and ring or no ring he trembled with fear lest they should discover him. Standing behind a tree he watched a group of them for some time, and then in the silence and stillness of the wood he realised that these loathsome creatures were speaking one to another. Their voices were a sort of thin creaking and hissing, but he could make out many of the words that they said. They were talking about the dwarves!

"It was a sharp struggle, but worth it," said one. "What nasty thick skins they have to be sure, but I'll wager there is good juice inside."

"Aye, they'll make fine eating, when they've hung a bit," said another.

"Don't hang 'em too long," said a third. "They're not as fat as they might be. Been feeding none too well of late, I should guess."

"Kill'em, I say," hissed a fourth; "kill 'em now and hang 'em dead for a while."

"They're dead now, I'll warrant," said the first."That they are not. I saw one a-struggling just

now. Just coming round again, I should say, after a bee-autiful sleep. I'll show you."

With that one of the fat spiders ran along a rope, till it came to a dozen bundles hanging in a row from a high branch. Bilbo was horrified, now that he noticed them for the first time dangling in the shadows, to see a dwarvish foot sticking out of the bottoms of some of the bundles, or here and there the tip of a nose, or a bit of beard or of a hood.

To the fattest of these bundles the spider went--"It is poor old Bombur, I'll bet," thought Bilbo – and nipped hard at the nose that stuck out. There was a muffled yelp inside, and a toe shot up and kicked the spider straight and hard. There was life in Bombur still. There was a noise like the kicking of a flabby football, and the enraged spider fell off the branch, only catching itself with its own thread just in time.

The others laughed. "You were quite right," they said, "the meat's alive and kicking!" "

"I'll soon put an end to that," hissed the angry spider climbing back onto the branch.

Bilbo saw that the moment had come when he must do something. He could not get up at the brutes

- Подрались славно и не зря! – сказал один. – Ну и противная у них шкура. Зато внутри сочные, вот как я кумекаю.- Сочные, сочные, - поспешно соглашался другой. – Только пускай еще немного повисят.- Нечего им тут качаться! Как бы не перевисели, - возразил третий. – Долго же их не кормили.- Впрыснуть в них, впрыснуть, - просвистел четвертый. – Дохлыми еще немного повесят и созреют.- Они и так уже окочурились, говорю тебе, - прогнусавил первый паук.- Как бы не так. Один сам мотнулся, я видел. Отошел, да-а… Сейчас покажу…

С этими словами толстый паук пополз вверх к дюжине коконов, которые свисали с высокой ветки в ряд. Бильбо стало не по себе, когда он к своему ужасу, увидел как эти свертки с торчащими из них ногами, кончиками бород, носов и капюшонов, раскачивались в полумраке.Паук подполз к самому большому кокону («Наверное, бедный старый Бомбур», - решил Бильбо) и сильно ущипнул торчащий кончик носа. Внутри кокона что-то проурчало, и торчащая нога крепко ударила паука в брюхо. Звук был таким, как будто пнули по спущенному мячу; тварь свалилась с ветки, но успела повиснуть на собственной нити.

Остальные захихикали:- М-да, ты прав! Мясцо свежее, но брыкается!- Ну, сейчас я их всех прикончу! – гневно просвистел паук, взбираясь вверх по ветке.Бильбо понял, что больше медлить нельзя. Но ему нечем было стрелять, а приближаться к паукам без оружия не годилось. Осмотревшись, Бильбо увидел, что здесь когда-то текла река с каменистым дном. Хоббит прекрасно метал камни, и он быстро нашел голыш, похожий на яйцо, который легко уместился на ладони.

Еще хоббитенком Бильбо попадал в белок, кроликов и птиц, которые быстро прятались, видя, как он нагибается за очередным камушком. Даже повзрослев, хоббит метал кольца, дротики, играл в кегли и прочие нешумные игры, а ведь он умел многое, кроме игры в угадайку, готовки и пускания дыма кольцами. Но пока он собирал камни, паук уже подполз к Бомбуру и приготовился ужалить его. И тут в паука угодил камень – прямо в голову! Запутавшись в своих лапах, чудовище рухнуло с ветки.


and he had nothing to shoot with; but looking about he saw that in this place there were many stones lying in what appeared to be a now dry little watercourse. Bilbo was a pretty fair shot with a stone, and it did not take him long to find a nice smooth egg-shaped one that fitted his hand cosily.

As a boy he used to practise throwing stones at things, until rabbits and squirrels, and even birds, got out of his way as quick as lightning if they saw him stoop; and even grownup he had still spent a deal of his time at quoits, dart-throwing, shooting at the wand, bowls, ninepins and other quiet games of the aiming and throwing sort-indeed he could do lots of things, besides blowing smoke-rings, asking riddles and cooking, that I haven't had time to tell you about. There is no time now. While he was picking up stones, the spider had reached Bombur, and soon he would have been dead. At that moment Bilbo threw. The stone struck the spider plunk on the head, and it dropped senseless off the tree, flop to the ground, with all its legs curled up.

The next stone went whizzing through a big web, snapping its cords, and taking off the spider sitting in the middle of it, whack, dead. After that there was a deal of commotion in the spider-colony, and they forgot the dwarves for a bit, I can tell you. They could not see Bilbo, but they could make a good guess at the direction from which the stones were coming. As quick as lightning they came running and swinging towards the hobbit, flinging out their long threads in all directions, till the air seemed full of waving snares. Bilbo, however, soon slipped away to a different place. The idea came to him to lead the furious spiders further and further away from the dwarves, if he could; to make them curious, excited and angry all at once. When about fifty had gone off to the place where he had stood before, he threw some more stones at these, and at others that had stopped behind; then dancing among the trees he began to sing a song to infuriate them and bring them all after him, and also to let the dwarves hear his voice.

This is what he sang:

Old fat spider spinning in a tree!Old fat spider can't see me!Attercop! Attercop!Won't you stop,Stop your spinning and look for me!

Old Tomnoddy, all big body,Old Tomnoddy can't spy me!Attercop! Attercop!Down you drop!You'll never catch me up your tree!

Not very good perhaps, but then you must

Следующий камень со свистом разорвал сеть и намертво врезался в сидящего внутри нее паука. Среди тварей началось такое страшное смятение, что они и вовсе забыли про карликов. Пауки не видели Бильбо, зато легко догадались, откуда летят камни. Молниеносно размахивая передними лапами, они кинулись по направлению к хоббиту, так часто разбрасывая нити, что стало казаться, будто воздух окутали летучие сети.Но Бильбо перебежал в другое место. Он надумал увести разъяренных пауков как можно дальше от карликов, ошеломить и еще больше разозлить чудовищ. Когда около полусотни тварей оказались на том самом месте, где раньше стоял хоббит, в них градом полетели камни, задевая тех пауков, которые только приближались к этой прогалине, а Бильбо возьми да и запой, бегая между деревьями, мол, еще позлю эти мешки, да и карликам дам о себе знать:

Старый толстый паукНа суку завис!Старый жирный паукВот-вот плюхнется

вниз!Мухоед и пузан!Олух и яду жбан!Среди белого дняОн меня не видит!Эй, паук-дуралей!Спрыгни вниз

побыстрей!Разыщи-ка меня,И поймай поскорей!

Вышло не очень складно, к тому же хоббит придумал дразнилку наспех. Но он добился своего. Он пел, топал ногами и швырял камни в пауков. Почти все чудища сорвались с места и бросились на хоббита: некоторые падали на землю, другие, перебираясь с дерева на дерево, ползли по ветвям, или выбрасывали в темень черные нити. Они устремились на шум еще быстрее, чем ожидал Бильбо. Пауки страшно разъярились. Мало каменей, так еще называют олухами, пузанами и мухоедами – кому такое понравится!

Бильбо выбежал на прогалину, но несколько пауков разбежались в разные стороны от своего гнезда и начали раскидывать свои нити повсюду между стволами деревьев. Еще немного и хоббит оказался бы окруженным липой сетью – так задумали пауки. Стоя посреди просвета, который окружали прыгающие твари, хоббит набрался смелости запеть новую песню:


remember that he had to make it up himself, on the spur of a very awkward moment. It did what he wanted any way. As he sang he threw some more stones and stamped. Practically all the spiders in the place came after him: some dropped to the ground, others raced along the branches, swung from tree to tree, or cast new ropes across the dark spaces. They made for his noise far quicker than he had expected. They were frightfully angry. Quite apart from the stones no spider has ever liked being called Attercop, and Tomnoddy of course is insulting to anybody.

Off Bilbo scuttled to a fresh place, but several of the spiders had run now to different points in the glade where they lived, and were busy spinning webs across all the spaces between the tree-stems. Very soon the hobbit would be caught in a thick fence of them all round him-that at least was the spiders' idea. Standing now in the middle of the hunting and spinning insects Bilbo plucked up his courage and began a new song:

Lazy Lob and crazy Cobare weaving webs to wind me.I am far more sweet than other meat,but still they cannot find me!

Here am I, naughty little fly;you are fat and lazy.You cannot trap me, though you try,in your cobwebs crazy.

With that he turned and found that the last space between two tall trees had been closed with a web-but luckily not a proper web, only great strands of double-thick spider-rope run hastily backwards and forwards from trunk to trunk. Out came his little' sword. He slashed the threads to pieces and went off singing.

The spiders saw the sword, though I don't suppose they knew what it was, and at once the whole lot of them came hurrying after the hobbit along the ground and the branches, hairy legs waving, nippers and spinners snapping, eyes popping, full of froth and rage. They followed him into the forest until Bilbo had gone as far as he dared.

Then quieter than a mouse he stole back. He had precious little time, he knew, before the spiders were disgusted and came back to their trees where the dwarves were hung. In the meanwhile he had to rescue them. The worst part of the job was getting up on to the long branch where the bundles were dangling. I don't suppose he would have managed it, if a spider had not luckily left a rope hanging down; with its help, though it stuck to his hand and hurt him, he scrambled up-only to meet an old slow wicked fat-bodied spider who had remained behind to guard the prisoners, and had been busy pinching them to see which was the juiciest to eat.

Эй, капуши-пауки,Что плетете сети?Не поймать вам

меняНи за что на свете!Мошка я – ну и что?Увернусь – и нету!Ну а вы все зато –Дурачье-паучье –Лопните со смеху!

Но, едва оглянувшись, Бильбо увидел, что все просветы между деревьями затянуты паутиной. Но, к счастью, в одном из них пауки успели натянуть только две толстые нити, пока хоббит мотался посреди прогалины в поисках выхода. Бильбо выхватил меч, разрубил нити и выскочил в чащу, отчего пауки рассвирепели пуще прежнего.

Только сейчас пауки увидели меч – хотя они толком не поняли, что это такое – и сразу же, тряся мохнатыми лапами и щелкая клювами, разбрасывая вокруг ядовитую слюну и зверея до того, что у них разгорелись глаза, пустились вслед за хоббитом. Они забрались в лес настолько далеко, насколько Бильбо посмел их увести.

Затем хоббит, крадучись тише мыши, вернулся к паучьему гнезду. Он знал, что до прихода озверелых пауков у него очень мало драгоценного времени. Бильбо быстро подбежал к дереву, где висели карлики, с мыслью спасти их как можно скорее. Взбираться на дерево, а потом лезть на ветку с покачивающимися коконами – хуже не придумаешь. Бильбо никогда и не удалось бы этого сделать, если бы рядом не болталась нить, случайно оставленная кем-то из пауков. По ней, по липкой, сдирая ладони, хоббит залез на ветку и тут же столкнулся с жирным злобным пауком, которого по старости лет оставили стеречь добычу и который пощипывал пленников, чтобы узнать, какой будет посочнее и втихомолку полакомиться им. Но Бильбо торопился, и паук, прежде, чем понял, что к чему, пронзенный мечом, кубарем свалился с ветки.Теперь пора было освобождать карликов. Только как? Если перерезать нить, карлик разобьется. Пробираясь по ветке (отчего коконы затряслись еще сильнее) хоббит подполз к первому свертку.

«Фили, либо Кили, - решил он, судя по кончику синего капюшона, который торчал из свертка. – Все-таки Фили», - подумал Бильбо, заметив выпирающий из нитей кончик длинного носа. Хоббит наклонился и перерезал толстые мягкие нити кокона, пока Фили, который еще не отошел от яда, прыгал в них, как кукла на ниточках, чем рассмешил Бильбо.


It had thought of starting the feast while the others were away, but Mr. Baggins was in a hurry, and before the spider knew what was happening it felt his sting and rolled off the branch dead. Bilbo's next job was to loose a dwarf. What was he to do? If he cut the string which hung him up, the wretched dwarf would tumble thump to the ground a good way below. Wriggling along the branch (which made all the poor dwarves dance and dangle like ripe fruit) he reached the first bundle.

"Fili or Kili," he thought by the tip of a blue hood sticking out at the top. "Most likely Fili," he thought by the tip of a long nose poking out of the winding threads. He managed by leaning over to cut most of the strong sticky threads that bound him round, and then, sure enough, with a kick and a struggle most of Fili emerged. I am afraid Bilbo actually laughed at the sight of him jerking his stiff arms and legs as he danced on the spider-string under his armpits, just like one of those funny toys bobbing on a wire.

Somehow or other Fili was got on to the branch, and then he did his best to help the hobbit, although he was feeling very sick and ill from spider-poison, and from hanging most of the night and the next day wound round and round with only his nose to breathe through. It took him ages to get the beastly stuff out of his eyes and eyebrows, and as for his beard, he had to cut most of it off. Well, between them they started to haul up first one dwarf and then another and slash them free. None of them were better off than Fili, and some of them were worse. Some had hardly been able to breathe at all (long noses are sometimes useful you see), and some had been more poisoned.

In this way they rescued Kili, Bifur, Bofur, Don and Nori. Poor old Bombur was so exhausted-he was the fattest and had been constantly pinched and poked-that he just rolled off the branch and fell plop on to the ground, fortunately on to leaves, and lay there. But there were still five dwarves hanging at the end of the branch when the spiders began to come back, more full of rage than ever. Bilbo immediately went to the end of the branch nearest the tree-trunk and kept back those that crawled up. He had taken off his ring when he rescued Fili and forgotten to put it on again, so now they all began to splutter and hiss:

"Now we see you, you nasty little creature! We will eat you and leave your bones and skin hanging on a tree. Ugh! he's got a sting has he? Well, we'll get him all the same, and then we'll hang him head downwards for a day or two."

While this was going on, the other dwarves were working at the rest of the captives, and cutting at the threads with their knives. Soon all would be free, though it was not clear what would happen after that.

Фили с трудом влез на ветку и постарался по мере сил помочь хоббиту, хотя карлика тошнило от паучьего яда и оттого, что он провисел в пеленках весь день и остаток яда, едва не задохнувшись, ведь из кокона торчал лишь кончик его носа. Карлику пришлось потратить немало времени, чтобы смахнуть с бровей и глаз налипшую паутину, а большую часть бороды пришлось отрезать. Бильбо вместе с Фили принялись освобождать карликов. Последние чувствовали себя не лучше Фили и Кили, а некоторым пришлось и вовсе худо. Некоторые карлики едва дышали (носы у них были не такими длинными), а в некоторых пауки впрыснули больше яду.

Так были спасены Кили, Бифур, Бофур, Дори и Нори. Бедный старый Бомбур был так изможден, - он был самым толстым и его все время щипали и пинали, - что он мешком свалился на землю и, к счастью, угодил в кучу сухих листьев.Бильбо сразу перебрался в конец ветки, чтобы сразу прикрыть спускающихся карликов. Но, спасая Фили, ему пришлось снять кольцо, а об этом хоббит забыл. Тут его приметили возвращающиеся пауки и зашипели от злости:

- А, мы тебя видим, гаденыш! Мы так иссосем тебя, что развесим на деревьях твою кожу да кости! Ух! Так у него жало? Ничего, все равно выйдет по-нашему. Повесим вверх тормашками на денек – другой!

Пока пауки приближались, карлики успели освободиться от пут и перерезать кинжалами нити. Освободились-то они быстро, но никто не знал, что будет потом: пауки захватили карликов ночью, да еще и врасплох, а теперь назревала самая настоящая битва.

Тут Бильбо заметил, что пауки сгрудились в кучу как раз вокруг лежащего на земле Бомбура, связали его и уже куда-то поволокли. Хоббит дико заорал и прыгнул с дерева в самую гущу пауков, для которых эльфийский кинжал превратился в самое настоящее жало. То тут, то там он вспыхивал молнией, светился от радости, протыкая пауков. Шестеро из дюжины тварей валялись мертвыми, и пауки разбежались, оставляя в покое Бильбо и Бомбура.

- Вниз, вниз! Прыгайте! – истошно закричал хоббит карликам. – Не оставайтесь на месте, а то вас накроют сетью! – Ибо он увидел, как пауки взбираются по


The spiders had caught them pretty easily the night before, but that had been unawares and in the dark. This time there looked like being a horrible battle.

Suddenly Bilbo noticed that some of the spiders had gathered round old Bombur on the floor, and had tied him up again and were dragging him away. He gave a shout and slashed at the spiders in front of him. They quickly gave way, and he scrambled and fell down the tree right into the middle of those on the ground. His little sword was something new in the way of stings for them. How it darted to and fro! It shone with delight as he stabbed at them. Half a dozen were killed before the rest drew off and left Bombur to Bilbo.

"Come down! Come down!" he shouted to the dwarves on the branch. "Don't stay up there and be netted!" For he saw spiders swarming up all the neighboring trees, and crawling along the boughs above the heads of the dwarves.

Down the dwarves scrambled or jumped or dropped, eleven all in a heap, most of them very shaky and little use on their legs. There they were at last, twelve of them counting poor old Bombur, who was being propped up on either side by his cousin Bifur, and his brother Bofur; and Bilbo was dancing about and waving his Sting; and hundreds of angry spiders were goggling at them all round and about and above. It looked pretty hopeless.

Then the battle began. Some of the dwarves had knives, and some had sticks, and all of them could get at stones; and Bilbo had his elvish dagger. Again and again the spiders were beaten off, and many of them were killed. But it could not go on for long. Bilbo was nearly tired out; only four of the dwarves were able to stand firmly, and soon they would all be overpowered like weary flies. Already the spiders were beginning to weave their webs all round them again from tree to tree. In the end Bilbo could think of no plan except to let the dwarves into the secret of his ring. He was rather sorry about it, but it could not be helped.

"I am going to disappear," he said. "I shall draw the spiders off, if I can; and you must keep together and make in the opposite direction. To the left there, that is more or less the way towards the place where we last saw the elf-fires."

It was difficult to get them to understand, what with their dizzy heads, and the shouts, and the whacking of sticks and the throwing of stones; but at last Bilbo felt he could delay no longer-the spiders were drawing their circle ever closer. He suddenly slipped on his ring, and to the great astonishment of the dwarves he vanished.

деревьям и подползают к добыче по верхним ветвям

Все карлики то ли прыгнули, то ли свалились, то ли попадали одной кучей. Многие еле стояли на ногах, и многих знобило. Теперь путников было двенадцать, если брать в расчет Бомбура, которого с одной стороны поддерживал двоюродный брат Бифур, а с другой – родной брат Бофур. Бильбо метался, размахивая из стороны в сторону Жалом, а вокруг собирались озлобленные и разъяренные пауки. Казалось, все было безнадежным.

Начался бой. У некоторых карликов были кинжалы, у других – палки, кое-кто успел подсобрать камней, а у хоббита был эльфийский кинжал. Пауков отбивали, многие из них были смертельно ранены, но так больше продолжаться не могло. Бильбо совсем обессилел, только четверо карликов могли еще как-то продержаться, и пауки вскоре накрыли бы всех тенетами, как мух. Чудовища уже стали переползать с дерева на дерево, подкрадываясь к своим жертвам и перебрасывая нити с ветки на ветку. Как хоббиту не хотелось рассказывать карликам про свое кольцо! Но пришлось.

- Сейчас я исчезну! – выпалил он. – Отвлеку пауков, а вы держитесь вместе и уходите налево, там вроде бы мы последний раз видели костры!

Карлики ничего толком не поняли. У них темнело в глазах, от криков разболелась голова, а тут еще им пришлось отбиваться от пауков палками и камнями. Наконец, Бильбо понял, что мешкать нельзя. Круг пауков сужался с каждой минутой. Он надел кольцо и исчез к всеобщему удивлению карликов.

Вскоре из чащи послышалось: «Дурачье! Олухи! Копуши!» - как показалось карликам, справа. Ярость пауков не знала пределов. Они остановились, и некоторые из них тут же кинулись на голос. А от клички «ядовитый жбан» они и вовсе озверели. Только сейчас Балину стало ясно, что задумал хоббит, и он возглавил нападение. Карлики сгрудились в кучу, осыпая пауков градом камней, направились влево и прорвались сквозь кольцо врагов. Далеко позади внезапно стихло насмешливое пение.

Отчаявшись в том, что Бильбо удалось спастись, карлики отправились дальше. Но далеко от места сражения они не отошли. Они выбились из сил, ноги у них подкосились, а пауки преследовали их по пятам. Время от времени карлики отбивались от пауков, хотя некоторые из них сбрасывали сверху липкие нити.Казалось, все было напрасно, но вдруг, откуда ни


Soon there came the sound of "Lazy Lob" and "Attercop" from among the trees away on the right. That upset the spiders greatly. They stopped advancing, and some, went off in the direction of the voice. "Attercop" made them so angry that they lost their wits. Then Balin, who had grasped Bilbo's plan better than the rest, led an attack. The dwarves huddled together in a knot, and sending a shower of stones they drove at the spiders on the left, and burst through the ring. Away behind them now the shouting and singing suddenly stopped.

Hoping desperately that Bilbo had not been caught the dwarves went on. Not fast enough, though. They were sick and weary, and they could not go much better than a hobble and a wobble, though many of the spiders were close behind. Every now and then they had to turn and fight the creatures that were overtaking them and already some spiders were in the trees above them and throwing down their long clinging threads.

Things were looking pretty bad again, when suddenly Bilbo appeared and charged into the astonished spiders unexpectedly from the side.

"Go on! Go on!" he shouted. "I will do the stinging!" And he did. He darted backwards and forwards, slashing at spider-threads, hacking at their legs, and stabbing at their fat bodies if they came too near. The spiders swelled with rage, and spluttered and frothed, and hissed out horrible curses; but they had become mortally afraid of Sting, and dared not come very near, now that it had come back. So curse as they would, their prey moved slowly but steadily away. It was a most terrible business, and seemed to take hours. But at last, just when Bilbo felt that he could not lift his hand for a single stroke more, the spiders suddenly gave it up, and followed them no more, but went back disappointed to their dark colony.

The dwarves then noticed that they had come to the edge of a ring where elf-fires had been. Whether it was one of those they had seen the night before, they could not tell. But it seemed that some good magic lingered in such spots, which the spiders did not like. At any rate here the light was greener, and the boughs less thick and threatening, and they had a chance to rest and draw breath.

There they lay for some time, puffing and panting. put very soon they began to ask questions. They had to have the whole vanishing business carefully explained, and the finding of the ring interested them so much that for a while they forgot their own troubles.

Balin in particular insisted on having the Gollum story, riddles and all, told all over again, with the ring in its proper place. But after a time the light began to fail, and then other questions were asked. Where were

возьмись, появился Бильбо.

- Идите! Идите вперед! - кричал он. – Я им сейчас задам!Хоббит рассекал паутину, размахивал кинжалом, подсекая паучьи лапы, протыкал мешкообразные тулова, когда пауки подползали слишком близко. Разгневанные твари изрыгали проклятия, плевались и исходили пеной, шипели страшные ругательства, но теперь Жало внушало им ужас. Как ни лютовали пауки, но они не смели подойти слишком близко к добыче, а та, хотя и медленно, но ускользала. Неожиданно, когда весь этот кошмар показался карликам бесконечным, а Бильбо не мог от усталости поднять меч и нанести очередной улар, пауки отступили и медленно поползли восвояси.

И только сейчас карлики заметили, что они стоят на самой границе круга, где горели костры. Был ли это один из тех кругов, который они уже видели, или другой, но, казалось, что здесь действовали какие-то добрые чары, которые отпугивали пауков. Во всяком случае, свет был здесь позеленее, ветви не были такими толстыми и страшными, и теперь можно было перевести дух.Карлики какое-то время лежали, стеная и ухая, но вскоре они засыпали хоббита вопросами, дескать, как он становится невидимым. Рассказ о том, как Бильбо нашел кольцо, так увлек карликов, что они забыли о своих злоключениях.

Особенно настойчивым оказался Балин, мол, какие были загадки, что произошло с Голлумом и какое место во всей этой истории занимало кольцо. Но вскоре стало смеркаться, и возникли новые вопросы. В какой части Черной Пущи все очутились, где тропа, как добыть воду и что делать дальше. Вопросы повторялись все чаще, и карлики ждали ответов от Бильбо: как видно, они изменили свое мнение о хоббите в лучшую сторону, что и предрекал Гэндальф.

Карлики ждали, что именно он придумает какой-нибудь замечательный план, и поэтому не ворчали. Они знали, что если бы хоббит не оказался рядом в нужную минуту, то вскоре их бы не стало; вот и пришлось Бильбо выслушать все благодарности карликов. Кое-кто даже встал и поклонился хоббиту, хотя эти карлики валились с ног и попытки повторить это были неудачными. Узнав правду об исчезновениях, карлики ничуть не изменили своего мнения о Бильбо, ведь у него были ум, удача и волшебное кольцо. Похвалы сделали свое дело: хоббит ощутил себя дерзким искателем приключений, хотя если бы было что-нибудь перекусить, он стал бы еще смелее


they, and where was their path, and where was there any food, and what were they going to do next? These questions they asked over and over again, and it was from little Bilbo that they seemed to expect to get the answers. From which you can see that they had changed their opinion of Mr. Baggins very much, and had begun to have a great respect for him (as Gandalf had said they would).

Indeed they really expected him to think of some wonderful plan for helping them, and were not merely grumbling. They knew only too well that they would soon all have been dead, if it had not been for the hobbit; and they thanked him many times. Some of them even got up and bowed right to the ground before him, though they fell over with the effort, and could not get on their legs again for some time. Knowing the truth about the vanishing did not lessen their opinion of Bilbo at all; for they saw that he had some wits, as well as luck and a magic ring-and all three are very useful possessions. In fact they praised him so much that Bilbo began to feel there really was something of a bold adventurer about himself after all, though he I would have felt a lot bolder still, if there had been anything to eat.

But there was nothing, nothing at all; and none of them Were fit to go and look for anything, or to search for the lost path. The lost path! No other idea would come into Bilbo's tired head. He just sat staring in front of him at the endless trees; and after a while they all fell silent again. All except Balin. Long after the others had stopped talking and shut their eyes, he kept on muttering and chuckling to himself.

"Gollum! Well I'm blest! So that's how he sneaked past me is it? Now I know! Just crept quietly along did you, Mr. Baggins? Buttons all over the doorstep? Good old Bilbo-Bilbo-Bilbo-bo-bo-bo–" And then he fell asleep, and there was complete silence for a long time.

All of a sudden Dwalin opened an eye, and looked round at them.

"Where is Thorin?" he asked. It was a terrible shock. Of course there were only thirteen of them, twelve dwarves and the hobbit. Where indeed was Thorin? They wondered what evil fate had befallen him, magic or dark monsters; and shuddered as they lay lost in the forest. There they dropped off one by one into uncomfortable sleep full of horrible dreams, as evening wore to black night; and there we must leave them for the present, too sick and weary to set guards or take turns watching.

Thorin had been caught much faster than they had. You remember Bilbo falling like a log into sleep, as he stepped into a circle of light? The next time it had been Thorin who stepped forward, and as the lights went out

(так он думал).

Но ничего, совсем ничего съестного не было! И никто не хотел идти на поиски еды или потерянной тропы. Потерянная тропа! Только о ней и думал измотанный Бильбо, который сел и уставился на бесконечные ряды деревьев. Все уже почти уснули, а Балин долго болтал сам с собой.

- Голлум! Ну и дела. Так незаметно прошмыгнуть мимо меня – вот оно что. Теперь я знаю. Совсем один в темноте, Бильбо? Пуговицы по всему порогу! Неплохо, Бильбо… Бильбо… Бильбо-бо-бо-бо… - тут он уснул и наступила мертвая тишина.Вдруг Двалин открыл глаза и огляделся вокруг.

- А где Торин? – испугался он.Удар был страшен. Тринадцать: хоббит и дюжина карликов! Куда же, в самом деле, пропал Торин? Они гадали, что с ним приключилось, не стал ли их предводитель жертвой колдовства или чудищ; путники лежали на земле и дрожали от страха. Почти все уснули, но сны были слишком ужасные; за вечером пришла черная ночь; карлики слишком устали и не выставили часовых.

На самом деле Торина схватили гораздо раньше: так вот вступив в последний из кругов, Бильбо уснул. То же случилось и с Торином: едва он вышел в круг, на него навалилась тьма, а сам он упал как подкошенный. Крики затерявшихся во мраке карликов, зовы о помощи, когда их связывали пауки, и шум битвы пролетели мимо Торина, будто ничего вокруг не происходило. А потом пришли лесные эльфы и унесли его.Да, именно эльфы Черной Пущи устроили в эту ночь великолепные празднества с пирами. Это совсем не злое племя, но оно подозрительно относится ко всем чужакам. Хотя лесные эльфы были искушены в колдовстве, но уже в те дни они были крайне осторожными.

Они отличаются от Вышних эльфов Запада и более опасны, хотя менее мудры. Большинство лесных эльфов вместе с дальними родичами из гор и холмов, происходили от древних племен, которые никогда не бывали на Западе – в Эльфийском краю. Там эльфы света, глубин и моря жили веками, становясь все мудрее и прекраснее; они создали с помощью чар и хитроумного мастерства много чудес, прежде чем некоторые из них возвратились в большой мир. Что же до лесных эльфов, то они жили в сумерках, окутывавших землю до рождения луны и солнца. Эльфы лесов больше всего


he fell like a stone enchanted. All the noise of the dwarves lost in the night, their cries as the spiders caught them and bound them, and all the sounds of the battle next day, had passed over him unheard. Then the Wood-elves had come to him, and bound him, and carried him away. The feasting people were Wood-elves, of course. These are not wicked folk. If they have a fault it is distrust of strangers. Though their magic was strong, even in those days they were wary.

They differed from the High Elves of the West, and were more dangerous and less wise. For most of them (together with their scattered relations in the hills and mountains) were descended from the ancient tribes that never went to Faerie in the West. There the Light-elves and the Deep-elves and the Sea-elves went and lived for ages, and grew fairer and wiser and more learned, and invented their magic and their cunning craft, in the making of beautiful and marvellous things, before some came back into the Wide World. In the Wide World the Wood-elves lingered in the twilight of our Sun and Moon but loved best the stars; and they wandered in the great forests that grew tall in lands that are now lost. They dwelt most often by the edges of the woods, from which they could escape at times to hunt, or to ride and run over the open lands by moonlight or starlight; and after the coming of Men they took ever more and more to the gloaming and the dusk. Still elves they were and remain, and that is Good People.

In a great cave some miles within the edge of Mirkwood on its eastern side there lived at this time their greatest king. Before his huge doors of stone a river ran out of the heights of the forest and flowed on and out into the marshes at the feet of the high wooded lands. This great cave, from which countless smaller ones opened out on every side, wound far underground and had many passages and wide halls; but it was lighter and more wholesome than any goblin-dwelling, and neither so deep nor so dangerous. In fact the subjects of the king mostly lived and hunted in the open woods, and had houses or huts on the ground and in the branches. The beeches were their favourite trees. The king's cave was his palace, and the strong place of his treasure, and the fortress of his people against their enemies.

It was also the dungeon of his prisoners. So to the cave they dragged Thorin-not too gently, for they did not love dwarves, and thought he was an enemy. In ancient days they had had wars with some of the dwarves, whom they accused of stealing their treasure. It is only fair to say that the dwarves gave a different account, and said that they only took what was their due, for the elf-king had bar- gained with them to shape his raw gold and silver, and had afterwards refused to give them their pay. If the elf-king had a weakness it was for treasure, especially for silver and white gems;

любили звезды и бродили в их мерцании по древним пущам тех краев, о которых ныне помнят только предания. Они селились в основном на лесных опушках, откуда отправлялись охотиться или гулять в свете луны или звезд, пока не разросся людской род. Тогда эльфы отступили в сумерки. Но, несмотря на неприязнь к людям, эльфы – добрый народ.

В обширной пещере, неподалеку от восточных границ Черной Пущи, жил в то время верховный король лесных эльфов. Перед огромными каменными воротами текла река, которая брала начало где-то далеко в горах и впадала в болота у самой лесной кромки. От главной пещеры ответвлялось множество залов и переходов, но в них было светлее и легче дышать, ибо в отличие от гоблинских берлог, они не были такими глубокими. Подданные короля жили преимущественно в чащобах, на земле и на деревьях, на ветвях которых разместились небольшие домики. Особенно подходящими для этого были огромные буки. Пещера короля была и дворцом, и сокровищницей и неприступной крепостью, где его народ укрывался от врагов.

Во дворце были и темницы. Эльфы без церемоний втащили Торина в пещеру, ибо они терпеть не могли карликов, и сочли его врагом. В древние времена между эльфами и карликами вышла война из-за того, что карлики похитили сокровища эльфов. Карлики же утверждали, что взяли должное: король эльфов заказал у них украшения из золота и серебра, но столь безмерной была его скаредность, что он отказал мастерам в оплате. Справедливости ради говоря, у короля эльфов была страсть к накоплению драгоценностей – особенно изделий из серебра и самоцветов – и хотя его кладовые ломились от богатств, он жаждал гораздо большего – уподобить свою казну сокровищницам эльфийских владык древности. Его народ не работал в копях, не обрабатывал золота и драгоценных камней, не отягощал себя торговлей и земледелием. Об этой войне знали все карлики, хотя племя Торина никак не было связано с ней. Такое неучтивое обращение, естественно, разгневало предводителя карликов. С Торина сняли заклятье, он пришел в себя и решил ни слова не говорить о сокровищах Одинокой горы, как бы с него не выпытывали.

Когда Торин предстал перед королем, тот грозно посмотрел на карлика и устроил допрос. Но Торин твердил лишь одно: он умирает с голоду.- Почему ты вместе со своими спутниками трижды нападал на моих подданных во время пира? – сурово спросил король.- Мы не нападали, - отвечал Торин. – Мы только хотели просить вас о помощи, ибо умирали с голоду.- А что вы делали в лесу?


and though his hoard was rich, he was ever eager for more, since he had not yet as great a treasure as other elf-lords of old. His people neither mined nor worked metals or jewels, nor did they bother much with trade or with tilling the earth. All this was well known to every dwarf, though Thorin's family had had nothing to do with the old quarrel I have spoken of. Consequently Thorin was angry at their treatment of him, when they took their spell off him and he came to his senses; and also he was determined that no word of gold or jewels should be dragged out of him.

The king looked sternly on Thorin, when he was brought before him, and asked him many questions. But Thorin would only say that he was starving.

"Why did you and your folk three times try to attack my people at their merrymaking?" asked the king.

"We did not attack them," answered Thorin; "we came to beg, because we were starving."

"Where are your friends now, and what are they doing?"

"I don't know, but I expect starving in the forest.""What were you doing in the forest?""Looking for food and drink, because we were

starving.""But what brought you into the forest at all?"

asked the king angrily.

At that Thorin shut his mouth and would not say another word.

"Very well!" said the king. "Take him away and keep him safe, until he feels inclined to tell the truth, even if he waits a hundred years.'"

Then the elves put thongs on him, and shut him in one of the inmost caves with strong wooden doors, and left him. They gave him food and drink, plenty of both, if not very fine; for Wood-elves were not goblins, and were reasonably well-behaved even to their worst enemies, when they captured them. The giant spiders were the only living things that they had no mercy upon.

There in the king's dungeon poor Thorin lay; and after he had got over his thankfulness for bread and meat and water, he began to wonder what had become of his unfortunate friends. It was not very long before he discovered; but that belongs to the next chapter and the beginning of another adventure in which the hobbit again showed his usefulness.

Chapter 9

Barrels Out of Bond

The day after the battle with the spiders Bilbo and the dwarves made one last despairing effort to find a way out before they died of hunger and thirst. They got up and staggered on in the direction which eight out of

- Искали еду и воду, чтобы выжить.- Да что вас вообще привело в мои владения? – разгневался король.

В ответ на это Торин умок и больше ничего не ответил.- Ах, так! – воскликнул король. – В подземелье его! Стерегите хорошенько этого упрямца, пока он не захочет сказать правду, пусть даже придется ждать сто лет!

Тогда эльфы заковали Торина, отвели его в самую глубокую пещеру с крепкой железной дверью и заперли его там. Они хорошо поили и кормили узника, хотя и не совсем вкусно; лесные эльфы – не гоблины, и они хорошо обращаются с пленниками, даже если это смертельные враги. Только к гигантским паукам эльфы не знали жалости.

Торин остался в темнице; в душе он был признателен эльфам за хлеб, воду и мясо, и вскоре он стал думать над тем, что сталось с его товарищами. Ждать ответа пришлось недолго.

Глава IX.

В БОЧКАХ ИЗ НЕВОЛИ

На следующий день после сражения с пауками Бильбо и карлики предприняли отчаянную попытку выбраться из Черной Пущи, пока они еще не умерли от голода и жажды. Они пошли в ту сторону, где, по мнению восьмерых из тринадцатерых была тропа, но даже если отряд и пошел в нужном направлении, ему не суждено было отыскать ее. Дневные потемки леса уже переходили в кромешный ночной мрак, как вдруг путников окружил красный свет факелов, будто с неба спустились звезды. Из-за деревьев выскочили лесные эльфы, вооруженные луками и копьями, и приказали карликам сдаться.

О сопротивлении и нечего было думать. Даже если бы карлики не были так измождены, что пленение они сочли благом, они были бы бессильны против луков и стрел эльфов, которые могли в темноте пронзить птице глаз. Поэтому все карлики остановились и сели, все, кроме Бильбо, который успел надеть кольцо и отскочить в сторону;

Поэтому эльфы, сковав карликов чередой и пересчитывая их по несколько раз, ничего не узнали о


the thirteen of them guessed to be the one in which the path lay; but they never found out if they were right. Such day as there ever was in the forest was fading once more into the blackness of night, when suddenly out sprang the light of many torches all round them, like hundreds of red stars. Out leaped Wood-elves with their bows and spears and called the dwarves to halt.

There was no thought of a fight. Even if the dwarves had not been in such a state that they were actually glad to be captured, their small knives, the only weapons they had, would have been of no use against the arrows of the elves that could hit a bird's eye in the dark. So they simply stopped dead and sat down and waited-all except Bilbo, who popped on his ring and slipped quickly to one side.

That is why, when the elves bound the dwarves in a long line, one behind the other, and counted them, they never found or counted the hobbit. Nor did they hear or feel him trotting along well behind their torch-light as they led off their prisoners into the forest. Each dwarf was blindfold, but that did not make much difference, for even Bilbo with the use of his eyes could not see where they were going, and neither he nor the others knew where they had started from anyway. Bilbo had all he could do to keep up with the torches, for the elves were making the dwarves go as fast as ever they could, sick and weary as they were. The king had ordered them to make haste.

Suddenly the torches stopped, and the hobbit had just time to catch them up before they began to cross the bridge. This was the bridge that led across the river to the king's doors. The water flowed dark and swift and strong beneath; and at the far end were gates before the mouth of a huge cave that ran into the side of a steep slope covered with trees. There the great beeches came right down to the bank, till their feet were in the stream. Across this bridge the elves thrust their prisoners, but Bilbo hesitated in the rear. He did not at all like the look of the cavern-mouth and he only made up his mind not to desert his friends just in time to scuttle over at the heels of the fast elves, before the great gates of the king closed behind them with a clang.

Inside the passages were lit with red torch-light, and the elf-guards sang as they marched along the twisting, crossing, and echoing paths. These were not like those of the goblin-cities: they were smaller, less deep underground, and filled with a cleaner air. In a great hall with pillars hewn out of the living stone sat the Elvenking on a chair of carven wood. On his head was a crown of berries and red leaves, for the autumn was come again. In the spring he wore a crown of woodland flowers. In his hand he held a carven staff of oak.

хоббите. Эльфы не видели и не слышали, как хоббит крался за мерцанием их факелов, которое уходило вместе с пленными все дальше в лесные дебри. Карлики ничего не видели перед собой, но это не имело значения: даже Бильбо ничего не мог различить впереди себя, и ему больше ничего не оставалось, как следовать вслед за горящими факелами, ибо эльфы подгоняли карликов все быстрее и быстрее, не обращая внимания на то, что последние совсем выбились из сил, ведь так приказал король.

Внезапно факелы остановились, и Бильбо хватило времени, чтобы догнать процессию прямо у нависшего над рекой моста, который вел прямо к воротам королевского дворца. Река была черной и бурной, с быстрым течением; на противоположном конце моста были ворота, плотно закрывавшая вход в пещеру, которая находилась в поросшей деревьями крутой горе. К реке спускались огромные буки, корни которых опускались в воду. Эльфы погнали пленников по мосту, и хоббиту стало страшно. Ему совсем не понравились ворота, но он решил не бросать товарищей в беде и кинулся вслед за последним эльфом. Ворота с грохотом захлопнулись.

Карликов провели по гулким извилистым коридорам, которые освещало красноватое пламя факелов, в огромный многоколонный зал, вырубленный в цельной породе, где на резном деревянном троне восседал король эльфов в короне из ягод и пурпурных листьев, ибо наступала осень. Весной он носил корону из лесных цветов. В руке у него был точеный дубовый жезл.

Пленников подвели к трону, и король, глядя на них исподлобья, велел снять с карликов оковы, ибо те были измученными и обессилевшими.- Тем более, что в оковах нет надобности, - молвил он. – Тем, кто попадает в мой дворец, не убежать через заколдованные ворота.

Долго и настойчиво король расспрашивал карликов, куда и с какой целью они направлялись, но узнал от них не больше, чем от Торина. Карлики же сочли себя обиженными и оскорбленными и поэтому они едва сдерживались от дерзостей.

- В чем же наша вина, о король? – возмутился Балин, который был теперь за старшего. – В том, что мы заблудились в лесу и едва не умерли от голода и жажды? В том, что нас едва не съели пауки? Или эти твари твои ручные звери и любимцы, что смерть нескольких из них разозлила тебя?Этот вопрос так разгневал короля, что он выкрикнул в


The prisoners were brought before him; and though he looked grimly at them, he told his men to unbind them, for they were ragged and weary. "Besides they need no ropes in here," said he. "There is no escape from my magic doors for those who are once brought inside."

Long and searchingly he questioned the dwarves about their doings, and where they were going to, and where they were coming from; but he got little more news out of them than out of Thorin. They were surly and angry and did not even pretend to be polite.

"What have we done, O king?" said Balin, who was the eldest left. "Is it a crime to be lost in the forest, to be hungry and thirsty, to be trapped by spiders? Are the spiders your tame beasts or your pets, if killing them makes you angry?" Such a question of course made the king angrier than ever, and he answered:

"It is a crime to wander in my realm without leave. Do you forget that you were in my kingdom, using the road that my people made? Did you not three times pursue and trouble my people in the forest and ' rouse the spiders with your riot and clamour? After all the disturbance you have made I have a right to know what brings you here, and if you will not tell me now, I will keep you all in prison until you have learned sense and manners!"

Then he ordered the dwarves each to be put in a separate cell and to be given food and drink, but not to be allowed to pass the doors of their little prisons, until one at least of them was willing to tell him all he wanted to know. But be did not tell them that Thorin was also a prisoner with him. It was Bilbo who found that out.

Poor Mr. Baggins – it was a weary long time that he lived in that place all alone, and always in hiding, never daring to take off his ring, hardly daring to sleep, even tucked away in the darkest and remotest comers he could find. For something to do he took to wandering about the Elven-king's palace. Magic shut the gates, but be could sometimes get out, if he was quick. Companies of the Wood-elves, sometimes with the king at their head, would from time to time ride out to hunt, or to other business in the woods and in the lands to the East. Then if Bilbo was very nimble, he could slip out just behind them; though it was a dangerous thing to do. More than once he was nearly caught in the doors, as they clashed together when the last elf passed; yet he did not dare to march among them because of his shadow (altogether thin and wobbly as it was in torch-light), or for fear of being bumped into and discovered.

ответ:

- Да, бродить по МОИМ владениям без МОЕГО ведома – преступление! Вы забыли, что вы находитесь в МОЕМ королевстве, что вы бродили по тропе, проторенной МОИМ народом? Не вы ли трижды нападали на МОЙ народ во время пира? Не вы ли взбудоражили пауков своими воплями и буйством? И после учиненных вами бесчинств, я требую, чтобы вы сознались во всем, иначе вы пребудете в темнице, пока не станете учтивее!

Он приказал заключить каждого карлика в отдельные камеры, накормить их и напоить, но стеречь неусыпно, пока хоть один из них не захочет признаться во всем. Но о Торине, который тоже находился где-то в подземельях дворца, король не обмолвился ни словом. Именно Бильбо посчастливилось узнать об этом.

Да, Бильбо Бэггинсу опять не повезло. Во дворце эльфов он был один-одинешенек и поэтому, чтобы его не обнаружили, хоббит не снимал кольца, прятался в самые темные закутки, спал урывками, но ему стало тоскливо и он принялся бродить по дворцу. Хотя ворота запирались чарами, Бильбо время от времени выбирался наружу, ибо король в сопровождении многочисленной свиты часто выезжал на охоту или по другим делам, чаще всего в лесу и в землях, которые лежали к востоку от его опушек. Если хоббиту удавалось, он проскальзывал вслед за эльфами, хотя это было довольно небезопасно. Неоднократно, когда проходил последний эльф, ворота смыкались, и Бильбо мог оказаться раздавленным, но хоббит боялся втискиваться в толпу – а вдруг его выдаст собственная тень, смутная и неверная в свете факелов, или кто-нибудь из эльфов наткнется на него.

Но и карликов было негоже бросать в беде, тем более, что без них Бильбо совсем не знал, куда идти. Бильбо не мог найти тропы из леса, не следил, куда эльфы ездят на охоту, бродил где-то неподалеку от пещеры, ожидая, пока ворота снова не откроются: так велик был страх заблудиться. В лесу ему приходилось жить впроголодь (охотиться Бильбо не умел), а во дворце – когда под рукой не было ничего более-менее съедобного – красть еду.

«Я, как вор, который не может выбраться из дому и должен обкрадывать его каждый день, - думал хоббит. – Это самая отвратительная и бессмысленная часть этого злополучного, изнурительного и гадкого приключения! Плохо, что я сейчас не в своей уютной норке у камина, при горящей лампе…» - Бильбо было плохо и от того, что он хотел послать весточку Гэндальфу, но никак не мог сделать этого. Вскоре ему стало ясно, если что-то и


And when he did go out, which was not very often, he did no good. He did not wish to desert the dwarves, and indeed he did not know where in the world to go without them. He could not keep up with the hunting elves all the time they were out, so he never discovered the ways out of the wood, and was left to wander miserably in the forest, terrified of losing himself, until a chance came of returning. He was hungry too outside, for he was no hunter; but inside the caves he could pick up a living of some sort by stealing food from store or table when no one was at hand.

"I am like a burglar that can't get away, but must go on miserably burgling the same house day after day," he thought. "This is the dreariest and dullest part of all this wretched, tiresome, uncomfortable adventure! I wish I was back in my hobbit-hole by my own warm fireside with the lamp shining!" He often wished, too, that he could get a message for help sent to the wizard, but that of course was quite impossible; and he soon realized that if anything was to be done, it would have to be done by Mr. Baggins, alone and unaided.

Eventually, after a week or two of this sneaking sort of life, by watching and following the guards and taking what chances he could, he managed to find out where each dwarf was kept. He found all their twelve cells in different parts of the palace, and after a time he got to know his way about very well. What was his surprise one day to overhear some of the guards talking and to learn that there was another dwarf in prison too, in a specially deep dark place. He guessed at once, of course, that that was Thorin; and after a while he found that his guess was right. At last after many difficulties he managed to find the place when no one was about, and to have a word with the chief of the dwarves. Thorin was too wretched to be angry any longer at his misfortunes, and was even beginning to think of telling the king all about his treasure and his quest (which shows how low-spirited he had become), when he heard Bilbo's little voice at his keyhole. He could hardly believe his ears. Soon however he made up his mind that he could not be mistaken, and he came to the door and had a long whispered talk with the hobbit on the other side.

So it was that Bilbo was able to take secretly Thorin's message to each of the other imprisoned dwarves, telling them that Thorin their chief was also in prison close at hand, and that no one was to reveal their errand to the long, not yet, not before Thorin gave the word. For Thorin had taken heart again hearing how the hobbit had rescued his companions from the spiders, and was determined once more not to ransom himself with promises to the king of a share in the treasure, until all hope of escaping in any other way had disappeared; until in fact the remarkable Mr. Invisible

можно сделать, то только самому, без чужой помощи.

Случайно, через неделю-другую потайной жизни, наблюдая и прокрадываясь за стражниками, подслушивая их разговоры, Бильбо, пусть и не сразу удалось узнать, в каких камерах содержали карликов. В разных частях дворца он отыскал двенадцать подземелий и вскоре научился безошибочно узнавать их. Каково же было изумление хоббита, когда ему удалось послушать, как стражники говорили еще про одного карлика, заключенного в самой глубокой темнице! Бильбо сразу понял, что речь шла о Торине, и немного погодя догадка подтвердилась. После многих трудностей ему, наконец, удалось выяснить, где находится камера предводителя карликов, как найти ее и даже переговорить с ним, когда поблизости не было ни одного эльфа.Торин был слишком подавлен, чтобы сердиться из-за своих неудач, и даже стал подумывать о том, не рассказать ли королю эльфов все про сокровища и цель путешествия (так он упал духом), когда услышал сквозь замочную скважину писклявый голосок Бильбо. Карлик с трудом поверил своим ушам, но вскоре понял, что голос действительно принадлежит хоббиту; Торин долго переговаривался с Бильбо сквозь замочную скважину.

Да, именно Бильбо разнес карликам тайное послание от Торина, в котором говорилось, что их государь, как и они, пребывает узником в подземелье, и что никто не должен рассказывать королю о цели путешествия, пока не разрешит Торин. Ибо последний снова воспрял духом, услышав, как хоббит спасал карликов от пауков, и решил не отягощать себя обещанием части добытых сокровищ королю, пока не исчезнет малейшая надежда на побег, или пока незримый Бильбо Бэггинс, о котором Торин был теперь высокого мнения, не придумает чего-нибудь получше.

Получив такое известие, карлики обрадовались. Они решили, что их доля сокровищ (которые они уже считали своими, невзирая на пленение и на еще здравствующего дракона) сильно уменьшится, если придется делиться с лесными эльфами. Все свои надежды карлики возлагали только на хоббита. А ведь Гэндальф говорил как раз об этом. Может, он уехал именно из-за своего пророчества.

Однако Бильбо вовсе не проникся радостью карликов. Ему не доставляло удовольствия делать все самому, и он жалел о том, что рядом не было кудесника. Да это было без толку; ибо между хоббитом и Гэндальфом раскинулось огромное пространство Черной Пущи. Бильбо уселся на пол и стал думать, пока у него не разболелась голова. Но ничего стоящего так и не пришло ему на ум. Конечно, волшебное кольцо – вещь


Baggins (of whom he began to have a very high opinion indeed) had altogether failed to think of something clever.

The other dwarves quite agreed when they got the message. They all thought their own shares in the treasure (which they quite regarded as theirs, in spite of their plight and the still unconquered dragon) would suffer seriously if the Wood-elves claimed part of it, and they all trusted Bilbo. Just what Gandalf had said would happen, you see. Perhaps that war part of his reason for going off and leaving them.

Bilbo, however, did not feel nearly so hopeful as they did. He did not like being depended on by everyone, and he wished he had the wizard at hand. But that was no use: probably all the dark distance of Mirkwood lay between them. He sat and thought and thought, until his head nearly burst, but no bright idea would come. One invisible ring was a very fine thing, but it was not much good among fourteen. But of course, as you have guessed, he did rescue his friends in the end, and this is how it happened.

One day, nosing and wandering about. Bilbo discovered a very interesting thing: the great gates were not the only entrance to the caves. A stream flowed under part of the lowest regions of the palace, and joined the Forest River some way further to the east, beyond the steep slope out of which the main mouth opened. Where this underground watercourse came forth from the hillside there was a water-gate. There the rocky roof came down close to the surface of the stream, and from it a portcullis could be dropped right to the bed of the river to prevent anyone coming in or out that way. But the portcullis was often open, for a good deal of traffic went out and in by the water-gate. If anyone had come in that way, he would have found himself in a dark rough tunnel leading deep into the heart of the hill; but at one point where it passed under the caves the roof had been cut away and covered with great oaken trapdoors. These opened upwards into the king's cellars. There stood barrels, and barrels, and barrels; for the Wood-elves, and especially their king, were very fond of wine, though no vines grew in those parts. The wine, and other goods, were brought from far away, from their kinsfolk in the South, or from the vineyards of Men in distant lands.

Hiding behind one of the largest barrels Bilbo discovered the trapdoors and their use, and lurking there, listening to the talk of the king's servants, he learned how the wine and other goods came up the rivers, or over land, to the Long Lake. It seemed a town of Men still throve there, built out on bridges far into the water as a protection against enemies of all sorts, and especially against the dragon of the Mountain. From Lake-town the barrels were brought up the Forest

хорошая, но как разделить его на четырнадцатерых? Прошло еще несколько дней, но хоббиту все-таки повезло.

Как-то раз, бродя по дворцу, Бильбо обнаружил кое-что достойное внимания: зачарованные ворота были не единственным выходом из пещеры. Под самыми нижними закоулками дворца протекал поток, который далеко за крутым склоном горы впадал в русло лесной реки. С гладью воды соприкасался низкий каменный свод, но дальше, вниз по течению, была опущена решетка, преграждающая водный путь во дворец. Но решетку часто поднимали, ибо по реке шла торговля. Если бы кто-нибудь плыл этой рекой, он оказался бы в темной пещере, которая углублялась в самое сердце горы, но в одном месте, в потолке, было прорублено большое отверстие, наглухо закрытое огромными дубовыми дверьми, которые вели в королевские подвалы. Там стояли жбаны, бочки, кадушки, но больше всего там было именно бочек: лесные эльфы, особенно их король, любили вино, хотя в их краях не было виноградников. Вино доставлялось или от людских виноделен, которые находились далеко от Черной Пущи, или от родичей с юга.

Спрятавшись за одной из самых больших бочек, Бильбо подсматривая за всем происходящим и подслушивая разговоры королевских слуг, узнал все про подземную реку и про то, как вино и другие товары переправлялись к Долгому озеру. До сих пор там, посреди этого озера, стоял на сваях и бревенчатых полостях город людей, чтобы легче было обороняться от врагов, особенно от дракона из Одинокой горы. Из Озерного города бачки отправлялись вверх по лесной реке. Иногда бочки везли на лодках, но чаще их связывали в огромные плоты.

Когда бочки пустели, эльфы открывали люк, поднимали решетку и бочки, натыкаясь друг на друга, плыли по реке, пока течение не относило их к крутым берегам, едва ли не к восточным опушкам Черной Пущи. Там их собирали, связывали в плоты и гнали по реке назад в Озерный город, который стоял в том самом месте, где лесная река впадала в Долгое озеро.

Не долго думая, Бильбо принял отчаянное решение, как можно воспользоваться бочками для побега.Как-то вечером узникам разнесли ужин. А потом по переходам прошли стражники и унесли все факелы. Неожиданно Бильбо услышал разговор начальника сегодняшней смены караула и дворецкого.


River. Often they were just tied together like big rafts and poled or rowed up the stream; sometimes they were loaded on to flat boats.

When the barrels were empty the elves cast them through the trapdoors, opened the water-gate, and out the barrels floated on the stream, bobbing along, until they were carried by the current to a place far down the river where the bank jutted out, near to the very eastern edge of Mirkwood. There they were collected and tied together and floated back to Lake-town, which stood close to the point where the Forest River flowed into the Long Lake.

For some time Bilbo sat and thought about this water-gate, and wondered if it could be used for the escape of his friends, and at last he had the desperate beginnings of a plan.

The evening meal had been taken to the prisoners. The guards were tramping away down the passages taking the torch-light with them and leaving everything in darkness. Then Bilbo heard the king's butler bidding the chief of the guards good-night.

"Now come with me," he said, "and taste the new wine that has just come in. I shall be hard at work tonight clearing the cellars of the empty wood, so let us have a drink first to help the labour."

"Very good," laughed the chief of the guards. "I'll taste with you, and see if it is fit for the king's table. There is a feast tonight and it would not do to send up poor stuff!"

When he heard this Bilbo was all in a flutter, for he saw that luck was with him and he had a chance at once to try his desperate plan. He followed the two elves, until they entered a small cellar and sat down at a table on which two large flagons were set. Soon they began to drink and laugh merrily. Luck of an unusual kind was with Bilbo then. It must be potent wine to make a wood-elf drowsy; but this wine, it would seem, was the heady vintage of the great gardens of Dorwinion, not meant for his soldiers or his servants, but for the king's feasts only, and for smaller bowls, not for the butler's great flagons.

Very soon the chief guard nodded his head, then he laid it on the table and fell fast asleep. The butler went on talking and laughing to himself for a while without seeming to notice, but soon his head too nodded to the table, and he fell asleep and snored beside his friend. Then in crept the hobbit. Very soon the chief guard had no keys, but Bilbo was trotting as fast as he could along the passage towards the cells. The great bunch seemed very heavy to his arms, and his heart was often in his mouth, in spite of his ring, for he could not prevent the keys from making every now and then a loud clink and clank, which put him all in a

- Теперь-то можно спуститься в подвалы, - говорил дворецкий, - и отведать вина. Его только что привезли. Этим вечером придется попотеть: опять надо бочки обратно отправлять. Вот сперва и надо бы глотнуть винца, чтоб дело спорилось.- Ладно, - засмеялся начальник караула, - Выпью с торбой и выясню, годится ли это вино для королевского стола. В верхних покоях сегодня пир, а что за дело подавать туда кислятину или уксус!

От этих слов Бильбо разволновался: с ним была удача, к тому же у него снова появилась возможность осуществить свой отчаянный замысел. Он последовал за двумя эльфами, пока они не вошли в маленький погреб и сели за стол, на котором стояли две большие кружки. Эльфы начали петь и весело хохотать. И тут хоббиту снова повезло, ибо вино должно быть очень крепким, чтобы опьянить лесного эльфа. Но это вино было особым даром из Дорвиниона, и предназначено оно было не для слуг, и уж тем более не для солдат, а для самого короля, причем пить его надлежало не из таких больших кружек, а из маленьких кубков.

Очень скоро начальник караула стал клевать носом и вскоре крепко уснул, ничего не замечая, опьяневший дворецкий продолжал смеяться, болтать сам с собой, но немного времени спустя он громко захрапел. Хоббит прокрался внутрь. Мгновение – и у начальника стражи пропали ключи, а Бильбо в это время со всех ног мчался к подземельям. Огромная связка ключей была тяжелой, сердце хоббита было почти готово вот-вот выскочить из груди. Даже кольцо не могло заглушить звона ключей, от которого по спине у хоббита пошли мурашки.

Сперва он выпустил Балина и, едва карлик оказался в коридоре, Бильбо аккуратно запер камеру. Удивление Балина было велико, но он был рад, что, наконец, покинул тесную темницу. Карлик хотел обо всем расспросить хоббита.

- Не сейчас! – оборвал его тот. – Иди за мной! Нам всем нужно быть вместе и не расходится. Сбежать должны все или никто. Это единственная возможность. Если все раскроется, бог весть, куда вас отправит король, велев сковать по рукам и ногам. Вот и не спорь!

Они бегали от камеры к камере, пока их не набралась дюжина. Карлики шли не слишком быстро: было темно и сказывалось довольно продолжительное заключение. Сердце у хоббита падало, когда карлики сталкивались,


tremble.

First he unlocked Balin's door, and locked it again carefully as soon as the dwarf was outside. Balin was most surprised, as you can imagine; but glad as he was to get out of his wearisome little stone room, he wanted to stop and ask questions, and know what Bilbo was going to do, and all about it.

"No time now!" said the hobbit. "You must follow me! We must all keep together and not risk getting separated. All of us must escape or none, and this is our last chance. If this is found out, goodness knows where the king will put you next, with chains on your hands and feet too, I expect. Don't argue, there's a good fellow!"

Then off he went from door to door, until his following had grown to twelve-none of them any too nimble, what with the dark, and what with their long imprisonment. Bilbo's heart thumped every time one of them bumped into another, or grunted or whispered in the dark. "Drat this dwarvish racket!" he said to himself. But all went well, and they met no guards. As a matter of fact there was a great autumn feast in the woods that night, and in the halls above. Nearly all the king's folks were merrymaking. At last after much blundering they came to Thorin's dungeon, far down in a deep place and fortunately not far from the cellars.

"Upon my word!" said Thorin, when Bilbo whispered to him to come out and join his friends, "Gandalf spoke true, as usual. A pretty fine burglar you make, it seems, when the time comes. I am sure we are all for ever at your service, whatever happens after this. But what comes next?"

Bilbo saw that the time had come to explain his idea, as far as he could; but he did not feel at all sure bow the dwarves would take it. His fears were quite justified, for they did not like it a bit, and started grumbling loudly in spite of their danger.

"We shall be bruised and battered to pieces, and drowned too, for certain!" they muttered. "We thought you had got some sensible notion, when you managed to get hold of the keys. This is a mad idea!"

"Very well!" said Bilbo very downcast, and also rather annoyed. "Come along back to your nice cells, and I will lock you all in again, and you can sit there comfortably and think of a better plan-but I don't suppose I shall ever get hold of the keys again, even if I feel inclined to try."

"That was too much for them, and they calmed down. In the end, of course, they had to do just what Bilbo suggested, because it was obviously impossible for them to try and find their way into the upper halls, or to fight their way out of gates that closed by magic;

ворчали или шептались. «Что б все эти копуши провалились!» - думал про себя хоббит. Но все шло хорошо. На пути им не встретился ни один стражник. Дело в том, что этой ночью в лесу и в верхних покоях дворца был великолепный пир, на котором собрались почти все подданные короля.Наконец, шумя и толкаясь, отряд подошел к узилищу Торина; по счастью, он хоть и находился глубоко под землей, но до погребов было рукой подать

- Слово чести! – воскликнул Торин, когда Бильбо сказал ему, что можно присоединиться к товарищам. – Гэндальф как всегда оказался прав! Кажется ты становишься настоящим взломщиком. После этого случая мы все к твоим услугам. Только что нам делать сейчас?

Бильбо понял, что пришла пора рассказать карликам о своем замысле, но он боялся, как они воспримут это предложение? Страхи хоббита оправдались: карлики, несмотря на опасность, стали громко возмущаться и слышать не хотели про какие-то бочки.- У нас будут ссадины и синяки, мы разобьемся насмерть, и, разумеется, утонем! – ворчали они. – Мы надеялись, что ты придумаешь что-то получше, а если нет – то и ключи ни к чему. Это просто безумие!- Тогда, - прорвало хоббита, который был взвинчен и без этого, - идите-ка вы в свои уютные темницы, где я вас запру, и придумайте что-нибудь получше. Но вопрос в том, смогу ли я в следующий раз умыкнуть ключи, даже если попытаюсь.

Это было слишком. Карлики затихли. Оставалось, конечно, принять предложение Бильбо. Было очевидно, что через верхние покои не пройти, а через зачарованные ворота – и подавно. К тому же на шум могли прийти стражники. Карлики прокрались в погреба вслед за хоббитом, миновав дверь, через которую были видны счастливо похрапывающие и улыбающиеся дворецкий и начальник караула. Вино из Дорвиниона навевает приятные сны и грезы. Завтра выражения лиц этой парочки совсем изменятся; хоббит прокрался к ним и повесил ключи на пояс начальника стражи.

- Это спасет его от завтрашних неприятностей, - сказал себе Бильбо. – Он был не таким уж плохим и сносно обращался с узниками. Ну и удивятся все тутошние эльфы! Решат, что у нас было какое-то могучее волшебство, раз мы смогли пройти сквозь ворота и исчезнуть! Именно исчезнуть! Надо уходить отсюда по-быстрому, пока не поздно!

Балина оставили следить за дворецким и начальником охраны и дать знать, если они проснутся. Остальные


and it was no good grumbling in the passages until they were caught again. So following the hobbit, down into the lowest cellars they crept. They passed a door through which the chief guard and the butler could be seen still happily snoring with smiles upon their faces. The wine of Dorwinion brings deep and pleasant dreams. There would be a different expression on the face of the chief guard next day, even though Bilbo, before they went on, stole in and kindheartedly put the keys back on his belt.

"That will save him some of the trouble he is in for," said Mr. Baggins to himself. "He wasn't a bad fellow, and quite decent to the prisoners. It will puzzle them all too. They will think we had a very strong magic to pass through all those locked doors and disappear. Disappear! We have got to get busy very quick, if that is to happen!"

Balin was told off to watch the guard and the butler and give warning if they stirred. The rest went into the adjoining cellar with the trapdoors. There was little time to lose. Before long, as Bilbo knew, some elves were under orders to come down and help the butler get the empty barrels through the doors into the stream. These were in fact already standing in rows in the middle of the floor waiting to be pushed off. Some of them were wine-barrels, and these were not much use, as they could not easily be opened at the end without a deal of noise, nor could they easily be secured again. But among them were several others which had been used for bringing other stuffs, butter, apples, and all sorts of things, to the king's palace.

They soon found thirteen with room enough for a dwarf in each. In fact some were too roomy, and as they climbed in the dwarves thought anxiously of the shaking and the bumping they would get inside, though Bilbo did his best to find straw and other stuff to pack them in as cosily as could be managed in a short time. At last twelve dwarves were stowed. Thorin had given a lot of trouble, and turned and twisted in his tub and grumbled like a large dog in a small kennel; while Balin, who came last, made a great fuss about his air-holes and said he was stifling, even before his lid was on. Bilbo had done what he could to close holes in the sides of the barrels, and to fix on all the lids as safely as could be managed, and now he was left alone again, running round putting the finishing touches-to the packing, and hoping against hope that his plan would come off.

It had not been a-bit too soon. Only a minute or two after Balin's lid had been fitted on there came the sound of voices and the flicker of lights. A number of elves came laughing and talking into the cellars and singing snatches of song. They had left a merry feast in one of the halls and were bent on returning as soon as

спустились в тот погреб, где был люк. Времени было в обрез. Вскоре, как и предполагал Бильбо, должны были прийти эльфы, чтобы помочь дворецкому очистить подвал от стоящих рядами пустых бочек, которые будто ждали, когда их сбросят в реку. Некоторые бочки были из-под вина, но в них не было ни малейшего проку: их нельзя было бесшумно открыть, и нельзя было хорошо закупорить. Но среди них были и такие, где хранилось масло, яблоки и все то, что доставлялось по реке во дворец.

Карлики быстро нашли тринадцать бочек, в которых мог разместиться каждый из них. Несколько бочек оказались такими просторными, что, забираясь в них, карлики с ужасом думали, какая будет тряска, хотя Бильбо с трудом разыскал соломы, чтобы как можно удобнее, насколько позволяло время, разместить карликов в бочках. Наконец, дюжина карликов была упакована. Особенно много хлопот причинил Торин: он огрызался, будто цепной пес, и беспокойно вертелся, будто бы его закрыли в тесной конуре, ворчал, что дырки для воздуха слишком малы и что он задохнется, прежде чем бочку закроют. Бильбо, как мог, затыкал и замазывал все щели бочек и пытался поплотнее пригнать крышки. Он бегал от бочки к бочке, заканчивая устраивать карликов, и надеясь на то, что осуществлению его замысла ничто не помешает.

Все было сделано вовремя. Не прошло и пары минут после того, как Бильбо пригнал крышку к бочке Балина, - послышались голоса и неподалеку замигали огни факелов. Смеясь и весело болтая, в погреб вошли несколько эльфов. Они шли с пира, который проходил в одном из дворцовых покоев, и куда они хотели поскорее вернуться.

- Где это старина Галион, дворецкий? – спросил один из вошедших. – На пиру я его не видел, а он должен показать, что надо делать.- Я буду вне себя, если этот копуша замешкается, - заметил кое-кто из эльфов. – Наверху веселятся, а чем я хуже?- Ха! Ха! – воскликнул кто-то. – Вон он, злодей, - уткнулся носом в кружку! Славно же он налакался вместе со своим приятелем, начальником стражи.

- Тормоши его! Буди! – с нетерпением закричали остальные.Галиону совсем не понравилось, что его разбудили, и что над ним посмеиваются.- Все вы лодыри, - промямлил он. – Я э-э вас тут давно жду. А вы поете, хихикаете и про все позабыли. Вот… Я тут с ног валюсь от усталости!..

- Не удивительно, - сказали эльфы, - если объяснение http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

they could.

"Where's old Galion, the butler?" said one. "I haven't seen him at the tables tonight. He ought to be here now to show us what is to be done."

"I shall be angry if the old slowcoach is late," said another. "I have no wish to waste time down here while the song is up!"

"Ha, ha!" came a cry. "Here's the old villain with his head on a jug! He's been having a little feast all to himself and his friend the captain."

"Shake him! Wake him!" shouted the others impatiently. Gallon was not at all pleased at being shaken or wakened, and still less at being laughed at. "You're all late," he grumbled. "Here am I waiting and waiting down here, while you fellows drink and make merry and forget your tasks. Small wonder if I fall asleep from weariness!"

"Small wonder," said they, "when the explanation stands close at hand in a jug! Come give us a taste of your sleeping-draught before we fall to! No need to wake the turnkey yonder. He has had his share by the looks of it."

Then they drank once round and became mighty merry all of a sudden. But they did not quite lose their wits. "Save us, Galion!" cried some, "you began your feasting early and muddled your wits! You have stacked some full casks here instead of the empty ones, if there is anything in weight."

"Get on with the work!" growled the butler. "There is nothing in the feeling of weight in an idle toss-pot's arms. These are the ones to go and no others. Do as I say!"

"Very well, very well," they answered rolling the barrels to the opening. "On your head be it, if the king's full buttertubs and his best wine is pushed into the river for the Lake-men to feast on for nothing!"

Roll-roll-roll-roll,roll-roll-rolling down the hole IHeave ho! Splash plump !Down they go, down they bump!

So they sang as first one barrel and then another rumbled to the dark opening and was pushed over into the cold water some feet below. Some were barrels really empty, some were tubs neatly packed with a dwarf each; but down they all went, one after another, with many a clash and a bump, thudding on top of ones below, smacking into the water, jostling against the walls of the tunnel, knocking into one another, and bobbing away down the current.

It was just at this moment that Bilbo suddenly discovered the weak point in his plan. Most likely you saw it some time ago and have been laughing at him;

всему этому стоит рядом в кружке. Дай-ка нам твоего снотворного, а потом – за работу. Ключника будить не за чем: он судя по всему, уже получил свое.Эльфы отпили из кружек, и вино вскружило им головы, но не настолько, чтобы совсем захмелеть.- Помилуй, Галион! – крикнули они. – Ты так рано начал пировать, что вино задурманило тебе голову! Некоторые бочки полные, если говорить о весе!- Давайте работать! – прикрикнул дворецкий. – Это все вам сдуру, нет, спьяну, кажется. Эти вышвыривайте, я вам сказал!- Ладно, - проворчали эльфы, подкатывая бочки к люку, - тебе же хуже, если бочки с лучшим вином и маслом из погребов окажутся у озерников. А они сумеют попировать на славу!

Раз-два – покатили,Три-четыре – вниз

спустили!Пять-шесть – в люк

бросайИ ворота открывай!

Так пели эльфы, сбрасывая очередную бочку с высоты нескольких локтей в ледяную воду. Некоторые бочки были действительно пусты, а в некоторых – по старательно упакованному карлику: бочки катились одна за другой, сталкивались и ударялись друг о друга, падали на те, которые уже находились в реке, глубоко погружались в воду и выплывали, натыкаясь на стены пещеры. Весь этот караван подхватило быстрое течение.

И только сейчас Бильбо понял, что он не все предусмотрел: ведь не было никого, кто разместил бы его в бочке и упаковал. Значит, смириться с окончательной потерей друзей (все бочки с карликами уже были в реке) и навсегда остаться невидимым вором во дворце эльфов? Выберись хоббит когда-нибудь через ворота, у него все равно не было возможности отыскать карликов, ибо он не знал дороги к тому месту, где собрались бочки. Бильбо боялся, что без него карлики обязательно попадут в новую беду: у него не было времени, чтобы рассказать им про все, что он узнал и хотел предложить сделать после того, как они покинут Черную Пущу.Пока все эти мысли проносились в голове хоббита, эльфы весело запели. Кое-кто уже подошел к веревкам, чтобы открыть шлюз, поднять решетку и выпустить бочки из пещеры:

Уплывайте в край родной

Вниз по речке по лесной!Из пещерных погребов,Из-под северных холмов,Из чащоб лесных во мглеПлыть вам к светлой

синеве,К солнцу, к тонким


but I don't suppose you would have done half as well yourselves in his place. Of course he was not in a barrel himself, nor was there anyone to pack him in, even if there had been a chance! It looked as if he would certainly lose his friends this time (nearly all of them had already disappeared through the dark trap-door), and get utterly left behind and have to stay lurking as a permanent burglar in the elf-caves for ever. For even if he could have escaped through the upper gates at once, he had precious small chance of ever finding the dwarves again. He did not know the way by land to the place where the barrels were collected. He wondered what on earth would happen to them without him; for he had not had time to tell the dwarves all that he had learned, or what he had meant to do, once they were out of the wood. While all these thoughts were passing through his mind, the elves being very merry began to sing a song round the river-door. Some had already gone to haul on the ropes which pulled up the portcullis at the water-gate so as to let out the barrels as soon as they were all afloat below.

Down the swift dark stream you goBack to lands you once did know!Leave the halls and caverns deep,Leave the northern mountains steep,Where the forest wide and dimStoops in shadow grey and grim!Float beyond the world of treesOut into the whispering breeze,Past the rushes, past the reeds,Past the marsh's waving weeds,Through the mist that riseth whiteUp from mere and pool at night!Follow, follow stars that leapUp the heavens cold and steep;Turn when dawn comes over land,Over rapid, over sand,South away! and South away!Seek the sunlight and the day,Back to pasture, back to mead,Where the kine and oxen feed!Back to gardens on the hillsWhere the berry swells and fillsUnder sunlight, under day!South away! and South away!Down the swift dark stream you goBack to lands you once did know!

Now the very last barrel was being rolled to the doors! In despair and not knowing what else to do, poor little Bilbo caught hold of it and was pushed over the edge with it. Down into the water he fell, splash! into the cold dark water with the barrel on top of him. He came up again spluttering and clinging to the wood like a rat, but for all his efforts he could not scramble on top. Every time he tried, the barrel rolled round and ducked him under again. It was really empty, and

камышам,Что шуршат по

берегам, К топким поймам, где

ветраМчат над морем

тростника,Сквозь туман ночных

озер,Скрывший сумрачный

простор!Ночью же держитесь выНетускнеющей звезды.А когда придет рассвет,Пусть поток ускорит

бегИ вас вынесет на юг,К свету дня, где зелен

луг,Где медвяные цветы,Где на выпасе быки!К зреющим плодам в

садахНа подсолнечных холмах,К свету солнца у излукИх неси, река, на юг!Уплывайте в край

роднойВниз по речке по лесной!

И тут покатили последнюю бочку! В отчаянии, не зная, что делать, Бильбо схватил ее за и край и полетел – бултых! – прямо в темную холодную воду, да еще под бочкой. Он обхватил бочку и, как крыса, попробовал вскарабкаться на нее и усесться верхом – ни в какую, каждый раз бочка переворачивалась, и Бильбо оказывался в воде. Бочка была пустая и плыла, как пробка. В ушах у хоббита была вода, но он ясно слышал, как сверху, издалека, доносилось пение эльфов. Внезапно люк с грохотом захлопнулся, и их голоса затихли. Бильбо плыл в ледяной воде совсем один – не считать же карликов в бочках.

Немного времени спустя в темноте замаячило серое пятно. Бильбо услышал, как позади закрылся шлюз, и оказалось, что хоббит находится посреди толкающегося и бьющегося моря бочек, которое хотело поскорее выбраться из пещеры к солнечному свету. Бильбо изо всех сил пытался удержаться на бочке, чтобы не быть раздавленным, но никак не мог этого сделать. И тут ему снова повезло: бочки одна за другой стали скрываться под сводом пещеры в том месте, где он почти соприкасался с водой. Оседлай хоббит бочку – худо бы ему пришлось, ибо потолок спускался так круто, что между ним и водой оставалось очень мало свободного времени даже для Бильбо.


floated light as a cork. Though his ears were full of water, he could hear the elves still singing in the cellar above. Then suddenly the trapdoors fell to with a boom and their voices faded away. He was in the dark tunnel, floating in icy water, all alone-for you cannot count friends that are all packed up in barrels.

Very soon a grey patch came up in the darkness ahead. He heard the creak of the water-gate being hauled up, and he found that he was in the midst of a bobbing and bumping mass of casks and tubs all pressing together to pass under the arch and get out into the open stream. He had as much as he could do to prevent himself from being hustled and battered to bits; but at last the jostling crowd began to break up and swing off, one by one, under the stone arch and away. Then he saw that it would have been no good even if he had managed to get astride his barrel, for there was no room to spare, not even for a hobbit, between its top and the suddenly stooping roof where the gate was.

Out they went under the overhanging branches of the trees on either bank. Bilbo wondered what the dwarves were feeling and whether a lot of water was getting into their tubs. Some of those that bobbed along by him in the gloom seemed pretty low in the water, and he guessed that these had dwarves inside.

"I do hope I put the lids on tight enough!" he thought, but before long he was worrying too much about himself to remember the dwarves. He managed to keep his head above the water, but he was shivering with the cold, and he wondered if he would die of it before the luck turned, and how much longer he would be able to hang on, and whether he should risk the chance of letting go and trying to swim to the bank.

The luck turned all right before long: the eddying current carried several barrels close ashore at one point and there for a while they stuck against some hidden root. Then Bilbo took the opportunity of scrambling up the side of his barrel while it was held steady against another. Up he crawled like a drowned rat, and lay on the top spread out to keep the balance as best he could. The breeze was cold but better than the water, and he hoped he would not suddenly roll off again when they started off once more.

Before long the barrels broke free again and turned and twisted off down the stream, and out into the main current Then he found it quite as difficult to stick on as he had feared; but he managed it somehow, though it was miserably uncomfortable. Luckily he was very light, and the barrel was a good big one and being rather leaky had now shipped a small amount of water. All the same it was like trying to ride, without bridle or stirrups, a round-bellied pony that was always thinking of rolling on the grass.

Теперь бочки плыли по реке, над которой низко свисали ветви деревьев. Бильбо хотелось верить, что карлики чувствуют себя относительно хорошо и что в их бочки не набралось много воды. Некоторые бочки, как ему казалось в темноте, были довольно глубоко погружены в воду. Наверняка карлики были в них.

«Надеюсь, что крышки я подогнал плотно», - подумал хоббит, но все же больше он сейчас беспокоился о себе, чем о своих спутниках. Он старался держать голову над водой, ему было зыбко, и он думал, что вот-вот утонет там, о том, сколько он сможет продержаться, прежде чем ему снова улыбнется удача, и не лучше ли было пройти по берегу.

Бильбо все же повезло намного раньше, чем он предполагал: течение замедлялось и в одном месте несколько бочек едва не прибило к берегу, потому что их задержал окунувшийся в воду древесный корень. Пока бочки простаивали таким образом, Бильбо удалось взгромоздиться на свою. Он вскарабкался на бочку, будто тонущая крыса и уцепился за нее так, чтобы не соскользнуть. Ветер был холодный, а в воде еще холоднее, и хоббит хотел только одного – удержаться на своем суденышке, когда поплывут остальные бочки.

Вскоре бочки освободились и поплыли вниз по течению. Опасения хоббита оправдались: удержаться на бочке было нелегко, тем более, что пришлось застыть в самой неудобной позе. На свое счастье Бильбо был легкий, а бочка была не маленькая, к тому же она набрала немного воды. Это было что-то вроде езды без стремян и сбруи на очень круглом пони, который так и норовил поваляться на траве.

Вскоре деревья поредели, и между ними можно было различить обрывки тусклого неба. Русло расширилось, переходя в гирло, ибо здесь поток впадал в Лесную реку, которая текла мимо ворот королевского дворца. Сильное течение подхватило бочки и понесло их прочь. Темную гладь воды ничто не затеняло, и хоббит видел отражение туч и звезд. Речное течение прибило бочки к северному берегу, в который вгрызалась широкая излучина. Под отвесными берегами лежала песчаная коса, сплошь покрытая галькой и затененная выступающей на востоке скалой. Вот к этой отмели и прибило бочки, причем некоторые из них ударились о скалистый мыс.

А тут их поджидали плотогоны. Они шестами подогнали бочки к отмели, пересчитали их, связали в плот и ушли, оставляя их до утра. Как не повезло карликам! Немногим


In this way at last Mr. Baggins came to a place where the trees on either hand grew thinner. He could see the paler sky between them. The dark river opened suddenly wide, and there it was joined to the main water of the Forest River flowing down in haste from the king's great doors. There was a dim sheet of water no longer overshadowed, and on its sliding surface there were dancing and broken reflections of clouds and of stars. Then the hurrying water of the Forest River swept all the company of casks and tubs away to the north bank, in which it had eaten out a wide bay. This had a shingly shore under hanging banks and was walled at the eastern end by a little jutting cape of hard rock. On the shallow shore most of the barrels ran aground, though a few went on to bump against the stony pier.

There were people on the look-out on the banks. They quickly poled and pushed all the barrels together into the shallows, and when they had counted them they roped them together and left them till the morning. Poor dwarves! Bilbo was not so badly off now. He slipped from his barrel and waded ashore, and then sneaked along to some huts that he could see near the water's edge. He no longer thought twice about picking up a supper uninvited if he got the chance, he had been obliged to do it for so long, and he knew only too well what it was to be really hungry, not merely politely interested in the dainties of a well-filled larder. Also he had caught a glimpse of a fire through the trees, and that appealed to him with his dripping and ragged clothes clinging to him cold and clammy.

There is no need to tell you much of his adventures that night, for now we are drawing near the end of the eastward journey and coming to the last and greatest adventure, so we must hurry on. Of course helped by his magic ring he got on very well at first, but he was given away in the end by his wet footsteps and the trail of drippings that he left wherever he went or sat; and also he began to snivel, and wherever he tried to hide he was found out by the terrific explosions of his suppressed sneezes. Very soon there was a fine commotion in the village by the riverside; but Bilbo escaped into the woods carrying a loaf and a leather bottle of wine and a pie that did not belong to him. The rest of the night he had to pass wet as he was and far from a fire, but the bottle helped him to do that, and he actually dozed a little on some dry leaves, even though the year was getting late and the air was chilly.

He woke again with a specially loud sneeze. It was already grey morning, and there was a merry racket down by the river. They were making up a raft of barrels, and the raft-elves would soon be steering it off down the stream to Lake-town. Bilbo sneezed again. He was no longer dripping but he felt cold all over. He

лучше чувствовал себя Бильбо. Он соскользнул с бочки, выбрался на берег и побрел к хижинам, которые виднелись неподалеку от кромки воды. Хоббит уже не раздумывал над тем, что заявится без приглашения и стащит чужой ужин, - и не в первый раз, - ведь он теперь хорошо знал, что такое настоящий голод, - не вежливое любопытство к лакомствам в кладовой. Еще он заметил среди деревьев свет костра и почувствовал, как ему холодно и неуютно в прилипшей к спине мокрой одежде.

О ночных похождениях Бильбо рассказывать нечего, тем более что его путешествие на восток подходило к концу, и самые главные события в жизни хоббита были еще впереди. Конечно, не без помощи волшебного кольца, на первых порах у Бильбо все шло гладко, но его выдавали мокрые следы, когда он присаживался или шел, с него стекали капли; у хоббита заложило нос, поэтому как он ни старался спрятаться, раздавалось его тяжелое сопение и чихание. Короче говоря, хоббит вскоре переполошил весь поселок, но ему удалось скрыться, унося с собой краюху хлеба, бутылку вина и пирог. Остаток ночи пришлось провести в сырости. Хоббит был далеко от костра, но его немного согревало вино. Хотя рано стемнело и холодало, он заснул, свернувшись калачиком на сухих листьях.

Бильбо громко чихнул и проснулся. Утро выдалось пасмурным, а внизу у реки слышался шум: освобожденные от веревок бочки, связывали в плоты поменьше, и вскоре эльфы плотогоны отправят их вниз по реке, в Озерный город. Бильбо опять чихнул. Он уже просох, но ему было холодно. Он спустился вниз настолько быстро, насколько ему позволяли затекшие ноги, и как раз вовремя, чтобы затеряться в общей сутолоке и добраться к бочкам. К счастью, тучи скрыли солнце, и тени хоббита не было заметно. К тому же, на какое-то время, он перестал чихать.

Заработали шесты. Эльфы, стоявшие на отмели помогали плотогонам отталкивать от берега бочки, которые, связанные вместе, скрипели и терлись друг о друга.- А некоторые бочки тяжелые, - ворчали эльфы. – Да и сидят слишком глубоко. Небось, полные. Если бы днем их прибило к берегу – посмотрели бы, что там.- Некогда! – закричали плотогоны. – Толкайте!

Наконец, поначалу медленно, пока не миновали скалу, где стояли эльфы, отгоняющие шестами плоты от берега, бочки, постепенно убыстряя свой бег, когда их подхватило мощное течение, устремились к Долгому Озеру.


scrambled down as fast as his stiff legs would take him and managed just in time to get on to the mass of casks without being noticed in the general bustle. Luckily there was no sun at the time to cast an awkward shadow, and for a mercy he did not sneeze again for a good while.

There was a mighty pushing of poles. The elves that were standing in the shallow .water heaved and shoved. The barrels now all lashed together creaked and fretted. .

"This is a heavy load!" some grumbled. "They float too deep-some of these are never empty. If they had come ashore in the daylight, we might have had a look inside," they said.

"No time now!" cried the raftman. "Shove off!"

And off they went at last, slowly at first, until they had passed the point of rock where other elves stood to fend them off with poles, and then quicker and quicker as they caught the main stream and went sailing away down, down towards the Lake.

They had escaped the dungeons of the king and were through the wood, but whether alive or dead still remains to be seen.

Chapter 10

A Warm Welcome

The day grew lighter and warmer as they floated along. After a while the river rounded a steep shoulder of land that came down upon their left. Under its rocky feet like an inland cliff the deepest stream had flowed lapping and bubbling. Suddenly the cliff fell away. The shores sank. The trees ended. Then Bilbo saw a sight: The lands opened wide about him, filled with the waters of the river which broke up and wandered in a hundred winding courses, or halted in marshes and pools dotted with isles on every side: but still a strong water flowed on steadily through the midst. And far away, its dark head in a torn cloud, there loomed the Mountain! Its nearest neighbours to the North-East and the tumbled land that joined it to them could not be seen. All alone it rose and looked across the marshes to the forest. The Lonely Mountain! Bilbo had come far and through many adventures to see it, and now he did not like the look of it in the least.

As he listened to the talk of the raftmen and pieced together the scraps of information they let fall, he soon realized that he was very fortunate ever to have seen it at all, even from this distance. Dreary as had been his imprisonment and unpleasant as was his position (to say nothing of the poor dwarves underneath him) still, he had been more lucky than he had guessed. The talk was all of the trade that came and went on the waterways and the growth of the traffic on the river, as

Путники сбежали из королевских темниц и выбрались из Черной Пущи, но живыми или мертвыми – неизвестно.

Глава X.

СЕРДЕЧНЫЙ ПРИЁМ

Бочки всё ещё плыли по Лесной реке. Тучи разредились, и потеплело. Через какое-то мгновение река круто обогнула возникший слева мыс, похожий на утёс-остров посреди бурной стремнины, который исчез также внезапно, как и появился. Крутые берега сменились поймой. Чёрная Пуща осталось далеко позади. Вот что открылось глазам Бильбо. Земли, раскинувшиеся на много лиг вокруг, заполнило множество речных рукавов, которые то разветвлялись сотнями ручьёв и потоков, то, не найдя дальнейшего пути, превращались в болота и озёрца с небольшими островками; и посреди всего этого буйства – мощное течение реки. Вдалеке, разрывая тучи своей тёмной вершиной, возвышалась гора. Северо-восточные хребты и окружающие её пустоши разглядеть было невозможно. Она яростно вздыбилась в своём уединении, злобно уставившись на болота и дальнюю кромку леса. Одинокая гора! Хоббиту пришлось столько всего претерпеть, чтобы добраться до неё, но от одного вида горы он оробел.

Прислушиваясь к разговорам плотовщиков и прибавляя к этому всё то, что удалось узнать мимоходом, Бильбо понял: раз он увидел гору издалека, то ему снова улыбнулась удача. Как бы ни был ужасен плен или то положение, в которое нынче попал хоббит (не говоря уже о карликах), ему повезло гораздо больше, нежели он полагал. Разговоры велись о торговле и о том, что по реке движется всё больше товаров, - ибо тропы, которые когда-то выводили из Черной Пущи, либо вовсе исчезли, либо их заколодило, - о склоках между озёрниками и лесными эльфами из-за размещения постов вдоль реки. Эти края неузнаваемо изменились с тех пор, как карлики покинули Одинокую гору.

В людской памяти дни процветания Подгорного Государства теперь мелькали смутной тенью преданий. Уже несколько лет, как Гэндальф не получал вестей из этих земель, а их облик продолжал меняться и в последние годы. Нескончаемые ливни и разливы направили течение рек на восток, произошло одно-два землетрясения, которые люди были склонны приписывать дракону, обозначая его проклятьем или недобрым кивком в сторону горы. Трясины и болотняки разрослись вширь. Тропинки исчезли, а топи поглощали всадников или пеших путников, если те пытались отыскать потерянные дороги, чтобы пересечь эти края. Даже эльфова тропа, о которой Беорн рассказывал карликам, обрывалась в чаще, не доходя до восточных опушек Черной Пущи; ныне только река была более-менее безопасной дорогой в северные земли, раскинувшиеся под сенью горы. Но Лесную Реку охраняли стражники короля эльфов.


the roads out of the East towards Mirkwood vanished or fell into disuse; and of the bickerings of the Lake-men and the Wood-elves about the upkeep of the Forest River and the care of the banks.

Those lands had changed much since the days when dwarves dwelt in the Mountain, days which most people now remembered only as a very shadowy tradition. They had changed even in recent years, and since the last news that Gandalf had had of them. Great floods and rains had swollen the waters that flowed east; and there had been an earthquake or two (which some were inclined to attribute to the dragon-alluding to him chiefly with a curse and an ominous nod in the direction of the Mountain). The marshes and bogs had spread wider and wider on either side. Paths had vanished, and many a rider and wanderer too, if they had tried to find the lost ways across. The elf-road through the wood which the dwarves had followed on the advice of Beorn now came to a doubtful and little used end at the eastern edge of the forest; only the river offered any longer a safe way from the skirts of Mirkwood in the North to the mountain-shadowed plains beyond, and the river was guarded by the Wood-elves' king.

So you see Bilbo had come in the end by the only road that was any good. It might have been some comfort to Mr. Baggins shivering on the barrels, if he had known that news of this had reached Gandalf far away and given him great anxiety, and that he was in fact finishing his other business (which does not come into this tale) and getting ready to come in search of Thorin's company. But Bilbo did not know it.

All he knew was that the river seemed to go on and on and on for ever, and he was hungry, and had a nasty cold in the nose, and did not like the way the Mountain seemed to frown at him and threaten him as it drew ever nearer. After a while, however, the river took a more southerly course and the Mountain receded again, and at last, late in the day the shores grew rocky, the river gathered all its wandering waters together into a deep and rapid flood, and they swept along at great speed.

The sun had set when turning with another sweep towards the East the forest-river rushed into the Long Lake. There it had a wide mouth with stony clifflike gates at either side whose feet were piled with shingles. The Long Lake! Bilbo had never imagined that any water that was not the sea could look so big. It was so wide that the opposite shores looked small and far, but it was so long that its northerly end, which pointed towards the Mountain, could not be seen at all. Only from the map did Bilbo know that away up there, where the stars of the Wain were already twinkling, the Running River came down into the lake from Dale and

Так что Бильбо, сам того не зная, нашёл единственно правильный путь. Наверное, дрожащему и озябшему хоббиту, который ухватился за бочку, было бы немного спокойнее, узнай он, что где-то далеко Гэндальф получил вести о карликах и сильно встревожился, что он почти закончил какие-то свои важные дела и на днях отправится на поиски Торина и его спутников. Но Бильбо об этом ничего не знал.

Ему казалось, что реке не будет конца, он проголодался, страшно простыл и сильно невзлюбил гору, которая, чем ближе подплывали к ней плоты, всё больше становилась хмурой и грозной. Вскоре река устремилась на юг, гора скрылась из виду, и, наконец, ближе к полудню, по обе стороны реки появились скалистые берега, все мелкие течения слились в одну мощную струю, которая со страшной быстротой потащила бочки вперёд.

Солнце скрылось за тучей, когда русло вновь свернуло на восток, и Лесная Река устремилась в Долгое Озеро. Здесь её широкое устье проходило меж двух скалистых губ, словно в ворота, чья основа была усыпана галькой. Бильбо никогда не мог представить себе столько воды в одном месте, разве что в море. Озеро было столь широко, что его берега, особенно на северной оконечности, упиравшейся едва ли не в гору, трудно было различить. Только по карте где-то здесь в осеннем ночном небе мерцает Звёздный Серп[4], под которым в одном месте Лесная Река и Быстрянка впадают в Долгое Озеро. Когда-то в этом месте было плоскогорье, простёршееся на дне глубокой котловины. На юге били мощные водопады, и река дальше бежала по незнакомым землям. В вечерней тишине грохот водопадов можно было принять за далёкий громкий рёв.

Неподалёку от гирла Лесной Реки раскинулся чужеземный город, о котором говорили эльфы в королевских погребах. На берегу стояло несколько хижин, но город, находившийся в излучине под утёсом, который сдерживал сильные течения, был построен прямо на водной глади. Длинный дощатый мост бежал к площадкам на сваях, где расположился торговый город – не город эльфов, а город людей, осмелившихся жить под тенью драконовой горы. Они занимались речной торговлей ещё в те стародавние времена, когда Дол был богатым и процветающим городом. Озёрники ещё тогда были богатыми, а из их владений отправлялись лодки и струги – иногда с золотом, а иногда с воинами в крепких доспехах. По берегам до сих пор виднелись останки старого города, в основном прогнивших деревянных пристаней. Но это было возможно только при отливе.


with the Forest River filled with deep waters what must once have been a great deep rocky valley. At the southern end the doubled waters poured out again over high waterfalls and ran away hurriedly to unknown lands. In the still evening air the noise of the falls could be heard like a distant roar.

Not far from the mouth of the Forest River was the strange town he heard the elves speak of in the king's cellars. It was not built on the shore, though there were a few huts and buildings there, but right out on the surface of the lake, protected from the swirl of the entering river by a promontory of rock which formed a calm bay. A great . bridge made of wood ran out to where on huge piles made of forest trees was built a busy wooden town, not a town of elves but of Men, who still dared to dwell here under the shadow of the distant dragon-mountain. They still throve on the trade that came up the great river from the South and was carted past the falls to their town; but in the great days of old, when Dale in the North was rich and prosperous, they had been wealthy and powerful, and there had been fleets of boats on the waters, and some were filled with gold and some with warriors in armour, and there had been wars and deeds which were now only a legend. The rotting piles of a greater town could still be seen along the shores when the waters sank in a drought.

But men remembered little of all that, though some still sang old songs of the dwarf-kings of the Mountain, Thror and Thrain of the race of Durin, and of the coming of the Dragon, and the fall of the lords of Dale. Some sang too that Thror and Thrain would come back one day and gold would flow in rivers through the mountain-gates, and all that land would be filled with new song and new laughter. But this pleasant legend did not much affect their daily business.

As soon as the raft of barrels came in sight boats rowed out from the piles of the town, and voices hailed the raft-steerers. Then ropes were cast and oars were pulled, and soon the raft was drawn out of the current of the Forest River and towed away round the high shoulder of rock into the little bay of Lake-town. There it was moored not far from the shoreward head of the great bridge. Soon men would come up from the South and take some of the casks away, and others they would fill with goods they had brought to be taken back up the stream to the Wood-elves' home. In the meanwhile the barrels were left afloat while the elves of the raft and the boatmen went to feast in Lake-town.

They would have been surprised, if they could have seen what happened down by the shore, after they had gone and the shades of night had fallen. First of all a barrel was cut loose by Bilbo and pushed to the shore and opened. Groans came from inside, and out crept a

Об этих временах не знали ничего, хотя изредка в старых песнях поминали карликов Горы, Подгорных Государей Траина и Трора из рода Дурина, пели про нападение дракона и про гибель властителей Дола. Кое-кто даже певал, якобы в один прекрасный день – с возвращением Трора и Траина – из ворот горы потекут золотые реки, а в здешние края придёт радость и наступит время новых для песен. Но эти сказания никогда не нарушали будничной жизни Озёрного Города.

Едва показались бочоночные плоты, как от городского причала отплыло несколько лодок, и сидящие в них встретили плотогонов криками приветствия. Бросили верёвки и подняли вёсла; плоты вскоре вывели из течения Лесной реки и пришвартовали в излучине неподалёку от Озёрного Города. Плоты уткнулись в отмель. Вскоре должны были приехать люди с юга, забрать часть бочек, наполнить их товаром и отправить их назад по реке к королю лесных эльфов. А пока, до поры до времени, бочки оставались лежать на берегу. Между тем эльфы-плотовщики и лодочники отправились в Озёрный Город на пир.

Если бы они не ушли и дождались наступления ночи, их удивлению не было бы предела: Бильбо освободил первую же бочку, выкатил её на берег и сорвал с неё крышку. Изнутри послышался глухой стон и вскоре на свет выполз карлик. Но в каком виде! В потрепанной бороде торчала солома, а сам он был так избит и измолочен, что едва держался на ногах. Карлик сделал несколько шагов и растянулся пластом на берегу. Взгляд его был безумен как у цепной собаки, которую заперли в конуре, и о которой никто не вспоминал, по меньшей мере, неделю. Это был Торин, но узнать его можно было только по золотой цепи и по грязному синему капюшону с потрёпанной серебряной кистью. Прошло ещё немало времени, прежде чем он снова заговорил с хоббитом.

- Ну, живы вы или нет?- резко спросил Бильбо, забыв о том, что только ему одному удалось перекусить и подвигаться. Поэтому он говорил так раздражённо:- Вы ещё в подземелье или свободны? Хотите есть и продолжать своё дурацкое приключение, - в конце концов, оно ваше, а не моё, - машите руками, растирайте ноги и помогайте вытаскивать остальных, покуда есть такая возможность!

Конечно, Торин понял, что к чему; он со стоном встал на http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

most unhappy dwarf. Wet straw was in his draggled beard; he was so sore and stiff, so bruised and buffeted he could hardly stand or stumble through the shallow water to lie groaning on the shore. He had a famished and a savage look like a dog that has been chained and forgotten in a kennel for a week. It was Thorin, but you could only have told it by his golden chain, and by the colour of his now dirty and tattered sky-blue hood with its tarnished silver tassel. It was some time before he would be even polite to the hobbit.

"Well, are you alive or are you dead?" asked Bilbo quite crossly. Perhaps he had forgotten that he had had at least one good meal more than the dwarves, and also the use of his arms and legs, not to speak of a greater allowance of air. "Are you still in prison, or are you free? If you want food, and if you want to go on with this silly adventure- it's yours after all and not mine-you had better slap your arms and rub your legs and try and help me get the others out while there is a chance!"

Thorin of course saw the sense of this, so after a few more groans he got up and helped the hobbit as well as he could. In the darkness floundering in the cold water they had a difficult and very nasty job finding which were the right barrels. Knocking outside and calling only discovered about six dwarves that could answer. They were unpacked and helped ashore where they sat or lay muttering and moaning; they were so soaked and bruised and cramped that they could hardly yet realize their release or be properly thankful for it.

Dwalin and Balin were two of the most unhappy, and it was no good asking them to help. Bifur and Bofur were less knocked about and drier, but they lay down and would do nothing. Fili and Kili, however, who were young (for dwarves) and had also been packed more neatly with plenty of straw into smaller casks, came out more or less smiling, with only a bruise or two and a stiffness that soon wore off.

"I hope I never smell the smell of apples again!" said Fili. "My tub was full of it. To smell apples everlastingly when you can scarcely move and are cold and sick with hunger is maddening. I could eat anything in the wide world now, for hours on end-but not an apple!"

With the willing help of Fili and Kili, Thorin and Bilbo at last discovered the remainder of the company and got them out. Poor fat Bombur was asleep or senseless; Dori, Nori, Ori, Oin and Gloin were waterlogged and seemed only half alive; they all had to be carried one by one and laid helpless on the shore.

"Well! Here we are!" said Thorin. "And I suppose we ought to thank our stars and Mr. Baggins. I am sure he has a right to expect it, though I wish he could have arranged a more comfortable journey. Still-all very

ноги и принялся по мере сил помогать хоббиту. Блуждать ночью в холодной воде неприятно, особенно среди бочек. Поди, найди нужные! Стуча по бочкам и громко крича, Бильбо и Торин отыскали ещё шестерых карликов, которые смогли откликнуться. Их с трудом вытащили из бочек и вынесли на берег, где они расселись, стеная и охая,- так сильно их трясло, колотило и било внутри бочек, что им и в голову не пришло поблагодарить хоббита. Хуже всего досталось Балину и Двалину, поэтому просить их о помощи было бесполезно. Бифур и Бофур пострадали не так сильно, но они улеглись на голой земле, не желая и пальцем пошевелить. Однако Фили и Кили, которые (по меркам карликов) были ещё молоды, разместились в небольших бочках, в которых было немало соломы. Они вылезли оттуда, улыбаясь и отделавшись двумя-тремя ссадинами.

- Надеюсь, мне не придётся слышать запаха яблок, - проворчал Фили. - Моя бочка ими насквозь пропахла. Холодно, есть хочется, не можешь пошевельнуться, и вокруг яблоками пахнет – просто с ума можно сойти. Я бы съел сейчас всё, что угодно, только не яблоки!

Фили, Кили, Торин и Бильбо освободили оставшихся в бочках карликов. Бедный толстяк Бомбур спал без задних ног, Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин насквозь вымокли и лежали полумёртвыми; всех по одному перенесли на берег.

- Ну вот, все на месте! – молвил Торин. - Думаю, надо благодарить судьбу и Бильбо Бэггинса. Он вполне это заслужил, хотя мог устроить всё получше. Мы очень признательны тебе, хоббит, но признательность наша будет ещё больше, если мы отдохнём и найдём какую-нибудь еду. Кстати, что же нам делать теперь?

- Предлагаю идти в Озёрный город, - сказал хоббит. – Другие мнения есть?Конечно, предложить было нечего; оставив товарищей на берегу, Торин, Фили, Кили и Бильбо пошли к мосту, рядом с которым была сторожка. Охрана была там только для вида, ибо в ней давно не было особой необходимости. Озёрники были в дружбе с лесными эльфами, если не считать случайных стычек из-за речных пошлин. Другие народы жили далеко от этих мест. Некоторые из молодых жителей города открыто отрицали существование дракона и смеялись над стариками и старухами, которые утверждали, что видели в дни своей юности парящего в небе змия. Немудрено, что стража сидела в караулке, пила вино и смеялась, не слыша грохота, производимого бочками, и шедших к ним карликов. Каково же было удивление стражников, когда в дверях показался Торин Дубощит!


much at your service once more, Mr. Baggins. No doubt we shall feel properly grateful, when we are fed and recovered. In the meanwhile what next?"

"I suggest Lake-town," said Bilbo, "What else is there?" Nothing else could, of course, be suggested; so leaving the others Thorin and Fili and Kili and the hobbit went along the shore to the great bridge. There were guards at the head of it, but they were not keeping very careful watch, for it was so long since there had been any real need. Except for occasional squabbles about river-tolls they were friends with the Wood-elves. Other folk were far away; and some of the younger people in the town openly doubted the existence of any dragon in the mountain, and laughed at the greybeards and gammers who said that they had seen him flying in the sky in their young days. That being so it is not surprising that the guards were drinking and laughing by a fire in their hut, and did not hear the noise of the unpacking of the dwarves or the footsteps of the four scouts. Their astonishment was enormous when Thorin Oakenshield stepped in through the door.

"Who are you and what do you want?" they shouted leaping to their feet and gipping for weapons.

"Thorin son of Thrain son of Thror King under the Mountain!" said the dwarf in a loud voice, and he looked it, in spite of his torn clothes and draggled hood. The gold gleamed on his neck and waist: his eyes were dark and deep. "I have come back. I wish to see the Master of your town!"

Then there was tremendous excitement. Some of the more foolish ran out of the hut as if they expected the Mountain to go golden in the night and all the waters of the lake to turn yellow right away. The captain of the guard came forward.

"And who are these?" he asked, pointing to Fili and: Kili and Bilbo.

"The sons of my father's daughter," answered Thorin, "Fili and Kili of the race of Durin, and Mr. Baggins who has travelled with us out of the West."

"If you come in peace lay down your arms!" said the captain.

"We have none," said Thorin, and it was true enough: their knives had been taken from them by the wood-elves, and the great sword Orcrist too. Bilbo had his short sword, hidden as usual, but he said nothing about that. "We have no need of weapons, who return at last to our own as spoken of old. Nor could we fight against so many. Take us to your master!"

"He is at feast," said the captain.

"Then all the more reason for taking us to him," burst in Fili, who was getting impatient at these solemnities. "We are worn and famished after our long

-Ты кто и что тебе нужно? – вскричали они, хватаясь за оружие.-Торин, сын Траина сына Трора, Подгорного Государя!- последовал громкий ответ; невзирая на оборванную одежду и измятый капюшон, Торин выглядел по-королевски. Золото переливалось на цепи и на кушаке, а глубоко сидящие под капюшоном глаза горели ярким огнём. – Я возвратился и хочу сей же час говорить с вашим старейшиной.

Возбуждение только возросло. Кто был поглупее, выбежал из сторожки в надежде на то, что с горы вот-вот заструится река из чистого золота, а чёрная вода озера засверкает под ночным небом.Подошёл начальник караула.

-А это кто такие? – спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо. -Сыны дочери моего отца, - ответил Торин, - Фили и Кили из колена Дурина и Бильбо Бэггинс из Западных Земель. -Раз вы пришли с миром, оставьте оружие здесь, - велел стражник. -Его у нас нет, - прозвучал искренний ответ, ибо кинжалы, даже Оркрист, забрали лесные эльфы. Бильбо как всегда спрятал свой меч под одеждой, но промолчал. – Разве нужно оружие тем, кто, наконец, вернулся в свои исконные владения? К тому же вас слишком много. Отведите нас к старейшине. -У него пир, - ответил начальник караула.

-Тогда у тебя ещё больше причин, чтобы отвести нас к нему! – взорвался Фили, которого уже начал раздражать этот обмен любезностями. – Мы измотаны долгой дорогой, измождены, у нас есть больные. Не мешкай и помолчи, а то твоему старейшине найдётся, что тебе сказать. -Ладно, идите за мной, - велел начальник караула, и шестеро стражников сопровождали путников от ворот до рыночной площади – широкого водного круга, который окаймляли дома на высоких сваях. Пройдя по набережным со множеством лестниц, спускавшихся прямо к поверхности озера, они подошли к большому строению с ярко освещёнными окнами, из которого доносились голоса. Путники в сопровождении охраны вошли в дом (а это была ратуша). Свет полуослепил вошедших, хотя они смотрели на столы с яствами, за которыми было много народу.

-Я Торин, сын Траина сына Трора, Подгорный Государь! Я вернулся! – громко крикнул с порога предводитель карликов, не дабы ни слова вымолвить начальнику стражи. Все вскочили на ноги. Резко встал с кресла старейшина Озёрного Города. Но больше всех были ошеломлены эльфы-плотогоны, сидящие в дальнем конце зала. Расталкивая толпу, они пробрались к столу старейшины.


road and we have sick comrades. Now make haste and let us have no more words, or your master may have something to say to you."

"Follow me then," said the captain, and with six men about them he led them over the bridge through the gates and into the market-place of the town. This was a wide circle of quiet water surrounded by the tall piles on which were built the greater houses, and by long wooden quays with many steps and ladders going down to the surface of the lake. From one great hall shone many lights and there came the sound of many voices. They passed its doors and stood blinking in the light looking at long tables filled with folk.

"I am Thorin son of Thrain son of Thror King under the Mountain! I return!" cried Thorin in a loud voice from the door, before the captain could say anything. All leaped to their feet. The Master of the town sprang from his great chair. But none rose in greater surprise than the raft-men of the elves who were sitting at the lower end of the hall. Pressing forward before the Master's table they cried:

"These are prisoners of our king that have escaped, wandering vagabond dwarves that could not give any good account of themselves, sneaking through the woods and molesting our people!"

"Is this true?" asked the Master. As a matter of fact he thought it far more likely than the return of the King under the Mountain, if any such person had ever existed.

"It is true that we were wrongfully waylaid by the Elven-king and imprisoned without cause as we journeyed back to our own land," answered Thorin. "But lock nor bar may hinder the homecoming spoken of old. Nor is this town in the Wood-elves' realm. I speak to the Master of the town of the Men of the lake, not to the raft-men of the king."

Then the Master hesitated and looked from one to the other. The Elvenking was very powerful in those parts and the Master wished for no enmity with him, nor did he think much of old songs, giving his mind to .trade and tolls, to cargoes and gold, to which habit he owed his position. Others were of different mind, however, and quickly the matter was settled without him. The news had spread from the doors of the hall like fire through all the town. People were shouting inside the hall and outside it. The quays were thronged with hurrying feet. Some began to sing snatches of old songs concerning the return of the King under the Mountain; that it was Thror's grandson not Thror himself that had come back did not bother them at all. Others took up the song and it rolled loud and high over the lake.

The King beneath the mountains,The King of carven stone,

-Это же пленники нашего короля! – наперебой кричали эльфы. – Бродяги, которые не могли позаботиться о себе, а только рыскали по всей Черной Пуще и тревожили наш народ! -Правда ли это? – задал вопрос старейшина. Он решил, что, скорее всего, истина исходит от эльфов, к тому же он не верил в существование Подгорного Государя, даже если бы таковой и был на самом деле.

-Правда в том, что король эльфов несправедливо заключил нас в темницу, когда мы держали путь в земли своих отцов! – воскликнул Торин. – Но никакие замки и решётки не препона старым пророчествам о возвращении Государя. Или ваш город уже подчиняется королю эльфов? Так вот, я говорю не с его плотовщиками, а со старейшиной Озёрного Города!

Тут старейшина растерялся, переводя взгляд то на Торина, то на плотогонов. В этих краях король эльфов был довольно могущественным, и старейшине было ой как не выгодно враждовать с ним, тем более что не старые песни, а заботы о грузах и золоте привели старейшину в кресло ратуши. Но в этот раз, однако, люди решили за него. Весть о возвращении Государя карликов охватила город с быстротой страшного пожара. Помосты сотрясались от топота ног, и кое-кто затянул старые песни о приходе Подгорного Государя, как будто бы это был не внук и наследник Трора, а сам Трор. Тем не менее, это никого не волновало. В зале и на улице столпилась тьма тьмущая народу. И вдруг зазвучала новая песня, которую подхватили многие, да так громко, что её звуки разнеслись от озера далеко на много лиг вокруг:

Наш Государь Подгорный,

Владетель серебра,Воссел на трон

узорный,Как в древние года.Его венец сверкает,И арфа вновь поёт,Безмолвье отступаетИ золото течётСтремительной рекою Меж молодых лесов,А серебро – струёюВ траве и средь

цветов.Озёра заискрятся,Ручьи загомонят,И в край наш

возвратятсяВеселье, радость, лад.

Остальную часть песни заглушили крики толпы и музыка арф и флейт. Такого столпотворения не помнили даже самые почтенные старожилы. А у лесных эльфов удивление смешалось со страхом: ведь они не знали,


The lord of silver fountainsShall come into his own!

His crown shall be upholden,His harp shall be restrung,His halls shall echo goldenTo songs of yore re-sung.

The woods shall wave on mountainsAnd grass beneath the sun;His wealth shall flow in fountainsAnd the rivers golden run.

The streams shall run in gladness,The lakes shall shine and burn,And sorrow fail and sadnessAt the Mountain-king's return!

So they sang, or very like that, only there was a great deal more of it, and there was much shouting as well as the music of harps and of fiddles mixed up with it. Indeed such excitement had not been known in the town in the memory of the oldest grandfather. The Wood-elves themselves began to wonder greatly and even to be afraid. They did not know of course how Thorin had escaped, and they began to think their king might have made a serious mistake. As for the Master he saw there was nothing else for it but to obey the general clamour, for the moment at any rate, and to pretend to believe that Thorin was what he said. So he gave up to him his own great chair and set Fili and Kili beside him in places of honour. Even Bilbo was given a seat at the high table, and no explanation of where he came in-no songs had alluded to him even in the obscurest way-was asked for in the general bustle.

Soon afterwards the other dwarves were brought into the town amid scenes of astonishing enthusiasm. They were all doctored and fed and housed and pampered in the most delightful and satisfactory fashion. A large house was given up to Thorin and his company; boats and rowers were put at their service; and crowds sat outside and sang songs all day, or cheered if any dwarf showed so much as his nose.

Some of the songs were old ones; but some of them were quite new and spoke confidently of the sudden death of the dragon and of cargoes of rich presents coming down the river to Lake-town. These were inspired largely by the Master and they did not particularly please the dwarves, but in the meantime they were well contented and they quickly grew fat and strong again. Indeed within a week they were quite recovered, fitted out in fine cloth of their proper colours, with beards combed and trimmed, and proud steps. Thorin looked and walked as if his kingdom was already regained and Smaug chopped up into little pieces.

как Торину удалось сбежать. Вдруг их король допустил какую-то оплошность? Старейшина же ничего не сказал и решил, во всяком случае, на время подчиниться воле толпы и сделать вид, что поверил словам Торина. Он уступил предводителю карликов своё кресло, усадил по обе стороны Фили и Кили. Даже Бильбо досталось место за главным столом, хотя о нём в песнях не было ни намёка, никто не знал, откуда он взялся, да и забыли о хоббите в общей суматохе.

Вскоре в город доставили остальных карликов и как можно быстрее оказали им необходимую помощь. Их подлечили, накормили, разместили по домам, одели в роскошные одежды, приличествующие гостям. Ратушу отдали в распоряжение Торина и его свиты, им также предоставили и лодки. Люди целыми днями пели песни, столпясь вокруг ратуши, и ликовали, если показывался хоть один из карлов.

Песни были старыми, но раздавались и новые, говорившие о внезапной гибели дракона и о несметных богатствах, которые река доставит к Озёрному городу. Эти песни были с подачи старейшины и не очень-то радовали карликов. Но за время пребывания в городе путники окрепли и набрали в весе. Не прошло и недели, а карлики уже отдохнули от трудного пути. Теперь они щеголяли в новых одеждах, – каждый своего цвета, – подстригли и расчесали бороды, да и походка стала твёрже. Торин ходил с таким видом, словно его государство уже было отвоёвано, а Смауг – изрублен в мелкие кусочки.

Гэндальф снова оказался прав в своей дальновидности: уважение карликов к хоббиту возрастало с каждым днём. Нареканий больше не было. Карлики пили за здоровье Бильбо, хлопали его по спине, подбадривали, но он не забыл ни грозного вида Горы, ни дракона. К тому же он совсем простыл. Три дня к ряду хоббит чихал, кашлял и не выходил из дому, а на пирах он ограничивался единственной фразой: ''Пдебдого бдагодаден''.

Между тем, лесные эльфы поднялись вверх по Лесной реке и взбудоражили своей вестью весь дворец. Что произошло с дворецким и начальником стражи – не известно. Карлики во время пребывания в Озёрном Городе и словом не обмолвились о бочках и ключах, а Бильбо не пользовался кольцом, потому что в невидимости не было нужды. Прояснилось многое, хотя для эльфов хоббит оставался загадкой. Во всяком случае, король эльфов узнал о целях путешествия карликов.


Then, as he had said, the dwarves' good feeling towards the little hobbit grew stronger every day. There were no more groans or grumbles. They drank his health, and they patted him on the back, and they made a great fuss of him; which was just as well, for he was not feeling particularly cheerful. He had not forgotten the look of the Mountain, nor the thought of the dragon, and he had besides a shocking cold. For three days he sneezed and coughed, and he could not go out, and even after that his speeches at banquets were limited to "Thag you very buch."

In the meanwhile the Wood-elves had gone back up the Forest River with their cargoes, and there was great excitement in the king's palace. I have never heard what happened to the chief of the guards and the butler. Nothing of course was ever said about keys or barrels while the dwarves stayed in Lake-town, and Bilbo was careful never to become invisible. Still, I daresay, more was guessed than was known, though doubtless Mr. Baggins remained a bit of a mystery. In any case the king knew now the dwarves' errand, or thought he did, and he said to himself:

"Very well! We'll see! No treasure will come back through Mirkwood without my having something to say in the matter. But I expect they will all come to a bad end, and serve them right!" He at any rate did not believe in dwarves fighting and killing dragons like Smaug, and he strongly suspected attempted burglary or something like it which shows he was a wise elf and wiser than the men of the town, though not quite right, as we shall see in the end. He sent out his spies about the shores of the lake and as far northward towards the Mountains as they would go, and waited.

At the end of a fortnight Thorin began to think of departure. While the enthusiasm still lasted in the town was the time to get help. It would not do to let everything cool down with delay. So he spoke to the Master and his councillors and said that soon he and his company must go on towards the Mountain.

Then for the first time the Master was surprised and a little frightened; and he wondered if Thorin was after all really a descendant of the old kings. He had never thought that the dwarves would actually dare to approach Smaug, but believed they were frauds who would sooner or later be discovered and be turned out. He was wrong. Thorin, of course, was really the grandson of the King under the Mountain, and there is no knowing what a dwarf will not dare and do for revenge or the recovery of his own. But the Master was not sorry at all to let them go. They were expensive to keep, and their arrival had turned things into a long holiday in which business was at a standstill.

''Что ж, поживём – увидим, - подумал он. – Ни одно сокровище не пройдёт через Чёрную Пущу без моего ведома. Но, скорее всего, карлы поплатятся за свою дерзость. Поделом же им''. Король решил, что карлики не будут сражаться с драконом, а прибегнут к воровству. Выслав соглядатаев на берега Озера и на Север, он стал выжидать.

К концу второй недели Торин начал подумывать об отплытии. Нужно было заручиться поддержкой, пока оживленье в городе не пошло на убыль. Да и откладывать было не к чему. Он сказал старейшине и советникам ратуши, что карлы вскоре покинут Озёрный Город.

Впервые старейшина удивился и всполошился: неужели Торин и впрямь наследник и потомок былых Государей? Он и представить себе не мог, что карлики осмелятся так близко подойти к дракону, и считал их мошенниками, которых вскоре удастся разоблачить. Но старейшина ошибся. Торин действительно был внуком Подгорного Государя и, как всякий карл, он бы сделал всё, чтобы вернуть утраченное. Старейшина только обрадовался скорому отъезду карликов. Их содержание обходилось городской казне слишком дорого, а прибытие вообще превратилось в затяжной праздник, из-за которого стала торговля.

''Пусть сунутся в Гору и потревожат Смауга, - решил он. – Посмотрим, как их встретит дракон''.А вслух сказал:-Да, ты прав, Торин, сын Траина сына Трора! Самое время сбываться старым песням. Иди и возьми своё. Ратуша окажет вам посильную помощь, надеясь в будущем на щедрость Государя, возвратившего свои владения.

Как-то поутру, – а была уже поздняя осень, – когда промозглый ветер обрывал с деревьев последние листья, от пристани Озёрного Города отчалило несколько лодок с гребцами, карликами и хоббитом. В некоторых лодках были тюки со снедью. Коней и пони повели по суше к месту высадки карликов окольным путём. Именитые горожане, во главе со старейшиной, распрощались с карликами на ступенях ратуши, бежавших прямо к водной глади. Люди столпились на помостах, высовывались из окон домов и пели песни. Белые вёсла с плеском погрузились в воду, и лодки, увозя карликов к их цели и завершающей части Приключения, устремились на север. Единственным из всех, кто чувствовал себя глубоко несчастным, был


"Let them go and bother Smaug, and see how he welcomes them!" he thought. "Certainly, O Thorin Thrain's son Thror's son!" was what he said. "You must claim your own. The hour is at hand, spoken of old. What help we can offer shall be yours, and we trust to your gratitude when your kingdom is regained."

So one day, although autumn was now getting far on, and winds were cold, and leaves were falling fast, three large boats left Lake-town, laden with rowers, dwarves, Mr. Baggins, and many provisions. Horses and ponies had been sent round by circuitous paths to meet them at their appointed landing-place. The Master and his councillors bade them farewell from the great steps of the town-hall that went down to the lake. People sang on the quays and out of windows. The white oars dipped and splashed, and off they went north up the lake on the last stage of their long journey. The only person thoroughly unhappy was Bilbo.

Chapter 11

On the Doorstep

In two days going they rowed right up the Long Lake and passed out into the River Running, and now they could all see the Lonely Mountain towering grim and tall before them. The stream was strong and their going slow. At the; end of the third day, some miles up the river, they drew in to the left or western bank and disembarked. Here they were joined by the horses with other provisions and necessaries and the ponies for their own use that had been sent to meet them.

They packed what they could on the ponies and the rest was made into a store under a tent, but none of the men of the town would stay with them even for the night so near the shadow of the Mountain.

"Not at any rate until the songs have come true!" said they. It was easier to believe in the Dragon and less easy to believe in Thorin in these wild parts. Indeed their stores had no need of any guard, for all the land was desolate and empty. So their escort left them, making off swiftly down the river and the shoreward paths, although the night was already drawing on.

They spent a cold and lonely night and their spirits fell. The next day they set out again. Balin and Bilbo rode behind, each leading another pony heavily laden beside him; the others were some way ahead picking out a slow road, for there were no paths. They made north-west, slanting away from the River Running, and drawing ever nearer and nearer to a great spur of the

хоббит.

Глава XI.

НА ПОРОГЕ

Через пару дней лодки вошли в устье реки Быстрянки, и впереди снова угрюмо впилась в небо Одинокая гора. Течение было сильным, и лодки продвигались медленно. Вечером третьего дня, - поднявшись еще на несколько лиг вверх по реке, - решено было пристать к западному берегу и устроить стоянку. Сюда же прибыли лошади с провиантом и необходимыми вещами, а также привели и пони для карликов.

Карлики навьючили на пони все, что могли, а остальное спрятали в палатку; никто из озерников не хотел коротать ночь в пустошах под тенью драконова логова; пусть, мол, исполнятся старые пророчества. Здесь было легче поверить в дракона, чем в Торина. Да и поклажу охранять было незачем. Места эти давно обезлюдели и превратились в пустыню. Хотя сумерки уже сменила ночная темнота, проводники стали быстро возвращаться в Озерный город по суше и по реке.

Ночь была холодной. Карлики были совсем одни и пали духом. На следующий день поход продолжился. Позади всех, держа под уздцы пони с поклажей ехали Бильбо и Балин, в то время как остальные медленно продвигались вперед и разведывали дорогу, ибо пути совсем исчезли. Отклонившись к северо-западу от Быстрянки, отряд все ближе и ближе подходил к отрогу, который начинался где-то на юге и, казалось, выступал навстречу путникам.

Дорога была изнурительной, безмолвной и какой-то скрытной: никто не смеялся, молчали струны арф, а гордость и надежда, вселенные в сердца старыми песнями Озерного города, отступали перед отчаянием. Все знали, что поход близится к концу, причем, возможно, страшному. Окрестные земли становились все более запущенными и холодными, хотя раньше, как говорил Торин, здесь когда-то зеленели прекрасные сады и перелески. Травы было мало. Вокруг – лишь искореженные и почернелые от изгари и огня древесные стволы. Ни единого деревца. Ни одного кустика. Здесь начиналась драконова пустыня; карлики же прибыли в эту страну к концу года.

Отряд благополучно достиг подножия горы. Казалось, ничто не давало знать о драконе, кроме разора вокруг его берлоги. Перед путниками нависла темная горная громада. Первый лагерь карлики разбили на западной стороне южного отрога – Вороновой Высотке. Когда-то


Mountain that was flung out southwards towards them.

It was a weary journey, and a quiet and stealthy one. There was no laughter or song or sound of harps, and the pride and hopes which had stirred in their hearts at the singing of old songs by the lake died away to a plodding gloom. They knew that they were drawing near to the end of their journey, and that it might be a very horrible end. The land about them grew bleak and barren, though once, as Thorin told them, it had been green and fair. There was little grass, and before long there was neither bush nor tree, and only broken and blackened stumps to speak of ones long vanished. They were come to the Desolation of the Dragon, and they were come at the waning of the year.

They reached the skirts of the Mountain all the same without meeting any danger or any sign of the Dragon other than the wilderness he had made about his lair. The Mountain lay dark and silent before them and ever higher above them. They made their first camp on the western side of the great southern spur, which ended in a height called Ravenhill. On this there had been an old watch-post; but they dared not climb it yet, it was too exposed.

Before setting out to search the western spurs of the Mountain for the hidden door, on which all their hopes rested, Thorin sent out a scouting expedition to spy out the land to the South where the Front Gate stood. For this purpose he chose Balin and Fili and Kili, and with them went Bilbo. They marched under the grey and silent cliffs to the feet of Ravenhill. There the river, after winding a wide loop over the valley of Dale, turned from the Mountain on its road to the Lake, flowing swift and noisily. Its bank was bare and rocky, tall and steep above the stream; and gazing out from it over the narrow water, foaming and splashing among many boulders, they could see in the wide valley shadowed by the Mountain's arms the grey ruins of ancient houses, towers, and walls.

"There lies all that is left of Dale," said Balin. "The mountain's sides were green with woods and all the sheltered valley rich and pleasant in the days when the bells rang in that town." He looked both sad and grim as he said this: he had been one of Thorin's companions on the day the Dragon came.

They did not dare to follow the river much further to. wards the Gate; but they went on beyond the end of the southern spur, until lying hidden behind a rock they could look out and see the dark cavernous opening in a great cliff-wall between the arms of the Mountain. Out of it the waters of the Running River sprang; and out of it too there came a steam and a dark smoke. Nothing moved in the waste, save the vapour and the water, and every now and again a black and ominous crow. The

здесь была дозорная башня, но никто не посмел залезть на скалу: она была слишком открытой.

Перед тем, как искать в западном подкряжье потайную дверь, Торин выслал отряд, чтобы разузнать о происходящем возле южного отрога, где находились Главные Ворота. Он выбрал Фили, Кили, Балина и Бильбо. Они отправились под хмурые утесы к самому подножью Вороновой Высотки. В этом месте река описывала петлю вокруг низины, где в старые времена стоял город Дол, устремлялась на юг к Долгому Озеру, с грохотом преодолевая перекаты. Над рекой нависали голые крутые скалистые берега, а за ее пенистым темным бурным течением путникам открывалась широкая низина, затененная горными подкряжьями, где серели развалины былых домов, храмов, крепостных стен, гордых в прошлом башен и укреплений.

- Все, что осталось от Дола, - прошептал Балин. – На горных склонах шумели леса, логовина была плодородной, а в городе был слышен перезвон колоколов, - при этих словах карлик опечалился и помрачнел; он был одним из спутников Торина в тот день, когда Смауг напал на Подгорное Государство.

Подойти еще ближе к воротам они побоялись, ибо южный отрог был уже далеко. Карлики и хоббит притаились за скалой. Чуть дальше, между двумя утесами, выступавшими далеко вперед, зияла темная дыра пещеры, из которой вырывался клокотавший поток – начало реки Быстрянки – и клубами валил пар, вперемешку с черным дымом. Никто и ничто не нарушало мерного грохота реки, разве что редкое злобное карканье черных ворон, которые кружили в небе. Балину стало не по себе.

- Пора возвращаться, - решил он. – Здесь больше делать нечего. И мне не по душе эти черные птицы, предвестники зла.- А дракон еще в горе, да к тому же жив-здоров, если судить по дыму, - добавил хоббит.- Дым еще ни о чем ни говорит, - возразил Балин. – Хотя ты наверное, прав. Может, он сейчас куда-то вылетел, а может, притаился где-нибудь на склоне. А что до дыма и пара, то все палаты небось насквозь провоняли драконом.

С угрюмыми мыслями, преследуемые вороньим карканьем, они вернулись в лагерь. Подумать только, в июне они гостили в прекрасной обители Элронда, а сейчас, в конце осени, когда близилась зима, эти


only sound was the sound of the stony water, and every now and again the harsh croak of a bird. Balin shuddered.

"Let us return!" he said. "We can do no good here!– And I don't like these dark birds, they look like spies of evil."

"The dragon is still alive and in the halls under the Mountain then-or I imagine so from the smoke," said the hobbit.

"That does not prove it," said Balin, "though I don't doubt you are right. But he might be gone away some time, or he might be lying out on the mountain-side keeping watch, and still I expect smokes and steams would come out of the gates: all the halls within must be filled with his foul reek."

With such gloomy thoughts, followed ever by croaking crows above them, they made their weary way back to the camp. Only in June they had been guests in the fair house of Elrond, and though autumn was now crawling towards winter that pleasant time now seemed years ago. They were alone in the perilous waste without hope of further help. They were at the end of their journey, but as far as ever, it seemed, from the end of their quest. None of them had much spirit left.

Now strange to say Mr. Baggins had more than the others. He would often borrow Thorin's map and gaze at it, pondering over the runes and the message of the moon-letters Elrond had read. It was he that made the dwarves begin the dangerous search on the western slopes for the secret door. They moved their camp then to a long valley, narrower than the great dale in the South where the Gates of the river stood, and walled with lower spurs of the Mountain. Two of these here thrust forward west from the main mass in long steep-sided ridges that fell ever downwards towards the plain. On this western side there were fewer signs of the dragon's marauding feet, and there was some grass for their ponies. From this western camp, shadowed all day by cliff and wall until the sun began to sink towards the forest, day by day they toiled in parties searching for paths up the mountain-side. If the map was true, somewhere high above the cliff at the valley's head must stand the secret door. Day by day they came back to their camp without success.

But at last unexpectedly they found what they were seeking. Fili and Kili and the hobbit went back one day down the valley and scrambled among the tumbled rocks at its southern corner. About midday, creeping behind a great stone that stood alone like a pillar, Bilbo came on what looked like rough steps going upwards. Following these excitedly he and the dwarves found traces of a narrow track, often lost, often rediscovered, that wandered on to the top of the southern ridge and brought them at last to a still

светлые мгновения казались далекими годами. В этой пустыне карлики были совсем одни. На постороннюю помощь рассчитывать не приходилось. Путешествие закончилось, а цель все еще была так далека! Надежды ни у кого не осталось.

Однако, как это ни странно, лишь хоббит сохранял бодрость духа. Он часто брал у Торина карту и ломал голову над рунами лунной надписи, которую прочел Элронд. Именно Бильбо настоял на том, чтобы карлики начали опасные поиски потайной двери в западном отроге. Стоянку перенесли в узкую ложбину – уже, чем долина Главных Ворот и истоков Быстрянки, - которая находилась где-то посреди двух более низких отрогов, уходивших далеко на запад от горы и плавно спускавшихся в логовину, где следы мародерства дракона были не столь заметными. Кое-где даже пробилась чахлая трава. Из лагеря, спрятанного под утесами и громадой горы, выходили небольшие отряды – искать тропу на склоне горы. Судя по карте, дверь должна была находиться высоко над долиной, прямо в скале. Проходили дни, а потайного хода так и не нашли.

В конце концов, дверь нашли благодаря случаю. Фили, Кили и хоббит однажды возвращались в лагерь долиной, пробиваясь через скалы Южной оконечности. Около полудня, крадучись мимо камня, похожего на столб, Бильбо набрел на ведущие вверх неотесанные каменные выступы, которые напоминали лестницу. Взбираясь по ступеням, хоббит и карлики обнаружили, что здесь когда-то была узкая тропинка; порой она обрывалась, а порой отчетливо виднелась среди скал, теряясь где-то на вершине Южного утеса и заканчивалась устремившимся к северу узким карнизом. Поглядев вниз, разведчики поняли, что над долиной нависла скала. Они глянули на лагерь – крошечную точку далеко внизу.

Молча, прижимаясь спинами к стене, карлики и хоббит растянулись гуськом по карнизу. Поворот – и они уже на маленькой, укрытой скалами площадке – тихой и безмолвной. Снизу она была невидна из-за отвесных утесов, а издали она казалась крошечной щелью. Это была не пещера – вверху виднелось небо. В самом дальнем конце площадки стена была плоской и гладкой, будто над ней работал камнерез, но ни единой подпорки, ни малейшего признака порога или притолоки, ручки, засова или замочной скважины – ничего этого не было, однако никто не сомневался, в том, что заветная дверь наконец найдена.

Карлики стучали в нее, били, толкали, пытались http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

narrower ledge, which turned north across the face of the Mountain. Looking down they saw that they were at the top of the cliff at the valley's head and were gazing down on to their own camp below.

Silently, clinging to the rocky wall on their right, they went in single file along the ledge, till the wall opened and they turned into a little steep-walled bay, grassy-floored, still and quiet. Its entrance which they had found could not be seen from below because of the overhang of the cliff, nor from further off because it was so small that it looked like a dark crack and no more. It was not a cave and was open to the sky above; but at its inner end a flat wall rose up that in the lower I part, close to the ground, was as smooth and upright as mason's work, but without a joint or crevice to be seen.

"No sign was there of post or lintel or threshold, nor any sign of bar or bolt or key-hole; yet they did not doubt that they had found the door at last.

They beat on it, they thrust and pushed at it, they implored it to move, they spoke fragments of broken spells of opening, and nothing stirred. At last tired out they. rested on the grass at its feet, and then at evening began, their long climb down.

There was excitement in the camp that night. In the morning they prepared to move once more. Only Bofur and Bombur were left behind to guard the ponies and such stores as they had brought with them from the river. The others went down the valley and up the newly found path, and so to the narrow ledge. Along this they could carry no bundles or packs, so narrow and breathless was it, with a fall of a hundred and fifty feet beside them on to sharp rocks below; but each of them took a good coil of rope wound tight about his waist, and so at last without mishap they reached the little grassy bay.

There they made their third camp, hauling up what they needed from below with their ropes. Down the same way they were able occasionally to lower one of the more active dwarves, such as Kili, to exchange such news as there was, or to take a share in the guard below, while Bofur was hauled up to the higher camp. Bombur would not come up either the rope or the path.

"I am too fat for such fly-walks," he said. "I should turn dizzy and tread on my beard, and then you would be thirteen again. And the knotted ropes are too slender for my weight." Luckily for him that was not true, as you will see.

In the meanwhile some of them explored the ledge beyond the opening and found a path that led higher and higher on to the mountain; but they did not dare to venture very far that way, nor was there much use in it. Out up there a silence reigned, broken by no bird or

открыть, произносили обрывки разрывных заклинаний, да без толку. Они вымотались настолько, что уселись на скудные клочья травы, и только поздним вечером спустились в лагерь.

Этой ночью на стоянке царило возбуждение. К утру все было собрано. Только Бофур и Бомбур остались стеречь пони и большую часть привезенной с реки поклажи. Остальные спустились в ложбину, а потом поднялись по новонайденной тропе к узкому карнизу. Никто не нес с собой ни тюков ни мешков; на такой высоте – сто пятьдесят локтей – захватывало дух, тем более, что внизу были острые скалы. К поясу каждого были прикреплены прочные мотки веревки. Особых происшествий не было, и вскоре отряд вышел на поросшую травой площадку.

Здесь карлики разбили третью стоянку. Все, что было нужно, поднимали на веревках. Тем же путем спускали пронырливых карликов (таких, как Кили), чтобы разведать местность или сменить дозорных, когда на площадку поднимали Бофура. Бомбур не захотел подниматься ни под каким видом.- Я слишком толст для таких прогулок, - бурчал он. – У меня голова закружится, я наступлю себе на бороду и нас опять будет тринадцатеро! Я не муха, чтоб летать над обрывом, а ваши веревки меня не выдержат. К счастью, он оказался неправ.

Однажды, разведывая тропу возле карниза, карлики нашли дорогу, которая убегала далеко вверх по склону. Тем не менее, они побоялись отходить далеко от стоянки, да это было и ни к чему. Там царила мертвая тишина, не нарушаемая даже птичьими криками. Лишь ветер стонал среди скал. Карлики перешептывались и не осмеливались кричать: мало ли что может затаиться в утесах и расселинах. У тех, кто оставался возится с потайной дверью, ничего не получалось.

Они были слишком заняты, чтобы возиться с картой и лунными рунами, пытаясь узнать, где приблизительно в гладкой скале укрыта дверь. Из Озерного города карлики привезли много кирок, заступов, лопат и мотыг, которыми было решено воспользоваться в первый и последний раз: ударами об камень карлики содрали руки до крови, стальные наголовники смялись, будто это была простая жесть, а чары оказались слишком крепкими. Но страшнее всего было раскатистое Эхо.

Бильбо в одиночестве сидел на пороге – так в шутку прозвали травянистую площадку, припомнив слова хоббита в тот вечер, когда в его норке случилось нежданное пиршество, дескать посижу, мол, на пороге,


sound except that of the wind in the crannies of stone. They spoke low and never called or sang, for danger brooded in every rock.

The others who were busy with the secret of the door had no more success. They were too eager to trouble about the runes or the moon-letters, but tried without resting to discover where exactly in the smooth face of the rock the door was hidden. They had brought picks and tools of many sorts from Lake-town, and at first they tried to use these. But when they struck the stone the handles splintered and jarred their arms cruelly, and the steel heads broke or bent like lead. Mining work, they saw clearly was no good against the magic that had shut this door; and they grew terrified, too, of the echoing noise.

Bilbo found sitting on the doorstep lonesome and wearisome-there was not a doorstep, of course, really, but they used to call the little grassy space between the wall and the opening the "doorstep" in fun, remembering Bilbo's words long ago at the unexpected party in his hobbit-hole, when he said they could sit on the doorstep till they thought of something. And sit and think they did, or wandered aimlessly about, and glummer and glummer they became.

Their spirits had risen a little at the discovery of the path, but now they sank into their boots; and yet they would not give it up and go away. The hobbit was no longer much brighter than the dwarves. He would do nothing but sit with his back to the rock-face and stare away west through the opening, over the cliff, over the wide lands to the black wall of Mirkwood, and to the distances beyond, in which he sometimes thought he could catch glimpses of the Misty Mountains small and far. If the dwarves asked him what he was doing he answered:

"You said sitting on the doorstep and thinking would be my job, not to mention getting inside, so I am sitting and thinking." But I am afraid he was not thinking much of the job, but of what lay beyond the blue distance, the quiet Western Land and the Hill and his hobbit-hole under it. A large grey stone lay in the centre of the grass and he stared moodily at it or watched the great snails. They seemed to love the little shut-in bay with its walls of cool rock, and there were many of them of huge size crawling slowly and stickily along its sides.

"Tomorrow begins the last week of Autumn," said Thorin one day.

"And winter comes after autumn," said Bifur."And next year after that," said Dwalin, "and our

beards will grow till they hang down the cliff to the valley before anything happens here. What is our

пока ничего не придумается. Хотя, на самом деле, никакого порога не было. Чем чаще карлики терялись в догадках, тем мрачнее они становились.

Они немного обрадовались, отыскав дверь, но вскоре и вовсе сникли; отказываться от цели карлики не собирались. Хоббиту тоже ничего не приходило в голову. Он так бы ничего и не делал, только сидел бы, прислонясь спиной к утесу, и смотрел бы на запад, где за темной стеной Черной Пущи стоят крошечные пики Мглистого хребта, такие крошечные, что и не разглядеть. Если карлики приставали к Бильбо с расспросами, то слышали в ответ:

- Вы же сами сказали сидеть на пороге и думать, как пробраться внутрь, а не входить в пещеру. Вот я сижу и соображаю.Но хоббит думал только о своей норке.Посреди площадки лежал огромный серый валун похожий на обломок скалы. Хоббит угрюмо смотрел на камень, наблюдая за улитками. Казалось, им одним нравилось жить на этой площадке с холодными скалистыми стенами. Улиток было много. Медлительные, большие и липкие…

- Завтра будет последняя неделя осени, - как-то заметил Торин.- А потом – зима, - проворчал Бифур.- И следующий год, - сказал Двалин. – Тут так ничего и не произойдет, а наши бороды отрастут так, что будут подметать долину. И чем только этот вор занимается? У него есть кольцо-невидимка, а значит с него и спрос больше. Пускай пройдет в Главные Ворота и разузнает что к чему.

Хотя говорившие это стояли на скалах, Бильбо все слышал. "Опять вляпался! – подумал хоббит. – Так вот что они удумали! Все время их вытаскиваю из передряг, с тех пор, как уехал кудесник. Ох, чувствую, что в конце со мной случится что-нибудь страшное. Я уже не могу смотреть на злосчастную логовину Дола. А эти дымящие ворота чего стоят!!!.."

Плохое предчувствие не покидало хоббита даже ночью, и от этого он никак не мог заснуть. Днем карлики разошлись в разные стороны: одни – проверить, как пони, другие – разведать склоны горы. Весь день Бильбо сидел и смотрел то на проем в утесе, то на скалу. У него было ощущение, что в этот день произойдет что-то


burglar doing for us?Since he has got an invisible ring, and ought to be

a specially excellent performer now, I am beginning to think he might go through the Front Gate and spy things out a bit!"

Bilbo heard this-the dwarves were on the rocks just : above the enclosure where he was sitting-and "Good Gracious!" he thought, "so that is what they are beginning to think, is it? It is always poor me that has to get them out : of their difficulties, at least since the wizard left. Whatever am I going to do? I might have known that something dreadful would happen to me in the end. I don't think I could bear to see the unhappy valley of Dale again, and as for that steaming gate! ! !"

That night he was very miserable and hardly slept. Next day the dwarves all went wandering off in various directions; some were exercising the ponies down below, some were roving about the mountain-side. All day Bilbo sat gloomily in the grassy bay gazing at the stone, or out west through the narrow opening. He had a queer feeling that he was waiting for something. "Perhaps the wizard will suddenly come back today," he thought.

If he lifted his head he could see a glimpse of the distant forest. As the sun turned west there was a gleam of yellow upon its far roof, as if the light caught the last pale leaves. Soon he saw the orange ball of the sun sinking towards the level of his eyes. He went to the opening and there pale and faint was a thin new moon above the rim of Earth. At that very moment he heard a sharp crack behind him. There on the grey stone in the grass was an enormous thrush, nearly coal black, its pale yellow breast freckled dark spots. Crack! It had caught a snail and was knocking it on the stone. Crack! Crack!

Suddenly Bilbo understood. Forgetting all danger he stood on the ledge and hailed the dwarves, shouting and paying. Those that were nearest came tumbling over the rocks and as fast as they could along the ledge to him, wondering what on earth was the matter; the others shouted to be hauled up the ropes (except Bombur, of course: he was asleep).

Quickly Bilbo explained. They all fell silent: the hobbit standing by the grey stone, and the dwarves with wagging beards watching impatiently. The sun sank lower and lower, and their hopes fell. It sank into a belt of reddened cloud and disappeared. The dwarves groaned, but still Bilbo stood almost without moving. The little moon was dipping to the horizon. Evening was coming on. Then suddenly when their hope was lowest a red ray of the sun escaped like a finger through a rent in the cloud. A gleam of light came straight through the opening into the bay and fell on the smooth

необычное. "А вдруг вернется Гэндальф?" - промелькнуло у хоббита в голове.

Когда хоббит снова поднял свой взгляд, то увидел впереди ту же тонкую полоску леса, по которой мелькал золотистый свет: день заканчивался, и солнце клонилось к закату. Вскоре огненный шар пришелся вровень с глазами Бильбо. Солнце опустилось к проему в утесе, как вдруг на горизонте появился узкий серп бледной луны.

Внезапно хоббит услышал за спиной громкий стук. На серой скале, поросшей кое-где травой, уселся огромный дрозд, угольно-черный, с бледно-желтой пятнистой грудкой. Тук! Он поймал в клюв слизняка и застучал им по камню. Тук! Тук!

Бильбо осенило. Позабыв об опасности, он выбежал на карниз и принялся звать карликов, крича и размахивая руками. Те, кто был поближе, прошли по карнизу настолько быстро, насколько это было возможно, придерживаясь руками за скалы. Они не могли взять в толк, что происходит, а те, кто был внизу, кричали, чтобы их подняли на веревках (кроме Бомбура, разумеется).Бильбо быстро все объяснил. Все замолчали: хоббит стоял возле скалы, а карлики с недоверием трясли бородами. Солнце опускалось все ниже и ниже, надежда угасала. Когда солнце скрылось за красноватой тучей, карлики застонали, а Бильбо застыл на месте. На горизонте восходила новая луна. Наступил вечер. Вдруг, когда надежды почти не осталось, из тучи вырвался красный луч и, будто указательный палец, указал прямо в лощину и застыл на гладкой поверхности стены. Старый дрозд, наблюдавший за карликами маленькими, похожими на бусинки глазками, склонил голову набок – и неожиданно для всех раздалась его звонкая трель. Послышался громкий треск. От стены откололось несколько обломков, а в трех локтях от земли на ее гладкой поверхности показалась щель. Быстро, боясь упустить и без этого скользкую удачу, карлики бросились толкать скалу, но тщетно.

- Ключ! Ключ! – закричал хоббит. – Где Торин?Подбежал Торин.- Ключ! – закричал Бильбо. – Который с картой! Сейчас или никогда!Торин подошел к двери, снял ключ с серебряной цепочки и вставил его в замочную скважину. Ключ подошел и повернулся. Крак! Луч исчез, солнце скрылось, спряталась луна, небо окутали сумерки.


rock-face. The old thrush, who had been watching from a high perch with beady eyes and head cocked on one side, gave a sudden trill. There was a loud attack. A flake of rock split from the wall and fell. A hole appeared suddenly about three feet from the ground. Quickly, trembling lest the chance should fade, the dwarves rushed to the rock and pushed-in vain.

"The key! The key!" cried Bilbo. "Where is Thorin?" Thorin hurried up.

"The key!" shouted Bilbo. "The key that went with the map! Try it now while there is still time!"

Then Thorin stepped up and drew the key on its chain from round his neck. He put it to the hole. It fitted and it turned! Snap! The gleam went out, the sun sank, the moon was gone, and evening sprang into the sky.

Now they all pushed together, and slowly a part of the rock-wall gave way. Long straight cracks appeared and widened. A door five feet high and three broad was out- lined, and slowly without a sound swung inwards. It seemed as if darkness flowed out like a vapour from the hole in the mountain-side, and deep darkness in which nothing could be seen lay before their eyes mouth leading in and down.

Chapter 12

Inside Information

For a long time the dwarves stood in the dark before the door and debated, until at last Thorin spoke:

"Now is the time for our esteemed Mr. Baggins, who has proved himself a good companion on our long road, and a hobbit full of courage and resource far exceeding his size, and if I may say so possessed of good luck far exceeding the usual allowance-now is the time for him to perform the service for which he was included in our Company; now is the time for him to earn his Reward."

You are familiar with Thorin's style on important occasions, so I will not give you any more of it, though he went on a good deal longer than this. It certainly was an important occasion, but Bilbo felt impatient. By now he was quite familiar with Thorin too, and he knew what be was driving at.

"If you mean you think it is my job to go into the secret passage first, O Thorin Thrain's son Oakenshield, may your beard grow ever longer," he said crossly, "say so at once and have done! I might refuse. I have got you out of two messes already, which were hardly in the original bargain, so that I am, I think, already owed

Все принялись толкать скалу, и ее часть медленно стала съезжать в сторону. Сперва показалась длинная прямая щель, потом дверь высотой в пять локтей и в три шириной, которая бесшумно отошла внутрь. Казалось, будто из пещеры, подобно пару, вырвался сгусток кромешной темноты – зияющая дыра, ведущая вниз.

Глава XII.

СВЕДЕНИЯ ИЗНУТРИ

Карлики долго стояли в темноте перед дверью и спорили, пока, наконец, их не прервал Торин.- Ныне пришла пора досточтимому и многоопытному Бильбо Бэггинсу, что явил себя во время долгого и опасного пути достойным спутником, хоббиту, чья отвага и самоотверженность гораздо выше, нежели он сам, который, если мне позволят так сказать, столь удачлив, что простым везением это не назовешь, показать то, на что он способен и ради чего мы пригласили его в поход. Настало время заработать свою награду.

Миг был знаменательным, а это значило, что Торин снова взялся за красноречие. Бильбо не выдержал.

- Если ты считаешь, о Торин Дубощит, сын Троина, - рассердился хоббит, - что мне первому придется лезть в эту нору, то так и говори, да отрастет твоя борода! А то я могу и отказаться. Я вас всех и так уже два раза из передряг вытаскиваю, а в сделке ничего такого не было. Но, как говаривал мой отец, третий раз окупает все с лихвой, - вот я и согласен. Может, я сейчас больше, чем когда-либо поверил в свою удачу, - (Бильбо имел в виду те весенние дни, когда он вовсе и не думал отправляться в приключение, и ему казалось, что с тех пор прошло много лет). – Но, в любом случае, я загляну в эту нору и выйду оттуда. Кто со мной?

Хоббит не ожидал услышать хор добровольцев, и поэтому нисколько не разочаровался. Фили и Кили смущенно переминались с ноги на ногу, остальные промолчали. Балин, который успел привязаться к Бильбо, предложил провести хоббита вглубь и, если понадобится, позвать подмогу.Это было даже больше, чем можно было бы ожидать от карликов, они действительно хорошо заплатили бы хоббиту за труды, и не возражали бы, если бы он сделал за них всю грязную работу, тем более, что взяли они его именно для этого, и не без согласия Бильбо. Попади хоббит в беду – карлики сделали бы все возможное, чтобы спасти его, как в случае с троллями, когда хоббит не совершил еще ничего такого, за что его можно было бы благодарить. У карликов это в обычае: никаких


some reward. But ‘third time pays for all' as my father used to say, and somehow I don't think I shall refuse. Perhaps I have begun to trust my luck more than I used to in the old days" – he meant last spring before he left his own house, but it seemed centuries ago – "but anyway I think I will go and have a peep at once and get it over. Now who is coming with me?"

He did not expect a chorus of volunteers, so he was not disappointed. Fili and Kili looked uncomfortable and stood on One leg, but the others made no pretence of offering – except old Balin. the look-out man, who was rather fond the hobbit. He said he would come inside at least and perhaps a bit of the way too, really to call for help if necessary.

The most that can be said for the dwarves is this: they intended to pay Bilbo really handsomely for his services; they had brought him to do a nasty job for them, and they did not mind the poor little fellow doing it if he would; but they would all have done their best to get him out of trouble, if he got into it, as they did in the case of the trolls at the beginning of their adventures before they had any particular reasons for being grateful to him. There it is: dwarves are not heroes, but calculating folk with a great idea of the value of money; some are tricky and treacherous and pretty bad lots; some are not, but are decent enough people like Thorin and Company, if you don't expect too much.

The stars were coming out behind him in a pale sky barred with black when the hobbit crept through the enchanted door and stole into the Mountain. It was far easier going than he expected. This was no goblin entrance, or rough wood-elves' cave. It was a passage made by dwarves, at the height of their wealth and skill: straight as a ruler, smooth-floored and smooth-sided, going with a gentle never-varying slope direct-to some distant end in the blackness below.

After a while Balin bade Bilbo "Good luck!" and stopped where he could still see the faint outline of the door, and by a trick of, the echoes of the tunnel hear the rustle of the whispering voices of the others just outside. Then the hobbit slipped on his ring, and warned by the echoes to take more than hobbit's care to make no sound, he crept noiselessly down, down, down into the dark. He was trembling with fear, but his little face was set and grim. Already he was a very different hobbit from the one that had run out without a pocket-handkerchief from Bag-End long ago. He had not had a pocket-handkerchief for ages. He loosened his dagger in its sheath, tightened his belt, and went on.

"Now you are in for it at last, Bilbo Baggins," he said to himself. "You went and put your foot right in it that night of the party, and now you have got to pull it out and pay for it! Dear me, what a fool I was and am!"

безрассудных геройств, расчетливость, знание цены деньгам; некоторые из них тороваты, некоторые – скаредны, а некоторые – просто злодеи, другие же вовсе не такие, вроде Торина и его спутников.

Когда хоббит крадучись вошел в пещеру, на темном небе зажглись звезды. Идти было гораздо легче, чем он ожидал. Это были не подземелья гоблинов или неотесанные пещеры лесных эльфов: проход был вырублен еще в пору величия, богатства и расцвета мастерства карликов – совершенно прямой, с гладким полом и ровными стенами, медленно убегающими вниз, в темноту.

Немного погодя Балин пожелал хоббиту удачи и остался в том месте, откуда еще можно было разглядеть бледный окоем двери и расслышать слабые отзвуки шептавшихся снаружи голосов. Оббит надел кольцо и, предупреждаемый эхом идти как можно тише, бесшумно пробирался все ниже. Бильбо был уже не тем хоббитом, который когда-то покинул Суму, не захватив даже носового платка, без денег, да и зачем они ему сейчас. Он спрятал кинжал в ножны, потуже прикрепил их к поясу и пошел.

- Вот теперь ты совсем завяз, Бильбо Бэггинс, - сказал себе хоббит. – Влез по уши в тот злосчастный вечер, когда пирушку устроил, а теперь и не выкарабкаешься! Ох-хо-хо, дураком был, дураком и остался! – заговорила в нем Туковская кровь. – Ведь все эти драконовы сокровища-то мне без надобности, чтоб им тут лежать веки вечные. Если бы это был сон, то я бы проснулся в своей уютной норке, а не в этой растреклятой пещере!

Конечно, он не проснулся, а шел, пока дверь совсем не скрылась из виду. Теперь Бильбо был совсем один. Вроде бы потемнело. "А вдруг впереди пожар?" – подумал хоббит. Пожар не пожар, но впереди становилось все жарче. Вскоре перед хоббитом заполыхало красное пламя. Бильбо вспотел, прямо в лицо ему ударили слабые, но многочисленные струйки пара. Все громче слышалось сопение зверя такое, словно это храпел огромный кот, а неподалеку в раскаленном котле бурлила ключом вода. Внизу храпело нечто огромное красное и пышущее жаром.


said the least Tookish part of him. "I have absolutely no use for dragon-guarded treasures, and the whole lot could stay here for ever, if only I could wake up and find this beastly tunnel was my own front-hall at home!"

He did not wake up of course, but went still on and on, till all sign of the door behind had faded away. He was altogether alone. Soon he thought it was beginning to feel warm. "Is that a kind of a glow I seem to see coming right ahead down there?" he thought. It was. As he went forward it grew and grew, till there was no doubt about it. It was a red light steadily getting redder and redder. Also it was now undoubtedly hot in the tunnel. Wisps of vapour floated up and past him and he began to sweat. A sound, too, began to throb in his ears, a sort of bubbling like the noise of a large pot galloping on the fire, mixed with a rumble as of a gigantic tom-cat purring. This grew to the unmistakable gurgling noise of some vast animal snoring in its sleep down there in the red glow in front of him.

It was at this point that Bilbo stopped. Going on from there was the bravest thing he ever did. The tremendous things that happened afterward were as nothing compared to it. He fought the real battle in the tunnel alone, before he ever saw the vast danger that lay in wait. At any rate after a short halt go on he did; and you can picture him coming to the end of the tunnel, an opening of much the same size and shape as the door above. Through it peeps the hobbit's little head. Before him lies the great bottommost cellar or dungeon-hall of the ancient dwarves right at the Mountain's root. It is almost dark so that its vastaess can only be dimly guessed, but rising from the near side of the rocky floor there is a great glow. The glow of Smaug!

There he lay, a vast red-golden dragon, fast asleep; thrumming came from his jaws and nostrils, and wisps of smoke, but his fires were low in slumber. Beneath him, under all his limbs and his huge coiled tail, and about him on all sides stretching away across the unseen floors, lay countless piles of precious things, gold wrought and unwrought, gems and jewels, and silver red-stained in the ruddy light.

Smaug lay, with wings folded like an immeasurable bat, turned partly on one side, so that the hobbit could see his underparts and his long pale belly crusted with gems and fragments of gold from his long lying on his costly bed. Behind him where the walls were nearest could dimly be seen coats of mail, helms and axes, swords and spears hanging; and there in rows stood great jars and vessels filled with a wealth that could not be guessed. To say that Bilbo's breath was taken away is no description at all. There are no words left to express his staggerment, since Men changed the

Тут Бильбо остановился. А потом все-таки решился – продолжил путь. Произошедшее дальше было поразительным, ибо хоббит преодолел свой страх, хотя прекрасно знал о поджидающей его опасности. И вот, он идет вниз, видит проход точно такой же ширины и высоты, как потайная дверь, просовывает в него голову и видит то ли огромную кладовую, то ли подземный зал древних карликов, выдолбленный у самых корней горы. Беспредельный во тьме. По полу бегают отблески огня, а впереди - он.

Да, именно он, Смауг, огромный красно-золотой дракон. Лежит и спит. Из его пасти и ноздрей вырывается пар и кольца дыма, но пламя будто бы тлеет. Под его лапами и огромным кольчатым хвостом по всей пещере рассыпаны несметные богатства – обработанное и необработанное золото, самоцветы и драгоценные камни, проржавевшее от бликов его панциря серебро.

Смауг лежал, сложив крылья, как огромная летучая мышь, и накренившись немного набок, так что хоббит видел его белесое брюхо, к которому от долгого лежания прилипли золотые слитки и самоцветы. А на стенах, насколько позволял это увидеть мрак, висели кольчуги, шлемы, секиры, мечи и копья; на полу рядами стояли доверху наполненные сокровищами горшки.Сказать, что у Бильбо перехватило дух, - значит не сказать ничего. Не осталось слов, чтобы выразить столь сильное изумление, с тех пор, как люди изменили языки эльфов, перенятый у последних в дни молодости мира. Бильбо и раньше доводилось слышать песни и легенды о сокровищах драконов, но он никогда не мог постичь их блеска, могущества и великолепия. В его сердце появилась жажда самому обладать всеми богатствами горы.

Хоббит застыл на месте и не смог оторвать взгляда от золотых россыпей, совсем позабыв об ужасном страже. А золото притягивало; Бильбо казалось, что он любуется им целую вечность, и вдруг он поневоле вступил в дверной проем, подошел к ближайшему концу горы, на которой лежал дракон, зловещий даже во сне, быстро ухватил большую двуручную чашу, какую только можно было поднять, и тревожно посмотрел вверх. Смауг пошевелил крылом, зевнул и затих.

Бильбо опрометью кинулся прочь. Но дракон все еще спал и видел новые сны, полные жестокости и насилия, пока хоббит бежал по темной пещере. Сердце Бильбо едва не выскочило из груди, а ведь оно едва не


language that they learned of elves in the days when all the world was wonderful. Bilbo had heard tell and sing of dragon-hoards before, but the splendour, the lust, the glory of such treasure had never yet come home to him. His heart was filled and pierced with enchantment and with the desire of dwarves; and he gazed motionless, almost forgetting the frightful guardian, at the gold beyond price and count.

He gazed for what seemed an age, before drawn almost against his will, he stole from the shadow of the doorway, across the floor to the nearest edge of the mounds of treasure. Above him the sleeping dragon lay, a dire menace even in his sleep. He grasped a great two-handled cup, as heavy as he could carry, and cast one fearful eye upwards. Smaug stirred a wing, opened a claw, the rumble of his snoring changed its note.

Then Bilbo fled. But the dragon did not wake-not yet but shifted into other dreams of greed and violence, lying there in his stolen hall while the little hobbit toiled back up the long tunnel. His heart was beating and a more fevered shaking was in his legs than when he was going down, but still he clutched the cup, and his chief thought was: "I've done it! This will show them. 'More like a grocer than a burglar' indeed! Well, we'll hear no more of that."

Nor did he. Balin was overjoyed to see the hobbit again, and as delighted as he was surprised. He picked Bilbo up and carried him out into the open air. It was midnight and clouds had covered the stars, but Bilbo lay with his eyes shut, gasping and taking pleasure in the feel of the fresh air again, and hardly noticing the excitement of the dwarves, or how they praised him and patted him on the back and put themselves and all their families for generations to come at his service.

The dwarves were still passing the cup from hand to hand and talking delightedly of the recovery of their treasure, when suddenly a vast rumbling woke in the mountain underneath as if it was an old volcano that had made up its mind to start eruptions once again. The door behind them was pulled nearly to, and blocked from closing with a stone, but up the long tunnel came the dreadful echoes, from far down in the depths, of a bellowing and a trampling that made the ground beneath them tremble.

Then the dwarves forgot their joy and their confident boasts of a moment before and cowered down in fright. Smaug was still to be reckoned with. It does not do to leave a live dragon out of your calculations, if you live near him. Dragons may not have much real use for all their wealth, but they know it to an ounce as a rule, especially after long possession; and Smaug was no exception. He had passed from an uneasy dream (in which a warrior, altogether

остановилось, когда хоббит спускался в нору. Но он крепко-накрепко сжимал чашу и думал: "Получилось! Вот теперь карлики увидят, какой я лавочник! Самый что ни на есть вор!"

Так и было. Радость Балина, когда он увидел хоббита, смешалась с изумлением. Он взял хоббита на руки и вынес из пещеры. Было далеко за полночь, и тучи заволокли звезды, но Бильбо лежал на земле, не открывая глаз, прерывисто дышал и радовался холодному ночному воздуху, не обращая ни малейшего внимания на ликование карликов, их похвалы, хлопки по спине и предложения различных услуг от них и будущих потомков.

Карлики все еще вертели чашу, передавая ее из рук в руки и весело болтая о возвращении своих богатств, как вдруг из горных недр послышался мерный рокот, внезапно прерванный страшным ревом, словно старая огнедышащая гора пробудилась от долгой спячки. Дверь почти закрылась, но захлопнуться ей мешал камень, который подложил кто-то из карликов. Тут из пещеры донесся грохот такой силы, что под ногами у карликов затряслась земля.

Радость и бахвальство сменились ужасом. Со Смаугом еще приходилось считаться. Своими кладами драконы не пользуются, но если они долго владеют своим золотом, то знают о нем все, вплоть до мельчайшей крупинки, и здесь Смауг не был исключением. От беспокойного сна, в котором его тревожил храбрый маленький воин с мечом, дракон перешел к дреме и, немного времени спустя, к долгому пробуждению. В пещере стоял незнакомый запах. Не из этой ли маленькой норы? Дракону она всегда не нравилась, и ему было невдомек, почему он не завалил ее еще раньше. А совсем недавно оттуда доносилось глухое постукивание. Смауг приподнялся, медленно вытянул шею и, принюхиваясь, пополз по залу, пристально всматриваясь в свои богатства. Считал – и недосчитался чаши.

Воры! Пожар! Убийство! Такого еще не бывало с тех самых пор, когда он завладел горой! Гнев дракона был неописуем, словно это был богач, у которого украли совсем ненужную безделушку. Пламя Смауга разгоралось, пещеру заволокло дымом, а от неистового рева задрожали корни горы. Он сунул голову в нору, но тщетно. Тогда дракон взревел так, будто загремел гром, и пополз из своего логова – по древним палатам – к Главным Воротам.


insignificant in size but provided with a bitter sword and great courage, figured most unpleasantly) to a doze, and from a doze to wide waking. There was a breath of strange air in his cave. Could there be a draught from that little hole? He had never felt quite happy about it, though was so small, and now he glared at it in suspicion an wondered why he had never blocked it up. Of late he had half fancied he had caught the dim echoes of a knocking sound from far above that came down through it to his lair. He stirred and stretched forth his neck to sniff. Then he missed the cup!

Thieves! Fire! Murder! Such a thing had not

happened since first he came to the Mountain! His rage passes description – the sort of rage that is only seen when rich folk that have more than they can enjoy suddenly lose something that they have long had but have never before used or wanted. His fire belched forth, the hall smoked, he shook the mountain-roots. He thrust his head in vain at the little hole, and then coiling his length together, roaring like thunder underground, he sped from his deep lair through its great door, out into the huge passages of the mountain-palace and up towards the Front Gate.

To hunt the whole mountain till he had caught the thief and had torn and trampled him was his one thought. He issued from the Gate, the waters rose in fierce whistling steam, and up he soared blazing into the air and settled on the mountain-top in a spout of green and scarlet flame. The dwarves heard the awful rumour of his flight, and they crouched against the walls of the grassy terrace cringing under boulders, hoping somehow to escape the frightful eyes of the hunting dragon.

There they would have all been killed, if it had not been for Bilbo once again. "Quick! Quick!" he gasped. "The door! The tunnel! It's no good here."

Roused by these words they were just about to creep inside the tunnel when Bifur gave a cry: "My cousins! Bombur and Bofur – we have forgotten them, they are down in the valley!"

"They will be slain, and all our ponies too, and all out stores lost," moaned the others. "We can do nothing."

"Nonsense!" said Thorin, recovering his dignity. "We cannot leave them. Get inside Mr. Baggins and Balin, and you two Fili and Kili-the dragon shan't have all of us. Now you others, where are the ropes? Be quick!"

Those were perhaps the worst moments they had been through yet. The horrible sounds of Smaug's anger were echoing in the stony hollows far above; at any moment he might come blazing down or fly whirling round and find them there, near the perilous cliff's edge

Обыскать всю гору, схватить вора и разорвать его – только это крутилось у него в голове. Раскаленный Смауг выполз из ворот в алых и зеленых отблесках огня, и река превратилась в огромное облако пара, окутавшее вершину горы. Карлики слышали яростный шум крыльев и прижимались спинами к стене площадки, съежившись от страха и надеясь не попасться на глаза разгневанному дракону.

Они бы и погибли, если бы не Бильбо.- Скорей! Скорей! – выдавил из себя хоббит. – ВЫ пещеру! Здесь больше нельзя!Подбодренные этими словами, карлики уже хотели пробраться в пещеру, как вдруг раздался крик Бифура:- Мои родичи! Бомбур и Бофур – мы про них забыли, они внизу!- Дракон расправится с ними, с пони и с поклажей. Им уже не помочь! – крикнули в ответ.- Глупости! – с достоинством выкрикнул Торин. – Мы их не бросим. Бильбо, Балин и вы двое – Фили и Кили – живо в пещеру. Всех нас дракон не найдет. Остальные – веревки вниз! Живее!

Эти мгновения были самыми страшными в жизни карликов. Ужасающие отголоски Смаугова рева разносились в мертвой тишине верхних пещер, в любую секунду дракон мог обнаружить непрошеных гостей, кружа над горой или заметив свисающие сверху веревки. Бофур уже успел подняться на площадку. На поскрипывающих от тяжести вересках поднялся пыхтя и отдуваясь Бомбур. Подняли часть поклажи и инструментов, но опасность приближалась. Шум крыльев нарастал. По скалам заплясало красное огневое зарево. Дракон был совсем близко.Времени на возвращение в пещеру было в обрез. Едва успели карлики затащить в пещеру последние свертки, с севера, рассекая со свистом воздух, облизывая склоны горы языками пламени и хлопая крыльями с такой силой, будто проносится ураган, налетел Смауг. Его огненное дыхание подпалило траву на площадке, проникло в щель между стеной и дверью и обожгло карликов. Взметнулись ввысь кровавые зори пожара и заплясали в неистовстве черные тени скал. Опять пролетел дракон – и пала тьма.

Пони заржали от ужаса и обезумев, сорвались, с привязи. Змий устремился за ними в погоню.- Пропали бедные животные, - сказал с горечью Торин. – Стоит хоть раз попасться Смаугу на глаза – пиши пропало. Мы все должны оставаться здесь в норе, даже если кто-то из вас отважится пересечь пустыню под надзором дракона.


hauling madly on the ropes. Up came Bofur, and still all was safe. Up came Bombur, puffing and blowing while the ropes creaked, and still all was safe. Up came some tools and bundles of stores, and then danger was upon them. A whirring noise was heard. A red light touched the points of standing rocks. The dragon came. They had barely time to fly back to the tunnel, pulling and dragging in their bundles, when Smaug came hurtling from the North, licking the mountain-sides with flame, beating his great wings with a noise like a roaring wind. His hot breath shrivelled the grass before the door, and drove in through the crack they had left and scorched them as they lay hid. Flickering fires leaped up and black rock-shadows danced. Then darkness fell as he passed again.

The ponies screamed with terror, burst their ropes and galloped wildly off. The dragon swooped and turned to pursue them, and was gone.

"That'll be the end of our poor beasts!" said Thorin.

"Nothing can escape Smaug once he sees it. Here we are and here we shall have to stay, unless any one fancies tramping the long open miles back to the river with Smaug on the watch!"

It was not a pleasant thought! They crept further down the tunnel, and there they lay and shivered though it was warm and stuffy, until dawn came pale through the crack of the door. Every now and again through the night they could hear the roar of the flying dragon grow and then pass and fade, as he hunted round and round the mountain-sides.

He guessed from the ponies, and from the traces of the camps he had discovered, that men had come up from the river and the lake and had scaled the mountain-side from the valley where the ponies had been standing; but the door withstood his searching eye, and the little high-walled bay had kept out his fiercest flames. Long he had hunted in vain till the dawn chilled his wrath and he went back to his golden couch to sleep – and to gather new strength.

He would not forget or forgive the theft, not if a thousand years turned him to smouldering stone, but he could afford to wait. Slow and silent he crept back to his lair and half closed his eyes.

When morning came the terror of the dwarves grew less. They realized that dangers of this kind were inevitable in dealing with such a guardian, and that it was no good giving up their quest yet. Nor could they get away just now, as Thorin had pointed out. Their ponies were lost or killed, and they would have to wait some time before Smaug relaxed his watch sufficiently for them to dare the long way on foot. Luckily they had saved enough of their stores to last them still for some

Мысль пришлась всем не по душе. Карлики отошли подальше от двери и прилегли. Было жарко и душно, но их знобило, пока сквозь щель не пробились первые утренние лучи. Всю ночь то тут, то там слышался затихающий и снова возобновляющийся драконий рев.

Увидев пони и следы стоянки, Смауг догадался, что от озера по реке поднялись люди, которые сейчас были где-то на склонах горы. Сама дверь осталась незамеченной драконом, тем более, что ее укрывали от постороннего взгляда скалистые стены. Они же и спасли ее от всепожирающего огня. Смауг летал долго, пока наступившее утро не убавило его гнев. Дракон вернулся на золотое ложе – набраться сил.

Нет, он не забудет кражи, не простит вора, но змий мог позволить себе ждать, пусть даже тысячелетия обратят его в неподвижную скалу. Медленно и бесшумно он заполз в свое логово и прикрыл глаза.

С наступлением утра карлики приободрились. Они поняли, что подобные опасности неизбежны, особенно если иметь дело с таким стражем, но и отказываться от цели было негоже. И уйти было нельзя, как говорил Торин, ибо от дракона не скроешься. Кони пропали, а карлики не хотели ждать, пока Смауг ослабит свою бдительность настолько, чтобы можно было пересечь драконову пустыню. К счастью удалось спасти кое-что из поклажи, а этого хватило бы на некоторое время.

Они долго спорили, но никто не заикнулся о том, как избавиться от Смауга, который был слабым местом во всех замыслах карликов. Об этом хоббит пытался сказать, но ему не дали: карлики были из тех, кто в случае крайней необходимости сваливает вину на других. Они накинулись на Бильбо, обвиняя его в том, что сначала принесло радость, дескать, принес чашу, но разозлил дракона.

- А чего вы еще хотели? – взорвался Бильбо. – Меня нанимали воровать, а не убивать драконов - это работа для воина. Я начал, как сумел, или вам тут всем взбрело в голову, авось вор возьмет да и вынесет на своем горбу все Троровы богатства? Если кто тут и должен возмущаться, то только я. Ведь вам нужно было привести не одного а пятьсот воров! Я уверен, Торин, что твой дед достоин уважения, но ты никогда и словом не обмолвился, насколько велики его богатства. Чтобы их вынести мне понадобиться не одна сотня лет, даже если бы я был раз этак в полсотни больше, а Смауг был бы кроткий как кролик.


time.

They debated long on what was to be done, but they could think of no way of getting rid of Smaug – which had always been a weak point in their plans, as Bilbo felt inclined to point out. Then as is the nature of folk that are thoroughly perplexed, they began to grumble at the hobbit, blaming him for what had at first so pleased them: for bringing away a cup and stirring up Smaug's wrath so soon.

"What else do you suppose a burglar is to do?" asked Bilbo angrily. "I was not engaged to kill dragons, that is warrior's work, but to steal treasure. I made the best beginning I could. Did you expect me to trot back with the whole hoard of Thror on my back? If there is any grumbling to be done, I think I might have a say. You ought to have brought five hundred burglars not one. I am sure it reflects great credit on your grandfather, but you cannot pretend that you ever made the vast extent of his wealth clear to me. I should want hundreds of years to bring it all up, if I was fifty times as big, and Smaug as tame as a rabbit."

After that of course the dwarves begged his pardon.

"What then do you propose we should do, Mr. Baggins?" asked Thorin politely.

"I have no idea at the moment – if you mean about removing the treasure. That obviously depends entirely on some new turn of luck and the getting rid of Smaug.

Getting rid of dragons is not at all in my line, but I will do my best to think about it. Personally I have no hopes at all, and wish I was safe back at home."

"Never mind that for the moment! What are we to do now, to-day?"

"Well, if you really want my advice, I should say we can do nothing but stay where we are. By day we can no doubt creep out safely enough to take the air. Perhaps before long one or two could be chosen to go back to the store by the river and replenish our supplies. But in the meanwhile everyone ought to be well inside the tunnel by night.

"Now I will make you an offer. I have got my ring and will creep down this very noon-then if ever Smaug ought to be napping-and see what he is up to. Perhaps something will turn up. 'Every worm has his weak spot,' as my father used to say, though I am sure it was not from personal experience."

Naturally the dwarves accepted the offer eagerly. Already they had come to respect little Bilbo. Now he had become the real leader in their adventure. He had begun to have ideas and plans of his own. When midday came he got ready for another journey down into the Mountain. He did not like it of course, but it

Разумеется, после таких слов карликам стало стыдно.- И что же делать сейчас, Бильбо Бэггинс? – учтиво спросил Торин.- Пока не знаю, если ты на счет выноса сокровищ. Ясно, как день, что все зависит от удачи и как скоро мы отделаемся от дракона. Убивать Смауга – не мое дело, но над этим я еще подумаю. Хотя у меня лично нет никакой надежды, сейчас мне хотелось бы оказаться у себя дома.- Причем здесь дом? Лучше скажи, что делать!

- Ладно, раз уж вам понадобился мой совет, то ничего не делайте. Оставайтесь здесь. Днем, в этом я не сомневаюсь, можно потихоньку выходить и дышать воздухом. Может, мы заранее пошлем двоих карликов за остальной поклажей, но по ночам вы обязательно должны быть в пещере.

Вот что я хочу предложить: у меня есть волшебное кольцо, так что днем – тем более, что Смауг, должно быть, спит – я проберусь в пещеру и посмотрю, что там происходит. Может, случится всё, что угодно. "У каждого дракона есть слабое место", - говаривал мой отец, хотя, думаю, с драконами он никогда не сталкивался.

Карлики с радостью поддержали предложение. Они прониклись уважением к хоббиту, который теперь стал главным действующим лицом в приключении, тем более, что он сам стал обдумывать и предлагать дальнейшие действия. Когда наступил полдень, Бильбо был уже готов к новому путешествию в недра горы. Конечно, оно ему совсем не нравилось, но разве можно сравнивать спуск в сокровищницу со спящим драконом? Знай Бильбо больше про драконово коварство, он испугался бы еще больше и не надеялся бы застать Смауга спящим.

Снаружи ярко светило солнце, но в пещере было совсем темно. Вскоре померк и свет, пробивавшийся в узкую щель между дверью и стеной. Бильбо крался так тихо, что в пещере слышались звуки движения дыма и пара. Приближаясь к залу, Бильбо немного загордился. Внизу мигали слабые огоньки.

"Намаялся старый Смауг и спит, - решил Бильбо. – Он меня не видит и не слышит. Давай, Бильбо, не вешай нос!" Но хоббит не знал или позабыл о том, что драконы обладают острым нюхом.

А еще, если они что-то заподозрят, спят с полузакрытыми глазами. Смауг, выпускающий из ноздрей струйки невидимого пара, казался почти мертвой и темной громадой, когда Бильбо заглянул в сокровищницу. Хоббит решил войти – как вдруг он


was not so bad now he knew, more or less, what was in front of him. Had he known more about dragons and their wily ways, he might have teen more frightened and less hopeful of catching this one napping.

The sun was shining when he started, but it was as dark as night in the tunnel. The light from the door, almost closed, soon faded as he went down. So silent was his going that smoke on a gentle wind could hardly have surpasses it, and he was inclined to feel a bit proud of himself as he drew near the lower door. There was only the very fainter glow to be seen.

"Old Smaug is weary and asleep," he thought. "He can't, see me and he won't hear me. Cheer up Bilbo!" He had forgotten or had never heard about dragons' sense of smell.

It is also an awkward fact that they keep half an eye open watching while they sleep, if they are suspicious. Smaug certainly looked fast asleep, almost dead and dark, with scarcely a snore more than a whiff of unseen steam, when Bilbo peeped once more from the entrance. He was just about to step out on to the floor when he caught a sudden thin and piercing ray of red from under the drooping lid. of Smaug's left eye. He was only pretending to sleep! He was watching the tunnel entrance! Hurriedly Bilbo stepped back and blessed the luck of his ring. Then Smaug spoke.

"Well, thief! I smell you and I feel your air. I hear your breath. Come along! Help yourself again, there is plenty and to spare!"

But Bilbo was not quite so unlearned in dragon-lore as all that, and if Smaug hoped to get him to come nearer so easily he was disappointed.

"No thank you, O Smaug the. Tremendous!" he replied. "I did not come for presents. I only wished to have a look at you and see if you were truly as great as tales say. I did not believe them."

"Do you now?" said the dragon somewhat flattered, even though he did not believe a word of it.

"Truly songs and tales fall utterly short of the reality, O Smaug the Chiefest and Greatest of Calamities," replied Bilbo.

You have nice manners for a thief and a liar," said

the dragon. "You seem familiar with my name, but I don't seem to remember smelling you before. Who are you and where do you come from, may I ask?"

"You may indeed! I come from under the hill, and under hills and over the hills my paths led. And through the air, I am he that walks unseen."

"So I can well believe," said Smaug, "but that is hardly our usual name."

"I am the clue-finder, the web-cutter, the stinging fly. I as chosen for the lucky number."

"Lovely titles!" sneered the dragon. "But lucky

заметил, что из левого глаза дракона падает тонкий, едва-едва приметный красноватый луч. Смауг только прикидывался спящим! Он следил за входом. Хоббит быстро отступил в проход и возблагодарил судьбу за кольцо. И тут Смауг заговорил:

- Я чую тебя, вор, слышу твое дыхание. Войди и возьми немного. Мои богатства все равно не оскудеют. Здесь хватит на всех!Но Бильбо все же кое-что знал про драконов, и Смауг разозлился бы еще больше, если бы хоббит не попался в ловушку.- Нет, благодарю тебя, о Смауг Ужасающий, - ответил он. – Меня сюда привели не сокровища. Я только хотел узнать, правду ли говорят предания о твоем могуществе. Не очень-то я им верил.- А теперь поверил? – спросил польщенный дракон, все еще не веря словам хоббита.- По правде говоря, песни и легенды далеки от истины, о Смауг, Грознейшее и Величайшее из бедствий! – восторженно воскликнул Бильбо.

- Что-то ты больно учтив для лжеца и вора, - засомневался дракон. – Ты знаешь мое имя, а я не припомню твоего запаха. Хотелось бы мне знать, кто ты и откуда.- О, да! Можешь узнать все. Дорога вела меня из-под холма, под горами и над горами. Я тот, кто летает и ходит невидимым.- То, что ты невидим, я и сам вижу, - прервал хоббита Смауг, - но вряд ли это твое настоящее имя.- Я тот, кто ищет следы и разрубает паутину. Я – жалящая муха и меня еще выбрали для счастливого числа.- Чудные прозвища, - захохотал дракон. – Но сомневаюсь, чтобы счастливые числа приносили удачу.- Я тот, кто заживо хоронит друзей, топит их и живыми вытаскивает из воды. Я пришел из сумы, но никогда не сидел в ней.- Звучит не очень убедительно, - фыркнул Смауг.- Я – друг медведей и гость орлов. Я – хозяин кольца и удачи. Я – ездок на бочках, - продолжал Бильбо, входя в раж.- Уже кое-что, - промолвил Смауг. – Только не выдумывай то, чего нет.

Если не хочешь назвать себя (и это мудро) и если не хочешь разозлить дракона отказом (и это не менее мудро), то именно так и нужно говорить с ним. Ни один дракон не уступит перед искушением разгадать загадку, сколько бы времени на это ни ушло. Здесь было много такого, чего Смауг совсем не понял, но змий решил, что для осуществления своих коварных замыслов он узнал достаточно.


numbers don't always come off.""I am he that buries his friends alive and drowns

them and draws them alive again from the water. I came from the end of a bag, but no bag went over me."

"These don't sound so creditable," scoffed Smaug."I am the friend of bears and the guest of eagles. I

am Ringwinner and Luckwearer; and I am Barrel-rider," went on Bilbo beginning to be pleased with his riddling.

"That's better!" said Smaug. "But don't let your imagination run away with you!"

This of course is the way to talk to dragons, if you don't want to reveal your proper name (which is wise), and don't want to infuriate them by a flat refusal (which is also very wise). No dragon can resist the fascination of riddling talk and of wasting time trying to understand it. There was a lot here which Smaug did not understand at all (though I expect you do, since you know all about Bilbo's adventures to which he was referring), but he thought he understood enough, and he chuckled in his wicked inside.

"I thought so last night," he smiled to himself. "Lake-men, some nasty scheme of those miserable tub-trading Lake-men, or I'm a lizard. I haven't been down that way for an age and an age; but I will soon alter that!"

"Very well, O Barrel-rider!" he said aloud. "Maybe Barrel was your pony's name; and maybe not, though it was fat enough. You may walk unseen, but you did not walk all the way. Let me tell you I ate six ponies last night and I shall catch and eat all the others before long. In return for the excellent meal I will give you one piece of advice for your good: don't have more to do with dwarves than you can help!"

"Dwarves!" said Bilbo in pretended surprise.

"Don't talk to me!" said Smaug. "I know the smell (and taste) of dwarf-no one better. Don't tell me that I can eat a dwarf-ridden pony and not know it! You'll come to a bad end, if you go with such friends. Thief Barrel-rider. I don't mind if you go back and tell them so from me."

But he did not tell Bilbo that there was one smell he could not make out at all, hobbit-smell; it was quite outside his experience and puzzled him mightily.

"I suppose you got a fair price for that cup last night?" he went on. "Come now, did you? Nothing at all! Well, that's just like them. And I suppose they are skulking outside, and your job is to do all the dangerous work and get what you can when I'm not looking-for them? And you will get a fair share? Don't you believe it! If you get off alive, you will be lucky."

Bilbo was now beginning to feel really

"Ездок на бочках, вот как! Я так и думал. Эти жалкие людишки с севера, презренные торгаши и тупые бочкогоны, будь я ящерицей! Там я не бывал долго, надо бы наведаться".

- Ладно, ездок на бочках, - съязвил дракон, - скажи, может, Бочкой звали твою кобылку? Или нет? Для лошади она была довольно толстой. Да будет тебе известно, что сегодня ночью я поймал и сожрал шестерых пони. В награду за вкусный ужин вот тебе мой совет: не якшайся с карлами.- С карликами! – не выдержал Бильбо, притворившись удивленным.

- Меня не проведешь! – проревел Смауг. – Я как никто знаю запах и вкус карлятины. Не думай, что я не учуял их запах, когда ел твоих кляч! С такими друзьями ты плохо кончишь, вор-бочоночник. Выберешься живым и передашь им это – я не буду в накладе.

Но дракон промолчал, что учуял совершенно незнакомый запах, запах хоббита, а это сбивало его с толку. – Хорошо тебе заплатили карлы за чашу, а? – продолжил он. – Заплатили? И пальцем не пошевельнули! Что ж, это на них похоже. Уверен, они сидят снаружи и посмеиваются, а ты должен выполнять всю грязную работу и тащить все, что бы ни попалось под руку, пока я не слежу за ними? И обещали хорошую награду? Не верь им! Тебе еще повезет, если ты выберешься отсюда живым!

Бильбо забеспокоился по-настоящему. Буравящий взгляд Смауга искал во тьме хоббита, а когда красноватые лучики случайно попадали на Бильбо, тот дрожал и хотел вбежать в сокровищницу, чтобы все рассказать дракону. Еще чуть-чуть и Бильбо попал бы под власть драконьих чар. Но набравшись мужества он снова заговорил.

- Ты не знаешь всего, Смауг Могучий! – пролепетал Бильбо. – Не только золото вело нас сюда.- Ха! Ха! Ты сказал "нас"! – разразился хохотом Смауг. – Почему бы ни сказать четырнадцатеро и покончить с твоими загадками, Счастливое Число? Я рад слышать, что сюда вас привело не только золото. Тогда вы наверное не зря тратите время.

Не знаю, сумел ли бы ты вынести все эти сокровища, - крупицу за крупицей, истратив не один десяток лет, - но если бы и сумел, то скажи-ка мне, вор, ты увез бы их отсюда далеко? Какая польза от золота здесь, на склонах горы? А в лесу? Великое пламя! Да разве ты об этом совсем не думал?! Четырнадцатая часть или еще что-то такое – эти условия, да? Вот только как быть с


uncomfortable. Whenever Smaug's roving eye, seeking for him in the shadows, flashed across him, he trembled, and an unaccountable desire seized hold of him to rush out and reveal himself and tell all the truth to Smaug. In fact he was in grievous danger of coming under the dragon-spell. But plucking up courage he spoke again.

"You don't know everything, O Smaug the Mighty," said he. "Not gold alone brought us hither."

"Ha! Ha! You admit the 'us'," laughed Smaug. "Why not say 'us fourteen' and be done with it. Mr. Lucky Number? I am pleased to hear that you had other business in these parts besides my gold. In that case you may, perhaps, not altogether waste your time.

"I don't know if it has occurred to you that, even if you could steal the gold bit by bit-a matter of a hundred years or so – you could not get it very far? Not much use on the mountain-side? Not much use in the forest? Bless me! Had you never thought of the catch? A fourteenth share, I suppose, Or something like it, those were the terms, eh? But what about delivery? What about cartage? What about armed guards and tolls?" And Smaug laughed aloud. He had a wicked and a wily heart, and he knew his guesses were not far out, though he suspected that the Lake-men were at the back of the plans, and that most of the plunder was meant to stop there in the town by the shore that in his young days had been called Esgaroth.

You will hardly believe it, but poor Bilbo was really very taken aback. So far all his. thoughts and energies had been concentrated on getting to the Mountain and finding the entrance. He had never bothered to wonder how the treasure was to be removed, certainly never how any part of it that might fall to his share was to be brought back all the way to Bag-End Under-Hill.

Now a nasty suspicion began to grow in his mind-had the dwarves forgotten this important point too, or were they laughing in their sleeves at him all the time? That is the effect that dragon-talk has on the inexperienced. Bilbo of course ought to have been on his guard; but Smaug had rather an overwhelming personality.

"I tell you," he said, in an effort to remain loyal to his friends and to keep his end up, "that gold was only an afterthought with us. We came over hill and under hill, by wave and win, for Revenge. Surely, O Smaug the unassessably wealthy, you must realize that your success has made you some bitter enemies?"

Then Smaug really did laugh-a devastating sound which shook Bilbo to the floor, while far up in the tunnel the dwarves huddled together and imagined that

доставкой? А повозки? А вооруженная охрана и пошлины? – Смауг опять засмеялся. Хотя он был зол и коварен, но не так уж и далек рот истины. Однако дракон считал, что во всем виноваты озерники и что большая часть награбленного осядет в Озерном городе, который в дни его молодости назывался Эсгарот.

Бедолага Бильбо был совсем ошеломлен. До сих пор он думал лишь о том, как добраться до горы и найти заветную дверь. Он совсем забыл о повозках, о том, какова его доля и как добраться с таким богатством в Суму, что под Холмом.

Хоббита стало грызть подозрение: а вдруг карлики возьмут да и не вспомнят о своем обещании, сидят, дескать, сейчас и втихомолку посмеиваются над ним. Так действуют на неопытных речи драконов. Бильбо был настороже, но Смауг мог ошеломить кого угодно.

- Я скажу тебе, - ответил хоббит, стараясь не выдать своих друзей и одновременно избежать чар дракона, - что мы здесь вовсе не из-за сокровищ. Это не так уж важно. Мы прошли под горами и над горами, по воде и по воздуху ради МЕСТИ! Да, о Смауг Несметно Богатый, разве ты не знаешь, что клад карликов принес тебе смертельных врагов?

Тут Смауг расхохотался так, что страшные раскаты его громового смеха сбили хоббита с ног и были услышаны карликами, которые сгрудились в кучу, решив, что с Бильбо стряслась беда.

- Ах месть! Вот как! – проревел Смауг. – Месть! Подгорный государь мертв, а где его родичи, которые осмелились бы требовать с меня виру? Нет в живых и Гириона, властителя Дола, его народ я пожрал как волк овец, а где сыны их сынов? Я убиваю кого хочу, где хочу и когда хочу и никто не смеет противиться мне! Я умерщвлял древних воинов, - таких сейчас нет, - но тогда я был молод, слаб и нежен. А сейчас я стар, могуч, силен и тверд, слышишь меня, вор во тьме! – загремел дракон. – Моя броня прочна как десяток щитов, мои зубы – мечи, когти – копья, удар хвоста – гром, мои крылья – ураган, а дыхание – смерть!

- А я то всегда думал, - со страхом сказал Бильбо, - что снизу драконы всегда мягкие, особенно там внизу где гру… грудь… Но с таким прочным панцирем тебе не о чем беспокоиться…На мгновение дракон прекратил похвальбу.- Это все слишком старо! – фыркнул он. – Сверху и снизу


the hobbit had come to a sudden and a nasty end.

"Revenge!" he snorted, and the light of his eyes lit the the hall from floor to ceiling like scarlet lightning. "Revenge! The King under the Mountain is dead and where are hi kin that dare seek revenge? Girion Lord of Dale is dead, and I have eaten his people like a wolf among sheep, and where are his sons' sons that dare approach me? I kill where I wish and none dare resist. I laid low the warriors of old and their like is not in the world today. Then I was but young and tender. Now I am old and strong, strong strong. Thief in the Shadows!" he gloated. "My armour is like tenfold shields, my teeth are swords, my claws spears, the shock of my tail a thunderbolt, my wings a hurricane, and my breath death!"

"I have always understood," said Bilbo in a frightened squeak, "that dragons were softer underneath, especially in the region of the–er–chest; but doubtless one so fortified has thought of that."

The dragon stopped short in his boasting. "Your information is antiquated," he snapped. "I am armoured above and below with iron scales and hard gems. No blade can pierce me."

"I might have guessed it," said Bilbo. "Truly there can; nowhere be found the equal of Lord Smaug the Impenetrable. What magnificence to possess a waistcoat of fine diamonds!"

"Yes, it is rare and wonderful, indeed," said Smaug absurdly pleased. He did not know that the hobbit had already caught a glimpse of his peculiar under-covering on his previous visit, and was itching for a closer view for reasons of his own. The dragon rolled over. "Look!" he said. "What do you say to that?"

"Dazzlingly marvellous! Perfect! Flawless! Staggering!" exclaimed Bilbo aloud, but what he thought inside was: "Old fool! Why there is a large patch in the hollow of his left breast as bare as a snail out of its shell!"

After he had seen that Mr. Baggins' one idea was to get away. "Well, I really must not detain Your Magnificence any longer," he said, "or keep you from much needed rest. Ponies take some catching, I believe, after a long start. And so do burglars," he added as a parting shot, as he darted back and fled up the tunnel.

It was an unfortunate remark, for the dragon spouted terrific flames after him, and fast though he sped up the slope, he had not gone nearly far enough to be comfortable before the ghastly head of Smaug was thrust against the opening behind. Luckily the whole head and jaws could not squeeze in, but the nostrils sent forth fire and vapour to pursue him, and he was nearly overcome, and stumbled blindly on in great pain and fear. He had been feeling rather pleased with the

я покрыт алмазами и железной чешуей! Такую броню не пробьет ни один клинок!- Надо было мне догадаться, - выдохнул Бильбо. – Воистину нет равных Смаугу Восхитительному: это так прекрасно – носить алмазную кольчугу!

- Да, это и в самом деле неплохо, - возгордился Смауг. Он не подозревал, что хоббит давно заметил его необычное покрытие и хотел рассмотреть его поближе. Дракон перевернулся на спину.- Ну, гляди! – рыкнул он. – Что скажешь?- Ослепительно прекрасно! Само совершенство! Непревзойденно! Изумительно! – громко воскликнул хоббит. А про себя подумал: "Старый болван! У тебя же на левой груди туловище торчит, как улитка из раковины!"

После увиденного Бильбо решил убраться как можно скорее.- Что ж, не смею больше докучать Вашему Великолепию, - промямлил Бильбо, - и отрывать вас от необходимого сна. Поймать пони не так-то легко, да и вора тоже, - выпалил хоббит отступая в пещеру.

Замечание было неудачным, ибо дракон выпустил вслед Бильбо мощное пламя. Хоббит бежал, не щадя ног, как вдруг (а он не успел отбежать на безопасное расстояние) в проход протиснулась огромная голова Смауга. К счастью, дракону не удалось ухватить насмешника в пасть, но из ноздрей змея вылетел огонь со жгучим паром, так что одуревшему от боли и страха вору пришлось ковылять на ощупь, едва не валясь с ног от головокружения. Хоббиту понравилось, как он держал себя с драконом, но тут Бильбо отрезвили слова, которые он сказал в конце.

- Бильбо, ты дурень: никогда не смейся над живым драконом, - сказал он себе. Слова эти стали позже поговоркой, а затем – пословицей. – Твое приключение еще не закончилось, - добавил хоббит, и был как всегда прав.

Снаружи сгущались сумерки, когда Бильбо выбрался из пещеры, споткнулся и упал без сознания на "пороге". Карлики привели его в чувство и залечили ожоги как могли, но еще долго на пятках и затылке хоббита будут красоваться черные подпалины выжженных до корней волос. Карлики подбадривали Бильбо, но еще больше они сгорали от желания услышать его рассказ и объяснения насчет разъярившегося дракона.

Но Бильбо было не по себе, и карлики долго не могли вытянуть из него ни слова. Размышляя над недавней


cleverness of his conversation with Smaug, but his mistake at the end shook him into better sense.

"Never laugh at live dragons, Bilbo you fool!" he said to himself, and it became a favourite saying of his later, and passed into a proverb. "You aren't nearly through this adventure yet," he added, and that was pretty true as well.

The afternoon was turning into evening when he came out again and stumbled and fell in a faint on the 'door-step.' The dwarves revived him, and doctored his scorches as well as they could; but it was a long time before the hair on the back of his head and his heels grew properly again: it had all been singed and frizzled right down to the skin. In the meanwhile his friends did their best to cheer him up; and they were eager for his story, especially wanting to know why the dragon had made such an awful noise, and how Bilbo had escaped.

But the hobbit was worried and uncomfortable, and they had difficulty in getting anything out of him. On thinking things over he was now regretting some of the things he had said to the dragon, and was not eager to repeat them. The old thrush was sitting on a rock near by with his head cocked on one side, listening to all that was said. It shows what an ill temper Bilbo was in: he picked up a stone and threw it at the thrush, which merely fluttered aside and came back.

"Drat the bird!" said Bilbo crossly. "I believe he is listening, and I don't like the look of him."

"Leave him alone!" said Thorin. "The thrushes are good and friendly-this is a very old bird indeed, and is maybe the last left of the ancient breed that used to live about here, tame to the hands of my father and grandfather. They were a long-lived and magical race, and this might even be one of those that were alive then, a couple of hundreds years or more ago. The Men of Dale used to have the trick of understanding their language, and used them for messengers to fly to the Men of the Lake and elsewhere."

"Well, he'll have news to take to Lake-town all right, if that is what he is after," said Bilbo; "though I don't suppose there are any people left there that trouble with thrush-language."

"Why what has happened?" cried the dwarves. "Do get on with your tale!"

So Bilbo told them all he could remember, and he confessed that he had a nasty feeling that the dragon guessed too much from his riddles added to the camps and the ponies. "I am sure he knows we came from Lake-town and had help from there; and I have a horrible feeling that his next move may be in that direction. I wish to goodness I had never said that about Barrel-rider; it would make even a blind rabbit in these parts think of the Lake-men."

разведкой, хоббит перебирал в уме, что наговорил Смаугу, и не хотел повторять этого карликам. На скале сидел все тот же свесивший голову на бок старый дрозд и прислушивался к разговору. Хоббит был в таком скверном настроении, что схватил камень и запустил им в дрозда, который успел отлететь в сторону и тут же вернулся на место.

- Проклятая птица! – разозлился Бильбо. – Она мне совсем не по нутру. Мне сдается, она подслушивает.- Оставь птицу в покое, - сказал Торин. – Дрозды – мирные и дружелюбные птицы. А этот – очень старый, стало быть, из древнего племени, которое приручили мой дед и отец. Живут дрозды две – три сотни лет, если не больше. Говорили, что доляне научились их языку и использовали птиц в качестве гонцов между Долом и Долгим озером.- Что ж, будут ему вести для Озерного города, раз это то, что ему нужно, - пробурчал хоббит. – Хотя не думаю, что на озере знают язык дроздов.- Так что же случилось? – второпях загалдели карлики. – Скорее рассказывай!

И Бильбо изложил карликам все, что смог припомнить. Он признался, что подозревает, дескать дракон разгадал большинство загадок, а также понял, откуда в его краях появились стоянки и пони.- Я уверен, Смауг узнал, что мы пришли из Озерного города и получили там помощь. У меня недоброе предчувствие: а вдруг дракон нагрянет туда? Уж лучше бы мне молчать про ездока на бочках! Даже слепой крольчонок, и тот бы понял, что речь-то шла про озерников.

- Да не убивайся ты так! Слово вылетело – не поймаешь, а я слыхал, что говоря с драконами нельзя не проболтаться, - успокаивал хоббита Балин. – Ты сделал все, что мог, - так бы я ответил, спроси ты меня, - узнал кое-что важное и вернулся живым – это благополучный конец, если взялся говорить с такими, как Смауг. Удача уже в том, что мы узнали о прорехе в броне старого гада.

Потом карлики завели разговор про сражения с драконами. Карлики припоминали все, что только могли: сказки, предания, летописи, боевые искусства, говорили об известных им способах и уловках… Короче, все сводилось к тому, что на самом деле напасть на Смауга врасплох не удастся и что такая попытка привела бы к еще большей беде, чем сражение в открытую. Дрозд сидел на камне и слушал внимательно. Вскоре на темном небе показались тускловатые звезды. Птица бесшумно расправила крылья и поднялась в воздух. Карлики все еще говорили, уже совсем стемнело, но Бильбо был так встревожен, что его знобило от страха.


"Well, well! It cannot be helped, and it is difficult not to slip in talking to a dragon, or so I have always heard," said Balin anxious to comfort him. "I think you did very well, if you ask me-you found out one very useful thing at any rate, and got home alive, and that is more than most can say who have had words with the likes of Smaug. It may be a mercy and a blessing yet to know of the bare patch in the old Worm's diamond waistcoat."

That turned the conversation, and they all began discussing dragon-slayings historical, dubious, and mythical, and the various sorts of stabs and jabs and undercuts, and the different arts, devices and stratagems by which they had been accomplished. The general opinion was that catching a dragon napping was not as easy as it sounded, and the attempt to stick one or prod one asleep was more likely to end in disaster than a bold frontal attack. All the while they talked the thrush listened, till at last when the stars began to peep forth, it silently spread its wings and flew away. And all the while they talked and the shadows lengthened Bilbo became more and more unhappy and his foreboding

At last he interrupted them.

"I am sure we are very unsafe here," he said, "and I don't see the point of sitting here. The dragon has withered all the pleasant green, and anyway the night has come and it is cold. But I feel it in my bones that this place will be attacked again. Smaug knows now how I came down to his hall, and you can trust him to guess where the other end of the tunnel is. He will break all this side of the Mountain to bits, if necessary, to stop up our entrance, and if we are smashed with it the better he will like it."

"You are very gloomy, Mr. Baggins!" said Thorin. "Why has not Smaug blocked the lower end, then, if he is so eager to keep us out? He has not, or we should have heard him."

"I don't know, I don't know-because at first he wanted to try and lure me in again, I suppose, and now perhaps because he is waiting till after tonight's hunt, or because he does not want to damage his bedroom if he can help it – but I wish you would not argue. Smaug will be coming out at any minute now, and our only hope is to get well in the tunnel and shut the door."

He seemed so much in earnest that the dwarves at last did as he said, though they delayed shutting the door-it seemed a desperate plan, for no one knew whether or how they could get it open again from the inside, and the thought of being shut in a place from which the only way out led through the dragon's lair was not one they liked. Also everything seemed quite quiet, both outside and down the tunnel. So for a longish while they sat inside not far down from the

Наконец он прервал карликов.

- Вы тут болтаете, - насупившись пробурчал хоббит, - а мне вот сдается, что сюда вот-вот нагрянет дракон! Думаю, рассиживаться тут нечего. Смауг уже успел выжечь до тла всю траву, да и холодает. Я мозгом костей чую, что дракон опять сюда заявится: он знает, как я спустился в нору и, можете мне поверить, сообразил, где находится вход в пещеру. Если понадобится завалить дверь – так для Смауга раздробить весь склон дело пустяшное, если еще и нас задавит, то вообще позлорадствует.

- Слишком ты угрюм, Бильбо, - возразил Торин. – Почему же дракон не завалил вход в сокровищницу со своей стороны, если не желал увидеть непрошеных гостей? Если бы Смауг летел сюда, мы ба услышали шум крыльев. Нет, Бильбо, дракон еще далеко.- Не знаю, не знаю: сперва он хотел, чтобы я вышел, а теперь – ждет ночи, чтоб начать охоту. Не разорять же дракону свою постель! Но хватит спорить. Смауг вот-вот появится, а все, что мы можем, - спрятаться в пещере и захлопнуть дверь.

Хоббит говорил так искренне, что карлики, в конце концов, вняли совету, хотя двери закрывать не торопились: замысел показался им отчаянным, ибо никто не знал, как выбраться наружу, а мысль о том, что единственный путь наверх лежал через сокровищницу дракона, не радовала никого. Снаружи и в пещере воцарилась мертвая тишина. Немного погодя, карлики снова уселись возле полуоткрытой двери (правда, в пещере) и возобновили прерванный разговор.Теперь речь зашла про то, с какой злобой дракон говорил о карликах. Бильбо хотелось бы никогда не слышать этих слов или, по крайней мере, быть уверенным в честности карликов, ибо те думали сейчас лишь о возвращении своих богатств.

- Забрать хотя бы крупинку золота у Смауга – отчаянная и безрассудная затея, - молвил Торин. – Но мы им все равно овладеем, и тогда у нас будет вдосталь времени, чтобы каждый распорядился сокровищем по своему усмотрению. Что же до твоей роли, Бильбо, уверяю тебя, мы будем только рады, если ты сам выберешь четырнадцатую часть, как только у нас будет, что делить. Я понимаю, что с перевозкой возникнут трудности, - края эти дикие, глухие – но мы об этом позаботимся и оплатим провоз золота сами. А верить мне или нет – твое дело.

Заговорили о сокровищах. Торин с Балином пытались http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

half-open door and went on talking. The talk turned to the dragon's wicked words about the dwarves. Bilbo wished he had never heard them, or at least that he could feel quite certain that the dwarves now were absolutely honest when they declared that they had never thought at all about what would happen after the treasure had been won.

"We knew it would be a desperate venture," said Thorin, "and we know that still; and I still think that when we have won it will be time enough to think what to do about it. As for your share, Mr. Baggins, I assure you we are more than grateful and you shall choose you own fourteenth, as soon as we have anything to divide, am sorry if you are worried about transport, and I admit the difficulties are great-the lands have not become less wild with the passing of time, rather the reverse-but we will do whatever we can for you, and take our share of the cost when the time comes. Believe me or not as you like!"

From that the talk turned to the great hoard itself and to the things that Thorin and Balin remembered. They wondered if they were still lying there .unharmed in the hall below: the spears that were made for the armies of the great King Bladorthin (long since dead), each had a thrice-forged head and their shafts were inlaid with cunning gold, but they were never delivered or paid for; shields made for warriors long dead; the great golden cup of Thror, two-handed, hammered and carven with birds and flowers whose eyes and petals were of jewels; coats of mail gilded and silvered and impenetrable; the necklace of Girion, Lord of Dale, made of five hundred emeralds green as grass, which he gave for the arming of his eldest son in a coat of dwarf-linked rings the like of which had never been made before, for it was wrought of pure silver to the power and strength of triple steel. But fairest of all was the great white gem, which the dwarves had found beneath the roots of the Mountain, the Heart of the Mountain, the Arkenstone of Thrain.

"The Arkenstone! The Arkenstone!" murmured Thorin in the dark, half dreaming with his chin upon his knees. "It was like a globe with a thousand facets; it shone like silver in the firelight, like water in the sun, like snow under the stars, like rain upon the Moon!"

But the enchanted desire of the hoard had fallen from Bilbo. All through their talk he was only half listening to them. He sat nearest to the door with one ear cocked for any beginnings of a sound without, his other was alert or echoes beyond the murmurs of the dwarves, for any whisper of a movement from far below. Darkness grew deeper and he grew ever more uneasy.

"Shut the door!" he begged them. "I fear that dragon in my marrow. I like this silence far less than

припомнить все, что могли; и не лежат ли все эти богатства в целости и сохранности: копья с трижды закаленными наконечниками и древками, покрытыми хитрым золотым узором, которые ковались для уже мертвого короля Бладортина; щиты, кованная двуручная чаша Трора с птицами и цветами, чьи лепестки и глаза были из самоцветов, позолоченные и посеребренные доспехи; ожерелье Гириона, властителя Дола, из пяти сотен зеленых как трава изумрудов – плата за кольчугу древней ковки из истинного, прочного как сталь, серебра, для своего старшего сына, но самым прекрасным был алмаз, который глубоко под землей, у самых горных корней отыскали карлики, а Трор его огранил и дал имя – Аркенстон.

- Аркенстон! Аркенстон! – в полудреме шептал Торин, свесив голову на колени. – Словно тысячегранный шар, сверкающий как серебро при свете огня, как вода на солнце, как снег в мерцании звезд, как дождевые капли в сиянии луны!..Бильбо слушал бормотание Торина вполуха: хоббита уже давно покинула жажда обладать всеми этими давно никому не нужными сокровищами. Сейчас самое главное – услышать, нет ли снаружи или в подземелье какого шороха. Потемки сгущались, а хоббит становился все беспокойнее.

- Закройте дверь! – попросил хоббит. – Я… ну, в общем… думаю, Смауг совсем близко. У меня от этой тишины мурашки по спине бегают. Уж лучше бы дракон ревел во всю мощь… Скорее закройте дверь, а то будет поздно!

В голосе Бильбо было что-то такое, отчего карлики и в самом деле всполошились. Очнувшись ото сна и медленно встав, Торин выбил ногой камень, который придерживал дверь. Карлики дружно навалились на глыбу, и она с грохотом покатилась на прежнее место. На двери не осталось и следа от замочной скважины. Теперь путники были заперты в горе!

Едва карлики отошли вглубь пещеры, на гору обрушился страшный удар, будто великан молотил по ней тараном из ствола исполинского дуба. Скала загудела, а на головы карликам посыпались камни. Что бы случилось, оставь они дверь открытой! Все кинулись вниз, к сокровищнице, радуясь, что до сих пор живы; а в это время снаружи ревел и буйствовал Смауг. Ударами огромного хвоста он молотил по стене и разбивал скалы, пока карниз, площадка с опаленной травой, обломки камней с улитками, да заодно и скала, на которой, бывало, сиживал дрозд, мелким щебнем не рухнули в долину.


the uproar of last night. Shut the door before it is too late!"

Something in his voice gave the dwarves an uncomfortable feeling. Slowly Thorin shook off his dreams and getting up he kicked away the stone that wedged the door. Then they thrust upon it, and it closed with a snap and a clang. No trace of a keyhole was there left on the inside. They were shut in the Mountain!

And not a moment too soon. They had hardly gone any distance down the tunnel when a blow smote the side of the Mountain like the crash of battering-rams made of forest oaks and swung by giants. The rock boomed, the walls cracked and stones fell from the roof on their heads. What would have happened if the door had still been open I don't like to think. They fled further down the tunnel glad to be still alive, while behind them outside they heard the roar and rumble of Smaug's fury. He was breaking rocks to pieces, smashing wall and cliff with the lashings of his huge tail, till their little lofty camping ground, the scorched grass, the thrush's stone, the snail-covered walls, the narrow ledge, and all disappeared in a jumble of smithereens, and an avalanche of splintered stones fell over the cliff into the valley below.

Smaug had left his lair in silent stealth, quietly soared into the air, and then floated heavy and slow in the dark like a monstrous crow, down the wind towards the west of the Mountain, in the hopes of catching unawares something or somebody there, and of spying the outlet to the passage which the thief had used. This was the outburst of his wrath when he could find nobody and see nothing, even where he guessed the outlet must actually be. After he had let off his rage in this way he felt better and he thought in his heart that he would not be troubled again from that direction. In-the meanwhile he had further vengeance to take.

"Barrel-rider!" he snorted. "Your fee came from the waterside and up the water you came with out a doubt. I don't know your smell, but if you are not one of those men of the Lake, you had their help. They shall see me and remember who is the real King under the Mountain!"

He rose in fire and went away south towards the Running River.

Chapter 13

Not at Home

In the meanwhile, the dwarves sat in darkness, and utter silence fell about them. Little they ate and little they spoke. They could not count the passing of time; and they scarcely dared to move, for the whisper of their voices echoed and rustled in the tunnel. If they

Дракон спокойно покинул свое логовище, бесшумно взмыл ввысь и медленно, тяжко махая крыльями, будто страшная ворона, полетел к западному склону горы, надеясь застать кого-нибудь врасплох и отыскать вход, по которому вор проник в пещеру. Никого не увидев, Смауг выместил всю ярость на горе, и решил, что теперь больше его никто не потревожит. А пока у него были другие замыслы, как и кому надо бы отомстить.

- Бочкогон! – гневно проревел Смауг. – Явился по воде – значит пришел вверх по реке! Не знаю твоего запаха, но раз ты не из озерников, то они помогли тебе. Они увидят и надолго запомнят, кто здесь Подгорный Государь!Озаряемый вспышками огня, дракон круто развернулся и полетел на юг, вниз по реке Быстрянке.

Глава XIII.

НЕ ХОЗЯЕВА В СВОЕМ ДОМЕ

А в это время карлики сидели в полной темноте, и вокруг них воцарилась гнетущая тишина. Ели они мало, а говорили еще меньше. Они потеряли счет времени и боялись сделать даже малейшее движение, ибо даже самый тихий шепоток раскатывался по проходу громким и гулким эхом. Если и удавалось задремать, то просыпаться приходилось все в том же мраке и в той же тишине, которую страшно было нарушать. Наконец, как им казалось, после дней и дней ожидания, когда от нехватки воздуха у карликов началось удушье и головокружение, терпение лопнуло. Даже если бы снизу доносился шум, издаваемый возвратившимся драконом, они были бы рады даже этим звукам. Но в этой тишине им было страшно: Смауг мог замыслить любое коварство, а карлики не могли сидеть в норе вечно.Но вот заговорил Торин:

– Давайте высадим дверь! Или я скоро почувствую, как свежий ветер дует мне в лицо или я умру. Уж лучше быть раздавленным Смаугом, чем подыхать в этой норе!Несколько карликов встали и подошли туда, где раньше была дверь. Но они обнаружили, что верхний конец хода был разрушен и завален разбитой скалой. Ни ключ, ни чары, которым раньше была подвластна дверь, никогда больше не откроют потайной ход.– Мы в западне! – застонали они. – Это конец! Мы все здесь умрём.


dozed, they woke still to darkness and to silence going on unbroken. At last after days and days of waiting, as it seemed, when they were becoming choked and dazed for want of air, they could bear it no longer. They would almost have welcomed sounds from below of the dragon's return. In the silence they feared some cunning devilry of his, but they could not sit there for ever.

Thorin spoke:

"Let us try the door!" he said. "I must feel the wind on my face soon or die. I think I would rather be smashed by Smaug in the open than suffocate in here!"

So several of the dwarves got up and groped back to where the door had been. But they found that the upper end of the tunnel had been shattered and blocked with broken rock. Neither key nor the magic it had once obeyed would ever open that door again.

"We are trapped!" they groaned. "This is the end. We shall die here."

But somehow, just when the dwarves were most despairing, Bilbo felt a strange lightening of the heart, as if a heavy weight had gone from under his waistcoat.

"Come, come!" he said. "While there's life there's hope!" as my father used to say, and 'Third time pays for all.' I am going down the tunnel once again. I have been that way twice, when I knew there was a dragon at the other end, so I will risk a third visit when I am no longer sure. Anyway the only way out is down. And I think time you had better all come with me."

In desperation they agreed, and Thorin was the first go forward by Bilbo's side.

"Now do be careful!" whispered the hobbit, "and quiet as you can be! There may be no Smaug at the bottom but then again there may be. Don't let us take any unnecessary risks!"

Down, down they went. The dwarves could not, course, compare with the hobbit in real stealth, and the made a deal of puffing and shuffling which echoes magnified alarmingly; but though every now and again Bilbo in fear stopped and listened, not a sound stirred below Near the bottom, as well as he could judge, Bilbo slipped on his ring and went ahead. But he did not need it: the darkness was complete, and they were all invisible, ring or no ring. In fact so black was it that the hobbit came to the opening unexpectedly, put his hand on air, stumbled for ward, and rolled headlong into the hall!

There he lay face downwards on the floor and did no dare to get up, or hardly even to breathe. But nothing moved. There was not a gleam of light-unless, as seemed to him, when at last he slowly raised his

Но почему-то, когда карликов охватило глубочайшее отчаяние, у Бильбо непонятно от чего вдруг стало легко на сердце, словно камень с души упал.– Идемте! Идемте! – воскликнул он. – Пока живу – надеюсь, так часто говорил мой отец, а третья попытка решает всё. Я собираюсь ещё раз спуститься в сокровищницу. Я уже дважды побывал там, зная о драконе, потому я отважусь пройти тем же путём, не зная наверняка, есть ли он в той пещере. Как бы ни было – единственный путь ведёт только вниз. И ещё я думаю, что в этот раз вам всем надо пойти со мной.

В отчаянии карлики согласились, и Торин решил первым идти следом за Бильбо.– Теперь будьте крайне осторожны! – прошептал хоббит – Ступайте как можно тише. Есть внизу Смауг или нет его – не известно. Незачем подвергать себя ненужной опасности!

Они спускались всё ниже и ниже. Конечно, куда было карликами состязаться в бесшумности с хоббитом: они пыхтели и сопели, и эхо тревожно раскатывалось по подземелью; Бильбо время от времени останавливался и прислушивался, нет ли какого шороха или звука там, рядом с залом. Когда же хоббит, так ему показалось, подошёл близко к сокровищнице дракона, то он тут же надел кольцо и продолжил путь. Но необходимости в невидимости не было: с кольцом на пальце или без него незримым было всё вокруг – такая стояла тьма. Мрак был таким беспросветным, что хоббит, сам того не заметив, оказался в широком пространстве: он вытянул вперед руку, сделал шаг – и кубарем скатился в зал!

Так он и замер на месте, лёжа лицом вниз и не смея не то чтобы подняться, но даже вздохнуть. Но е было ни малейшего шороха. Не было ни слабейшего блика, хотя, как почудилось хоббиту, где-то там, в чёрной вышине, мерцало тусклый белый огонёк. Конечно же, хоббит чувствовал вкус гари и запах дракона – им пропахла вся пещера насквозь – но этот огонёк не был ни огнём, ни свечением Смауга. Наконец, Бильбо Бэггинс потерял всякое терпение.

– Давай, выползай сюда, Смауг, старый червяк! – громко взвизгнул он. – Хватит играть в прятки! Давай-ка, посвети, поймай меня и съешь, если сможешь!По залу прокатилось слабое эхо, но никакого ответа не последовало. Бильбо встал на ноги, и понял, что не знает, в каком направлении ему нужно идти.– Хотел бы я знать, какую игру затеял Смауг, – сказал он. – Явно сегодня – все равно, что сейчас, ночь или день, – его нет дома. Если бы Оин и Глоин не потеряли трутницы, может, можно было бы зажечь немного света и осмотреться, прежде чем нам улыбнётся удача. Света! – крикнул он. – Кто-нибудь, зажгите свет!

Карлики, разумеется, смертельно перепугались, когда http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

head, there was a pale white glint, above him and far off in the gloom. But certainly it was not a spark of dragon-fire, though the wormstench was heavy in the place, and the taste of vapour was on his tongue.

At length Mr. Baggins could bear it no longer.

"Come found you, Smaug, you worm!" he squeaked aloud. "Stop playing hide-and-seek! Give me a light, and then eat me if you can catch me!"

Faint echoes ran round the unseen hall, but there was no answer. Bilbo got up, and found that he did not know in what direction to turn.

"Now I wonder what on earth Smaug is playing at," he said. "He is not at home today (or tonight, or whatever it is), I do believe. If Oin and Gloin have not lost their time tinder-boxes, perhaps we can make a little light, and have a look round before the luck turns."

"Light!" he cried. "Can anybody make a light?"

The dwarves, of course, were very alarmed when Bilbo fell forward down the step with a bump into the hall, and they sat huddled just where he had left them at the end the tunnel.

"Sh! sh!" they hissed, when they heard his voice: and though that helped the hobbit to find out where they were, was some time before he could get anything else out of them. But in the end, when Bilbo actually began to stamp in the floor, and screamed out light!' at the top of his thrill voice, Thorin gave way, and Oin and Gloin were sent back to their bundles at the top of the tunnel. After a while a twinkling gleam showed them returning, in with a small pine-torch alight in his hand, and Gloin with a bundle of others under his arm. Quickly Bilbo trotted to the door and took the torch; but he could not persuade the dwarves to light the others or to come and join him yet. As Thorin carefully explained, Mr. Baggins was still officially their expert burglar and investigator. If he liked to risk a light, that was his affair. They would wait in the tunnel for his report. So they sat near the door and watched.

They saw the little dark shape of the hobbit start across the floor holding his tiny light aloft. Every now and again, while he was still near enough, they caught a glint and a tinkle as he stumbled on some golden thing. The light grew smaller as he wandered away into the vast hall; then it began to rise dancing into the air. Bilbo was climbing the great mound of treasure. Soon he stood upon the top, and still went on. Then they saw him halt and stoop for a moment; but they did not know the reason. It was the Arkenstone, the Heart of the Mountain. So Bilbo guessed from Thorin's description; but indeed there could not be two such gems, even in so marvellous a hoard, even in all the world. Ever as he

Бильбо с грохотом скатился по ступеням, и остались тихо сидеть там, где и оставили хоббита – перед входом в зал.

– Ш-ш! – зашипели они в ответ на его слова: хотя это и помогло хоббиту определить, где были карлики, прошло еще некоторое время, прежде чем он смог чего-нибудь дождаться от них. Но вот, когда Бильбо принялся топать ногами и кричать во всю мочь дрожащим голосом, чтобы зажгли свет, Торин дал разрешение, и Оин с Глоином были отправлены назад, к завалу, за своими трутницами. Прошло немного времени, и в проходе загорелся огонь: вернулся Оин с горящим факелом в руке, за ним, держа подмышкой связку факелов, шёл Глоин. Бильбо быстро подошёл к входу в туннель, взял факел, но как хоббит не пытался убедить карликов зажечь остальные факелы и следовать за ним, у него ничего не получилось. Торин дотошно объяснил, что договор всё еще действителен и что он, Бильбо Бэггинс, всё еще остаётся их профессиональным вором и разведчиком. Если ему нравится подвергать себя опасности и зажигать свет – это его дело. Карлики же останутся в туннеле и подождут дальнейших сведений из сокровищницы. Поэтому они сели у входа и стали ждать.

Карлики видели, как темная маленькая фигурка хоббита идёт по тёмному залу, освещая себе дорогу тусклым огнём поднятого факела. Время от времени едва поблёскивало золото, стоило лишь Бильбо споткнуться о какую-нибудь драгоценную вещицу. Огонёк постепенно съедала тьма – это хоббит всё дальше и дальше уходил в огромный зал. Но вот танцующий огонёк поплыл вверх. Бильбо карабкался на вершину золотой горы. Вскоре, достигнув вершины, хоббит на мгновение остановился, а потом начал спускаться с другой стороны золотого кургана. Карлики заметили, что хоббит замешкался, но не поняли истинной причины. Причина же была, и он носила имя Аркенстон, Сердце Горы. Бильбо узнал его по описанию Торина; даже в такой прекрасной сокровищнице, как сокровищница Трора, да что там в сокровищнице, во всём мире не могло быть двух таких камней. Ноги сами несли хоббита к белому свечению, пока он поднимался на вершину горы золота. Постепенно свечение превращалось в бледно сияющий шар. Когда же хоббит подошёл ближе, колеблющийся свет факела отразился на поверхности шара несчётным множеством разноцветных мерцающих искорок. У Бильбо захватило дух, когда он посмотрел под ноги. Прямо перед ним лежало величайшее сокровище, огромный камень, светившийся собственным внутренним сиянием, огранённый карлами, которые давным-давно проникли в самое сердце горы; камень вбирал в себя весь доступный внешний свет и превращал его в десятки тысяч искр белого сияния, способного превращаться в любые оттенки радуги.

Чары камня притягивали и завораживали; ручонки Бильбо никак не могли обхватить камень – такой он был крупный и тяжелый. Но хоббит все-таки поднял сокровище, зажмурился и засунул его поглубже в карман.

"Вот теперь я вор хоть куда! – решил он. – Но надо бы все ж рассказать про эту находку карликам… когда-


climbed, the same white gleam had shone before him and drawn his feet towards Slowly it grew to a little globe of pallid light. Now as came near, it was tinged with a flickering sparkle of man colours at the surface, reflected and splintered from the wavering light of his torch. At last he looked down upon it and he caught his breath. The great jewel shone before he feet of its own inner light, and yet, cut and fashioned by the dwarves, who had dug it from the heart of the mountain long ago, it took all light that fell upon it and-changes it into ten thousand sparks of white radiance shot with glints of the rainbow.

Suddenly Bilbo's arm went towards it drawn by it enchantment. His small hand would not close about it for it was a large and heavy gem; but he lifted it, shut his eyes, and put it in his deepest pocket.

"Now I am a burglar indeed!" thought he. "But I suppose I must tell the dwarves about it-some time. The did say I could pick and choose my own share; and I think I would choose this, if they took all the rest!"

All the same he had an uncomfortable feeling that the picking and choosing had not really been meant to include this marvellous gem, and that trouble would yet come of it. Now he went on again. Down the other side of the great mound he climbed, and the spark of his torch vanished from the sight of the watching dwarves. But soon they saw it far away in the distance again. Bilbo was crossing the floor of the hall.

He went on, until he came to the great doors at the further side, and there a draught of air refreshed him, but it almost puffed out his light. He peeped timidly through and caught a glimpse of great passages and of the dim beginnings of wide stairs going up into the gloom. And still there was no sight nor sound of Smaug. He was just going to turn and go back, when a black shape swooped at him and brushed his face. He squeaked and started, stumbled backwards and fell. His torch dropped head downwards and went out!

"Only a bat, I suppose and hope!" he said miserably. But now what am I to do? Which is East, South, North West?"

"Thorin! Balin! Oin! Gloin! Fill! Kili!" he cried as loud he could-it seemed a thin little noise in the wide blackness. "The light's gone out! Someone come and find and help me!" For the moment his courage had failed together.

Faintly the dwarves heard his small cries, though the only word they could catch was 'help!'

"Now what on earth or under it has happened?" said Thorin. "Certainly not the dragon, or he would not

нибудь. Они же сами сказали, что я могу сам выбрать себе награду – я так и сделал. Остальное пусть забирают!"

Однако в душе у Бильбо зародилось предчувствие, что Аркенстон принесет еще немало бед. Хоббит спустился по другую сторону насыпи, и миганье факела скрылось от наблюдающих за ним карликов. Но огонек снова загорелся где-то вдали. Бильбо переходил на другую сторону подземелья.

Хоббит бродил по залу, пока не дошел до огромной двери в его дальнем конце. Оттуда струился воздух, легкий, свежий; факел едва не погас. Бильбо робко выглянул из зала, и в пляске огня ему удалось различить что-то вроде переходов и ступенек, ведущих вверх, в самую темень. Там царила тишина; вроде бы Смауга не видно и не слышно. Чуть только Бильбо захотел вернуться, как вдруг порхнуло что-то черное и задело его по лицу. Он вскрикнул, отступил назад и упал. Факел выпал из рук и погас.

- Хоть бы это была летучая мышь, – пролепетал хоббит. – Вот только, что мне теперь делать? Куда идти, да и в какую сторону? Торин! Балин! Оин! Глоин! Фили! Кили! – крикнул Бильбо во всю мочь. Сзади, в бескрайней черноте что-то зашуршало. – Факел погас! Идите сюда, кто-нибудь! На помощь!На миг хоббита покинуло мужество.Карлики совсем ничего не расслышали из его криков, хотя до них долетало только одно: "На помощь!"- А теперь что с этим хоббитом? – пробурчал Торин. – Ясно, что не дракон, а то бы вор не визжал.

Карлики подождали немного, но до них донесся только далекий голос Бильбо:- Пусть придет кто-нибудь и принесет пару факелов!- Ладно, придется спасать вора, - велел Торин.- Теперь наш черед помогать, - согласился Балин, - и я с радостью пойду. Как бы там ни было, а я уверен, что все в порядке.

Глоин зажег еще несколько факелов, и карлики по одному прокрались в дальний конец зала. И уж спешили они как могли. Уже было недалеко, когда к ним подошел Бильбо. Едва увидев мигающие огоньки, он быстро опомнился.

- Летучая мышь факел выбила из рук, ничего страшного, - ответил хоббит на расспросы карликов. Хотя они вздохнули с облегчением, им хотелось поворчать, мол, испугались попусту, но что бы они сказали, если бы в этот миг Бильбо поведал им об Аркестоне!


go on squeaking."

They waited a moment or two, and still there were no dragon-noises, no sound at all in fact but Bilbo's distant voice. "Come, one of you, get another light or two!" Thorin ordered. "It seems we have got to go and help our burglar."

"It is about our turn to help," said Balin, "and I am quite willing to go. Anyway I expect it is safe for the moment."

Gloin lit several more torches, and then they all crept out, one by one, and went along the wall as hurriedly as they could. It was not long before they met Bilbo himself coming back towards them. His wits had quickly returned soon as he saw the twinkle of their lights.

"Only a bat and a dropped torch, nothing worse!" he said in answer to their questions. Though they were much relieved, they were inclined to be grumpy at being frightened for nothing; but what they would have said, if he had told them at that moment about the Arkenstone, I don't know. The mere fleeting glimpses of treasure which they had caught as they went along had rekindled all the fire of their dwarvish hearts; and when the heart of a dwarf, even the most respectable, is wakened by gold and by jewels, he grows suddenly bold, and he may become fierce.

The dwarves indeed no longer needed any urging. All were now eager to explore the hall while they had the chance, and willing to believe that, for the present, Smaug was away from home. Each now gripped a lighted torch; and as they gazed, first on one side and then on another, they forgot fear and even caution. They spoke aloud, and cried out to one another, as they lifted old treasures from the mound or from the wall and held them in the light caressing and fingering them. Fili and Kili were almost in merry mood, and finding still hanging there many golden harps strung with silver they took them and struck them; and being magical (and also untouched by the dragon, who had small interests in music) they were still in tune. The dark hall was filled with a melody that had long been silent. But most of the dwarves were more practical; they gathered gems and stuffed their pockets, and let what they could not carry far back through their fingers with a sigh. Thorin was not least among these; but always he searched from side to side for something which he could not find. It was the Arkenstone but he spoke of it yet to no one.

Now the dwarves took down mail and weapons from the walls, and armed themselves. Royal indeed did Thorin look, clad in a coat of gold-plated rings, with a silver hafted axe in a belt crusted with scarlet stones.

Бесчисленные пляшущие отблески несметных сокровищ, которые лежали прямо перед карликами, зажгли в их сердцах алчное пламя; ибо когда оно пробуждается даже в душе самого почтенного карлы, он теряет рассудок и исполняется неистовства при виде золота или драгоценных камней.

Теперь спешка была ни к чему. Все рвались осмотреть пещеру, пока была такая возможность, и убедиться, пусть не на долго, в том, что Смауг покинул свое логово. Каждый карлик сжал в руке горящий факел и, обходя с разных сторон золотую гору, забыл не только о страхе, но и об осторожности. Карлики говорили и перекликались, поднимали драгоценные изделия и показывали их друг другу, снимали со стен, ощупывали их и бережно ласкали.Фили и Кили, будучи в самом лучшем расположении духа, нашли на стенах много золотых арф с серебряными струнами, не поврежденных даже драконом, у которого не было склонности к музыке. Братья их сняли и ударили по струнам. Арфы были настроены, и пещеру заполнили дивные звуки, нарушившие многолетнее безмолвие. Но многие карлики были поглощены иными думами: они распихивали по карманам самоцветы, а что не могли унести – со вздохом пропускали сквозь пальцы.. и Торин был в их числе, причем не из последних. Он сновал из стороны в сторону, пытаясь что-то отыскать, но не находил. А искал он Аркенстон, хотя ни с кем ни словом не обмолвился об этом.

Сейчас карлики снимали со стен оружие и кольчуги. Воистину Торин выглядел по-королевски в рубахе из золоченых колец и пластин, подпоясанной рубинами, и с боевой секирой с серебряной рукоятью.- Бильбо Бэггинс! – подозвал он хоббита. – Вот тебе часть из твоей награды. Сбрасывай плащ и надевай это!

С этими словами Торин надел на Бильбо кольчужку, сплетенную когда-то для какого-то маленького королевича эльфов. Кольчуга была сделана из серебра, не уступающего по крепости стали, - эльфы называли этот металл митрилом, - и к ней прилагался поясок из жемчугов и алмазов. На голову хоббиту водрузили легкий шлем из тисненой кожи, укрепленный изнутри стальными обручами и окаймленный мелкими бриллиантами."Я чувствую себя прекрасно, - решил Бильбо, - но выгляжу круглым дураком. Да, посмеялись бы надо мной дома. Хорошо бы зеркало сейчас оказалось под рукой!"

Но чары сокровищ не так сильно задурманили хоббита, как карликов. Еще задолго до того, как карлики вымотались, рассматривая свои богатства, Бильбо устал и сел на пол, с тревогой подумывая, чем все это кончится. "Я бы отдал все чеканные кубки, - размышлял он, - за глоток чего-нибудь бодрящего из деревянной чаши Беорна!"


"Mr. Baggins!" he cried. "Here is the first payment of your reward! Cast off your old coat and put on this!"

With that he put on Bilbo a small coat of mail, wrought for some young elf-prince long ago. It was of silver-steel which the elves call mithril, and with it went a belt of pearls and crystals. A light helm of figured leather, strengthened beneath with hoops of steel, and studded about the bring with white gems, was set upon the hobbit's head.

"I feel magnificent," he thought; "but I expect I look rather absurd. How they would laugh on the Hill at home Still I wish there was a looking-glass handy!"

All the same Mr. Baggins kept his head more clear of the bewitchment of the hoard than the dwarves did. Long before the dwarves were tired of examining the treasures he became wary of it and sat down on the floor; and he began to wonder nervously what the end of it all would be

"I would give a good many of these precious goblets, thought, "for a drink of something cheering out of one Beorn's wooden bowls!"

"Thorin!" he cried aloud. "What next? We are armed, but what good has any armour ever been before against Smaug the Dreadful? This treasure is not yet won back. We are not looking for gold yet, but for a way of escape; and we have tempted luck too long!"

'"You speak the truth!" answered Thorin, recovering his wits. "Let us go! I will guide you. Not in a thousand years should I forget the ways of this palace." Then he hailed the others, and they gathered together, and holding their torches above their heads they passed through the gaping doors, not without many a backward glance of longing.

Their glittering mail they had covered again with their old cloaks and their bright helms with their tattered hoods, and one by one they walked behind Thorin, a line of little lights in the darkness that halted often, listening in fear once more for any rumour of the dragon's coming. Though all the old adornments were long mouldered or destroyed, and though all was befouled and blasted with the comings and goings of the monster, Thorin knew every passage and every turn. They climbed long stairs, and turned and went down wide echoing ways, and turned again and climbed yet more stairs, and yet more' stairs again.

These were smooth, cut out of the living rock broad and lair; and up, up, the dwarves went, and they met no sign of any living thing, only furtive shadows that fled from the approach of their torches fluttering in the draughts. The steps were not made, all the same, for hobbit-legs, and Bilbo was just feeling that he could go on no longer, when suddenly the roof sprang high and

- Торин! – громко воскликнул он. – Что же дальше? Мы вооружены, но разве крепкий доспех защитит от Смауга Ужасающего? Сокровища еще не наши. Мы же ищем сейчас не золото, а выход; к тому же мы слишком долго искушали судьбу!- Ты прав, - Согласился Торин, собираясь с мыслями. – Идемте. Я вас поведу. Даже за тысячу лет мне не забыть всех переходов и закоулков горы. – Он позвал остальных и, держа поднятые факелы, все направились, не оглядываясь назад, к дверному проему.

На поблескивающие кольчуги уже были наброшены старые плащи, а мерцающие шлемы закрыли поношенные капюшоны. Отряд растянулся цепью вслед за Торином – череда огоньков во тьме, которые то перекликались, то умолкали при малейшем шорохе – возможном приближении дракона.Хотя древние настенные росписи и старинные резные узоры давным-давно обветшали или стерлись, хотя все вокруг было загажено или разрушено во время передвижений дракона, Торин узнавал каждый переход и поворот. Вверх по ступеням, поворот и вниз по гулким пещерам, затем – опять поворот и бесконечные ступени вверх.

Лестница была широкой и гладкой, словом, высеченной из цельной горной породы; карлики поднимались все выше и выше, но не встретили ни одной живой души, только бесшумные тени плясали в колеблющихся от неизвестно откуда шедших воздушных потоков отсветах факелов.Но ступени были слишком круты для хоббита, и вскоре Бильбо почувствовал, что у него больше нет сил, как вдруг потолок словно рванулся ввысь, ускользая от сияния факелов. Откуда-то сверху падал беловатый свет, а воздух вроде бы посвежел. Мутный свет струился сквозь громадные полусожженные двери, свисавшие с искореженных петель.

- Это палата Трора, - молвил Торин, - пиршественный зал и чертог собрания старейшин. До главных ворот теперь рукой подать.

Отряд прошел по разоренному залу. Прогнившие столы, опрокинутые, обугленные и заплесневевшие стулья и скамьи… Кости и черепа валяются на полу среди кувшинов и кубков, ржавых и треснувших рогов для вина… И повсюду грязь… Миновав еще несколько дверей карлики услыхали журчание воды, да и стало светлее.- Здесь берет начало река Быстрянка, - произнес Торин. – Отсюда она стремится к главным воротам. Нужно идти по ее течению.


far beyond the reach of their torch-light. A white glimmer could be seen coming through some opening far above, and the air smelt sweeter. Before them light came dimly through great doors, that hung twisted on their hinges and half burnt.

"This is the great chamber of Thror," said Thorin; "the hall of feasting and of council. Not far off now is the Front Gate."

They passed through the ruined chamber. Tables were rotting there; chairs and benches were lying there overturned, charred and decaying. Skulls and bones were upon the floor among flagons and bowls and broken drinking-horns and dust. As they came through yet more doors at the further end, a sound of water fell upon their ears, and the grey light grew suddenly more full.

"There is the birth of the Running River," said Thorin. "From here it hastens to the Gate. Let us follow it!"

Out of a dark opening in a wall of rock there issued a boiling water, and it flowed swirling in a narrow channel, carved and made straight and deep by the cunning of ancient hands. Beside it ran a stone-paved road, wide enough for many men abreast. Swiftly along this they ran, and round a wide-sweeping turn-and behold! before them stood the broad light of day. In front there rose a tall arch, still showing the fragments of old carven work within, worn and splintered and blackened though it was. A misty sun sent its pale light between the arms of the Mountain, and beams of gold fell on the pavement at the threshold.

A whirl of bats frightened from slumber by their smoking torches flurried over them; as they sprang forward their feet slithered on stones rubbed smooth and slimed by the passing of the dragon. Now before them the water fell noisily outward and foamed down towards the valley. They flung their pale torches to the ground, and stood gazing out with dazzled eyes. They were come to the Front Gate, and were looking out upon Dale.

"Well!" said Bilbo, "I never expected to be looking out of this door. And I never expected to be so pleased to see the sun again, and to feel the wind on my face. But, ow! this wind is cold!"

It was. A bitter easterly breeze blew with a threat of oncoming winter. It swirled over and round the arms of the Mountain into the valley, and sighed among the rocks. After their long time in the stewing depths of the dragon-haunted caverns, they shivered in the sun. Suddenly Bilbo realized that he was not only tired but also very hungry indeed. "It seems to be late morning,"

Из темной норы в скалистой стене, а далее – по дну прямого узкого канала, созданного умелыми руками древних мастеров, струился клокочущий поток. Неподалеку от канала бежала мощеная булыжником дорога, достаточно широкая, чтобы много людей могло пройти по ней вряд. Карлики бежали быстро, и – о чудо! – за поворотом показалась широкая полоса дневного света, словно окаймленная широким сводом, на котором проступала древняя резьба, давно уже полуразрушенная, полустертая и покрытая сажей. Между отрогами горы тускло светило окутанное дымкой солнце, но его золотистые лучи падали на мощеный порог.

Стая летучих мышей, испуганная светом дымящихся факелов, пронеслась над путниками, едва они ступили на плиты, покрытые слизью от частых вылазок Смауга. Прямо у ног скитальцев пенный поток обрушивался вниз и убегал в долину. Они притушили об землю факелы и застыли, глядя вперед, на развалины Дола.

- Ну и ну! – вылетело у Бильбо. – Не думал я, что доведется мне смотреть из этих самых ворот. И еще я никогда не радовался так солнцу и ветру. Ой! А ветер-то зябкий!

Так оно и было. Колкий восточный ветер грозил приближением зимы. Он проносился мимо горных отрогов и устремлялся в низины, завывая среди утесов. После долгого пребывания в чадных жарких пещерах карлики зябли на морозном солнце.Вдруг Бильбо почувствовал, что он обессилел не только от усталости, но и от голода.- Кажется, уже позднее утро, - проворчал он, - и еще, думается мне, самая пора хотя бы позавтракать, если только есть чем. Да ворота Смауга для этого совсем неподходящее место. Давайте-ка, в самом деле, уйдем куда-нибудь, где не так опасно и можно немного отдохнуть.- Совершенно верно! – подхватил Балин. – И я даже знаю, куда нам нужно: на юго-западной стороне есть старый дозорный пост.- А он далеко? – спросил хоббит.

- Ходьбы эдак часах в пяти. Но дорога не из легких. От ворот она тянется по левому берегу, но, кажется, она разрушена. А теперь гляньте-ка вниз. Река сворачивает к востоку прямо у руин Дола. Когда-то там был мост, ведущий к крутой лестнице на правом берегу, и то же самое с тропой к Вороньей Высотке. Слева от дороги должна быть тропа прямо в караулку. Подъем труден, причем очень, даже если лестница сохранилась.- Вот те на! – буркнул хоббит. – не позавтракавши, а все туда же – карабкаться. Хотелось бы мне знать, сколько завтраков и всего такого мы проворонили, забывши про время в этой грязной и мерзкой дыре!


he said, "and so I suppose it is more or less breakfast-time – if there is any breakfast to have. But I don't feel that Smaug's front doorstep is the safest place for a meal. Do let's go somewhere where we can sit quiet for a bit!"

"Quite right!" said Balin. "And I think I know which way we should go: we ought to make for the old look-out post at the Southwest corner of the Mountain."

"How far is that?" asked the hobbit.

"Five hours march, I should think. It will be rough going. The road from the Gate along the left edge of the stream seems all broken up. But look down there! The river loops suddenly east across Dale in front of the ruined town. At that point there was once a bridge, leading to steep stairs that climbed up the right bank, and so to a road running towards Ravenhill. There is (or was) a path that left the road and climbed up to the post. A hard climb, too, even if the old steps are still there."

"Dear me!" grumbled the hobbit. "More walking and more climbing without breakfast! I wonder how many breakfasts, and other meals, we have missed inside that nasty clockless, timeless hole?"

As a matter of fact two nights and the day between had gone by (and not altogether without food) since the dragon smashed the magic door, but Bilbo had quite lost count, and it might have been one night or a week of nights for all he could tell.

"Come, come!" said Thorin laughing – his spirits had begun to rise again, and he rattled the precious stones in his pockets. "Don't call my place a nasty hole! You wait till it has been cleaned and redecorated!"

"That won't be till Smaug's dead," said Bilbo glumly. "In the meanwhile where is he? I would give a good breakfast to know. I hope he is not up on the Mountain looking down at us!"

That idea disturbed the dwarves mightily, and they quickly decided that Bilbo and Balin were right.

"We must move away from here," said Don. "I feel as if his eyes were on the back of my head."

"It's a cold lonesome place," said Bombur. "There may be drink, but I see no sign of food. A dragon would always be hungry in such parts."

"Come on! Come on!" cried the others. "Let us follow Balm's path!"

Under the rocky wall to the right there was no path, so on they trudged among the stones on the left side of the river, and the emptiness and desolation soon sobered even Thorin again. The bridge that Balin had spoken of they found long fallen, and most of its stones were now only boulders in the shallow noisy stream; but they forded the water without much difficulty, and

На самом деле прошло две ночи и один день (причем не совсем без еды) с тех пор, как дракон размолотил потайную дверь, но Бильбо совсем сбился со счета, и ему чудилось, будто прошла одна долгая ночь или семь ночей подряд – все, что он смог сказать по этому поводу.- Идем, идем! – рассмеялся в ответ Торин: его настроение заметно улучшилось, и он перебирал в карманах самоцветы. – Не называй мой дворец мерзкой дырой. Вот увидишь, каким он станет, когда его вычистят и отстроят!- Как же, жди, пока Смауг умрет, - насупился Бильбо. – Кстати, где он может быть? Я бы отдал свой завтрак, чтобы узнать об этом. Надеюсь, он не следит за нами с вершины горы?

Эта мысль сильно встревожила карликов, и они решили, что Бильбо и Балин правы.- Отсюда нужно уходить, - сказал Дори. – У меня ощущение, будто Смауг смотрит мне прямо в затылок.- Здесь холодно и уныло, - заныл Бомбур. – Пить еще можно – река рядом, а харчей никаких. Да уж, озвереешь от этого вечного голода, что уж и говорить тогда про дракона.- В путь! В путь! – закричали остальные. – Идемте по тропе, о которой говорил Балин.

Справа под скалистой стеной тропы не было, поэтому путникам пришлось ковылять по каменистому левому берегу, а раскинувшийся вокруг разор ужаснул даже Торина. Мост, о котором говорил Балин, оказался давно разрушенным – только несколько глыб поднимались над шумным мелководьем; но отряд переправился через реку без особого труда, дошел до ступеней и начал карабкаться на высокий берег. Вскоре открылась тропка, спускавшаяся в долину под отвесными утесами. Там карлики отдохнули и немного перекусили, в основном водой и кормом. Точно нельзя сказать, что такое корм, но он похож на сухари, прекрасно хранится и считается питательным, хотя на самом деле он годится только для работы челюстей. Обычно корм для долгих путешествий готовят озерники.

Подкрепившись, путники продолжили путь. Теперь тропа бежала на запад по левому берегу, а выступающий далеко вперед южный отрог стал еще ближе. Наконец показалась стежка, бегущая вверх по крутому склону; карликам пришлось лезть по одному, пока, - а близился вечер, - они не очутились на крутом гребне и не увидели склоняющееся к закату зимнее солнце.

Неподалеку была площадка, ничем не огороженная с трех сторон, разве что в северной стене открывался


found the ancient steps, and climbed the high bank. After going a short way they struck the old road, and before long came to a deep dell sheltered among the rocks; there they rested for a while and had such a breakfast as they could, chiefly cram and water. (If you want to know what cram is, I can only say that I don't know the recipe; but it is biscuitish, keeps good indefinitely, is supposed to be sustaining, and is certainly not entertaining, being in fact very uninteresting except as a chewing exercise. It was made by the Lake-men for long journeys).

After that they went on again; and now the road struck westwards and left the river, and the great shoulder of the south-pointing mountain-spur drew ever nearer. At length they reached the hill path. It scrambled steeply up, and they plodded slowly one behind the other, till at last in the late afternoon they came to the top of the ridge and saw the wintry sun going downwards to the West.

Here they found a flat place without a wall on three sides, but backed to the North by a rocky face in which there was an opening like a door. From that door there was a wide view East and South and West.

"Here," said Balin, "in the old days we used always to keep watchmen, and that door behind leads into a rock-hewn chamber that was made here as a guardroom. There were several places like it round the Mountain. But there seemed small need for watching in the days of our prosperity, and the guards were made over comfortable, perhaps – otherwise we might have had longer warnings of the coming of the dragon, and things might have been different. Still, "here we can now lie hid and sheltered for a while, and can see much without being seen."

"Not much use, if we have been seen coming here," said Dori, who was always looking up towards the Mountain's peak, as if he expected to see Smaug perched there like a bird on a steeple.

"We must take our chance of that," said Thorin. "We can go no further to-day."

"Hear, hear!" cried Bilbo, and flung himself on the ground.

In the rock-chamber there would have been room for a hundred, and there was a small chamber further in, more removed from the cold outside. It was quite deserted; not even wild animals seemed to have used it in all the days of Smaug's dominion. There they laid their burdens; and some threw themselves down at once and slept, but the others sat near the outer door and discussed their plans.

In all their talk they came perpetually back to one thing: where was Smaug? They looked West and there was nothing, and East there was nothing, and in the

проем, похожий на дверь. С площадки было видно далеко на юг, восток и запад.

- Здесь, - сказал Балин, - когда-то стояла стража, а вот эта дверь вела в караулку, вырубленную прямо в утесе. Вокруг горы много таких площадок. Но в дни процветания Подгорного государства в часовых вроде бы не было нужды, да и обходились они очень дешево, но если бы все было иначе, мы бы давно узнали о приближении дракона. И, быть может, все обернулось бы иначе. Но все-таки мы можем затаиться здесь на некоторое время, да и отсюда видно многое; нас же не заметит никто.- Толку от этой караулки, если мы уже попались на глаза дракону, - проворчал Дори, который постоянно озирался на вершину горы, ожидая увидеть взгромоздившегося, будто птица на шпиле башни, Смауга.- Но попробовать необходимо, - возразил Торин. – Сегодня нам уже дальше не пройти.- Правильно! Правильно! – воскликнул Бильбо и тяжело опустился на землю.

В караулке могло разместиться около ста человек, к тому же рядом, а заодно и подальше от холода, была еще одна комната – поменьше. Запустение было и здесь: даже дикие звери не смели забредать сюда в дни владычества Смауга. Путники сняли поклажу; некоторые тут же повалились спать, но остальные сели возле входа и стали решать, что делать дальше.

Все разговоры сводились к одному: где Смауг? Посмотрели на запад – никого, на восток – то же самое, на юг – ни малейшего признака дракона. Лишь птицы собирались в стаи. Карлики выглядывали и удивлялись, но так ничего и не поняли, даже когда на небе зажглись первые ледяные звезды.

Глава XIV.

ОГОНЬ И ВОДА

А вот что случилось два дня тому назад, после того как Смауг разбил дверь и в ярости помчался на юг.В тот вечер многие жители Озерного города сидели по домам. С востока дул промозглый ветер, но некоторые горожане гуляли по набережным и смотрели на звезды, которые проглядывали в прорехах туч и отражались на водной глади. На дальнем конце озера, там, где впадала Быстрянка, находились невысокие холмы, скрывавшие Одинокую гору. В ясную погоду можно было увидеть ее вершину, но редко кто смотрел в ее сторону, ибо даже в утренних лучах солнца она казалась зловещей и устрашающей. Сейчас гора была далека, словно утонула во тьме.


South there was no sign of the dragon, but there was a gathering of very many birds. At that they gazed and wondered; but they were no nearer understanding it, when the first cold stars came out.

Chapter 14

Fire and Water

Now if you wish, like the dwarves, to hear news of Smaug, you must go back again to the evening when he smashed the door and flew off in rage, two days before.

The men of the lake-town Esgaroth were mostly indoors, for the breeze was from the black East and chill, but a few were walking on the quays, and watching, as they were fond of doing, the stars shine out from the smooth patches of the lake as they opened in the sky. From their town the Lonely Mountain was mostly screened by the low hills at the far end of the lake, through a gap in which the Running River came down from the North. Only its high peak could they see in clear weather, and they looked seldom at it, for it was ominous and dreary even in the light of morning. Now it was lost and gone, blotted in the dark.

Suddenly it flickered back to view; a brief glow touched it and faded.

"Look!" said one. "The lights again! Last night the watchmen saw them start and fade from midnight until dawn. Something is happening up there."

"Perhaps the King under the Mountain is forging gold," said another. "It is long since he went north. It is time the songs began to prove themselves again."

"Which king?" said another with a grim voice. "As like as not it is the marauding fire of the Dragon, the only king under the Mountain we have ever known."

"You are always foreboding gloomy things!" said the others. "Anything from floods to poisoned fish. Think of something cheerful!"

Then suddenly a great light appeared in the low place in the hills and the northern end of the lake turned golden.

"The King beneath the Mountain!" they shouted. "His wealth is like the Sun, his silver like a fountain, his rivers golden run! The river is running gold from the Mountain!" they cried, and everywhere windows were opening and feet were hurrying.

There was once more a tremendous excitement and enthusiasm. But the grim-voiced fellow ran hotfoot to the Master. "The dragon is coming or I am a fool!" he cried. "Cut the bridges! To arms! To arms!"

Then warning trumpets were suddenly sounded, and echoed along the rocky shores. The cheering stopped and the joy was turned to dread. So it was that the dragon did not find them quite unprepared. Before

Внезапно она озарилась мгновенной вспышкой.- Глядите! – крикнул один из гулявших. – Опять эти огни! Прошлой ночью их заметили стражники, и сполохи то вспыхивали, то гасли до самого рассвета. Наверняка там что-то неладное.- А может, Подгорный Государь кует золото, - возразил кто-то. – Давненько подался он на север. Пора бы сбыться старым песням.- Какой еще там государь? – вмешался угрюмый голос. – Нравится -не нравиться, но это ворюга-дракон изрыгает огонь – единственный подгорный государь, которого мы знаем.- Вечно ты накаркаешь! – не выдержали остальные. – Если не наводнение, так мор на рыбу. Думай-ка лучше о чем-нибудь поприятнее.Вдруг из-под холмов рванулся яркий свет, а северная оконечность озера засверкала золотыми огнями.- Вернулся Подгорный государь! – раздались крики. – Его сокровища горят, словно солнце, серебро бьет ручьями, а золото – потоками! С горы течет золотая река!Распахивались настежь окна, и раздавался топот бегущих ног.

В мгновение ока город охватило радостное возбуждение и ликование, но обладатель угрюмого голоса со всех ног кинулся к старшине.- Дракон приближается, или я сошел с ума! – закричал он. – Рубите мосты! К оружию! К оружию!Тревожно зазвучали рога, и их стон раскатился по скалистым берегам. Веселье оборвалось, и радость сменилась ужасом. Вот почему дракону не удалось застать горожан врасплох.Вскоре – столь быстро летел Смауг – люди увидели мчащуюся на них огненную искру, которая разрасталась и разгоралась все ярче, и даже самые легковерные засомневались в истинности старых пророчеств. Но в запасе было еще немного времени. Каждый сосуд наполняли водой, вооружались все, кто мог носить оружие, готовили стрелы, копья и дротики, а мост на берег разрушили еще задолго до оттого, как раздался нарастающий рев неминуемого приближения дракона и по озеру заплясали от могучих ударов крыльев огненно-багряные волны.

Услыхав людские крики, вопли и плач, Смауг ринулся вниз к мосту – и мимо! Теперь враги сидели на острове, окруженном водами озера, слишком глубокими, темными и холодными. Можно было бы нырнуть и поднять вокруг такие густые туманы и пары, что окрестностей не стало бы видно еще несколько дней, но озеро сильнее: оно бы остудило змия, прежде чем тот подобрался бы к городу.

С ревом дракон взвился над городом, подгоняемый тучами черных стрел, но наконечники отскакивали от его алмазной чешуйчатой брони, а их древки, воспламеняясь от его огненного дыхания, летели со


long, so great was his speed, they could see him as a spark of fire rushing towards them and growing ever huger and more bright, and not the most foolish doubted that the prophecies had gone rather wrong. Still they had a little time. Every vessel in the town was filled with water, every warrior was armed, every arrow and dart was ready, and the bridge to the land was thrown down and destroyed, before the roar of Smaug's terrible approach grew loud, and the lake rippled red as fire beneath the awful beating of his wings.

Amid shrieks and wailing and the shouts of men he came over them, swept towards the bridges and was foiled! The bridge was gone, and his enemies were on an island in deep water-too deep and dark and cool for his liking. If he plunged into it, a vapour and a steam would arise enough to cover all the land with a mist for days; but the lake was mightier than he, it would quench him before he could pass through.

Roaring he swept back over the town. A hail of dark arrows leaped up and snapped and rattled on his scales and jewels, and their shafts fell back kindled by his breath burning and hissing into the lake. No fireworks you ever imagined equalled the sights that night. At the twanging of the bows and the shrilling of the trumpets the dragon's wrath blazed to its height, till he was blind and mad with it. No one had dared to give battle to him for many an age; nor would they have dared now, if it had not been for the grim-voiced man (Bard was his name), who ran to and fro cheering on the archers and urging the Master to order them to fight to the last arrow.

Fire leaped from the dragon's jaws. He circled for a while high in the air above them lighting all the lake; the trees by the shores shone like copper and like blood with leaping shadows of dense black at their feet. Then down he swooped straight through the arrow-storm, reckless in his rage, taking no heed to turn his scaly sides towards his foes, seeking only to set their town ablaze.

Fire leaped from thatched roofs and wooden beam-ends as he hurtled down and past and round again, though all had been drenched with water before he came. Once more water was flung by a hundred hands wherever a spark appeared. Back swirled the dragon. A sweep of his tail and the roof of the Great House crumbled and smashed down. Flames unquenchable sprang high into the night. Another swoop and another, and another house and then another sprang afire and fell; and still no arrow hindered Smaug or hurt him more than a fly from the marshes. Already men were jumping into the water on every side. Women and children were being huddled into laden boats in the market-pool. Weapons were flung down. There was mourning and weeping, where but a little time ago the

свистом в озеро. Ни один фейерверк не шел в сравнение с той ночью. От свиста стрел и воя рогов ярость дракона вспыхнула с новой силой, ослепляя его и сводя с ума. В течение многих веков никто не осмеливался выступать с оружием против него, не посмели бы и нынче, если бы обладатель угрюмого голоса (Бард было его имя) не бегал бы с место на место, подбадривая лучников и настаивая на том, что старшина приказал сражаться до последней стрелы.

Из драконьей пасти хлынул огонь. Змей какое-то время покружил над озером, освещая его воду, а деревья по берегам уже пламенели медью и кровью со скачущими тенями у их подножий. Тут Смауг кинулся вниз, сквозь тучу стрел, разъяряясь пуще прежнего и забыв об осторожности, не подставляя врагам даже свой крепкий панцирь – только бы сжечь город дотла!

Огонь заплясал по тростниковым крышам и бревенчатым балкам, хотя дома обмывались перед самым налетом. Сотни рук плескали воду туда, где вспыхивала хоть малейшая искра. И вновь дракон ринулся вниз. Удар мощного хвоста – и рухнула кровля ратуши. Мгновенно языки пламени прорезали ночное небо. Еще удар и еще – и дома один за другим рушатся, охваченные огнем; и ни единая стрела не задела, не ранила Смауга, будто это был рой болотной мошкары.Люди уже прыгали в воду. Женщины с детьми садились в лодки на рыночной площади. Оружие было брошено. Над городом раздался плач и стон, а ведь не так давно он был полон радостными песнями о Подгорном Государе.

Теперь карликов проклинали. Сам старшина спустился к большой раззолоченной лодке, надеясь уплыть прочь во время всеобщей сумятицы. Вскоре город опустеет, и на поверхности озера останутся одни головешки.Как раз этого и хотел Смауг: пускай бегут в лодках, а об остальном он сам позаботится. Можно поохотится на людишек, а можно заставить их не покидать озеро, пока они не перемрут от голода. Пусть только сунуться на берег, он их подождет. Скоро запылают все окрестные леса, поля и пастбища. А сейчас дракон радовался, разрушая город, радовался так, как никогда.

Но несколько лучников еще оставались в сердце пожара. Их предводителем был человеку с угрюмым голосом и суровым лицом – Бард, которого товарищи винили в предсказании наводнения или мора на рыбу, но его ценили за храбрость и честность. Он был дальним наследником Гириона, властителя Дола, чьи жена и сын много лет назад покинули по Быстрянке гибнущий город. Теперь Бард стрелял из тисового лука, пока в колчане не


old songs of mirth to come had been sung about the dwarves.

Now men cursed their names. The Master himself was turning to his great gilded boat, hoping to row away in the confusion and save himself. Soon all the town would be deserted and burned down to the surface of the lake. That was the dragon's hope. They could all get into boats for all he cared. There he could have fine sport hunting them, or they could stop till they starved. Let them try to get to land and he would be ready. Soon he would set all the shoreland woods ablaze and wither every field and pasture. Just now he was enjoying the sport of town-baiting more than he had enjoyed anything for years.

But there was still a company of archers that held their ground among the burning houses. Their captain was Bard, grim-voiced and grim-faced, whose friends had accused him of prophesying floods and poisoned fish, though they knew his worth and courage. He was a descendant in long line of Girion, Lord of Dale, whose wife and child had escaped down the Running River from the ruin long ago. Now he shot with a great yew bow, till all his arrows but one were spent. The flames were near him. His companions were leaving him. He bent his bow for the last time. Suddenly out of the dark something fluttered to his shoulder. He started-but it was only an old thrush. Unafraid it perched by his ear and it brought him news. Marvelling he found he could understand its tongue, for he was of the race of Dale.

"Wait! Wait!" it said to him. "The moon is rising. Look for the hollow of the left breast as he flies and turns above you!" And while Bard paused in wonder it told him of tidings up in the Mountain and of all that it had heard. Then Bard drew his bow-string to his ear. The dragon was circling back, flying low, and as he came the moon rose above the eastern shore and silvered his great wings.

"Arrow!" said the bowman. "Black arrow! I have saved you to the last. You have never failed me and always I have recovered you. I had you from my father and he from of old. If ever you came from the forges of the true king under the Mountain, go now and speed well!"

The dragon swooped once more lower than ever, and as he turned and dived down his belly glittered white with sparkling fires of gems in the moon-but not in one place. The great bow twanged. The black arrow sped straight from the string, straight for the hollow by the left breast where the foreleg was flung wide. In it smote and vanished, barb, shaft and feather, so fierce was its flight. With a shriek that deafened men, felled trees and split stone, Smaug shot spouting into the air,

осталась одна-единственная стрела. Огонь был уже совсем близко, и товарищи покидали его. Бард в последний раз натянул тетиву.Внезапно из темноты выпорхнуло что-то черное и уселось ему на плечо. Лучник оглянулся – это был всего лишь старый дрозд. Без страха птица что-то застрекотала на ухо. И тут Бард с удивлением обнаружил, что понимает речь дрозда; ведь стрелок был родом из Дола.

- Жди! Жди! – говорил дрозд. – Всходит луна. Когда дракон пролетит над тобой, ищи темное пятно на левой груди! – и пока Бард молчал от удивления, дрозд вкратце поведал ему все, что слышал у горы.Бард натянул тетиву изо всех сил. А дракон уже возвращался, низко кружась в воздухе; и тут над восточным берегом поднялась луна и посеребрила его огромные крылья.

- Стрела! – молвил лучник. – Моя черная стрела! Я оставил тебя напоследок. Ты никогда не предавала меня и всегда возвращалась ко мне. Я получил тебя от отца, а тот – от своих отцов. И если ты вышла из кузни истинного Подгорного Государя, - лети и не промахнись!

Дракон кружил, все снижаясь и снижаясь – и вот в лунном свете засверкали белыми огоньками алмазы его брони, но одно место было темным. Зазвенела тетива, и стрела вонзилась в черную прореху на груди дракона, где широко оттопырилась передняя лапа, - вошла по самое оперенье, столь сильным был ее полет. С ревом, от которого глохли люди, валились деревья, раскалывались скалы, Смауг, перевернувшись в воздухе, обрушился с высоты.

И прямо на город. В предсмертных корчах змий разметал его в искры и головни. Озеро забурлило, закипело, взорвалось белым туманом во внезапную темень и затихло, шипя в водовороте. Так пришел конец Смаугу и Эсгароту, но не Барду.Поднималась мертвая луна, громче и холоднее становился ветер. Он скручивал туманы в колеблющиеся столпы и быстрыми тучами гнал их на запад, чтобы развеять их в клочья над топями у Черной Пущи. Темными точками над озером виднелись лодки, от которых ветер разносил скорбные причитания жителей Эсгарота о разрушенном городе, погибших товарищах и разваленных домах. Но если бы они хорошо подумали, то возблагодарили бы судьбу: три четверти жителей спаслось, леса, поля, скот, лодки и пастбища остались нетронутыми, а дракон погиб. Озерники так ничего и не поняли.

Скорбные толпы людей стекались на западный берег, http://www.book-kniga.ru - книги, фильмы и аудиокниги на английском языке

turned over and crashed down from on high in ruin.

Full on the town he fell. His last throes splintered it to sparks and gledes. The lake roared in. A vast steam leaped up, white in the sudden dark under the moon. There was a hiss, a gushing whirl, and then silence. And that was the end of Smaug and Esgaroth, but not of Bard. The waxing moon rose higher and higher and the wind grew loud and cold. It twisted the white fog into bending pillars and hurrying clouds and drove it off to the West to scatter in tattered shreds over the marshes before Mirkwood. Then the many boats could be seen dotted dark on the surface of the lake, and down the wind came the voices of the people of Esgaroth lamenting their lost town and goods and ruined houses. But they had really much to be thankful for, had they thought of it, though it could hardly be expected that they should just then: three quarters of the people of the town had at least escaped alive; their woods and fields and pastures and cattle and most of their boats remained undamaged; and the dragon was dead. What that meant they had not yet realized.

They gathered in mournful crowds upon the western shores, shivering in the cold wind, and their first complaints and anger were against the Master, who had left the town so soon, while some were still willing to defend it.

"He may have a good head for business-especially his own business," some murmured, "but he is no good when anything serious happens!" And they praised the courage of Bard and his last mighty shot. "If only he had not been killed," they all said, "we would make him a king. Bard the Dragon-shooter of the line of Girion! Alas that he is lost!"

And in the very midst of their talk, a tall figure stepped from the shadows. He was drenched with water, his black hair hung wet over his face and shoulders, and a fierce light was in his eyes.

"Bard is not lost!" he cried. "He dived from Esgaroth, when the enemy was slain. I am Bard, of the line of Girion; I am the slayer of the dragon!"

"King Bard! King Bard!" they shouted; but the Master ground his chattering teeth.

"Girion was lord of Dale, not king of Esgaroth," he said. "In the Lake-town we have always elected masters from among the old and wise, and have not endured the rule of mere fighting men. Let 'King Bard' go back to his own kingdom-Dale is now freed by his valour, and nothing binders his return. And any that wish can go with him, if they prefer the cold shores under the shadow of the Mountain to the green shores of the lake. The wise will stay here and hope to rebuild our town, and enjoy again in time its peace and riches."

дрожа на ледяном ветру; первой жертвой их недовольства стал старшина, который быстро покинул город, пока немногие храбрецы сражались до последнего.

- Да уж, и впрямь неплохо он печется о своих делах, особенно о них, - говорили некоторые, - а когда что стрясется – жди толку, как же! – и нахваливали меткий выстрел Барда. – Был бы он правителем, если бы не погиб. Бард-драконобоец из рода Гириона! Если бы он был жив!

И тут посреди разговора из мглы выступила высокая тень. Вся вымокшая, на лице и на плечах – черные космы, а в глазах – яростный огонь.- Бард жив! – рявкнула она в ответ. – Он уплыл их Эсгарота, когда сразил врага. Бард, потомок Гириона – я, и я убил дракона!- Барда королем! Барда! – раздалось в толпе, но старшина заскрежетал зубами.

- Гирион был властителем Дола, а не королем Эсгарота, – процедил он. – В Озерном городе старшины выбирались из числа стариков и мудрецов и никогда не терпели верховенства солдатни. Пусть этот ваш король Бард, или как вы его там называете, убирается в свое королевство: Дол освобожден его отвагой и преград к возвращению больше нет. Пускай с ним идет, кто хочет, если им по душе голые скалы под тенью горы, а не зеленые берега озера; те же, кто поумнее останутся здесь, чтобы отстроить город и наслаждаться его спокойствием и процветанием…

- Барда в короли! – закричали неподалеку. – Хватит с нас стариков и толстосумов! – и многие поддержали клич. – Власть стрелку и долой денежный мешок!

- Я не из последних, кто воздает должное Барду Лучнику, - беспокойно вмешался старшина (ибо Бард стоял рядом с ним). – Сегодня он заслужил честь быть одним из благодетелей нашего города, и он достоин не одной хвалебной песни. Но за что, о люди, - и тут старшина заговорил громко и ясно, - за что мне такая кара? В чем моя вина, хотел бы я узнать? А кто разгневал дракона, почивавшего в своей норе? Кого мы богато одарили и поддержали в час нужды? Кто заставил нас поверить в старые пророчества? Скажите, кто сыграл на нашем мягкосердии и грезах? И какое золото пришло взамен по реке? Драконова ярость и смерть! Так с кого же нам требовать возмещения наших убытков и помощи нашим вдовам и сиротам?..

Да, не зря старшина занимал свое место. Люди мгновенно забыли про нового короля и направили свой


"We will have King Bard!" the people near at hand shouted in reply. "We have had enough of the old men and the money-counters!" And people further off took up the cry: "Up the Bowman, and down with Moneybags," till the clamour echoed along the shore.

"I am the last man to undervalue Bard the Bowman," said the Master warily (for Bard now stood close beside him). "He has tonight earned an eminent place in the roll of the benefactors of our town; and he is worthy of many imperishable songs. But, why O People?"-and here the Master rose to his feet and spoke very loud and clear – "why do I get all your blame? For what fault am I to be deposed? Who aroused the dragon from his slumber, I might ask? Who obtained of us rich gifts and ample help, and led us to believe that old songs could come true? Who played on our soft hearts and our pleasant fancies? What sort of gold have they sent down the river to reward us? Dragon-fire and ruin! From whom should we claim the recompense of our damage, and aid for our widows and orphans?"

As you see, the Master had not got his position for nothing. The result of his words was that for the moment the people quite forgot their idea of a new king, and turned their angry thoughts towards Thorin and his company. Wild and bitter words were shouted from many sides; and some of those who had before sung the old songs loudest, were now heard as loudly crying that the dwarves had stirred the dragon up against them deliberately!

"Fools!" said Bard. "Why waste words and wrath on those unhappy creatures? Doubtless they perished first in fire, before Smaug came to us." Then even as he was speaking, the thought came into his heart of the fabled treasure of the Mountain lying without guard or owner, and he fell suddenly silent. He thought of the Master's words, and of Dale rebuilt, and filled with golden bells, if he could but find the men.

At length he spoke again: "This is no time for angry words. Master, or for considering weighty plans of change. There is work to do. I serve you still-though after a while I may think again of your words and go North with any that will follow me."

Then he strode off to help in the ordering of the camps and in the care of the sick and the wounded. But the Master scowled at his back as he went, and remained sitting on the ground. He thought much but said little, unless it was to call loudly for men to bring him fire and food. Now everywhere Bard went he found talk running like fire among the people concerning the vast treasure that was now unguarded. Men spoke of the recompense for all their harm that they would soon get from it, and wealth over and to spare with which to buy rich things from the South; and it cheered them greatly in their plight. That was as well,

гнев на Торина и его спутников. Повсюду раздавались ругань и проклятья, а те, кто недавно громче всех пел старые песни, нынче громче всех кричали, что гномы умышленно натравили на них дракона.

- Дураки! – вмешался Бард. – К чему тратить гнев на этих несчастных? Да они же первыми и погибли в огне! Смауг сунулся сюда только потом.Говоря это, Бард вспомнил о баснословных сокровищах горы, оставшихся сейчас без сторожа и владельца; и тут лучник умолк. Он задумался над словами старшины про заново выстроенный Дол с его золотыми колоколами. Вот только бы найти людей…Наконец он сказал:- На проклятья и новые мысли, старшина, времени нет. Работы невпроворот. Пока я тебе послужу, но, может, я скоро подумаю над твоими словами и подамся на север с теми, кто последует за мной.

Бард ушел, чтобы помочь навести порядок в лагере и позаботится о раненых и больных. Но старшина остался сидеть на земле и угрюмо косился ему вслед. Он много думал и мало говорил, разве что кричал, чтобы ему доставили воды и огня.Куда бы Бард ни приходил, он узнавал, что слухи о несметных богатствах без хозяина распространялись с быстротой пожара. Говорили о возмещении убытков, что золота так много, что хватит с лихвой, что можно будет даже покупать роскошные вещи, сделанные в южных странах. Да, все это подбадривало несчастных людей. А хуже было некуда – дол того противной и холодной выдалась ночь. Хижин по берегам было и так немного, одну из них занял старшина, - а еды и того меньше =- даже старшина голодал. Этой ночью многие заболели от голода, сырости и горя; многие больные, которые благополучно спаслись из разрушенного города, в конце концов, умирали. В ближайшие дни голод и болезни только разрастались.

А пока Бард взял дела в свои руки и стал распоряжаться по своему усмотрению, пусть даже и от имени старшины. Но перед лучником была трудная задача – успокоить людей и расселить их. Возможно, многие погибли бы зимой, которой сменилась осень, если бы не пришла помощь, ибо Бард тут же отправил гонцов вверх по реке к королю лесных эльфов; гонцы же встретили на своем пути их войско, хотя был всего лишь третий день после гибели Смауга.

Дело в том, что король эльфов узнавал все от своих соглядатаев и от птиц, которые были дружны с его народом. Во всяком случае, узнал он немного: уж очень


for the night was bitter and miserable. Shelters could be contrived for few (the Master had one) and there was little food (even the Master went short). Many took ill of wet and cold and sorrow that night, and afterwards died, who had escaped uninjured from the ruin of the town; and in the days that followed there was much sickness and great hunger.

Meanwhile Bard took the lead, and ordered things as he wished, though always in the Master's name, and he had a hard task to govern the people and direct the preparations for their protection and housing. Probably most of them would have perished in the winter that now hurried after autumn, if help had not been to hand. But help came swiftly; for Bard at once had speedy messengers sent up the river to the Forest to ask the aid of the King of the Elves of the Wood, and these messengers had found a host already on the move, although it was then only the third day after the fall of Smaug.

The Elvenking had received news from his own messengers and from the birds that loved his folk, and already knew much of what had happened. Very great indeed was the commotion among all things with wings that dwelt on the borders of the Desolation of the Dragon. The air was filled with circling flocks, and their swift-flying messengers flew here and there across the sky. Above the borders of the Forest there was whistling, crying and piping. Far over Mirkwood tidings spread: "Smaug is dead!" Leaves rustled and startled ears were lifted. Even before the Elvenking rode forth the news had passed west right to the pinewoods of the Misty Mountains; Beorn had heard it in his wooden house, and the goblins were at council in their caves.

"That will be the last we shall hear of Thorin Oakenshield, I fear," said the king. "He would have done better to have remained my guest. It is an ill wind, all the same," he added, "that blows no one any good." For he too had not forgotten the legend of the wealth of Thror. So it was that Bard's messengers found him now marching with many spearmen and bowmen; and crows were gathered thick, above him, for they thought that war was awakening again, such as had not been in those parts for a long age. But the king, when he received the prayers of Bard, had pity, for he was the lord of a good and kindly people; so turning his march, which had at first been direct towards the Mountain, he hastened now down the river to the Long Lake. He had not boats or rafts enough for his host, and they were forced to go the slower way by foot; but great store of goods he sent ahead by water. Still elves are light–footed, and though they were not in these days much used to the marches and the treacherous lands between the Forest and the Lake, their going was swift. Only five days after the death of the dragon they came upon

сильным было смятение среди пернатых, живущих на границах Драконовой пустыни. В небесах кружили бессчетные птичьи стаи, а крылатые вестники сновали повсюду. Над Черной Пущей разнеслось чириканье, свист и гам, и далеко за его пределы полетела молва о смерти дракона. Шуршали листья и высовывались любопытные уши. А еще задолго до выхода воинства эльфов во главе с королем, эти вести докатились и на запад, прямо до сосняков Мглистых гор; Беорн услышал их в своем бревенчатом доме, а гоблины засовещались в пещерах.

- Боюсь, мы последний раз слышали о Торине Дубощите, - молвил король. – Лучше бы он оставался моим гостем. Все равно, - добавил он, - это черный ветер и дует он не к добру, - ибо он помнил предания о сокровищах Трора.Вот почему послы Барда встретили короля среди многочисленных ратей лучников и копьеносцев, над которыми кружились вороньи стаи в предвкушении войны, которой давно не было в этих краях.Услышав молитвы Барда, король сжалился, ибо он был владыкой доброго народа; поэтому, свернув с раннее намеченного пути к горе, он вместе с войском поспешил вниз по реке к Долгому озеру. Плотов и лодок не было; пришлось переходить реку вброд. Однако эльфы заблаговременно отправили по реке немало товаров. Эльфы – легконогий народ, и хотя они не ходили в те дни по болотам и пустынным краям между озером и Чернолесьем, они продвигались быстро. Прошло всего пять дней со смерти Смауга, а они уже были на берегах озера перед разрушенным городом. Приход эльфов был как нельзя вовремя, а погорельцы во главе со старшиной были готовы пойти на любую сделку, только бы получить помощь от короля.

Вскоре решение было принято: старшина остался с женщинами и детьми, стариками и больными, остались ремесленники и эльфийские мастера, которые начали валить деревья, и встречали плывущий вниз по реке строевой лес. Они стали наскоро строить домики по берегам реки (все таки была уже почти зима), а под руководством старшины мастера решали, где и как построить новый город, - конечно, побольше и получше, да и не на прежнем месте: намного севернее от той части озера, где упокоились останки дракона, от которых веяло ужасом. Никогда больше Смауг не вернется на золотое ложе. Он застыл как искореженная скала на мелководье. Отныне в ясную погоду его кости среди жердей старого города были видны издалека. Но немногие с тех пор осмеливались плыть через это проклятое место, и никому не придет в голову нырнуть даже за опавшими с гниющего драконьего тела самоцветами.


the shores and looked on the ruins of the town. Their welcome was good, as may be expected, and the men and their Master were ready to make any bargain for the future in return for the Elvenking's aid.

Their plans were soon made. With the women and the children, the old and the unfit, the Master remained behind; and with him were some men of crafts and many skilled elves; and they busied themselves felling trees, and collecting the timber sent down from the Forest. Then they set about raising many huts by the shore against the oncoming winter; and also under the Master's direction they began the planning of a new town, designed more fair and large even than before, but not in the same place. They removed northward higher up the shore; for ever after they had a dread of the water where the dragon lay. He would never again return to his golden bed, but was stretched cold as stone, twisted upon the floor of the shallows. There for ages his huge bones could be seen in calm weather amid the ruined piles of the old town. But few dared to cross the cursed spot, and none dared to dive into the shivering water or recover the precious stones that fell from his rotting carcass.

But all the men of arms who were still able, and the most of the Elvenking's array, got ready to march north to the Mountain. It was thus that in eleven days from the ruin of the town the head of their host passed the rock-gates at the end of the lake and came into the desolate lands.

Chapter 15

The Gathering of the Clouds

Now we will return to Bilbo and the dwarves. All night one of them had watched, but when morning came they had not heard or seen any sign of danger. But ever more thickly the birds were gathering. Their companies came flying from the South; and the crows that still lived about the Mountain were wheeling and crying unceasingly above.

"Something strange is happening," said Thorin. "The time has gone for the autumn wanderings; and these are birds that dwell always in the land; there are starlings and flocks of finches; and far off there are many carrion birds as if a battle were afoot!"

Suddenly Bilbo pointed: "There is that old thrush again!" he cried. "He seems to have escaped, when Smaug smashed the mountain-side, but I don't suppose the snails have!"

Sure enough the old thrush was there, and as Bilbo pointed, he flew towards them and perched on a stone near by. Then he fluttered his wings and sang; then he cocked his head on one side, as if to listen; and again he

А между тем все, кто мог носить оружие и большая часть дружины короля эльфов, готовились к пути на север. Вышло так, что через одиннадцать дней после разорения города войска вошли в скалистые ворота и оказались в опустошённых землях.

Глава XV.

СГУЩАЮТСЯ ТУЧИ

Теперь вернемся к Бильбо и к карликам. Всю ночь напролет карлики выставляли дозорных, но когда пришел рассвет, не было слышно и видно ни малейшего признака опасности. Более того; птицы слетались в большие стаи. Они мчались с юга, а вороны, еще живущие в окрестностях горы, непрестанно с громким карканьем кружили в небе.- Что-то не то происходит, - проворчал Торин. – Время осенних перелетов миновало, а это птицы, которые жили здесь испокон веков. Они собираются в косяки и стаи, но с ними летят и стервятники, словно приближается битва!

И тут Бильбо оглянулся.- Опять этот дрозд! – воскликнул он. – Кажется, птица спаслась, когда Смауг размолачивал вдребезги горный склон, но, боюсь, улиток для нее не осталось.

Да, это был тот самый дрозд, и Бильбо узнал его. Птица сел ан торчащий поблизости камень. Затем она распустила крылья и застрекотала, потом склонила голову набок, будто прислушиваясь, снова защелкала и снова прислушалась.- Дрозд хочет что-то сказать. Это точно, - предположил Балин. – Но я никак не уловлю, что он говорит. Язык дроздов быстр и труден. Разбираешься в нем, Бильбо?- Не очень, - смутился хоббит, который на самом деле ничего не понял из этой трескотни, - но птица вроде бы чем-то обеспокоена.- Жаль, что это не ворон! – воскликнул Балин.- А я думал, ты их терпеть не можешь. Мне показалось, что, когда мы сюда шли, ты их испугался.

- Так это же были вороны! Мерзкие подозрительные твари и грубиянки, как правило. Слыхал, как они нас поносили? Но вороны совсем другие. Их племя и народ Трора были в великой дружбе; птицы часто приносили нам тайные сведения и получали за это блестящие безделушки и прятали их в своих гнездах.Вороны живут много лет, у них долгая память и свою мудрость они передают детям. Когда я был маленьким, я знавал немало воронов со скал. А эту площадку называли Вороновой Высоткой: вот здесь, по-над караулкой, жил когда-то мудрый Карк с женой. Но, думаю, никто из этого древнего племени здесь больше не селится.


sang, and again he listened."I believe he is trying to tell us something," said

Balin; "but I cannot follow the speech of such birds, it is very quick and difficult. Can you make it out Baggins?"

"Not very well," said Bilbo (as a matter of fact, he could make nothing of it at all); "but the old fellow seems .very excited."

"I only wish he was a raven!" said Balin."I thought you did not like them! You seemed very

shy of them, when we came this way before."

"Those were crows! And nasty suspicious-looking creatures at that, and rude as well. You must have heard the ugly names they were calling after us. But the ravens are different. There used to be great friendship between them and the people of Thror; and they often brought us secret news, and were rewarded with such bright things as they coveted to hide in their dwellings.

"They live many a year, and their memories are long, and they hand on their wisdom to their children. I knew many among the ravens of the rocks when I was a dwarf- lad. This very height was once named Ravenhill, because there was a wise and famous pair, old Care and his wife, that lived here above the guard-chamber. But I don't suppose that any of that ancient breed linger here now."

No sooner had he finished speaking than the old thrush gave a loud call, and immediately flew away.

"We may not understand him, but that old bird understands us, I am sure," said Balin. "Keep watch now, and see what happens!"

Before long there was a fluttering of wings, and back came the thrush; and with him came a most decrepit old bird. He was getting blind, he could hardly fly, and the top of his head was bald. He was an aged raven of great size. He alighted stiffly on the ground before them, slowly flapped his wings, and bobbed towards Thorin.

"O Thorin son of Thrain, and Balin son of Fundin," he croaked (and Bilbo could understand what he said, for he used ordinary language and not bird-speech). "I am Róac son of Carc. Carc is dead, but he was well known to you once. It is a hundred years and three and fifty since I came out of the egg, but I do not forget what my father told me. Now I am the chief of the great ravens of the Mountain. We are few, but we remember still the king that was of old. Most of my people are abroad, for there are great tidings in the South – some are tidings of joy to you, and some you will not think so good.

"Behold! the birds are gathering back again to the Mountain and to Dale from South and East and West, for word has gone out that Smaug is dead!"

"Dead! Dead?" shouted the dwarves. "Dead! Then

Едва карлик окончил, дрозд громко крикнул и тут же улетел прочь.А потом послышался шум крыльев – дрозд вернулся вместе с очень старой и дряхлой птицей. Она была уже полуслепая, едва держалась в воздухе, а на затылке у нее красовалась плешь. Это был огромный древний ворон. Он камнем опустился на землю, медленно забил крыльями и заковылял к Торину.

- О Торин, сын Троина, и Балин, сын Фундина! – хрипло прокаркал ворон (а Бильбо понял все, ибо птица говорила по-человечьи). – Я – Рок, сын Карка. Нет больше Карка, но вы знали его в былые времена. Три сотни лет и еще пятьдесят тому назад я вылупился из яйца, но помню, что говорил мне отец. Ныне я предводитель воронов горы. И хоть нас мало, мы не забыли древних государей. Многие мои соплеменники далеко, ибо идут великие вести с юга – одни радостные, иные не к добру.Так слушайте! Видите, птицы слетаются к горе и к Долу со всех сторон света, ибо прошла молва о том, что Смауг умерщвлен!

- Умерщвлен? Погиб? – закричали наперебой карлики. – Сгинул?! Нам теперь нечего бояться: сокровища наши! – они запрыгали и закувыркались от радости.- Да, умерщвлен, - молвил Рок. – Дрозд, пусть никогда не выпадут у него перья, видел это, и он нее солжет. Он был свидетелем того, как Смауг был сражен в полнолунье в битве с озерниками три ночи назад.Торину пришлось утихомирить карликов, чтобы узнать, какие еще вести принес ворон, а на это ушло еще немного времени. Наконец, закончив рассказ о битве, Рок продолжил:

- Радуйся, Торин Дубощит. Смело вступай в свои палаты, а богатства предков – твои, но не на долго: не только птицы слетаются сюда. Весть о смерти стража сокровищ разнеслась повсюду, а предания о богатствах Трора рассказывали не один век подряд, и теперь многие жаждут урвать хотя бы их малую толику. Уже сюда держат путь эльфы, а над ними кружат стервятники, ожидая битвы и падали. Да им озерники ропщут на карликов, повинных во всех их белах, ибо многие из них остались без крова, а многие умерли, потому что Смауг разрушил их город. Они тоже решили искать вознаграждения от бед в ваших сокровищах,


we have been in needless fear-and the treasure is ours!"They all sprang up and began to caper about for

joy."Yes, dead," said Róac. "The thrush, may his

feathers never fall, saw him die, and we may trust his words. He saw him fall in battle with the men of Esgaroth the third night back from now at the rising of the moon."

It was some time before Thorin could bring the dwarves to be silent and listen to the raven's news. At length when he had told all the tale of the battle he went on:

"So much for joy, Thorin Oakenshield. You may go back to your halls in safety; all the treasure is yours-for the moment. But many are gathering hither beside the birds. The news of the death of the guardian has already gone far and wide, and the legend of the wealth of Thror has not lost in the telling during many years; many are eager for a share of the spoil. Already a host of the elves is on the way, and carrion birds are with them hoping for battle and slaughter. By the lake men murmur that their sorrows are due to the dwarves; for they are homeless and many have died, and Smaug has destroyed their town. They too think to find amends from your treasure, whether you are alive or dead.

"Your own wisdom must decide your course, but thirteen is small remnant of the great folk of Durin that once dwelt here, and now are scattered far. If you will listen to my counsel, you will not trust the Master of the Lake-men, but rather him that shot the dragon with his bow. Bard is he, of the race of Dale, of the line of Girion; he is a grim man but true. We would see peace once more among dwarves and men and elves after the long desolation; but it may cost you dear in gold. I have spoken."

Then Thorin burst forth in anger:

"Our thanks, Róac Carc's son. You and your people shall not be forgotten. But none of our gold shall thieves take or the violent carry off while we are alive. If you would earn our thanks still more, bring us news of any that draw near. Also I would beg of you, if any of you are still young and strong of wing, that you would send messengers to our kin in the mountains of the North, both west from here and east, and tell them of our plight. But go specially to my cousin Dain in the Iron Hills, for he has many people well-armed, and dwells nearest to this place. Bid him hasten!"

"I will not say if this counsel be good or bad," croaked Róac; "but I will do what can be done." Then off he slowly flew.

"Back now to the Mountain!" cried Thorin. "We have little time to lose."

"And little food to use!" cried Bilbo, always practical on such points. In any case he felt that the adventure was, properly speaking, over .with the death

невзирая на то, живы ли вы или нет.

Пусть мудрость подскажет вам верное решение, но тринадцатеро – это лишь малая горстка обитавшей здесь части племени Дурина, ныне рассеянного по миру. Если вам нужен совет, то верьте не старшине Озерного города, а тому, кто сразил дракона. Бард его имя, и он – один из долян, наследник и потомок Гириона. Он хотя и угрюм, но честен. Еще возможно примирение между карликами, людьми и эльфами, но вам это будет стоить немало золота. Я сказал все.Тут Торин разгневался:

- Благодарствуй, Рок, сын Карка! Ты и твое племя не будут забыты. Но, пока мы живы, ни один вор без борьбы не унесет ни малейшей крупицы золота. А ежели хочешь большего, доставляй нам вести обо всем, что происходит вокруг. И еще, прошу, если у тебя есть молодые сильнокрылые гонцы, пошли их к моим родичам в северных горах, отправь на восток и на запад своих воронов с вестью о наших бедах. Но первым должен быть извещен мой двоюродный брат Даин из Железистого кряжа, ибо его воины хорошо вооружены и живут ближе всех к нам. Не медли!- К радости или к горю твое решение, не скажу, - прокаркал Рок, - но сделаю все возможное, - и он немедленно улетел.- Назад, в гору! – крикнул Торин. – Со временем туго!- А без еды совсем худо! – не выдержал хоббит, сохраняя здравый смысл. Во всяком случае, ему казалось, что, откровенно говоря, приключение закончилось гибелью дракона. Бильбо в этот раз очень ошибся в своих мыслях, и он отдал бы большую часть своей доли, чтобы все закончилось миром.- Назад, в гору! – подхватили карлики, словно и не услышав хоббита; пришлось Бильбо идти за ними.

У карликов, судя по последним новостям, было в запасе несколько дней. Они еще раз осмотрели пещеры и нашли, как и ожидали, Главные ворота открытыми. Все остальные двери и ворота (кроме потайной) Смауг давно разрушил или завалил. Теперь карликам предстоял тяжкий труд по укреплению Главных ворот. А ведь от них нужно было еще проложить новую тропу. Отыскалось немало орудий старых копателей, камнерезов и строителей, а уж карлики в этих делах были довольно искусны.

Карлики работали, а вороны постоянно приносили им вести. Так стало известно, что войско короля эльфов свернуло к озеру, и поэтому у карликов было в запасе еще немного времени. Но доброй новостью было то, что три лошадки спаслись и теперь бродили далеко вниз по


of the dragon-in which he was much mistaken-and he would have given most of his share of the profits for the peaceful winding up of these affairs.

"Back to the Mountain!" cried the dwarves as if they had not heard him; so back he had to go with them.

As you have heard some of the events already, you will see that the dwarves still had some days before them. They explored the caverns once more, and found, as they expected, that only the Front Gate remained open; all the other gates (except, of course, the small secret door) had long ago been broken and blocked by Smaug, and no sign of them remained. So now they began to labour hard in fortifying the main entrance, and in remaking the road that led from it. Tools were to be found in plenty that the miners and quarriers and builders of old had used; and at such work the dwarves were still very skilled.

As they worked the ravens brought them constant tidings. In this way they learned that the Elvenking had turned aside to the Lake, and they still had a breathing space. Better still, they heard that three of their ponies had escaped and were wandering wild far down the banks of the Running River, not far from where the rest of their stores had been left. So while the others went on with their work, Fili and Kili were sent, guided by a raven, to find the ponies and bring back all they could.

They were four days gone, and by that time they knew that the joined armies of the Lake-men and the Elves were hurrying towards the Mountain. But now their hopes were higher; for they had food for some weeks with care-chiefly cram, of course, and they were very tired of it; but cram is much better than nothing-and already the gate was blocked with a wall of squared stones laid dry, but very thick and high across the opening. There were holes in the wall through which they could see (or shoot) but no entrance. They climbed in or out with ladders, and hauled stuff up with ropes. For the issuing of the stream they had contrived a small low arch under the new wall; but near the entrance they had so altered the narrow bed that a wide pool stretched from the mountain-wall to the head of the fall over which the stream went towards Dale. Approach to the Gate was now only possible, without swimming, along a narrow ledge of the cliff, to the right as one looked outwards from the wall. The ponies they had brought only to the head of the steps above the old bridge, and unloading them there had bidden them return to their masters and sent them back riderless to the South.

There came a night when suddenly there were many lights as of fires and torches away south in Dale before them.

"They have come!" called Balin. "And their camp is very great. They must have come into the valley

Быстрянке, как раз там, где сгрузили поклажу. Фили и Кили были посланы искать пони и привезти на них все, что только возможно; конечно, путь им указывал ворон.

Пролетело еще четыре дня, и карлики узнали про военный союз людей с эльфами и про спешащее к горе воинство. Но надежды карликов выросли, ибо у них было еды на несколько недель (при бережном расходовании), - главным образом, всем надоевший корм, но корм все таки лучше, чем ничего, - к тому же вход уже был почти перекрыт стеной из уложенных всухую обтесанных камней. Стена была широка и высока, в ней были отверстия для стрельбы и просмотра; не было только выхода. Карлики взбирались на стену и спускались с нее по лестницам, а поклажу поднимали на веревках. У основания укрепления карлики оставили отверстие для реки, а возле входа в гору они так раскопали русло, что между стеной и водопадом появился пруд, из которого река мчалась к Долу. Теперь ворот можно было достичь только вплавь или по узкой тропе, бежавшей справа по уступам. Пони привели к лестнице над старым мостом, развьючили и отпустили на юг.Наступила ночь, когда вдруг в Доле загорелось множество огней, будто бы то были кострища и факелы.

- Они уже здесь! – крикнул Балин. – Их стан очень большой. Должно быть, они проникли в низину ночью по обоим берегам.В этот раз карлики почти не спали. Утро выдалось ненастным. Вскоре к горе подошел отряд. Из-за стены карлики наблюдали, как враги вступили в долину и медленно стали подниматься к Главным воротам. Еще раньше карлики заметили в отряде вооруженных Озерников и лучников – эльфов. Кое-кто из них уже вскарабкался по скалам на плоскую площадку у водопада и с великим удивлением смотрел на пруд и на стену из недавно обтесанных валунов.Воины стояли, указывая на стену, и переговаривались между собой, когда к ним обратился Торин:- Кто вы, - громко крикнул он, - пришедшие с войной к вратам Торина, сына Троина, Подгорного Государя, и что вам нужно?

Но ответа не последовало. Некоторые отправились назад, а остальные, мельком оглядев стену и ее защитников, вскоре ушли за своими товарищами. Еще до наступления сумерек лагерь переместился к востоку от реки и стал прямо между двумя отрогами. Скалы огласили отзвуки голосов и песен, чего не было на протяжении многих дней. А еще зазвучала сладкая музыка эльфийских арф. Она нахлынула прямо на


under the cover of dusk along both banks of the river."That night the dwarves slept little. The morning

was still pale when they saw a company approaching. From behind their wall they watched them come up to the valley's head and climb slowly up. Before long they could see that both men of the lake armed as if for war and elvish bowmen were among them. At length the foremost of these climbed the tumbled rocks and appeared at the top of the falls; and very great was their surprise to see the pool before them and the Gate blocked with a wall of new-hewn stone.

As they stood pointing and speaking to one another Thorin hailed them: "Who are you," he called in a very loud voice, "that come as if in war to the gates of Thorin son of Thrain, King under the Mountain, and what do you desire?"

But they answered nothing. Some turned swiftly back, and the others after gazing for a while at the Gate and its defences soon followed them. That day the camp was moved and was brought right between the arms of the Mountain. The rocks echoed then with voices and with song, as they had not done for many a day. There was the sound, too, of elven-harps and of sweet music; and as it echoed up towards them it seemed that the chill of the air was warmed, and they caught faintly the fragrance of woodland flowers blossoming in spring.

Then Bilbo longed to escape from the dark fortress and to go down and join in the mirth and feasting by the fires. Some of the younger dwarves were moved in their hearts, too, and they muttered that they wished things had fallen out otherwise and that they might welcome such folk as friends; but Thorin scowled.

Then the dwarves themselves brought forth harps and instruments regained from the hoard, and made music to soften his mood; but their song was not as elvish song, and was much like the song they had sung long before in Bilbo's little hobbit-hole.

Under the Mountain dark and tallThe King has come unto his hall!His foe is dead, the Worm of Dread,And ever so his foes shall fall.

The sword is sharp, the spear is long,The arrow swift, the Gate is strong;The heart is bold that looks on gold;The dwarves no more shall suffer wrong.

The dwarves of yore made mighty spells,While hammers fell like ringing bellsIn places deep, where dark things sleep,In hollow halls beneath the fells.

On silver necklaces they strung

карликов, и им почудилось, будто морозный воздух согрелся, и повсюду разнеслось пьянящее благоухание свежих весенних лесных цветов.

Как же хотелось Бильбо сбежать из этого укрывища и разделить веселье пирующих у костров! Карликов, тех, что были помоложе, тоже очаровала музыка, и они заворчали, что дела могли бы сложиться иначе, если бы пришельцев встретили как друзей, но Торин промолчал.Тогда карлики вынесли арфы и прочие инструменты, найденные в сокровищнице, и заиграли, чтобы задобрить своего государя; но пели они совсем не так, как эльфы, а как давным-давно в хоббичьей норке:

В чертог, одетый черной мглой,

Вернулся Государь былой.

Дракон убит, - так пусть же впредь

Врагов конец настигнет злой.

Стрела быстра и меч остер,

Крепки врата и с этих пор,

Лишь те, кто храбр и чист душой,

Придут под своды древних гор.

Когда-то заклинаний хорЛился из старых рудных

норИ пели молоты в огнях,Одевших каменный

простор.В венцах драконий огнь

сверкал,В сребре свет ясных

звезд мерцал,И песнопенье звонких

арфБудило замолчавший зал.Освобожден подгорный

трон!Старейшины своих

племенПокиньте глушь и,

возвратясь,Вершите родичей закон.Повсюду пусть летит

молва:Вернитесь в древние

дома,Струятся злато с

серебромИ Государь открыл

врата.Вернулся Государь

былойВ чертог, одетый

черной мглой.Дракон убит, - так

пусть же впредьВстречает враг конец

такой!

Этой песней карлики угодили Торину; он снова


The light of stars, on crowns they hungThe dragon-fire, from twisted wireThe melody of harps they wrung.

The mountain throne once more is freed!O! wandering folk, the summons heed!Come haste! Come haste! across the waste!The king of friend and kin has need.

Now call we over mountains cold,'Come hack unto the caverns old'!Here at the Gates the king awaits,His hands are rich with gems and gold.

The king is come unto his hallUnder the Mountain dark and tall.The Worm of Dread is slain and dead,And ever so our foes shall fall!

This song appeared to please Thorin, and he smiled again and grew merry; and he began reckoning the distance to the Iron Hills and how long it would be before Dain could reach the Lonely Mountain, if he had set out as soon as the message reached him. But Bilbo's heart fell, both at the song and the talk: they sounded much too warlike. The next morning early a company of spearmen was seen crossing the river, and marching up the valley. They bore with them the green banner of the Elvenking and the blue banner of the Lake, and they advanced until they stood right before the wall at the Gate.

Again Thorin hailed them in a loud voice: "Who are you that come armed for war to the gates of Thorin son of Thrain, King under the Mountain?" This time he was answered.

A tall man stood forward, dark of hair and grim of face, and he cried: "Hail Thorin! Why do you fence yourself like a robber in his hold? We are not yet foes, and we rejoice that you are alive beyond our hope. We came expecting to find none living here; yet now that we are met there is matter for a parley and a council."

"Who are you, and of what would you parley?"

"I am Bard, and by my hand was the dragon slain and your treasure delivered. Is that not a matter that concerns you? Moreover I am by right descent the heir of Girion of Dale, and in your hoard is mingled much of the wealth of his halls and town, which of old Smaug stole. Is not that a matter of which we may speak? Further in his last battle Smaug destroyed the dwellings of the men of Esgaroth, and I am yet the servant of their

улыбнулся, повеселел и даже стал прикидывать расстояние до Железистого кряжа и за сколько дней Даин доберется до Одинокой горы, если он вышел с войском, как только получил послание. Но от этой песни и от разговоров у Бильбо душа ушла в пятки – уж очень все это отдавало войной.Рано на рассвете был замечен отряд копьеносцев, который перешел через реку и вступил в долину. Они несли перед собой зеленый стяг короля эльфов и синее знамя Озерников, пока не остановились у самых ворот.

Снова к ним громко обратился Торин:- Кто вы, пришедшие с войной к вратам Торина, сына Троина, Подгорного Государя?На сей раз Торин получил ответ.

Высокий черноволосый человек с угрюмым лицом выступил вперед.- Привет тебе, Торин! – воззвал он. – Зачем ты оградился как вор в берлоге? Мы не враги тебе, и мы не чаяли увидеть тебя среди живых. Здесь мы никого не ждали, а теперь нам нужно поговорить и принять решение.- Ты кто и о чем хочешь говорить?

- Я – Бард и моей рукой сражен дракон, а твои сокровища освобождены. Разве это тебе ни о чем не говорит? Более того, я по праву – потомок и наследник Гириона из Дола, а в твоих кладовых немало богатств из его чертогов и городов, которые похитил Смауг. Разве об этом нельзя не помянуть? Еще Смауг в последней битве разрушил дома жителей Эсгарота, а я пока служу их старшине. Я говорю от его имени и спрашиваю: не испытываешь ли ты жалости и сострадания к несчастным. Они помогли тебе, а в награду получили разорение, пускай и ненамеренное.

Гордые и суровые слова были справедливы; и Бильбо решил, что Торин сразу поймет, о чем шла речь. Конечно, хоббит и не ждал, что вспомнят о том, кто именно узнал о слабом месте в драконьей броне, но он и не подозревал, какими чарами обладает золото, если оно не один век принадлежало дракону; не знал он и о ревностной страсти карликов к богатствам. В последние дни Торин немало часов проводил в сокровищнице, и вожделение золота одурманило его. И хотя он разыскивал Сердце Горы, времени было достаточно, чтобы положить глаз на многие прекрасные вещи, пробуждающие воспоминания о трудах и горестях его народа.

- Худшее из доказательств ты приберёг напоследок, - ответил Торин. – Нет ни у кого прав на богатства моего народа, и пусть кто-нибудь посмеет оспорить это.


Master. I would speak for him and ask whether you have no thought for the sorrow and misery of his people. They aided you in your distress, and in recompense you have thus far brought ruin only, though doubtless undesigned."

Now these were fair words and true, if proudly and grimly spoken; and Bilbo thought that Thorin would at once admit what justice was in them. He did not, of course, expect that any one would remember that it was he who discovered all by himself the dragon's weak spot; and that was just as well, for no one ever did. But also he did not reckon with the power that gold has upon which a dragon has long brooded, nor with dwarvish hearts. Long hours in the past days Thorin had spent in the treasury, and the lust of it was heavy on him. Though he had hunted chiefly for the Arkenstone, yet he had an eye for many another wonderful thing that was lying there, about which were wound old memories of the labours and the sorrows of his race.

"You put your worst cause last and in the chief place," Thorin answered. "To the treasure of my people no man has a claim, because Smaug who stole it from us also robbed him of life or home. The treasure was not his that his evil deeds should be amended with a share of it. The price of the goods and the assistance that we received of the Lake-men we will fairly pay-in due time. But nothing will we give, not even a loaf's worth, under threat of force. While an armed host lies before our doors, we look on you as foes and thieves.

"It is in my mind to ask what share of their inheritance you would have paid to our kindred, had you found the hoard unguarded and us slain."

"A just question," replied Bard. "But you are not dead, and we are not robbers. Moreover the wealthy may have pity beyond right on the needy that befriended them when they were in want. And still my other claims remain unanswered."

"I will not parley, as I have said, with armed men at my gate. Nor at all with the people of the Elvenking, whom I remember with small kindness. In this debate they have no place. Begone now ere our arrows fly! And if you would speak with me again, first dismiss the elvish host to the woods where it belongs, and then return, laying down your arms before you approach the threshold."

"The Elvenking is my friend, and he has succoured the people of the Lake in their need, though they had no claim but friendship on him," answered Bard. "We will give you time to repent your words. Gather your wisdom ere we return!" Then he departed and went back to the camp.

Ere many hours were past, the banner-bearers returned, and trumpeters stood forth and blew a blast:

Сокровища не принадлежали дракону и его злодеяния не будут оплачены. За товары и помощь Озерников мы воздадим в свое время. Но мы не дадим ничего, даже цены каравая хлеба, коли нам угрожают силой. Пока перед воротами стоит вооруженной войско, мы видим в вас воров и грабителей.

А теперь пришел мой черед спрашивать, что бы получили наши родичи, если бы нашли сокровищницу без стража, а нас – убитыми?- Справедливый вопрос, - согласился Бард. – Но вы все живы, а мы не грабители. Более того, у богачей должно быть сострадание к беднякам, которые выше всяких прав, ибо последние помогли в час нужды. К тому же остальные мои вопросы остались без ответа.- Я уже сказал, что не буду говорить ни с кем, пока под моими воротами стоит войско, тем паче с дружинниками короля эльфов, к которому я не питаю добрых чувств. В этом споре ему нечего делать. Уходите сейчас, а не то в ответ полетят стрелы! И прежде, чем говорить со мной, отошлите войско эльфов в их лес, а портом возвращайтесь, сложив оружие задолго до того, как подойдете к моему порогу.

- Король эльфов – мой друг, и он помог моему народу в годину бедствия, хотя его дружбы мы не искали, - возразил в ответ Бард. – Мы даем тебе время, чтобы обдумать свои слова. Призови всю свою мудрость до нашего возвращения, Торин Дубощит.Бард отошел, и отряд отправился в лагерь.Прошло много часов, и вот показались знаменосцы; глашатаи выступили вперед и затрубили в трубы.

- От имени Эсгарота и Пущи, - прокричал один из них, - мы обращаемся к Торину Дубощиту, сыну Троина, нарекшему себя Подгорным Королем, и просим его хорошо обдумать наши требования, иначе он будет объявлен врагом. Он обязуется выдать Барду как победителю дракона и наследнику Гириона двенадцатую часть всех своих богатств. Из этой части Бард сам выделит пожертвования в помощь Эсгарота; а ежели Торин желает почестей и дружбы в окрестных землях, каковыми пользовались его предки, то он даст часть золота во благо людей с озера.Тут Торин натянул лук и выстрелил в глашатая.

- Коль таков твой ответ, - выкрикнул посол, - я объявляю осаду горы. Вы не покинете ее лона, пока сами не пожелаете говорить. Мы же не применим оружия против вас, но оставляем с вами наедине ваше золото. Ешьте его, если хотите!На этом глашатаи уехали, а карлики засовещались. Торин так озлобился, что даже если бы они и хотели бы его упрекнуть, то не посмели бы. К тому же большинство разделяло его убеждения, кроме толстого старика


"In the name of Esgaroth and the Forest," one cried, "we speak unto Thorin Thrain's son Oakenshield, calling himself the King under the Mountain, and we bid him consider well the claims that have been urged, or be declared our foe. At the least he shall deliver one twelfth portion of the treasure unto Bard, as the dragon-slayer, and as the heir of Girion. From that portion Bard will himself contribute to the aid of Esgaroth; but if Thorin would have the friendship and honour of the lands about, as his sires had of old, then he will give also somewhat of his own for the comfort of the men of the Lake." Then Thorin seized a bow of horn and shot an arrow at the speaker. It smote into his shield and stuck there quivering.

'"Since such is your answer," he called in return, "I declare the Mountain besieged. You shall not depart from it, until you call on your side for a truce and a parley. We will bear no weapons against you, but we leave you to your gold. You may eat that, if you will!"

With that the messengers departed swiftly, and the dwarves were left to consider their case. So grim had Thorin become, that even if they had wished, the others would not have dared to find fault with him; but indeed most of them seemed to share his mind-except perhaps old fat Bombur and Fili and Kili. Bilbo, of course, disapproved of the whole turn of affairs. He had by now had more than enough of the Mountain, and being besieged inside it was not at all to his taste.

"The whole place still stinks of dragon," he grumbled to himself, "and it makes me sick. And cram is beginning simply to stick in my throat."

Chapter 16

A Thief in the Night

Now the days passed slowly and wearily. Many of the dwarves spent their time piling and ordering the treasure; and now Thorin spoke of the Arkenstone of Thrain, and bade them eagerly to look for it in every comer.

"For the Arkenstone of my father," he said, "is worth more than a river of gold in itself, and to me it is beyond price. That stone of all the treasure I name unto myself, and I will be avenged on anyone who finds it and withholds it."

Bilbo heard these words and he grew afraid, wondering what would happen, if the stone was found-wrapped in an old bundle of tattered oddments that he used as a pillow. All the same he did not speak of it, for as the weariness of the days grew heavier, the beginnings of a plan had come into his little head.

Things had gone on like this for some time, when the ravens brought news that Dain and more than five

Бомбура, Фили и Кили. От такого поворота дел Бильбо, разумеется, стало не по себе. Пребывание в горе ему порядком опротивело, и ему не нравилось жить взаперти.- Вся эта гора насквозь провоняла драконом, - ворчал он про себя. – От нее меня уже с души воротит. Да и корм уж поперек горла стоит.

Глава XVI.

ТАТЬ В НОЩИ

Дни текли медленно и тяжко. Карлики коротали время, перебирая сокровища, ибо Торин теперь без умолку твердил об Аркенстоне и умолял их изо всех сил искать камень – едва ли не в каждом закутке.– Ибо Аркенстон, найденный моим отцом, – говорил он, – дороже всех золотых рек вместе взятых, а для меня оно вообще не имеет цены. Из всех богатств я объявляю своё право на этот камень, и месть настигнет всякого, кто найдёт его и утаит.

Услышав такие речи, Бильбо испугался и задумался над тем, что случилось бы, найдись камень в свёртке из старого тряпья, служившего хоббиту подушкой. Но как бы там ни было, Бильбо ни словом не обмолвился о своей находке: ведь тягучесть дней становилась для него всё невыносимее и невыносимее. И вот в его голове начал созревать замысел.

В течение некоторого времени всё шло по-старому, но вот вороны сообщили, что Даин во главе воинства, в котором было более пяти сотен карликов, спешит изо всех сил по северо-восточным дорогам и находится от цели в двух днях пути.

– Но он не достигнет Одинокой горы незамеченным, – добавил Рок, – и я боюсь, что в долине битва всё-таки произойдёт. Твои решения я не могу назвать мудрыми, Торин. Хоть твои родичи и грозны, им не совладать с врагами, да и что толку в их победе? За ними спешит снежная зима. Как вы тут прокормитесь без поддержки и дружбы с окрестными землями? Дракон мёртв, но сокровище сулит и вам верную смерть!

Торин не шелохнулся.– Зима и снег – это ещё одна беда для людей и эльфов! – процедил он. – Пусть поживут в этой пустыне без крыши над головами, когда на них нападут мои родичи и зима. Тогда они точно станут более сговорчивыми.

Этой ночью Бильбо решился. Небо было чёрным и безлунным. Едва наступила полная темнота, хоббит прокрался во внешнюю комнату неподалёку от ворот, снял с крюка моток верёвки и замотанное в тряпки


hundred dwarves, hurrying from the Iron Hills, were now within about two days' march of Dale, coming from the North-East.

"But they cannot reach the Mountain unmarked," said Róac, "and I fear lest there be battle in the valley. I do not call this counsel good. Though they are a grim folk, they are not likely to overcome the host that besets you; and even if they did so, what will you gain? Winter and snow is hastening behind them. How shall you be fed without the friendship and goodwill of the lands about you? The treasure is likely to be your death, though the dragon is no more!"'

But Thorin was not moved. "Winter and snow will bite both men and elves," he said, "and they may find their dwelling in the Waste grievous to bear. With my friends behind them and winter upon them, they will perhaps be in softer mood to parley with."

That night Bilbo made up his mind. The sky was black and moonless. As soon as it was full dark, he went to a corner of an inner chamber just within the gate and drew from his bundle a rope, and also the Arkenstone wrapped in a rag. Then he climbed to the top of the wall. Only Bombur was there, for it was his turn to watch, and the dwarves kept only one watchman at a time.

"It is mighty cold!" said Bombur. "I wish we could have a fire up here as they have in the camp!"

"It is warm enough inside," said Bilbo."I daresay; but I am bound here till midnight,"

grumbled the fat dwarf. "A sorry business altogether. Not that I venture to disagree with Thorin, may his beard grow ever longer; yet he was ever a dwarf with a stiff neck."

"Not as stiff as my legs," said Bilbo. "I am tired of stairs and stone passages. I would give a good deal for the feel of grass at my toes."

"I would give a good deal for the feel of a strong drink in my throat, and for a soft bed after a good supper!"

"I can't give you those, while the siege is going on. But it is long since I watched, and I will take your turn for you, if you like. There is no sleep in me tonight."

"You are a good fellow, Mr. Baggins, and I will take your offer kindly. If there should be anything to note, rouse me first, mind you! I will lie in the inner chamber to the left, not far away."

"Off you go!" said Bilbo. "I will wake you at midnight, and you can wake the next watchman." As soon as Bombur had gone, Bilbo put on his ring, fastened his rope, slipped down over the wall, and was gone. He had about five hours before him. Bombur would sleep (he could sleep at any time, and ever since

Аркенстон. Потом он поднялся на стену. Там был только Бомбур: нести дозор этой ночью выпало ему, ибо карлики теперь выставляли по одному стражу.

– Брр! Ну и холод! – злился Бомбур. – Костёр бы сюда что ли, такой как внизу!– Внутри довольно тепло, – посочувствовал Бильбо.– Вот, а я о чём! Мне тут ещё до полуночи маяться, – не выдержал Бомбур. – Хороша ночка, нечего сказать! Но против Торина не поспоришь, да отрастёт длиннее его борода, хотя с головой у него нелады.– Но с головой-то у него получше, чем у меня с ногами, – возразил Бильбо. – Вот не костёр бы сюда, а травку мягонькую. Много я бы за это отдал…– А я бы много отдал, лишь бы горло кое-как промочить, да чем-нибудь покрепче. И ещё бы – за мягкую постель после плотного ужина.– Ну, всего этого я дать тебе не могу, пока длится осада. Да, что-то давненько я не караулил. Хочешь, Бомбур, я за тебя постою, а? Всё равно бессонница одолела.– Славный ты малый, Бэггинс, я не против. Только запомни: чуть что – буди сперва меня. Слева есть комната. Спать я буду там. Это рядом.

– Иди, – сказал Бильбо. – Я тебя в полночь разбужу, а потом ты разбудишь следующего часового.Не успел Бомбур уйти, как Бильбо надел кольцо, сбросил верёвку, скользнул по ней вниз и исчез. У него было в запасе около пяти часов. Бомбур наверняка уже спал (он мог спать в любое время и после скитаний в Чёрной Пуще он пытался вернуть свои прекрасные сны), а остальные перебирали сокровища с Торином. Даже Фили и Кили не подошли бы к стене раньше своей очереди.Когда хоббит сошёл с новой тропы и начал спуск к речному руслу, стояла такая темень, что хоббит решил: не заблудился ли он? Наконец, он дошёл до брода и начал перебираться через реку, чтобы добраться до становища. Здесь было мелко, но поток оказался широк. Поди, перейди его ночью. Бильбо почти добрался до противоположного берега, как вдруг он споткнулся о камень и плюхнулся в студёную воду. Едва он, отфыркиваясь и дрожа от холода, выбрался на сушу, как из темноты выбежали эльфы с факелами: как видно шум и плеск встревожил их.

– Это не рыба! – сказал один из них. – Точно, соглядатай. Спрячьте факелы. Если это то самое маленькое существо, которое, по слухам, в услужении у карлов, свет скорее поможет ему, чем нам.- Вот ещё, в услужении! – прохрипел Бильбо и чихнул так громко, что эльфы собрались вокруг того места,


the adventure in the forest he was always trying to recapture the beautiful dreams he had then); and all the others were busy with Thorin. It was unlikely that any, even Fili or Kili, would come out on the wall until it was their turn. It was very dark, and the road after a while, when he left the newly made path and climbed down towards the lower course of the stream, was strange to him. At last he came to the bend where he had to cross the water, if he was to make for the camp, as he wished. The bed of the stream was there shallow but already broad, and fording it in the dark was not easy for the little hobbit. He was nearly across when he missed his footing on a round stone and fell into the cold water with a splash. He had barely scrambled out on the far bank, shivering and spluttering, when up came elves in the gloom with bright lanterns and searched for the cause of the noise.

"That was no fish!" one said. "There is a spy about. Hide your lights! They will help him more than us, if it is that queer little creature that is said to be their servant."

"Servant, indeed!" snorted Bilbo; and in the middle of his snort he sneezed loudly, and the elves immediately gathered towards the sound.

"Let's have a light!" he said. "I am here, if you want me!" and he slipped off his ring, and popped from behind a rock.

They seized him quickly, in spite of their surprise. "Who are you? Are you the dwarves' hobbit? What are you doing? How did you get so far past our sentinels?" they asked one after another.

"I am Mr. Bilbo Baggins," he answered, "companion of Thorin, if you want to know. I know your king well by sight, though perhaps he doesn't know me to look at. But Bard will remember me, and it is Bard I particularly want to see."

"Indeed!" said they, "and what may be your business?"

"Whatever it is, it's my own, my good elves. But if you wish ever to get back to your own woods from this cold cheerless place," he answered shivering, "you will take me along quiet to a fire, where I can dry-and then you will let me speak to your chiefs as quick as may be. I have only an hour or two to spare."

That is how it came about that some two hours after his escape from the Gate, Bilbo was sitting beside a warm fire in front of a large tent, and there sat too, gazing curiously at him, both the Elvenking and Bard. A hobbit in elvish armour, partly wrapped in an old blanket, was something new to them.

"Really you know," Bilbo was saying in his best business manner, "things are impossible. Personally I am tired of the whole affair. I wish I was back in the West in my own home, where folk are more reasonable. But I have an interest in this matter-one fourteenth share, to be precise, according to a letter, which

откуда донёсся звук. – Раз я вам понадобился, то вот он, я.Тут хоббит ловко снял кольцо и вышел из-за скалы.Но несмотря на своё удивление, эльфы схватили его.– Ты кто? Хоббит от карлов? Что ты делаешь здесь? Как ты сумел пройти так далеко мимо наших стражей? – наперебой расспрашивали они.– Я – Бильбо Бэггинс, – отвечал хоббит. – Спутник Торина, если хотите знать. Мне и ваш король знаком, хотя сам он меня ни разу не видел. Но обо мне известно Барду, а его-то мне и надо.– В самом деле? – спросили эльфы. – И зачем?– Это уже не про вас, милостивые государи. Но если вы хотите поскорее покинуть это жуткое место и вернуться в Пущу, – сказал Бильбо в ответ, стуча зубами, – так он озяб, – вы сейчас же отведёте меня к костру обсыхать, а потом я буду говорить с вашими предводителями: у меня в запасе всего час-другой.

Вот как получилось, что через каких-то два часа после побега из Горы Бильбо сидел у жаркого костра перед большим шатром. На него с изумлением воззрились Бард и король эльфов: хоббит в эльфийских доспехах, да ещё закутанный в старое одеяло был им в диковинку.– Вобщем, вам и так всё ясно, – самым что ни на есть деловым тоном начал Бильбо. – Дела летят кувырком – хуже некуда. Сам я от всего этого порядком устал. Сейчас мне бы хотелось оказаться дома, на западе, где народ куда благоразумнее. Но в этом деле у меня свой интерес – четырнадцатая часть от чистой прибыли, вознаграждение, о котором говорится в этом самом письме, которое я, по счастью, ношу с собой.И хоббит вытащил из кармана своей старого жилета, надетого поверх кольчуги, помятый и потёртый лист бумаги, который Торин оставил в мае на каминной полке.

– В чистой прибыли из всей добычи, заметьте! – продолжил Бильбо. – И я хочу её получить. Но вы не знаете Торина Дубощита, как знаю его я. Уверяю вас, он усядется на своей горе золота, и будет умирать от голода, пока вы не уйдёте.– Ну и пусть! – воскликнул Бард. – По уму и награда.– И я того же мнения, – согласился Бильбо. – Я понимаю, о чём ты говоришь. Но близится зима, вот-вот пойдёт снег и тяжко придётся всем и особенно, как мне кажется, эльфам. Только это ещё не всё. Слышали ли вы о Даине и карликах из Железистой Гряды?– Когда-то давно, но что нам с этого? – спросил король.


fortunately I believe I have kept." He drew from a pocket in his old jacket (which he still wore over his mail), crumpled and much folded, Thorin's letter that had been put under the clock on his mantelpiece in May!

"A share in the profits, mind you," he went on. "I am aware of that. Personally I am only too ready to consider all your claims carefully, and deduct what is right from the total before putting in my own claim. However you don't know Thorin Oakenshield as well as I do now. I assure you, he is quite ready to sit on a heap of gold and starve, as long as you sit here."

"Well, let him!" said Bard. "Such a fool deserves to starve."

"Quite so," said Bilbo. "I see your point of view. At the same time winter is coming on fast. Before long you will be having snow and what not, and supplies will be difficult – even for elves I imagine. Also there will be other difficulties. You have not heard of Dain and the dwarves of the Iron Hills?"

"We have, a long time ago; but what has he got to do with us?" asked the king.

"I thought as much. I see I have some information you have not got. Dain, I may tell you, is now less than two days' march off, and has at least five hundred grim dwarves with him – a good many of them have had experience in the dreadful dwarf and goblin wars, of which you have no doubt heard. When they arrive there may be serious trouble."

"Why do you tell us this? Are you betraying your friends, or are you threatening us?" asked Bard grimly.

"My dear Bard!" squeaked Bilbo. "Don't be so hasty! I never met such suspicious folk! I am merely trying to avoid trouble for all concerned. Now I will make you an offer!!"

"Let us hear it!" they said."You may see it!" said he. "It is this!" and he drew

forth the Arkenstone, and threw away the wrapping.

The Elvenking himself, whose eyes were used to things of wonder and beauty, stood up in amazement. Even Bard gazed marvelling at it in silence. It was as if a globe had been filled with moonlight and hung before them in a net woven of the glint of frosty stars.

"This is the Arkenstone of Thrain," said Bilbo, "the Heart of the Mountain; and it is also the heart of Thorin. He values it above a river of gold. I give it to you. It will aid you in your bargaining." Then Bilbo, not without a shudder, not without a glance of longing, handed the marvellous stone to Bard, and he held it in his hand, as though dazed.

"But how is it yours to give?" he asked at last with an effort.

"O well!" said the hobbit uncomfortably. "It isn't exactly; but, well, I am willing to let it stand against all

– Так я и думал. Выходит, кое-чего вы не знаете. Так вот, Даин, скажу я вам, находится отсюда в двух днях пути, да ещё с пятьюстами свирепыми карликами, многие из которых воевали в страшных войнах с гоблинами, о чём вы без сомнения, слышали. Подмога придёт – и ваши беды только начнутся.– Зачем ты это рассказываешь? Предаёшь товарищей или угрожаешь нам? – нахмурился Бард.– Почтенный Бард! – воскликнул Бильбо. – Не торопись. Никогда я не встречал таких подозрительных особ. Я только пытаюсь предотвратить общую беду. У меня есть к вам предложение.– Послушаем.– Лучше посмотрим, – ответил хоббит. – Вот!Он достал Сердце Горы и развернул тряпьё.

Сам король эльфов, повидавший немало красот и чудес, застыл в удивлении. Даже Бард замолчал и словно заворожённый смотрел на камень – шар, наполненный лунным сиянием в трепещущей сетке льдистого мерцания звёзд.

– Это Аркенстон, Сердце Горы, камень Траина, – пояснил Бильбо, – и сердце Торина. Он ценит это сокровище превыше всех рек золота. Камень – ваш. Он поможет вести переговоры.Без содрогания и сожаления Бильбо вручил чудесный камень Барду, а тот держал его в руке, очарованный его красотой.– Но как ты добыл его? – запинаясь спросил лучник.– Ах, это! – и тут хоббит замялся. – Не знаю точно, да что уж там, разве вы не догадываетесь, что… Вобщем, это моя доля. Может, я и вор, как обо мне говорят – тьфу! терпеть этого не могу – но вор честный. Более-менее, надеюсь. Во всяком случае, я возвращаюсь обратно, и пусть карлики делают со мной, что хотят. Надеюсь, камень вам пригодится.

Король эльфов посмотрел на Бильбо с неменьшим изумлением.– Бильбо Бэггинс! – произнёс он. – Ты куда более достоин носить доспехи эльфийских княжичей, чем те, кому они пришлись бы к лицу. Сомневаюсь, что так думает и Торин, ибо я знаю карлов лучше тебя. Вот мой совет: оставайся с нами, и тебе окажут должные почести.– Я в этом не сомневаюсь, благодарю, конечно, – поклонился Бильбо в ответ, – но после всего, что я пережил вместе с карликами, мне не гоже их оставлять. И еще: я обещал разбудить Бомбура в полночь! Мне в самом деле пора уходить, и поскорее.

Бильбо не остановили ни просьбы Барда, ни увещевания короля, поэтому с ним отправили проводников и оказали должные почести. Когда они


my claim, don't you know. I may be a burglar-or so they say: personally I never really felt like one-but I am an honest one, I hope, more or less. Anyway I am going back now, and the dwarves can do what they like to me. I hope you will find it useful."

The Elvenking looked at Bilbo with a new wonder.

"Bilbo Baggins!" he said. "You are more worthy to wear the armour of elf-princes than many that have looked more comely in it. But I wonder if Thorin Oakenshield will see it so. I have more knowledge of dwarves in general than you have perhaps. I advise you to remain with us, and here you shall be honoured and thrice welcome."

"Thank you very much I am sure," said Bilbo with a bow. "But I don't think I ought to leave my friends like this, after all we have gone through together. And I promised to wake old Bombur at midnight, too! Really I must be going, and quickly."

Nothing they could say would stop him; so an escort was provided for him, and as he went both the king and Bard saluted him with honour. As they passed through the camp an old man wrapped in a dark cloak, rose from a tent door where he was sitting and came towards them.

"Well done! Mr. Baggins!" he said, clapping Bilbo on the back. "There is always more about you than anyone expects!" It was Gandalf.

For the first time for many a day Bilbo was really delighted. But there was no time for all the questions that he immediately wished to ask.

"All in good time!" said Gandalf. "Things are drawing towards the end now, unless I am mistaken. There is an unpleasant time just in front of you; but keep your heart up! You may come through all right. There is news brewing that even the ravens have not heard. Good night!"

Puzzled but cheered. Bilbo hurried on. He was guided to a safe ford and set across dry, and then he said farewell to the elves and climbed carefully back towards the Gate. Great weariness began to come over him; but it was well before midnight when he clambered up the rope again – it was still where he had left it. He untied it and hid it, and then he sat down on the wall and wondered anxiously what would happen next.

At midnight he woke up Bombur; and then in turn rolled himself up in his corner, without listening to old dwarfs thanks (which he felt he had hardly earned). He was soon fast asleep forgetting all his worries till the morning. As matter of fact he was dreaming of eggs and bacon.

проходили по становищу, с сидения поднялся высокий старик, закутанный в тёмный плащ, и подошёл к ним. – Неплохо, Бильбо Бэггинс! – воскликнул он, похлопывая хоббита по плечу. – Всегда возьмёшь, да и выкинешь что-нибудь неожиданное. Стариком этим оказался Гэндальф. Впервые за последние дни Бильбо обрадовался по-настоящему. Но времени не было, а он хотел расспросить кудесника о многом. – Всё как нельзя кстати, – заметил старик. – Дело близится к развязке, хотя я могу и ошибаться. Впереди ещё немало невзгод, но будь мужественен. Быть может, с тобой будет всё в порядке. Есть вести, которых и вороны не слыхали. Доброй ночи!

Удивлённый, но подбодрённый Гэндальфом, Бильбо поспешил к Горе. Его провели к безопасному броду и перенесли на другой берег. Там Бильбо распрощался с эльфами и начал взбираться к воротам. Он смертельно устал, но когда он влез на стену, было ещё далеко до полуночи (верёвка-то оставалась спущенной). Хоббит смотал и спрятал верёвку, а потом уселся на стене, с тревогой думая о будущем.

В полночь он разбудил Бомбура и свернулся калачиком в углу, совсем не слушая излияний благодарности (причем, хоббит понимал, что незаслуженных) старого карлика. Забыв обо всех неприятностях до утра, Бильбо заснул. А снилась ему яичница с ветчиной.

Глава XVII.

БУРЯ ГРЯНУЛА

С восходом солнца в лагере затрубили. Немного погодя, показался одинокий посланник, торопливо шедший по косогору. Он стал чуть поодаль от ворот и, поприветствовав карликов, спросил, готов ли Торин выслушать новые требования, ибо многое изменилось с приходом новостей.

- Должно быть, Даин на подходе! – воскликнул Торин. – Осаждающие о нем уже прослышали. Думаю, от такой вести они пришли в отчаянье. Пускай приходят, но малым отрядом и без оружия. Может, тогда и поговорим, - ответил карлик послу.

Около полудня перед глазами карликов вновь показались стяги Озера и Черной Пущи. В отряде было двадцать воинов. Подойдя к тропе, они сложили мечи и копья и направились к воротам. Карлики удивились, когда увидели в отряде Барда и короля эльфов, перед которыми шел закутанный в плащ с капюшоном старец, несший в руках тяжелый деревянный ларец, окованный железом.


Chapter 17

The Clouds Burst

Next day the trumpets rang early in the camp. Soon a single runner was seen hurrying along the narrow path. At a distance he stood and hailed them, asking whether Thorin would now listen to another embassy, since new tidings had come to hand, and matters were changed.

"That will be Dain!" said Thorin when he heard. "They will have got wind of his coming. I thought that would alter their mood! Bid them come few in number and weaponless, and I will hear," he called to the messenger.

About midday the banners of the Forest and the Lake were seen to be borne forth again. A company of twenty was approaching. At the beginning of the narrow way they laid aside sword and spear, and came on towards the Gate. Wondering, the dwarves saw that among them were both Bard and the Elvenking, before whom an old man wrapped in cloak and hood bore a strong casket of iron-bound wood.

"Hail Thorin!" said Bard. "Are you still of the same mind?"

"My mind does not change with the rising and setting of a few suns," answered Thorin. "Did you come to ask me idle questions? Still the elf-host has not departed as I bade! Till then you come in vain to bargain with me." "Is there then nothing for which you would yield any of your gold?"

"Nothing that you or your friends have to offer.""What of the Arkenstone of Thrain?" said he, and

at the same moment the old man opened the casket and held aloft the jewel. The light leapt from his hand, bright and white in the morning.

Then Thorin was stricken dumb with amazement and confusion. No one spoke for a long while. Thorin at length broke the silence, and his voice was thick with wrath. "That stone was my father's, and is mine," he said. "Why should I purchase my own?" But wonder overcame him and he added: "But how came you by the heirloom of my house-if there is need to ask such a question of thieves?"

"We are not thieves," Bard answered. "Your own we will give back in return for our own."

'How came you by it?" shouted Thorin in gathering rage.

"I gave it them!" squeaked Bilbo, who was peeping over the wall, by now, in a dreadful fright.

"You! You!" cried Thorin, turning upon him and grasping him with both hands. "You miserable hobbit! You undersized-burglar!" he shouted at a loss for words, and he shook poor Bilbo like a rabbit.

- Приветствую тебя, Торин! – начал Бард. – Ты не изменил своего решения?- Я не меняю решения с несколькими восходами и закатами солнца, - ответил Торин. – Или ты явился лишь затем, чтобы задавать глупые вопросы? Как я вижу, эльфы не собираются уходить! Пока они здесь, о договоре нечего и говорить.- И нет ничего такого, что стоит выкупить золотом?- Ничего, что могли бы предложить твои сообщники.- А как же быть с Аркенстоном, достоянием Траина? – задал вопрос Бард, и старик тут же открыл ларец. Из его рук заструилось утренним светом яркое и белое сияние.

Торин совершенно онемел и опешил от изумления. Наступило затяжное молчание.Наконец, предводитель карликов нарушил тишину, и его голос был полон гнева.- Камень принадлежал моему отцу и принадлежит мне! – возопил он. – Так почему я обязан выкупать его? – однако удивление превозмогло, и Торин добавил: - Но как вы овладели наследием моего дома, хотя есть ли нужда спрашивать у воров?- Мы не воры! – с достоинством возразил Бард. – Ты получишь свое сокровище в обмен на наше золото.- Но как вы его добыли? – заорал, еще больше разъяряясь, Торин.- Я дал! – пискнул Бильбо, который испуганно смотрел со стены.- Ты! Ты! – взорвался Торин, хватая хоббита за грудки. – Ты, никчемный воришка! Ты, дрянной хоббит! – кричал карлик, не выбирая слов и тряся Бильбо как кролика. – Клянусь бородою Дурина! Хотел бы я видеть сейчас Гэндальфа! Будь он проклят за такой выбор! Чтоб у него борода отсохла! А тебя я сейчас сброшу со скалы! – крикнул Торин и поднял Бильбо над головой.

- Стой! Твое желание исполнилось! – выкрикнул кто-то. Старец с ларцом откинул капюшон и распахнул плащ. – Гэндальф здесь и, сдается, вовремя! Коли не нравится мой вор, будь любезен, не калечить его. Поставь хоббита на ноги и послушай сперва, что он скажет.- Да вы все в сговоре! – воскликнул Торин, швыряя Бильбо наземь. – Никогда больше не стану якшаться с колдунами и их прихлебателями. Ну, говори, ты, крысиный выродок!

- Батюшки! – не удержался Бильбо. – Оно-то все, конечно, противно. Но вспомни, ты сам сказал, что мне можно выбрать четырнадцатую долю! Может, я понял это слишком буквально, а ведь говорили мне, что карлики вежливее на словах. Было же время, - и не раз! – когда ты думал, что я понадоблюсь. Крысиный выродок, как же! И это все? Это то, что мне обещали? Считай, что я распорядился своей долей по своему разумению, и покончим с этим.


"By the beard of Durin! I wish I had Gandalf here! Curse him for his choice of you! May his beard wither! As for you I will throw you to the rocks!" he cried and lifted Bilbo in his arms.

"Stay! Your wish is granted!" said a voice. The old man with the casket threw aside his hood and cloak. "Here is Gandalf! And none too soon it seems. If you don't like my Burglar, please don't damage him. Put him down, and listen first to what he has to say!"

"You all seem in league!" said Thorin dropping Bilbo on the top of the wall. "Never again will I have dealings with any wizard or his friends. What have you to say, you descendant of rats?"

"Dear me! Dear me!" said Bilbo. "I am sure this is all very uncomfortable. You may remember saying that I might choose my own fourteenth share? Perhaps I took it too literally –1 have been told that dwarves are sometimes politer in word than in deed. The time was, all the same, when you seemed to think that I had been of some service. Descendant of rats, indeed! Is this ail the service of you and your family that I was promised. Thorin? Take it that I have disposed of my share as I wished, and let it go at that!"

"I will," said Thorin grimly. "And I will let you go at that-and may we never meet again!" Then he turned and spoke over the wall. "I am betrayed," he said. "It was rightly guessed that I could not forbear to redeem the Arkenstone, the treasure of my house. For it I will give one fourteenth share of the hoard in silver and gold, setting aside the gems; but that shall be accounted the promised share of this traitor, and with that reward he shall depart, and you can divide it as you will. He will get little enough, I doubt not. Take him, if you wish him to live; and no friendship of mine goes with him.

"Get down now to your friends!" he said to Bilbo, "or I will throw you down."

"What about the gold and silver?" asked Bilbo."That shall follow after, as can be arranged," said

he."Get down!""Until then we keep the stone," cried Bard."You are not making a very splendid figure as

King under the Mountain," said Gandalf. "But things may change yet."

"They may indeed," said Thorin. And already, so strong was the bewilderment of the treasure upon him, he was pondering whether by the help of Dain he might not recapture the Arkenstone and withhold the share of the reward.

And so Bilbo was swung down from the wall, and departed with nothing for all his trouble, except the armour which Thorin had given him already. More than one of the dwarves 'in their hearts felt shame and pity at his going.

- Ладно, - хмуро вставил Торин. – А теперь катись отсюда, и чтоб я тебя больше не видел! – потом он обратился к послам. – Меня предали! Хорошо же вы рассчитали, узнав, что мне не вынести утраты Аркенстона, сокровища моего рода. За него я плачу четырнадцатую долю от всех моих богатств золотом и серебром, не считая самоцветов. Но это будет доля предателя и пусть он убирается э этой наградой. Делите ее как знаете. Ему все равно достанется мало, в этом я уверен. Забирайте и вора, если вам дорога его жизнь, и пусть он не ищет моей дружбы. Спускайся к своим! – крикнул карлик хоббиту. – Иначе я тебя сброшу!- А золото и серебро? – осведомился Бильбо.- Пребудет в свой черед, после подсчетов, - процедил сквозь зубы Торин. – Проваливай!- А камень пока будет у нас! – прокричал Бард.- Не подобает такая грубость Подгорному Государю, - добавил Гэндальф. – Но все еще может измениться.- Еще как может! – буркнул Торин. Даже сейчас – столь сильно овладели им чары сокровища – он думал, как с помощью Даина можно было бы вернуть Аркенстон, не тратя своих богатств.

Бильбо спустили со стены, и он ушел без награды за труды, кроме тех доспехов, которыми снабдил его Торин. Прочим карликам, ставшим свидетелями ухода хоббита, было стыдно.- Прощайте! – воскликнул Бильбо. – Может, мы еще встретимся не как враги.- Прочь! – взревел Торин. – На тебе кольчуга, сработанная моим народом, и она слишком хороша для тебя! Ее не пронзить стрелой, но если ты не поторопишься, стрела пронзит твои уродливые лапы. Убирайся и поскорее!- Не торопись, - обратился Бард к карлику. – Мы даем тебе время до завтра. В полдень мы вернемся и удостоверимся, вынес ли ты те богатства, которые станут выкупом за бриллиант. Если все пройдет без подвоха, мы уйдем, а эльфы вернутся в Черную Пущу. А пока до встречи.

С этими словами отряд отправился в лагерь, но Торин отправил воронов Рока к Даину с вестью о происшедшем и с мольбой поспешить изо всех сил.Прошел день, и миновала ночь. С утра дул западный ветер, но вокруг было темно и уныло. И тут весь лагерь взбудоражил крик: прибыли разведчики с вестью о войске карликов, которое появилось у восточного отрога горы и торопилось прямиком к Долу. То пришел Даин. Его дружина была в дороге всю ночь напролет, поэтому она показалась раньше, чем ее ожидали. Каждый воин был облачен в стальную кольчужную рубаху до колен, а на ногах – поножи из прочной и гибкой сетчатой


"Farewell!" he cried to them. "We may meet again as friends."

"Be off!" called Thorin. "You have mail upon you, which was made by my folk, and is too good for you. It cannot be pierced .by arrows; but if you do not hasten, I will sting your miserable feet. So be swift!"

"Not so hasty!" said Bard. "We will give you until tomorrow. At noon we will return, and see if you have brought from the hoard the portion that is to be set against the stone. If that is done without deceit, then we will depart, and the elf-host will go back to the Forest. In the meanwhile farewell!"

With that they went back to the camp; but Thorin sent messengers by Róac telling Dain of what had passed, and bidding him come with wary speed.

That day passed and the night. The next day the wind shifted west, and the air was dark and gloomy. The morning was still early when a cry was heard in the camp. Runners came in to report that a host of dwarves had appeared round the eastern spur of the Mountain and was now hastening to Dale. Dain had come. He had hurried on through the night, and so had come upon them sooner than they had expected. Each one of his folk was clad in a hauberk of steel mail that hung to his knees, and his legs were covered with hose of a fine and flexible metal mesh, the secret of whose making was possessed by Dain's people.

The dwarves are exceedingly strong for their height, but most of these were strong even for dwarves. In battle they wielded heavy two-handed mattocks; but each of them had also a short broad sword at his side and a round shield slung at his back. Their beards were forked and plaited and thrust into their belts. Their caps were of iron and they were shod with iron, and their faces were grim. Trumpets called men and elves to arms. Before long the dwarves could be seen coming up the valley at a great pace. They halted between the river and the eastern spur; but a few held on their way, and crossing the river drew near the camp; and there they laid down their weapons and held up their hands in sign of peace. Bard went out to meet them, and with him went Bilbo.

"We are sent from Dain son of Nain," they said when questioned. "We are hastening to our kinsmen in the Mountain, since we learn that the kingdom of old is renewed. But who are you that sit in the plain as foes before defended walls?" This, of. course, in the polite and rather old-fashioned language of such occasions, meant simply: "You have no business here. We are going on, so make way or we shall fight you!" They meant to push on between the Mountain and the loop of the river, for the narrow land there did not seem to be strongly guarded.

металлической ткани, секрет изготовления которой знали лишь в племени Даина.

Карлики обычно кряжистые и достаточно сильные, а их соплеменники из Железистого кряжа превосходили их даже в этом. В битвах они ловко управлялись с тяжелыми боевыми молотами, но у каждого сбоку висел короткий широкий меч, а на спине – круглый щит. Бороды карликов были заплетены в две косы и заткнуты за пояса, шлемы и обувь были железными, а лица – грозными.Трубы призывали эльфов и людей к оружию. Карлики быстро спустились в низину, и их увидели; войско Карлов расположились между рекой и восточным подкряжьем, но небольшой отряд продолжал путь и, переправившись через реку, приблизился к лагерю осаждающих. Карлики сложили оружие и подняли руки в знак мира. Навстречу им вышел Бард, и Бильбо присоединился к нему.

- Мы послы Даина, сына Наина, - ответили карлики. – Мы спешим к нашим родичам с тех пор, как пришла весть о возрождении древнего государства. Но кто вы, сидящие в низине как враги перед осажденной крепостью?Конечно, эта учтивость на старом языке просто означала: "Вам тут нечего делать. Мы все равно пройдем. Расступитесь, или мы будем сражаться!" Карлики думали прорваться между горой и излучиной реки, ибо, как им казалось, брод в том месте почти не охранялся.

Бард, разумеется, отказался пропускать карликов прямо к горе. Он хотел подождать, пока в обмен на Аркенстон не доставят золото и серебро, ибо он не верил в это, если осажденные получат столь мощное и воинственное подкрепление, которое пришло с немалой помощью: карлики могут нести большие тяжести, а у каждого воина Даина, несмотря на быстрый и трудный переход, на спине вместе с оружием было по большому тюку с провизией. Осаду можно было бы выдержать несколько недель, а за это время собралось бы все больше и больше карликов, ибо у Торина было немало родичей. К тому же карлики могли бы открыть новые ворота в любом другом месте, что вынудило бы осаждающих растянуть оцепление вокруг горы, а сил для этого было мало.

Да, это нарушало замыслы карликов: пускай вороны летают то к Даину, то к Торину, но проход был перекрыт, и после главных речей послы удалились, бранясь в бороду. Бард тут же послал гонцов к воротам, но никакого золота или другой платы там не было, и они в злобе повернули назад. Лагерь будоражило как будто перед сражением, потому что войско Даина


Bard, of course, refused to allow the dwarves to go straight on to the Mountain. He was determined to wait until the gold and silver had been brought out in exchange for the Arkenstone: for he did not believe that this would be done, if once the fortress was manned with so large and warlike a company. They had brought with them a great store of supplies; for the dwarves can carry very heavy burdens, and nearly all of Dain's folks, in spite of their rapid march, bore huge packs on their backs in addition to their weapons. They would stand a siege for weeks, and by that time yet more dwarves might come, and yet more, for Thorin had many relatives. Also they would be able to reopen and guard some other gate, so that the besiegers would have to encircle the whole mountain; and for that they had not sufficient numbers.

These were, in fact, precisely their plans (for the raven-messengers had been busy between Thorin and Dain); but for the moment the way was barred, so after angry words the dwarf-messengers retired muttering in their beards. Bard then sent messengers at once to the Gate; but they found no gold or payment. Arrows came forth as soon as they were within shot, and they hastened back in dismay. In the camp all was now astir, as if for battle; for the dwarves of Dain were advancing along the eastern bank.

"Fools!" laughed Bard, "to come thus beneath the Mountain's arm! They do not understand war above ground, whatever they may know of battle in the mines. There are many of our archers and spearmen now hidden in the rocks upon their right flank. Dwarf-mail may be good, but they will soon be hard put to it. Let us set on them now from both sides, before they are fully rested!"

But the Elvenking said: "Long will I tarry, ere I begin this war for gold. The dwarves cannot press us, unless we will, or do anything that we cannot mark. Let us hope still for something that will bring reconciliation. Our advantage in numbers will be enough, if in the end it must come to unhappy blows."

But he reckoned without the dwarves. The knowledge that the Arkenstone was in the hands of the besiegers burned in their thoughts; also they guessed the hesitation of Bard and his friends, and resolved to strike while they debated.

Suddenly without a signal they sprang silently forward to attack. Bows twanged and arrows whistled; battle was about to be joined.

Still more suddenly a darkness came on with dreadful swiftness! A black cloud hurried over the sky. Winter thunder on a wild wind rolled roaring up and

продвигалось по восточному берегу.

- Глупцы! – рассмеялся Бард. – Идут прямо под горой. Может, они хорошо бьются под землей, но наверху им нечего делать. Над правым отрогом в скалах засело много лучников и копейщиков. Кольчуги карликов хороши, но им самим скоро придется туго. Пока они не отдохнули, нам надо напасть сразу с двух сторон!

Но король эльфов возразил:- Я лучше подожду подольше, прежде чем начинать битву за золото. Карлам нас не миновать, если мы сами не захотим этого или они не сделают ничего без нашего ведома. Будем надеяться на чудо. У нас – достаточно преимуществ в силе, коли все пойдет прахом.

Но он плохо знал карликов. Их жгла мысль о том, что Сердце Горы находится в руках врагов, а тут еще они увидели колебания Барда и его товарищей и решили нанести неожиданный удар.

Карлики напали внезапно, без знака к битве. Натянулись луки и засвистели стрелы. Казалось, сечи не миновать.

Но вдруг – еще миг! – навалилась тьма. Небеса затянула черная туча. Зимний гром и яростные вихри с воем в горных отрогах прокатились по долине, а гору озарили вспышки молний. А под тучей, далеко впереди, клубилась иная тьма, но не вихри гнали ее: она сама мчалась с севера, подобно беспросветной туче птиц.

- Стойте! – вскричал Гэндальф, воздев руки и врываясь между войсками. – Остановитесь! – голос его был подобен грому, а из посоха вырвалась молниеносная вспышка. – Грядет ужас! Горе вам! Погибель мчит скорее, чем я думал. Близятся гоблины! С севера мчит Болг, Даин, чьего отца ты сразил в Мории. Смотрите! Над войском гоблинов кружат нетопыри как тучи саранчи. Гоблины едут на волках, и варги идут следом!

Всех охватило смятение. Гэндальф говорил, а тьма разрасталась. Карлики замерли, взирая на небо. Наперебой кричали эльфы.- Идемте! – призвал кудесник. – Есть еще время для совета. Пусть поскорее присоединится к нам и Даин, сын Наина!


rumbled in the Mountain, and lightning lit its peak. And beneath the thunder another blackness could be seen whirling forward; but it did not come with the wind, it came from the North, like a vast cloud of birds, so dense that no light could be seen between their wings.

"Halt!" cried Gandalf, who appeared suddenly, and stood alone, with arms uplifted, between the advancing dwarves and the ranks awaiting them. "Halt!" he called in a voice like thunder, and his staff blazed forth with a flash like the lightning. "Dread has come upon you all! Alas! it has come more swiftly than I guessed. The Goblins are upon you! Bolg of the North is coming. O Dain! whose father you slew in Moria. Behold! the bats are above his army like a sea of locusts. They ride upon wolves and Wargs are in their train!"

Amazement and confusion fell upon them all. Even as Gandalf had been speaking the darkness grew. The dwarves halted and gazed at the sky. The elves cried out with many voices.

"Come!" called Gandalf. "There is yet time for council. Let Dain son of Nain come swiftly to us!"

So began a battle that none had expected; and it was called the Battle of Five Armies, and it was very terrible. Upon one side were the Goblins and the wild Wolves, and upon the other were Elves and Men and Dwarves. This is how it fell out. Ever since the fall of the Great Goblin of the Misty Mountains the hatred of their race for the dwarves had been rekindled to fury. Messengers had passed to and fro between all their cities, colonies and strongholds; for they resolved now to win the dominion of the North. Tidings they had gathered in secret ways; and in all the mountains there was a forging and an arming.

Then they marched and gathered by hill and valley, going ever by tunnel or under dark, until around and beneath the great mountain Gundabad of the North, where was their capital, a vast host was assembled ready to sweep down in time of storm unawares upon the South. Then they learned of the death of Smaug, and joy was in their hearts: and they hastened night after night through the mountains, and came thus at last on a sudden from the North hard on the heels of Dain. Not even the ravens knew of their coming until they came out in the broken lands which divided the Lonely Mountain from the hills behind. How much Gandalf knew cannot be said, but it is plain that he had not expected this sudden assault.

This is the plan that he made in council with the Elvenking and with Bard; and with Dain, for the dwarf-lord now joined them: the Goblins were the foes of all,

Так началось сражение, которого никто не ждал; и назвали его Битвой Пяти Воинств; и была она страшной. С одной стороны нападали гоблины и свирепые волколаки, а с другой – люди, эльфы и карлики. Началось все с того, что после смерти вожака гоблинов Мглистого хребта ненависть подземных тварей к карликам переросла в бешенство. Между гоблинскими крепостями, стоянками и поселками сновали гонцы, ибо было решено идти войной на северные земли. С тайными вестями перебегали лазутчики, во всех пещерах ковали оружие и доспехи.

Потом гоблины шли по горам и долинам, спускались к тайным подземным путям, пока, наконец, на севере в недрах горы Гундабад, где было их главное становище, не собралось невиданное доселе войско, готовое подобно буре обрушиться на юг. Через некоторое время гоблины проведали о смерти Смауга и возликовали; они перебирались через перевалы по ночам, и вскоре налетели с севера, едва не наступая на пяты воинам Даина. Даже вороны ничего об этом не знали, пока гоблины не вторглись в пустыню, разделявшую дальние холмы и Одинокую гору. Что проведал о нашествии Гэндальф неизвестно, но было ясно, что даже он не ожидал столь внезапного нападения.

Вот о чем говорили на совете король эльфов, Бард и Даин, ибо государь карликов присоединился к союзникам: гоблины были всеобщим врагом и с их приходом все распри были позабыты. Единственная надежда – загнать вражеское войско между отрогами горы, а союзники засядут на скалах. Но если бы гоблины разделились, то они бы напали сзади и сверху на объединенное воинство, но на принятие иного решения или на ожидание подкрепления не было времени.

Вскоре загремел гром, прокатываясь далеко на восток, и закружилась, спускаясь все ниже, туча нетопырей над горными отрогами, затмевая свет и нагоняя ужас.- К горе! – воззвал Бард. – К горе! Занимайте утесы и склоны, пока не поздно!

На нижних подкряжьях южного отрога и у его подножья засели эльфы, а на восточном – люди и карлики. Но Бард вместе с самыми проворными людьми и эльфами поднялся на гребень восточного отрога, чтобы видеть происходящее на севере. Немного погодя они уже наблюдали, как земли у подножия гор почернели от быстрого многочисленного войска еще задолго до того,

Son of Azog. See p. 37


and at their coming all other quarrels were forgotten. Their only hope was to lure the goblins into the valley between the arms of the Mountain; and themselves to man the great spurs that struck south and east. Yet this would be perilous, if the goblins were in sufficient numbers to overrun the Mountain itself, and so attack them also from behind and above; but there was no time for make any other plan, or to summon any help.

Soon the thunder passed, rolling away to the South-East; but the bat-cloud came, flying lower, over the shoulder of the Mountain, and whirled above them shutting out the light and filling them with dread.

"To the Mountain!" called Bard. "To the Mountain! Let us take our places while there is yet time!"

On the Southern spur, in its lower slopes and in the rocks at its feet, the Elves were set; on the Eastern spur were men and dwarves. But Bard and some of the nimblest of men and elves climbed to the height of the Eastern shoulder to gain a view to the North. Soon they could see the lands before the Mountain's feet black with a hurrying multitude. Ere long the vanguard swirled round the spur's end and came rushing into Dale. These were the swiftest wolf-riders, and already their cries and howls rent the air afar. A few brave men were strung before them to make a feint of resistance, and many there fell before the rest drew back and fled to either side. As Gandalf had hoped, the goblin army had gathered behind the resisted vanguard, and poured now in rage into the valley, driving wildly up between the arms of the Mountain, seeking for the foe. Their banners were countless, black and red, and they came on like a tide in fury and disorder.

It was a terrible battle. The most dreadful of all Bilbo's experiences, and the one which at the time he hated most – which is to say it was the one he was most proud of, and most fond of recalling long afterwards, although he was quite unimportant in it. Actually I must say he put on his ring early in the business, and vanished from sight, if not from all danger. A magic ring of that sort is not a complete protection in a goblin charge, nor does it stop flying arrows and wild spears; but it does help in getting out of the way, and it prevents your head from being specially chosen for a sweeping stroke by a goblin swordsman.

The elves were the first to charge. Their hatred for the goblins is cold and bitter. Their spears and swords shone in the gloom with a gleam of chill flame, so deadly was the wrath of the hands that held them. As soon as the host of their enemies was dense in the valley, they sent against it a shower of arrows, and each flickered as it fled as if with stinging fire. Behind the arrows a thousand of their spearmen leapt down and charged. The yells were deafening. The rocks were

как головной отряд гоблинов обошел отрог и ринулся к Долу. То были самые искусные наездники на волках, и вскоре далеко разнеслись их крики и вой. Несколько смельчаков пало, оказывая им яростное сопротивление, прежде чем союзники отступили на другую сторону. Как и надеялся Гэндальф, основные силы гоблинов шли за головным отрядом, и, не разбирая от ярости дороги, они рванулись в глубокую теснину между горными отрогами, ожидая найти врага там. Замаячили бессчетные знамена – черные и багровые – и гоблины хлынули в ловушку, словно буйный и неистовый прилив.

Страшная выдалась битва. Это была самая ужасная часть Приключения, которую Бильбо ненавидел больше всего и которой, откровенно говоря, гордился еще больше. Хоббит любил вспоминать об этой сече, хотя в ней он не принял особого участия: как только начался бой, Бильбо надел кольцо и стал незаметным для всех. Но волшебное кольцо – слабая защита в битве с гоблинами; оно не останавливает летящих стрел и метких копий, зато можно убежать и спасти голову от меча.

Первыми кинулись в бой эльфы. Они встретили гоблинов холодной ненавистью. Их мечи и копья сверкали во тьме ледяным огнем, столь смертельной была ярость держащих их рук. Едва вражеское войско ворвалось в долину, на него обрушился ливень стрел, сверкающих, будто жалящие языки пламени. Вслед за стрелами спрыгивали тысячи копейщиков и кидались на гоблинов. Раздались воинственные кличи защитников, а скалы покрылись черными пятнами гоблинской крови.Но как только гоблины опомнились от неожиданности, и эльфы начали терпеть поражение, с другой стороны с криками "Мория" и "Даин" вклинились карлики из Железистого кряжа, размахивая мотыгами, а за ними – озерники с длинными мечами.Гоблинов охватило смятение, и когда им пришлось отражать новое нападение, ударили эльфы вместе с подоспевшим десятикратным подкреплением. Уже немало гоблинов спаслось бегством, а за ними вниз по реке мчали волколаки, набрасываясь на раненых и убитых. Казалось, победа была в руках союзников, но со скал послышались крики:

Гоблины обошли гору и карабкались по уступам к воротам; многие уже были внизу, другие с воем срывались и расшибались насмерть, но у людей, карликов и эльфов не было достаточно сил, чтобы перекрыть горную тропу, бегущую от ворот к горным отрогам. Надежда на победу умерла, ибо удалось отбить лишь первый натиск.


stained black with goblin blood. Just as the goblins were recovering from the onslaught and the elf-charge was halted, there rose from across the valley a deep-throated roar. With cries of "Moria!" and "Dain, Dain!" the dwarves of the Iron Hills plunged in, wielding their mattocks, upon the other side; and beside them came the men of the Lake with long swords. Panic came upon the Goblins; and even as they turned to meet this new attack, the elves charged again with renewed numbers. Already many of the goblins were flying back down the river to escape from the trap: and many of their own wolves were turning upon them and rending the dead and the wounded. Victory seemed at hand, when a cry rang out on the heights above.

Goblins had scaled the Mountain from the other side and already many were on the slopes above the Gate, and others were streaming down recklessly, heedless of those that fell screaming from cliff and precipice, to attack the spurs from above. Each of these could be reached by paths that ran down from the main mass of the Mountain in the centre; and the defenders had too few to bar the way for long. Victory now vanished from hope. They had only stemmed the first onslaught of the black tide.

Day drew on. The goblins gathered again in the valley. There a host of Wargs came ravening and with them came the bodyguard of Bolg, goblins of huge size with scimitars of steel. Soon actual darkness was coming into a stormy sky; while still the great bats swirled about the heads and ears of elves and men, or fastened vampire-like on the stricken. Now Bard was fighting to defend the Eastern spur, and yet giving slowly back; and the elf-lords were at bay about their king upon the southern arm, near to the watch-post on Ravenhill.

Suddenly there was a great shout, and from the Gate came a trumpet call. They had forgotten Thorin! Part of the wall, moved by levers, fell outward with a crash into the pool. Out leapt the King under the Mountain, and his companions followed him. Hood and cloak were gone; they were in shining armour, and red light leapt from their eyes. In the gloom the great dwarf gleamed like gold in a dying fire.

Rocks were buried down from on high by the goblins above; but they held on. leapt down to the falls' foot, and rushed forward to battle. Wolf and rider fell or fled before them. Thorin wielded his axe with mighty strokes, and nothing seemed to harm him.

"To me! To me! Elves and Men! To me! O my kinsfolk!" he cried, and his voice shook like a horn in the valley.

Down, heedless of order, rushed all the dwarves of Dain to his help. Down too came many of the Lake-

Приближался вечер. Гоблины опять собрались в низине. Прибыли стаи варгов; над ними кружили воронье и нетопыри. Появился отряд Болга – огромные гоблины в стальных латах и с кривыми мечами. На грозовое небо вскоре надвинулась настоящая кромешная тьма. Нетопыри сновали, задевая крыльями людей и эльфов, или сосали из раненых кровь. Теперь, медленно отступая и защищая восточный отрог, отступал и Бард, а эльфы были рядом со своим королем в излучине на южном склоне, вблизи Вороновой высотки.

Вдруг раздался громкий клич, и из ворот донесся звук трубы. Все совсем забыли про Торина! Часть стены была разобрана и с грохотом обвалена в пруд. Из пещеры выскочил Подгорный Государь со своими воинами. Плащи и капюшоны исчезли; вместо них были сверкающие доспехи, а глаза карликов полыхали красным огнем. Во тьме их предводитель сверкал, как золото в пылающем горниле.

Гоблины стали сбрасывать на них камни, но карлики уцелели, спрыгнув на подножие водопада, и метнулись в битву. Перед ними падали волки и гоблины, многие враги бежали. Торин размахивал секирой и разил нападающих насмерть. Карлик казался неуязвимым.- Ко мне! Ко мне! Люди и эльфы! Ко мне, мои родичи! – кричал он и его голос разносился по низине ревом рога.

На зов о помощи толпой устремились карлики Даина, подоспели и люди, ибо Барду было их не удержать, а с другой стороны наступали во множестве копьеносцы эльфов. Гоблинам снова пришлось туго. От их тел почернел Дол. Варгов разогнали, и Торин схватился с дружинниками Болга.Позади Торина громоздились друг на друга мертвые гоблины, но полегло немало людей и карликов, и многим эльфам было не суждено вернуться в лес, где они прожили не один век. Но пространство ширилось, и напор союзников ослабевал: воинов не хватало, и фланги были неприкрыты. Вскоре нападающим пришлось обороняться, и они сомкнулись в круг, сталкиваясь лицом к лицу с гоблинами и волколаками. Завывая, подоспела охрана Болга и хлынула в ряды карликов как волны на песчаные горы. Союзники не могли им помочь, ибо нашествие на гору возобновилось с удвоенной силой, и то тут, то там падал сраженный человек или эльф.

На побоище Бильбо смотрел с горечью. Хоббит находился среди эльфов на Вороновой высотке, хотя бы потому, что оттуда легче было убежать (о чем говорила


men, for Bard could not restrain them; and out upon the other side came many of the spearmen of the elves. Once again the goblins were stricken in the valley; and they were piled in heaps till Dale was dark and hideous with their corpses. The Wargs were scattered and Thorin drove right against the bodyguards of Bolg. But he could not pierce their ranks. Already behind him among the goblin dead lay many men and many dwarves, and many a fair elf that should have lived yet long ages merrily in the wood. And as the valley widened his onset grew ever slower. His numbers were too few. His flanks were unguarded. Soon the attackers were attacked, and they were forced into a great ring, facing every way, hemmed all about with goblins and wolves returning to the assault. The bodyguard of Bolg came howling against them, and drove in upon their ranks like waves upon cliffs of sand. Their friends could not help them, for the assault from the Mountain was renewed with redoubled force, and upon either side men and elves were being slowly beaten down.

On all this Bilbo looked with misery. He had taken his stand on Ravenhill among the Elves-partly because there was more chance of escape from that point, and partly (with the more Tookish part of his mind) because if he was going to be in a last desperate stand, he preferred on the whole to defend the Elvenking. Gandalf, too, I may say, was there, sitting on the ground as if in deep thought, preparing, I suppose, some last blast of magic before the end. That did not seem far off. "It will not be long now," thought Bilbo, "before the goblins win the Gate, and we are all slaughtered or driven down and captured. Really it is enough to make one weep, after all one has gone through. I would rather old Smaug had been left with all the wretched treasure, than that these vile creatures should get it, and poor old Bombur, and Balin and Fili and Kili and all the rest come to a bad end; and Bard too, and the Lake-men and the merry elves. Misery me! I have heard songs of many battles, and I have always understood that defeat may be glorious. It seems very uncomfortable, not to say distressing. I wish I was well out of it."

The clouds were torn by the wind, and a red sunset slashed the West. Seeing the sudden gleam in the gloom Bilbo looked round. He gave a great cry: he had seen a sight that made his heart leap, dark shapes small yet majestic against the distant glow.

"The Eagles! The Eagles!" he shouted. "The Eagles are coming!"

Bilbo's eyes were seldom wrong. The eagles were coming down the wind, line after line, in such a host as must have gathered from all the eyries of the North.

"The Eagles! the Eagles!" Bilbo cried, dancing and waving his arms. If the elves could not see him they could hear him. Soon they too took up the cry, and it echoed across the valley. Many wondering eyes

Туковская половина), и отчасти потому, что если битва нахлынет и сюда, то ему хотелось защищать короля эльфов. Там был и Гэндальф – сидел на земле, глубоко задумавшись и готовя напоследок какой-нибудь колдовской удар.Казалось, битва была совсем близко."Долго она не продлиться, - решил Бильбо. – Еще до того, как гоблины захватят ворота, нас всех перебьют или сгонят вниз, а там схватят. Как тут не плакать! Ведь все почти закончилось. Уж лучше бы Смауг лежал на своем распроклятом золоте, чем оно досталось бы этим уродам! А бедный старина Бомбур, а Фили и Кили, а все остальные… и такой конец! А еще Бард, озерники, эльфы… Несчастный я! Доводилось мне слыхать песни о битвах, и мне всегда думалось, что поражение может быть славным. Только это жутко, если не сказать – страшно. Поскорее бы все закончилось".

Тучи разорвало ветром, и запад перечеркнула багровая полоса заката. Увидев свет во мраке, Бильбо осмотрелся. И тут он громко закричал – от этого зрелища у хоббита забилось сердце – черные тени, еще крошечные, но даже вдали они были величавы.- Орлы! Орлы! – кричал хоббит. – Орлы летят!Глаза Бильбо ошибались редко. Орлы летели по ветру, огромными стаями, будто они собрались со всех северных гнездовий.- Орлы! Орлы! – кричал Бильбо, приплясывая и размахивая руками. Если эльфы его не видели, то, по крайней мере, слышали. Воины подхватили крик, и он огласил всю низину. Много огромных взоров устремилось вверх, хотя не было видно ничего, кроме южных отрогов горы.- Орлы! – еще раз крикнул Бильбо, но тут его ударило что-то тяжелое по шлему, и хоббит без сознания упал наземь.

Глава XVIII.

ОТЪЕЗД

Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было совсем никого. Он лежал на плоских камнях Вороновой высотки один-одинешенек! Наступал светлый, но морозный день. Бильбо затрясло. Он был холоден как камень, а голова горела.- Что же тут все-таки было? – сказал хоббит себе. – Меня не убили, это уж точно. Но для этого, кажется, времени довольно.

Он с трудом сел. Поглядев на долину, хоббит не увидел ни одного живого гоблина. Немного погодя в голове у Бильбо немного прояснилось, и он заметил, как внизу по утесам снуют эльфы. Хоббит протер глаза. Точно, совсем близко в долине все еще стоял лагерь. А что же


looked up, though as yet nothing could be seen except from the southern shoulders of the Mountain.

"The Eagles!" cried Bilbo once more, but at that moment a stone hurtling from above smote heavily on his helm, and he fell with a crash and knew no more.

Chapter 18

The Return Journey

When Bilbo came to himself, he was literally by himself. He was lying on the flat stones of Ravenhill, and no one was near. A cloudless day, but cold, was broad above him. He was shaking, and as chilled as stone, but his head burned with fire.

"Now I wonder what has happened?" he said to himself. "At any rate I am not yet one of the fallen heroes; but I suppose there is still time enough for that!"

He sat up painfully. Looking into the valley he could see no living goblins. After a while as his head cleared a little, he thought he could see elves moving in the rocks below. He rubbed his eyes. Surely there was a camp still in the plain some distance off; and there was a coming and going about the Gate? Dwarves seemed to be busy removing the wall. But all was deadly still. There was no call and no echo of a song. Sorrow seemed to be in the air. "Victory after all, I suppose!" he said, feeling his aching head. "Well, it seems a very gloomy business."

Suddenly he was aware of a man climbing up and coming towards him.

"Hullo there!" he called with a shaky voice. "Hullo there! What news?"

"What voice is it that speaks among the stones?" said the man halting and peering about him not far from where Bilbo sat.

Then Bilbo remembered his ring! "Well I'm blessed!" said he. "This invisibility has its drawbacks after all. Otherwise I suppose I might have spent a warm and comfortable night in bed!"

"It's me, Bilbo Baggins, companion of Thorin!" he cried, hurriedly taking off the ring.

"It is well that I have found you!" said the man striding forward. "You are needed and we have looked for you long. You would have been numbered among the dead, who are many, if Gandalf the wizard had not said that your voice was last heard in this place. I have been sent to look here for the last time. Are you much hurt?"

"A nasty knock on the head, I think," said Bilbo. "But I have a helm and a hard skull. All the same I feel sick and my legs are like straws."

"I will carry you down to the camp in the valley," said the man, and picked him lightly up.

у ворот? Кажется, карлики разбирают стену. Но вокруг стояла мертвящая тишина. Ни единого звука, ни шороха, не слышно песен. Словно в воздухе застыла скорбь.- Надеюсь, мы все-таки победили! – сказал хоббит, чувствуя, как у него болит голова. – Только, сдается мне, радости здесь никакой.

Тут он увидел, как к нему по скалам взбирается человек.- Эй! – дрожащим голосом крикнул Бильбо. – Эй, там! Какие вести?- Что это за голос среди камней? – спросил человек, став неподалеку от того места, где сидел Бильбо, и осмотрелся.И только сейчас хоббит вспомнил: кольцо! "Что ж, мне везет! – решил он. – Но все же у невидимости есть свои недостатки. Иначе я, конечно, давно бы спал в теплой и мягкой постели".- Это я, Бильбо Бэггинс, спутник Торина! – крикнул вслух Бильбо, поспешно стаскивая с пальца кольцо.

- Хорошо, что ты отыскался! – воскликнул человек, подходя к нему. – Ты нужен, а тебя искали слишком долго. Мы думали, что тебя убили, если бы кудесник Гэндальф не сказал, что он слышал твой голос в этом месте. Я пришел сюда в последний раз. Ты не сильно ранен?- Думаю, что всего лишь сильно ушибли по голове, - ответил Бильбо, - но на мне был шлем, да и череп не из мягких. Только у меня ноги до сих пор как бы соломенные.- Я снесу тебя в лагерь, – сказал человек и легко поднял хоббита.

Воин шел быстро. Еще немного – и он принес Бильбо к одному из шатров. Рядом стоял Гэндальф с рукой на перевязи. Даже кудеснику досталось, и во всем войске не было никого уцелевшего.Когда Гэндальф увидел хоббита, радости его не было предела.- Бильбо! – воскликнул он. – Какое счастье! И… я рад за тебя… Я уж было решил, что удача изменила и тебе. Битва была страшной, все чуть ли не пошло прахом. Но новости подождут. Идем, - и голос кудесника помрачнел. – Ты нужен.Взяв Бильбо за руку, Гэндальф вошел в шатер.- Вот, Торин, - молвил он у входа, - я его привел.

Там лежал весь израненный Торин Дубощит, а рядом – разбитые доспехи и зазубренная секира. Когда Бильбо приблизился, карлик взглянул на него.- Прощай, добрый вор, - прошептал Торин. – Сейчас я уйду в обитель ожидания, и буду сидеть там со своими предками, пока мир не изменится. Я оставляю все золото и серебро; там, куда я отправляюсь, оно ничего не стоит… Прости мне мои слова, сказанные у ворот…


The man was swift and sure-footed. It was not long before Bilbo was set down before a tent in Dale; and there stood Gandalf, with his arm in a sling. Even the wizard had not escaped without a wound; and there were few unharmed in all the host.

When Gandalf saw Bilbo, he was delighted. "Baggins!" he exclaimed. "Well I never! Alive after all – 1 am glad! I began to wonder if even your luck would see you through! A terrible business, and it nearly was disastrous. But other news can wait. Come!" he said more gravely. "You are called for;" and leading the hobbit he took him within the tent.

"Hail! Thorin," he said as he entered. "I have brought him."

There indeed lay Thorin Oakenshield, wounded with many wounds, and his rent armour and notched axe were cast upon the floor. He looked up as Bilbo came beside him.

"Farewell, good thief," he said. "I go now to the halls of waiting to sit beside my fathers, until the world is renewed. Since I leave now all gold and silver, and go where it is of little worth, I wish to part in friendship from you, and I would take back my words and deeds at the Gate."

Bilbo knelt on one knee filled with sorrow. "Farewell, King under the Mountain!" he said. "This is a bitter adventure, if it must end so; and not a mountain of gold can amend it. Yet I am glad that I have shared in your perils – that has been more than any Baggins deserves."

"No!" said Thorin. "There is more in you of good than you know, child of the kindly West. Some courage and some wisdom, blended in measure. If more of us valued food and cheer and song above hoarded gold, it would be a merrier world. But sad or merry, I must leave it now. Farewell!"

Then Bilbo turned away, and he went by himself, and sat alone wrapped in a blanket, and, whether you believe it or not, he wept until his eyes were red and his voice was hoarse. He was a kindly little soul. Indeed it was long before he had the heart to make a joke again. "A mercy it is," he said at last to himself, "that I woke up when I did. I wish Thorin were living, but I am glad that we parted in kindness. You are a fool, Bilbo Baggins, and you made a great mess of that business with the stone; and there was a battle, in spite of all your efforts to buy peace and quiet, but I suppose you can hardly be blamed for that."

All that had happened after he was stunned, Bilbo learned later; but it gave him more sorrow than joy, and he was now weary of his adventure. He was aching in his bones for the homeward journey. That, however, was a little delayed, so in the meantime I will tell something of events. The Eagles had long had

Бильбо с горечью опустился на колени.- Прощай, Подгорный Государь! – сказал он. – Это было плохое приключение, если оно так кончается; такой утраты не заменят горы золота: я рад, что делил с тобой все опасности – это даже большее, чего мог бы заслужить любой из Бэггинсов.- Нет! – вырвалось у Торина. – В тебе куда больше доброты, чем ты думаешь, дитя ласкового запада. Немного храбрости, благоразумия в меру… Если бы хорошая еда, смех и песни ценились превыше сокровищ, было бы жить веселее. К горю или к радости, я ухожу. Прощай.

Бильбо отвернулся и вышел из шатра, а потом, укутавшись в одеяло, он плакал, пока у него не осип голос, и не покраснели глаза. И прошло еще немало времени, прежде чем он смог прогнать грусть. "Хорошо, - сказал себе Бильбо наконец, - что я очнулся раньше. Жаль, что Торин умер, но мне легко. Ведь мы расстались друзьями. Ты, Бильбо, - олух, а еще заварил такую кашу с камнем. Все равно битва случилась, хотя ты изо всех сил пытался купить мир и спокойствие. Но, думаю, тебя нельзя за это винить".

Бильбо узнал о том, что произошло после того, как он потерял сознание, чуть позже; но это огорчило его больше, чем обрадовало; да и приключение порядком ему надоело. Хоббита тянуло домой. А произошло вот что. Орлы давно прознали про войсковые сборы гоблинов, ибо ни одно движение в горах не могло укрыться от их зорких птичьих глаз. И они тоже собирались в стаи под началом Предводителя орлов с Мглистых гор, а, учуяв издалека битву, птицы как нельзя вовремя примчались в долину. Именно они ужасали гоблинов, засевших на горных склонах. Орлы сгоняли оттуда их или сбрасывали вниз; и падавшие гоблины орали от страха и безумия. Птицы очистили гору сверху, а из низины подоспели люди и эльфы.

Но даже помощи орлов было мало. В последний час появился сам Беорн – никто не знал, как и откуда. Он пришел один, в медвежьем облике и казалось, что от гнева он вырос до небес. Его рев был подобен грохоту барабанов, и оборотень сметал с пути гоблинов и волколаков, словно сено или перья. Беорн кинулся в ряды врагов и прорвался молнией в окружение. Там он остановился, поднял с земли Торина, израненного копьями и вынес карлика из гущи битвы, - где на низком холме бились соплеменники Торина, защищая своих предводителей.


suspicion of the goblins' mustering; from their watchfulness the movements in the mountains could not be altogether hid. So they too had gathered in great numbers, under the great Eagle of the Misty Mountains; and at length smelling battle from afar they had come speeding down the gale in the nick of time. They it was who dislodged the goblins from the mountain-slopes, casting them over precipices, or driving them down shrieking and bewildered among their foes. It was not long before they had freed the Lonely Mountain, and elves and men on either side of the valley could come at last to the help of the battle below.

But even with the Eagles they were still outnumbered. In that last hour Beorn himself had appeared – no one knew how or from where. He came alone, and in bear's shape; and he seemed to have grown almost to giant-size in his wrath. The roar of his voice was like drums and guns; and he tossed wolves and goblins from his path like straws and feathers. He fell upon their rear, and broke like a clap of thunder through the ring. The dwarves were making a stand still about their lords upon a low rounded hill.

Then Beorn stooped and lifted Thorin, who had fallen pierced with spears, and bore him out of the fray. Swiftly he returned and his wrath was redoubled, so that nothing could withstand him, and no weapon seemed to bite upon him. He scattered the bodyguard, and pulled down Bolg himself and crushed him. Then dismay fell on the Goblins and they fled in all directions. But weariness left their enemies with the coming of new hope, and they pursued them closely, and prevented most of them from escaping where they could. They drove many of them into the Running River, and such as fled south or west they hunted into the marshes about the Forest River; and there the greater part of the last fugitives perished, while those that came hardly to the Wood-elves' realm were there slain, or drawn in to die in the trackless dark of Mirkwood. Songs have said that three parts of the goblin warriors of the North perished on that day, and the mountains had peace for many a year.

Victory had been assured before the fall of night, but the pursuit was still on foot, when Bilbo returned to the camp; and not many were in the valley save the more grievously wounded.

"Where are the Eagles?" he asked Gandalf that evening, as he lay wrapped in many warm blankets.

"Some are in the hunt," said the wizard, "but most have gone back to their eyries. They would not stay here, and departed with the first light of morning. Dain has crowned their chief with gold, and sworn friendship with them for ever."

"I am sorry. I mean, I should have liked to see them again," said Bilbo sleepily; "perhaps I shall see them on the way home. I suppose I shall be going home

Однако Беорн вскоре вернулся, и ярость его удвоилась, поэтому ничто, даже оружие, не брало оборотня. Медведь перебил дружинников, швырнул оземь Болга и раздавил его. Гоблинов охватило отчаянье, и они разбежались в разные стороны. Зато их враги обрели надежду, и они усилили натиск на гоблинов, не давая им скрыться. Многих загнали в Быстрянку, а те, кто пытался бежать на юг или на запад, угодили прямо в непроходимые топи у Лесной реки, где и погибла большая часть гоблинского войска; те же, кто прорвался во владения эльфов, были убиты или пропали в кромешной тьме гиблых дебрей Черной Пущи. В песнях говорилось, что в тот день сгинуло три четверти от всех северных гоблинов, и в горах на долгие годы воцарился мир.

Гоблинов разгромили еще до наступления ночи, но когда Бильбо вернулся в лагерь, мало кто держался на ногах, почти все были ранены, многие умерли.- А где сейчас орлы? – спросил хоббит Гэндальфа, закутавшись в несколько теплых одеял.- Вернулись в гнезда, - ответил кудесник, - правда, некоторые все еще гоняются за гоблинами. Птицы все равно улетели бы отсюда с первым лучом солнца. Даин подарил их Предводителю золотую корону и заключил с орлами союз вечной дружбы.- Жаль. Я хотел сказать, что, быть может, больше не увижу их, – зевнул Бильбо, – Возможно мы встретимся по пути домой. Надеюсь, что скоро я отправлюсь домой.Но на самом деле прошло еще несколько дней перед отъездом.

Торина похоронили в самых глубоких недрах горы, близ ее корней, а Бард возложил ему на грудь Аркенстон.- Здесь ему и лежать, пока гора не сравняется с землей, - молвил он. – И пусть камень принесет счастье народу, который поселится здесь.На надгробье Подгорного Государя король эльфов поместил Оркрист, тот самый клинок, который эльфы отобрали у Торина во время пленения. В песнях сказано, что при приближении врагов меч разгорался во тьме, и твердыню гномов нельзя было застать врасплох. Ныне бразды правления взял в свои руки Даин, сын Наина; он стал Подгорным Государем, и вокруг его престола в древних чертогах собралось немало Карлов. Из двенадцати спутников Торина осталось десятеро: Фили и Кили защищали своего родича щитами и телами, ведь он был братом их матери. Остальные остались с Даином, ибо он по справедливости распорядился сокровищами горы.Конечно, сейчас о задуманном ранее дележе богатств не могло быть и речи: оно не досталось ни Балину с Двалином, ни Дори, Нори и Ори, ни Оину и Глоину, ни


soon?""As soon as you like," said the wizard.Actually it was some days before Bilbo really set

out.

They buried Thorin deep beneath the Mountain, and Bard laid the Arkenstone upon his breast.

"There let it lie till the Mountain falls!" he said. "May it bring good fortune to all his folk that dwell here after!" Upon his tomb the Elvenking then laid Orcrist, the elvish sword that had been taken from Thorin in captivity. It is said in songs that it gleamed ever in the dark if foes approached, and the fortress of the dwarves could not be taken by surprise. There now Dain son of Nain took up his abode, and he became King under the Mountain, and in time many other dwarves gathered to his throne in the ancient halls. Of the twelve companions of Thorin, ten remained. Fili and Kili had fallen defending him with shield and body, for he was their mother's elder brother. The others remained with Dain; for Dain dealt his treasure well. There was, of course, no longer any question of dividing the hoard in such shares as had been planned, to Balin and Dwalin, and Dori and Nori and Ori, and Oin and Gloin, and Bifur and Bofur and Bombur-or to Bilbo. Yet a fourteenth share of all the silver and gold, wrought and unwrought, was given up to Bard; for Dain said: "We will honour the agreement of the dead, and he has now the Arkenstone in his keeping."

Even a fourteenth share was wealth exceedingly great, greater than that of many mortal kings. From that treasure Bard sent much gold to the Master of Lake-town; and he rewarded his followers and friends freely. To the Elvenking he gave the emeralds of Girion, such jewels as he most loved, which Dain had restored to him. To Bilbo he said: "This treasure is as much yours as it is mine; though old agreements cannot stand, since so many have a claim in its winning and defence. Yet even though you were willing to lay aside all your claim, I should wish that the words of Thorin, of which he repented, should not prove true: that we should give you little. I would reward you most richly of all."

"Very kind of you," said Bilbo. "But really it is a relief to me. How on earth should I have got all that treasure home without war and murder all along the way, I don't know. And I don't know what I should have done with it when I got home. I am sure it is better in your hands."

In the end he would only take two small chests, one filled with silver, and the other with gold, such as one strong pony could carry. "That will be quite as much as I can manage," said he.

At last the time came for him to say good-bye to his friends. "Farewell, Balin!" he said; "and farewell, Dwalin; and farewell Dori, Nori, Ori, Oin, Gloin, Bifur,

Бифуру, Бофуру и Бомбуру, ни, тем более, Бильбо. Но все же четырнадцатая часть от всего золота и серебра – в слитках и в изделиях – была отдана Барду, ибо Даин решил: "Мы почтим волю погибшего; отныне Аркенстон в его руках".

Однако даже четырнадцатая доля сокровищ оказалась несметным богатством, куда большим, чем владели когда-либо смертные короли. Из этой доли Бард отдал много золота старшине Озерного города и щедро одарил своих сподвижников. Королю эльфов он отдал изумрудное ожерелье Гириона, ведь эти самоцветы король любил больше всего, к тому же так хотел и сам Даин.А хоббиту Бард сказал:- Сокровища такие же твои, как и мои, хотя старые договоры утратили силу: многие отвоевывали это золото. Но если даже ты забыл о прежних условиях, я не хотел бы, чтобы слова Торина сбылись, и ты ничего бы не получил. Тебя мне хотелось бы одарить богаче всех.

- Ты добр, - ответил Бильбо, - но для меня это тяжкая ноша. Да и как я довез бы до дома все эти богатства без сражений и смертоубийств? И я не знаю, что мне с ним делать, когда я вернусь. Пусть сокровища остаются в твоих руках. Так будет лучше.

В конце концов, после уговоров он взял два ларчика с золотом и серебром, какие мог увезти сильный пони. "Это как раз столько, сколько нужно", - заметил хоббит.Вскоре пришло время разлуки.- Прощай, Балин, - говорил Бильбо, - прощай и ты, Двалин, прощайте, Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур! – и, обернувшись к горе, добавил: - Прощай, Торин Дубощит, прощайте, Фили и Кили! Пусть о вас никогда не забудут!

Карлики, стоявшие у ворот низко поклонились, но они не могли произнести ни слова.- Прощай и удачи тебе! – вырвалось с трудом у Балина. – Если будут отстроены наши чертоги, и ты снова приедешь к нам… - вот радость-то будет!- Будете рядом, - предложил Бильбо, - заходите. Чаепитие у меня в четыре, но вы всегда желанные гости.

Бильбо тронулся в путь.Воинство эльфов возвращалось в лес. К несчастью потери в нем были немалые; но многие ликовали, потому что радость надолго пришла в северный мир. Дракона больше не было, гоблинов разбили, и эльфы ждали, когда в след зиме придет ясная весна.Гэндальф и Бильбо ехали позади короля эльфов, а рядом с ними шел Беорн, снова в человечьем облике; по пути он громко пел и хохотал. И так было, пока войско не добралось до границ Черной Пущи, к северу от того места, где из мрачной чащобы вытекала Лесная река.


Bofur, and Bombur! May your beards never grow thin!" And turning towards the Mountain he added: "Farewell Thorin Oakenshield! And Fili and Kili! May your memory never fade!"

Then the dwarves bowed low before their Gate, but words stuck in their throats. "Good-bye and good luck, wherever you fare!" said Balin at last. "If ever you visit us again, when our halls are made fair once more, then the feast shall indeed be splendid!"

"If ever you are passing my way," said Bilbo, "don't wait to knock! Tea is at four; but any of you are welcome at any time!"

Then he turned away.The elf-host was on the march;. and if it was sadly

lessened, yet many were glad, for now the northern world would be merrier for many a long day. The dragon was dead, and the goblins overthrown, and their hearts looked forward after winter to a spring of joy. Gandalf and Bilbo rode behind the Elvenking, and beside them strode Beorn, once again in man's shape, and he laughed and sang in a loud voice upon the road. So they went on until they drew near to the borders of Mirkwood, to the north of the place where the Forest River ran out.

Then they halted, for the wizard and Bilbo would not enter the wood, even though the king bade them stay a while in his halls. They intended to go along the edge of the forest, and round its northern end in the waste that lay between it and the beginning of the Grey Mountains. It was a long and cheerless road, but now that the goblins were crushed, it seemed safer to them than the dreadful pathways under the trees. Moreover Beorn was going that way too.

"Farewell! O Elvenking!" said Gandalf. "Merry be the greenwood, while the world is yet young! And merry be all your folk!"

"Farewell! O Gandalf!" said the king. "May you ever appear where you are most needed and least expected! The oftener you appear in my halls the better shall I be pleased!"

"I beg of you," said Bilbo stammering and standing on one foot, "to accept this gift!" and he brought out a necklace of silver and pearls that Dain had given him at their parting.

"In what way have I earned such a gift, O hobbit?" said the king.

"Well, er, I thought, don't you know," said Bilbo rather confused, "that, er, some little return should be made for your, er, hospitality. I mean even a burglar has his feelings. I have drunk much of your wine and eaten much of your bread."

"I will take your gift, O Bilbo the Magnificent!"

Здесь пришлось распрощаться с эльфами, так как ни Бильбо, ни кудесник, ни за что на свете ни вошли бы в пущу; они так же отклонили приглашение короля ненадолго погостить в его дворце. Было решено объехать лес по его северной границе, как раз по пустыне, которая простиралась между лесистым краем и подкряжьями Серых гор. Дорога была долгой и безрадостной, но теперь гоблины были разбиты, и она казалась намного безопасней тропинок под тяжким сумрачным лесным пологом. К тому же путников сопровождал Беорн.

- Прощай, король эльфов, - молвил Гэндальф. – Пусть зеленеют твои леса, пока молод мир! И пусть будет счастлив твой народ!- Счастливого тебе пути! – ответил король. – И пусть всегда будет нежданным твой приход, особенно там, где нуждаются в помощи и ожидают тебя меньше всего. Почаще появляйся в моих владениях мне на радость.- Я прошу тебя, - обратился Бильбо к королю, переминаясь с ноги на ногу, - принять этот подарок.Хоббит достал серебряное ожерелье с жемчугами, которое вручил ему на прощанье Даин.- Чем же я заслужил такой дар, о хоббит? – удивился король.- Ну, я, э-э, подумал, - смущенно промямлил Бильбо, - что это тебе, в общем, небольшая плата за, м-м-м, гостеприимство. Я хочу сказать, что и у воров есть честь, а я и так выпил много твоего вина и съел много твоего хлеба.– Я принимаю твой подарок, Бильбо Великолепный, - торжественно провозгласил король. – И я объявляю тебя другом эльфов и благословенным. Да не уменьшится твоя тень, а то воровать станет слишком легко. Прощай!Затем эльфы свернули в лес; у хоббита впереди лежал долгий путь.

По дороге он столкнулся с новыми приключениями и немалыми трудностями. Дикоземье, каким диким было, таким и осталось, да и в те времена там водились твари почище гоблинов; но Бильбо ехал не один и его надежно охраняли: с ним был кудесник, к тому же Беорн прошел большую часть пути вместе со странниками. Так что ничего страшного с хоббитом не случилось. Чтобы там ни было, но к середине зимы Гэндальф и Бильбо миновали Черную Пущу, и дошли до самых дверей дома Беорна, где они ненадолго задержались. Там они весело отпраздновали зимнее солнцестояние, тем более, что отовсюду на пир к Беорну съехались гости.

Гоблины с Мглистого хребта были малочисленны и перепуганные насмерть, прятались в таких глубоких пещерах, какие только существовали в горах; варгов совсем не стало, и поэтому люди из окрестных земель собирались без страха. В конце концов, Беорн и сам стал великим вождем в этих краях и управлял обширной страной между рекой и Черной Пущей; говорили, что многие его потомки сохранили способность принимать медвежий облик; некоторые из них были злыми и


said the king gravely. "And I name you elf-friend and blessed. May your shadow never grow less (or stealing would be too easy)! Farewell!"

Then the elves turned towards the Forest, and Bilbo started on his long road home.

He had many hardships and adventures before he got back. The Wild was still the Wild, and there were many other things in it in those days besides goblins; but he was well guided and well guarded-the wizard was with him, and Beorn for much of the way-and he was never in great danger again. Anyway by mid-winter Gandalf and Bilbo had come all the way back, along both edges of the Forest, to the doors of Beorn's house; and there for a while they both stayed. Yule-tide was warm and merry there; and men came from far and wide to feast at Beorn's bidding.

The goblins of the Misty Mountains were now few and terrified, and hidden in the deepest holes they could find; and the Wargs had vanished from the woods, so that men went abroad without fear. Beorn indeed became a great chief afterwards in those regions and ruled a wide land between the mountains and the wood; and it is said that for many generations the men of his line had the power of taking bear's shape, and some were grim men and bad, but most were in heart like Beorn, if less in size and strength. In their day the last goblins were hunted from the Misty Mountains and a new peace came over the edge of the Wild. It was spring, and a fair one with mild weathers and a bright sun, before Bilbo and Gandalf took their leave at last of Beorn, and though he longed for home. Bilbo left with regret, for the flowers of the gardens of Beorn were m springtime no less marvellous than in high summer. At last they came up the long road, and reached the very pass where the goblins had captured them before. But they came to that high point at morning, and looking backward they saw a white sun shining over the out-stretched lands. There behind lay Mirkwood, blue in the distance, and darkly green at the nearer edge even in the spring. There far away was the Lonely Mountain on the edge of eyesight. On its highest peak snow yet unmelted was gleaming pale.

"So comes snow after fire, and even dragons have their ending!" said Bilbo, and he turned his back on his adventure. The Tookish part was getting very tired, and the Baggins was daily getting stronger. "I wish now only to be in my own arm-chair!" he said.

Chapter 19

The Last Stage

It was on May the First that the two came back at last to the brink of the valley of Rivendell, where stood the Last (or the First) Homely House. Again it was evening, their ponies were tired, especially the one that

хмурыми, но многие были душей в Беорна, даже если они были меньше ростом и слабее своего предка. В их дни из Мглистых гор прогнали последних гоблинов, и на границах Дикоземья снова настал мир.Стояла солнечная и погожая весна, когда Бильбо и Гэндальф простились с Беорном и отправились домой. Бильбо уезжал с грустью: весенние цветы в саду Беорна были ничуть не хуже летних.Наконец странники выехали на долгую тропу и поднялись на тот самый перевал, где их когда-то схватили гоблины. Рано поутру хоббит и кудесник стояли на гребне перевала и, оглянувшись, они увидели белое солнце, под которым раскинулись далекие земли. Где-то впереди в блеклой голубоватой дымке виднелось окаймленное темной зеленью Черная Пуща. А еще дальше, за лесом, возвышалась Одинокая гора. На ее вершине поблескивал нетающий снег.

- Вот и снег после огня, и даже драконам приходит конец, - вымолвил Бильбо и отвернулся, словно прощаясь с приключением. Туковская половина выдохлась, а Бэггинсова набирала силу с каждым днем. – Мне сейчас хочется только одного – очутиться в своем кресле!

Глава XIX.

КОНЕЦ ПУТИ

Было первое мая, когда двое всадников подъехали к краю Раздола, где стояла Последняя (а, может быть, с этой стороны и Первая) Светлая Обитель. Опять смеркалось, лошадки, особенно та, что несла поклажу, выбились из сил. И им и всадникам нужно было отдохнуть. Когда они спускались по извилистой тропке, Бильбо услышал среди деревьев пение эльфов, будто бы оно и не прекращалось со времени отъезда карликов; и едва путники въехали на поляну, раздалась песня, похожая на ту же, что и когда-то:

Мёртв безжалостный дракон,

Смежил свои веки,Смолк его кольчуги звон

–Он уснул навеки.Ржою едкой меч покрыт,Троны исчезают,Оскуделый клад разрыт,Силы убывают.Но средь шелеста деревВ пору трав цветеньяУ звенящих чистых рекСлышно эльфов пенье.Тра-ла-ла-лели,Вернитесь в ущелье!Звезды ясные горятЯрче самоцветов,Блики лунные искрятСеребром доспехов,Жарче золота кострыЛетней ночью пышут,Странник, отдохни и


carried the baggage; and they all felt in need of rest. As they rode down the steep path, Bilbo heard the elves still singing in the trees, as if they had not stopped since he left; and as soon as their riders came down into the lower glades of the wood they burst into a song of much the same kind as before. This is something like it:

The dragon is withered,His bones are now crumbled;His armour is shivered,His splendour is humbled!Though sword shall be rusted,And throne and crown perishWith strength that men trustedAnd wealth that they cherish,Here grass is still growing,And leaves are yet swinging,The white water flowing,And elves are yet singingCome! Tra-la-la-lally!Come back to the valley!

The stars are far brighterThan gems without measure,The moon is far whiterThan silver in treasure:The fire is more shiningOn hearth in the gloamingThan gold won by mining,So why go a-roaming?O! Tra-la-la-lallyCome back to the Valley.

O! Where are you going,So late in returning?The river is flowing,The stars are all burning!O! Whither so laden,So sad and so dreary?Here elf and elf-maidenNow welcome the wearyWith Tra-la-la-lallyCome back to the Valley,Tra-la-la-lallyFa-la-la-lallyFa-la!

Then the elves of the valley came out and greeted them and led them across the water to the house of Elrond. There a warm welcome was made them, and there were many eager ears that evening to hear the tale of their adventures. Gandalf it was who spoke, for Bilbo was fallen quiet and drowsy. Most of the tale he knew, for he had been in it, and had himself told much of it to the wizard on their homeward way or in the house of Beorn; but every now and again he would open one eye, and listen, when a part of the story which he did not yet know came in. It was in this way that he

ты,Наш напев услышав.О, тра-ла-ла-лол,Вернись в раздол!Так зачем же вам идтиВ сумрак и ненастье?Если сбились вы с пути,Отказало счастье,Скоротайте эту ночьС эльфами долины.Пусть уйдут невзгоды

прочьВместе с тенью

длинной!Тра-ла-ла-лели,Вернитесь в ущелье,Тра-ла-ла-лели,Фа-ла-ла-лели,Фа-ля!

Затем вышли эльфы. Они встретили путников и провели их через реку в обитель Элронда. Там хоббита и кудесника радушно приняли, а вечером собралось немало народу, чтобы послушать об их приключениях. Говорил вообще-то Гэндальф, потому что Бильбо притих и вскоре задремал: во многих событиях хоббит участвовал сам и о многом он рассказал кудеснику по пути из владений Беорна. Но время от времени хоббит открывал глаза и прислушивался к речи Гэндальфа, когда тот говорил о своих делах.Так Бильбо узнал из разговора Элронда с кудесником, почему Гэндальф покинул карликов возле Черной Пущи: оказалось, что Гэндальф был на Великом Совете кудесников и мудрецов, сведущих в светлых знаниях, и что им наконец-то удалось изгнать некроманта из его мрачной твердыни.

- Теперь, - заключил Гэндальф, - Черная Пуща просветлеет и разрастется пуще прежнего, и, надеюсь, север на многие годы освободится от ужаса. Сожалею лишь об одном: от самого некроманта мы так и не избавились.- Когда-нибудь и он сгинет, - заметил Элронд, - но, боюсь, это произойдет ни в эту, ни в последующие эпохи нашего мира.Рассказ о путешествии хоббита и кудесника закончился, но начались другие – предания далекой старины и новые повести, и сказания, которые были почти что забыты, пока Бильбо не свесил голову на грудь и не уснул в уголке.Хоббит открыл глаза, и оказалось, что он лежит в белоснежной постели, а в окно светит луна. Совсем близко на берегу реки громко пели и смеялись эльфы:

До зорьки нам петь, до утра веселиться,

Пусть ветер нам веет, пусть речка искрится

Под тёмным покровом,


learned where Gandalf had been to; for he overheard the words of the wizard to Elrond. It appeared that Gandalf had been to a great council of the white wizards, masters of lore and good magic; and that they had at last driven the Necromancer from his dark hold in the south of Mirkwood.

"Ere long now," Gandalf was saying, "The Forest will grow somewhat more wholesome. The North will be freed from that horror for many long years, I hope. Yet I wish he were banished from the world!"

"It would be well indeed," said Elrond; "but I fear that will not come about in this age of the world, or for many after."

When the tale of their joumeyings was told, there were other tales, and yet more tales, tales of long ago, and tales . of new things, and tales of no time at all, till Bilbo's head fell forward on his chest, and he snored comfortably in a corner.

He woke to find himself in a white bed, and the moon shining through an open window. Below it many elves were singing loud and clear on the banks of the stream.

Sing all ye joyful, now sing all together?The wind's in the free-top, the wind's in the heather;The stars are in blossom, the moon is in flower,And bright are the windows of Night in her tower.

Dance all ye joyful, now dance all together!Soft is the grass, and let foot be like feather!The river is silver, the shadows are fleeting;Merry is May-time, and merry our meeting.

Sing we now softly, and dreams let us weave him!Wind him in slumber and there let us leave him!The wanderer sleepeth. Now soft be his pillow!Lullaby! Lullaby! Alder and Willow!

Sigh no more Pine, till the wind of the morn!Fall Moon! Dark be the land!Hush! Hush! Oak, Ash, and Thorn!Hushed be all water, till dawn is at hand!

"Well, Merry People!" said Bilbo looking out. "What time by the moon is this? Your lullaby would waken a drunken goblin! Yet I thank you."

"And your snores would waken a stone dragon – yet we thank you," they answered with laughter. "It is drawing towards dawn, and you have slept now since the night's beginning. Tomorrow, perhaps, you will be cured of weariness."

где звезды сияютИ в башне у ночи луна

расцветает!Легко и беспечно нас

танец закружит,И трав луговых шелест

музыкой служит!Река серебрится, и

зыбкие тениБегут нам вослед в

хороводе весеннем.Мы песней сны сладкие

гостю навеем,А сами уйдём, чтобы

спалось милее!Подушка, будь мягкой!

Ясень и ива,Усните; сосна, не скрипи

сиротливо!Снов сладких и вам, дуб,

рябина и тёрн!Баюшки-баю! Баюшки-

бай!Раскинула ночь в

полнолунье шатёр,Река, тише пой, ручей,

засыпай!

- Эй, веселый народ! – воскликнул Бильбо, выглядывая наружу. – Это который же час ночи? Вашей колыбельной пьяного гоблина будить! А впрочем, спасибо.- А от твоего храпа проснется каменный дракон за тридевять земель! – рассмеялись в ответ эльфы. – Скоро рассвет, а ты проспал до самого вечера. Возможно, завтра усталость и вовсе покинет тебя.

- Немного поспать в доме Элронда – замечательное лекарство, - сказал хоббит. – Еще раз доброй ночи, друзья.С этими словами он отправился в постель и проспал до позднего утра.В обители Элронда усталость у Бильбо словно рукой сняло, и хоббит только и делал, что веселился с эльфами с утра до ночи. Но его не оставляла тоска по дому. Поэтому через неделю Бильбо простился с Элрондом, умолив его принять хотя бы самый скромный подарок, и уехал вместе с кудесником.Но едва они выехали из Раздола, на западе потемнело небо, и их накрыл ливень.- Опять май хорош, нечего сказать! – ворчал Бильбо, когда ливень хлестал его по лицу. – Но приключение закончилось, и мы приближаемся к дому. Хотелось бы верить, что это последняя пакость.- До дома еще далеко, - возразил Гэндальф.

- Но это уже последние лиги, - ответил Бильбо.Путники добрались до реки, по которой проходила граница Дикоземья. А вот и знакомы брод и тот же косогор… Вода бушевала и от тающих снегов и от ливня, затянувшегося на целый день, но всадники, хотя и с трудом, переправились через реку и ехали дальше, пока не наступили сумерки.Дорога была той же, что и год назад, только отряд сильно уменьшился, и вокруг было намного спокойнее. К счастью, тролли по пути не встречались. Бильбо ехал и


"A little sleep does a great cure in the house of Elrond," said he; "but I will take all the cure I can get. A second good night, fair friends!" And with that he went back to bed and slept till late morning.

Weariness fell from him soon in that house, and he had many a merry jest and dance, early and late, with the elves of the valley. Yet even that place could not long delay him now, and he thought always of his own home. After a week, therefore, he said farewell to Elrond, and giving him such small gifts as he would accept, he rode away with Gandalf. Even as they left the valley the sky darkened in the West before them, and wind and rain came up to meet them.

"Merry is May-time!" said Bilbo, as the rain beat into his face. "But our back is to legends and we are coming home. I suppose this is a first taste of it."

"There is a long road yet," said Gandalf.

"But it is the last road," said Bilbo. They came to the river that marked the very edge of the borderland of the Wild, and to the ford beneath the steep bank, which you may remember. The water was swollen both with the melting of the snows at the approach of summer, and with the daylong rain; but they crossed with some difficulty, and pressed forward, as evening fell, on the last stage of their journey. This was much as it had been before, except that the company was smaller, and more silent; also this time there were no trolls. At each point on the road Bilbo recalled the happenings and the words of a year ago-it seemed to him more like ten-so that, of course, he quickly noted the place where the pony had fallen in the river, and they had turned aside for their nasty adventure with Tom and Bert and Bill. Not far from the road they found the gold of the trolls, which they had buried, still hidden and untouched. "I have enough to last me my time," said Bilbo, when they had dug it up. "You had better take this, Gandalf. I daresay you can find a use for it."

"Indeed I can!" said the wizard. "But share and share alike! You may find you have more needs than you expect."

So they put the gold in bags and slung them on the ponies, who were not at all pleased about it. After that their going was slower, for most of the time they walked. But the land was green and there was much grass through which the hobbit strolled along contentedly. He mopped his face with a red silk handkerchief-no! not a single one of his own had survived, he had borrowed this one from Elrond –for now June had brought summer, and the weather was bright and hot again.

As all things come to an end, even this story, a day came at last when they were in sight of the country where Bilbo had been born and bred, where the shapes of the land and of the trees were as well known to him as his hands and toes. Coming to a rise he could see his

вспоминал о событиях годичной давности, которые казались ему десятилетием. Хоббит сразу узнал то место, где пони свалился в реку, и где карлики свернули к холму, на котором произошла стычка с Бертом, Томом и Вильямом.Неподалеку от дороги хоббит и кудесник отыскали золото троллей, спрятанное карликами, и никем не тронутое по сей день.- Мне своего хватит, - пыхтел Бильбо, вытаскивая сокровища. – А это золото, Гэндальф, бери себе. Ты-то найдешь ему применение.- Конечно, найду! – сказал кудесник. – Но мы его все равно поделим. Может, ты вернешься домой, а там стряслось такое, чего тебе и во сне не снилось.

Они ссыпали золото в мешки и навьючили их на пони, которым такая тяжесть пришлась не по нутру. Путешествие после этого замедлилось, потому что пришлось идти пешком. Но вокруг все зеленело, и хоббит бережно ступал по буйным травам. Он утирал лицо красным шелковым платком (его собственный приказал долго жить, а этот одолжил Элронд), ведь с июнем пришло и лето. Снова светило солнце и стояла жара.

Так как все заканчивается, то вскоре наступил день, когда Бильбо увидел край, где он родился и вырос, и в котором ему все было хорошо знакомо. Поднявшись на холм, чтобы рассмотреть далекое Подхолмье, он остановился и вдруг произнес:

Дороги и пути бегутПо голым скалам и

лесам,Сквозь мрак пещер они

ведутК мелеющим в жару

ручьям,Спешит по снегу лютых

зим,По летним луговым

цветам,По липкой вязкости

трясин,По пыльным и немым

камням.Дороги и пути бегутПод солнцем, звездами,

луной,Пока тропинки не свернутВ любимый сердцем край

родной.Прочь от сражений и

огней,Прочь от темниц и от

враговК весенней свежести

полейИ светлой зелени

холмов.

Гэндальф оглянулся.- Милый мой! – воскликнул он. – Что-то с тобой, Бильбо,


own Hill in the distance, and he stopped suddenly and said:

Roads go ever ever on,Over rock and under tree,By caves where never sun has shone,By streams that never find the sea;

Over snow by winter sown,And through the merry flowers of June,Over grass and over stone,And under mountains in the moon.

Roads go ever ever onUnder cloud and under star,Yet feet that wandering have goneTurn at last to home afar.

Eyes that fire and sword have seenAnd horror in the halls of stoneLook at last on meadows greenAnd trees and hills they long have known.

Gandalf looked at him. "My dear Bilbo!" he said. "Something is the matter with you! You are not the hobbit that you were."

And so they crossed the bridge and passed the mill by the river and came right back to Bilbo's own door. "Bless me! What's going on?" he cried. There was a great commotion, and people of all sorts, respectable and unrespectable, were thick round the door, and many were going in and out-not even wiping their feet on the mat, as Bilbo noticed with annoyance.

If he was surprised, they were more surprised still. He had arrived back in the middle of an auction! There was a large notice in black and red hung on the gate, stating that on June the Twenty-second Messrs. Grubb, Grubb, and Bun-owes would sell by auction the effects of the late Bilbo Baggins Esquire, of Bag-End, Underhill, Hobbiton. Sale to commence at ten o'clock sharp. It was now nearly lunch-time, and most of the things had already been sold, for various prices from next to nothing to old songs (as is not unusual at auctions). Bilbo's cousins the Sackville-Bagginses were, in fact, busy measuring his rooms to see if their own furniture would fit. In short Bilbo was "Presumed Dead," and not everybody that said so was sorry to find the presumption wrong.

The return of Mr. Bilbo Baggins created quite a disturbance, both under the Hill and over the Hill, and across the Water; it was a great deal more than a nine days' wonder. The legal bother, indeed, lasted for years. It was quite a long time before Mr. Baggins was in fact

произошло. Ты уже не тот хоббит, каким был раньше.Путники перешли мост и, миновав мельницу у реки, оказались прямо у порога норки Бильбо.- Силы небесные! – вырвалось у хоббита. – Да что же это?!А была сумятица, в которой много народу, как уважаемого, так и не очень, сновало то в нору, то из норы, даже не вытерев ноги о коврик, что вывело Бильбо из себя.

Но если он был удивлен, то каково же было изумление толпы: ведь Бильбо приехал с самом разгаре торгов. На калитке висело объявление, в котором черным и красным было написано, что двадцать второго июня почтенные господа Гребл и Рытль продают имущество Бильбо Бэггинса, эсквайра, проживающего в Суме близ Подхолмья, в Хоббитоне. Торги должны были начаться в десять, а сейчас стояло самое обеденное время, и немало вещей уже разошлось, большей частью за бесценок, как и бывает в подобных случаях. Что же до Саквиль-Бэггинсов, двоюродных родственников Бильбо, так они уже вымеривали шагами комнаты, думая, как разместить в них свою мебель. Короче говоря, Бильбо сочли покойником и многие поняли, что этот слух оказался ошибочным.

Возвращение Бильбо Бэггинса переполошило всех, кто жил под Холмом и за Холмом, и за Водьей, а обсуждалось это событие целых девять дней кряду. Однако судебное разбирательство затянулось не на один год. Долго еще не признавали Бильбо живым, особенно те, кто задешево сделал на распродаже хорошие покупки, поэтому, чтобы не тратить зря времени, хоббиту пришлось выкупать большую часть своей мебели. Немало столового серебра, особенно ложек, исчезло самым таинственным образом – как в воду кануло. Сам Бильбо подозревал в краже Саквиль-Бэггинсов, но те отнекивались и, в свою очередь, не признавали Бильбо своим родственником, и отношения, в конце концов, между ними совсем испортились: ведь Саквилям так хотелось поселиться в его уютной норке!

Вскоре Бильбо понял, что утратил больше, чем ложки – почтение и уважение к себе. Да, он до конца жизни оставался другом эльфов, его не гнушались карлики, чародеи и всякий подобный народ, но соседи смотрели на хоббита искоса. Среди них он прослыл чудаком, если не считать племянников и племянниц по туковской линии, да и им старшие запрещали общаться с Бильбо.Но он не обращал на это внимания. Хоббит был спокоен, чайник на огне посвистывал еще звонче, чем раньше, до Нежданного Пиршества. Меч Бильбо повесил над камином, кольчугу – в прихожей (потом он отдал ее в какое-то хранилище).


admitted to be alive again. The people who had got specially good bargains at the Sale took a deal of convincing; and in the end to sav6 time Bilbo had to buy back quite a lot of his own furniture. Many of his silver spoons mysteriously disappeared and were never accounted for. Personally he suspected the Sackville-Bagginses. On their side they never admitted that the returned Baggins was genuine, and they were not on friendly terms with Bilbo ever after. They really had wanted to live in his nice hobbit-hole so very much.

Indeed Bilbo found he had lost more than spoons – he had lost his reputation. It is true that for ever after he remained an elf-friend, and had the honour of dwarves, wizards, and all such folk as ever passed that way; but he was no longer quite respectable. He was in fact held by all the hobbits of the neighbourhood to be 'queer'-except by his nephews and nieces on the Took side, but even they were not encouraged in their friendship by their elders. I am sorry to say he did not mind. He was quite content; and the sound of the kettle on his hearth was ever after more musical than it had been even in the quiet days before the Unexpected Party. His sword he hung over the mantelpiece. His coat of mail was arranged on a stand in the hall (until he lent it to a Museum).

His gold and silver was largely spent in presents, both useful and extravagant – which to a certain extent accounts for the affection of his nephews and his nieces. His magic ring he kept a great secret, for he chiefly used it when unpleasant callers came. He took to writing poetry and visiting the elves; and though many shook their heads and touched their foreheads and said "Poor old Baggins!" and though few believed any of his tales, he remained very happy to the end of his days, and those were extraordinarily long.

One autumn evening some years afterwards Bilbo was sitting in his study writing his memoirs – he thought of calling them "There and Back Again, a Hobbit's Holiday" – when there was a ring at the door. It was Gandalf and a dwarf; and the dwarf was actually Balin.

"Come in! Come in!" said Bilbo, and soon they were settled in chairs by the fire. If Balin noticed that Mr. Baggins' waistcoat was more extensive (and had real gold buttons), Bilbo also noticed that Balm's beard was several inches longer, and his jewelled belt was of great magnificence.

They fell to talking of their times together, of course, and Bilbo asked how things were going in the lands of the Mountain. It seemed they were going very well. Bard had rebuilt the town in Dale and men had gathered to him from the Lake and from South and West, and all the valley had become tilled again and

А серебро и золото растратил большей частью на поджарки, - как полезные, так и удивительные, - чем заслужил любовь племянников и племянниц. Волшебное кольцо он держал в великой тайне и пользовался им, когда приходили неприятные посетители.Бильбо увлекся стихосложением и стал хаживать к эльфам, хотя многие хоббиты качали головами и крутили пальцами у лбов, мол, совсем из ума выжил бедолага. И хотя мало кто верил его рассказам, Бильбо был счастлив до конца дней своих, которые были необычайно долгими.

Как-то осенним вечером Бильбо сидел в кабинете и писал воспоминания, - он хотел назвать книгу "Туда и обратно, странствования хоббита", - как вдруг раздался звонок. Это были Гэндальф и карлик – Балин собственной персоной.

- Заходите! Заходите! – пригласил их Бильбо, и вскоре они сидели в креслах у очага. Если Балин заметил, что жилет у Бильбо стал более роскошным, с настоящими золотыми пуговицами, то хоббит обрадовался, увидев, что борода Балина отросла на несколько дюймов, и что его пояс с самоцветами был великолепен.

Потом друзья вспомнили приключение, и Бильбо захотелось узнать, что происходит в окрестностях Одинокой горы. Вроде бы там все шло хорошо. Бард восстановил Дол и туда пришли не только озерники, но и много людей с запада и юга; приречные низины и долины стали снова богатыми и плодородными, а на месте Драконовой пустыни в весенних цветущих садах не умолкали птичьи трели, и осенью устраивались пиры. Озерный город выстроили заново, и он стал богаче прежнего, много товаров шло вверх и вниз по Быстрянке. К тому же между людьми, эльфами и карликами был заключен мир.

Старый правитель Эсгарота кончил плохо. Бард дал ему немало золота и серебра, чтобы помочь озерникам, но, будучи одним из тех, кто легко заболевает, особенно драконьей алчбой, старшина похитил большую часть золота, сбежал и умер в пустыне, брошенный своими спутниками.

- Новый хозяин города куда умнее, - заключил Балин, - и он куда лучше прежнего, ведь ему приписывают нынешнее процветание. Уже поют о том, что в дни его правления потекли реки из чистого золота.- Так значит, пророчества старых песен все-таки сбылись? – спросил Бильбо.- Конечно! – воскликнул Гэндальф. – И, собственно говоря, отчего бы им ни сбыться? Надеюсь, ты не разуверился в предсказаниях только потому, что сам помог им осуществиться? Правда, не думай, что ты избежал всех опасностей, благодаря простой удаче. Ты очень славный малый, Бильбо Бэггинс, и ты мне по душе, однако ты всего-навсего песчинка в этом огромном мире!- Ну и ладно! – рассмеялся в ответ Бильбо и протянул


rich, and the desolation was now filled with birds and blossoms in spring and fruit and feasting in autumn. And Lake-town was refounded and was more prosperous than ever, and much wealth went up and down the Running River; and there was friendship in those parts between elves and dwarves and men.

The old Master had come to a bad end. Bard had given him much gold for the help of the Lake-people, but being of the kind that easily catches such disease he fell under the dragon-sickness, and took most of the gold and fled with it, and died of starvation in the Waste, deserted by his companions.

"The new Master is of wiser kind," said Balin, "and very popular, for, of course, he gets most of the credit for the present prosperity. They are making songs which say that in his day the rivers run with gold."

"Then the prophecies of the old songs have turned out to be true, after a fashion!" said Bilbo.

"Of course!" said Gandalf. "And why should not they prove true? Surely you don't disbelieve the prophecies, because you had a hand in bringing them about yourself? You don't really suppose, do you, that all your adventures and escapes were managed by mere luck, just for your sole benefit? You are a very fine person, Mr. Baggins, and I am very fond of you; but you are only quite a little fellow in a wide world after all!"

"Thank goodness!" said Bilbo laughing, and handed him the tobacco-jar.

кудеснику табакерку.


Chapter Itobeclever.ru/download/ХОББИТ билингва.doc · Web viewТолкин...

Documents

Transcript of Chapter Itobeclever.ru/download/ХОББИТ билингва.doc · Web viewТолкин...